CC BY
125
РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ
УДК 1 (091)
А. Т. Павлов *
ФИЛОСОФСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В РОССИИ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА
В статье рассматривается философское образование в России с начала XX в. до революций 1917 г., влияние на него революционных событий 1905-1906 гг. и роста в обществе интереса к философским вопросам. В эти годы в российских университетах расширяется тематика лекционных курсов, растет число преподавателей философии, в некоторых университетах формируется система профессиональной подготовки философов. В статье кратко описывается философское образование и в других высших учебных заведениях.
Ключевые слова: философия, история философии, логика, психология, профессор философии, преподавание философии.
A. T. Pavlov
Philosophical education in Russia in the early 20th century
The article considers the philosophical education in Russia in the early 20th century until the 1917 revolution, the influence on it of the revolutionary events of 1905-1906 and the growth of public interest in philosophical questions. During these years in Russian universities is expanding subject of lectures, an increasing number of teachers of philosophy, in some universities formed a system of training of professional philosophers. The article briefly describes the philosophical education and other institutions of higher education.
Keywords: philosophy, history of philosophy, logic, psychology, professor of philosophy, education of philosophy.
В XX столетие Россия вступила в состояние острых социальных волнений. Уже первая общероссийская студенческая забастовка 1899 г. показала, что грядущее столетие будет не очень благоприятным для спокойного учебного процесса. И действительно, как вспоминал А. А. Кизеветтер, «в 1900 г. вновь разразились обширные студенческие беспорядки и был применен не задолго до того изданный закон об отдаче бунтующих студентов в солдаты» [12, c. 334].
* Павлов Алексей Терентьевич — доктор философских наук, профессор кафедры истории русской философии Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова»; rf@philos.msu.ru
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2016. Том 17. Выпуск 2 163
«С 1898 года и до 1906, — писал В. И. Вернадский, — правильного преподавания в высшей школе не было; школа находилась в состоянии анархии» [5, с. 5]. Течение университетской жизни нарушали не только студенческие волнения, но и административное вмешательство в ее внутреннее бытие. Университетский устав 1884 г., уничтоживший академические свободы и университетскую автономию, вызвал мощное протестное движение за их восстановление, обострившееся в начале XX в. Многие университетские преподаватели надеялись, что академические свободы, восстанавливая авторитет профессуры, помогут утихомирить студенческие волнения и установить нормальный учебный порядок. В 1901 г. министерство народного просвещения предложило университетам создать комиссии для выработки предложений по пересмотру устава. Почти ежегодно выдвигались различные проекты устава, но ни один из них не доводился до внесения в Сенат на утверждение. Некоторые профессора стремились самостоятельно наладить более тесный контакт со студентами, чтобы увлечь их научными интересами и отвлечь от политической борьбы. С. Н. Трубецкой, например, руководствуясь принципом «университет для науки, но не для политики» [5, с. 13], сумел наладить в Московском университете работу со студентами в созданном им в 1902 г. Историко-филологическом студенческом обществе. Как вспоминал его участник Ив. Херасков,
внутри несвободного университета оно явилось маленьким островком свободы, живым символом подлинного академизма. Это был университет в университете — «университет» в первоначальном значении слова, как корпорация или братство учащихся и учащих: полная свобода мысли и слова, высокий уровень духовной культуры, живая академическая общественность [15, с. 446].
В нем была и философская секция во главе с Л. М. Лопатиным, который организовал перевод студентами на русский язык «Метафизики» Аристотеля, латинской диссертации Канта. В секции обсуждались доклады студентов, некоторые из докладов публиковались в организованном обществом сборнике. В Томском университете в 1904 г. студенческий философский кружок организовал профессор кафедры энциклопедии права и истории философии права В. Г. Камбуров, выпускник Университета Св. Владимира, ученик Е. Н. Трубецкого и Г. И. Челпанова. Но эти отдельные успехи энтузиастов не спасали университеты от периодически возникавших студенческих волнений. Ведь как справедливо писал в 1904 г. Е. Н. Трубецкой, студенческие волнения — явление не изолированное, а связанное с состоянием общественных свобод в государстве. «При отсутствии у нас свободы общественных собраний, — писал он, — запрещенные политические сходки все-таки фактически могут собираться в наших высших учебных заведениях» [34, с. 441]. «Когда у нас будут органы общественного самоуправления, уполномоченные заявить о нуждах страны и выражать ее волю, политическая агитация в наших высших учебных заведениях прекратится сама собой» [34, с. 444].
Таким образом, можно констатировать, что общественная обстановка в стране не была спокойной и стабильной, но даже в условиях такой нестабильности философское образование продолжало развиваться и совершенствоваться. Этому способствовал рост в обществе интереса к философским
проблемам, о чем свидетельствовали и Религиозно-философские собрания в Санкт-Петербурге в 1901-1903 гг., и выход в свет в 1902 г. сборника «Проблемы идеализма», и увеличение количества философских статей в университетских изданиях, в общественно-политических и литературных журналах, в других изданиях [см.: 36; 37]. Б. В. Яковенко совершенно справедливо подчеркивал, что вся издательская деятельность (особенно после революционных событий 1905 г.) свидетельствовала «о совершенно новом масштабе философской жизни в России» [40, с. 226]. О растущем интересе к философии свидетельствовало и количество возникающих в стране философских обществ. К существовавшим в Москве Психологическому обществу при Московском университете и Религиозно-философскому обществу памяти Вл. Соловьева добавились Научно-философское общество, Московское общество по изучению научно-философских вопросов, Студенческое философское общество, Философский кружок М. К. Морозовой; философские вопросы обсуждались и в Московском юридическом собрании. А на лекции приехавшего в Россию Германа Когена, пишет Б. В. Яковенко, народ «повалил валом» [см. 40, с. 224-225]. В Санкт-Петербурге к Философскому обществу при университете в 1907 г. прибавилось Религиозно-философское общество, ставшее центром философской жизни в столице. Подобные общества были учреждены в Киеве, Тифлисе, а в 1917 г. — в Костроме и Перми. Г. В. Вернадский в своих воспоминаниях отмечал, что «предвоенные годы и первые годы войны были периодом необыкновенного расцвета русской культуры» [6, с. 138].
