CC BY
15
2008.01.021. БАРТВИЦКА Х. ПОЛЬСКО-РУССКИЕ КОНФРОНТАТИВНО-ПЕРЕВОДЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ. BARTWICKA H. Ze studiow konfrontatywno-przekladowych nad j^zykiem polskim i rosyjskim. -W-wa: Takt, 2006. - 125 s.
В монографии Халины Бартвицкой обсуждаются проблемы перевода и переводческих соответствий на материале польского и русского языков. В качестве одной из трудностей перевода отмечается естественное постоянное обновление выразительных средств, стремление к приданию им новых эмоциональных значимостей. Целью работы является установление новых переводных соответствий польского и русского языков.
Монография открывается разделом «Компонентный анализ как инструмент подбора эквивалентов в двуязычном словаре». Указывается, что проблемы двуязычной лексикографии являются в наши дни предметом пристального внимания языковедов, формулирующих предложения по совершенствованию лексикографической практики и создающих теоретические основы прикладной лексикографии. За 400 лет существования переводной лексикографии накоплен огромный опыт в плане обработки языкового материала и создания переводной эквивалентики. Указывается на большой вклад в теоретическую и прикладную лексикографию и в создание школы анализа двуязычных словарей таких исследователей, как Анджей Богуславский и Ян Вавжиньчик, которые представили картину построения на современной коммуникативной базе близкого к идеалу переводного двуязычного словаря, надежного, удобного, упорядоченного, последовательного, позволяющего быстро находить нужную информацию, построенного с соблюдением принципа максимума информации при минимуме места.
Подчеркивается роль теоретической и прикладной лексикографии в международной коммуникации. Среди проблем составления двуязычных польско-русских и русско-польских словарей выделяются нижеследующие: слишком богатый ряд синонимических эквивалентов. Предлагается помнить о важности проблемы и необходимости последовательности в подборе и презентации. В качестве примера определенной непоследовательности презентации значений служат прилагательные махровый, изощренный и др. Предлагается со всей тщательностью подходить к анализу слов на исходном и переводящем языках на базе компонентного анализа,
так как семантическая структура слова представляет собой иерархически и функционально организованную систему, отсюда проникновение во внутреннюю структуру и иерархию значений каждого слова является гарантией адекватных переводных эквивалентов и раскрытия его смысла. Обращается внимание на необходимость учета при формировании словарной статьи не только словарной дефиниции, но и внесловарного содержания -ассоциаций, эмоционального заряда, культурных коннотаций, традиций. Х. Бартвицкой постулируется необходимость редукции в словарной статье синонимических эквивалентов, чтобы не перегружать словарную статью избыточным материалом. Намечаются пути достижения такой редукции путем распределения содержания многозначного слова на лексико-семантические варианты, размещаемые в отдельных пунктах, точный набор эквивалентов с объяснениями в скобках.
Х. Бартвицка подчеркивает, что сопоставление значений тематически близких слов в двух языках, выявление как дифференциальных, так и потенциальных сем, которые сближают эти слова, могут быть важными инструментами подбора оптимальных с любой точки зрения текстовых единиц и служить открытию самых удачных переводных соотношений.
В разделе «Архаизмы в двуязычной лексикографии (на примере русско-польских словарей)» подчеркивается, что двуязычный словарь должен быть не только справочником, но и лаконичным и понятным компендиумом знаний об иностранном языке (пользователь с его помощью учится языку, а значит, словарь выполняет роль своеобразного учебника по иностранному языку). В связи с этим макро- и микрохарактеристики словаря, в том числе грамматические характеристики слов, должны предопределяться типом словаря, его целевым назначением и типом адресата. Словари современного языка должны как можно более полно отразить его состояние. Русско-польский словарь должен регистрировать любые слова и выражения, функционирующие в языковой коммуникации современного носителя русского языка, что предполагает, наряду с общелитературной лексикой, включение специальной и социолектной лексики и части лексики предыдущих эпох (без необходимости включать в словарь весь пассивный лексический запас).
