CC BY
69
ИСТОРИЯ
УДК 94(479)»19» ББК 63.3(24)6 Б12
И.Л. Бабич,
доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии Российской академии наук, г. Москва, тел.: + 79166805195, e-mail: [email protected]
ЗАРУБЕЖНОЕ КАВКАЗОВЕДЕНИЕ КАК ЧАСТЬ ЭМИГРАНТОВЕДЕНИЯ ХХ В.: ИСТОРИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ
(Рецензирована)
Аннотация. Статья посвящена особенностям становления зарубежного кавказоведения как части эмигрантоведения. Автор выделяет три периода: 19201930-е гг., годы второй мировой войны и послевоенная волна (1940-1950-е гг.), 1990-2010-е гг. Зарубежное кавказоведение рассматривается с двух сторон: во-первых, с точки зрения современных европейских, кавказских и российских исследований рассматриваемого исторического периода и, во-вторых, с точки зрения развития в эмиграции в эти годы кавказоведения как научного направления. Автор приходит к заключению, что зарубежное кавказоведение, охватывающее жизнь северокавказской диаспоры с 1920-х по 2010-е гг., почти на протяжении 100 лет, во многом еще нуждается как в сборе первичных материалов (архивных и полевых этнографических), так и в проведении аналитических исследований в ближайшие десятилетия. В то же время заложенное в 1920-30-е гг. силами кавказской эмиграции кавказоведение в современном европейском обществе продолжают развивать современные эмигранты с Кавказа.
Ключевые слова: северокавказцы, кавказоведение, чеченцы, эмиграция, Европа, Франция, история, этнография, архивы, полевые этнографические материалы, научные исследования.
I.L. Babich,
Doctor of Historical Sciences, Chief Researcher of Institute of Ethnology and Anthropology of Russian Academy of Sciences, Moscow, ph.: +79166805195, e-mail: [email protected]
FOREIGN CAUCASUS STUDIES AS PART OF EMIGRATION STUDIES OF THE 20TH CENTURY: HISTORY AND PROSPECTS
Abstract. The paper discusses features of formation of emigration studies as part of foreign Caucasus studies. The author allocates three periods: the years 1920-1930s, the years of World War II and a post-war wave (the 1940 - 1950s), the years 1990-2010s. The foreign Caucasus studies are examined from two positions: first, from the point of view of modern European, Caucasian and Russian researches of this historical period, and, secondly, Caucasus studies as scientific direction in emigration of these years. The author comes to conclusion that the foreign Caucasus studies covering life of the North Caucasian diaspora from the 1920s to the 2010s, almost throughout
100 years, in many respects still need both assembled primary materials (archival and field ethnographic), and carrying out analytical researches in the next decades. At the same time in modern European society, modern emigrants from the Caucasus continue to develop the Caucasus studies established in the 1920-30s by forces of the Caucasian emigration.
Keywords: North Caucasians, Caucasus studies, Chechens, emigration, Europe, France, history, ethnography, archives, field ethnographic materials, scientific research.
В течение 1920-2010-х гг. было несколько волн северокавказской эмиграции в Европу. Изучение кавказской эмиграции можно подразделить на три главных хронологических периода: 1920-1930-е гг., годы второй мировой войны и послевоенная волна (1940-1950-е гг.), 19902010-е гг. В основном за последние 20-30 лет достаточно плодотворно и всесторонне изучена русская эмиграция в Европу. Между тем кавказская эмиграция как объект исследования - явление в зарубежном кавказоведении новое, в котором пока больше «белых пятен», чем открытий. В предлагаемой статье мы рассмотрим особенности становления зарубежного кавказоведения как части эмигрантоведения и сформулируем основные вопросы, стоящие перед нынешними исследователями.
1920-1930-е гг.
Векторы миграций северокав-казцев послеоктябрьского периода были отчасти иными, чем это мы знаем из истории русского переселения: если русские, эвакуировавшись, как правило, в Турцию (Османскую империю - до 1923 г.), оттуда отправлялись в различные европейские страны, то кавказцы (главным образом, северокавказцы и азербайджанцы) рассматривали возможность остаться в Турции. Часть кавказцев действительно обосновалась там, где их стали называть «белыми мусульманами России», но большинство все же переехали в Европу. Тем не менее в 1930-е и в последующие годы имело место повторное переселение се-верокавказцев из Европы в Турцию. Поэтому турецкий вектор эмиграции в 1920-30-е гг. также важен для зарубежного кавказоведения, как и
европейский вектор. Между тем до сих пор кавказская диаспора в Турции в исследуемый период не стала объектом изучения ни европейских, ни турецких, ни российских ученых. В целом, история северокавказской диаспоры в странах Востока (XVIII - начало ХХ вв.) изучается достаточно плодотворно, но период 1920-30-х гг. исследователями пока не затрагивается [1, 2].
Европейский вектор кавказской эмиграции в 1920-2010-х гг. в историографическом контексте, как нам представляется, может рассматриваться с двух сторон: во-первых, с точки зрения современных европейских, кавказских и российских исследований этого исторического периода, и, во-вторых, с точки зрения развития в эмиграции в эти годы кавказоведения как научного направления.