На фоне возрастающего в русском обществе интереса к философии развивалось и философское образование: росло число преподавателей на кафедрах философии ведущих университетов, расширялся круг тем читаемых ими лекций. Если до 90-х годов XIX в. на философских кафедрах предусматривался только один преподаватель, который должен был читать все философские курсы, то к началу XX в. на кафедре философии в Московском университете было уже два профессора и два приват-доцента, в Санкт-Петербургском университете — один профессор и три приват-доцента; в Университете Св. Владимира в Киеве, в Новороссийском и Казанском университетах философские занятия вели уже два преподавателя; в Харьковском, Юрьевском и Варшавском оставалось по одному. Важно и то, что тематика философских курсов становилась разнообразнее. Так, в Московском университете, кроме прописанных в университетском уставе курсов логики, психологии и истории философии, С. Н. Трубецкой, например, уже с конца XIX в. читал такие курсы, как «Религия древних греков», «"Метафизика" Аристотеля», «История древней философии», «Средневековая философия», «Философия Отцов Церкви», «История новейшей философии», Л. М. Лопатин читал курсы «История греческой философии от Платона», «Этика», вел семинарии по «Монадологии» Лейбница. В Санкт-Петербургском университете А. И. Введенский в 1900/1901 учебном году читал курсы: «Древняя философия с обзором ее влияния на средневековую», «Новая философия от Декарта до Бэкона». П. И. Вознесенский читал историю схоластики и «Век возрождения в философии». И. И. Лапшин — курс «Судьбы критической философии», а А. П. Нечаев — курс «Педагогическая психология» и вел по нему практические занятия.
Правда, таким разнообразием и детальной проработкой отдельных периодов развития философской мысли отличались «столичные» университеты — Санкт-Петербургский и Московский. Остальные университеты в первые годы XX столетия позволить себе такое богатство философских курсов не имели возможности. Хотя с каждым годом общие лекционные курсы логики, психологии и истории философии стали обогащаться спецкурсами по самым различным проблемам, особенно за счет появления в университетах молодых преподавателей на приват-доцентских ставках, введенных уставом 1884 г., чаще стали проводиться практические занятия, семинары, активизирующие участие студентов в учебном процессе. В Киеве, например, А. Н. Гиляров читал весьма оригинальный курс «Светлая и радостная философская система объективного идеализма (по Г. Фехнеру)», Г. И. Челпанов сумел организовать очень популярный в студенческой среде психологический семинарий. В остальных университетах в курсах истории философии ради более обстоятельного изложения философских проблем иногда выделялись отдельные периоды развития философской мысли, например, читались курсы: «Философия Платона» или Аристотеля, «История новой философии до Канта» или после Канта, и т. п. В Новороссийском университете А. П. Казанский объявлял такие курсы: «Чтение в подлиннике с комментариями Второй Аналитики Аристотеля» или отдельных диалогов Платона. Но это только в отдельные годы и для классического отделения историко-филологического факультета. А в остальных университетах на историко-филологических факультетах для всех студентов три года по два-четыре часа в неделю читались курсы логики, психологии и истории философии, а на юридических факультетах — курс истории философии права и в отдельные год курсы логики и (или) психологии.
Но все философские курсы и практические занятия содействовали подготовке к практической деятельности филологов, историков, юристов, но не специалистов-философов. И уже с конца XIX в. в среде профессоров-философов зрело понимание необходимости введения в России профессиональной подготовки философов. Выступая в 1904 г. в киевском «Обществе классической филологии и педагогики», Г. И. Челпанов говорил, что
изучение философии в университете должно преследовать не общеобразовательные, а научные цели. Но в таком случае это изучение... должно составить предмет занятия на особом философском отделении. Как существует у нас историческое, словесное, классическое отделение, так должно у нас существовать и особое философское отделение [38, с. 295].
Однако время шло, а профессионального философского образования в стране организовано не было. А в 1905 г. революционные события вообще прервали университетское образование. В начале 1905 г. начались студенческие беспорядки, фактически сорвавшие окончание 1904/1905 учебного года. Во второй половине 1905 г. вместо объявленного начала занятий, пишет М. К. Корбут, «начались митинги в университетах всей России» [13, с. 219], и Совет Министров решил на весь осенний семестр 1905/1906 учебного года оставить учебные заведения закрытыми. Возобновить занятия не удалось и в начале 1906 г.
Революционные события заставили более активно заняться проектами по пересмотру университетского устава 1884 г. Не дожидаясь нового устава, в существующий внесли поправки, расширяющие демократические принципы в управлении университетами. 27 августа 1905 г. Именным указом императора Правительствующему Сенату было введено выборное начало и расширена компетенция Советов университетов в деле управления учебной жизнью. Однако все поправки в устав 1884 г., частично улучшающие ситуацию с административным давлением министерства на университеты, постепенно, после спада революционных настроений начали урезаться, и только к 1915 г. в министерстве народного просвещения созрело наконец-то понимание того, что нужен такой университетский устав, который стимулировал бы университетскую среду на решение не только образовательных задач, но и на развитие научных исследований. Появились и документы, свидетельствующие о понимании некоторыми чиновниками министерства важности свободы в университетской жизни для развития науки и образования. Так, в «Объяснительной записке к проекту Устава Императорских Российских университетов» читаем: «Мы должны быть готовы к мощному подъему всех производительных сил страны, который в свою очередь, должен быть основан на таком же мощном подъеме научной мысли». А университеты, говорится далее, не только должны давать образование, они являются «и учреждением ученым, призванным содействовать развитию наук.
