Диалог цивилизаций - веление времени Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

но проводить семинары и конференции с участием независимых внешних экспертов. МИД и другие правительственные ведомства, с одной стороны, и научно-образовательное и бизнес-сообщество - с другой, будут практиковать взаимную ротацию кадров.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ближайшее десятилетие вполне может стать инкубационным периодом в становлении российского либерализма нового образца. Вместо прогрессивной интеллигенции его несущей опорой станут растущие средний класс и буржуазия. Возрождение либерализма, конечно, не произойдет автоматически. Тем, кто претендует на интеллектуальное лидерство в либеральной среде, предстоит проделать огромную работу. Чтобы избежать дальнейшей маргинализации, им необходимо выйти за пределы ниши диссидентства и преимущественно правозащитной деятельности. Либералы обязаны осознать свое место и свою историческую миссию, вписать себя в контекст российской трансформации. От фактической оппозиции государству как таковому они должны перейти к выработке идеологии либерального государства и разработать на этой основе реалистический курс по всем направлениям внутренней и внешней политики. Еще более сложной будет политическая и организационная работа. Ни одна из существующих ныне партий и групп общелиберального направления, вероятно, не сможет стать центром консолидации новых сил, но все они должны быть готовы принять участие в новолиберальном движении. Исторические лидеры российских либералов, несмотря на свою молодость и сохраняющуюся энергию, поступят правильно, если возьмутся за поиск, подготовку и продвижение будущих лидеров. Проблема преемства стоит перед ними едва ли не острее, чем в Кремле.

«Знамя», М, 2006 г., с. 160-170.

А.Галкин,

публицист

ДИАЛОГ ЦИВИЛИЗАЦИЙ -ВЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ

Глобализация - не просто одна из модных теорий. Это объективный этап движения человеческого сообщества к всеобщности и

22

адекватной ей целостной системе мироустройства в условиях очередного всплеска научно-технической революции. Тип глобализации, происходящей в современных условиях, представляет собой одну из ее возможных форм, обусловленных соотношением мировых социальных сил, отражением которого является доминирование радикально-либеральных взглядов.

Как этап развития человеческого сообщества глобализация принесла с собой немало положительного. Произошло большее, чем прежде, приобщение значительной части человечества к достижениям современной цивилизации. Возникли лучшие условия для преодоления национальной и этнической замкнутости. Значительно расширились возможности получения всесторонней информации. Углубление международного разделения труда обеспечило его более высокую производительность и способствовало снижению себестоимости производимой продукции. Повысился уровень жизни у той части населения, которая оказалась включенной в сферу функционирования транснациональных монополий или государств, получивших особые выгоды от процесса глобализации.

Вместе с тем, чем дальше, тем больше ощущаются негативные последствия глобализационных процессов. Любое крупномасштабное общественное потрясение имеет свою социальную составляющую. Одни попадают в число выигравших, другие - проигравших. При нынешней модели глобализации это членение особенно очевидно. Выиграли экономически наиболее развитые страны и опирающиеся на них крупные финансово-промышленные комплексы. Именно поэтому они выступают сейчас как основная глобализирующая сила. Проиграли многие менее развитые государства, в первую очередь, насильственно глобализируемые, для которых движение к целостной системе мироустройства обернулось огромными материальными и социальными издержками. Существует точка зрения, будто такие издержки - неизбежная плата за поступательное движение человечества. Тем не менее открытым остается вопрос: не является ли эта плата неоправданно высокой?

Глобализация привела к болезненной ломке сложившихся общественных отношений и стереотипов поведения многих сотен миллионов людей. История свидетельствует, что такая ломка является обычным следствием глубоких общественных перемен и, естественно, порождает ту или иную форму сопротивления. Однако на этот раз потрясения оказались настолько глубокими и масштабными, что неприятие новшеств и сопротивление им начали выхо-

23

дить за пределы, в рамках которых они поддаются контролю. Возникла опасность, что сопротивление, способное выполнить позитивные функции, может быть оттеснено на второй план чисто разрушительными действиями.

