CC BY
45РУССКАЯ И МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
УДК 82.09
Н. М. Мирошниченко
АВТОРСКОЕ СОЗНАНИЕ И КАРТИНА МИРА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
В статье предпринята попытка теоретического обоснования корреляции понятий «картина мира» как литературоведческой категории и «авторского сознания». Охарактеризованы основополагающие свойства и структурные элементы картины мира в лирическом произведении в их соотношении с творческими интенциями авторского сознания.
Ключевые слова: картина мира, авторское сознание, пейзаж, субъектная организация, пространственно-временной континуум, субъектно-образ-ная организация, сюжет.
У статтi здшснено спробу теоретичного обтрунтування кореляцИ' понять «картина свiту» як лтературознавчо'1 категори й «авторсько'1 свiдо-мостi». Охарактеризовано основнi властивостi й структурнi елементи картини свту в лiричному творiу ïx спiввiдношеннi iз творчими iнтенцiями авторсько'1 свiдомостi.
Ключовi слова: картина свту, авторська свiдомiсть, пейзаж, суб 'ектна органiзацiя, просторово-часовий континуум, суб 'ектно-образна органгза-цiя, сюжет.
The paper attempts to study the correlation of the theoretical concepts of "world view" as a literary category, and "the author's consciousness." Characterized by the fundamental properties and structural elements of the picture of the world in a lyrical work in their relationship with the creative intentions of the author's consciousness.
Keywords: picture of the world, the author's consciousness, landscape, subjective organization, the space-time continuum, the subject-shaped organization plot.
© Н. М. Мирошниченко, 2014 102
Одним из путей целостного и системного анализа художественного произведения, проникновения в творческую лабораторию писателя является применение в качестве методологического инструментария картины мира автора как литературоведческой категории. Обоснование и структурирование названного феномена представлено в исследовании И. В. Остапенко на материале пейзажного дискурса русской лирики 1960-1980-х годов. Концептуальность подхода обусловила и определенные ограничения - хронологические и тематические. Как представляется, использование категории картины мира может быть плодотворным для осмысления художественных миров и других историко-литературных периодов с расширением тематических границ исследуемого материала. Полагаем, поэтическое творчество М. Волошина вполне может быть рассмотрено сквозь призму картины мира автора.
В этом отношении следует напомнить, что «автор» трактуется в данном исследовании как «автор-творец» (М. М. Бахтин), обнаруживающий себя во всей полноте и целостности художественного текста. Так понятый «автор» откроет авторские стратегии, реализованные в конкретном тексте или даже во всем творчестве в целом. И все же, как представляется, существуют иные, не покрывающиеся феноменом картины мира аспекты автора-творца. К примеру, организация и структурирование художественного мира, которые выходят за пределы компетенции автора-творца и идентифицируют авторскую личность как первоисточник творческой личности. М. М. Бахтин обращает внимание на корреляцию биографического автора и первичного автора. В данном исследовании считаем продуктивным применение категории авторского сознания как экспликации соотношения названных понятий. Понятие «авторского сознания» мы предлагаем рассматривать как метатекстовую категорию, в смысловое поле которого входит и фигура автора-творца, как реализация авторского сознания всем целым художественного текста, и те духовные интенции, которые порождают автора-творца и продуцируют его эволюцию. Авторское сознание, в нашем понимании, соотносимо со всем творчеством писателя в контексте его индивидуально-психических и культурно-духовных интенций. Именно в отношении так понятого авторского сознания возможно вести речь о его функционировании в культурно-литературном процессе эпохи и о его эволюции.
Обратимся к трактовке категории «картина мира» в литературоведческом ключе с целью выявления продуктивных аспектов ее применения к анализу художественного творчества Максимилиана Волошина.
