CC BY
25
мирочувствием», то «в мироощущении Шаховского... преобладает радость бытия, которую. правомерно назвать пасхальной»1. В связи с этим Е.Р. Варакина напоминает мысль философа А. А. Ухтомского о том, что мировоззрение предопределяется направлением внутренней активности человека, его доминантами: каждый видит в мире то, что искал и чего заслужил2.
В монографии предпринята попытка раскрыть специфику реконструкции картины мира в религиозной лирике. Автор обращается к работам эмигрантской и современной отечественной критики. По мнению исследовательницы, самый полный обзор проблем, связанных с «религиозным» прочтением русской литературы, состоялся в рамках «круглого стола» «"Религиозное" литературоведение: Обретения и утраты»3.
Е.Е. Лебедева
2010.03.033. ГАЗДАНОВ Г. СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ: В 5 Т. / Под общ. ред. Красавченко Т.Н.; Сост., подгот. текста, коммент. Диенеша Л., Красавченко Т., Никоненко С. и др.; Вступ. ст. Дие-неша Л., Никоненко С. - М.: Эллис Лак, 2009. - Т. 1. - 880 с.; Т. 2. -736 с.; Т. 3. - 736 с.; Т. 4. - 736 с.; Т. 5. - 736 с.
Настоящее издание - наиболее полное собрание сочинений Гайто Газданова (1903-1971), в котором представлены все романы и рассказы, опубликованные при жизни писателя, роман «Переворот», вышедший в 1972 г., вскоре после его смерти, проза из архива писателя, хранящегося в Хотонской библиотеке Гарвардского университета (США), а также его литературно-критические эссе, рецензии, заметки, выступления на радио «Свобода», масонские доклады, письма и переписка с друзьями и коллегами, воспоминания его современников, каталог «гарвардского архива», библиография произведений Газданова и публикаций о нем с 1926 до 2009 г.
Это наиболее выверенное издание Газданова. Основной корпус произведений сверен с прижизненными изданиями, причем учтены коррективы писателя, сделанные им в письмах. В частно-
1 См.: Есаулов И. А. Пасхальность русской словесности. - М., 2004.
2
См.: Ухтомский А. А. Из писем к А. А. Золотарёву // Философские науки. -М., 1995. - № 1. - С. 201.
3 См.: Вестник МГУ. Сер. 9, Филология. - М., 2006. - № 3.
сти, впервые публикуется правильная концовка романа «Вечер у Клэр»: вместо «сбывающимся... сном о Клэр» (так завершаются все предшествующие издания романа) - «сбивающимся. сном о Клэр», о чем Газданов пишет сербскому переводчику романа Н. Николаевичу (ошибка была допущена, вероятно, в типографии).
В собрание сочинений вошли три основные статьи, характеризующие творчество писателя. В кратком предисловии к первому тому «Писатель со странным именем» первый исследователь творчества Газданова, автор книги о нем (1982), американский литературовед, профессор Массачусетского университета Ласло Диенеш рассказывает о восприятии творчества писателя на Западе и расценивает западное влияние на Газданова как явление положительное: «В слиянии двух разнородных элементов - русского и западного -в одно целое - ... Газданов создал нечто новое в русской литературе. И его опыт, может быть, понятнее и ближе российскому читателю, после развала империи и ее идеологии. Свобода духа и внутренняя независимость ("никаких авторитетов не признавал") -самые существенные черты газдановского характера и искусства. Вместе с тем было что-то очень здоровое, очень положительное, жизнерадостное и добродушное в Газданове: крепкое начало доброты, благородства и жизненной силы, направленной к творчеству, к вере и надежде, а не к сатире и разрушению, - начало, в конце концов оказавшееся сильнее его иронии, насмешки, сомнения и всего его страшного жизненного опыта» (т. 1, с. 8), - обобщает Л. Диенеш.