Глобализация в ее реализуемой ныне форме породила относительно новый для последних столетий феномен, который можно определить как массовый контакт трудно притирающихся друг к другу цивилизаций. Человечество не единообразно, и это, безусловно, одно из его преимуществ. Однако сосуществование сообществ с разными культурами, традициями, образом жизни, ценностными установками, конфессиональной приверженностью чревато серьезными сложностями. Так было на протяжении всей письменной истории человеческого сообщества. В годы «холодной войны», в обстановке крайнего накала идеологических и политических противоречий между враждующими блоками межцивилизационные противоречия, казалось, отошли на задний план. Их стали не то чтобы забывать, но в большей или меньшей степени игнорировать. Теперь, после окончания «холодной войны», они заняли в мировой политике прежнее, видное место. Известный американский политолог С. Хантингтон увидел в таком повороте событий возможность и даже высокую вероятность столкновения цивилизаций. Большинство специалистов сочли подобное заключение неправомерным. Но эта оценка отнюдь не означает, что проблемы вообще не существует. В отличие от прежних времен, когда взаимоотношения между цивилизациями реализовались, как правило, в «точечной», элитарной форме, сейчас они приобрели массовый характер. И если не держать в центре внимания обусловленные этим противоречия, предсказания С. Хантингтона могут стать действительностью.

Сегодня многие развитые страны столкнулись с этой проблемой на практическом уровне, в частности, вследствие модификации нарастающих иммиграционных потоков. Разумеется, иммиграция - явление не новое. История человечества знала немало иммиграционных волн. Знакома с ними и послевоенная Западная Европа. Вторая мировая война и последовавшие за ней события сорвали с насиженных мест десятки миллионов человек. Вспомним также, что в 1950 - 60-е годы ряд западноевропейских государств, испытывая острую нехватку рабочей силы, стал в массовом порядке приглашать к себе иностранных рабочих из Южной и Юго-Восточной Европы. Некоторые из этих рабочих затем вернулись

24

домой. Но не меньшее их число осталось в европейских странах. Уже тогда в отношениях между коренным населением и иммигрантами начали возникать трудности. В их основе лежал ряд объективных обстоятельств: и прогрессирующее увеличение численно -сти иностранцев, и все более очевидное нежелание большинства из них расставаться со страной временного пребывания, и усилившееся давление на социальные институты, обусловленное прибытием и укоренением в стране семей иммигрантов, их бытовая несовместимость с коренным населением и рост уголовных деяний, в которых были замешаны приезжие. Однако эти шероховатости нивелировались тем, что, несмотря на внушительность миграционных потоков, они не были тогда столь велики, чтобы создать серьезные трудности для стран пребывания. Немалую роль играло и то, что иммигранты в своем большинстве проявляли готовность выполнять работы, на которые не шли коренные жители, т. е. не выступали в качестве конкурентов на рынке труда. Кроме того, подавляющую часть вновь прибывших в то время составляли хотя и иностранные граждане, но все же европейцы - в конфессиональном и культурном плане близкие коренным жителям. Все это, в свою очередь, позитивно сказывалось на позиции местного населения, довольно терпимо относившегося к иммигрантам.

К концу века ситуация в корне изменилась. Интенсивность иммиграционных потоков резко возросла. У этого были свои объективные причины. Миграция - всегда способ решить проблемы, не поддающиеся решению на родине. Обращение к нему обычно стимулируется представлением о действительных или иллюзорных преимуществах цели территориального перемещения. Естественно, чем разительнее реальный или даже мнимый разрыв в условиях существования на родине и в «стране обетованной», тем сильнее стимулы к миграции и больше совокупность людей, на которых они действуют. Различия в образе и уровне жизни в богатых метрополиях и на экономически отсталой, неблагополучной периферии всегда были значительными. Однако полное представление о них было доступно немногим. Бурное развитие средств информации, их неудержимое проникновение в самые отдаленные уголки земного шара не только способствовали распространению информации о благах богатых стран, но и придали осязаемый характер возможности приобщиться к ним как бы одним прыжком, всего лишь преодолев территориальный барьер. Стимулирующее воздействие на стремление реализовать такую возможность оказало со-

