CC BY
16
на внутригрупповые («bonding») и межрелигиозные («bridging») связи (т.е. их укрепление или ослабление). Например, один из вариантов взаимодействия заключается в том, что индивид отождествляет себя со своей религиозной группой и видит для нее угрозу со стороны диалогического партнера («закрытость»), в результате чего происходит ухудшение межрелигиозного восприятия («балкани-зация»), тогда как внутригрупповая связь укрепляется. Авторы отмечают, что четыре рассматриваемых ими типа контактов являются идеальными, тогда как в реальном общении возможны более сложные реакции участников, например «амбивалентность» в восприятии другого (с. 96-99).
Представленная модель указывает на возможные последствия межрелигиозных контактов, но не объясняет, какие факторы определяют исход коммуникации. Для ответа на этот вопрос надо учитывать ряд дополнительных частных условий - предыдущий опыт, культурные особенности и т.д. В качестве примера использования контекстуальной модели рассматривается влияние различных факторов на межрелигиозную интернет-коммуникацию по проблеме гомосексуальности. Именно контекстуальная модель, заключают авторы, способна описать различные формы межрелигиозной интернет-коммуникации, при этом различные аспекты представленного подхода - «открытость» и «закрытость» партнеров, вопросы формирования личной или групповой идентичности, интенции к диалогу, трансформация взаимовосприятия и другие -требуют дальнейшего исследования и конкретизации (с. 99-100).
С.В. Мельник
2016.03.013. ПАПА РИМСКИЙ ФРАНЦИСК I. Энциклика «О вере» (Lumen fidei):
http://w2.vatican.va/content/francesco/it/encyclicals/documents/papa-francesco_20130629_enciclica-lumen-fidei.html (итальянский текст) http://w2.vatican.va/content/francesco/lt/encyclicals/documents/papa-francesco_20130629_enciclica-lumen-fidei.html (латинский текст) Русский перевод: ПАПА РИМСКИЙ ФРАНЦИСК I. Энциклика «О вере» (Lumen fidei). - М.: Издательство францисканцев, 2013. -
79 с.
http://cathmos.ru/files/docs/papal_documents/Lumen_Fidei_ok.pdf Цитаты даются по изданию на русском языке.
Ключевые слова: Франциск I; энциклика; вера; знание; истина; философия; Бог; смысл жизни.
Энциклика Папы Римского Франциска под названием «Lumen fidei» («Свет веры») от 29 июня 2013 г. посвящена, как в ней говорится в первых же словах, великому дару - свету веры, который принес Иисус. «В Евангелии от Иоанна Он Сам говорит о Себе так: "Я, свет, пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме" (Ин. 12, 46)».
Сразу же акцентируется внимание на том, что как многими нашими современниками, так и вообще с начала Нового времени, высказываются возражения, что этот свет веры на самом деле иллюзорен, что он был пригоден лишь для античных обществ, но не годится для современного человека, ставшего взрослым и гордящегося своим разумом. Цитируется молодой Ницше (далее по ходу эницклики будут в полемическом контексте или, напротив, в качестве подтверждения высказанных мыслей цитироваться Ж.-Ж. Руссо, Данте, Ф.М. Достоевский, Мартин Бубер, Л. Витгенштейн, Т.С. Элиот): «Здесь расходятся пути человечества: если ты желаешь обрести мир в душе и счастье - верь; если желаешь быть учеником истины - исследуй»1 (с. 6).
Отмечается в связи с этим, что вера стала противопоставляться смелому поиску истины и ассоциироваться с темнотой. Пространство для веры стали понимать непроницаемым для света разума, а веру как то, в чем человек более не может быть уверен, «как прыжок в пустоту, который совершается из-за нехватки света, побуждаемый слепым чувством, или как субъективный свет, возможно, способный согреть сердце и принести частное утешение, но который невозможно предложить другим как объективный и общий свет, освещающий путь» (с. 7).
