CC BY
27
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
СЕРИЯ 7
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ
1999-2
издается с 1973 г. выходит 4 раза в год индекс серии 2.7
МОСКВА 1999
99.02.020. ГАЗДАНОВ В ГАРВАРДЕ: Новое о Газданове: Обзор.
1. GAITO GAZDANOV //Harvard Library Bulletin. - 1996. - Vol.7, № 4. - 61 p.
2. GAITO GAZDANOV and RUSSIAN LITERATURE in EXILE. An exhibition of books and manuscripts from the Gaito Gazdanov Papers chronicling the literary life of a Russian emigre writer in the West and his posthumous return to post-Soviet Russia. Curated a.organized by L.Dienes, Department of Comparative Literature, Univ.of Massachusetts at Amherst, a. L.A.Morris, Curator of Manuscripts, Houghton Library. Dec.3, 1997 - Feb.27, 1998. - The Houghton Library. Harvard Univ., 1997. - 12p.
3. DIENES L. GAITO GAZDANOV. Brief life of a Russian emigre writer in Paris: 1903-197 l/^arvard magazine.- 1998. - Jan.-Feb. - Vol. 100.-№ 3. - P.48-49.
В конце 1997 г. был открыт для исследователей архив Газданова, хранящийся в Хотонской библиотеке Гарвардского университета с 1976-1977 гг., когда вдова писателя Фаина Ламзаки передала его в дар Гарварду. В “Harvard Library Bulletin” (“Бюллетене Гарвардской библиотеки) (1) напечатано полное, комментированное библиографическое описание архива - более 200 единиц хранения. Среди них рукописи и варианты как опубликованных, так и еще не опубликованных произведений, законченных и незаконченных, черновых записей, сделанных до войны от руки - мелким, быстрым, трудным для прочтения газдановским почерком, после войны уже многое напечатано на машинке. Этот выпуск журнала в сущности - уникальный справочник. Описание архива сопровождают указатель к нему, хронологическая таблица жизни и творчества писателя, вступительная статья Ласло Диенеша, профессора отделения сравнительного литературоведения Массачусетского университета (Амхерст), автора первой книги о Газданове - “Русская литература в эмиграции: Жизнь и творчество Гайто Газданова” (“Russian literature in exile: The life and work of Gaito Gazdanov”. - Munchen,1982. -228р.), в 1995 г. опубликованной с дополнениями в русском переводе в России, во Владикавказе. Открытию архива сопутствовала выставка в Хотонской библиотеке “Гайто Газданов и русская литература в эмиграции” (2) с Здекабря 1997 г. по 27 февраля 1998г.; цель ее состояла в том, чтобы представить
хронику литературной жизни Газданова - на Западе и в постсоветской России (впервые его книги были опубликованы в России в 1990г. благодаря усилиям С.С.Никоненко, а в 1996 г. поток журнальных и газетных публикаций увенчало прекрасно изданное московским издательством “Согласие” - по академическому образцу (с комментариями, предисловиями и послесловием) трехтомное собрание сочинений, в которое вошел основной корпус романов и рассказов Газданова; его составители - Л.Диенеш, С.С.Никоненко, Ф.Х.Хадонова.
Газданов (1903-1971), как пишет Л.Диенеш в статьях “Гайто Газданов: Литература русской эмиграции в Гарварде”,
опубликованной в “Harvard Library Bulletin” (1), и “Гайто Газданов. Недолгая жизнь русского писателя - эмигранта в Париже. 1903-1971” (3), признан ныне в России как один из самых замечательных представителей литературы русского зарубежья. В тридцатые годы его часто сравнивали с Набоковым как “еще одного” очень талантливого и многообещающего прозаика “молодого поколения” (молодых эмигрантов, литературная карьера которых началась после революции в эмиграции), и даже видели в нем главного в русской литературе “ученика” Пруста, однако Газданов так и не достиг уровня известности Набокова. Причины этого представляются Л.Диенешу вполне понятными. Во-первых, Газданов писал только на русском, и не перешел ни на один из основных европейских языков (как Набоков - на английский), хотя в совершенстве владел французским. Он был убежден: создаваемая им проза требовала языка “от плоти и крови” писателя, языка, на котором пишешь непосредственно, бессознательно, непроизвольно, т.е. языка родного. Этим Диенеш объясняет и вторую причину, по которой произведения Газданова и большинство переводов их на английский и другие европейские языки не достигли набоковского уровня известности. Полноценное воплощение прозрачной манеры письма Газданова, передающей “жизнь души”, его обманчиво простого и очень плавного, мелодичного русского языка, в стихию языка английского, требовало, по мнению критика, “камерной музыки”. В узком кругу русской литературной эмиграции эта музыка была услышана, и один из ее самых лучших, самых тонких критиков -Ю.Иваск пророчески заметил в 1971 г.: “Я уверен, наступит день, когда собрание сочинений Гайто Газданова будет издано не только в
Париже и Нью-Йорке, но и в Москве” (1, с.23). И такой день наступил. Настало время для Газданова занять свое место в русском литературном Пантеоне.