В настоящее время нынешние эмигранты с Кавказа, в том числе и с Северного, а также российские исследователи начали активно заниматься историей кавказской эмиграции 1920-1930-х гг. В целом, изучаются общественно-политические аспекты эмиграции, в частности кавказские националистические движения, в основу которых были положены идеи независимости Кавказа в той или иной форме, а также судьбы отдельных идеологов данных движений (работы грузинского исследователя Г. Мамулия, чеченского ученого М. Вачагаева и др.) [3-5]. Следует также отметить работы поляка Пшемыслава Ажамчески о Джабагиевых и российских ученых (С.М. Исхакова, И.Л. Бабич и др.) [6-15]. Не умаляя научной ценности данных работ, все же отметим, что
политическая деятельность северокавказской эмиграции - не единственная сфера их жизни и вряд ли стоит ею ограничиваться. Представляется чрезвычайно интересным этнографическое изучение всех сторон адаптации северокавказцев к европейской жизни и культуре, выявление основных механизмов данного процесса.
Кавказоведение, по сути, начавшееся лишь с освоения Российской империей кавказской территории, которое привело к необходимости изучения основ жизни народов Кавказа, в дореволюционной имперской России делало свои первые шаги: еще не сформировались отдельные школы и направления, однако были уже русские и кавказские историки, этнографы [15].
В общественно-политической мысли кавказских эмигрантов послеоктябрьского периода во Франции, Польши и Чехии темы по истории Кавказа, и особенно по истории взаимоотношений Кавказа и России, а также по этнографии и филологии Кавказа присутствовали достаточно полно. Каковы причины данного явления? И можно ли говорить о наличии научного направления - кавказоведения - среди эмигрантов первой волны?
Прежде всего, кавказоведение использовалось самими кавказскими эмигрантами как способ адаптации к европейской жизни, как возможность найти работу. Приведем примеры. Юрист, адвокат, присяжный поверенный осетин Гаппо Байяты (Баев) (1868-1939) сделал хорошую научную карьеру в Берлине. В 1922 г. он устроился доцентом в Берлинский университет, где стал заниматься тем, чем до революции никогда не занимался - осетинской филологией, и начал вести в рамках Восточного семинара семинары по кавказоведению. Со временем он получил должность профессора Берлинского университета, основал кафедру осетиноведения. По поручению Лондонского Библейского
общества Г. Баев перевел Библию на осетинский язык, занимался изданием письменных памятников прошлого Кавказа [16]. Как нам представляется, кавказоведение этого времени в эмиграции во многом и развивалось в области филологии. Для исторических исследований нужны первичные источники, т.е. архивы, которых в эмиграции почти не было, а для филологических изысканий - фольклорные тексты. Они были доступны и в эмиграции. Исследователями-филологами в эмиграции стали ингуши братья Джабагиевы. Вассан (1882-1962) был крупным общественным деятелем, издал множество статей по современному кавказоведению [17]. Собирателем и исследователем ингушского фольклора был и его родной старший брат Магомед Джа-багиев (1876-1937). Во Франции он издал книгу «Ингушские народные тексты», привлекшую внимание известного французского лингвиста Ж. Дюмезиля (специалиста по кавказским языкам), написавшего к ней предисловие. Научной деятельностью занялись северокавказцы и в Праге, где в 1920-е гг. чешские власти оплачивали получение образования северокавказским эмигрантам, например, кабардинец Эльмурза Бе-кович-Черкасский занялся исследованием кавказской флоры и фауны.
Воспоминания очевидцев о кавказских событиях. В эмиграции оказались северокавказцы, которые еще на Родине стали участниками различных исторических событий. Многие из них написали об этих событиях воспоминания. Подобные воспоминания - важный исторических источник по истории Кавказа 1920-х гг., например, в Париже издал книгу майкопский адыг - крещенный казак Константин Тимофеевич Баев (1901-1979) под названием «Восстания на Северном Кавказе в конце 1920-го года», осетин Ахмед Цалыккаты (18821928) - книги «Кавказ в огне революции» и «Горская республика»,
роман «Записки Кавказца». Будучи юристом, до революции А. Цалык-каты был членом мусульманской фракции Государственной Думы. До эмиграции он успел издать в Казани книгу - «Мусульманская фракция в Учредительном собрании». Оказавшись в эмиграции, Ахмед вел активную общественно-политическую деятельность: был председателем правления Союза горцев Кавказа, редактором журнала «Кавказский горец», делал доклады на политические темы: «Национальность и раса», «Образование национальностей и национальный вопрос в Европе», «Национальный вопрос в России», «Горско-кавказские отношения во время революции». Его карьера «историка» началась в Варшаве, в Восточном Институте, где в 1936-37 гг. была организована Комиссия по созданию единого государственного языка для независимой Конфедерации народов Кавказа.
История Кавказа как инструмент политической деятельности северокавказцев. Трактовки истории включения Кавказа в состав Российской империи в эмиграции во многом стали инструментом формулирования определенных общественно-политических идей. Свои взгляды кавказцы излагали в издаваемых ими же в Париже, Варшаве и Праге журналах («Независимый Кавказ», «Кавказ», «Горцы Кавказа», «Северный Кавказ», «Кавказский горец», «Прометей»). Вокруг этих журналов образовалась группа северокавказ-цев (и закавказцев), настроенных против России, представлявших будущее Северного Кавказа в составе независимого Федеративного государства. На страницах этих журналов формулировались методы становления государственности на Кавказе вообще, и Северном в частности. Те кавказцы, которые поддерживали идею будущего в составе России, группировались вокруг казачьих журналов («Кубанское казачество», «Россия за рубежом», в котором был «Казачий отдел», и др.).
