CC BY
103
УДК 141
Е.Б. Тимерманис
АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА В ТВОРЧЕСТВЕ КАРЛА РАНЕРА
Идеи влиятельного немецкого мыслителя Карла Ранера привлекают пристальное внимание как европейских, так и американских специалистов в области социальной антропологии. Мысли о целостности человека, восприятие его как «узловой точки» вхождения Творца в мирскую историю становятся все более актуальными в новом столетии, так как все большее значение придается вопросам подлинности существования, значимости человеческого бытия, сущности социальных ценностей.
Не вызывает сомнений влияние на формирование концепций современного Ватикана таких немецкоязычных мыслителей, как К. Ра-нер, Ф. Кениг и Й. Ратцингер, который в конце ХХ столетия являлся главным советником Иоанна Павла II по теологическим вопросам, а затем решением конклава был избран и стал под именем Бенедикта XVI Папой Римским. Весьма показателен тот факт, что последним из соотечественников Ратцингера, возведенных на папский престол, был Адриан VI, принявший сан в начале XVI века. Влияние немецкого епископата во второй половине прошлого и начале нынешнего века становится более значимым, однако следует учитывать различия в социальных, антропологических и теологических взглядах иерархов из Германии и Австрии. Обсуждая решения II Ватиканского собора, Ранер и Ратцингер совместно издали богословский труд [7]. Произведения Й. Ратцингера публикуются и активно обсуждаются сегодня, причем некоторые из трудов выходят под его светским именем, так как автор просит принимать их как результат личных раздумий, а не как официальный документ. И это следует рассматривать как ответ на вызов времени, когда «начиная с 1950-х годов... все больше стал ощущаться разрыв между историческим Иисусом и Иисусом веры — разрыв, который постепенно настолько углубился, что оба понятия оказались противоположными друг другу» [14, с. 5]. И идея важности личного жизненного опыта, необходимости собственных переживаний и их соотнесенности с официальными взглядами попу-
лярна в сегодняшней Европе, так как именно Ранер, «будучи профессором догматики в Инсбруке и Мюнстере и профессором философии религии в Мюнхене, не преподавал стерильное богословие. Он излагал свой собственный опыт веры, направленный на поиски непознаваемого Бога» [13].
Ранер парадоксально формулировал представление о присутствии трансцендентного начала в истории, а также о неразрывной связи и причастности человека к нему, независимо от того, осознает ли личность эту сопричастность. «Следует заниматься теологией, чтобы обратиться к антропологии, так как человек есть. отосланность к Творцу. Это его сущность, он определяется благодаря этому..» [9, с. 42]. Трансцендентное существует в окружающих человека предметах, оно сокрыто в людских деяниях, в истории общества. Поэтому и путь человека к истине идет не только через слово молитвы, но и через повседневный труд, через моральный выбор. Все, что человек делает искренно и с любовью, направляет его к совершеннейшей свободе, «скромная и честно принятая повседневность хранит вечное чудо. которое мы называем Богом и благодатью» [4, с. 42].
Как представитель Пуллахской школы, расположенной в небольшом католическом университете Пуллаха вблизи Мюнхена, К. Ранер вместе с такими известными немецкими мыслителями, как И.Б. Лотц, И. де Фриз, Э. Корет, X. Огирманн и И.Б. Метц, оказал значительное влияние не только на католические круги Западной Европы и Латинской Америки (так называемые теологии родительного падежа — теологии политики, революции, освобождения, прогресса, исследующие социальные аспекты христианства, обосновывающие участие верующих в социальных преобразованиях и необходимость опоры на христианские ценности в деле реформирования социума), но и на протестантскую антропологию в германоязычных странах (теология надежды Ю. Мольтмана, крупнейшего немецкого философа и протестантского теолога).