Выполнить такую задачу университет может только при тех условиях, если ему будет предоставлена широкая самостоятельность в устройстве преподавания, так как научная мысль требует свободы, а научная деятельность самоопределения» [30, с. 5-6].
Эта записка появилась, к сожалению, в период, когда страна, находясь в состоянии войны, уже не успевала решать основательно и задачи просвещения.
К середине 1906 г. активность революционных выступлений постепенно пошла на спад. В августе 1906 г. съезд ректоров и директоров институтов вынес решение «открыть для занятий с начала 1906/7 академического года все высшие учебные заведения, кроме варшавских» [3, с. 36] (Варшавский университет был закрыт с начала 1905 г. и только в 1908-1909 учебном году в нем начались занятия на первом курсе, поскольку на остальных курсах студентов не осталось).
Надо сказать, что одновременно с возобновлением в университетах занятий в университетской системе преподавания вместо курсовой системы, в соответствии с которой экзамены сдавались два раза в год по результатам занятий в семестре, была введена предметная система, в соответствии с которой студенты сами должны выбирать из предлагаемых им курсов лекций и практических занятий определенное их количество, которое они должны прослушать и сдать экзамены в удобное для них время. А экзамены стали проводиться не два раза в год, а три-четыре. Такая система, по мнению В. Н. Ивановского, усиливала специализацию и соответствовала развитию научного знания, она «представляет, — писал он, — в высшей степени целесообразную и подсказываемую всем ходом развития науки попытку улучшить научное преподавание» [9, с. 21]. Хотя, по мнению многих преподавателей, такая «разбросанность» экзаменов по времени мешает четкой организации учебного процесса.
С началом в 1906 г. учебных занятий в университетах идея о необходимости профессионального философского образования начала воплощаться в жизнь. В Московском университете на историко-филологическом факультете был введен в действие новый учебный план, предусматривающий создание десяти узкоспециализированных групп, в том числе группы философских наук в составе трех секций: а) истории философии, б) психологии, в) систематической философии.
Подготовка философов по этому учебному плану была продумана основательно. Для всех студентов группы философских наук планировалось читать пять пропедевтических курсов: логика, психология, обзор философских проблем, Платон и Аристотель, Цицерон и Лукреций. Затем студенты должны были освоить четыре основных курса: истории философии древней, средневековой, новой и новейшей. В числе вспомогательных курсов значились: история XVII-XIX вв., история литературы XVП-XIX вв., исторический очерк основных учений физико-химических наук и исторический очерк наук биологических.
Кроме указанных общих курсов для всей группы философских наук в каждой секции были свои основные и вспомогательные курсы, углубляющие знания, необходимые для специалистов в области истории философии, психологии и систематической философии.
Конечно, в реальном учебном процессе план претерпевал довольно существенные корректировки, ибо не по всем запланированным курсам сразу были найдены специалисты, а те, кто был на кафедре, вносили свои предложения.
Для организации учебного процесса по новому учебному плану в связи с кончиной С. Н. Трубецкого в Московский университет из Киева был приглашен Г. И. Челпанов, зарекомендовавший себя как умелый организатор и горячий сторонник профессионального философского образования. Основные философские курсы стали читать профессора Г. И. Челпанов и Л. М. Лопатин, а вновь вводимые курсы читали в основном приват-доценты. Так, Д. В. Викторов читал курсы по философии Канта и философии чистого опыта, т. е. по эмпириокритицизму, Н. Д. Виноградов читал педагогическую психологию и вел по курсу практические занятия, П. В. Тихомиров стал читать курс «Теория и критика познания: краткий исторический обзор гносеологических учений, психология познания, логические основы познания, условия достоверности знания, отношение познания к трансцендентной действительности», Н. Г. Городенский вел просеминарий по Беркли и Юму, Г. Г. Шпет с 1907 г. вне штата вел семинарий по современной теоретической философии, штудируя со студентами произведения Гуссерля, Мейнонга и Бергсона, И. В. Попов с 1908 г., тоже пока вне штата, читал курс патристической философии, с 1909 г. Н. В. Самсонов знакомил студентов с эстетическими учениями XIX-XX вв., а А. М. Щербина читал историю этики. Как видим, читаемые курсы не во всем совпадали с запланированными в новом учебном плане, однако все они углубляли философскую подготовку выпускников историко-филологического факультета, ибо некоторые курсы были обязательны и для студентов других учебных групп факультета.
В 1913 г. вместо десяти узкоспециализированных групп на факультете было создано пять отделений, в том числе философское отделение с двумя секциями: словесной и исторической. Такая перестройка была вызвана, очевидно, тем,
что слишком узкие специалисты не были востребованы жизнью, ведь обычно выпускники историко-филологического факультета становились учителями в учебных заведениях, а из философских дисциплин в гимназиях преподавалась только логика, вести же занятия по литературе, истории, преподавать язык получившие специальность «философ» не имели права (это касалось, впрочем, и групп сравнительного языковедения, западноевропейских литератур, истории славян, истории искусства и археологии). А философ-словесник или философ-историк становились подготовленными к педагогической деятельности в любом учебном заведении. Этим, по-видимому, было вызвано и обилие курсов по педагогике: с 1913 г. М. М. Рубинштейн стал читать курс истории педагогических учений и курс педагогической психологии, П. П. Блонский с 1915 г. — курс педагогики, А. П. Болтунов вел семинарий по экспериментальной педагогике и по педагогической психологии, на котором, кстати, рассматривалась проблема детской одаренности.