В основу различий между «прорусской» и «прокавказской» позиций в эмигрантской среде и стала оценка истории русско-кавказских отношений. Сторонники прорусской позиции утверждали, что «Россия облагодетельствовала Кавказ, что народы Кавказа перегрызли бы друг другу горло, если бы «не висело над ними русской палки». Сторонники «прокавказской позиции» считали, что Россия принесла немало бедствий региону. Северокавказские националисты считали имперскую Россию «тюрьмой народов» (Б. Бай-туган), ими были введены понятия, определяющие то, что делала русская власть на Кавказе - «руссифи-каторско-экстерминационная политика (А. Л. Василевский)», а русскую идеологию на Кавказе называли «русофобский национализм» (Жанай). Помимо журнальных статей, наиболее видные северокавказские деятели публиковали в эмиграции книги о прошлом и будущем Кавказа на русском, но чаще - на французском языках: осетин Бек-Мурза Бигаты - «Россия и горцы Кавказа», Гайдар Баммат - «Le probleme du Caucase» (Лозанна, 1919), «The Caucasus Problem» (Берн, 1919), «Le Caucase et la revolution Russe» (Париж, 1929) и др. Другие кавказцы (Д. Вачнадзе, В. Кавтарадзе, Мир-Якуб, Г. Саару-ни, М.Ф. Шамба) также издавали на Западе свои книги.
В эмиграции большинство северокавказских военных и чиновников, которые до революции присягнули России, сохраняли монархические взгляды на всю жизнь, но некоторые пересматривали свои позиции. Были удивительные метаморфозы. Приведем пример эволюции взглядов князя, кабардинца Владимира Николаевича (Эльбузду-ка Канаметовича) Кудашева (18651945). В 1913 г. он издал книгу «Исторические сведения о кабардинском народе», в которой были выражены прорусские взгляды. До революции В.Н. Кудашев проживал в Киеве, имел собственный дом в центре
- 1S -
города, в 1918 г. продал дом, планируя переселиться в Кабарду, вступил в Добровольческую армию в 1919 г., делая пожертвования на ее содержание. В 1919 г. эмигрировал во Францию, вначале жил в Каннах, потом - в Ницце. Свою жизнь он закончил в 1945 г., проживая в Русском общежитии для стариков Красного Креста и получая помощь от русского фонда «Земгора». Так, именно В.Н. Кудашев в 1936 г. опубликовал в Париже статью под названием «Заметки кабардинца», в которой он, получив российское образование и будучи «проимперски» настроенным человеком до революции, стал высказывать прямо противоположные взгляды. К этому времени ему было около 70 лет. Он писал, что кабардинцы честно служили России со времени Ивана Грозного, а вот сама Россия - нет. Он задавал вопрос: «Что нам дала русская власть?». «Ничего не дала!» - заключал В.Н. Кудашев: «1) народное просвещение было в полном запустении, 2) пути сообщения в первобытном состоянии, 3) торговля и промышленность почти не развивалась, даже добыча нефти и то главным образом была в руках иностранцев». В.Н. Ку-дашев много лет жил в эмиграции и лишь на закате своих дней, почти в 70-летнем возрасте, написал такую горькую статью, в которой он полностью разочаровался в позитивном характере взаимоотношений России и Северного Кавказа в целом, России и Кабарды в частности.
Кавказоведение как форма пропаганды. В конце 1920-30-х гг. в Париже активно работал Клуб по изучению Кавказа (кружок друзей Кавказа). Создан он был силами кавказских и отчасти русских эмигрантов: русской графиней Александрой Дмитриевной Воронцовой-Дашковой (1911-1991), армянином и полковником Российской армии, масоном Иваном Христофоровичем Завриевым (1872-1945) и грузином князем Иосифом Иулоновичем Дадиани (18661937). Будучи горным инженером,
И. Дадиани еще до революции стал членом Общества единения народностей Российской империи. И.В. За-вриев работал юрисконсультом Нефтяного общества, был членом Лиги промышленников, коммерсантов и финансистов армян Кавказа. Казначеем кружка был армянин и масон Михаил Александрович Джаншиев (1898-1981), занимавшийся в эмиграции коммерцией.
Члены клуба и приглашенные гости делали доклады о Кавказе, чаще - на русском, реже - на французском или языках народов Кавказа (например, грузинском). Основная масса докладчиков (армяне, грузины, азербайджанцы и северо-кавказцы) были военными или юристами. Заседания кружка проходили в известном зале Парижа - зале Научных обществ, по адресу: 28 rue Serpente. Иногда заседания кружка проходили в зале «Мюзэ Сосиаль» (Salle du Musee Social), еще реже - в зале на улице Дантон (дом 8) или на бульваре Распай (дом 101). Приведем фамилии докладчиков, темы и даты их выступлений.
Армяне: И.Х. Завриев - «Население Тифлиса и его быт» (1933 г.), «Поэт Кавказа Саят-Нова» (совместно с князем грузином Ш. Амирад-жиби) (1933 г.), «Итало-армянский роман XVI века и его источники» (1935 г.), А. Чобанян - на тему «Джи-вани, последний великий армянский поэт» (1934 г.), А. Джамалиян
- «Армяне и их соседи» (1936 г.); А. Сарухан - «Конгрегация армянских монахов-мхитаристов» (доклад был сделан на франц. яз.) (1937 г.) [18]. В работе кружка принимал участие и армянин Николай Георгиевич Адонц (1873-1942), который еще до революции стал ученым-лингвистом и работал приват-доцентом армянского языка в Санкт-Петербургском университете. В эмиграции он жил в Брюсселе, где стал профессором университета.