25

вершенствование транспортных средств, сделавшее территориальное перемещение сравнительно доступным. Сыграло свою роль и либеральное иммиграционное законодательство, принятое во многих развитых странах в первые послевоенные десятилетия, - сначала под влиянием демократической эйфории после победы над фашизмом, а затем, в ходе «холодной войны», в расчете на усиление политически мотивированного бегства из «империи зла» и ее «сателлитов». Между тем нарастание иммиграционных потоков совпало с изменением экономической ситуации в принимавших их странах. Прежняя, острая потребность в рабочей силе сошла на нет. Соответственно обострился кризис занятости. Но еще более значимым оказалось принципиальное изменение структуры иммигрантских потоков. В их составе значительно выросла доля выходцев из стран с компактным мусульманским населением, принесших с собой менталитет, образ жизни и систему ценностей, плохо стыкующиеся с менталитетом, образом жизни и системой ценностей подавляющего большинства коренного населения Европы.

Судя по всему, объективные обстоятельства будут по-прежнему стимулировать иммиграционные потоки, и прежде всего - из стран, относящихся к неевропейским цивилизациям. В связи с этим иногда даже говорят о грядущем новом Великом переселении народов. Пока для такого прогноза нет достаточных оснований. Однако движение в этом направлении очевидно. В отличие от своих предшественников новые иммигранты, как правило, не стремятся слиться с окружением, овладеть языком страны пребывания, принять утвердившиеся в ней обычаи, образ жизни, культуру. Особенно отчетливо это проявляется в тех случаях, когда речь идет об иммигрантах иных конфессий, чем местное население. Они все чаще рассматривают себя как устойчивое меньшинство, четко осознают свою специфику, свои интересы и возможность их отстаивать. Населенные этническими (иноцивилизационными) меньшинствами своеобразные «гетто» уже стали постоянным источником напряженности, способным в любое время дать очередную вспышку. Это, в свою очередь, негативно сказывается на настроениях коренных жителей. Их настороженное отношение к «чужакам» все чаще перерастает в нетерпимость - как в быту, так и в общественной жизни. Доля граждан, выражающих враждебность к иммигрантам, растет на глазах. Стремление «закрыться» от иммиграционных потоков превращается в важнейший фактор политической жизни. Требование ужесточить иммиграционное законо-

26

дательство выходит на первые позиции в шкале общественных приоритетов. Повсеместно укрепляются позиции праворадикальных партий, выступающих под знаменами ксенофобии и шовинизма. Под новые, «модные», настроения все чаще подстраиваются и некоторые ищущие популярности политики из других партий.

Значительную роль в вызревании подобных настроений сыграли кровавые террористические операции мусульманских радикалов. Они во многом способствовали тому, что многочисленные группы населения западных стран стали видеть в представителях других цивилизаций (прежде всего в мусульманах) заведомых недругов, существовать с которыми бок о бок невозможно. Напряженность в отношениях подпитывается и другой стороной. Новые этнические (и одновременно цивилизационные) диаспоры в развитых странах не без оснований рассматривают свое положение как дискриминируемое и исходя из этого выстраивают свое поведение.

Но диаспоры - всего лишь малая часть мира неевропейских цивилизаций. Как же реагирует на глобализационные импульсы совокупность в целом? Вот уже на протяжении ряда десятилетий ее важнейшие системообразующие элементы - традиции, сложившийся образ жизни, конфессиональные, культурные и лингвистические основы подвергаются разрушающему воздействию со стороны западной цивилизационной модели. У этого воздействия имеется как объективная, так и субъективная составляющая. Первая есть производная глобализации, стимулируемой процессами мирового развития (в сферах производства, движения капитала и рабочей силы и т. д.). Вторая порождена стремлением претендующих на геополитические приобретения держав использовать глобализацию в своих эгоистических интересах. Было бы неверным отрицать, что воздействие на иные цивилизации западной цивилизационной модели не лишено позитивного заряда. Однако разрушение, идущее извне и пытающееся подменить собой естественное отмирание устаревших подсистем и элементов, не может не восприниматься как враждебные действия, призванные лишить затрагиваемые ими народы их исконной идентичности.