Во вступительной статье «Загадка Газданова» Станислав Никоненко, один из первых публикаторов наследия писателя в России, прослеживает истоки созданного воображением Газданова мира в богатейшем горьком жизненном опыте писателя, «который мало кому выпадал на долю в столь короткие сроки. И дело даже не во внешних перипетиях, эмигрантских мытарствах, постоянном хождении по грани между жизнью и смертью в период Гражданской войны, в стремлении выжить во что бы то ни стало в чужом и чуждом зарубежье без средств к существованию, без профессии и связей. Вся эта как бы внешняя жизнь сочеталась с напряженной жизнью духа, с осмыслением судьбы собственной и судеб тех русских, кого забросило в Европу, почти для всех неприютную, чуждую, чужую» (там же, с. 27). Эта тема стала ведущей в творчестве Газданова.
В концептуальной статье «Гайто Газданов: Традиция и творческая индивидуальность», послесловии, завершающем публикацию собственно сочинений Газданова (т. 4), доктор филол. наук Т.Н. Красавченко (ИНИОН РАН) отмечает, что «тонкому психологу, блистательному рассказчику Гайто Газданову присущ особый, несколько отчужденный, остраненный (и, видимо, поэтому спасительный для него), ироничный, усталый взгляд на беспощадную реальность - с позиций вечности, в метафизической перспективе» (т. 4, с. 653). Г. Адамович назвал Газданова последователем И. Бунина, однако сам Газданов, несмотря на явную связь с автором «Тёмных аллей», а еще более с Толстым и Чеховым, «ощущал себя "другим" - человеком и писателем "некалендарного" ХХ в., определившего его мироощущение, жизненное кредо, эстетку и поэтику» (там же, с. 654). На рубеже 30-х годов русская эмигрантская критика (Г. Адамович, В. Ходасевич и др.) отзывалась о Газданове и о Сирине (В. Набокове) как о самых талантливых писателях Русского зарубежья. С точки зрения Т.Н. Красавченко, сопоставление Газданова и Набокова как современников, как представителей русского экзистенциализма вполне правомерно, но только не в понятиях соперничества, так как они принадлежат разным культурным мирам, представляя два разных типа художественного сознания.
В творчестве Газданова слышна «многоголосица» разных писателей - и русских, и французских (М. Пруст, Ги де Мопассан, Л-Ф. Селин, Ф. Мориак). Но при этом нужно помнить, что как личность он формировался не собственно русским, а российским культурным пространством, необходимо учитывать роль Кавказа как его прародины, во многом определившей глубинные национальные коды, генетически усвоенные писателем у осетинской культуры. Главными компонентами художественного сознания Газданова автор статьи считает экзистенциальную культурфилософию, традиции классической и западной литературы, культурно-этнический (осетинский) субстрат, этико-философское воздействие масонства. В творчестве Газданова присутствуют многие архетипные черты экзистенциализма: признание одиночества человека в мире, алогичность и трагизм его бытия, ориентация на существование глубоко личностной истины, стоицизм, сопротивление разложению, мраку, небытию. Но писатель, в сущности, движется против траектории западного экзистенциализма и остается в рамках гуманисти-
ческой традиции, пытаясь найти для человека спасение. Начиная с романа «История одного путешествия», воспроизводящего картину идеальной жизни русского человека в эмиграции, в творчестве Газданова намечается утопическое начало, корни которого определяются этико-психологическими стереотипами осетинской культуры и этико-философским кредо масонства. Со временем созвучные масонству утопические мотивы в творчестве Газданова все более усиливались, он перенес утопическое начало из сферы общественной мысли - в свой художественный мир, что определило сюжеты произведений, их счастливые концовки, появление идеальных персонажей.
