CC BY
17
для общества больше проблем, чем решают. Однако любая технология подлежит модернизации, и корпорация - не исключение. Собственно, реформирование корпораций уже происходит. Появляются новые корпоративные организационные формы, требуемые информационным обществом и экономикой знаний. Корпорации в условиях формирования такого общества и такой экономики уже не могут оставаться прежними - просто потому, что радикально меняются сами «капиталистические» условия, которые и создали «неудачную» корпоративную культуру. И «если меняются условия, породившие технологическую неудачу, то и она должна смениться пусть тоже технологической неудачей, но зато новой - которая решит назревшие сегодня социально-экономические проблемы, хотя и наверняка создаст новые. И это - классическая картина технологического развития» (с. 23).
А.А. Али-заде
2011.03.005. ТРОСОУ С. ТЕОРИЯ ПРАВА И ТЕХНОЛОГИИ: ПРИБЕГАЯ К ЭКОНОМИЧЕСКОМУ АНАЛИЗУ. TROSOW S. Law and technology theory: Bringing in some economic analysis // Bulletin of science, technology & society. - 2010. - Vol. 30, N 1. - Р. 30-32. - D0I:10.1177/0270467609357453. - Mode of access: http://bst. sugepub.com/cgi/content/abstract/30/1/30
Ключевые слова: экономика информации; политическая экономия; общественное благо; авторское право; интеллектуальная собственность; право и технология.
Автор - сотрудник факультета информационных технологий и средств массовой информации университета в Онтарио (Канада) -считает, что область интеллектуальной собственности, развивающаяся в связи с новыми информационными технологиями (НИТ), нуждается в теоретической разработке правовых основ функционирования НИТ, которая обязательно должна опираться на экономику НИТ.
Новые информационные технологии, пишет автор, по-новому актуализировавшие проблему прав интеллектуальной собственности, потребовали развития единой теории права, НИТ и общества, учитывая произведенную НИТ социально-организационную революцию. При этом эта теория не должна впасть ни в
технологический детерминизм, ни в правовой формализм позитивистского толка, рассматривающий право как «систему для себя» (internal system unto itself) (с. 30). Однако формирование подобной теории не будет успешным при игнорировании еще одного обязательного ее компонента (наряду с правом, НИТ и обществом) -экономики. Более того, экономика - не просто обязательный, но «решающий компонент теории взаимосвязей между правом, технологией и обществом» (с. 30). Но «обращение к экономическому анализу не должно стать теорией экономического детерминизма в отношении НИТ, как и не должно подчинить экономический анализ ни понятию "право", ни понятию "технология", ни понятию "общество"» (с. 30). Экономика НИТ - это проект именно связки экономики, права, технологии, общества, где связующим звеном выступает экономический анализ, без которого проектируемая связка вообще невозможна.
Большое значение имеет позиция в экономическом анализе, и здесь существуют две альтернативы. Экономику НИТ можно выстраивать с позитивистских экономических позиций, а можно - с позиций критической политической экономии (critical political economy) (с. 30). В настоящее время экономический позитивизм -это магистральное экономическое мировоззрение, а мировоззрение с позиции критической политической экономии - периферийное. Позитивистское экономическое мышление основывается на допущении о том, что система свободного рынка - рыночного ценообразования - представляет собой идеальный механизм управления производством и распределением, а также использования интеллектуальных благ (информации, знания) и НИТ. Но проблема заключается в том, что экономический позитивизм относится к интеллектуальным благам и НИТ как к товару, игнорируя их качество общественного блага. Рыночная категория товара, предусматривая личное и частное благо товарной продажи / товарного потребления, не предусматривает общественного блага, которое: имеет неизбирательный характер (оно для всех); никого не исключает из своих потребителей, даже если потребитель отказывается за него платить; является неделимым (оно не может быть разделено на единицы потребления и продано по частям); представляет бесценное благо (в смысле невозможности определения цены на отдельные свои единицы).
