CC BY
68
© 2008 г.
А.П. Беликов
ЗАВЕЩАНИЕ АТТАЛА III: ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИОГРАФИЯ
Пергамский царь Аттал Ш Филометор Эвергет, умерший весной 133 г. до н.э., завещал свое царство Риму. По проблеме этого завещания существует обширная историография. Главные и наиболее дискуссионные вопросы: почему и, собственно говоря, что завещал Аттал Риму. Сообщения источников, притом — более поздних, очень скудны, поэтому в исследованиях и нет единого мнения по этим вопросам.
Страбон (ХШ.4.2) передает содержание завещания самыми общими словами. Упоминает его Плиний Старший (NH. XXXIII.148). Тит Ливий (Per. 58) — heredem autem populum Romanum relicverat Attalus, rex Pergami; (Per. 59) — Аристоник захватил Азию, которая «cum testamento Attali regis legato populo Romano libere esse deberet». Плутарх (Tib. Gracch.. 14.1) и Юстин (XXXVI. 4.5) говорят практически одинаковыми словами — «в завещании назначил своим наследником римский народ» (huius testamento heres populus Romanus tunc instituitur).
Более конкретен Веллей Патеркул (II.IV.1) — «mortuo rege Attalo, a quo Asia populo Romano hereditate relicta erat». Отсюда следует, что царь оставил римлянам весь Пергам, т.е. — будущую провинцию Азия.
Запутывает ситуацию сообщение Флора: римский народ — наследник все-
го царского имущества — testamentum reliquit: Populus Romanus bonorum meorum heres esse (XXXV. II.20.2), близка версия Сенеки (Controv. II). Речь здесь идёт не конкретно о пергамском царстве, а об имуществе царя, что можно толковать неоднозначно.
Луций Ампелий пишет: «Аттал, часто сражавшийся за римлян. По завещанию он сделал римский народ своим наследником» (33.4). В период Республики правительственные распоряжения начинались стандартной фразой — сенат и народ римский (senatusquepopulus romanus) постановили... По римским представлениям граждане Рима (cives), римская гражданская община — это и есть государство, понятия эти были тождественны и эквивалентны. Поэтому «личность наследника» совершенно понятна — это римское государство.
Кроме декрета народного собрания из города Пергама и Senatus consultum о принятии завещания это и есть все источники, которыми мы располагаем, других просто нет. Текст самого завещания, к сожалению, не сохранился. А возможно, римляне не были заинтересованы в его сохранении.
Все источники упоминают завещание как нечто общеизвестное. Луций Ам-пелий — автор поздний и «несерьёзный», но он, как и Веллей Патеркул, чётко передаёт восприятие завещания самими римлянами. В качестве наследника Рим мог поступать с наследством, как ему заблагорассудится, что бы там ни было написано в тексте самого завещания. Исходящего, к тому же, от зависимого монарха, который и при жизни-то никогда даже не пытался выступить против воли сената.
Ни один источник не раскрывает мотивов его завещания1.
Предварительная проблема — а было ли само завещание или его сфальсифицировали римляне? Саллюстий пишет: Митридат VI Евпатор обвинял римлян в том, что они подменили завещание, чтобы завладеть Пергамом (Hist. 4.69.9). Очевидно, в устах Митридата эти слова были скорее средством ведения пропагандистской войны против Рима, нежели констатацией реального факта. Правда, А.И. Немировский пишет о неясности — сам Аттал завещал своё царство
или завещание было подделано2. Г.Е. Кавтария категорически говорит о «лож-
3
ности завещания» , однако не приводит никаких аргументов в пользу своего утверждения. Г. Штоль утверждал, что завещание было сфабриковано римлянами4, но ничем не подтвердил своего обвинения. Эти мнения не имеют опоры в текстах источников, поэтому у нас нет достаточных оснований согласиться с ними.
Имеющиеся эпиграфические источники дают четкую конкретную информацию, которую нельзя толковать двузначно. Декрет народного собрания из города Пергама, принятый в 133 г до н.э., однозначно подтверждает факт существования завещания в пользу Рима (OGIS. I. 338 = IGRR. IV.289). Сам декрет был принят еще до появления здесь римских войск и его невозможно объяснить давлением Рима. О том же свидетельствует Senatus consultum о принятии наследства, датированный июлем 133 до н.э.5. Римские авторы, при всей их тенденциозности, не стали бы выдумывать завещание, с фактической стороной они обращались достаточно корректно. Можно согласиться с П. Сэндсом, что подлинность завещания не вызывает сомнений6, это бесспорный факт7. Таким образом, часть предварительной проблемы можно считать решенной — завещание реально существовало. Но — действительно ли оно передавало Пергам Риму или же имело другое содержание? Вопрос остаётся открытым.
Пергамский декрет часто цитируют, упоминают, но редко приводят его текст полностью. А между тем, это очень важный источник, современный самим событиям, поскольку все сообщения античных авторов являются более поздними. Приведём перевод сохранившегося текста 8декрета:
«При жреце Менестрате, сыне Аполлодора, в 19-й день месяца Эвменейя. Решил народ по предложению стратегов. Поскольку царь Аттал Филометор и Эвергет, покинувший число людей, оставил отечество наше свободным, присоединив и гражданскую землю, которую он выделил, следует утвердить завещание у римлян. Необходимо ради общей безопасности предоставить гражданские права и подчинённым группам (людей) ввиду их полной благосклонности, оказанной народу. В добрый час! Народу постановить, чтобы предоставить гражданские права нижезаписанным: внесённым в списки пареков и тем из воинов, которые населяют город и страну, равным образом и македонянам, и ми-сийцам, и катекам, числящимся в крепостях и в древнем городе, и масдиенам,, и ..., и стражникам, и другим вспомогательным войскам, живущим или имеющим владения в городе или в стране, равно как и женщинам и детям. В пареки перевести происходящих от вольноотпущенников и царских рабов: взрослых и юношей, также и женщин, кроме купленных при царях Филадельфе и Филоме-торе и конфискованных из частных владений, ставших царскими; то же и относительно общественных рабов; те же из живущих постоянно, кто или оставил ко времени смерти царя или собирается покинуть город или страну, те, и муж-
чины и женщины, будут лишены гражданских прав, а имущество каждого из них будет передано городу. По истечении четырёх дней решил народ по предложению стратегов. Так как в состоявшемся постановлении о предоставлению гражданских прав внесённым в списки пареков и остальным категориям, разъяснённым в постановлении, и относительно перевода в пареки из вольотпу-щенников, а также царских и общественных рабов...»
Текст очень краткий, большая его часть посвящена предоставлению гражданских прав и прав пареков, он не содержит никаких объяснений причин завещания. Концовка текста не сохранилась, поэтому он и открывает простор для самых произвольных толкований.