Эволюцию Газданова, по мнению Т.Н. Красавченко, можно определить сначала как зигзагообразную, потом как плавное движение от изображения экзистенциального бытия человека («Вечер у Клэр», «Ночные дороги», «Призрак Александра Вольфа», «Возвращение Будды») - к утопии («История одного путешествия»), особенно в романах о чудесном («Пробуждение», «Пилигримы», «Эвелина и ее друзья»). Эволюция свидетельствует о постепенно нарастающем творческом кризисе писателя. Газданов мечтал создать прозу, которая была бы одновременно и высоким искусством, и захватывающим чтением, вызывавшую интерес у широкого читателя. В романах «Призрак Александра Вольфа» и «Возвращение Будды» он сочетал элементы детектива и триллера с философскими и психологическими медитациями, но успех этих произведений был относительным. «Однако суть в том, что Газданов верил не в теории и системы. Проза его, гениальная по проникновенной, светло-печальной, завораживающей интонации, обладает особой энергетикой, и очевидно, что по природе свого дарования он - писатель именно для широкого читателя, в лучшем смысле этого понятия» (там же, с. 672).
Собрание сочинений построено по хронологическому принципу. При жизни писателя его произведения на родине не публиковались; в обширных комментариях указана, наряду с первой публикацией за рубежом, и первая публикация в России (если таковая была).
В первый том вошли три романа: «Вечер у Клэр» (1930), «История одного путешествия» (1934), «Полет» (1939), все ранние рассказы (за исключением, возможно, одного, пока не найденного, -
«Кладбище зарытых собак»), опубликованные Газдановым с 1926 по 1930 г. («Гостиница грядущего» - это первая публикация Газданова в пражском журнале «Своими путями», «Повесть о трех неудачах», «Шпион», «Рассказы о свободном времени», «Общество восьмерки пик» и др.), а также эссе, рецензии и заметки о литературе, занимающие особое место в творчестве писателя.
В комментариях к тому сообщается, что роман «Вечер у Клэр» привлек внимание литературной общественности Русского зарубежья: отзывы на него появились в различных эмигрантских изданиях («Числа», «Последние новости», «Иллюстрированная Россия», «Россия и славянство», «Руль», «Воля России», «Русский магазин» и др.). После выхода в свет романа «Вечер у Клэр» зарубежная критика часто стала ставить рядом имена В. Сирина (Набокова) и Газданова (до тех пор в иерархии молодых писателей русской эмиграции В. Сирину (Набокову) принадлежало бесспорное первенство).
В статье «Литературная критика и эссеистика», напечатанной в комментариях к первому тому, Фатима Хадонова (СевероОсетинский гос. ун-т, Владикавказ), также один из первых публикаторов в России произведений Газданова, отмечает, что публикациям эссе Газданова о литературе обычно предшествовали устные доклады на вечерах парижских литературных объединений (прежде всего в «Кочевье»). Самое раннее упоминание об участии в них Газданова - 30 апреля 1927 г., на литературном вечере Союза молодых поэтов, посвященном И.А. Бунину. Прочитанный там в 1928 г. доклад, ставший основой эссе «Заметки об Эдгаре По, Гоголе и Мопассане», можно считать «официальным» началом литературно-критической деятельности писателя, учитывая «метафизическую» направленность эссе: в нем Газданов называет истинным искусство, существующее «как бы в тени смерти», а истинными художниками - тех, кто проникновенно писал «о страхе, предчувствии и смерти».
В выступлениях на вечерах «Кочевья» Газданов уже в 1929 г. был не склонен делить русскую литературу по политическим или географическим признакам, он рассматривал ее как единый литературный процесс. Выступления Газданова на литературных вечерах отличались ироничностью, резкостью, остроумием и парадоксальностью, но за неожиданными, шокирующими суждениями о писа-
телях скрывалось серьезное и даже трепетное отношение Газданова к литературе: он был убежден, что не биография определяет творчество, а, наоборот, творчество определяет жизнь писателя («О Чехове»). Газданов, по мнению Ф. Хадоновой, был критиком-эссеистом, а в эссе, как и в творчестве в целом, - агностиком, полагавшим, что при восприятии произведения можно говорить лишь о впечатлении, которое производит на нас особый, уникальный мир, созданный «сложным движением воображения» или «необычной фантазии художника» (т. 1, с. 858).