Азербайджанцы: А. Макинский
- «Современный Иран» (1939 г.), Мир-Якуб Бей (Мехтиев) - «Фирдоуси и
его творчество» (1935 г.), «Международное положение и национальные вопросы в Советском Союзе», «Классическая литература Азербайджана» (1933 г.).
Грузины: Ш. Амираджаби — «Старый Тифлис» (1933 г.), Габаш-вили — «О творчестве Ш. Руставели» (1935 г.). Д.С. Вачнадзе - «Грузино-кавказские вопросы в свете нынешних событий» (1935 г.), «Традиция межнационального единства в истории Кавказа» (1933 г.), «Грузия между севером и югом на протяжении веков и до наших дней» (1936 г.), «Кавказская проблема» (1932 г.), Ш. Беридзе - «Важа Пшавела и его поэмы» (1934 г.), - «Античная Грузия» (доклад был сделан на франц. яз.) (1935 г.), «О поэме Пшавелы «Пожиратель змей» (1931 г.), «История и литература Грузии» (1932 г.), «Католическая Грузия» (доклад был сделан на франц. яз.) (1932 г.), В. Но-задзе - «Международная политика нефти и судьбы Кавказа» (1930 г.), В.И. Дадешкелиани - «Развитие канонического уложения в православной церкви Грузии» (1933 г.). В работе кружка принимал участие и историк грузин Евфимий Семенович Такайшвили ^1863-1953/ На дореволюционном Кавказе, в Тифлисе, Е.С. Такайшвили руководил Кавказским историко-археологическим Институтом. В 1921 г. он выехал с семьей в Париж, сопровождая вывозимые музейные экспонаты (хранились в Версальской библиотеке). В клубе он сделал доклад на тему «Мусульманская Грузия». В 1945 г. вместе с коллекцией Е.С. Такайшвили вернулся в СССР.
20 декабря 1934 г. в Ленинграде умер лингвист Н.Я. Марр. В марте 1935 г. клуб провел расширенное заседание памяти ученого. На заседании, которое проходило в зале на бульваре Распай, выступали Е.С. Такайшвили, И.Х. Завриев, Н.Г. Адонц. В 1937 г. умер один из руководителей кружка - И.И. Дадиани. 10 декабря 1937 г. состоялось заседания кружка, посвященное его па-
мяти. Армянин И.Х. Завриев и адыг А. Намиток выступили с докладами о жизни и деятельности князя.
В работе кружка принимали участие два северокавказца: адыг Айтек Алиевич Намиток f1885-1963) и осетин Тамбий Елекхоти (1893-1952). Оказавшись в эмиграции, А.А. Намиток, юрист по образованию, прекрасно овладел французским языком, поступил в университет Сорбонны, где увлекся историей, этнографией и фольклором Кавказа, став со временем членом Лингвистического парижского общества (Societe de linguistique de Paris). Во Франции он издал ряд книг на французском языке, среди которых «Происхождение черкесов» и др. («Fables des Tsey Ibrahim» (Paris, 1938), «Origines des Circassiens» (Paris, 1939), «Recits Oubykh» (Paris, 1955). В кружке А. Намиток сделал несколько докладов по темам: «Откуда происходит название «Кавказ» (1934), «Проблемы этнологии Кавказа: грузины и черкесы» (1935), а Тамбий Елекхоти - «О самоопределении народов Северного Кавказа вообще и осетин в частности» (1935), «Северный Кавказ. Обзор исторический, политический и экономический» (1936). Его родственник (брат жены), француз - Доминик Милль1 увлекся кавказской тематикой и подготовил несколько статьей о Кавказе для кавказских эмигрантских журналов.
В работе кружка принимали участие и русские эмигранты, например, юрист Александр Александрович Башмаков (1858-1943) увлекался этнографией. Он работал во Французской Академии изящной словесности, преподавал в Школе антропологии (Ecole 'Ahtropologie). В кружке А.А. Башмаков сделал
1 Тамбий был женат на француженке Милль. Доминик Милль (?— 1939) жил в Биевре (под Парижем). Когда Т. Элекхоти прибыл со своей женой из Турции, где он с ней познакомился и женился на ней, супружеская пара жила в Биевре, видимо у Доменика.
доклады на темы: «Этнологические элементы сказания об аргонавтах и о золотом руне», «Расцвет и развал древней Колхиды» (1934). Также он делал доклады в Ecole d'Anthro-pogie на следующие темы: «Черкесские могильники и загадка их поразительной неизменности» (1934), «Встреча в Закавказье двух человеческих пород: нордических черкесов с анатолийцами» (1935). Полковник и литератор С.Н. Бердяев (видимо родом из Чечни) увлекался историей Кавказской войны, издал в Париже в 1932 г. книгу «Чечня и разбойник Зелимхан», также делал доклады в кружке. Им была написана мелодрама «Кавказская война», которую он читал в кружке (1934).