То есть для экономического позитивизма благо - это товарное благо, а товарное благо - личное и частное, но не общественное. Поэтому экономический позитивист в отношении интеллектуальных благ и НИТ мыслит исключительно в «товарной» терминологии: их слабого производства, если недостаточно гарантированы рыночные побуждения изобретателей, конструкторов, собственников и продавцов. В «товарном» понимании предстает и проблема защиты интеллектуальной собственности - как проблема защиты любой собственности на рынке. «Товарная» интеллектуальная собственность требует экспансии своих прав, иначе ее рыночные интересы будут подорваны пиратским присвоением, особенно облегченным в эпоху НИТ (с. 30).
В отличие от экономического позитивизма критическая политическая экономия рассматривает рынок как механизм, игнорирующий в интеллектуальных благах и НИТ качество общественного блага. С позиции политического экономиста это представляется большим недостатком рынка и требует введения для интеллектуальных благ и НИТ статуса особого товара, измеряемого его качеством общественного блага. Потому позиция политического экономиста и называется критической (по отношению к экономическому позитивизму).
Обращение к экономическому анализу с позиций критической политической экономии при разработке единой теории права, технологии и общества предпочтительнее подхода с позиций экономического позитивизма еще и по следующей причине. Политическая экономия, которая исторически сформировалась и развивалась на стыке политического знания, социальной теории и экономической науки, заведомо связывает воедино экономическую и социальную реальность, «товарные» интересы рынка и общественные интересы, личное и частное благо, с одной стороны, и общественное благо - с другой. Преимущество политической экономии перед экономическим позитивизмом заключается также в том, что политическая экономия рассматривает экономические (социально-экономические) институты как эволюционирующую реальность, а экономический позитивизм - как застывшие формы, воспроизводимые неизменным во времени и пространстве рыночным механизмом. Эволюционистский подход политической экономии тем более уместен в нынешнее время перемен, обязанное НИТ и
меняющее не только социально-экономические институты, но и сами рыночные механизмы. Очевидно, что в отношении прав технологии экономический анализ позволяет построить теории об авторском, патентном праве и соответствующей политике - как теорий баланса разнообразных интересов создателей, держателей прав и потребителей. Центральная задача этих теорий - поиск путей обеспечения прямых экономических побуждений создавать интеллектуальные блага.
Экономический позитивизм, зацикленный на экономической эффективности в понятиях издержек / выгод, получает заслуженную критику, поскольку не всякие издержки / выгоды поддаются точному количественному измерению. Например, в области интеллектуальной собственности потери для общества от «эгоизма» авторского права установить и измерить гораздо труднее, чем финансовые выгоды держателей авторских прав, и это неравенство закрепляется в соответствующей политике - «защитительным» уклоном (оуегрго1еейоп) в отношении интеллектуальной собственности (с. 31). Сторонники подхода к интеллектуальной собственности с позиций критической политической экономии предлагают более глубокий экономический анализ, чем позитивистская экономическая модель. Экономический позитивизм с его «товарным» отношением ко всем социально-экономическим явлениям считает представление интеллектуальных благ и НИТ в качестве общественного блага «большой проблемой» рынка, от которой рынок нужно «лечить», чтобы механизм количественных издержек / выгод мог безупречно работать. Напротив, для критической политической экономии общественное благо знаний и НИТ не только не является «проблемой» рынка (в информационном обществе), но это необходимое его измерение, открывающее горизонт нового понимания рынка как единства социальных и экономических явлений - нового понимания рыночных издержек / выгод, учитывающих качество общественного блага информации, знаний, НИТ. Соответственно и интеллектуальная собственность (авторское право) получает новое -«нетоварное» - видение. Интеллектуальная собственность показывает себя собственностью особого типа: она принадлежит не только своему производителю, но и всему обществу. Поэтому защита прав интеллектуальной собственности - это защита не только авторской, но и общественной собственности. Здесь не должно быть
неравенства - ни в пользу авторского, ни в пользу общественного права. Как выровнять и те и другие права в информационном обществе - задача формирования единой теории права, технологии, общества, имеющая перспективу успеха при обращении к экономическому анализу с позиций критической политической экономии.