Его лучшие эссе - это мастерски написанные литературные портреты писателей («О Гоголе», «О Чехове»), некрологи и воспоминания («Об Алданове», «О Поплавском», «О Ремизове»). В знаменитом эссе «О молодой эмигрантской литературе» он пояснял, «почему после опыта Первой мировой и Гражданской войн невозможно писать так же, как писатели старшего поколения; сознание молодого поколения он определял как "биологически" чуждое "архаическим понятиям начала столетия", тогда как эмигрантская критика требовала от него традиционного сюжета, темы и упрекала его за обилие персонажей и эпизодичность повествования» (там же, с. 860).
Во втором томе представлена проза, созданная Газдановым в предвоенный и военный периоды. Она печатается по прижизненным изданиям: роман «Ночные дороги» (1939) - по книге, вышедшей в издательстве им. Чехова в 1952 г., рассказы - по журнальным и газетным публикациям. Исключение - документальная повесть «На французской земле» (1946), впервые опубликованная в Париже на французском языке, здесь она публикуется по оригиналу на русском языке, найденному Л. Диенешем в Архиве Газданова в Гарвардском университете.
В комментариях к тому отмечается, что роман «Ночные дороги» автобиографичен. У всех персонажей были прототипы в реальной жизни, лишь под влиянием жены Газданов дал им другие имена, многие из которых весьма прозрачно напоминают подлинные.
В основе повести «На французской земле» - личный опыт писателя, жившего в Париже в период оккупации и участвовавшего в Сопротивлении. «В этом документальном повествовании, написанном, как и большинство произведений писателя, от первого лица, в ряде случаев, когда речь идет о конкретных событиях, участ-
ником которых Газданову довелось быть, он скрывается иногда за образом "моего приятеля". Книга Газданова - первое литературное свидетельство участия советских партизан в движении Сопротивления в Европе», - отмечается в комментарии к тому (т. 2, с. 729).
В третьем томе опубликованы созданные после Второй мировой войны романы «Призрак Александра Вольфа» (1947, был начат в годы войны), «Возвращение Будды» (1949) и «Пилигримы» (1953), рассказы, литературно-критические эссе («О Гоголе», «О Чехове», «Осоргин» и др.), опубликованные в эмигрантских журналах в послевоенное время, а также масонские доклады писателя 1960-х годов - неотъемлемая часть его творчества как литературного критика.
В комментариях к тому отмечается, что «Пилигримы» - первый роман Газданова, целиком построенный на французском материале. В жанровом отношении он представляет собой притчу или моралистическую сказку.
Публикуя и комментируя масонские доклады Газданова, А.И. Серков сообщает, что писатель был посвящен в масонство 2 июня 1932 г. в ложе Северная Звезда (Париж), входившей в союз Великого Востока Франции (возглавлял ложу М.А. Осоргин). Газ-данов был членом ложи до своей кончины, занимая в ней должности оратора, судьи, привратника, делегата ложи, 1-го стража, досточтимого мастера ложи - т.е. ее официального руководителя. А. Серков приводит перечень тем докладов Газданова на заседаниях масонских лож («О юбилеях и безвременности масонства», «Писатель и коллектив», «Литература социального заказа», «О Гоголе», «О Чехове», «О литературном творчестве Алданова»), о которых можно судить в основном по пересказу в протоколах заседаний вольных каменщиков. Сохранились два текста выступлений Газданова в ложе Северная Звезда: о роли писателя (вероятно, прочтен после 1965 г.) и о М.А. Алданове (февраль 1967 г.).