Свои спецкурсы читали и другие приглашенные на кафедру молодые преподаватели — Б. Н. Бабынин, А. А. Каэлас, А. И. Огнев, М. П. Поливанов, В. М. Экземплярский, В. Ф. Эрн. Вернувшийся в 1915 г. из Одессы А. П. Казанский вел занятия по древней философии, а приехавший из заграницы В. Н. Ивановский — по методологии наук. Такое разнообразие тематики курсов свидетельствует о том, что студенты философского отделения получали достаточно хорошее образование, а поскольку любой курс мог слушать каждый студент, и не только историко-филологического (некоторые курсы были обязательными для всех), но и других факультетов, то можно утверждать, что в начале XX в. философское образование стало иметь и более глубокое содержание, и более широкое распространение.
В Санкт-Петербургском университете на историко-филологическом факультете в 1908 г. тоже появилась возможность специализироваться по философии, но только не на особом философском отделении, а на одном из существовавших на факультете отделений (классическом, славяно-русском, романо-германском или историческом). Обучаясь на одном из них, студент, избравший своей специальностью изучение философских предметов, должен был пройти полный курс наук по своему отделению (заменив один или два спецкурса на философские), а кроме этого на физико-математическом факультете изучить (сдав экзамены) аналитическую геометрию, или введение в анализ с основами дифференциальных исчислений, или основы высшей математики, а также общий курс физики или химии, плюс к этому на медицинском факультете изучить вспомогательные для психологии анатомо-физиологические сведения [см. 23]. С 1912 г. в обозрениях преподавания наук на историко-филологическом факультете стало появляться более расширенное объявление такого содержания:
Лица, избравшие своею специальностью философию, должны пройти полный курс по одному из четырех отделений факультета, сдать экзамен по тому отделу истории философии, который не входит в учебный план избранного ими отделения, и, кроме того, прослушать лекции и сдать экзамен по общему курсу физики или химии. Сверх того, им рекомендуется прослушать курс вспомогательных для психологии анатомо-физиологических сведений и один из <.. .> отделов математики <...>.
Выдержавшему только что упомянутые экзамены разрешается заменить обязательные на избранном им основном отделении просеминарии, кроме двух специальных, <...> философскими и представить зачетное сочинение на тему по философии [24, с. 30].
Из сказанного очевидно, что выпускник университета, получивший
специализацию по философии, мог претендовать на место учителя и по той специальности, которую получил, обучаясь на одном из отделений историко-филологического факультета. То есть в Санкт-Петербурге с самого начала предусмотрели то, чего не учли создатели нового учебного плана в Московском университете.
Как и в Московском университете? кафедра философии в Петербургском университете в начале XX в. стала интенсивно расширяться, включая в свой состав молодых преподавателей. Кроме указанных выше А. И. Введенского, П. И. Вознесенского, И. И. Лапшина и А. П. Нечаева с 1900 г. на кафедре стал работать Н. О. Лосский, с 1902 по 1913 г. работал специализировавшийся по Лейбницу и Канту В. М. Каринский, с 1904 г. — С. И. Поварнин, читавший лекции по древней философии (Александрийский период, новоплатонизм, эллино-римская философия, философия религии), два года (с 1908 по 1910) работал Ф. А. Фляксбергер, а с 1909-го по 1915 г. — доктор медицины С. А. Суханов, читавший курсы по патологической психологии, о строении и функциях мозга и др., с 1909 г. лекции по философии математики и точных наук, а также историю учений о материи стал читать Л. Е. Габрилович, а по истории немецкой философии XIX в. (Гегель, Герберт, Шопенгауэр) — А. И. Гребенкин, в 1912 г. на кафедру были приняты А. А. Крогиус и С. Л. Франк, а в 1914 г. — С. И. Гессен и В. Э. Сеземан. В Обозрении преподавания наук на историко-филологическом факультете в 1915/1916 учебном году появляются, например, такие интересные темы: И. И. Лапшин «О трусости в мышлении: Этюд по психологии метафизического мышления», Г. Я. Трошин «Учение об одаренности», В. М. Марбут «Патологическая психология», С. И. Гессен «Проблема иррациональности в современной философии», А. Ф. Лазурский вместе с С. Л. Франком объявили курс «Исследование личности в ее отношении к среде» [см. 25]. Преподаватели кафедры читали и другие лекционные курсы и вели семинарии, главным образом по историко-философской проблематике. В последние годы особое внимание стали обращать на философию Бергсона, подвергались анализу взгляды Авенариуса, большим вниманием пользовались философские концепции европейских философов XIX в., велись занятия и по американскому прагматизму и по философским идеям неокантианства.
В июне 1916 г. Совет Министров принял решение открыть с осени 1916 г. Отделение Петроградского (с начала войны Санкт-Петербург стал Петроградом) университета в Перми в качестве подготовительной меры к созданию в Перми самостоятельного университета. В Пермь была делегирована часть преподавателей и студентов первых курсов физико-математического, юридического и историко-филологического факультетов.
Все занятия в Перми шли по учебным планам Петроградского университета. На кафедру философии в Пермь были назначены профессор А. И. Вве-
денский и приват-доцент А. И. Сырцов. Как вспоминал сын В. И. Вернадского Георгий, оказавшийся в Перми в качестве студента историко-филологического факультета, в университете «шла серьезная преподавательская и научная работа», а при университете возникло «Общество истории, философии и социальных знаний», выпускавшее свой «сборник» [6, с. 142, 143].