Оптимальный состав заголовочных слов в двуязычном словаре представляет собой для лексикографа сложную проблему с точки зрения критериев отбора в словарь архаизмов. Х.Б. Бартвицка полагает, что при решении вопроса о содержании в словаре архаизмов включению подлежат те из них, которые обеспечивают правильное прочтение русской классической литературы и «стилизованных текстов, относящихся к канону чтения образованного человека» (с. 19). При этом критерием отбора могла бы стать частотность архаизмов в текстах с той оговоркой, что лексика далеко не в полном объеме охвачена анализом на частотность. Главный критерий включения архаизмов в словарь - это их жизнь в языке несмотря на их архаичность. Указывается на неоднородность словарного состава архаизмов с точки зрения их «возраста».
Х. Бартвицка указывает на большую роль в организации материала архаизмов Большого русско-польского словаря А. Мирович, И. Дулевич, И. Грек-Пабис, И. Марыняк (3-е изд., испр. и доп., 1986), подчеркивая вместе с тем, что такой словарь требует дополнений и уточнений. Х. Бартвицка полагает, что было бы желательно давать в словаре пояснения к словам, которые в польском и русском языках имеют практически одинаковый фонетико-фонологический облик (абрек, терем, оброк, протопоп), ибо этого ждет от словаря его пользователь - тем более что многие из них не получили дефиниций, а толковые словари польского языка часто ограничиваются указанием на русскую этимологию этих слов.
В разделе «К проблеме культурно-коннотированной лексики в двуязычных словарях (на материале русско-польских словарей)» подчеркивается связь лингвострановедения с коммуникативным методом преподавания языка, важность выделения в семантике любого слова культурных компонентов и их лексикографической разработки в учебных словарях. Х. Бартвицка считает глубоко обоснованным интерес лингвистов к культурному компоненту в семантике слова, устойчивого выражения, паремии. Указывает, что уже в XIX в. Джон Стюарт Милль выделял в лексике дополнительные значения, назвав это явление коннотацией, и подчеркивал, что «национально-культурная семантика присутствует во всех так называемых номинативных единицах языка, обозначающих предметы и явления, связанные с историей, этнографией, национальной психологией, менталитетом, с особенностями современной повсе-
дневной действительности, с нормами взаимоотношения людей, словом, с культурой, понимаемой в самом широком смысле этого слова» (с. 27). Среди релевантных для двуязычной лексикографии понятий, частично пересекающихся и накладывающихся друг на друга, но не тождественных, она называет такие, как страноведческая лексика, этнокультуроведческая лексика, культурно-коннотированная лексика, экзотизмы, безэквивалентные слова, регионализмы, этнографизмы, слова с культурным компонентом, в которых лексика предстает как атрибут изучаемой культуры.
Х. Бартвицка останавливается на способах словарной презентации культурно-коннотированной лексики, указывая на широкие возможности ее презентации в двуязычных страноведческих словарях на базе критериев употребительности и контингента пользователей. Широкая презентация такой лексики должна быть обеспечена и в больших (полных) двуязычных словарях, в которых лексикографу следует учесть интерферирующие факторы и расхождения «культурных ассоциаций, эмоционального восприятия, наполнения так называемым национальным компонентом <...> своеобразие и уникальные моменты другой культуры» (с. 30).
В разделе «Несколько слов о внеязыковых аспектах перевода» подчеркивается важность правильного осмысления переводчиком предметной ситуации, вовлеченности в процесс перевода языковых и экстралингвистических компонентов, что проецируется в лексические особенности и фоновую информацию, в употребление культурно- коннотированной лексики как отражающей факты истории, психологии, религии, идеологии, этноязыкового сознания и поведения народа и социальных групп и т.д. Указывается, что в переводном эквиваленте нередко не содержится необходимый объем информации для передачи всех нюансов переводимого текста. Отсюда внеязыковые моменты перевода помогают отразить как приемы перевода отдельных слов, так и микроконтекст и развернутый контекст.
В разделе «Образы множества» в разговорной речи (на материале русского и польского языков)» в качестве стилевых характеристик разговорной речи указываются живость, яркость, наглядность. Х. Бартвицка особо останавливается на лексических единицах с повышенной экспрессией, с особой эмоциональной оценочностью, ассоциативностью, передающих количественные
отношения. Отмечается, что применяемый в отношении таких единиц термин «образы множества» был введен в научный оборот Н.А. Лукьяновой для обозначения существительных, выражающих большое количество однородных предметов, явлений или лиц. Обращается внимание на то, что слова с подобной количественной семантикой составляют немалый пласт экспрессивных средств языка. Х. Бартвицка выделяет слова, содержащие семы «большой», «обширный», «огромный», «неизмеримый», «обилие», «масса», «скопление», «много». Она выделяет русско-польские параллели у целого ряда таких количественных слов с эмоциональной оценкой, например, армия - armia, гора - gora, град - grad, лавина - lawina, море - morze, океан - ocean, рой - roj, табун - tabun, в семантической структуре которых большое место занимают семы образности и картинности.