В четвертый том вошли последние романы писателя, напечатанные при его жизни: «Пробуждение» (1965), «Эвелина и ее друзья» (1968), «Переворот» (опубликован посмертно 1972 г. вдовой писателя Ф.Д. Ламзаки), не публиковавшиеся при жизни писателя рассказы и фрагменты из Архива Газданова (Хотонская библиотека, Гарвард), а также выступления на радио «Свобода». Многие из этих сочинений печатаются впервые.
В комментариях к тому отмечается, что «Пробуждение» -второй роман Газданова, целиком основанный на французском материале, - своеобразная современная интерпретация мифа о Пигмалионе и Галатее. В период работы над романом писатель много раз посещал психиатрическую больницу, беседовал с больными, подобными его героине Мари, консультировался с врачами, изучал специальную литературу. «Эвелина и ее друзья» - последнее законченное произведение писателя. К работе над ним Газданов приступил в начале 1950-х годов. Прототипом одного из персонажей романа - Жоржа послужил, по всей вероятности, поэт Георгий Иванов.
Архивные публикации, как пишет Т.Н. Красавченко в статье, предваряющей комментарий к ним, существенно дополняют представление о творчестве Газданова: они раскрывают направление, эволюцию его эстетического сознания, тайники его творчества и поражают жанровым разнообразием - от сатирического, фельетонного рассказа-анекдота («Наследство»), от притчи («Черная капля») до попыток политического романа «Переворот», от традиционного для Газданова психологического рассказа («Ольга»), мастерского литературного портрета («Дядя Леша») до экзистенциально-философской прозы («Последний день»).
Направление эстетических исканий Газданова в 30-е годы, намеченное в эссе «Заметки об Эдгаре По, Гоголе и Мопассане» (1929), наиболее очевидно в рассказе «Ход лучей» (1930), где развивается изначально присутствующая в творчестве Газданова тема безумия человека, не выдерживающего «слишком много реальности». В рассказе явно воздействие эстетики и поэтики сюрреализма с его ориентацией на выражение сферы бессознательного, бреда, бесконтрольной мысли. Литературно-философский контекст романа возник на «перекрестке» традиций Гоголя с его «Записками сумасшедшего» и Мопассана со своим вариантом записок сумасшедшего (рассказ «Орля») и столь характерного для русской литературы использования мотива игры в карты, привлекавшего русских писателей от Пушкина («Пиковая дама») до Сирина-Набокова («Король, дама и валет»).
Особый интерес, как пишет исследовательница, представляют несколько обнаруженных в Архиве Газданова рассказов и фрагментов первой половины 1940-х годов. В этот период писа-
тель, находясь в оккупированной Франции и участвовавший в движении Сопротивления, оставался верен себе: изображая это страшное время («Последний день»), он вместе с тем обращается к своей постоянной теме любви и счастья («Ольга»). В рассказе «Последний день» Газданов «обыгрывает на свой лад» экспрессионистскую поэтику Кафки, творчество которого обрело международную известность.
Роман «Переворот», как отмечает Т.Н. Красавченко, написан Газдановым под впечатлением событий «молодежной революции» на Западе в конце 60-х годов ХХ в. Хотя действие происходит в некой необозначенной стране, но именно близкую Газданову Францию можно рассматривать как «архетипную страну» случившегося. На идеалы этого общества - конформизм, ханжеская мораль, материальный успех и комфорт - молодежь реагировала эпа-тажным неприятием, бунтом - от ухода из дома до политических выступлений. Роман, посмертно опубликованный в «Новом журнале», не был закончен: писатель вольно или невольно ушел от ответа на вопрос, каким должен быть выход в сложившейся политической ситуации. В соответствии со складом своего творческого сознания в «Перевороте» Газданов вновь вернулся к утопии («Пилигримы», «Превращение»), и утопия или антиутопия с открытой концовкой завершает его творчество (т. 4, с. 723).
