CC BY
35РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ
ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 4
ГОСУДАРСТВО И ПРАВО 3
издается с 1974г. выходит 4 раза в год индекс РЖ 1 индекс серии 1,4 рефераты 95.03.001-95.03.047
УГОЛОВНОЕ ПРАВО. УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС. КРИМИНОЛОГИЯ.
95 03 037 НИКУЛИН С И УГОЛОВНЫЙ ЗАКОН И ЧАСТНЫЙ ИНТЕРЕС Лекция / М-во внутр. дел России Гл упр кадров— М.: У чеб -метод центр при Г л упр кадров М-ва внутр дел Рос Федерации, 1994 — 98 с
В работе освещаются как общие вопросы уголовно-правовой охраны частых интересов, связанные с задачами уголовного права, так и специальные, относящиеся к содержанию конкретных норм особенной части уголовного закона
Вопрос о соотношении частного интереса и задач уголовного права, пишет автор, традиционно не входил в число актуальных проблем этой отрасли права и практически не исследован отечественными криминалистами Даже само понятие “частный интерес”, указывает он, всегда вызывало резко отрицательное отношение с точки зрения Исходных начал господствовавшей социалистической идеологии, а потому заменялось более нейтральным термином “личный” или “индивидуальный” Однако за таким, внешне безобидным лингвистическим камуфляжем скрыт довольно глубокий смысл даже по словарному значению прилагательные “личный” (индивидуальный) и “частный” при всей их схожести несут разную нагрузку. Так если “личный” означает касающийся непосредственно какого-нибудь лица, лиц, принадлежащий какому-нибудь лицу, то смысл термина “частный” выражен инаг че — принадлежащий отдельному лицу, не обществу, не государству. Иными словами, употребление прилагательного “частный” подчеркивает прямое противопоставление (а значит и несовпадение), с одной стороны, жизни и интересов человека как члена общества, гражданина государства, а с другой — тех сфер и атрибутов его жизни, которые целесообразно именовать частными. Более того, зачастую термин “частный” акцентированно используется для выражения права человека на автономию и свободу в частной жизни, а также права на защиту от вторжения в нее как других люден, так и органов государственной власти или каких-либо общественных организаций.
Частные интересы человека, пишет автор, которые в общем плане можно определить как формирующиеся в сфере частной жизни, в социологическом смысле целесообразно сгруппировать следующим образом
Во-первых, относящиеся к внутренней духовной жизни, представляющей собой мир мыслей и чувств человека. Автономность человек* в этой сфере предполагает его свободу думать определенным образом, верить во что-то (а во что-то не верить), испытывать те или иные чувства, решать, кому и в какой мере сообщить или не сообщить о своих мыслях, верованиях, эмоциях, т. е делать или не делать их предметом гласного обсуждения, достоянием общественной жизни Во-вторых, интересы в сфере непосредственного межличностного общения. Они сводятся к недоступности посторонних к каналам коммуникаций человека — переписке, телефонным разговорам, телеграфным сообщениям и иным современным способам передачи интимной информации (например, компьютерная почта) Тут важно признание его права самому, по собственному разумению строить межличностные отношения, решать, кто достоин его уважения, а кто презрения, кого любить или не любить, с кем вступать в дружеские отношения, а кого избегать В-третьих, интересы человека в сфере личного и семейного быта Их охватывает право человека самому решать, какие предметы и услуги, когда и в каких пропорциях и количествах употреблять, в частности, какие товары и на каких условиях покупать. Сюда же входят интересы, вытекающие из ведения домашнего хозяйства, а также интересы в сфере досуга Наконец четвертая группа частных интересов сопряжена с имущественными интересами человека — его правом владеть, пользоваться и распоряжаться всеми предметами, составляющими его собственность. Иными словами, это сфера разнообразных частнособственнических интересов человека.
Автор указывает, во-первых, на то, что несовпадение частных интересов отдельных людей и интересов государства и любых других социальных образований объективно, неизбежно; во-вторых, на то, что в той или иной степени проблема частного интереса сохранится при любых, самых совершенных формах общественного устройства. Таким образом, правилом любого цивилизованного государства должно стать уважительное отношение к проявлениям частной жизни человека и соответствующим его интересам.