Картина мира, в определении И.В. Остапенко, «это мир в представлении человека-субъекта» [5, с. 97]. Позиция исследовательницы базируется на схождении в данном феномене двух авторских ипостасей - биографического автора, то есть авторской личности, обладающей собственным сознанием, и автора-творца, который формируется самим процессом творчества из интенции авторской личности к творческой деятельности. Полагаем, что автор-творец в таком понимании является результатом творческой деятельности сознания авторской личности. Картине мира автора, по мнению исследовательницы, присущи «целостность, системность, структурность, эксклюзивность», она определяется его мировоззрением; «мироощущение, мировосприятие, миропонимание» автора, которые, в свою очередь, проявляются в картине мира. Формируется картина мира «в авторском сознании и художественно воплощается в поэтическом тексте». В качестве структурных элементов в картине мира И.В. Остапенко выделяет «субъектную сферу, пространственно-временной континуум, субъектно-образ-ную организацию, сюжет» и настаивает на их взаимосвязи и взаимообусловленности. «Соединяющим и определяющим аспектом картины мира» она считает лирического субъекта [5, с. 97].
Поскольку данный подход считаем в целом приемлемым для исследования художественного творчества М. Волошина, так как он даст возможность реконструировать индивидуально-авторскую картину мира поэта, полагаем целесообразным рассмотреть истоки такого понимания картины мира с целью выявления продуктивных для нашего исследования моментов. В то же время, нас интересует не только сама по себе картина мира автора, но механизмы ее формирования, которые находятся за ее пределами и могут быть объяснены с помощью категории авторского сознания. Думается, что и в самих заявленных структурных элементах картины мира уже наличествуют интенции авторского сознания. Для их акцентуации следует пристальнее вглядеться в названные компоненты картины мира и выявить в них стратегии собственно авторского сознания.
Концепция И.В. Остапенко относительно картины мира как лите-
ратуроведческой категории базируется на данных философии, культурологи, лингвистики и литературоведения. Обратим внимание на те положения данных наук, которые касаются проблемы нашего исследования - корреляции картины мира автора и авторского сознания. Так, из работы А. Я. Гуревича «Категории средневековой культуры» (1972) о картине мира складывается представление как об «особом в разных эпохах и в различных культурах восприятии и осознании мира человеческим обществом» [3, с. 7]. Примечательно, что понятия «картина мира», «модель мира», «образ мира» и «видение мира» ученый использует как синонимичные, при этом дает определение «модели мира», понимая ее как «"сетку координат", при посредстве которых люди воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их сознании» [3, с. 15-16]. Как видим, А. Я. Гуревич указывает на прямое соотношение «модели мира» и сознания, причем сознание является исходным для «образа мира» и «модели мира». «Сетку координат», по мнению автора, формируют «универсальные» категории культуры, которые ученый считает «определяющими категориями человеческого сознания», к ним он относит время, пространство, изменение, причину, судьбу, число, отношение чувственного к сверхчувственному, отношение частей к целому; и «социальные категории», такие как индивид, социум, труд, богатство, собственность, свобода, право, справедливость, подчеркивая их «тесную связь и переплетение во многих цивилизациях». В исследовании А. Я. Гуревича И.В. Остапенко акцентирует определенные положения, которые использует в выстраивании собственной концепции картины мира: «1) историчность понятия «картина мира»; 2) взаимосвязь универсальных категорий культуры (=«аспектов картины мира»), образующих «модель мира» (=«картину мира») как «элементов единой социально-культурной системы»; 3) запечатленность в языке; 4) первичность по отношению к "идеям и мировоззрению"» [5, с. 65]; кроме того, трактовку категорий культуры как «ориентиров мировосприятия и поведения» человеческой личности, «средств самосознания человека» [3, с. 271], а «индивида» как центральной категорией культуры, при том, что «все остальные элементы социально-культурной системы приобретают статус «своего рода "параметров" человеческой личности» [5, с. 65].