С 1948 по 1964 год Ранер вел активную преподавательскую деятельность в Германии, Австрии, Франции и США. Он стоял у истоков многих авторитетных изданий: международного журнала «Консилиум», «Международного журнала диалога», «Журнала католической теологии». Весьма обширна библиография ране-ровских работ — во втором издании сочинений названо 1500 публикаций [8].- К концу жизни количество книг и статей известного немецкоязычной аудитории автора превысило три тысячи, что не является редкостью в современной теологической науке. Так, К. Барт (известный мыслитель из Швейцарии, основатель диалектической теологии), характеризуя свой фундаментальный труд по церковной догматике, со свойственным ему юмором мягко заметил: «Если я приду на небо с телегой, полностью нагруженной церковной догматикой, то надо мной посмеются Отцы Церкви: вот тот, кто нуждается в тринадцати томах для дела, которое мы изложили в единственной книге, и он все еще не справился с этим делом» [12, с. 208]..
Карл Ранер, определяя историчность человека, его социально-политические реалии, объединял ценности земной жизни и трансцендентные ценности. «Поскольку человек, в силу единства духа и материи в нем... суть этого мира, то мир должен быть таким, чтобы человек смог стать тем, кем он является: существом с исторической временной свободой, существом, в итоге собственного выбора достигающим Творца» [11, с. 62]. Мыслитель подчеркивал, что свобода человека может пониматься только в связи с историческими формами бытия. Опираясь на традиционное для Ватикана толкование трансцендентного, Ранер рассматривал земное и потустороннее как аспекты единого бытия. Таким образом, он обосновывал важнейший для христианской антропологии вопрос: как возможно соединение темпорального с вечным?
Сформулировав проблему, Ранер выстраивал концепцию человека, раскрывая условия его земного существования. Для традиционалистов (А. Бруннер1) содержанию целого безоговорочно приносятся в жертву интересы отдельной личности, следовательно, индивид, будучи частью социума, ему подчинен и обязан
1 См.: [1].
выполнять его требования. Однако общественное бытие фрагментарно, несовершенно и незавершенно, поэтому подчинение отдельной личности обществу укрепляет в его сознании «временность» этого этапа.
Во взглядах модернистов, к которым принадлежит Ранер, отношение верующего к высшей силе опосредовано всей исторической реальностью, всеми артефактами, сама меняющаяся социальная реальность не переживается как препятствие, скорее становится необходимостью для спасения. «Человек осуществляет свое трансцендентное отношение к тотальности собственного существования, мира и будущего в категориальных понятиях, в конкретных делах, в общественном порядке» [Там же. С. 157]. Следовательно, именно социальная жизнь трактуется как необходимая и существенная предпосылка духовно-созерцательной деятельности.
Существенное место в ранеровской антропологии занимает идея о совпадении реальной внутримирской истории с историей спасения. Ранер рассматривает исторические формы деятельности человека не только как пролог к подлинному трансцендентному бытию. Он видит в светской истории человечества форму объективизации истории спасения, и в этом отношении они не противопоставлены друг другу, а совпадают и сосуществуют. Таким образом, главной проблемой становится не трансцендентный мир и его ценности, а мир земной истории, в центре которого находится человек как существо историческое.
Христианство не может быть безразлично к будущему мира. Овладение мирской ситуацией есть подлинная задача верующего человека. Он призван подвергнуть существующее критическому осмыслению и принять участие совместно с другими акторами в построении достойного человека будущего.
Ранер критиковал имеющуюся в ряде работ современных религиозных авторов тенденцию к разрыву, противопоставлению ценностей земных и небесных, что, безусловно, приводит к разрыву внутри человека. В его концепции делается попытка осознать неразрывность трансцендентных и земных ценностей. Подлинная вера снимает с каждого, кто слушает Слово, оковы сиюминутных ценностей, освобождает от власти сиюминутного и преходящего. Она
нацеливает человека на его трансцендентное. Там находится преодоление мирских, порабощающих человека сил и властей [5].