Кроме докладов в клубе организовывались вечера, на которые приглашались кавказские артисты, танцоры и певцы, например, Мед-жид, Исаакян, Ашим-Хан Мануков, Наида Развани, Тася Тер-Осипова. Хозяйкой таких вечеров была дочь одного из руководителей клуба -грузинка княгиня Екатерина Иосифовна Дадиани (1907-1973). Вечера проходили в красивых залах, например, в зале по адресу авеню Токио (дом 26).
Отметим, что не все кавказские или русские эмигранты, имеющие отношение к изучению Кавказа, принимали участие в деятельности кружка. Приведем примеры. Азербайджанец юрист Джейхун бей Гаджибейли (1891-1962) в эмиграции занимал должность редактора журнала «Азербайджан», публиковал свои статьи в журнале «Кавказ» (1934-1939), занимался научной деятельностью в области кавказской лингвистики, издал несколько монографий, в частности «Карабахский диалект и фольклор», «Антиисламистская пропаганда и ее методы в Азербайджане». Генерал Дмитрий Николаевич Воронец (1852-1932) в 1928-1929 гг. вместе со своим сыном организовал курсы осетиноведения и осетинского языка при Институте восточных языков в Париже.
Российский дипломат, работавший еще до революции долгое время в Константинополе, Андрей Николаевич Мандельштам (1869-1949) имел два образования. Он окончил юридический и восточный факультеты Санкт-Петербургского университета, был специалистом по истории и этнографии Армении. В эмиграции он подготовил ряд трудов по истории Армении («Судьбы Оттоманской империи» и др.). В 1935 г. А.Н. Мандельштам за свои труды в области армяноведения получил премию от Французского общества по изучению Армении [19]. В эмиграции, в Праге и Париже, жил профессор С.Г. Сватиков (1880-1942). Родом из Ростова-на-Дону, он еще до революции получил диплом доктора философии в Гейдельберском университете. С.Г. Сватиков стал парижским представителем Русского заграничного архива в Праге, был членом правления Русской библиотеки им. И.С. Тургенева. В эмиграции С.Г. Сватиков занимался изучением истории общественных движений в России, издавал книги в Праге и Париже по истории России. В 1938 г. в университете Сорбонны он прочел курс лекций «Россия и народы Северного Кавказа в ХVI-ХХ вв.». Во Франции оказались и известные до революции востоковеды, например, Николай Лаврентьевич Голеевский (1878-1958) и Андрей Анатольевич Лобанов - Ростовский (1892-1979). В эмиграции они не занимались кавказоведением, однако приняли активное участие в создании кавказских масонских лож «Золотое руно», «Прометей» и др. Были и такие исследователи, которые до революции занимались научной деятельностью, но в эмиграции ее не продолжили. Например, князь, граф Владимир Леонидович Вяземский (1889-1960) еще до революции окончил археологический институт Санкт-Петербургского университета, стал историком. В эмиграции он много лет работал редактором журнала «Возрождение», участвовал в
деятельности русских масонских лож во Франции, но как историк и археолог себя не проявил. Любопытно, что он выступал против создания в Париже «кавказской» масонской ложи. Между тем другой крупный деятель русского масонства в Париже граф Александр Федорович Келлер (1883-1946), по образованию и профессии военный, в эмиграции вел археологические работы в Сирийской пустыни, работал в Лиге Наций.
Свой кружок, посвященный Кавказу, создал житель Ниццы, краевед и этнограф Николай Иванович Воробьев ^1861-1950). Он назывался Обществом изучения Ривьеры и Черноморского побережья Кавказа. Воробьев был родом из Екатери-нодара (ныне - Краснодара), еще до революции окончил юридический факультет Московского университета, уехал в Санкт-Петербург, где начал работать в музее антропологии и этнографии Петра Великого (Кунсткамера) Академии наук. В 1906-1911 гг. по заданию музея путешествовал по странам Азии и Дальнего Востока (Турция, Египет, Судан, Цейлон (Шри-Ланка), Сиам, Египет, Китай и Япония) и собирал экспонаты для музея. В Ницце Н.И. Воробьев работал в местном отделении Управления по делам русских беженцев, устроил ботанический сад субтропической флоры2. В образованном им обществе он сделал несколько докладов на следующие темы: «Ново-Афонский монастырь и его роль в культурном развитии Черноморского побережья Кавказа» (1930), «Особенности Черного моря и его берегов» (1933). В этом обществе делали доклады и другие русские эмигранты, например, М.Н. Петренко - «Удобрение почвы.
2 В 2004 г. при посредничестве Н.А. Струве материалы Общества (в том числе карты, собранные Н.И. Воробьевым), хранившиеся во французском Историческом центре национальных архивов, были переданы Дому русского зарубежья имени Александра Солженицына.
Исторический обзор учений» (1931). Во Франции функционировало и Российское Историко-Генеалогиче-ское Общество, председателем которого был Великий князь Андрей Владимирович. В обществе состояло 11 почетных и 48 действительных членов, среди которых были в основном представители русской эмиграции и несколько южнокавказцев
- грузин Амилахвари, азербайджанец - сын Али Мардана Топчиба-ши - Али Акбер, который работал в обществе библиотекарем. На заседаниях общества делались доклады по истории России.