Из «понимающей социологии» Макса Вебера (1864-1920), соединившего в своей концепции культурологический и социальный подходы [4], И.В. Остапенко ориентируется на структурный принцип «картины мира» - «дистанцированность или определенную «степень раскола» между человеком и его собственным миром», а также ценностный аспект картины мира, реализация которого возможна в результате выхода человека за пределы оцениваемого мира. Представляется, что картина мира, эксплицированная в тексте, содержит в себе ценностные установки авторского сознания, поскольку сама она не может их сформировать, так как является продуктом деятельности авторского сознания. Выявление структурных элементов картины мира и механизмов их взаимодействия позволит приблизиться к авторскому сознанию как источнику художественного мира, продуценту автора-творца.
Наиболее значимым подходом к трактовке картины мира в исследовании И.В. Остапенко стала концепция М. Хайдеггера. Ученый под картиной мира понимает мир, который «пред-стоит» перед человеком-субъектом. Такой «мир» сформировался в европейской культуре в Новое время. На это же время приходится и осмысление онтологической сущности сознания как ведущей категории философии. «Смысл новоевропейского представления сущего выражен в слове «repraesentatю». «Пред-ставить» означает для М. Хайдеггера: «поместить перед собой наличное как нечто противо-стоящее, соотнести с собой, представляющим, и понудить войти в это отношение к себе как в определяющую область». В таком случае человек изображает сущее, то есть составляет «картину сущего», но и самого себя человек «выводит на сцену», на которой сущее должно впредь «представлять, показывать себя, т.е. быть картиной». Человек Нового времени становится «репрезентантом сущего в смысле предметного» [5, с. 69]. У Максимилиана Волошина такое мироощущение является определяющим в творчестве, поэт «помещает перед собой» не только реалии современного ему мира, а пытается рассмотреть весь его эволюционный путь в себе: «Наше «Я» - свиток. Наше тело - летопись мира. Оно есть точный отпечаток всей нашей эволюции во вселенной. Искрой сознания освещены только самые последние строки этого гигантского свитка. <...> И надо сказать, что все фак-
ты внешнего опыта и исследования становятся для нас творческими и живыми только тогда, когда мы, хотя бы смутно, нащупаем их место в этой летописи внутреннего "я"» [2, с. 185]. Добавим, что А. Ки-рилюк, рассматривая в свете теории М.Хайдеггера, как соотносятся язык поэзии и бытия, говорит о трёх уровнях воспроизведения бытия в поэзии Максимилиана Волошина: «1) субъект-объектном (чувственное и рациональное познание), 2) объектном (познание бытия через укорененность поэта в сущем в условиях элиминации субъектного сознания) и 3) субъектном (познание бытия на уровне трансперсонального сознания в условиях негации сущего и выхода на мировое "Одно" как "чистое бытие")» [8, с. 259]. Он, однако, не рассматривает ещё один уровень - субъект-субъектный, который И.В.Остапенко полагает ведущим в структуре картины мира автора в лирике.
Вспомним здесь также наличие веберовской «дистанцированно-сти» человека и мира при необходимости его оценки. Концепции человека-субъекта у разных философских школ имеют определенные точки пересечения. Для нашего исследования важной видится идея «наличия» человека в той картине мира, которую он себе «пред-став-ляет» и в которой одновременно прибывает. По М. Хайдеггеру, «приобретя статус «первого и подлинного» субъекта, человек становится «тем сущим, на которое в роде своего бытия и виде своей истины опирается все сущее» [7]. То есть, человек становится «точкой отсчета для сущего как такового». Более того, там, где «мир становится картиной», «сущее в целом», или мир, предстает перед человеком, потому, что человек «хочет» так «преподнести» его себе и «иметь перед собой»: «Картина мира, сущностно понятая, означает, таким образом, не картину, изображающую мир, а мир, понятый в смысле такой картины» [7]. Мир как «сущее в целом» только тогда становится «сущим» (миром), когда поставлен «представляющим и устанавливающим» его человеком. Следовательно, именно видением человека-субъекта Нового времени определяется мир как сущее.