Однако, говорится в энциклике, затем мало-помалу становилось все очевидней, что свет разума не может осветить будущее и оставляет человека в страхе перед неизвестностью. В итоге человек сегодня отказался от поиска великого света и великой истины и довольствуется маленьким светом, в слабых лучах которого виден краткий миг, но который не может осветить путь. Поэтому необхо-
1 Nietzsche F. Brief an Elisabeth Nietzsche от 11 июня 1865 г. // Werke in drei Banden, München, 1954. - 953 S.
димо открыть свет веры заново, ведь если гаснет ее пламя, то затем угасает и любой другой свет. «Действительно, свету веры присущ исключительный характер, он способен осветить все бытие человека. Поскольку этот свет столь сильный, он не может исходить от нас самих, а должен исходить от истинно первоначального источника, должен исходить в конечном счете от Бога» (с. 8). Вера, получаемая от Бога, оказывается путеводным светом, указывающим направление для нашего странствия во времени.
Далее спрашивается, что за путь открывает перед верующими вера и откуда исходит ее свет, позволяющий озарить путь счастливой и благодатной жизни, изобилующей плодами? С опорой на Ветхий Завет говорится, что вера связана со слушанием. Отец веры Авраам не видит, но слышит Бога. Тем самым Бог - это Бог личности, напрямую обращающийся к ней. «Вера - это ответ на Слово, обращенное к личности, данный конкретному "Ты", зовущему нас по имени» (с. 12-13).
Принятием дара веры верующий получает новое, сыновнее бытие, «становится сыном в Сыне» (с. 23). «Авва, Отче», - говорит энциклика, - это самое характерное слово опыта Иисуса, которая становится центром христианского опыта. «Жизнь в вере, будучи сыновним существованием, представляет собой признание первоначального и радикального дара, лежащего в основании бытия человека» (с. 23).
Желающий оправдать себя перед Богом с помощью своих поступков не прав в том, что, даже соблюдая заповеди и совершая добрые дела, он ставит в центр себя самого и не признает, что источник благости - Бог. Цитируется замечательная по своей глубине и краткости мысль Августина: «Ab eo qui fecit te noli deficere nec ad te» - «От того, кто тебя сотворил, не отвращайся, даже обращаясь к самому себе» (с. 24).
В разделе энциклики «Экклезиальная форма веры» говорится о том, что «единое тело» всех верующих во Христе не сводит христианина до уровня простой частицы безымянного целого или лишь элемента огромного механизма. Христиане составляют «одно», но не утрачивают при этом собственной индивидуальности, и в служении другим каждый в полной мере обретает свое бытие. И вне этого тела, вне единства Церкви вера утрачивает свою меру и лишается своего равновесия. Поэтому «вера обязательно имеет
экклезиальную форму, исповедуется изнутри Тела Христова как конкретное общение верующих. Именно из экклезиального пространства она открывает отдельного христианина всем людям» (с. 27).
Во второй части энциклики под названием «Если не уверуете, то не поймете» (ср. Ис. 7.9), в разделе «Вера и истина» подчеркивается неразрывная связь этих феноменов: «Человек нуждается в познании, нуждается в истине, потому что без нее нельзя устоять, нельзя продвигаться вперед. Вера без истины не спасает, не сообщает уверенность нашим шагам, а оказывается прекрасной сказкой, проекцией наших мечтаний о счастье, тем, чем мы довольствуемся только в той мере, в какой мы хотим поддаться иллюзии. Или сводится к приятному чувству, утешающему и согревающему, но подчиненному смене нашего настроения, превратностям эпохи - чувству, неспособному сохранять постоянство на жизненном пути» (с. 30-31).
Описывая современный кризис истины папа Франциск в энциклике говорит, что современная культура склонна принимать за истину технологию: истинно лишь то, что можно измерить и сконструировать с помощью науки, что работает и делает жизнь удобнее и легче. Вместе с тем истина понимается лишь как нечто субъективное и индивидуальное, что нельзя предлагать другим. На великую истину теперь смотрят с подозрением и подозревают в тоталитаризме. В результате в современном мире господствует утилитаризм, который больше не интересуется вопрошанием об истине всего и о Боге.
В этом контексте Папа Римский задает вопрос, может ли в этой ситуации христианская вера послужить общему благу для верного понимания истины? Чтобы ответить на этот вопрос, папа призывает поразмышлять над типом познания, присущим вере. Цитируя слова апостола Павла «Сердцем веруют» (Рим 10, 10), энциклика говорит, что именно сердце - центр человека, где пересекаются все измерения: тело и дух, чувство с волей и интеллект, и т.д. В сердце человек открывается истине и любви, и «именно в пересечении веры и любви становится понятной форма познания, присущая вере... Вера познает, поскольку связана с любовью, так как сама любовь несет свет» (с. 33).
