CC BY
19
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ДОСУДЕБНОГО СОГЛАШЕНИЯ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ ОГРАНИЧИВАЕТ РЕАЛИЗАЦИЮ ОТДЕЛЬНЫХ ПРИНЦИПОВ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
С.С. БЕЗРУКОВ
докторант ФГКУ «ВНИИ МВД России», кандидат юридических наук, доцент
Аннотация. Закрепление в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации возможности заключения досудебного соглашения о сотрудничестве не отразилось на системе принципов уголовного процесса. Однако, подобное соглашение, предполагающее в дальнейшем проведение судебного разбирательства в особом порядке, в значительной степени ограничивает реализацию отдельных процессуальных принципов, что никак в законе не оговаривается.
Ключевые слова: уголовный процесс; досудебное соглашение о сотрудничестве; принципы уголовного процесса.
THE CONCLUSION OF THE PRE-TRIAL COOPERATION AGREEMENTS RESTRICT
THE IMPLEMENTATION OF CERTAIN PRINCIPLES OF CRIMINAL PROCEDURE
S.S. BEZRUKOV
doctoral student FGKU «Research Institute Ministry of Internal Affairs of Russia», Candidate of Law, Associate Professor
Annotation. Securing the Criminal Procedure Code of the Russian Federation the possibility of a pre-trial agreement on cooperation was not reflected in the principles of the system of criminal procedure. However, this Agreement is to be in the future conduct of the trial in a special manner, greatly restricts the implementation of certain legal principles that the law does not specify.
Key words: criminal procedure, pre-trial agreement on cooperation and the principles of the criminal process.
В ходе судебно-правовой реформы, длительное время продолжающейся в нашей стране, уголовное судопроизводство претерпело массу серьезных изменений. Но если попытаться (абстрагировавшись от всех других норм) сравнить исключительно принципы, на которых базировалось постсоветское и основывается современное уголовно-процессуальное законодательство, то может сложиться впечатление, что ничего серьезно не изменилось. Большая часть положений, закрепленных ныне в гл. 2 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее УПК), была известна и более того, не отрицалась никем задолго до его принятия. Принципы осуществления правосудия только судом, презумпции невиновности, состязательности сторон, обеспечения подозреваемому, обвиняемому права на защиту, являющиеся краеугольными камнями действующего законодательства, были обозначены в Конституции России 1993 г. и частично в УПК РСФСР, использовались в правоприменительной практике. Однако, если на заре реформ предлагалось максимально широко внедрять указанные принципы не только в судебное, но и в досудебное производство по уголовным делам, то в дальнейшем появились и успешно развиваются
процессуальные институты, по меньшей мере, ограничивающие реализацию отдельных из них.
Уже в первоначальной редакции УПК появилась гл. 40, закрепившая особый порядок судебного разбирательства — результат размышлений разработчиков нового закона над внедрением широко используемой в американской и частично английской судебной практике «сделки о признании вины». В соответствии с нормами данной главы, в случае признания обвиняемым своей вины в совершении преступления, максимальная санкция за которое не превышает 5 лет лишения свободы (в первоначальной редакции), при соблюдении ряда условий, разбирательство уголовного дела в суде проводится в сокращенном виде, исключающем исследование доказательств в рамках судебного следствия. Федеральным законом № 92 — ФЗ от 4 июля 2003 г. возможность применения данного порядка была распространена уже на уголовные дела о преступлениях с санкцией до 10 лет лишения свободы.
Дискуссия о необходимости создания более полного отечественного аналога «сделки о признании вины», не завершилась и после принятия УПК. На парламентских слушаниях, посвященных
пятилетию УПК, депутатом А.Е. Лебедевым приводились данные о том, что до 97% приговоров федеральных судов США выносятся на основе соглашения о признании вины, которое существует в виде очень тщательно проработанного документа. «Это соглашение ни в коей мере не умаляет компетенцию суда, ни в коей мере не нарушает права обвиняемого». В связи с этим им высказывались предложения о целесообразности инкорпорирования «сделок с правосудием» в российское законодательство и правоприменительную практику1.