Не отставал от столичных университетов в подготовке специалистов по философии и Университет Св. Владимира в Киеве. Правда, в Киеве такого обилия различных философских курсов не было, да и количество преподавателей-философов не превышало пяти человек. Однако университет сумел организовать специализацию по философии даже таким ограниченным составом преподавателей. До 1905 г. все занятия по философским дисциплинам вели два профессора — А. Н. Гиляров и Г. И. Челпанов, причем Челпанов, организовав психологический семинарий и читая регулярно публичные лекции, привлек внимание к философской проблематике и в студенческой среде, и в широкой публике. А после перевода Челпанова в 1906 г. в Москву Гиляров взял в свои руки организацию специализации по философии. Уже в Обозрении преподавания в Университете Св. Владимира за 1906/1907 учебный год читаем: «§ 1. Гг. слушатели историко-филологического факультета при поступлении в Университет могут избирать одну из десяти ниже поименованных основных специальностей, рекомендуемых факультетом». А на первом месте в списке специальностей стоит: «Философия» [21, с. 3]. Обучение по всем десяти специальностям проходило в рамках трех отделений историко-филологического факультета: классического, славяно-русского (словесного), исторического.
Чтобы обеспечить успешную подготовку специалистов по философии, в 1907 г. к занятиям был привлечен профессор Нежинского историко-филологического института П. В. Тихомиров (выпускник Московской духовной академии и ее профессор, в 1905-1906 гг. — приват-доцент Московского университета), в 1908 г. на кафедру был зачислен выпускник университета Г. И. Якубанис, а с 1914 г. на кафедре стал работать тоже выпускник университета В. В. Зеньковский, а затем и А. Б. Селиханович.
Философское отделение по настоянию Зеньковского было открыто уже после Февральской революции, в 1917 г., однако университет и до 1917 г. выпускал хорошо подготовленных специалистов-философов, достаточно назвать выпускников университета: Г. Г. Шпета, П. П. Блонского, В. В. Зеньковского, В. Н. Ильина, В. Ф. Асмуса.
Философское образование в Киеве, как и в других университетах, не ограничивалось историко-филологическим факультетом. На юридическом факультете регулярно читались лекции по истории философии права и по психологии (обычно в других университетах к истории философии права в отдельные годы добавлялась логика).
В Университете Св. Владимира знания по философии религии в лекциях по богословию излагал (и довольно обстоятельно) профессор богословия протоиерей П. Я. Светлов. В обозрении преподавания на физико-математическом факультете на 1907/1908 учебный год указывалось, что в курсе по богословию будет излагаться философия и история религии, учение марксизма о религии (Энгельс, Каутский, Лафарг), религиозная философия позитивизма, взаимоот-
ношение науки и религии, учение Фейербаха о религии, религиозная философия Фр. Ницше и М. Штирнера, Канта и неокантианцев, Якоби, философия Соловьева, учение социализма о происхождении и сущности Христианства, история христианства в критике Бауэра, Штрауса, Ренана, Гарнака, Толстого [22, с. 2].
Надо сказать, что в Университете Св. Владимира лекции по богословию уже с самого начала XX в. содержали философский компонент. Так, в Обозрении преподавания на 1900/1901 год читаем: «Профессор богословия священник П. Я. Светлов будет читать по 2 часа в неделю в осеннем семестре: 1) Основные вопросы гносеологии или учения о познании; 2) основные вопросы философии и истории религии» [20, с. 1].
Таким образом, философское образование в Киеве охватывало не только студентов историко-филологического и юридического факультетов, какое-то представление о философской проблематике получал и более широкий круг учащихся.
Специализацию по философии в других университетах организовать не удалось (а может быть, и не пытались), хотя в Казанском университете кафедра философии была довольно сильной, особенно после привлечения на нее выпускников факультета. До 1903 г. философские курсы читал выпускник Дерптского университета, ученик Г. Тейхмюллера и сторонник философских взглядов А. А. Козлова Е. А. Бобров, начавший в Казани работу по собиранию материалов по истории русской философии и литературы и издавший в Казани несколько выпусков своих исследований [см. 4]. С 1903 г. философию в университете преподавал выпускник Казанской духовной академии, а затем и университета А. Д. Гуляев (он готовился к профессорскому званию под руководством А. И. Смирнова, а затем в Московском университете под руководством Л. М. Лопатина и С. Н. Трубецкого). С 1904 г., после участия в 1-м Международном философском конгрессе и чтения лекций в Русской высшей школе общественных наук в Париже, его коллегой стал выпускник Московского университета В. Н. Ивановский, который принял активнейшее участие в восстановлении в Казани Высших женских курсов. Кроме лекций на историко-филологическом факультете он преподавал в 1907-1909 гг. на юридическом историю философии права. В 1912 г. он вынужден был из-за решения министра народного просвещения Кассо лишить его права читать лекции в университете покинуть Казань. На два года он уехал за границу, а по возвращении в 1914 г. стал приват-доцентом в Московском университете. С 1908 г. состав кафедры философии стал активно пополняться выпускниками университета. Членом кафедры стал И. И. Ягодинский, в 1912 г. — А. О. Маковельский (в 1918 г. он переехал в Баку, а в СССР стал одним из видных специалистов по истории древнегреческой философии материалистического направления), в 1913 г. в состав кафедры был принят Н. А. Васильев, ставший известным логиком, создателем «воображаемой логики», а в 1916-м — его ученик К. И. Сотонин. Философские лекции читали и некоторые профессора Казанской духовной академии, например с 1916 г. приват-доцентом университета был утвержден профессор академии М. Н. Ершов, который в 1918 г. стал профессором и деканом историко-филологического факультета, а затем и проректором Дальневосточного университета во Владивостоке.
Кроме общих курсов логики, психологии и истории философии А. Д. Гуляев и В. Н. Ивановский вели практические занятия по истории философии. Например, в отдельные годы объявлялись такие темы: «Философия Аристотеля и чтение (с объяснениями) его трактатов», «Чтение отрывков из сочинений, входящих в «Органон» Аристотеля», «Чтение "Метафизики" Аристотеля и "De rerum natura" Лукреция». А. О. Маковельский объявлял практические занятия по истории античного материализма или лекции по греческой космологической поэзии VI в. Н. А. Васильев тоже предлагал практические занятия по анализу сочинений Аристотеля. А М. Н. Ершов (будучи уже в штате университета) на 1917/1918 учебный год объявил курс «Критика интеллектуализма в современной философии (англо-американский прагматизм, французская философия чувства и действия и другие разновидности современных антиинтеллектуали-стических течений в области философии» [11, с. 3]. Но заметный след в истории философского образования в России кафедра философии Казанского университета оставила разработкой проблем логики, о чем убедительно пишет в своих исследованиях В. А. Бажанов [см. 1; 2].