Далее в энциклике критикуется Людвиг Витгенштейн за отождествление веры с субъективным процессом влюбленности, который понимается как нечто, что нельзя предлагать в качестве истины, действительной для всех. Констатируется, что сегодня любовь представляется опытом, связанным с миром непостоянных чувств, а не с истиной. Тем не менее, спрашивает Франциск I, разве такое описание соответствует любви? Любовь нельзя сводить к непостоянному чувству. Только будучи основанной на истине, любовь способна сохраняться во времени и оставаться крепкой. «Без истины любовь не может предложить крепкие узы, не способна ни вывести "я" за рамки его изоляции, ни освободить его от бренности ради созидания плодотворной жизни» (с. 34).
Но если любовь нуждается в истине, то и истина нуждается в любви. Без любви, - говорит папа Франциск I, - истина оказывается холодной, безликой, угнетает реальную жизнь личности. «Любовь открывает наши глаза, чтобы мы по-новому видели всю реальность, в единстве с любимой личностью. В этом смысле святой Григорий Великий написал "amor ipse notitia est", любовь сама есть познание, она приносит с собой новую логику» (С. 34). Интеллект должен стать «интеллектом просвещенной любви» (Гильом из Сьен-Терри).
В разделе «Вера как слушание и видение» говорится, что в Священном Писании вера представлена как связанная с чувством слуха, как слышание: «Вера от слышания» (Рим 10, 17). При этом общепринятое противопоставление слышания видению как понятию, присущему греческой культуре, не верно и не соответствует библейским фактам. «В Ветхом Завете совмещены оба типа познания, так как слушание Слова Божия совпадает с желанием видеть лик Божий. Тем самым оказалось возможным развить диалог с эллинистической культурой» (с. 37). Также в следующем разделе «Диалог веры и разума» говорится, что первые христиане нашли в греческом мире и его жажде истины подходящего партнера по диалогу. И «встреча евангельской вести с философским мышлением античного мира оказалась решающим шагом для того, чтобы Евангелие достигло всех народов, и содействовала плодотворному взаимодействию веры и разума, развивавшемуся веками вплоть до наших дней» (с. 40-41).
Сегодня часто истина сводится лишь к достоянию отдельного лица, общая истина пугает, потому что она подозревается в абсолютизме и тоталитаризме. Однако если истина есть истина любви, то она раскрывается в личной встрече с Другим и другими. Значит, она свободна от закрытости отдельного лица и может быть прича-стна общему благу. «Будучи истиной любви, такая истина не навязывается насильственно, не уничтожает отдельное лицо. Поэтому очевидно, что вера не является нетерпимой, а возрастает в уважительном сосуществовании с другим. Верующий не надменен; напротив, истина делает его смиренным, знающим, что не столько мы обладаем верой, сколько именно вера нас объемлет и обладает нами» (с. 43).
Свет веры не отчуждает нас от материального мира, освещает и материю, доверяет ее порядку, знает, что в ней открывается более широкий путь понимания и гармонии. «Поэтому научный взгляд извлекает пользу из веры: вера призывает ученого оставаться открытым реальности, во всем ее неисчерпаемом богатстве. Вера пробуждает критический дух, так как не позволяет ученым довольствоваться формулами, а помогает понять, что природа всегда неизмеримо больше их» (с. 44).
В разделе «Вера и богословие» говорится, что богословие невозможно без веры, поскольку оно относится к движению веры, которая стремится к более глубокому постижению откровения Бога о Себе Самом и его кульминации - Тайны Христа. Поэтому в богословии, в отличие от экспериментальных наук, при исследованиях необходимо не только усилие интеллекта. Ведь Бог не объект, а Субъект, дающий узнать Себя, и проявляет Он Себя в отношениях личности с личностью. Поэтому неповрежденная и цельная вера должна направлять разум, чтобы тот раскрылся для исходящего от Бога света и мог глубже узнать Бога, руководствуясь любовью к истине. Средневековые богословы указали, говорит папа Франциск I, что богословие как наука веры представляет собой участие в знании Бога о Самом Себе. «То есть богословие - не просто слово о Боге, а, прежде всего, принятие и поиск более глубокого понимания слова, обращенного к нам Богом, - слова, которые Бог произносит о Себе Самом, потому что Он Сам есть вечный диалог общения и допускает к этому диалогу человека» (с. 47). Поэтому
богословию свойственно смирение, позволяющее Богу «прикоснуться» и признающее собственные границы перед Тайной.
