CC BY
38
УДК 7.036.4
О. Г. Дилакторская
ФОЛЬКЛОРНЫЕ И БИБЛЕЙСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ КАК ОДИН ИЗ ПУТЕЙ ЭСТЕТИЧЕСКИХ ИСКАНИЙ В ПОСТМОДЕРНИЗМЕ ХУДОЖНИКОВ ГРУППЫ «ШТИЛЬ»
Впервые поднимается вопрос об эстетическом единстве творческих принципов художников группы «Штиль». Библейский параллелизм и анафорический фольклоризм позволяют «штилевцам» события современного социума «перевести» в ракурс универсальных значений. Ключевые слова: библейский параллелизм, фольклорный анафоризм, универсум,
постмодернизм, эстетические искания, группа «Штиль».
The Folk and Biblical parallels as one of the ways of aesthetic searching in the post-modernism
of the Shtil’ Group Artists. OLGA G. DILAKTORSKAYA (Far-Eastern National Technical University, Vladivostok).
For the first time, in the present article, consideration is being given to the esthetic unity of the creative principles of the Shtil'’ Group artists. The biblical parallelism and anaphoric folkloric approach enable the Shtil artists to transfer the events of the today’s reality to the domain of universal notions.
Key words: biblical parallelism, folk anaphorism, universe, post-modernism, esthetic searching, Shtil’ Group.
Известно, что новые художественные объединения конца XIX - начала ХХ в. («Передвижники», Бубновый валет», «Г олубая роза», «Мир искусства» и т.д.) предъявляли свои эстетические программы в определенных параметрах, в необходимых границах, концептах, правилах, которым неукоснительно следовали как принятому закону. Группа формировалась, как правило, в единстве узаконенных для себя норм, прежде всего эстетических.
Мне приходилось писать о владивостокской группе «Штиль», созданной в 1989 г.: о причинах ее появления, становления, развития. Это художественное объединение состояло из 7 художников - И. Зинатулин, А. Ионченков, А. Камалов, Е. Макеев, В. Погребняк, В. Серов, С. Симаков (восьмой, А. Куценко, был исключен группой как плагиатор). Особое внимание оно привлекло к себе в начале 90-х годов ХХ века. М.Э. Куликова, пристально изучавшая проблемы постмодернистского искусства Дальнего Востока, писала: «Итак, проходя по всей выставке, проницательный зритель может увидеть весь спектр проблем, волнующих современного человека. В этом состоит вся парадоксальность творчества группы “Штиль”. Каждый из них, выступая как индивидуум, создает свои произведения в соответствии со своими художественными пристрастиями и вкусами, каждый из них решает свои собственные проблемы творчества и художественного мастерства. Но, выступая вместе как единое целое, имя которому “Штиль”, они заявляют о себе как художники социального направления в искусстве, в то время как о каждом из них отдельно сказать этого нельзя. Столь разных мастеров объединяет не общность художественно-живописной концепции, а общность единого жизненного и философского мироощущения. Именно мировоззренческие основы и явились тем стержнем, на который нанизывается все сложное, многообразное и разноликое творчество живописцев и графиков группы “Штиль” [3, с. 556]. Л.Г. Козлова записала свои воспоминания о первой выставке «штилевцев» в Хабаровске (1989): «Биография “Штиля” - это отдельная глава все той же истории приморского искусства. В ней свои герои и события, свои конфликты и достижения. С течением времени священное число “семь” (члены группы - О. Д.) естественным ходом событий изменяло свою количественную суть, не затрагивая нисколько основ самого творческого объединения. “Штиль” не только
ДИЛАКТОРСКАЯ Ольга Георгиевна, доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой русской филологии и культуры (Институт переподготовки и повышения квалификации преподавательских кадров ДВГТУ, Владивосток).
E-mail: [email protected] © Дилакторская О.Г., 2009
обозначил новые возможности приморского искусства - он был своеобразным знаком, а в середине “обвальных” 1990-х и символом всего дальневосточного искусства, существующего вне конъюнктуры и вне “погоды на дворе”. <...> потребность творить новый мир ярко проявилась в характерах всех “штилевцев”, когда в марте 1989 года состоялось первое знакомство “Штиля” с хабаровскими зрителями, главным итогом выставки, а скорее уроком, стало понимание того, что пафос жизни как раз и состоит в непрерывности процесса самосозидания <...> зрителей притягивали смелость красочных сочетаний С. Симакова (“Агропром - за здоровье Люцифера”), романтические живописные формулы И. Зинатулина (“Движение лилии”), сложная палитра живописи А. Ионченкова (“Возрождение”). Обращение к европейской традиции, к истории искусств было для всех молодых приморских художников искушением и вызовом одновременно. И все же если в работах других “штилевцев” легко обнаруживали себя и поклонение чистоте матиссовской линии, и уроки Сезанна, и “белая” зависть к изощренной тонкости Шиле и особой свободе Бойса, то произведения Камалова имели “четкий обратный адрес” - Россия» [2, с. 408].