В остальных российских университетах — Харьковском, Новороссийском, Юрьевском, Варшавском — занятия велись в соответствии с уставами без привлечения дополнительных преподавателей и без особых, углубляющих рассмотрение проблем и расширяющих проблематику курсов лекций и практических занятий.
В Харьковском университете все лекции по логике, психологии и истории философии читал выпускник университета П. Э. Лейкфельд, и только в 1913 г. к нему присоединился выпускник и преподаватель Петербургского университета, сын известного русского логика, профессора Петербургской духовной академии М. И. Каринского В. М. Каринский. В историко-философском курсе лекций Лейкфельд с особой тщательностью излагал древнюю философию, а Каринский питал пристрастие к философии Лейбница и Канта и к проблемам познания.
В Новороссийском университете в Одессе философские занятия вели: выпускник Санкт-Петербургского университета, ученик М. И. Владиславле-ва Н. Н. Ланге и выпускник Московского университета А. П. Казанский (до отъезда его в 1915 г. в Москву). В 1913 г. лекции по введению в философию стал читать и приват-доцент И. М. Малинин. Как Ланге, так и Казанский особое внимание уделяли древней философии, организуя в отдельные годы на классическом отделении факультета разбор «Метафизики» Аристотеля или диалогов Платона, а Малинин стал читать еще и курс «Очерки современной теории познания (Коген, Наторп, Виндельбанд, Риккерт, Гуссерль и др.)». Как и в киевском Университете Св. Владимира, профессор богословия протоиерей А. М. Калитин включал в свои лекции материалы по философии религии, расширяя тем самым круг студентов, знакомящихся с некоторыми философскими проблемами [см. 18; 19].
В Юрьевском университете, который в России был на особом положении, работал по своему уставу, имел в своем составе богословский лютеранский факультет, занятия до конца 80-х гг. XIX в. велись на немецком языке, и только с конца века русский язык стал постепенно преобладать в преподавании. С начала XX в. и до 1918 г. все философские лекции читал выпускник университета,
ученик Тейхмюллера профессор Я. Ф. Озе, который кроме курсов логики, психологии, истории философии читал еще и курс «гносеология» и вел занятия по «Критике чистого разума» Канта, а в 1917 г. стал читать введение в историю новой философии. На юридическом факультете после 1904 г. историю философии права преподавать перестали, читался только курс энциклопедии права. В 1918 г. после оккупации города немецкими войсками русские преподаватели и студенты были эвакуированы в Воронеж, послужив тем самым созданию Воронежского университета [см. 17; 32].
Варшавский университет, как и Юрьевский, тоже имел свои особенности, работал по своему уставу и обстановка в нем все начало XX в. была довольно напряженной из-за постоянных требований студентов-поляков, которых в университете было больше половины, вести все занятия не на русском, а на польском языке. Все философские лекции до 1903 г. читал в университете профессор Г. Ю. Струве, а с 1904 г. — переведенный из Казанского университета профессор Е. А. Бобров, оставшийся по многим позициям поклонником профессора Дерптского университета Г. Тейхмюллера и А. А. Козлова. Струве кроме общих курсов логики, психологии и истории философии в отдельные годы вел практические занятия или по истории философии, или по психологии, а Бобров для желающих читал (не каждый год) историю новой педагогики. В июле 1915 г. университет (его русские преподаватели и студенты с частью учебного оборудования) были эвакуирован в Ростов-на-Дону, где с 1 декабря начались занятия, которые полностью прекратились в апреле 1917 г. в связи с желанием студентов вести непосредственную работу среди населения, хотя формально всех студентов перевели на следующий курс. С 1917 г. университет стал называться Ростовским [см. 7; 3].
Томский университет в начале XX в. состоял из двух факультетов: медицинского (с 1888 г.) и юридического (с 1898 г.). И хотя историко-филологического факультета в университете не было, Совещание по университетской реформе, образованное при Министерстве народного просвещения в январе 1906 г., предложило создать в университете кафедру философии «до учреждения историко-филологического факультета» [35, с. 103], что говорит о серьезных намерениях ввести полноценное преподавание философии в университете. Предложение это реализовано не было, тем не менее можно говорить о том, что лекции по истории философии права читались с серьезным философским наполнением благодаря тому, что читали этот предмет преподаватели с хорошим университетским образованием. До 1901 г. лекции читал выпускник Московского университета С. И. Живаго, в 1903-1906 гг., как уже сказано выше, ученик Е. Н. Трубецкого и Г. И. Челпанова В. Г. Камбуров (скоропостижно скончавшийся на 32-м году жизни), в 1906-1908 гг. — доктор философии Бернского университета Л. М. Мариупольский, а с 1907-го и до своего ареста в 1920 г. — ученик Б. Н. Чичерина профессор Н. В. Михайловский, издавший в 1914 г. свое учебное пособие «Очерки философии права» [см. 14].
Говорить о преподавании философии в Николаевском саратовском университете, открытом в 1909 г. в составе одного медицинского факультета, нет оснований, поскольку второй факультет, историко-филологический, в котором
и положено было читать философские лекции, был открыт только в 1917 г. Временным правительством с назначением в качестве декана С. Л. Франка.