Особое место в эмигрантском кавказоведении, как нам представляется, занимала деятельность Института осетиноведения (Комитета осетиноведения). В Париже во второй половине 1920-х гг. было почти одновременно создано два осетинских национальных объединения: первое - Осетинское национальное объединение (руководство
- Б. Цараев, М.Н. Абациев, А. Сико-ев, А. Худалов, К.С. Латиев), второе - Объединение осетин во Франции (руководство - А.К. Бурнацев, Д. Дзанти). В 1930 г. произошло слияние этих двух осетинских организаций под общим именем Объединение Осетин во Франции, председателем которой стал М. Абациев, казначеем - К. Латиев, секретарем -А.К. Бурнацев. На базе этой организации и был организован Институт осетиноведения, но главную роль в его создании играл Николай Рерих. В 1929 г., во время пребывания Н.К. Рериха в Париже, с целью продвижения его идей (т.н. Пакта Рериха) и организации цикла лекций по изучению восточных языков, восточной философии и религий для сближения Востока и Запада при Музее академика Н.К. Рериха им был образован Европейский центр (по адресу 12 rue de Poitires, 7-й округ). В 1932 г. Н.К. Рерихом и его ближайшим сотрудником, активным масонским деятелем Г.Г. Шкляве-ром в этом центре были образованы
три комитета: калмыцкий, сибирский и осетинский. Особое внимание уделялось именно осетинскому комитету, поскольку осетинский язык рассматривался Н.К. Рерихом в качестве праотца языка индоевропейских народов. В Осетинский комитет вошли Д. Дзанти (?-1958), А.К. Бурнацев (1897-1971) и др. члены осетинского объединения. В зале 16-го округа, по адресу 12 rue de la Faisandere, Д. Дзанти делал доклады на следующие темы: «Осетинский народ - праотец языка индоевропейских народов», «История осетин и ее значение». В 1933 г. Д. Дзанти сделал доклад «Обычаи осетин» на французском языке в этнографическом обществе (учрежденным тоже Н.К. Рерихом) под председательством Луи Марена в Сорбонне. Под наблюдением Н.К. Рериха осетинский Комитет начал издавать журнал «Осетия» (ред. Д. Дзанти), («Осс-Алны», 1935 г.). Было издано 9 номеров. Примерно до 1935 г. Центр стабильно финансировался. Затем научная деятельность как центра в целом, так и всех комитетов, в том числе и осетинского, была приостановлена почти на 20 лет.
Уже после второй мировой войны на осетин обратил внимание П. Ковалевский, который в 1951 г. профинансировал возобновление деятельности комитета осетиноведения (он был переименован в Институт осетиноведения). Его сотрудниками стали те же, что и в 1930-е годы - Д. Дзанти, А.К. Бурнацев, Б. Ца-раев (1891-1971) (директора института), Джембулатов. Институт располагался в 18-м округе Парижа, по адресу 12 rue Gabrielle. Цель Института была прежней - изучение языка и культуры осетинского народа. В 1953 г. был издан первый номер «Вестника Осетинского института» («Ос-аланы»). О связи Ковалевского и осетинского института мы узнаем из дневника самого Ковалевского. В нем он записал, что пригласил А.К. Бурнацева и Д. Дзанти в ресторан по случаю выхода первого номера
журнала «Вестник Осетинского института» [20]. В том же дневнике в 1952 г. П. Ковалевский упомянул, что член Осетинского объединения, князь осетин Джембулатов написал работу об осетинском языке. В 1955 г. в Париже был создан Академический центр по Кавказологии, председателем которого стал осетин Беслан Цараев, вице-президентом -Шейх-Уль-Ислам, генеральным секретарем - князь грузин В. Цициш-вили, казначеем - северокавказец, эмигрант послевоенной волны Ба-тырбек Гази-Хан.
1940-1950-е гг.
Большинство северокавказских эмигрантов, в той или иной мере сотрудничавших с немцами во второй мировой войне, были вынуждены эмигрировать из Франции либо в Германию, либо в Турцию, а также в Северную и Латинскую Америку. В послевоенное время кавказоведение в Европе сосредоточилось в Германии (Мюнхене), где был создан Институт советологии (более известный как Институт по изучению истории и культуры СССР) [21]. В нем работали как некоторые кавказские эмигранты первой, довоенной волны (например, заведующим северокавказским отделом стал упоминавшийся выше адыг Айтек Алиевич Намиток, который еще во время второй мировой войны начал работать в немецком Институте континентальных европейских исследований (Institut fur Kontinental - Europaische Forschung), так и кавказцы военной и послевоенной поры (чеченец А. Авторханов, адыг Р. Трахо и др.). В Мюнхене стали издаваться и общественно-политические журналы («Объединенный Кавказ», «Кавказ»). Наиболее сложная и острая тема зарубежного кавказоведения этого времени - это степень участия северокавказских эмигрантов и северокавказцев из СССР во второй мировой войне на стороне немцев. До сих пор архивы, находящиеся главным образом во Фрайбурге
(например, архив военной истории), не исследованы.
1990-2010-е гг.