Раскрывая значение социальной надежды на лучшее будущее, немецкий антрополог отмечал возможность реализации социальных проектов в мирской жизни длительным путем преобразования общественных структур и институтов. Выдвигая требование совместной созидательной деятельности в построении нового достойного человека мира, Ранер считал необходимостью доказать, что христиане не воспринимают мир как «безразличный материал» для упражнений в добродетели, поскольку именно в нем активные личности должны оправдать единственные непреходящие трансцендентные добродетели [10]. Стремление человека к прогрессу во всех сферах общественной жизни не противоречит религиозному мироощущению, напротив, проистекает из его сущности, является выражением эсхатологических надежд человечества.
Новое истолкование социальных проблем в изменившемся мире придает современному христианству уникальное значение, особенно в условиях объединенной Европы. В то же время возрастание в странах Восточной Европы интереса к религии, прежде всего к христианству, наличие сильной традиции иудаизма, рост населения, исповедующего ислам, — факторы, влияющие на европейскую идентичность. Учет их необходим для планирования и проведения эффективной социальной политики, для решения острых социальных проблем.
Вопрос о сущности и предназначении человека нельзя просто изъять из ряда других важнейших проблем. Не найдя ответа, человек может попытаться объявить лишенным смысла сам вопрос. Однако проблема, таким образом, не снимается, она будет возникать снова и снова. Вопрос будет существовать и сотни лет спустя. И всегда будут люди, которые найдут в себе мужество ответить словами христианства — религии абсолютного будущего. Этот ответ нельзя толковать как «остающийся осадок рационального планирования», это ожидаемый и необходимый элемент надежды и терпения, который, как милость, даруется человеку Творцом. Для верующего при всей важности планирования и предвидения, значение которых не отрицает антрополог, определяющей является идея аб-
солютного будущего. Для настоящего христианина ожидаемое есть не церковь, а Царство Божье. Такого рода надежда является, согласно К. Ранеру, истинной, а не «тупым погружением в современность».
Постижение единичного в его ограниченности возможно лишь тогда, когда человек выходит за его пределы. Прорыв к «чистому» бытию утверждает принципиальную «открытость» человека, которая не выводима из пространственно-временных отношений, поэтому человек «возвышен над своей историчностью». В знаменитом, основополагающем «Человеке как Слушателе» [6] утверждается, что человек в процессе самопознания находит истину и самого себя, но услышать Слово можно только через фундаментальное усмотрение бытия, через переживание себя в истории. Человек «должен прислушаться, для того чтобы встретиться... со Словом, которому уже вопрошающе открыт разум самого человека» [Там же. С. 10].
Подтверждением популярности идей представителя Пуллахской школы К. Ранера служит такой факт: ряд его произведений переиздавался по пять-восемь раз. Фундаментальный труд «Schriften zur Theologie» в 14 томах издавался с 1954 по 1980 год. В теологической среде он воспринимался как появление новой формы рассуждений и приобрел значительное число сторонников и последователей, прежде всего в самой Пуллахской школе (К. Нойфельд).
За время работы над 14-томными «Трудами» сменились четыре главы Римско-католической церкви. На этот период приходятся конец понтификата Пия II (до 1958), правление Иоанна XXIII, II Ватиканский собор, послесоборная деятельность Павла VI. В 1978 году под именем Иоанна Павла II епископом Рима и верховным иерархом Римско-католической церкви становится К. Войтыла. С именами этих четырех пап связаны важнейшие изменения в деятельности католической церкви — от стремления к монополизации истины до подведения итогов аджорнаменто2 при Иоанне Павле II.
Выработка стратегических целей в области социальной политики в современном Ватикане
2 Аджорнаменто — антропологически ориентированное обновленческое движение, призванное модернизировать религиозные практики, сформировавшееся в ходе дискуссий на II Ватиканском соборе.
связана с четко выраженным конфликтом, сформировавшимся в церковной иерархии в последние годы. В епископате существуют две принципиальные точки зрения. По меткому замечанию И.Б. Метца, одна из них скорее базируется на «теолого-исторической идентичности церкви эпохи фундаментализма» [2, с. 13]. Вторая точка зрения принадлежит иерархам, продолжающим идеи II Ватиканского собора. Предполагаемую стратегию разрешения конфликтной ситуации они видят в утверждении и сохранении бесценного наследия христианской культуры и самой церкви в связи с резко изменившимися условиями проповеднической деятельности, особенностями коммуникаций в современном информационном обществе, новыми социальными кризисами. Обсуждение будущего церкви среди церковных иерархов, несомненно, повлияло на выработку стратегии — «наступательной или оборонительной позиции верности», на сохранение церковной традиции или инновации в деятельности Ватикана.
