CC BY
15
реи. Действия ДПЯ выглядят подчас несколько противоречиво, что в первую очередь объясняется стремлением не испортить отношения с США и одновременно показать, что предвыборные обещания, такие как возвращение кораблей, участвующих в операциях в Индийском океане, остаются в силе.
Еще одним критически важным моментом, с которым придется иметь дело новому правительству, - «падение производства на фоне финансового кризиса и продолжающийся рост доли пенсионеров среди населения (к 2025 г. пожилые люди будут составлять 30%)» (с. 13). Для борьбы с последствиями кризиса ДПЯ обещает добиваться «роста потребления внутри страны», снижая дорожные налоги, выплачивая семьям с детьми по 26 000 йен ежемесячно. Однако нежелание поднять потребительский налог выше нынешних 5% оставляет еще меньше пространства для маневра и усугубляет проблему растущего государственного долга. Правительство также говорит о планах по снижению количества вырабатываемых парниковых газов на 25%, что в то же время противоречит обещаниям снизить дорожный налог, стимулируя тем самым более массовое пользование автомобилями.
В заключение автор отмечает, что несмотря на все вышеупомянутые проблемы и противоречия, «полный разрыв с США или финансовое самоубийство ради роста внутреннего потребления маловероятны» (16). Цитируя известного историка Кеннета Пайла, автор пишет, что Япония всегда успешно реорганизовывала свои институты и инструменты для того, чтобы адекватно реагировать на новые обстоятельства.
Ш.Ш. Яппаров
КУЛЬТУРА
2012.02.038. СВИФТ О. ГРАЖДАНСТВО МОРЯКА: ЧТО ОЗНАЧАЕТ БЫТЬ ФИЛИППИНЦЕМ НА МОРЕ И ЧТО ЗНАЧИТ МОРЕПЛАВАНИЕ ДЛЯ ФИЛИППИН.
SWIFT O. Seafaring citizenship: what being Filipino means at sea and what seafaring means for the Philippines // South East Asia research. -L., 2011. - Vol. 19, N 2. - P. 273-291.
Оливия Свифт заканчивает работу над диссертацией на факультете антропологии Лондонского университета. Она отмечает
особую роль моря в истории Филиппин и в формировании социопсихологического типа филиппинца.
Филиппины - это более 7 тыс. островов, а площадь акватории в восемь раз больше поверхности суши (с. 287).
Жители доколониальных островов, которые позже под испанским контролем (1521-1898) стали Филиппинами, по крайней мере с IV в. занимались морской торговлей. На доколониальных островах не было централизованной или автократической власти, в основе которой лежали бы абстрактные принципы и институты. Жизнь протекала в племенах, во главе каждого стоял вождь дату, власть которого основывалась скорее на личных отношениях, чем на территориальных границах. Дату обеспечивал лояльность подданных с помощью своей харизмы, щедрости и лидерских способностей и возможностей мобилизовать население. Но дату мог быть смещен в пользу более способного руководителя или ради неких преимуществ. Особый интерес дату проявлял к водным пространствам и торговле, на них осуществляемой, поскольку черпал из нее свои доходы. Поддерживая в хорошем состоянии свой порт, дату привлекал в него торговые суда и брал портовый сбор, а с прибывающих купцов - дань товаром. Среди его задач была борьба с тем пиратством, которое мешало развитию торговли на его землях, однако для борьбы с соседями-конкурентами пиратство насаждал сам.
Наиболее насильственной формой осуществления власти были набеги и порабощение соседних земель, а также захват кораблей в море. Особенно славился этим юг, где проживали принявшие ислам племена илланум (т.е. иранцы). Эта практика прекратилась, как только американцы приняли от испанцев контроль над Филиппинами и осуществили антипиратские кампании в период 1903-1913 гг.
Испанцы объединили разрозненные острова-княжества в одну страну-архипелаг, американцы усмирили пиратов силой, но предпринятая правительством Маркоса интеграция пиратских этнических групп моро в национальный проект закончились провалом из-за «непоследовательной политики правительства и жестокости в ее осуществлении» (с. 286). Главную же причину сепаратизма филиппинских мусульман автор видит в их маргинализации.