В этом смысле обратим внимание на трактовку М. Хайдеггером мировоззрения как «позиции человека в мире, ставшего картиной». «Появление слова "мировоззрение" как обозначения позиции человека посреди сущего свидетельствует о том, как решительно мир стал картиной, когда человек в качестве субъекта поднял собственную
жизнь до командного положения всеобщей точки отсчета. Это значит: сущее считается сущим постольку и в такой мере, в какой оно вовлечено в эту жизнь и соотнесено с ней, т.е. переживается и становится переживанием» [7]. Человек, по мнению М. Хайдеггера, в Новое время занимает позицию такого сущего, «которое всему сущему задает меру и предписывает норму». Мировоззрение, как позиция человека-субъекта определяет «представленность сущего», мир, ставший «картиной мира» [5, с. 71].
Поскольку мировоззрение является одним из аспектов сознания личности, в позиции М. Хайдеггера находим подтверждение обусловленности картины мира автора авторским сознанием и ее прямой зависимостью от него.
В осмыслении картины мира как филологической категории И.В-. Остапенко ориентируется на труды лингвистов, таких как Н. Д. Арутюнова, Ю. Д. Апресян, А. Вежбицкая, О. А. Корнилов, Р. И. Па-вилёнис, З. Д. Попова, И. А. Стернин, В. Н. Телия, Е. В. Урысон и мн.др. Категория сознания тесно связана с когнитивистикой. А именно когнитивистика занимается проблемой картины мира. В лингвистике картину мира в самом общем виде понимают как «упорядоченную совокупность знаний о действительности, сформировавшуюся в общественном (а также групповом, индивидуальном) сознании» [6, с. 4]. Ученые разграничивают две картины мира - «непосредственную» и «опосредованную».
Непосредственную картину мира трактуют как картину, получаемую в результате «прямого познания сознанием окружающей действительности». «Эта картина мира тесно связана с мировоззрением, но отличается от мировоззрения тем, что представляет собой «содержательное знание», в то время как мировоззрение представляется скорее системой методов познания мира» [5, с. 82]. Вслед за М. Хайдеггером, З. Д. Попова и И. А. Стернин полагают, что «мировоззрение определяет метод познания, а картина мира - это уже результат познания» [6, с. 5]. Непосредственную картину мира они называют когнитивной или концептуальной и считают, что она включает как «содержательное, концептуальное знание о действительности», так и «совокупность ментальных стереотипов, определяющих
понимание и интерпретацию тех или иных явлений действительности» [6, с. 5]. Ученые акцентируют «системный характер картины мира и ее влияние на восприятие личностью окружающего мира» [5, с. 83].
Опосредованная картина мира является «результатом фиксации концептосферы вторичными знаковыми системами», она «материализует, «овнешняет» существующую в сознании непосредственную когнитивную картину мира». Опосредованными картинами мира выступают языковая и художественная картины мира. Языковую картину мира ученые трактуют как «совокупность зафиксированных в единицах языка представлений народа о действительности на определенном этапе развития народа» [6, с. 6]. Под художественной картиной мира З. Д. Попова и И. А. Стернин понимают индивидуально-авторскую картину мира, запечатлённую в художественном тексте.
Продуктивным аспектом лингвистического подхода к осмыслению картины мира является структурирование и систематизация данного феномена. З. Д. Попова и И. А. Стернин предлагают рассматривать художественную картину мира на уровне «отбора элементов содержания художественного произведения; отбора используемых языковых средств: использование определенных тематических групп языковых единиц, повышение или понижение частотности отдельных единиц и их групп, индивидуально-авторские языковые средства др.; индивидуального использования образных средств (система тропов)» [6, с. 8]. Такой взгляд на структуру картины мира использован И.В.Остапенко в литературоведческом ключе.