Постановление народного собрания содержит в себе следующие вполне ясные моменты: 1) смерть Аттала (стрк. 4-5); 2) завещание в пользу Рима (стрк. 7);
3) завещание было вызвано, якобы, необходимостью и заботой о всеобщей безопасности9 (стрк. 7-8); 4) но при этом царь «оставил отечество наше свободным» (стрк. 5).
Обстоятельства смерти царя в декрете не уточняются, и даже не упоминаются. Факт существования завещания не может вызывать абсолютно никаких сомнений: народное собрание не могло внести в своё постановление фикцию — это просто немыслимо.
Сам факт завещания в пользу могучей державы вступает в явное и вопиющее противоречие с утверждением декрета об оставлении отечества «свободным», но это, очевидно, цитата из текста завещания, а не решение народного собрания.
Эллинистическая практика предполагала при восшествии на престол нового монарха оказание благодеяний подданным: прощения недоимок, снижения налогов, возвращения изгнанников, увеличения численности граждан либо расширения гражданского коллектива и т.д. и т.п. Почти все перечисленные меры предпринял, например, царь Македонии Персей, и не только для того, чтобы укрепить государство и снять внутренние противоречия в нём, но и потому, что так было принято. Менее известны такие действия для «уходящего» царя, который в завещании тоже мог бы выступить «посмертным благодетелем» народа. Возможно, это до какой-то степени могло бы объяснить последнюю волю Аттала.
Но, вероятно, главным было совсем не это. Очевидно, население без восторга приняло завещание, превращающее его в бесправных провинциалов Рима. Чтобы предотвратить его возмущение и примирить с таким решением Аттали-да, для успокоения народа и были дарованы льготы части населения Пергама. Можно предположить, что это было сделано по подсказке римлян, хорошо знавших эллинистические традиции и поднаторевших в использовании их для своих целей. Отсюда упоминающиеся в тексте декрета льготы и дарования прав, а также чисто демагогическое заверение в тексте завещания о том, что оно вызвано исключительно заботой о всеобщем благе и общей безопасности. Это попытка успокоить встревоженное население и элементарно подкупить его дарованием льгот и привилегий.
Однако в документе нет ни слова о восстании населения, о его претензиях к Атталу или недовольстве его политикой либо самим его правлением, хотя после
смерти царя всё это можно было выразить совершенно безбоязненно. Напротив, общий тон декрета по отношению к Атталу весьма доброжелателен! Произвольные, мягко говоря, построения О.Н. Юлкиной о всеобщей ненависти к царю и восстании, разразившемся ещё в конце его правления10 — никак не могут опираться на текст самого эпиграфического источника или исходить из него.
Завещание действительно существовало, в чем не сомневался и сам Митри-дат, оспаривавший лишь его подлинность. Своим наследником Аттал назначил Римское государство — это представляется почти бесспорным.
Более сложный вопрос: что именно завещал Аттал Риму — только царскую казну, вместе с царскими землями, или все-таки — всё царство? В своей монографии О.Ю. Климов соглашается с К.М. Колобовой, Э. Хансеном и А.Н. Шервин-Уайтом, что Риму были завещаны лишь царские владения, а города остались свободными11. В доказательство обычно приводятся слова из пергам-ского декрета 133 г. до н.э. — царь «оставил отечество наше свободным» (OGIS.
I. 338, стрк. 5). Однако далее О.Ю. Климов уточняет, что, возможно, эта свобода означала всего лишь освобождение от контроля центральной власти и налогов, а во время восстания Аристоника города не поддержали его, видимо, опа-
12
саясь лишиться предоставленных им по завещанию льгот .
Так о чем же шла речь в завещании: о свободе или всего лишь о льготах? На наш взгляд, чтобы попытаться найти ключ к ответу на эту проблему, надо посмотреть на нее с трех разных сторон. Взгляд первый — терминологический. В декретах эллинистических правителей термин eleuqeria, в общем, никогда не означал политической независимости, а всегда был конкретен — как освобождение от налогов, постоя или набора войск, как внутренняя автономия и т.п.
Взгляд второй — дипломатический, т.е.: чем была свобода в дипломатической практике эллинистического мира? Термин этот использовался для успокоения и привлечения на свою сторону населения тех территорий, над которыми пред-
13
полагалось установить свою власть13. Именно в этом смысле диадохи обещали «свободу» для земель, которые они оспаривали друг у друга. Они не заявляли, что завоюют эту землю у противника, но — что они освободят ее от врага. Антиох III обещал освободить Грецию от римского владычества для того, чтобы установить в ней свое собственное господство. Такое эллинистическое понимание свободы использовали в своих целях и римляне. Объявив об освобождении Греции в 196 г. до н.э., они прекрасно понимали, что освобожденная Эллада не будет свободна от своих освободителей.
Взгляд третий — юридический. Речь идет о завещании не частного лица, а царя. Частное лицо завещает нажитое личное имущество. Завещание царя — это не только правовой, но и политический документ, решающий не судьбу личного имущества, а судьбы государства. Такое завещание должно чётко и конкретно обозначить наследника.
К тому же анализ римской юридической лексики позволяет прийти к вполне определённому выводу. Веллей Патеркул считал — царь оставил в наследство римлянам то, что потом называлось провинция Азия — Asia populo Romano hereditate relicta erat (II.IV.1). Вернёмся к фразе Флора — testamentum reliquit: populus romanus bonorum meorum heres esse (XXXV.II.20.2). Отметим, что слово
bonum во множественном числе (bonorum) имеет значение не только как «имущество», «состояние», но и «достояние», т.е — вообще всё, над чем человек властвовал при жизни.
Часто встречающаяся в юридических документах устойчивая и стандартно шаблонная юридическая формула bonorum omnium heres означает «полный наследник» — именно так и никак иначе (!!!). В этом смысле формула «достояния всего наследник» (bonorum omnium heres) ничем не отличается от фразы Флора: римский народ — достояния моего наследник (bonorum meorum heres). Очевидно, предельно точный буквальный перевод текста должен выглядеть так: «завещание оставил: народ римский достояния моего наследник есть». Следуя стандартной юридической формуле, это может означать только одно — полный наследник. Т.е. — наследник всего, чем царь владел при жизни.
На пересечении этих трех взглядов неизбежно напрашивается вывод — Аттал, несомненно, завещал Риму всё царство. Действительно, передал его римскому народу. Так же должны были понимать это и римляне, исходя из их установки — «провинции — это поместья римского народа».
Х. Ласт полагает: из текста завещания следует, что сам город Пергам должен был оставаться свободным14. Выше мы уже показали, что термин «свобода» в период эллинизма не имел реального наполнения. Воля царя должна была быть ратифицирована Римом15 — выполнение завещания зависело лишь от воли сената, и он мог поступать так, как считал нужным.