1990-2000-е годы вызвали новую волну северокавказских эмигрантов в Европу. Научной общественности известно лишь несколько работ европейских ученых, преимущественно политико-криминального характера, в которых европейские исследователи поднимают вопросы особенностей адаптации северо-кавказцев к европейской жизни. В 2008 г. французским исследователем Лораном Винатье в Институте политических исследований была защищена диссертация по теме «Война в Чечне, изгнание и диаспора (1997-2007 гг.) [22]. Объектом исследования Лорана стало положение чеченцев в большинстве европейских стран. В 2013 г. Л. Винатье опубликовал результаты своих исследований в монографии. Изучается и криминальная составляющая жизни чеченских беженцев в Европе. В 2006 г. была опубликована статья бельгийского исследователя, комиссара бельгийской Федеральной полиции Франсуа Фарси «Чеченская организованная преступность - новая угроза Европы» [23]. Проблемам чеченских беженцев - женщин в гендерном контексте посвящены работы чешского специалиста Алисы Шчепаниковой [24].
Как нам представляется, российские и европейские антропологи не уделяют должного внимания особенностям этнографической адаптации северокавказских эмигрантов к европейской жизни и культуре. Во многом это связано с трудностями сбора первичных полевых этнографических
материалов: во-первых, те северокав-казцы, главным образом, чеченцы, которые проживают без разрешающих документов, не готовы беседовать с этнографами, во-вторых, те, кто не «в ладах с французскими законами», тоже стараются избегать контактов с учеными, и, наконец, свойственные части северокавказских эмигрантов антироссийские настроения не способствуют установлению с ними тесных контактов. В то же время в 1990-2010-е гг. в Европе появились кавказские эмигранты, которые стали проводить фундаментальные научные исследования в области кавказоведения, но в основном данные проекты охватывают, как упоминалось выше, кавказскую эмиграцию 1920-1930-х гг. Другим ключевым направлением в области современного кавказоведения в эмиграции является история кавказской филологии и религиеведения, и здесь мы можем отметить глубокие и всесторонние исследования доктора наук М. Цароевой [25].
Исходя из всего вышесказанного, можно заключить, что зарубежное кавказоведение, охватывающее жизнь северокавказской диаспоры в 1920-2010-е гг., почти на протяжении 100 лет, во многом еще нуждается как в сборе первичных материалов (архивных и полевых этнографических), так и в проведении аналитических исследований в ближайшие десятилетия. В то же время мы наблюдаем, что заложенное в 1920-30-е гг. силами кавказской эмиграции кавказоведение в современном европейском обществе продолжают современные эмигранты с Кавказа.
Примечания:
1. Кушхабиев А.В. Проблема массового выселения черкесов (адыгов) в Османскую империю (1858-1865 гг.) в работах российских историков // Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН. 2014. № 1. С. 137-141.
2. Кушхабиев А.В. Очерки истории зарубежной черкесской диаспоры. Нальчик, 2007. 320 с.
3. Гайдар Баммат и журнал «Кавказ»: сб. статей за период существования журнала 1934-1939 гг. / отв. ред., сост. Х.-М. Доного; введ., коммент. и примеч. Г. Мамулиа. Махачкала; Париж, 2010. 467 с.
4. Доного Х.М. Г. Баммат и журнал «Кавказ». Махачкала, 2010.
5. Баммат Г. Известный и неизвестный / отв. ред. И. Мамедова. Баку, 2016.
6. Исхаков И. «Кристаллизация» горского освободительного движения. Размышления Б. Байтугана об истории мусульман Северного Кавказа и Дагестана // Вопросы истории. 2001. № 5. С. 3-31.
7. А.М. Топчибаши. Документы из личных архивов 1903-1934 гг. / сост. С.М. Исхаков. М.: Социально-политическая мысль, 2012. 280 с.
8. Из истории азербайджанской эмиграции: сб. документов, произведений, писем / сост., предисл. и прим. С.М. Исхакова. М.: Социально-политическая мысль, 2011. 416 с.
9. Салагаева З.М. Ахмет Цаликов. Владикавказ, 2002.
10. Ананян С.Г. Армянская община Франции в 20-е годы ХХ века: дис. ... канд. ист. наук. М., 1998. 208 с.
11. Парфенова Е.Б. Казачья эмиграция в Европе в 1920-е годы: дис. ... канд. ист. наук. М., 1997. 213 с.
12. Бабич И.Л. Общественно-политическая мысль северокавказских эмигрантов о будущем своей Родины (1920-1930-е гг.) // Нансеновские чтения - 2016. СПб, 2018. С. 117-132.
13. Бабич И.Л. Представления о будущем: кавказские эмигранты Франции -о государственном строительстве на Кавказе // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Регионоведение: философия, история, социология, политология, культурология. 2017. Вып. 2. С. 15-25.
14. Бабич И.Л. Историческая парадигма геополитических отношений России и Армении (на примере участия армян в русских масонских ложах Франции, 1919-1939 гг.) // Историческая и социально-образовательная мысль. 2016. Т. 8, № 5-2. С. 43-52.
15. Колосовская Т.Л. Российские военные в интеллектуальном освоении Северного Кавказа в XVIII - начале ХХ в.: дис. ... д-ра ист. наук. Ставрополь, 2017. 470 с.
16. Терский казак. Белград. 1939. № 38.
17. Джабагиев В.-Г. Свободный Кавказ. Статьи и выступления (1951-1956 гг.). Назрань; М.: Ингушский «Мемориал», 2007. 96 с.
18. Российское Зарубежье во Франции. 1919-2000: биографический словарь: в 3 т. / под общ. ред. Л. Мнухина, М. Авриль, В. Лосской. М.: Наука: Дом-музей Марины Цветаевой, 2008-2010.