Исследовательница обосновывает системный характер структуры картины мира автора на материале лирики как литературного рода. Генетической особенностью лирики являются субъект-субъектные отношения между автором и субъектным планом текста (С.Н. Брой-тман). В лирике, где «предметом изображения являются мысли, чувства, переживания субъекта», акцентируется акт «переживания». Поэтому лирика любое явление действительности делает атрибутом своего мира, вступая с ним в субъектные отношения: «тема в лирике не объективируется, как в эпосе, в качестве героя или «другого», не является самообъективацией человека, как в драме, а становится «вторым субъектом, находящимся с автором в синкретических от-
ношениях параллелизма» [1, с. 108]. Данное утверждение перекликается с позицией М. Хайдеггера в отношении мира, «ставшего картиной», как «мира-переживания»: «сущее считается сущим постольку и в такой мере, в какой оно вовлечено в человеческую жизнь и соотнесено с ней, т. е. переживается и становится переживанием» [7].
Исходя из перечисленных взглядов на проблему картины мира, И.В. Остапенко обосновывает собственное понимание соотнесенности категорий «автора», «картина мира автора», «авторского сознания»: «Литературное произведение, написанное автором, является творческим актом личности в процессе познания мира. Как представляется, и «картина мира», и «мировоззрение», являются атрибутами сознания. Иными словами, каждый человек как субъект обладает сознанием и имеет свою картину мира, обусловленную мировоззрением как позицией человека, оценивающего представленный им самим мир. <.. .> Это коррелирует с тезисом «понимающей социологии» о нахождении человека в двух мирах - эмпирическом и све-хэмпирическом.
Относительно лирического произведения можно сам текст считать миром эмпирическим, а сферу авторского сознания - миром сверхэмпирическим. Тогда человек как субъект будет присутствовать в художественном тексте одновременно в качестве «вненаходи-мого» автора-творца или авторского сознания и в качестве субъектов сознания и речи в субъектной сфере текста. Это предположение созвучно идее «другого» как необходимого условия существования человека-субъекта Нового времени. <...>
Картина мира в сознании человека - это целостное представление об Универсуме, обусловленное мировоззрением. Поскольку мировоззрение при наличии универсальных смыслов у каждого человека имеет индивидуальную окраску, то и картина мира у конкретного человека будет индивидуально неповторимой» [5, с. 95-96].
Принимая в целом трактовку картины мира автора и ее соотнесенность с авторским сознанием, предложенную И.В. Остапенко, позволим себе не согласиться с отождествлением понятий «"внена-ходимого" автора-творца» и «авторского сознания». Считаем целесообразным эти понятия четко разводить, о чем уже сказано было в начале работы. Подчеркнем - «автор-творец» художественного тек-
ста несоразмерен авторскому сознанию, поскольку последнее охватывает творческую деятельность авторской личности и за пределами текста.
Определимся с собственным подходом к трактовке картины мира и авторского сознания. Вслед за И.В. Остапенко, полагаем, что картина мира автора эксплицирована в художественном тексте и выявляема на субъектном, хронотопном, образном и сюжетном уровне в их системном единстве. Именно картина мира презентует автора-творца художественного текста.
Оговорим механизмы реконструкции картина мира автора. И.В.Остапенко исследовала лирику, и концепция картины мира, представленная в ее работе, соответственно, ориентирована на родовые особенности художественного текста. Эти положения вполне приемлемы для нашего предмета исследования. Но лирика М.Волошина сущ-ностно иная по сравнению с лирикой второй половины ХХ века. Принцип неосинкретизма, характеризующий ее на всех уровнях текста, в начале века лишь начинает формироваться и целостного воплощения, конечно, иметь не может. В то же время, следует помнить, что Серебряный век открывает неклассический период эпохи модальности, который в итоге приведет к формированию новой модальности -неосинкретической. Кроме того, И.В. Остапенко рассматривала механизм экспликации картины мира автора в пейзажном дискурсе, исходя из особых, дискурсивных отношений человека и природы, и особой функции пейзажа как языка общения человека с миром. В лирике начала века такая функция пейзажа была факультативной. Поэтому, интересно будет рассмотреть способы экспликации картины мира и через традиционный пейзаж, но, в то же время, считаем целесообразным расширить понимание пейзажа как отражения мира природы в художественном тексте. Расширение это возможно за счет трактовки понятия природы в духе английского сентиментализма, где природа включает и человека с его внутренним миром (пейзаж души, пейзаж сознания), и актуализации понятия пейзажа как отражения не только собственно природы, но шире - окружающего внешнего пространства (урбанистической пейзаж, культурологический пейзаж). В предложенных дефинициях слово пейзаж частично утрачивает свою семантику и используется скорее как дань традиции.