Л. Диенеш комментирует выступления писателя на радио «Свобода»: с 1953 г. до конца своих дней (он умер в декабре 1971 г.) Газданов (под псевдонимом Георгий Черкасов) работал на американской радиостанции «Свобода». В 1964 г. он создал серию передач «О книгах и авторах» и «Дневник писателя» и вместе с Г. Адамовичем, В. Вейдле, Н. Струве и другими участвовал в «Беседах за круглым столом».
В томе представлены выступления из разных циклов («О Ремизове», «Достоевский и Пруст», «Пропаганда и литература», «Об Алданове», «О Б.К. Зайцеве», «Максим Горький», «Беседы за круглым столом» и др.). Считая вполне закономерным, что эти передачи порой отличались политической тенденциозностью (противопоставление советской идеологии западной), комментатор отмечает, что в ряде передач Газданову удалось избежать политизированности, он выступил как «увлекательный рассказчик, корректный мемуарист и чуткий критик» (там же, с. 693).
В пятом томе опубликованы письма Газданова и адресованные ему письма друзей и коллег; полностью опубликованы материалы полемики в русской эмигрантской печати вокруг статьи Газданова «О молодой эмигрантской литературе» (1936); воспоминания современников, их эссе и рецензии (М. Слоним, Н. Оцуп, М. Осоргин, П. Пильский, Г. Адамович, К. Зайцев, В. Вейдле, Ю. Иваск, Ю. Терапиано и др.).
В статье «Эпистолярное наследие», предваряющей пятый том, Т.Н. Красавченко отмечает, что письма Газданова и коллег к нему - важная часть его литературного творчества; с писем началось возвращение Газданова в Россию. В 1988 г., начиная с публикации в «Литературной Осетии» (№ 71) писем Газданова осетинскому литературоведу Аде Хадарцевой, открывается «шлюз» для потока их публикаций. За двадцать лет было напечатано несколько десятков его писем - З. Шаховской, Г. Баеву, Б. Зайцеву, М. Алда-нову, А. Бахраху, М. Карповичу, Г. Адамовичу, Л. Ржевскому, М.А. Осоргину, Н. Струве, Р. Гулю и др. В настоящем издании опубликовано 170 писем - Газданова и Газданову. Они дают представление о «круге» писателя; развенчивают «мифы» (например, о друзьях - «четырех мушкетерах» - Газданове, В. Сосинском, В. Андрееве, Д. Резникове); гораздо ближе в юности ему были Никита Муравьев и Лев Фельдау. В переписке особенно очевидны непринужденность, дружеский характер отношений писателя с М.А. Осоргиным и Л.Д. Ржевским. Письма проясняют характер отношений писателя с Г.В. Адамовичем, Б.К. Зайцевым, М.А. Алдановым, Ф.А. Степуном, Р.Б. Гулем, Ю.П. Иваском и другими литераторами и философами Русского зарубежья.
В разделе «Материалы полемики в русской эмигрантской печати вокруг статьи Газданова "О молодой эмигрантской литературе"» кандидат филол. наук С.Р. Федякин (Литературный институт) отмечает, что по поводу этой статьи, опубликованной в «Современных записках» в 1936 г., в эмигрантской прессе разразился один из самых «трудных» литературных споров. «Газданов попытался пошатнуть "незыблемые литературные репутации", назвав в ряду "бесчисленных литературных недоразумений" "Поэтическое искусство" Буало, "Исповедь" Руссо, "Выбранные места из переписки с друзьями" Гоголя, "Дневник писателя" Достоевского и т.д. Ниспровержение авторитетов, конечно, сыграло свою роль в разжига-
нии страстей... Критические выпады в адрес общеизвестных авторитетов нужны были автору "Вечера у Клэр" не для "затравки" спора, не для того, чтобы эпатировать читателя. Он хотел установить жесткую иерархию ценностей, чтобы с предельной строгостью судить о творчестве молодых литераторов Русского зарубежья. С такой, "крайней", точки зрения было очевидно: молодой эмигрантской литературы просто не существует» (т. 5, с. 269).