Но философское образование в России не ограничивалось преподаванием философских дисциплин только в университетах. Лекции по логике, психологии и истории философии читались также в историко-филологических институтах — Санкт-Петербургском и Нежинском, причем по университетским учебным планам. В Санкт-Петербургском институте лекции читали университетские профессора — А. И. Введенский и И. И. Лапшин, а в Нежинском — переведенный на профессорскую ставку в 1906 г. из Московского университета П. В. Тихомиров, который тоже был квалифицированным специалистом. Он совмещал работу в Нежинском институте с чтением лекций в киевском Университете св. Владимира, на Киевских Высших женских курсах и в Киевском коммерческом институте, где он читал введение в философию. Надо сказать, что совместительство было в России довольно распространенным явлением не только из-за недостатка высококвалифицированных специалистов, но и по причине относительно невысокой оплаты труда университетских преподавателей.
Кстати, на Высших женских курсах, которые существовали в Санкт-Петербурге, Москве, Казани, Киеве, Одессе, Харькове, Тифлисе, Юрьеве, Томске, Варшаве, Ростове-на-Дону, Новочеркасске, как правило, занятия вели тоже университетские и институтские преподаватели, что было определенной гарантией их высокого уровня. Правда, философские лекции читались не на всех курсах, а в основном на тех, которые были организованы в городах, имеющих университеты. На большинстве женских курсов занятия велись, как правило, по учебным планам университетов, так что философское образование там, где оно было, давалось на должном уровне. Правда, в начале века курсы существовали только в Санкт-Петербурге и в Москве, ибо в 1886 г. Высшим повелением министр народного просвещения запретил прием на все женские курсы, существовавшие с 70-х гг. XIX в. в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве, Казани. В 1889 г. возобновили свою деятельность только курсы в Санкт-Петербурге (получившие название Бестужевские), а в 1900 г. разрешили работу курсов в Москве. Только в декабре 1905 г. Министерство народного просвещения разрешило открывать Высшие женские курсы во всех городах, что, однако, не прекратило борьбы женских организаций (обществ, союзов, клубов, лиг) за допущение женщин в университеты и другие высшие учебные заведения [см. 39].
С 1908 г., также по университетским учебным планам, было организовано преподавание философских дисциплин в торжественно открытом 1 октября Московском городском народном университете имени А. Л. Шанявского. Это было учебное заведение с умеренной платой за обучение, открытое для всех слоев общества без различия пола, национальности, вероисповедания и без требования свидетельства об образовании, существовавшее на добровольные пожертвования. Инициатором создания университета был скончавшийся в 1905 г. генерал-майор Альфонс Леонидович Шанявский, пожертвовавший на создание университета все свои возможные средства, среди жертвователей была и его вдова Лидия Алексеевна, а также и некоторые профессора Московского университета: М. М. Ковалевский (преподававший в эти годы в Санкт-Петербургском
университете), С. А. Муромцев, В. К. Рот, М. В. Сабашников, Н. В. Сперанский, К. А. Тимирязев и др. Это было действительно свободное от государственного вмешательства учебное заведение, в котором получали знания в университетском объеме более трех с половиной тысяч слушателей [см. 33].
Следует отметить и Демидовский лицей в Ярославле, который согласно его уставу 1874 г. рассматривался как высшее учебное заведение университетского типа с преподаванием юридических наук. Лекции в лицее читали в основном преподаватели Московского университета и по университетским учебным планам.
Из философских дисциплин в лицее регулярно читалась история философии права. Среди его преподавателей в XIX в. выделялся Е. Н. Трубецкой, а в XX в. — Б. А. Кистяковский, в 1911 г. подавший в отставку из Московского университета в знак протеста против действий министра Кассо и проработавший в лицее до 1914 г. [см. 31].
И, конечно, говоря о философском образовании в России, нельзя обойти вниманием преподавание философских дисциплин в духовных учебных заведениях русской православной церкви, особенно в духовных академиях, которых в России было четыре (в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве и Казани), а также в духовных семинариях, которые существовали во многих городах. Философское образование в духовных академиях было организовано очень серьезно. В соответствии с Академическим уставом в академиях существовало три философских кафедры. Обычно это были кафедры логики и метафизики, истории философии и психологии. Но количество кафедр могло и меняться. Но важно то, что философские курсы читались все четыре года обучения. Как писал уже в конце XX в. протоиерей В. Мустафин, «без философского наполнения учебного процесса, богословское образование, строго говоря, вообще не может состояться, ибо без этого оно неотвратимо выродится в сухое и безжизненное начетничество» [16, с. 187]. Правда, в начале XX в. не во всех духовных академиях на философских кафедрах работали преподаватели, оставившие след в философских науках. Пожалуй, только Московская духовная академия привлекла на свои кафедры философов, которые стали широко известными и вне духовной среды. Например, Алексей Иванович Введенский, Павел Александрович Флоренский, Михаил Матвеевич Тареев стали видными русскими философами, а вот преподаватели Санкт-Петербургской духовной академии А. П. Высокоостровский, В. С. Серебренников, Д. П. Миртов своего следа в русской мысли не оставили. В Казани Виктор Иванович Несмелов и Матвей Николаевич Ершов вписали свои имена в историю русской философии.
Духовные семинарии тоже вносили свой вклад в философское образование. В них не ограничивались преподаванием логики (как это было в гимназиях), а читались кроме логики еще и курсы психологии, оснований философии, истории философии. Кстати, издаваемый при Харьковской духовной семинарии журнал «Вера и разум» имел очень содержательный философский отдел, в котором печатались статьи и преподавателей светских учебных заведений [см. 37, с. 85-105].
Таким образом, можно констатировать, что начало XX в., несмотря на нестабильную социальную обстановку, ознаменовалось серьезными успехами
в философском образовании: расширилась палитра лекционных философских курсов, увеличилось количество практических занятий, а главное — сформировалась подготовка философов по профессии, что гарантировало дальнейший расцвет философской мысли, который, к великому сожалению, не состоялся из-за революционных событий 1917 года.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бажанов В. А. Прерванный полет: История университетской философии и логики в России. — М., 1995.