Как отметил Д. Браунд, менее эллинизированные и более удалённые окраины Пергама сенат отдал соседям, оставив себе то, что было легче защищать и лучше эксплуатировать16. В 129 г. до н.э. прекратило свое существование царство Пергам и на его месте появилась римская провинция Азия.
А свобода, как внутренняя автономия, была объявлена (вернее — обещана) в завещании городам с конкретной целью. Именно — для того, чтобы успокоить их жителей и предотвратить возмущение пергамцев против самого завещания. Это можно рассматривать как отступное городам. Города действительно не выступили против Рима. Обещание свободы было тонко продумано, но — едва ли самим Атталом. Скорее, здесь чувствуется рука римского сената, поднаторевшего в использовании лозунга свободы в своих политических целях.
И, наконец, самая главная проблема — почему царь пошел на такой неординарный поступок, как завещание своего царства Риму?
В историографии можно выделить несколько позиций по этому вопросу.
1) Отечественная историография 30—80 гг. XX века сводит все к внутриполитическому кризису. Рабовладельцы в условиях усиливающейся народной борьбы не могли сохранить свое классовое господство, и в лице Аттала пошли
на предательство национальных интересов, отдав царство Риму, чтобы он заду-
17
шил в нем надвигающуюся революцию .
К сожалению, такие устаревшие взгляды встречаются даже в новейшей литературе — «Аттал жестокими казнями подавлял недовольство, вызванное его проримской политикой. Под угрозой назревавшего восстания завещал своё царство Риму»18.
Как это ни странно, в зарубежной историографии высказываются близкие
19
мнения: мятежи эксплуатируемых масс и политический кризис ; возможно,
20
цель завещания — предотвратить социальную революцию20. Сразу отметим, что источники не дают никаких оснований для таких выводов. Репрессии Аттала были направлены не против народа или рабов, а против представителей аристократии. В его действиях можно увидеть лишь попытки укрепить центральную власть, или подавить придворную смуту, но никак не борьбу с революцией. Мнение о революционном кризисе в Пергаме представляется нам,
мягко говоря, сильно преувеличенным. Предположение О.Н. Юлкиной, что
21
народные выступления начались еще в правлении Аттала21, ничем не подкреплено, не подтверждается источниками и является абсолютно произвольным
допущением. Текст декрета, на который она ссылается, «остаётся дискуссион-
22
нымг , но при всех неясностях — он не содержит никаких указаний на восстание. Все имеющиеся источники показывают, что восстание началось после
23
смерти Аттала23.
Как убедительно показал О.Ю. Климов, причиной восстания Аристоника были отнюдь не социальные мотивы, а желание претендента утвердиться на пергамском троне24. Оно началось не как социальное движение, а как элементарная попытка претендента захватить власть! Участие в нем свободной бедноты и рабов невозможно объяснить их невыносимой жизнью в правлении Аттала. Единственно возможное объяснение заключается в умелой демагогической политике Аристоника. Как справедливо отметил Й. Хопп, только после тяжёлого поражения при Кимах претендент в качестве крайней меры обратился к рабам и малоимущим25. Нельзя переносить острую ситуацию 133—130 гг. до н.э. на предыдущие годы, для этого у нас просто нет никаких оснований. Благодаря участию низов восстание, даже независимо от целей претендента, обрело социальную окраску. Устремления вождя и характер восстания не обязательно совпадают. Но это еще отнюдь не означает, что социальный вопрос остро стоял в Пергаме еще до смерти Аттала. Считать выступление Аристоника «классовой войной»26 просто методологически безграмотно.
Таким образом, данную позицию в историографии (передача царства Риму, чтобы подавить в Пергаме революцию), порожденную сугубо классовым подходом, очевидно, следует признать ошибочной и исключить из дальнейшего обсуждения.
2) Аттал был последним законным представителем царского рода, и у него просто не было наследников27. Поэтому он и завещал свое царство Риму. Однако все источники (Страбон, Ливий, Флор, Диодор, Юстин, Евтропий, Орозий),
20
за исключением Плутарха (Flam. XX1) и Веллея Патеркула (II.IV.1)20, признают царское происхождение Аристоника. Как подчеркивают У. Вилькен и Й. Хопп29, он действительно был единокровным братом Аттала, сыном царя Эвмена II, хотя и от наложницы.
В период эллинизма такое происхождение не являлось препятствием для восхождения на трон, чему можно привести множество примеров. Самый яркий — это царь Македонии Персей, рожденный наложницей Филиппа V. Аристократы и армия признали его законным наследником и никаких сомнений в легитимности его власти не высказали. Наконец, Аттал мог официально усыновить Аристоника, и сенат не стал бы возражать против этого, поскольку это со-
30
ответствовало и римским обычаям30.
Следовательно, эту версию, как необоснованную, также можно исключить из дальнейшего обсуждения проблемы.
3) Аттал не был расположен к своему наследнику, и из нелюбви к нему пере-
31
дал царство Риму31. Утверждение совершенно бездоказательное, т.к. источники не содержат вообще никакой информации о взаимоотношениях братьев. Да и выглядит это объяснение слишком уж прямолинейным и упрощенным, в мировой истории вообще нет примеров передачи государства соседу из-за неприязни к собственному наследнику. Только нелюбовь к брату, даже если допустить ее существование, не может объяснить завещания Аттала. Несомненно, здесь были задействованы другие, более существенные факторы.
Получается, что и третью позицию не стоит рассматривать всерьез.
4) Четвертый блок мнений — понимая, что Рим доминирует, полагая, что прямое римское правление будет полезнее для Пергама, и не желая противиться неизбежному32, Аттал хотел избавить свою страну от раздоров после своей
33
смерти и от притязаний соседних царей .
Такой подход представляется вполне обоснованным, но он нуждается в развитии, т.к. выглядит неполным и несколько односторонним. Пергам процветал, и у пергамцев не было оснований опасаться будущего. По справедливому
замечанию А. Шервин-Уайт, эта версия была бы убедительнее, если бы Аттал
34
жил двадцатью годами позже .
35
5) К предыдущей близка позиция Р. Макшейна: вслед за Дж. Свэйном он полагает — Аттал ожидал, что Рим будет покровительствовать грекам, защитит их от давления враждебного им Востока и на много веков установит верховен-
36
ство эллинской культуры на Ближнем Востоке36. Не особо веря в римский аль-
37
труизм, царь внёс в завещание пункт об автономии города Пергам37.
Объяснение довольно наивное — римлянам не было никакого дела до распространения греческой культуры на Восток, да и едва ли Аттал вообще думал об этом.
6) Завещание объясняется традиционной проримской политикой Пергама. А также тем, что пергамцы были обязаны Риму за его победу над галатами. Да и присоединение царства было неизбежно как центра для контроля над Малой Азией38. Версия неубедительна. Если бы Аттал завещал царство Аристонику, тот тоже вынужден был бы проводить точно такую же проримскую политику.