Предвестником позиции обновления выступил крупнейший антрополог К. Ранер. Представляя позицию радикально настроенного немецкого епископата, Ранер сумел интерпретировать решения собора как «прорастающее начало начала», знаменующее наступление новой эпохи не только в Западной Европе, но и мировом масштабе. Действительное обновление, по идее немецкого мыслителя, должно происходить не в головах и сердцах участников собора. Там оно лишь начинается. Лишь там истина становится жизнью, «где она становится подлинностью церкви», когда в нее уверуют, когда она станет основой для самих христиан.
Сегодня Ранера характеризуют как человека, обладавшего особым мужеством — «мужеством реформ», способностью принимать конкретные решения при рассмотрении громоздких вопросов и громадных трудностей. В последний период творчества Ранер настаивал на том, что лишь «открытая церковь» может существовать в современном мире. Тем более актуальным это становится в Европе начала XXI века, когда католическая церковь в Германии, Франции, а в конечном счете христианство в Европе может очутиться в ситуации меньшинства, диаспоры, «в изгнании». Поэтому задачу создания «открытой», но не «распахнутой» любому церкви должны решать сегодня христиане во всем мире.
Благодаря страстной приверженности подлинному христианству, критике «сектантского благочестия в храме», Ранер до сих пор является ориентиром для многих католических теологов. Его резкая критика устаревших представлений, особенности проповеднической деятельности во многом связаны с воспитанием и обучением у отцов-иезуитов, наложившим отпечаток на его духовные искания и практики. И.Б. Метц отмечает, что Ранер был естественно выросшим церковным человеком, для многих он был не только учителем, но и отцом, братом в вере. Именно личностные качества, талант проповедника и умение страстно и последовательно излагать подчас радикальные идеи сделали мыслителя столь влиятельным в немецкой, а затем и в европейской католической иерархии.
Биография К. Ранера — это биография «простого среднего христианина». В его жизни не было резких поворотов, трагических событий, смертных грехов и покаяния. В ней нет драматизма, как в судьбах Августина и Паскаля, Кьеркегора и Бонхеффера. Скорее всего, на ее основе не напишут остросюжетный роман, не поставят мелодраму, однако ранеровский религиозный опыт, его умение проектировать будущее, способность вести за собой заставляют внимательнее всматриваться в «теологию повседневности». «Человек отмечает внезапно, что малые вещи также имеют невысказанные глубины, они есть вестовые вечности, всегда больше, чем они сами, как капли воды, в которых отражается все небо. как тень подлинной действительности, уже упавшая на нас» [4, с. 8].
В сегодняшнем мире ни одно государство не может жить в полной изоляции, ни одно общество не может сохраниться в полной неприкосновенности, и христианская религия не выдвигает, как ранее, притязание, что лишь в ней одной в полной мере содержится решение всех проблем человечества. Важнейшей задачей современного Ватикана стало определение позиций католицизма в ряду с другими религиями, выяснение его функций в жизни так называемых «христианских народов». Отчетливый интерес к религии, сформировавшийся в последние годы на постсоветском пространстве, очевидно, можно объяснить тем, что она предлагает человеку устоявшуюся систему ценностей, включающую в себя отношения человека
к Богу, другому человеку, интерпретации истории и космоса. Ищущему она дает жизненные ориентиры, объясняет прошлое и проектирует будущее. Для современной российской социологии религии в качестве важнейшей можно определить проблему «роли религиозного фактора в общегосударственном и региональном масштабах, межнациональных и иных общественных отношениях» [15, с. 362].