Что касается парадигмы картины мира, то субъектную сферу будем рассматривать через типологию лирического субъекта на внутритекстовом и метатекстовом уровне. «На внутритекстовом уровне предлагаем выделение лирических субъектов: «я», «другой», «я-другой», выраженных 1) внеличными формами; 2) местоимением 1 лица ед. числа; 3) местоимением 1 лица мн. числа; 4) местоимением 2 и 3 лица ед. и мн. числа; 5) неличными местоимениями; 6) названиями явлений действительности. В этой классификации не акцентируется внимание на степени близости определенного типа лирического субъекта авторскому сознанию, поскольку представляется, что все участники субъектной организации находятся в паритетных отношениях и в каждой новой лирической ситуации могут наполняться новыми смыслами. Их парадигматические и синтагматические отношения обусловливают характер лирического субъекта всего художественного текста» [5, с. 109].
На метатекстовом уровне «авторское сознание представляет лирический субъект в облике лирического героя, образа автора или неосинкретического лирического субъекта. Под лирическим героем будем понимать такой тип лирического субъекта, который предстает как психологически завершенный, целостный образ-личность, содержащий в себе единство индивидуальной авторской личности и общей судьбы поколения, страны, эпохи. Образ автора очерчивается на ме-татекстовом уровне художественного наследия поэта, если присутствует внешнее (автопортрет) или внутреннее сходство с биографическим автором, указание на профессиональную деятельность, учительский или пророческий тон высказываний» [5, с. 110]. Неосинкретический лирический субъект «репрезентирует личность, не отличающуюся целостностью, и в то же время стремящуюся к ней, утратившую ориентиры, и при этом страстно ищущую их, разуверившуюся в старых идеалах, но самим своим творческим актом формирующую новые, что свидетельствует о его главной особенности - способности вживания и выживания в условиях нового мира» [5, с. 110]. Если тип лирического субъекта будет характеризовать субъектную сферу автора-творца художественного текста, то выбор коммуникативной стратегии будет свидетельствовать о творческой деятельности авторского сознания.
Пространственно-временная сфера картины мира рассматривается по аналогии с понятием мира как Универсума. Обратим внимание, что «не столько сами по себе пространство и время значимы в картине мира, но их выбор, акцентуация субъектом восприятия - человеком». Здесь решающую роль играют семиотические приоритеты концептосферы авторского сознания. Элементы природного мира, реалии культурно-исторического дискурса, параметры внутреннего мира лирического субъекта, «попадая в преображенном виде в мир художественного произведения, выполняют различные функции. Они могут стать топографическими маркерами художественного пространства текста, деталями, формирующими художественный образ, могут приобретать символические значение или входить в состав тропа. При этом следует помнить, что в лирическом произведении они будут находиться в субъект-субъектных отношениях с другими субъектными формами, выстраивать субъектную сферу и образную структуру текста» [5, с. 121].
Образная сфера лирики, как и другие элементы картины мира, обусловлена ее родовыми качествами. «Поскольку лирика сохранила субъект-субъектные отношения, и синкретизм такого рода является ее генетическим кодом, то в ней и субъектно-образные отношения выстроены в соответствии с этим принципом. Природа образности в эпоху модальности в лирике определяется одновременным функционированием в тексте разных художественных языков - «простого», риторического и условно-поэтического» [5, с. 137]. Формирование этих поэтических языков - прерогатива эмотивной подсистемы концеп-тосферы авторского сознания. Выбор, оформление и взаимодействие их напрямую выводит текст к его создателю.