7) Особняком стоит версия Р. Виппера: возможно, царь задолжал римским капиталистам, и вынужден был отдать им свой залог — всю свою страну39. Оставим её без комментариев.
8) Д. Боудер вслед за Т. Моммзеном40 допускает, что причина завещания — злоба Аттала против своих подданных41. Ещё до неё, видимо, тоже под влиянием авторитета Т. Моммзена, А. Вэйгал предположил, что завещание царя объясняется «его ненавистью к своей семье и его безразличием к своим подданным»42. И ненависть к семье, и безразличие к подданным — всё это явно противоречит показаниям эпиграфических источников, показывающих царя заботливым правителем. У Аттала не было оснований гневаться на всех своих подданных. И уж тем более — наказывать их таким оригинальнейшим способом.
9) Весьма любопытную версию, к сожалению, без указания имени её автора, мы встретили в Іиіетеї: Аттал завещал царство Риму, возможно, с целью улучшить положение своих подданных (??!! — А.Б.) и избавить их от бессмысленного кровопролития43. Оставим и её без комментариев.
10) Аттал завещал царство Риму добровольно и без давления со стороны Рима44. Однако имеются и противоположные мнения. Ещё более ста лет назад Г. Дюкудре полагал, что Рим заставил признать себя наследником Аттала III45. Завещание, вероятно, следует приписать энергичным усилиям ловкой и вероломной римской дипломатии46. Завещание было составлено не добровольно, оно — особая форма римской «мирной» экспансии47. Последнее предположение представляется нам вполне обоснованным, но оно нуждается в дополнительной аргументации.
Заканчивая обзор историографического аспекта проблемы, мы вынуждены констатировать некий историографический тупик. Во-первых, многие объяснения в историографии выглядят неубедительно. Во-вторых, Диана Боудер пи-
48
шет — «Мотивы завещания не ясны»48. Джозеф Свэйн — «Мы не знаем ни времени, ни обстоятельств, при которых он написал завещание, и не можем объяснить его мотивы»49. Ф. Старк — «мотив этой щедрости царя никогда не будет установлен»50. О.Ю. Климов констатирует «неутешительный вывод о том, что загадка последнего царя Пергама до сих пор так и не решена»51 и соглашается с
мнением, что «затянувшаяся в науке дискуссия по завещанию Аттала не в со-
52
стоянии добавить что-либо существенное»52. Видимо, к такому же неутешительному выводу пришли многие современные учёные, т.к. 30-60-е гг. XX века дали довольно много публикаций по интересующей нас теме, но затем наступило явное затухание интереса к ней и дискуссии о завещании Аттала.
С этим трудно смириться. И мы рискнем, никоим образом не претендуя на истину в последней инстанции, а выдвигая всего лишь собственные версии, попытаться добавить все-таки что-нибудь существенное.
Для этого необходимо затронуть прежде всего дипломатический аспект проблемы, обращая внимание на то, что ускользнуло от внимания исследователей.
Достоверно известно пять случаев царских завещаний в пользу Рима.
1) В 155 г. до н.э. Птолемей Эвергет завещал Киренское царство Риму, если умрет бездетным53. Смысл завещания состоял в том, чтобы сделать для Птолемея IV Филометора, правителя Египта, бесполезным убийство своего брата Эвергета. Ведь в случае его смерти Кирена досталась бы не Египту, а Риму. Сенат одобрил это завещание, т.к. не хотел, чтобы Кирена была присоединена к Египту. Не исключено, что сами римляне подсказали Эвергету такой ход, чтобы оградить его от притязаний Египта, дать ему гарантии личной безопасности, стать гарантом выполнения последней воли царя, а при удачном стечении обстоятельств (бездетность царя) получить Кирену.
2) Завещание Аттала III в 133 г. до н.э.
3) Завещание Птолемея Апиона в 96 г до н.э. По нему Кирена действительно перешла в руки римлян.
4) Завещание Птолемея Х Александра 1 в 88 г до н.э.54. Впоследствии оно использовалось римской дипломатией для давления на египетское правительство и обоснования законности присоединения Египта к Римской державе.
5) Завещание Никомеда IV Филопатора в 74 г. до н.э., по которому Рим мирным путем, без войны, прибрал к рукам Вифинию.
Поскольку завещание Аттала лишь одно из пяти, то здесь уже нельзя говорить о случайности. Скорее — речь идет о тенденции. Обкатав саму идею на завещании киренского царя в 155 г. до н.э., римляне успешно применили ее к Пергаму в 133 г. до н.э. и еще трижды использовали в дальнейшем55.
Все это не может быть просто случайным совпадением. Можно утверждать, что среди богатого арсенала дипломатических средств и приемов, с помощью которых римляне завоевали полмира, есть место и для завещаний вассальных царей, которые использовались римским сенатом для увеличения территории римского государства. Это позволяет под новым углом взглянуть на основные принципы римской внешней политики. Не приходится сомневаться, что завещания были инициированы самим Римом, и их появлению предшествовала кропотливая работа сената по их подготовке. В том числе — соответствующая «психологическая обработка» царей.
В своё время ещё Э.Д. Гримм обратил внимание на обстоятельство, почему-то проигнорированное последующими поколениями учёных — на реформы Тиберия Гракха нужны были деньги, которых в казне просто не было. И тут очень кстати подошло завещание Аттала, чему сенат был рад, т.к. казна пуста, а богатый Пергам — выгодное поле деятельности для римских откупщиков и торговцев56. Но Тиберий хотел показать сенату, что нельзя бороться с всемогущим представителем народа, и потребовал, чтобы пергамские деньги пошли
57
только на его реформу, отчего нобили пришли в бешенство57. Это требование Гракха было выдвинуто без предварительных консультаций с сенатом58. Завещание было нужно и выгодно как сенату, так и Гракху, на тот момент ставшему одним из влиятельнейших лиц Республики. Любопытная деталь — посольство, доставившее из Пергама текст завещания, обратилось не в сенат, а к Тиберию, хотя Гракхи никогда не были патронами Пергама. Это невозможно объяснить только «наследственными узами гостеприимства»59, связывающими Гракхов с Атталидами. Скорее, причина в том, что влиятельный Тиберий много сделал для появления самого завещания, действуя согласованно с сенатом. Этим, видимо, и объясняется гнев сенаторов: плоды совместно проведённой акции Тиберий решил использовать исключительно для собственных целей.
Невозможно согласиться с Хабихтом, утверждающим, что для римлян завещание стало сюрпризом60. К тому же — его никак нельзя рассматривать изолированно, вне тех событий, которые происходили в восточном Средиземноморье в 60—30 гг. II в. до н.э. Каков же был дипломатический фон событий, обычно игнорируемый историографией? Устранив своих главных конкурентов, Македонию и Селевкидское царство, Рим стал намного жестче к недавним союзникам. Теперь ему были нужны не союзники, а подданные, и сенат стал на путь прямой аннексии. Этот переход начался вскоре после разгрома Македонии в 168 г. до н.э.