Лейтмотив статьи Л.Диенеша - Газданов до сих пор не обрел подлинного, адекватного ценности его творчества признания. Ныне, в ретроспективе, середина и конец 30-х годов кажутся одним из источников относительного непризнания, или неадекватного признания, сохранявшегося на протяжении всей его жизни. Пожалуй, даже эмигрантская критика не оценила его по достоинству. Большой успех его первого романа не повторился, хотя, на взгляд Л.Диенеша, каждый из трех последующих, опубликованных им перед войной романов, “был не только равноценен “Вечеру у Клэр”, но, возможно, даже превосходил его” (1, с.24). Их относительный неуспех исследователь объясняет и неудачным периодом их публикации - к 1938 г. эмиграция, как и весь мир, находились в состоянии кризиса, война прервала ход нормальной литературной жизни. Это было неблагоприятное время и для тонкого психологического, обладавшего безупречным стилем романа “Полет”, опубликованного (не полностью) в трех последних номерах “Русских записок”, и для романа “Ночные дороги”, мощной панорамы жизни парижского дна, опубликованного также не полностью в последних номерах “Современных записок"( 1939-1940) - война затмила их. “Если бы Газданов издал эти романы где-нибудь в середине тридцатых и полностью, пишет Диенеш, его бы, конечно, признали подлинным соперником Набокова” (1, с.25). А после войны все переменилось. “Первая волна” физически и морально была уже на исходе. Возник новый политический и культурный расклад, новые надежды. Культурный и издательский центр русской эмиграции переместился в Америку, прежде всего в Нью-Йорк - в “Новый журнал”; именно там Газданов опубликовал почти все свои послевоенные произведения - пять новых романов и около десяти рассказов. Два романа “Призрак Александра Вольфа” и “Возвращение Будды” были переведены на английский, хотя и не очень удачно, и оба публикованы в Англии и Америке в 1950 и 1951. Затем появились французский, итальянский и испанский переводы “Призрака Александра Вольфа” (1951-1955), а в Нью-Йорке - пьеса на телевидении (на его основе). Все это принесло некоторый материальный достаток, умеренное признание критики; Газданова
сравнивали с Камю. Писатель смог, наконец, оставить работу ночного таксиста в начале 1950-х годов и принял предложение только что открывшегося “Радио Свобода”. Там он проработал одним из редакторов с 1953 г. до конца жизни. Из-за работы ли на радио или по другим причинам - в 50-е годы очевиден творческий спад - он писал гораздо меньше, изменились и сами романы, Желание переиздавать довоенные произведения критик расценивает как стремление к возмещению отсутствия новых, как кризис в личной и творческой жизни писателя.
Во время войны он стал работать в новом для себя жанре романа, сочетавшего элементы триллера и детектива с психологизмом и “философствованием”, характерными для его довоенных произведений. Романы “Призрак Александра Вольфа” (написанный в 1944-46 и опубликованный на русском языке в 1947-48) и “Возвращение Будды” (1948-49, опубл. 1949-50) рассчитаны и вполне способны иметь успех у массового читателя, а значит и коммерческий успех (в отличие от пессимистических, мрачных “Ночных дорог” или “Полета” с “его моцартианским сочетанием легкости и трагедии” (1, с.25). Все известное нам о Газданове свидетельствует о том, как считает Л.Диенеш, что он не гнался за популярностью и коммерческим успехом, но его интересовала возможность создания жанра, который был бы одновременно высоким искусством и доступным, захватывающим чтением. Газданов не был удовлетворен относительным успехом этих романов, “сочетание, смесь” сработали не так хорошо, как он надеялся. Его последние три романа “Пилигримы” (1950, опубл. 1953-54), “Пробуждение” (работал над ним, вероятно, с начала 1950-х до 1964, опубл. 1964-66) и “Эвелина и ее друзья” (написан во второй половине 1960-х, хотя начало, по-видимому, относится к ранним 50-м, опубл. 1968-71), в разной степени и по-разному знаменуют собою, по мнению Л.Диенеша, возвращение к “довоенному Газданову”. В “Пилигримах” еще присутствуют элементы триллера, но сам роман - уже начало нового аллегорического “экзистенциального гуманиста “Газданова (1,с.2б), для которого бессмыслица жизни, создаваемая господством случая, постепенно исчезает и сменяется верой в наш нравственный долг -делать максимум того, на что мы способны, несмотря ни на что. Гуманистическая позиция наиболее очевидна в романе
“Пробуждение”, где герой выхаживает и постепенно возвращает к жизни психически больную женщину не потому, что надеется на вознаграждение, а потому, что убежден он просто должен и хочет этого “Эвелина и ее друзья”, последний завершенный роман, -ключевое произведение, “возвращение к дням молодости” с позиций “возраста мудрости”, - довольно неожиданно, учитывая склонность автора к пессимизму, -радостное произведение, прославление жизни; “все ее тайны и метаморфозы - у нас на глазах, в самой своей словесной природе на с границах романа -превращаются в искусство (1, с.26).