Авторское право в США второй половины 1990-х годов - хороший пример того, как непоколебимая вера в рыночный обмен в сочетании со стандартной реакцией на вызовы новых технологий создали весьма асимметричную ситуацию в области прав интеллектуальной собственности. Была уверенность, что рыночные механизмы не затрагиваются общественным характером НИТ, выстраивающим информационное общество, что информационное общество не вступает в «интерференцию» с рыночными механизмами, которые остаются прежними, «вечными», превращая интеллектуальное производство в обычное товарное производство с обычными «товарными» последствиями и для прав интеллектуальной собственности. В этот период в стране оформилось определенное правовое пространство для интеллектуального производства. Так, были приняты Закон об авторском праве в цифровом тысячелетии (Digital Millennium Copyright Act - DMCA), Закон о единых компьютерных информационных сделках (Uniform Computer Information Transactions Act - UCITA) в штатах Мэриленд и Виргиния, другие законы (с. 31). Однако этот политический процесс был лишен сколько-нибудь серьезного познания взаимосвязей права, технологии, экономики и общества. Практически не было попыток понять то, как новые технологические достижения взаимодействовали бы с социальной, культурной, политической и экономической практиками. «И даже то малое, что делалось в плане экономического анализа НИТ, сводилось к паническим расчетам долларовых утрат, связанных с нарушением авторских прав индустрией развлечений, построенной на использовании НИТ. Или к расчетам "неизбежной кончины" отечественной базы данных под влиянием НИТ, что повлекло за собой не просто бесполезное, но вредное ужесточение соответствующего (в отношении отечественной базы данных) законодательства» (с. 32).
Достаточно обратиться к аналитическому обзору 2008 г. «Установление электронной границы. Неожиданные последствия: десять лет под DMCA» (с. 32), чтобы понять, насколько заведомо
плохим было подобное законодательство, да еще и вывезенное на экспорт, например в Канаду, которая, правда, сумела избежать эксцессов DMCA. Канаде это удалось из-за проведения канадскими экспертами «основательного экономического анализа DMCA, основанного на понимании того, как люди используют новые технологии, и того, что старые модели бизнеса в новых условиях уже могут и не быть наилучшим механизмом стимулирования инновационного развития и обеспечения устойчивого экономического роста. Это дает уверенность в том, что законодательный процесс формирования в Канаде информационного общества не станет жертвой ловушки, в которую десятилетием раньше попали США» (с. 32).
Возможно, задним числом легко говорить, что причиной неудачи в США законодательства в отношении НИТ был дефицит глубокого экономического анализа или ясного представления о природе технологических изменений. Однако всему свое время. Могло быть и так, что США встретили приход информационного общества, вовсе не нуждаясь ни в каком экономическом анализе и ни в каких рефлексиях по поводу НИТ. Американская экономика тогда была на подъеме, а новые информационные и коммуникационные технологии, по всей видимости, обещали оптимистическое будущее неограниченного роста и изобилия.
«Плохо это или хорошо, - пишет автор в заключение, - но сегодня мы живем в радикально ином обществе. Утопических энтузиастов новых технологий поубавилось, и пришло время серьезных размышлений об упорядочении той социально-экономической системы, которая складывается в настоящее время. Пришло время разработки единой теории права, технологии, общества - теории, берущей в расчет широкую систему культурных, социальных, политических и экономических факторов. Эта теория должна быть такой экономикой НИТ, которая рассматривает новые технологии с точки зрения их возможностей расширить доступ к интеллектуальным благам, а не как инструмент изобретения еще более коварных систем «социального исключения», «тотальной переписи» и «тотального надзора» (с. 32).
А.А. Али-заде