Именно тогда римляне ослабили и унизили Родос, очень жестко повели себя с Пергамом, недвусмысленно дали понять Ахейскому союзу, кто теперь хозяин Греции. В 146 г. до н.э. Греция фактически стала римской провинцией. Было очевидно, что очередь за Пергамом.
Естественно, Аттал понимал это и мог предположить, в каком направлении развивается общая тенденция. Посольства из Рима периодически посещали вассальные царства для ознакомления с ситуацией в них и утверждения про-римской политики их правителей. Очевидно, они и подготовили Аттала к мысли о неизбежности поглощения его царства Римом — ещё в первый период его правления, пока он ещё сохранял физическое и психическое здоровье.
Если завещание было написано именно в это время61, то тогда в нём соединились инициатива Рима и мудрость Аттала. Вспомним древнее изречение — «Разумный человек не спорит с неизбежным». Для царя это был вынужденный шаг. Для римского сената — продуманный и просчитанный. Сенат владел всей полнотой информации о ситуации в зависимых государствах и мог влиять на неё не только через своих послов. Хорошо известно, что во всех зависимых от Рима государствах были «агенты влияния» римского сената. Была и настоящая действующая агентура, что хорошо видно на примерах из римской политики на Балканах (Калликрат в Ахейском Союзе — послушный проводник воли сената). Вообще царские завещания в пользу Рима можно признать одним из средств изощренной римской дипломатии. Последний вывод представляется нам имеющим полное право на существование.
Прошло не больше 13 лет с момента разгрома римлянами Ахейского союза и уничтожения Коринфа. Понимая, что в покое Пергам все равно не оставят, и могут покорить так же жестоко и кроваво, как и Ахейский союз, Аттал, видимо, и решил отдать царство Риму добровольно. Чтобы неизбежное поглощение произошло хотя бы бескровно. Не исключено, что такую же мысль внушали ему и римские дипломаты, а к их словам разумные люди уже давно вынуждены были прислушиваться. Царь Аттал, вне всяких сомнений, в начале своего правления был разумным человеком.
И он показал себя не только проницательным правителем, способным предвидеть будущее, но и настоящим гуманистом. Можно предположить, что он
действительно хотел спасти Пергам от кровопролития. И тем самым продемон-
62
стрировал высокий уровень государственного и политического мышления62.
Не вина Аттала, что кровь все-же пролилась. Аристоник, исходя из своих корыстных побуждений, обманул народ. И простой люд, в очередной раз, проявив свой низкий уровень политического сознания и понимания ситуации, ввязался ради красивых лозунгов в бессмысленную авантюру, пытаясь вместо «чужого» Рима посадить себе на шею «своего» царя.
Чем это закончилось для пергамцев — хорошо известно.
Вместе с тем в качестве гипотез можно высказать и несколько альтернативных суждений.
1. Возможно, правы как те исследователи, которые полагают, что Аттал завещал Риму только царские земли, так и те, что настаивают на передаче всего царства. Примирить их позволяют следующие соображения. Анализ римской юридической лексики приводит к выводу, что авторы понимали текст завещания как полную передачу царства. Но это римская юридическая лексика. Насколько адекватно она отражает содержание завещания, в котором использовались иные — эллинистические юридические формулировки? Фраза декрета «оставил отечество наше свободным, присоединив и гражданскую землю, кото-
рую он выделил» (стрк. 5-6) — вероятно, ограничивает наследственное имущество только царскими землями, личной собственностью царя. Это мнение царя, выраженное в завещании. Но по римским понятиям собственностью царя является всё его государство, без деления на царский домен и земли полисов либо общин.
Таким образом возникает противоречие, о котором Аттал мог и не подозревать. Он мог полагать, что оставил римлянам лишь свой домен, но по их восприятию — всё царство. И они могли абсолютно искренне считать именно так. Это может объяснить, почему римляне, действительно дотошные во всём, что касается правовых аспектов, не позаботились сохранить сам текст завещания, лишь кратко пересказываемый в источниках. Исчезновение завещания снимало противоречия по его толкованию. Тогда получается, что римляне просто не были заинтересованы в его сохранении.
2. Если в завещании было написано, что какая-то часть государства должна остаться «свободной», то это напрямую противоречило нормам римского частного права. По римскому праву «завещание не существует, если наследник в
63
нём не обозначен»63. Если при этом был назван поимённо хотя бы один наследник, то он и считался единственным законным наследником. В таком случае он и получал всё наследственное имущество. В современном гражданском праве это называется «приращение доли наследства» — вместо тех, кто не вступил, или не имел права вступить в наследство, их долю получает оставшийся наследник.
Исходя из формально-правовых аспектов римского права, единственным наследником могло остаться только римское государство64. В таком случае источники формально справедливо указывают, что Аттал оставил царство римскому народу.
3. Фраза из пергамского декрета «утвердить завещание у римлян» (стрк. 7), в принципе, может иметь неоднозначное толкование. Слово еяг-кирею, аорист еягкираа, с родительным падежом может означать «получать долю, удел, в чём-либо». Это ведь можно перевести и так — следует «получить свою долю по завещанию у римлян». Тогда не возникает видимого противоречия с предыдущей фразой — «оставил отечество наше свободным, присоединив и гражданскую землю, которую он выделил» (стрк. 5-6).
Такое толкование, как представляется, подтверждает мнение тех, кто полагает, что Риму предназначалась только часть Пергамского царства.
4. Глагол еяг-кирою кроме значения «утверждать», переводится и как «решать», «определять». Фраза из седьмой строки декрета может иметь перевод «решить с завещанием у римлян», или — «определиться с завещанием у римлян». Поскольку Пергам находился под патронажем, а фактически — господством Рима, то в любом случае завещание его царя должно было получить санкцию сената, что бы там ни было написано в тексте самого завещания.
Но в таком случае, гипотетически можно предположить версию, которая вообще ни разу не прозвучала в историографии проблемы. Возможно, Рим вообще не фигурировал в завещании в качестве наследника! А был назван только гарантом соблюдения последней воли царя, его «душеприказчиком». Здесь можно провести параллели с известным случаем — в 204 г. до н.э. опека над
малолетним Птолемеем V официально была передана Риму в надежде, что он защитит страну, гарантирует соблюдение завещания и права нового царя на трон Египта. Рим стал гарантом египетской безопасности65. Следовательно, не только Птолемей, но и весь Египет оказался под опекой Рима66.
Такая практика — просить сенат обеспечить выполнение завещания царя, была довольно обычной для зависимых государств-клиентов. Намного позже, в 51 г. до н.э., Птолемей Авлет завещал царство сыну и дочери, чтобы они правили совместно. При этом он просил сенат принять опеку над юными правителями и быть не только опекуном, но и гарантом соблюдения завещания.