В двух приведенных фрагментах высказаны две главные мысли:
1) единство группы «Штиль» обеспечивается социальным направлением, общностью мировоззренческих установок и исторического времени, но не общностью художественно-живописной концепции;
2) единство группы «Штиль» оценивается в привычных параметрах: в обращении художников к
европейской традиции, к истории искусств («матиссовская линия», уроки Сезанна, Шиле, Бойса), в
склонности к стилистическому новаторству, к стилизаторству.
Безусловно, оба суждения верны. Вместе с тем мне хотелось бы выявить именно то, что указывает на эстетические устремления художников этой группы (не тематические, идеологические, мировоззренческие, а художественно-концептуальные). Л.Г. Козлова усмотрела общность художников группы в их обращении к европейской традиции, не найдя ее в творчестве А. Камалова, что в определении общности группы не совсем корректно. Мы помним, что участники «Голубой розы» обратились к стилизации и театрализации искусства рококо, в XVIII веке отыскивая идеи, откликающиеся ХХ веку. Группа «Мир искусства» стремилась в теме Петербурга указать на связи европейской и русской традиции. Каким же участники группы «Штиль» видели для себя путь нового искусства? Где его отыскивали?
Как видно, «штилевцы» стремились отразить окружающий их мир в двух ракурсах,
универсализирующих настоящее, представить в затрапезах современности вечное. Они выбрали два способа, два принципа - параболических по своей сути: библейский параллелизм (одна ветвь универсализма) и фольклорный анафоризм (вторая ветвь). Первый позволяет понять Библию как современную цивилизацию [1, с. 10], второй - выявить в фольклоре общемировые, народные, универсальные основы бытия, нащупать общее для всего человечества. Так, художники-«штилевцы» поставили момент 90-х годов ХХ века в центр вечно происходящего, всегда бывшего, только огранивали новые смыслы в давнопрошедшем. А. Камалов и В. Серов в «Гостинке» универсализировали быт, развернув его в Бытие «homo soveticus». Эта мысль еще ярче высказана в их совместной работе-диптихе «Житие-I», «Житие-II» (1993). «Тайная вечеря» (2004) С. Симакова через параллелизм с библейским сюжетом выявляет обратный универсальный смысл христианской истории, так сказать, нейтрализует его. Е. Макеев в работе «Модель и ее художник» (2004) - в вариации на миф о Галатее - дает понять, что не художник, а его модель определяет границы прекрасного, не он, а она переделывает его. А. Ионченков обращается к бессюжетной живописи: в холсте «Возрождение» он ищет способы универсальных обобщений, принцип «перевода» современного момента в вечность (об этом и цикл «Осенняя», 2004).
Обращение к фольклору и к мифам народов мира отражено и в работах А. Камалова («Авель и Каин», 1993; «Солнцеблин», 1994; «Рыба», 1997), и в произведениях С. Симакова («Похищение Кентавра», 1993; «Сирин», 1993; «Конек-Горбунок», 1993), и в картинах В. Серова («Три Грации», 1997), которые были представлены на разных выставках группы «Штиль».
В. Погребняк, привязанный к тематике социума, тревожится неясными аллюзиями - «Свет уходящий», «Свет приходящий» (1993), «Восхождение» (2004). Совершенно очевидно, что художникам-«штилевцам» тесно в границах своей реалистической современности.
Выход к иноцивилизациям наблюдается в творчестве И. Зинатулина: «Послание мусульманам» (1993), «Мусульманин XXI» (1993), «Е. геометрия» (2001), «PXR - 5» (2001), «Дорога» (PSY Power) (2001).
Стремление зафиксировать текущий момент, сиюминутное, бытовое как факт вечнопротекающий, многократноотражающийся и повторяющийся при помощи библейского параллелизма и фольклорного анафоризма, с целью выяснения нового, не свойственного первоначальному, смысла, характерно для всех участников группы «Штиль». Именно в осознанном вводе современного момента в универсум явлены эстетические принципы создания особой картины мира в стиле постмодернизма, как ее видели и строили художники группы «Штиль».
С помощью библейских и фольклорных мотивов в эстетике «штилевцев» сформировалась фундаментальная категория постижения ими действительности - категория фантастического, но это тема другой работы.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Десницкий А. Поэтика библейского параллелизма. М.: ББИ, 2008. 564 с.
2. Козлова Л.Г. Слышал. Видел. Чувствовал. Андрей Камалов: Іп шешогіаш // В потоке времени и памяти. Живопись и графика А.В. Камалова. СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. С. 404-409.
3. Куликова М.Э. О выставке группы «Штиль» в 1993 (галерея «Артэтаж», Владивосток) // В потоке времени и памяти. Живопись и графика А.В. Камалова. СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. С. 555-556.