В томе полностью опубликованы в хронологическом порядке ответы В. Ходасевича, Г. Адамовича, Е. Кусковой, М. Осоргина, А. Бема, М. Алданова, В. Варшавского, В. Мансветова на статью Газданова.
В комментарии к статье Т.Н. Красавченко отмечает, что споры о «молодой» эмигрантской литературе велись давно, еще с 1929 г.; они то, разгорались, то затухали и возобновлялись, и были неизбежны, ибо в них шла речь о самом существовании литературы в изгнании, об отношениях «отцов» и «детей». «Написанная на тему, жизненно важную для русской эмиграции и, шире - русской культуры, статья вновь навела эмигрантскую общественность на раздумья о коренных основах существования не только эмигрантской, не только советской, но и литературы вообще, о соотношении "столичной", парижской, и "провинциальной" эмигрантской литературы» (там же, с. 345).
Библиография произведений Газданова и публикаций о нем, составленная Л. Диенешем и Т.Н. Красавченко, содержит 1400 наименований и охватывает материалы с 1926 по 2009 г. Цель библиографии, как пишут ее составители, - дать по возможности полное представление о публикациях произведений Газданова и критических работ о нем, а также об «индексе» цитируемости писателя, и тем самым показать в рамках жанра библиографии динамику общественного признания писателя. От предшествующих зарубежных и российских библиографических указателей о Газданове эта библиография отличается тем, что в ней дополнена не только современная часть (список публикаций, начиная с 80-х), но и «часть эмигрантская» - раздел публикаций 20-30-х годов, благодаря найденным российскими исследователями рассказам Газда-нова «Шпион», «Римляне», «Дракон», «Биография», ироническим «Заметкам читателя», опубликованным писателем в 1930 г. под псевдонимом Апполинарий Светловзоров в парижском журнале
«Мир и искусство», материалам полемики вокруг статьи Газданова «О молодой эмигрантской литературе», дополнительной информации о хронике литературной жизни русской эмиграции.
Библиография состоит из десяти разделов: «Произведения и письма Газданова, опубликованные за рубежом»; «Выступления на радио "Свобода"»; «Произведения и письма Газданова, опубликованные в России»; «Произведения Газданова, опубликованные в Интернете»; «Переводы произведений Газданова на иностранные языки»; «Публикации о жизни и творчестве Газданова за рубежом»; «Литература о жизни и творчестве Газданова, изданная в России»; «Публикации в Интернете»; «Публикации в художественной литературе и искусстве за рубежом и в России»; «Библиографические указатели за рубежом и в России».
В приложении опубликованы материалы: «Хронология жизни и творчества писателя» (составители Л. Диенеш и Т. Красавченко); перевод с английского (сделан Т.Н. Красавченко) каталога Архива Газданова в Хотонской библиотеке Гарвардского университета.
В статье, предваряющей каталог, Л. Диенеш описывает историю архива, переданного в 1970-е годы вдовой писателя Фаиной Дмитриевной Газдановой (Ф.О. Ламзака) на хранение в Гарвард. В 1995-1997 гг. Л. Диенеш существенно способствовал составлению каталога архива: он подготовил подробный список всех единиц хранения и детально прокомментировал его содержание. Архив содержит более двухсот единиц хранения и является почти полным собранием рукописей наиболее значительных романов писателя (кроме «Вечера у Клэр»), а также рукописей почти всех рассказов, статей, эссе и рецензий. С точки зрения Л. Диенеша, в архиве недостаточно представлены материалы, имевшие отношение к работе Газданова на радио «Свобода», полностью отсутствуют и масонские доклады писателя.
Завершают собрание сочинений три указателя: к каталогу; к библиографии и указатель имен.
Т.М. Миллионщикова