Теперь, в ретроспективе - слабый критический отклик на эти романы кажется поразительным “Русские писатели-эмигранты в 1950-60-е годы жили, по словам Л Диенеша, поистине героической жизнью и публиковались почти в вакууме” (там же). У них мало читателей на Западе, а советскому читателю они недоступны, даже их имена, как в случае с Газдановым, были запрещены. На западные языки мало кого переводили, так что и западный читатель их почти не знал. Кроме того, сложился стереотип русского эмигранта -монархиста, ретрограда, реакционера, так что даже ныне некоторые люди на Западе с удивлением узнают о существовании русских эмигрантов первой волны - основателей и редакторов ведущих эмигрантских газет и журналов - либералов и даже бывших революционеров, для которых антикоммунизм не был тождествен монархизму Именно таковой была позиция Газданова - неприятие советской системы, но он отнюдь не был сторонником восстановления монархии. Он участвовал во французском Сопротивлении и помогал советским партизанам во Франции (о чем написал книгу “На французской земле”), но он “без угрызений совести” работал и на “Радио Свобода”, главной целью которого было разрушение власти коммунизма над людьми “за железным занавесом”. Однако когда парижский союз русских эмигрантских писателей решил исключить из своих рядов эмигрантов, взявших после войны, во время просоветской эйфории, советский паспорт, Газданов послал письмо протеста -о выходе из Союза из-за его недостаточной демократичности, нетерпимости к политическим взглядам своих членов. Хотя в то же время он прервал личные отношения со своими старыми друзьями из-за того, что они взяли советский паспорт.
После смерти Газданова в 1971 г. (его похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де Буа под Парижем) посмертная жизнь писателя продолжалась. Был посмертно опубликован незаконченный роман “Переворот”. И Ласло Диенеш, первый исследователь творчества Газданова, вдохновленный занятиями в уникальном тогда семинаре (по литературе русской эмиграции) профессора В.М.Сечкарева в Гарварде, в 1975 г. посетил вдову писателя в Париже и убедил ее передать архив Газданова Гарвардскому университету (а Хотонскую библиотеку принять его на хранение). Вдова оставила себе личные документы писателя (свидетельство о рождении, паспорт и пр.) и фотографии.
Теперь, завершает свою статью Л .Диенеш, когда основные произведения Газданова опубликованы на Западе и в России, наступила пора более детального изучения учеными его архива, что уже в сущности и началось.
Т.И.Красавченко
99.02.021. ГАЗЕТЫ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ 30-40-Х ГОДОВ: “Новое слово” (Берлин, 1933-1944) и “Парижский вестник” (1942-1944).
Еженедельная газета “Новое слово” (Берлин, июнь 1933 -ноябрь 1944; № 1-680) выходила сначала по воскресеньям, а затем, с 1942 г. - два раза в неделю: по средам и воскресеньям. Была основана как независимая газета русской колонии в Германии, но финансировалась изначально ведомством А. Розенберга. С сентября 1934 г. главным редактором стал В М.Деспотули. Задачи газеты новый редактор видел в том, чтобы сказать “новое слово о старых задачах борьбы с большевизмом”, вскрывать “роль иудеев в большевизме, связь их с масонством и разрушительную работу последнего”. Воинствующий антисемитизм, антикоммунизм и борьба с масонством были идеологией издания все время его существования. Изрядную часть газетных полос долгое время занимали списки евреев, входящих в высшее руководство СССР, а также все прочие руководящие органы страны, с соответствующими комментариями редакции. Помимо этой своей главной деятельности газета также обсуждала проблемы русской диаспоры в разных странах, вела идеологическую войну с линией Милюкова и движением младороссов. Внешнеполитическая ориентация была,