Подчеркивается универсальность бытования таких формаций в языке и в то же время неидентичность конкретных проявлений универсальности, в данном случае - в польском и русском языках, где лексемы со значением множества сочетаются с иными, разнящимися лексемами, активизируются иные семы, формируя иные картины множественности.
Два раздела посвящены анализу перевода отдельных, актуальных для современного русского и польского языков, лексем. Так, в разделе «Fajny facet и Хороший мужик, т.е. о некоторых переводных соответствиях польского и русского языков» речь идет об исключительно частотных в разговорном регистре, не имеющих тематических и ситуативных ограничений, словосочетаниях русского и польского языков и возможностях их взаимопереложимо-сти с языка на язык, устанавливаемых в результате тщательного анализа их переводных соответствий. Так, прилагательное fajny «отличный» может служить определением к разным типам как конкретной, так и абстрактной лексики (туфель, цели, характера, человека, дня, экзамена, кинофильма, кофе, книги, идеи, работы, встречи, экскурсии и т.д.).
В разделе «Переводится ли siermiçzna rzeczywistosc как сермяжная действительность? (Замечания по поводу переводной эквивалентности)» отмечается, что отсутствие какого-либо слова в словаре не всегда говорит о его периферийном месте в языковой коммуникации. Некоторые слова, становясь модными, начинают
употребляться в новых контекстах, происходит обогащение их семантики и даже смена стилистической окраски. Словари, в том числе двуязычные, не успевают регистрировать такие слова, отсюда в качестве актуальной задачи лексикографии Х. Бартвицка выдвигает задачу описания семантической структуры и стилистической окраски такого рода слов.
В разделе «О некоей группе русских экспрессивных слов и их эквивалентах в польском языке» Х. Бартвицка выделяет в качестве предмета анализа группу стилистически маркированных слов типа беда, жуть, кошмар, выступающих в функции экспрессивов как их вторичной функции. Основой их объединения в один класс является экспрессивность и эмоциональность (Ужас как кушать хочется; Кошмар как устала). Указывается, что исследователями эти образования могут квалифицироваться как наречия и как междометия. Такие экспрессивы представляют собой открытый ряд, постоянно пополняемый новыми лексическими единицами за счет «существительных, выражающих оценку и характеристику какого-либо явления» (с. 65).
Х. Бартвицка прослеживает закономерность в формировании переводных эквивалентов русских экспрессивов: в значении очень сильно выступают польские эквиваленты-наречия, в значении же очень много выступают существительные в наречной функции и с интонационной поддержкой.
В разделе «"Анималистическая" метафора в польском и русском языках» Х. Бартвицка обращается к метафорическим формациям разговорного польского и русского языков, строящимся на названиях животных и составляющим большую группу образных оценочных характеристик людей на базе названий животных, птиц, рыб, насекомых, земноводных. Дается систематизация таких формаций. Указывается, что в большинстве анималистических метафор выделяется не одна черта человека, а сразу несколько. Обращается внимание на важность фиксации окказиональных употреблений, так как они служат базой для образования общеязыковых метафор. Подчеркивается, что разговорный язык таит в себе особые возможности для дифференциации оценок, тонирования высказываний. Акцентируется тот факт, что в человеческом воображении животные занимают особое положение, будучи предме-
том «внимательных наблюдений, сравнений, иногда даже подражания» (с. 71).
Семантический анализ показывает, что большинство анималистических метафор связано с отрицательной оценкой человека, с эмоциональными оценками гнева, презрения, издевки, раздражения. За основу сравнения могут приниматься внешние признаки: czapla «цапля», телосложение: lania «оленуха», сходство в манере поведения или действиях с такими существами, как муравей, попугай, свинья, акула. Подчеркиваются богатство и вместе с тем недостаточная исследованность гаммы ассоциаций, служащих формированию образно-переносных значений. В основу метафоризации могут быть положены реальные черты животных, отслеженные зоологами, например, трудолюбие пчел, организованность муравьев.