Т.о., фраза декрета «утвердить завещание у римлян» при любом варианте перевода — утвердить, определиться с текстом завещания, решить судьбу завещания — может иметь два варианта понимания. Первый — получить согласие сената принять причитающееся ему наследство: всё царство либо только его часть. Второй вариант — получить согласие Рима признать завещание, оставляющее «отечество наше свободным». Последняя версия тоже имеет право на существование, поскольку народное собрание, принимая важные решения своим декретом, фактически уже выступило в роли руководителя страны.
Нет ничего невероятного в том, что царь Аттал решил, как это ни странно, после своей смерти оставить Пергам полисной республикой, свободной. И просил сенат утвердить его завещание, стать гарантом его соблюдения. Такое понимание текста декрета вполне вероятно. В данном случае судить мы можем только по нему, т.к. завещание не сохранилось, а римские источники выражают римский взгляд на проблему.
Но и в этом случае сенат не мог признать завещание, назначающее наследником царя народ (граждан) Пергама. Не конкретизированная личность наследника, по римскому праву, лишала завещание юридической силы. К тому же богатое царство Рим и сам хотел бы получить в качестве новой провинции. В середине II в. до н.э. в римской политике завершилась дискуссия о судьбах зависимых или покорённых территорий — победили сторонники их аннексии. С этого времени чётко наметилась тенденция переводить зависимые страны в статус провинций. Завещание Аттала III в любом случае давало легальную возможность аннексии Пергама. Даже если Рим фигурировал в завещании лишь в качестве гаранта исполнения воли царя, а не его наследника. Сенат, как опекун страны, мог пересмотреть решение царя и «назначить» наследником себя — по причине отсутствия других наследников.
Но поскольку для римской политики вообще свойственно стремление придавать всем своим действиям характер справедливости и законности, то официальная версия сената, затем повторяемая в римских источниках, гласила, что Аттал передал царство римскому народу.
Высказанные альтернативные суждения, естественно, уязвимы для критики. Но они показывают возможность различного подхода к решению сложнейшей проблемы завещания Аттала III. Само завещание, скорее всего, существовало в одном экземпляре, и очевидно, утрачено безвозвратно. Вероятно, пергамский декрет тоже не имеет дубликатов — тексты, высеченные на каменных плитах, стоили дорого.
Однако можно надеяться, что будет обнаружено несохранившееся окончание декрета. Возможны и какие-нибудь другие находки, проливающие дополнительный свет на рассматриваемую проблему. В любом случае всё вышесказанное имело главной целью усилить интерес к завещанию Аттала — и четырём другим царским завещаниям в пользу Рима. И стимулировать дальнейшее их комплексное изучение, с привлечением новых методов и подходов. В том числе
— с применением разностороннего филологического и правового анализа, сравнения римской и эллинистической юриспруденции, их сходства и различий в наследственном праве.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Sherwin-White A.N. Roman foreign policy in the East. 168 B.C. to A.D. 1. Duckworth, 1984. P. 80.
2. См.: Малые римские историки. В. Патеркул Римская история; Ф. Флор Две книги римкихвойн; Луций Ампелий Памятная книжица. М., 1996. С. 319. Прим. 16.
3. Кавтария Г.Е. Тиберий Гракх и Блоссий Куманский // Известия АН ГССР. Серия истории, археологии, этнографии и истории искусства. Тбилиси. 1988. № 1. С. 139.
4. ШтольГ. Боги и гиганты. М., 1971. С. 121.
5. Его датировка не вызывает сомнений. Подробнее см.: Vogt J. Pergamon und Aristinicos // Atti del terzo congresso internationale d’epigraphia greca e latina. Roma, 1959. S. 45; Hopp J. Untersuchungen zur Geschichte der letzten Attaliden. Munchen, 1977. S.133. Текст завещания прибыл в Рим в начале лета 133 г. до н.э. — см.: Toynbee A. Hannibal’s legacy. Vol. 2. London, 1965. P. 54, Note 3.
6. См.: Sands P.C. The client princes of the Roman Empire. Under the Republic. Cambridge, 1908. P. 146.
7. Broughton T.R.S. Roman Asia Minor // An Economic Survey of Ancient Rome. Vol. IV. Africa, Syria, Greece, Asia Minor. Baltimore, 1938. P. 505; Ferguson J. Utopias of the classical world. London, 1975. P. 141.
8. Перевод К.М. Колобовой с некоторыми изменениями О.Ю. Климова — см.: Климов О.Ю. Царство Пергам: очерк социально-политической истории. Мурманск, 1998. С. 47.
9. Однако здесь возникает неясность — эта фраза «необходимо ради общей безопасности» происходит из текста завещания, или же это из решения народного собрания. То же самое следует сказать о предоставлении гражданских прав и прав паре-ков — это воля Аттала, высказанная в завещании, или самостоятельное решение народного собрания? Декрет пересказывает текст завещания или сопровождает его постановлениями народа? Если завещание следовало «утвердить у римлян», то, следовательно, оно не нуждалось в утверждении народом Пергама. «Решил народ по предложению стратегов» — отсюда следует, что завещание царя занимает в тексте всего 4 строки (стрк. 4-7), всё остальное — это решение самого народного собрания. Т.о., это самостоятельный документ, не дублирующий текст завещания. Тогда из него мы можем узнать только очень мало о содержании самого завещания.
10. Юлкина О.Н. Пергамский лекрет 133 г. до н.э. // ВДИ. 1947. № 2. С. 164.
11. Климов. Ук. соч. С. 47.
12. Там же.
13. См.: Кащеев В.И. Эллинистический мир и Рим. Война, мир и дипломатия в 220-146 гг. до н.э. М., 1993. С. 267-287.
14. LastH. The wars of the age of Marius// CAH. Vol. IX. Cambridge, 1932. P. 102.
15. Magie D. Roman Rule in Asia Minor to the end of the third century after Christ. Vol. I. Princeton, 1950. P. 33.
16. Braund D. Rome and the Friendly King. The character of the client kingship. New York; London, 1984. P. 7. — Речь идёт о территориальных дарах царям, участвовавшим в подавлении восстания Аристоника.
17. Юлкина О.Н. Пергамский лекрет 133 г. до н.э. С. 164; Вейнберг В.П. Образование провинции Азии. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1954. С. 3, 7, 10; Ковалёв С.И. История Рима. 2-е изд. Л., 1986. С. 330-331; Квезерели-Копадзе Н.Н. Восстание гелиополитов. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Тбилиси, 1955. С. 8-10; Ильинская Л.С. Римская экспансия в Малой Азии в конце республиканского периода (I в. до н.э.). Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1966. С. 11-12, 16; Ломо-ури Н.Ю. Грузино-римские отношения. Ч. 1. Тбилиси, 1981. С. 32.