19. Шутова Н.Е. Армянский вопрос в российско-турецких отношениях (19111921 гг.): дис. ... канд. ист. наук. Владимир, 2006. 197 с.
20. Архив Т.Л. Гладковой. Париж (Франция).
21. Попов А.В. Мюнхенский институт по изучению истории и культуры СССР и вторая волна эмиграции // Новый исторический вестник. М., 2004. № 1. С. 54-70.
22. Vinatier L. Guerre en Tchetchenie, exil at diaspora (1997-2007). Paris: Editions Pétra, 2008.
23. Farcy F. Le crime organisé tchétchène, nouvelle menace pour l'Europe. 2006. URL: http://www.drmcc.org/spip.php?article196.
24. Шчепаникова А. Chechen Women in War and Exile: Changing Gender Roles in the Context of Violence // Chechnya at War and Beyond / ed. by A. Le Huérou, A. Merlin, A. Regamey, E. Sieca-Kozlowski. Routledge, 2014. P. 34-56.
25. Цароева М. Пантеон ингушей. М.: Триумф, 2016. 544 с.
References:
1. Kushkhabiev A.V. The problem of mass eviction of Circassians (Adyghes) into the Ottoman Empire (1858-1865) in the works of Russian historians // News of the Kabardino-Balkarian Scientific Center of the RAS. 2014. No. 1. P. 137-141.
2. Kushkhabiev A.V. Essays on the history of the Circassian diaspora abroad. Nalchik, 2007. 320 pp.
3. Gaidar Bammat and the Caucasus journal: coll. of articles for the period of existence of the journal 1934-1939. / ed. and comp. by Kh.-M. Donogo; introduction, commentary and notes by G. Mamulia. Makhachkala; Paris, 2010. 467 pp.
4. Donogo Kh.M. G. Bammat and the Caucasus journal. Makhachkala, 2010.
5. Bammat G. Known and unknown / executive ed. by I. Mamedov. Baku, 2016.
6. Iskhakov I. "Crystallization" of the highland liberation movement. B. Baytu-gan's Reflections on the History of Muslims of the North Caucasus and Dagestan // Problems of History. 2001. No. 5. P. 3-31.
7. Topchibashi A.M. Documents from the personal archives of 1903-1934 / comp. by S.M. Iskhakov. M.: Socio-political thought, 2012. 280 pp.
8. From the history of Azerbaijani emigration: coll. of documents, works and letters / comp., foreword and notes by S.M. Iskhakov. M.: Socio-political thought, 2011. 416 pp.
9. Salagaev Z.M. Akhmet Tsalikov. Vladikavkaz, 2002.
10. Ananyan S.G. The Armenian community of France in the 20s of the 20th century: Diss. for the Cand. of History degree. M., 1998. 208 pp.
11. Parfyonova E.B. Cossack emigration to Europe in the 1920s: Diss. for the Cand. of History degree. M., 1997. 213 pp.
12. Babich I.L. Socio-political thought of North Caucasian emigrants about the future of their homeland (1920-1930s) // Nansen Readings - 2016. SPb., 2018. P. 117-132.
13. Babich I.L. Ideas on the future: the Caucasian refugees of France about state building in the Caucasus // Bulletin of Adyghe State University. Ser. Area studies: Philosophy, History, Sociology, Jurisprudence, Political Sciences and Cultural Studies. 2017. Iss. 2. P. 15-25.
14. Babich I.L. The historical paradigm of geopolitical relations between Russia and Armenia (based on the participation of Armenians in the Russian masonic lodges of France, 1919-1939) // Historical and socio-educational thought. 2016. Vol. 8, No. 5-2. P. 43-52.
15. Kolosovskaya T.L. Russian military men in the intellectual development of the North Caucasus in the 8th - early 20th century: Diss. for the Dr. of History degree. Stavropol, 2017. 470 pp.
16. Terek Cossack. Belgrade. 1939. No. 38.
17. Dzhabagiev V.-G. Free Caucasus. Articles and speeches (1951-1956). Nazran; M.: Ingush Memorial, 2007. 96 pp.
18. Russian abroad in France. 1919-2000: biographical dictionary: in 3 vol. / general ed. by L. Mnukhin, M. Avril, V. Losskaya. M.: Nauka: House-Museum of Marina Tsvetaeva, 2008-2010.
19. Shutova N.E. The Armenian question in Russian-Turkish relations (1911-1921): Diss. for the Cand. of History degree. Vladimir, 2006. 197 pp.
20. The archives of T.L. Gladkova. Paris, France).
21. Popov A.V. Munich Institute for the Study of History and Culture of the USSR and the second wave of emigration // New Historical Bulletin. M., 2004. No. 1. P. 54-70.
22. Vinatier L. Guerre en Tchetchenie, exil at diaspora (1997-2007). Paris: Editions Petra, 2008.
23. Farcy F. Le crime organization tchetchene, nouvelle menace pour l'Europe. 2006. URL: http://www.drmcc.org/spip.php?article196.
24. Shchepanikova A. Chechen Women in War and Exile: Changing Gender Roles in the Context of Violence // Chechnya at War and Beyond / ed. by A. Le Huerou, A. Merlin, A. Regamey, E. Sieca-Kozlowski. Routledge, 2014. P. 34-56.
25. Tsaroeva M. Pantheon of the Ingushes. M.: Triumph, 2016. 544 pp.