Целый ряд анималистических метафор с одинаковым базированием имеет в русском и польском языках совершенно разную семантику. Так, с помощью существительного женского рода gçs «гусь» в польском языке говорят «с оттенком пренебрежения "о женщине ограниченной, наивной, глупой"» (там же). В русском же языке так говорят «о ненадежном или плутоватом человеке». «Орлом» в польском ареале называют человека с быстрой реакцией, способного, в русском же языке так говорят «о человеке, отличающемся мужественной красотой или удалью, отвагой, смелостью и т.п.» (там же). «Пауком» в польском языковом ареале чаще всего называют очень худого и длинноногого ребенка, а в русском языке «паук» - это тот, «кто жестоко эксплуатирует кого-либо» (там же). «Сорокой» (sroka) в польском языковом ареале называют молодую неопытную девушку, а в русском языке таким определением наделяется болтливый человек, сплетник, сплетница. Wydra «выдра» -так в польском языке говорят «о женщине коварной, сварливой или вызывающе одетой» (там же). В русском языке такой эпитет может относиться к женщине «очень худой (обычно непривлекательной)». Каждая из вышеназванных метафор, как отмечает автор, «отражает разные комплексы признаков человека, вызывает иную сферу ассоциаций» (там же). Роднит же метафоры обоих языков, независимо от семантического наполнения, признак экспрессивности.
Х. Бартвицка считает удачным такой перевод, при котором слова оригинала и перевода «не только сохраняют стилистическую симметрию, но и в целом опираются на один и тот же тип ассоциа-
ций, т.е. остаются в кругу животного мира» (с. 80). Так, например, лексема bawol «буйвол» в переносном значении переводится с помощью слова медведь (с. 80). В то же время Х. Бартвицка отмечает, что среди эквивалентов анималистических метафор наибольшую долю составляют соответствия вне круга анималистических метафор, например, fl^dra «камбала» переводится как неряха, kociak букв. «киска» - как красотка; сыч как odludek - букв. «нелюдим» и т.п. Х. Бартвицка указывает на необходимость тщательной регистрации анималистических метафор как на материале одного языка, так и в сопоставительном плане в связи с тем, что такие метафоры функционируют в разнообразнейших контекстах и значениях.
В разделе «О кулинарной метафоре в разговорном языке» указывается, что метафоры «кулинарного базирования» составляют весьма значительную группу образных единиц языка, например: trz^sc siç jak galareta «трястись, как желе»; nudny jak flaki z olejem «скучный, как рубцы» (суп на потрохах); седьмая вода на киселе, заварить кашу, тертый калач, путать божий дар с яичницей.
В разделе «Перифраза в польском и русском языках» отмечается плодотворность взаимообмена между такими стилевыми разновидностями, как журналистско-публицистический и разговорный стили. Указывается на различия подходов к описанию перифраз: «Одни считают перифразу разновидностью метафоры, другие видят в ней сходство с метонимией или особый вид синонимии» (с. 88). Указывается на особую роль перифраз в стилистике: перифрастическое «разветвленное название денотата содержит его конденсированное обсуждение с элементами оценки» (с. 88).
К исключительно популярным перифразам относятся образные экспрессивные топонимы - Palmira Polnocy - Северная Пальмира и Miasto nad New^. - город на Неве (о Петербурге и Ленинграде); Dach Swiata - Крыша мира (о Памире). Х. Бартвицка приводит целый ряд синонимичных образований: Miasto Aniolow - Город ангелов (о Лос-Анджелесе). Подчеркивается, что именно топонимический материал позволяет проиллюстрировать механизмы возникновения перифразы. Большинство перифраз являются образными формациями. При этом «образность возникает не столько на основе принципиального сходства, возникающего между объектами, подвергающимися наблюдению, как это имеет место в клас-
сической метафоре, сколько благодаря извлечению особенных черт» (с. 91). И далее: «Метафоризации подвергается не сам объект, а его атрибут, резко обозначившаяся черта, иногда элемент, связанный с символом» (в качестве примера приводится название Канады - Страна кленового листа) (с. 91).