18. Гладкий В.Д. Древний мир: Энциклопедический словарь. Т. 1. Донецк, 1997. С. 65. Почти теми же словами — в серьёзных коллективных изданиях: см.: История Востока. Т. 1. Восток в древности. М., 1997. С. 529; Всемирная история. Т. 4. Эллинистический период / Ред. А.Н.Бадак и др. Минск, 1997. С. 467.
19. Rostovtzeff M. SEHHW. Vol. 2. Oxford, 1941. P. 807; Great Events from History. Ancient and Medieval Series. Vol. 1. 4000-1 B.C. / Ed. by F.N.Magill. New Jersy, 1972. P. 487.
20. Stark F. Rome on the Euphrates. London, 1966. P. 36; Grant M. From Alexander to Cleopatra. The Hellenistic World. New York, 1982. P. 15, 70.
21. Юлкина. Ук. соч. С. 166-168. Это же утверждение некритично повторено в Истории Востока. Т. 1. С. 529.
22. Drew-Bear T. Three Senatus Consulta concerning the Province of Asia // Historia. 1972. Bd. XXI. Hft. 1. P. 75.
23. Kim K-H. On the Nature of Aristonicus’s Movement // Forms of Control and subordination in Antiquity. Leiden, 1988. P. 159. Сравн.: Toynbee A. Op. cit. P. 602.
24. Климов О.Ю. К оценке характера восстания Аристоника в Пергаме // Античный мир. Проблемы истории и культуры. Сб. научных статей к 65-летию со дня рождения проф. Э.Д.Фролова. СПб., 1998. С. 227-235; Он же. Царство Пергам. С. 48-52. О том же: Habicht C. The Seleucids and their rivals // CAH. Vol. VIII. Cambridge, 1989. P. 379.
25. Hopp J. Untersuchungen zur Geschichte der letzten Attaliden. Munchen, 1977. S. 149.
26. Eddy S.K. The king is dead. Studies in the Near Eastern Resistance to Hellenism 334-31
B.C. Lincoln, 1961. P. 167; Stark. Op. cit. P. 36; Ломоури Н.Ю. К истории понтий-ского царства. Ч. 1. Тбилиси, 1979. С. 63.
27. Long G. The decline of the Roman Republic. Vol. 1. London, 1864. P. 190; Gilman A. Rome. From the earliest times to the end of the republic. London, 1885. P. 166; Marsh F.B. A History of the Roman world from 146 to 30 B.C. London, 1934. P. 41; Robinson C.E. A History of the Rome from 753 B.C. to A.D. 410. London, 1935. P. 97; Jonkers E.J. Social and economic commentary on Cicero’s De imperio Cn. Pompei. Leiden, 1959. P. 1.
28. «Аристоник, выдумавший себе царское происхождение.»
29. Wilken KAristonicos // RE. 1896. Bd. 2. Sp. 962-964; Hopp. Op. cit. S. 122. Not. 8.
30. Sherwin-White A.N. Op. cit. P. 80; Idem. Roman Involvement in Anatolia 167-88 B.C. // JRS. 1977. Vol. LXVII. 67.
31. Burn A.R. , Edwards J.M.B. Grece and Rome 750 B.C. / 565 A.D. Glenview, 1970. P. 106; BowderD. Op. cit. P. 66.
32. Boak A.E.R. A history of Rome to 565 AD. New York, 1945. P. 138; Heuss A. Ronische Geschichte. Braunschweig, 1960. S. 116; Swiderek A. Hellada krolow. Warszawa, 1967.
S. 363; Hansen E.V. The Attalids of Pergamon. 2nd ed. Ithaca, London, 1971. P. 148; Хафнер Г. Выдающиеся портреты античности. 337 портретов в слове и образе. М., 1984.С. 78
33. Rostovtzeff M. Pergamum // CAH. Vol. VIII. Cambridge, 1930. P. 618; Habicht. Op. cit. P. 377; Magie. Op. cit. P. 33. М.Ростовцев говорит о благостных для Пергама последствиях превращения его в римскую провинцию: Pergamum. P. 618; Idem. SEHRE. Oxford, 1926. P. 8. Ранее такой же тезис постулировал П.Уссинг (см.: UssingP. Pergamos, seine Geschichte und Monumente. Berlin, 1899. S. 55-56. Однако положительные последствия для Пергама проявились далеко не сразу, и более прав Д. Мэйджи — Пергам стал провинцией под игом римских публиканов (Op. cit. P. 33). В другой своей работе (написанной ранее!) М.И.Ростовцев пишет, что царь решил передать страну Риму, опасаясь, что сам не сможет защитить её от всевозрастающей анархии, охватившей Малую Азию, и признаёт, что римляне мало заботились о процветании своих новых владений (Общество и хозяйство в Римской империи. Т. 1. СПб., 2000. С. 26) — с последним утверждением спорить невозможно, но тезис об анархии на полуострове выглядит бездоказательным. Да и сил у Пергама было достаточно, чтобы противостоять соседям — в этом могли убедиться его традиционные враги галаты и вифинцы
34. Sherwin-White A.N. Roman Involvement in Anatolia... P. 66.
35. Swain J.W. The Ancient World. Vol. 2. The World Empires: Alexander and the Romans after 334 B.C. P. 234.
36. McShane R.B. The foreign policy of the Attalids of Pergamon. Urbana, 1964. P. 194, 198. Ранее подобную мысль высказал Л.Педроли — союз Атталидов с Римом спасал эллинизм Малой Азии (Pedroli L. Il regno Pergamo. Torino, 1896. P. 4. Позже — см.: Great Events from History. Ancient and Medieval Series. Vol. 1. P. 487.
37. McShane. Op. cit. P. 194.
38. Last. Op. cit. P. 102.
39. Виппер Р. Очерки истории римской империи. М., 1908. С. 38.
40. «Трудно сказать, завещал под влиянием безумной злобы против своих подданных, мучившей его всю жизнь, или это было лишь признанием фактического верховенства Рима» — Моммзен Т. История Рима. Т. 2. Кн. 3. Кн. 4. С. 307. Маститый учёный допускает явное преувеличение «злобы» царя, тем более — «мучившей его всю жизнь». Это чрезмерно эмоциональное заключение не соответствует действительности.
41. Bowder. Op. cit. P. 66.
42. WeigallA. The life and time of Marc Antiny. London, 1931. P. 16.
43. Атталиды // http://www.krugosvet.ru/articles/05/1000569/1000569al.htm
44. Badian E. Roman imperialism in the late republic. Ithaca, New York, 1981. P. 21.
45. Дюкудре Г. Краткая история цивилизации. Т. 1. Древний мир. СПб., 1895. С. 246.