При этом, говорится в энциклике, богословие разделяет экк-лезиальную форму веры. Богословие, живя верой, считает учительство папы и епископов не чем-то внешним, ограничением собственной свободы, но, напротив - одной из своих внутренних составляющих, «поскольку это учительство обеспечивает контакт с первоначальным источником и дает уверенность в черпании Слова Христова во всей его полноте» (с. 48).
В разделе «Церковь, матерь нашей веры» говорится, что вера -это не просто индивидуальный выбор и не изолированная связь «я» верующего с Божественным «Ты», самостоятельного субъекта с Богом. Верить только самим по себе, по отдельности невозможно. Вера всегда открывается «нам», всегда дается в рамках церковного общения. Поэтому верующий никогда не одинок и поэтому вера стремится распространяться, приобщать и других людей к своей радости. И уверовавший обнаруживает, что пространство его «я» расширяется, что в нем зарождаются новые, обогащающие жизнь взаимоотношения.
В разделе «Таинства и передача веры» отмечается, что Церкви передается не просто доктринальная мысль, для чего хватило бы книги или повторения устного послания, но самый свет, рождающийся от личной встречи с живым Богом, свет, затрагивающий самый центр личности, ее сердце, увлекающий ум, волю и чувства. Для этого существуют особые средства (instrumenta), касающиеся полноты личности - церковные Таинства. И, «раз верно, что таинства являются таинствами веры, значит, нужно говорить и о таинственной (sacramentalis) структуре веры. Пробуждение веры связано с новым пробуждением таинственного (sacramentalis) смысла жизни человека и христианского бытия, так как показывает, как видимое и материальное открываются тайне (mysterium) вечности» (с. 53).
Например, таинство крещения, посредством которого в первую очередь происходит передача веры, показывает, что вера - не индивидуальное деяние, когда человек может рассчитывать исключительно на собственные силы. «Веру нужно принять, войдя в церковное общение, передающее Божий дар: никто сам себя не крестит, как никто самостоятельно не рождается для жизни. Мы были
крещены» (с. 54). И структура крещения помогает понять важность и значение крещения детей. Ребенок не может совершить добровольный акт крещения, поэтому веру от его имени исповедуют родители и восприемники. Так его вера начинается через общее «мы» в лоне общины Церкви. Родители, по словам Августина, призваны не только дарить жизнь, но и приводить детей к Богу, чем им даруется фундаментальная ориентация бытия и уверенность в благом будущем.
Также в энциклике подчеркивается связь веры с молитвой «Отче наш», в которой христианин приобщается к духовному опыту Христа и учится смотреть его глазами, и Декалогом. Десять заповедей - это не собрание запретов, а конкретные указания на пути веры к Богу, как выйти из пустыни самодостаточного «я» и позволить Божиему милосердию охватить нас, чтобы нести Его милосердие другим.
В разделе «Единство и целостность веры» говорится, что сегодня нам представляется возможным союз людей, объединенных единым стремлением, любовью, участием в судьбе и целью, но мы не можем себе представить единство в истине. Нам это кажется противоречащим свободе мысли и автономии субъекта. Однако опыт любви показывает, что в ней как раз дается общее видение, что в ней мы учимся смотреть глазами другого, и это обогащает наш взгляд. «Истинная любовь, по мере Божественной любви, требует истины, и в общем взгляде истины, которая есть Иисус Христос, эта любовь крепнет и углубляется». И, как говорил святой Лев Великий, «ибо если не едина вера, то уже и не вера» (с. 60).
Ставится вопрос, почему вера едина. Во-первых, потому что един постигаемый и исповедуемый Бог. Во-вторых, потому что единственным является Господь Иисус Христос, Его жизнь и Его биография (specifica historia). В-третьих, вера едина в силу единства церкви. Церковь представляет собой одно тело и один дух.