В качестве особого типа перифраз как особо эффектного средства рассматриваются имена людей. В них выражаются: «связь с историей культуры, историческими, политическими событиями, типом деятельности, позицией данного лица, его достижениями, реже с внешними признаками» (с. 91). Указывается на особую роль оценочно-характеризующего элемента в семантике этих образований (Zelazna Dama (букв. «Железная Дама») - Железная леди (о Маргарет Тэтчер). Они могут выступать в разнообразных контекстах. «Их понятность, легкость расшифровки, прозрачность в значительной мере влияют на коммуникативность текста» (с. 92). Классификация перифраз говорит о широте сферы их употребления, обращенности к самым разнообразным денотатам. Целый ряд перифраз характеризует животных и птиц: król zwierz^t - король зверей (о льве); zwiastun wiosny «предвестник весны» (об аисте). Указывается на распространенность перифраз, относящихся к нескольким денотатам той же тематической группы. Например белая смерть - о сахаре, соли и наркотиках.
Два раздела монографии посвящены сопоставительному анализу и лексикографированию разговорной лексики. В разделе «Русские разговорные прилагательные по сравнению с польскими» подчеркивается меньшая доля прилагательных в разговорных текстах по сравнению с текстами других стилевых разновидностей, что объясняется особым характером этих текстов, особой связью их содержания с экстралингвистическими факторами. Так, «разговорный текст характеризуется меньшей заботой о форме высказывания, стремлением к экономии языковых средств, спонтанности и свободе, а также сильной связью с ситуацией» (с. 97).
Х. Бартвицка выделяет группу с формально выраженной экспрессивностью, которую составляют прилагательные, образованные методом префиксации и суффиксации, и «эмоционализмы, образованные в результате повторения одной и той же словесной единицы» (с. 102). Они содержат в себе большие возможности с точки зрения отражения разнообразного субъективного содержа-
ния и эмоциональной позиции говорящего. Отмечается, что экспрессивные форманты прилагательных служат для словообразовательных модификаций, прежде всего уменьшительного характера, которые, как подчеркивает автор монографии, могут быть образованы практически от любого прилагательного, «даже от таких, которые называют признак, не поддающийся градации. Их появление придает высказыванию бесцеремонный, свободный характер, указывает на тесные отношения между участниками диалога» (с. 112) (glupiutki - глупенький, mlodziutki - молоденький).
В разделе «Разговорная лексика в малых польско-русских словарях» указывается, что малые, настольные, иллюстрированные и карманные словари предназначены для общения в неофициальных контактах и для изучающих иностранные языки; наряду с нейтральной лексикой в них должна быть представлена и разговорная. Х. Бартвицка обращается к словарям малых форм для выяснения вопроса, какая именно разговорная лексика в них представлена, какая ее часть. В первую очередь она считает необходимым определить состав разговорной лексики, отмечая, что относительно отнесения к таковой у исследователей нет единого мнения. Одни полагают, что она охватывает прежде всего нейтральную бытовую, книжную и терминологическую лексику. Другие подчеркивают ее разнообразие и представленность в ней социолектов, профессионализмов, эмоционально маркированной лексики в виде аугментативов, уменьшительной лексики, эвфемизмов, просторечий, регионализмов. Х. Бартвицка дает свое видение проблемы. Разговорную (коллоквиальную) лексику она понимает как «стилистически маркированные единицы, такие, которые даже вне контекста высказывания способны производить определенное впечатление» (с. 109).
Подвергшийся анализу фразеологический материал представляет собой стабильные обороты, готовые формулировки (формулы вежливости), традиционные фразы, специфические экспрессивные выражения. Указывается на сложности с тематической дифференциацией материала, связанных с возможностью употребления одних и тех же речевых формул в совершенно разных контекстах и конситуациях.
Во второй части раздела анализируются способы подачи коллоквиализмов в словарях малых форм, обращается внимание на
важность для двуязычной лексикографии максимальной простоты способов регистрации языкового материала, минимизации презентации семантической структуры слов, стилистических особенностей, что может быть достигнуто путем тщательного подбора переводных эквивалентов. Избежать применения материала, иллюстрирующего употребление лексем, можно в случае использования лаконичных дополнительных пояснений в скобках.
В.Г. Кульпина, В.А. Татаринов