46. Манандян Я.А. Тигран II и Рим. В новом освещении по первоисточникам. Ереван, 1943. С. 13.
47. Колобова К.М. Аттал III и его завещание // Древний мир. Сб. статей. М., 1962. С. 545.
48. Bowder. Op. cit. P. 66. Теми же словами ранее — А. Джоунс (Jones A.H.M. The cities of the Eastern Roman Provinces. Oxford, 1937. P. 57.) и — Great Events from History. Ancient and Medieval Series. Vol. 1. P. 487.
49. Swain. Op. cit. P. 234. О том же — Rawson E. The Expansion of Rome // The Oxford History of the Classical World / Ed. by J.Boardman. Oxford, 1986. P. 419.
50. Stark. Op. cit. P. 36.
51. Климов О.Ю. Царство Пергам. С. 47.
52. Sherwin-White A.N. Foreign Policy... P. 82. Note 11; Климов О.Ю. Царство Пергам.
С. 47.
53. Подробнее см.: De Sanctis G. Il primo testamento regio a favore dei romani // Rivista di filologia e d’istruzione classica (nuova serie). 1932. № 10. P. 59-67; Wilken U. Das Testament des Ptolemaios von Kyrene vom Jahre 155 v. Chr. // Sitzungsberichte der preussischen Akademie der Wissenschaft. Philosophisch-historische Klasse. 1932. №14.
S. 317-336; Жебелёв С.А. Манифест Птолемея Киренского // Известия АН СССР. VII серия. Отдел общественных наук. № 6-7. Л., 1933. С. 391-405.
54. Подробнее см.: Badian E. The Testament of Ptolemy Alexander // RM. 1967. Hft. 2. P. 178-192.
55. Позже император Август, уже не утруждая себя трудами по подготовке завещания в пользу Рима, просто своей собственной волей объявляя сам себя наследником умерших правителей. Так было с Мавританией после смерти царя Бохуса в 33 г. до н.э. (см.: Нони Д. Калигула. Ростов-на-Дону, 1998. С. 297). В 25 г. до н.э. в качестве наследства он востребовал Галатию в Малой Азии (см.: Виттенгоф Ф. Император Август // Создатели империй. Ростов-на-Дону, 1998. С. 394). Здесь наблюдается определённая преемственность с политикой сената II—I вв. до н.э., но Август уже мог себе позволить действовать жёстче, более прямолинейно и более откровенно. В предшествующую эпоху «экспансионизм через царские наследства» приходилось проводить в более мягких и завуалированных формах. Но связь между этими двумя этапами нам представляется очевидной. Вероятно, император хорошо знал и учитывал опыт своих предшественников.
Позже появилась ещё одна форма «наследования»: зависимому правителю даровали римское гражданство. Как римский гражданин, с юридической точки зрения, он возглавлял римское же имущество. После его смерти возникали легальные основания «вернуть» (или «принять») римское добро в состав Римского государства.
56. Гримм Э.Д. Гракхи. Их жизнь и общественная деятельность. СПб., 1894. С. 57.
57. Там же. Ср.: Сергеев В.С. Реформы братьев Гракхов. Горький, 1935. С. 12.
58. Badian. Op. cit. P. 21.
59. Op. cit. P. 21,47.
60. Habicht. Op. cit. P. 378; Также полагает А. Гринидж: Greenidge A.H.J. A history of Rome during the later republic and early principate. Vol. I. London, 1904. P. 129.
61. Впрочем, это весьма сомнительно — см. прим. 62. Больше оснований полагать, что завещание было написано в последний период правления царя, может быть — даже нескольких последних месяцев, когда он уже был серьёзно болен и физически, и психически. В таком случае можно считать, что оно вообще не имеет юридической силы.
62. Мы не будем рассматривать здесь нашу версию о том, что царь составил завещание в самом конце своего правления, будучи уже физически и психически больным человеком, не совсем понимающим, что он, собственно, делает. (См.: Беликов А.П. Болезнь и смерть Аттала III: попытка историко-медицинской реконструкции // Наука и образование. Известия южного отделения Российской академии образования и Ростовского государственного педагогического университета. Ростов-на-Дону, 2003. № 1. С. 120-128). В любом случае, как представляется, просматривается влияние Рима на принятое царём решение, возможно — даже давление на него.
63. Мусаев Р.М. Наследование в римском частном праве // Античный вестник. Вып. VII. Омск, 2005. С. 141.
64. Другое дело, что по тем же формально-правовым аспектам завещание царя, по-
следние месяцы правления явно психически больного (не в здравом уме и трезвой памяти) — не могло иметь юридической силы.
65. См.: Lloyd A.B. Ptolemaic period (332-30 B.C.) // The Oxford history of Ancient Egypt /Ed. I.Shaw. Oxford, 2000. P. 421.
66. Нич К. История Римской республики. М., 1908. С. 203.
ATTAL THE III TESTAMENT: SOURCES AND HISTORIOGRAPHY
A.P. Belikov
The king of Pergam Attal III Philometor Everget, who died in the spring of 133 BC, bequeathed his empire to Rome. There is an extensive historiography on the problem of this will. The main and most debatable questions are why and, as a matter of fact, what Attal had bequeathed to Rome. Messages from the sources are very poor; therefore there is not a general opinion on these questions in the researches. The decree of the national assembly of Pergam, accepted in 133 BC, unequivocally confirms the fact of existence of the will which had been done in favour of Rome. Thus, a part of a preliminary problem can be regarded as a solved one
— the will really existed. But, had it really transferred Pergam to Rome or had any different content? The issue remains open.
© 2008 г.
В.А. Квашнин
КАТОН ЦЕНЗОР И СЦИПИОН АФРИКАНСКИЙ В СИЦИЛИИ (205/204 гг. до н.э.): ИСТОРИЯ И РИТОРИКА В ПРОСТРАНСТВЕ НАРРАТИВА
Конфликт Катона Цензора и Сципиона Африканского является одним из самых популярных сюжетов заключительного этапа Ганнибаловой войны. Практически ни одна работа, посвященная этим выдающимся государственным деятелям, не обходится без упоминания о ссоре исполнявшего должность квестора Катона со своим начальником. Изложение событий, связанных с выступлением Катона против Сципиона сначала в Сицилии, а затем и в сенате в Риме основывается на античной традиции — сочинениях Корнелия Непота, Тита Ливия и Плутарха. При этом широкая известность сочинений этих древних авторов порой заставляет исследователя игнорировать методы историко-критического анализа, приводит к тому, что он попадает под своего рода «гипноз» источников, навязывающих ему свое видение и логику. Между тем даже, казалось бы, хорошо известные факты и события порой выглядят по-иному при детальном изучении и сравнении источников, позволяя внести коррективы в устоявшиеся представления.
Общим местом в науке об античности стало положение о том, что при рабо-