2. Бажанов В. А. История логики в России и СССР. Концептуальный контекст университетской философии. — М., 2007.
3. Белозеров С. Е. Очерки истории Ростовского университета. — Ростов, 1959.
4. Бобров Е. А. Философия в России. Материалы, исследования и заметки. — Вып. 1-6. — Казань, 1899-1902.
5. Вернадский В. И. 1911 год в истории русской умственной культуры. — СПб., 1912.
6. Вернадский Г. В. Из воспоминаний //Вопросы истории. — 1995. — № 1.
7. Записка о современном положении императорского Варшавского университета. — Варшава, 1906.
8. Иванов А. Е. Наука и высшая школа России в период Первой мировой войны и революций // Российская история. — 2014. — № 5.
9. Ивановский В. Н. Предметная система в наших университетах и ее применение к философским наукам. — СПб., 1907.
10. Императорский Казанский университет. Обозрение преподавания в 19001901 году по историко-филологическому факультету. — Казань, 1900.
11. Казанский университет. Обозрение преподавания в 1917-1918 учебном году. По историко-филологическому факультету. — Казань, 1917.
12. Кизеветтер А. А. На рубеже двух столетий. — Прага, 1929.
13. Корбут М. К. Казанский государственный университет им. В. И. Ульянова-Ленина за 125 лет 1804-5-1929-30. — Т. II. — Казань, 1930.
14. Краткий исторический очерк Императорского Томского университета за 25 лет его существования (1888-1913). Орд. проф. М. Ф. Орлова. — Томск, 1913.
15. Московский университет. 1755-1930. Юбилейный сборник. — Париж, 1930.
16. Мустафин В., протоиерей. Философские дисциплины в С.-Петербургской духовной академии // Богословские труды. Сборник, посвященный 175-летию Ленинградской духовной академии. — М., 1986.
17. Обозрение лекций в Юрьевском университете за II семестр 1903 года. — Юрьев,
1903.
18. Обозрение преподавания в Императорском Новороссийском университете в 1903-1904 академическом году по историко-филологическому факультету. — Одесса, 1903.
19. Обозрение преподавания в Императорском Новороссийском университете на историко-филологическом факультете в 1912-1913 академическом году. — Одесса, 1912.
20. Обозрение преподавания в Университете Св. Владимира на 1900-1901 учебный год с приложением расписания лекций. — Киев, 1900.
21. Обозрение преподавания в Университете Св. Владимира за 1906-1907 учебный год. — Киев, 1906.
22. Обозрение преподавания в Университете Св. Владимира за 1907-1908 учебный год. Обозрение преподавания на физико-математическом факультете. — Киев, 1907.
23. Обозрение преподавания наук на историко-филологическом факультете Императорского Санкт-Петербургского университета в осеннем полугодии 1908 года и в весеннем полугодии 1909 года. — СПб., 1908.
24. Обозрение преподавания наук на историко-филологическом факультете Императорского Санкт-Петербургского университета в осеннем полугодии 1912 года и в весеннем полугодии 1913 года. — СПб., 1912.
25. Обозрение преподавания наук на историко-филологическом факультете Императорского Петроградского университета в осеннем полугодии 1915 года и в весеннем полугодии 1916 года. — Пг., 1915.
26. Обозрение преподавания наук в Императорском Московском университете на историко-филологическом факультете в 1906-1907 академическом году. — М., 1906.
27. Обозрение преподавания наук в Императорском Московском университете на историко-филологическом факультете в 1913-1914 академическом году. — М., 1913.
28. Обозрение преподавания наук в Императорском Московском университете на историко-филологическом факультете в 1915-1916 академическом году. — М., 1915.
29. Обозрение преподавания предметов и практических занятий по историко-филологическому факультету Императорского Харьковского университета на 1912-1913 академический год. — Харьков, 1912.
30. Объяснительная записка к проекту Устава Императорских Российских Университетов. — Пг., 1915.
31. Покровский С. П. Демидовский лицей в г. Ярославле в его прошлом и настоящем. — Ярославль, 1914.
32. Сент-Илер К., проф. К истории Воронежского университета. — Воронеж, 1911.
33. Сперанский Н. В. Возникновение Московского городского народного университета имени А. Л. Шанявского. Историческая справка. — М., 1913.
34. Трубецкой Е. Н. Университетский вопрос // Университетская идея в Российской империи XVIII — начала XX веков. Антология. — М., 2011.
35. Труды совещания профессоров по университетской реформе, образованного при Министерстве Народного Просвещения, под председательством Министра графа И. И. Толстого в январе 1906 г. — СПб., 1906.
36. Философское содержание русских журналов начала XX в. Статьи, заметки и рецензии в литературно-общественных и философских изданиях 1901-1922 гг. Библиографический указатель / отв. ред. А. А. Ермичев. — СПб.: РХГИ, 2001. — 480 с.
37. Философское содержание русских журналов начала XX в. Вып. 2. Статьи, заметки и рецензии в изданиях духовных и светских учебных заведений, общенаучных, критико-библиографических, общественно-политических и иных журналах. Библиографический указатель / сост. д. филос. н., проф. А. А. Ермичев. — СПб.: РХГИ, 2006. —560 с.
38. Челпанов Г. И. О постановке преподавания философской пропедевтики в средней школе // Челпанов Г. И. Психология. Философия. Образование. — М.; Воронеж, 1999.
39. Шохоль К. К вопросу о развитии высшего женского образования в России// Журнал Министерства Народного Просвещения. — 1912. — № 8; 1913. — № 3, 7.
40. Яковенко Б. В. О положении и задачах философии в России // Северные записки. — Пг., 1915. — Январь.