За филиппинцами закрепилась устойчивая репутация народа моряков. Более 0,3 млн. филиппинцев по всему миру живут и рабо-
тают на судах, осуществляющих до 90% мирового товарооборота (с. 273). Филиппинцы более, чем какая-либо другая нация, представлены в этой профессии, хоть и плавают под флагами разных стран. Формируя экипаж полностью или частично, филиппинцы образуют некую общность, для которой характерны иерархия и равенство. Первое - почитание всех старших по званию и возрасту. Второе - исходящая из понимания, что «все мы в одной лодке», готовность прийти друг другу на помощь вне зависимости от рангов. У них общий досуг, общие молитвы, общий стол (что нехарактерно для морской традиции других наций, где офицеры едят отдельно от младшего состава), они то, что по-тагальски называется баркада и обозначает группу людей одного пола и примерно одинакового возраста, где один за всех и все за одного. Этим же термином описывают бандитские группировки на суше и криминальный жанр в кино. Баркада предлагает эгалитарную модель, отличную от модели традиционного общества. Филиппинские моряки по многу лет проводят в рейсах и рассчитывают на продвижение по службе. Для этого есть основания, так как при переизбытке матросов и нехватке старшего состава компании финансируют обучение молодых матросов. Большинство моряков идентифицируют себя скорее со своей верой, семьей и профессией, чем с нацией. Их «нация» - профессия, и в совершенствовании в ней они видят свое патриотическое призвание: заявляя о себе как о знающих и исполнительных моряках, они заставляют мир иначе взглянуть на них, а через них - на их родину, Филиппины.
И на суше, живя со своими семьями, моряки представляют особый элемент общества. Они, как правило, богаче соседей-неморяков, не всегда кичатся своим богатством, но строят более богатые и высокие дома, возвышающиеся над «морем соседских крыш». Практически всегда обозначают свою принадлежность морю: украшают свои дома и автомобили рисунками с морской тематикой. Но на берегу они практически всегда говорят о своей профессии как о чем-то преходящем в жизни их семьи, поскольку для своих детей не желают карьеры моряка, а если и желают, то в последнюю очередь, после карьеры юриста, врача, священника и т.д. В мореходные училища они стараются попасть не столько на реальные «романтические» морские профессии, сколько на специальности, связанные с бумагами. Главное для них - обеспечить семью.
Жизненные обстоятельства привели к тому, что примерно 10% филиппинцев живут за пределами родной страны, у многих двойное гражданство, поэтому ориентироваться в описании нации на территориальные границы на политической карте - значит за-ужать подход. Национальное государство, считает автор, не обязательно должно иметь фиксированную территорию, и граждане такого государства «не политическая общность с реальным контактом граждан внутри жестких границ, а политическая общность, которая представляет себя суверенной, основанной на родстве» (с. 284). Это во многом относится и к Филиппинам, границы которых с остальным миром «зыбки и неопределенны» (с. 285), а сами филиппинцы склонны к работе за границей, потому что «три с половиной века испанского владычества и 50 лет американского контроля освободили филиппинцев от чувства национальной принадлежности к своей земле» (с. 285).
Строительство филиппинской нации имеет морскую метафору: все филиппинцы - это и экипаж и пассажиры одной лодки, это своего рода баркада - социальная общность равных. Неспособность государства удовлетворить запросы своих граждан сделала эмиграцию и работу за рубежом предпочтением или необходимостью для слишком большого числа филиппинцев. Сформировалась своеобразная идея, вокруг которой и сплачивается народ: индивидуальный поиск счастья в масштабе всей страны. И тогда метафора «все мы - в одной лодке» отчасти теряет свою метафоричность, когда слишком многие оказываются либо мореходами, либо пассажирами судов, уносящих их в океанские просторы.
Ю.В. Чайников
РЕЛИГИЯ
2012.02.039. СИН С. ИУДАИЗМ В КИТАЕ.
XIN X. Tracing Judaism in China // Social sciences in China. - Beijing, 2010. - Vol. 31, N 1. - P. 130-161.
Автор (Нанкинский университет, КНР) рассматривает проблему «китайского иудаизма». Поскольку иудаизм не принадлежит к числу религий, стремящихся вербовать новых прозелитов, иудейские общины в Китае почти исключительно состояли из переселившихся в эту страну иудеев (и их потомков). Первые докумен-