Лирический сюжет в парадигме картины мира «будем понимать как рефлексию лирического субъекта, формирующуюся из синкретизма сенсорно-эмпирического и ментального планов текста» [5, с. 149]. Движение лирического сюжета фиксирует когнитивные стратегии авторского сознания.
Авторское сознание, продуцирующее автора-творца, наделяет последнего определенным видением мира, или картиной мира, которая эксплицирована в художественном тексте посредством взаимодействия ее структурных элементов. Таким образом, авторское со-
знание, на наш взгляд, представляет-собой синтез личностного сознания биографического автора и его творческую интенцию, выводящую личность на «сверхличный» уровень, обеспечивающий возможность творчества. Обнаружение авторского сознания связано с процессом организации всего творческого процесса, и на уровне собственно художественного текста, и на внетекстовом уровне.
В случае с М. Волошиным категория авторского сознания представляется особенно продуктивной. Во-первых, М. Волошин известен не только как поэт, но и художник, литературный критик, публицист, философ. Его художественные произведения являются прямым продолжением, или, наоборот, импульсом к нехудожественным размышлениям, представленным в иных родо-жанровых формах. Во-вторых, и именно этот аспект является актуальным для нашего исследования, способ презентации поэтом своих текстов читательской публике оказался своеобразным и поэтому показательным для идентификации авторского сознания. М. Волошин особое внимание уделял составлению своих сборников стихов, кроме того, при переиздании менял структуру книг, применял различные стратегии циклизации. Более того, в творческом завещании определил структуру полного собрания поэтических текстов, отличную от уже напечатанных сборников.
Следовательно, выявление авторских стратегий на уровне структурирования сборников может быть показательным для выявления эволюции авторского сознания на протяжении всего творчества М. -Волошина. Кроме того, прямое свидетельство актуализации авторского сознания, на наш взгляд, обнаруживается на уровне авторского выбора: коммуникативных стратегий, презентованных субъектной сферой; пространственно-временных координат художественного мира как семиотической составляющей концептуальной системы авторского сознания; способов представленности картины мира как ее эмо-тивных смыслов; когнитивных установок, реализованных сюжетным уровнем.
Таким образом, концепцию картины мира, предложенную в работе И.В. Остапенко, мы предполагаем расширить за счет акцентирования аксиологического аспекта, что позволит сблизить и выявить
соотношение картины мира автора и авторского сознания на всем массиве художественного творчества Максимилиана Волошина.
Список использованных источников
1. Бройтман С.Н. Историческая поэтика. Учебное пособие. М.: РГГУ, 2001. - 320 с.
2. Волошин М.А. Собрание сочинений. Т. 5. Лики творчества: кн. 2. Искусство и искус; кн. 3. Театр и сновидение; Проза. 1900-1906: очерки, статьи, рецензии / Максимилиан Волошин; сост., подготовка текста А.В. Лаврова; коммент. К.М. Азадовского, О.А. Бригадно-вой, Ю.М. Гальперина и др. М.: Эллис Лак, 2007. 928 с.
3. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. - М.: Искусство, 1984. - 350 с.
4. Давыдов Ю. Н. «Картины мира» и типы рациональности (Новые подходы к изучению социологического наследия Макса Вебера) // Вопросы философии. - 1989. - № 8. - С. 150-163.
5. Остапенко И.В. Природа в русской лирике 1960-1980-х годов: от пейзажа к картине мира : монография / И.В. Остапенко. - Симферополь: ИТ «АРИАЛ», 2012. - 432 с.
6. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальная картина мира. - Воронеж, 2002. - 60 с.
7. Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления (пер. с нем.; комм. В. В. Бибихина; серия "Мыслители ХХ в.). — М., Республика 1993. — стр. 41—63] http://www.chibl.ru/lib/study/KCE/ martm_khajdegger_vremja_kartmy_mira.html
8. Дьоб / Докса. Збiрник наукових праць з фшософп та фшологп. Вип. 6. Мова, текст, культура.- Одеса: ОНУ iм. I. I. Мечникова, 2004.384 с.