Коль скоро частные интересы существуют и не могут не существовать в самых разных проявлениях, возникает проблема их взаимоотношения с коллективными, общественными и государственными интересами. В этой связи, пишет автор, можно вести речь о двух принципиально различных типах (моделях) такого взаимоотношения. Первый тип в течение весьма длительного времени реализовался в бывшем СССР — стране, открыто провозгласившей приоритет интересов государства, общества, вообще, всякого коллектива по отношению к интересу частному. Второй, принципиально иной тип взаимоотношения частного и государственного, общественного интереса основан на
признании объективности происхождения первого и сохранения его не только в настоящем, но и в будущем. Государство же само по себе, а также в лице политических и других общественных организаций призвано максимально учитывать эти интересы и оказывать помощь п их осуществлении. Так, прямая обязанность государства состоит в правовой защите различных частных интересов, а также налаживании деликатного взаимодействия с лицами, преследующими свой собственный, сугубо частный интерес. Это позволит снять остроту противоречий между общими и частными интересами и установить социальное партнерство, упорядочить функционирование структур и институтов власти (с 7).
Вопрос о взаимодействии уголовного закона и частного интереса рассматривается автором на примере Уголовного кодекса и его задачах. При этом анализу подвергнуто не только действующее уголовное законодательство, но и прежние уголовные законы, а также проекты нового российского уголовного законодательства.
В результате перемещения интересов личности на приоритетное место в системе социальных ценностей, пишет автор, резко повысилась роль государства в их обеспечении, что не замедлило сказаться в области уголовного правотворчества.
Поскольку изменение структуры Особенной части УК неизбежно сопряжено с его комплексной реформой, законодатель не смог в настоящее время буквально воплотить первостепенной охраны личности и ее интересов в жизнь. Однако последние изменения в уголовном законодательстве свидетельствуют об устойчивой тенденции в этом направлении. Так, законами от 18 февраля и 29 апреля 1993 г. в Уголовный кодекс России внесены новеллы, существенным образом направленные на защиту такого важного блага личности, как личная (физическая) свобода: отменено примечание к ст. 1261 УК “Захват заложников” и введена ст. 1251 “Похищение человека”1. Это, пишет автор, позволит эффективно защитить личную свободу человека уголовно-правовыми средствами.
В настоящее время в Федеральное собрание представлен законопроект, по которому в одну главу объединяются все преступления против собственности (как личной, так и государственной и иной). Нашло все это отражение и в проекте нового российского УК. Но идея приоритетной охраны интересов человека в нем, указывает автор, реализована более ярко, в частности, раздел “Преступления против личности, прав и свобод граждан и нравственности” помещен на второе место вслед за преступлениями против мира и безопасности человечества.
ведомости Съезда нар. депутатов РФ и Верхов. Совета РФт — 1993 — № 10 С г 360
Ясно, пишет он, что понятие “интересы личности” не совпадает с понятием “частные интересы” аналогично тому, как понятие “права человека” не идентично понятию “права гражданина”. Частные интересы включают в себя, как уже подчеркивалось, те интересы, которые формируются и проявляются в сфере частной жизни человека. Правовая легализация частных интересов поэтому предполагает нг только рассмотрение их в качестве важнейшего объекта уголовно-правовой охраны, но и уважительное, бережное к ним отношение при формулировании составов конкретных преступлений, имеющих своим объектом государственные и общественные интересы. Поэтому, пишет автор, законодатель призван по возможности максимально четко определить меру свободы человека при реализации частных интересов, установить пределы его прав и обязанностей как в частной, так и государственно-общественной жизни.
Л_ Д. Ананиан
95.03.038. НАЗАРЕНКО Г. В. НЕВМЕНЯЕМОСТЬ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ.— Орел, 1994 .— 102 с.— Библиогр.: с. 87-101.
В книге на основе анализа работ философов, отечественных и зарубежных специалистов по уголовному праву и судебной психиатрии рассматривается комплекс проблем, связанных с невменяемостью.
Проблема невменяемости в современной правовой теории и судебной психиатрии, пишет автор, занимает особое место и привлекает к себе внимание многих исследователей. Изучение невменяемости, указывает он, ведется в нескольких направлениях: уголовно-правовом, уголовно-процессуальном и административно-правовом.
Важность дальнейшей теоретической разработки учения о невменяемости определяется тем, что категория невменяемости в уголовном праве связана с вменяемостью, вменением, возрастом вменения и другими уголовно-правовыми институтами, от которых зависит уголовная ответственность. От правильного понимания юридической природы и сущности невменяемости зависит рассмотрение признаков преступления и общественно опасного деяния невменяемого; обоснование уголовной ответственности лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения; субъектов, использовавших в качестве орудия совершения преступления психически больных; классификация действий граждан, оборонявшихся против агрессивных действий лиц, признанных в судебном порядке невменяемыми, и решение ряда других.
В связи с тем, пишет автор, что вопрос о вменяемости — невменяемости субъекта затрагивает права личности, исследуемая проблема имеет не только юридическую, но и социально-политическую значимость. Об этом свидетельствуют имевшие место в недавнем прошлом