Распространению подобных взглядов в немалой степени способствует поведение глашатаев и агентов глобализации. Как правило, многие из них не понимают, что наличествует такой феномен, как исторически сложившееся массовое сознание, определяющее бытовое и общественное поведение миллионов людей. Будучи продуктом индивидуального и группового опыта, накоплен-

27

ного столетиями, оно представляет собой своеобразную квазифизическую субстанцию со свойствами, которыми обычно обладают физические тела: сложной структурой и многослойностью, упругостью, инерционностью и т. д. История беспощадно наказывает тех, кто трактует это общественное сознание как tabula rasa, как пластилин, из которого можно, по усмотрению, вылепить любую зверушку. Оно обладает высокой сопротивляемостью. Чем сильнее давят на него, тем мощнее отдача. Игнорировать это - значит обречь на неудачу любые, в том числе разумные, планы. Отсюда, безусловно, не следует, что массовое сознание можно считать инвариантом. Оно - продукт исторического опыта, а этот опыт пополняют, иногда весьма существенно, и события нашего времени. Не вызывает, в частности, сомнений, что под влиянием перемен, происходящих в мире, меняются и цивилизационные общности. Вместе с тем способность к модификации и определенная доля подвижности, свойственные общественному сознанию, вовсе не исключают инерции данной субстанции, ее сопротивления внешнему давлению. Особенно велико это сопротивление в тех случаях, когда для достижения вроде бы позитивных перемен используется грубая сила.

Для обоснования политики «осчастливливания» иных цивилизаций плодами глобализации используется модная ныне «теоретическая пара» - концепции «гуманитарной интервенции и «размывания государственного суверенитета».

а) Согласно первой, на нынешнем этапе глобализации у наиболее «продвинутых» государств имеется не только право, но и моральная обязанность внимательно наблюдать за положением в других, «менее продвинутых» странах и при необходимости вмешиваться в их дела, в том числе и с применением вооруженной силы. Разумеется, нетрудно смоделировать ситуацию (гражданская война, распад управленческих структур и полный хаос), когда внешнее вмешательство, включая силовое, может оказаться благом или хотя бы меньшим злом. Вместе с тем эта модель в обязательном порядке должна рассматриваться как чрезвычайная и осуществляться только с санкции Совета Безопасности ООН. Если же считать «гуманитарное вмешательство» своего рода принципом международного права, как того добиваются некоторые его сторонники, оно может превратиться в индульгенцию для любых вооруженных, захватнических акций.

б) Двойным дном обладает также тезис о «размывании государственного суверенитета». С одной стороны, он вроде бы отра-

28

жает реальные процессы. В результате глобализации некоторые функции, бывшие в прошлом прерогативой национального государства, как бы денационализируются и становятся делом международных институтов. Существует, однако, и другая сторона воздействия глобализации, способствующая не сокращению, а, напротив, расширению функций государства. Отсюда неугасающий интерес подавляющего большинства народов к сохранению своих государственных институтов и государства в целом.

В этих условиях неудивительно, что за пределами так называемых «продвинутых» стран, особенно в государствах неевропейских цивилизаций, упомянутая «теоретическая пара» воспринимается как форма морального и политического оправдания геополитической экспансии и насильственного навязывания иным цивилизациям вестернизованной цивилизационной модели. И такое восприятие, как свидетельствует практика, свойственно не только элитам этих государств, опасающимся за свои властные позиции. Это, естественно, вносит в отношения между цивилизациями дополнительный горючий материал.

Этот короткий анализ показывает, что не только в диалоге цивилизаций, но и в реальной практике существуют вполне конкретные политические проблемы, которые могут быть систематизированы и предъявлены для поиска решений в контексте общей проблемы - взаимоотношений разных цивилизаций.

«От диалога цивилизаций к сотрудничеству и интеграции», М., 2006 г., с. 145-153.

И.Узнародов,

политолог

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ В РОССИИ В УСЛОВИЯХ ПЕРЕХОДНОГО ОБЩЕСТВА НА ПРИМЕРЕ ЮЖНОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА

В начале 90-х годов XX в. Россия вступила в переходный период своего развития. Однако реформы, связанные с модернизацией, в целом не завершены, поскольку в нашей стране отсутствует цивилизованный рынок, затянулся переход к правовому государству и не сформировалось гражданское общество. Изменения социально-экономического строя и политической системы в современной России отчасти связаны с задачами модернизации. При этом

29