В разделе «Вера и общее благо» говорится о том, что веру можно понимать и как некое пространство, надежную крепость, которую может даровать человеку лишь Бог. Таким пространством был, например, Ноев ковчег. Вера открывает, насколько крепкими могут быть связи между людьми, если среди них пребывает Бог. «Надежный Бог дарует людям надежный город» (с. 66). Ведь без надежной любви ничто не способно сохранить единство между
людьми. Вера позволяет понять строение и архитектуру человеческих взаимоотношений, потому что видит их подлинное основание и конечную цель, которая заключается в Боге и Его любви. Поэтому «вера - благо для всех, общее благо, ее свет освещает не только ограду Церкви и не служит исключительно созиданию вечного потустороннего града; свет веры помогает созидать наши общества, так, чтобы те следовали к будущему надежды» (с. 66-67). Вера должна позволять «творить правду» (Евр. 11, 33).
Первой сферой, в которой вера освещает город людей, является семья. Постоянный союз мужчины и женщины в браке рождается из их любви и Божией, из признания и принятия благости разности полов, благодаря которой супруги могут соединиться в одну плоть и зародить новую жизнь.
Что касается социальных связей и жизни в обществе, то вера также развивается на братском пути. В «модернизме» тоже было стремление создать всеобщее братство людей на основании равенства. Однако стало понятно, что подобное братство вне соотнесения с общим Отцом как со своим окончательным основанием невозможно. Следует вернуться к истинному корню братства. История веры с самого начала была историей братства, хотя и не лишенной конфликтов. Именно вера принесла человеческому обществу столь много благ. Благодаря ей было понято уникальное достоинство каждой личности, что совсем не было очевидно в античном обществе.
Вера также является утешительной силой в страдании. Говорить о вере часто означает говорить о горестных испытаниях, но именно в них святой Павел видел самое убедительное возвещение Евангелия, потому что именно в страданиях обнаруживается сила Божия, превосходящая слабость и страдания человека. Христианин знает, что страдания нельзя удалить из мира, но они могут стать актом отдания себя в руки Бога и, значит, этапом умножения веры и любви.
Свет веры не дает забыть и о страданиях мира. Для скольких святых страждущие стали проводниками света - например, для Франциска Ассизского или Терезы Калькуттской. Они поняли тайну, заключенную в страдающих.
Страдание напоминает, что служение веры - это всегда служение надежде, обращенной вперед и знающей, что лишь в Боге, в
будущем, даруемом воскресшим Христом, общество может найти прочные и долговечные основания. Поэтому вера связана с надеждой: хотя здесь на земле наше место обитания и подвержено разрушению, Бог приготовил нам вечную обитель в Христе, в Его Теле.
К концу энциклики высказывается следующее своего рода программное утверждение, словно резюме: «В единстве с верой и любовью надежда устремляет нас в надежное будущее, разворачивающееся в перспективе, отличной от иллюзорных предложений мирских идолов, в перспективе, дарующей новый порыв и новые силы для повседневной жизни. Не дадим украсть у нас надежду, не позволим свести ее на нет немедленными решениями и предложениями, останавливающими нас на пути и "рассеивающими" время, трансформируя его в пространство. Время всегда выше пространства. Пространство кристаллизует процессы, время же устремляет в будущее и побуждает следовать с надеждой» (с. 75).
Последний раздел энциклики - «Блаженна уверовавшая», посвященный Деве Марии, давшей пример и образец веры, когда «верующий всецело вовлечен в свое исповедание веры» (с. 75). Интересно, в частности, что упоминается девственное зачатие Девы Марии, один из пунктов догматических расхождений православия и католичества.
Заканчивается энциклика молитвой-обращением «К Марии, Матери Церкви и Матери нашей веры».
Ю.В. Пущаев
2016.03.014. ПАНАГОПУЛОС И. ТОЛКОВАНИЕ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ У ОТЦОВ ЦЕРКВИ: ПЕРВЫЕ ТРИ ВЕКА И АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ ЭКЗЕГЕТИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ ДО V в. / Пер., послесл. свящ. Максима Михайлова. - М.: Перервинская православная духовная семинария, 2013. - Т. 1. - 576 с.
Ключевые слова: Библия; экзегетика; православие; теология; Александрийская школа; Ориген; патристика.
Монография профессора Афинского университета И. Пана-гопулоса посвящена исследованию одного из наименее изученных в русском научном православном богословии вопросов - теории и практики святоотеческого толкования Священного Писания. Интерес автора сосредоточен прежде всего на выявлении, анализе и