Предложенная картина мира и человека, оптимистичная в целом оценка его положения в современном мире, снятие противоположностей томистского интеллектуализма и августианского иррационализма позволили провозгласить идею современного антропологического поворота. «Слова „антропологический" и „антропологический поворот" сегодня у всех на устах — говорят даже об антропологическом повороте церкви», — подчеркивает зна-
чение ранеровской антропологии Х. Огирманн [3, с. 37]. Обоснование статуса человека как «духа-в-мире» при выявлении его сущностных свойств (историчность и трансцендентность) позволяет в ходе исследования творчества К. Ранера сделать вывод о возрастании роли человека в ходе общественного прогресса.
Ранер утверждал идею о достижении человеком истины не при помощи спекулятивных рассуждений и высоких слов, а благодаря активной деятельности и терпению, «которое делает нас молчаливыми и мудрыми», следовательно, вера понималась им как образ жизни, судьба, а не как теоретические рассуждения многомудрых мыслителей. Видя в земных ценностях отзвук ценностей трансцендентных, Карл Ранер самого человека рассматривал как самоценность, подлинное бытие которого не нуждается в дополнительном утверждении.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Brunner, A. Die Grundfragen der Philosophie. Ein systematischer Aufbau [Text] / A. Brunner. — 1933. — Neu bearbeitet. Leipzig: Herder, 1956. — 314 s.
2. Metz, J.B. Das Konzil — «der Anfang eines Anfangs»? [Text] / J.B. Metz. - Meinz: MatthiasGrünewald-Verlag, 1991. - 244 s.
3. Ogiermann, H. Sein zu Gott [Text] / H. Ogier-mann. — München; Salzburg, 1974. — 48 s.
4. Rahner, K. Alltägliche Dinge [Text] / K. Rahner // Theologiesche Meditationen. — Einsiedeln, 1974. — Bd. III. — 487 s.
5. Idem. Die vielen Messen und das eine Opfer [Text] / K. Rahner zusammen mit A. Häussling. — München. 2., überarb. u. erw. Aufl., 1966. — 259 s.
6. Idem. Hörer des Wortes. Zur Grundlegung einer Religionsphilosophie. Neue bearbeitet von J.B. Metz [Text] / K. Rahner. — München: Kösel-Verlag KG, 1985. — 478 s.
7. Idem. Offenbarung und Überlieferung [Text] / K. Rahner zusammen mit J. Ratzinger. — 1965. — 384 s.
8. Idem. Sämtliche Werke [Text] / K. Rahner; hg. von K. Lehmann, J.B. Metz, K.-H. Neufeld, A. Raffelt, H. Vorgrimler und A.R. Batlogg. — Freiburg im Breisgau: Herder, 1995. — 556 s.
9. Idem. Schriften zur Theologie [Text] / K. Rahner. - Zürich; Köln; Einsiedeln, 1964. - Bd. III. - 406 s.
10. Idem. Sendung und Gnade [Text] / K. Rahner. — Innsbruck; Wien; München, 1961. — 419 s.
11. Idem. Zur Theologie der Zukunft [Text] / K. Rahner. — München: Deutscher Taschenbuch-Verlag, 1971. - 254 s.
12. Simon, K. Protestanten in der Demokratie: Positionen und Profiele in Nachkriegdeutschland [Text] / K. Simon; hg. W Huber. - München: Kaiser, 1990. - 247 s.
13. Марнах, Г. Карл Ранер. Немецкая волна [Электронный ресурс] / Г. Марнах. - Режим доступа: http://www.dw-world.de/dw/article/0,,1206314,00.html (дата обращения: 15.01.2012).
14. Ратцингер, Й. (Папа Бенедикт XVI). Иисус из Назарета [Текст] / Й. Ратцингер. - СПб.: Азбука-классика, 2009. - 416 с.
15. Смирнов, М.Ю. Современная российская социология религии: проблема самоопределения. Социологическая эпистемология и методология в XXI веке. Материалы Первых Ковалевских чтений [Текст] / М.Ю. Смирнов. - СПб.: Астерион, 2006. - 467 c.