Федеральным законом от 29 июня 2009 г. № 141 — ФЗ в УПК была введена гл. 401 «Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве». В рамках данной главы (ч. 1 ст. 3171 УПК) также оговаривается возможность проведения судебного разбирательства в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве в особом порядке, установленном ст. 316 УПК.
Не ставя под сомнение необходимость и целесообразность использования в российском уголовном судопроизводстве процедур, упрощающих досудебное производство и само судебное разбирательство, все-таки заметим, что они предполагают ограничение целого ряда принципов уголовного процесса, таких как: осуществление правосудия только судом, презумпция невиновности, состязательность сторон, свобода оценки доказательств и др. Но, как ни странно, возникновение и дальнейшее развитие упрощенного порядка судебного разбирательства, не повлекло изменения системы принципов уголовного процесса и даже корректировки содержания отдельных из них. И Конституция России, и УПК по-прежнему устанавливают, что правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом (ч. 1 ст. 118 Конституции РФ), а признать кого-либо виновным в совершении преступления и подвергнуть уголовному наказанию можно лишь по приговору суда, в порядке, установленном УПК (ч. 2 ст. 8 УПК). При этом обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном УПК порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ч. 1 ст. 49 Конституции РФ, ч. 1 ст. 14 УПК). Не ограничивалось в уголовном судопроизводстве и действие принципа состязательности (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ), предполагающего отделение функций обвинения, защиты и
разрешения уголовного дела друг от друга, и запрещающего их возложение на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо (ч. 2 ст. 15 УПК).
Если подойти к изменениям формально и сугубо механически, можно утверждать, что ничего не изменилось: Конституция России традиционно ссылается на порядок, предусмотренный федеральным законом, а УПК как раз таковым и является. Следовательно, федеральный закон может устанавливать любой порядок, и никаких противоречий не возникнет.
Более детальный анализ норм УПК, как минимум, натолкнет на некоторые сомнения. Признание лица виновным в совершении преступления, как и прежде, является исключительной прерогативой суда и связывается с моментом вступления в законную силу обвинительного приговора. Однако, совершенно очевидно, что при проведении судебного разбирательства в особом порядке, роль органов предварительного расследования в признании судом виновности лица, как минимум, значительно возрастает. При таком порядке определенная (а возможно и большая) часть функции разрешения уголовного дела фактически переходит к органам, осуществляющим досудебное производство, поскольку в судебном заседании суд лишь проверяет соблюдение всех формальностей, но не исследует доказанность обвинения. Без исследования в судебном заседании доказательств увязывание констатации виновности лица со вступлением в законную силу приговора суда теряет всякий смысл, поскольку суд в таких условиях не формирует собственного мнения по данному вопросу, основывая свое решение лишь на материалах дела и заявлениях подсудимого.
Представляется, что органы предварительного следствия на сегодняшний день не готовы к такому перераспределению полномочий. О повышенной уязвимости принципов презумпции невиновности и состязательности сторон именно в досудебных стадиях уголовного судопроизводства многократно упоминалось в юридической периодике. Нормы ранее действовавшего УПК РСФСР остро критиковали именно в связи с их неспособностью обеспечить реализацию указанных положений. Но ситуация вряд ли изменилась в лучшую сторону.
Хотелось бы обратить внимание еще на некоторые, как нам кажется, чрезвычайно важные, нюансы. Закрепляя в УПК возможность проведения упрощенного судебного разбирательства, а впоследствии и расширяя ее, законодатель почему-то не удосужился
изменить отдельные процессуальные нормы, регламентирующие ход судебного заседания и процесс принятия судебного решения. Так, в ст. 240 УПК по-прежнему закреплено требование о непосредственном исследовании доказательств судом. В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств. В уголовно-процессуальном законе не упоминается о каких-либо изъятиях из этих требований. Но ведь абсолютно ясно, что суд не может выполнить названные требования при рассмотрении уголовного дела в особом порядке.
В анализируемых случаях законодатель в существенной степени ограничивает реализацию в судебном заседании принципов презумпции невиновности, осуществления правосудия только судом, состязательности сторон, свободы оценки доказательств и некоторых других. Однако, ни в нормах, устанавливающих перечисленные выше принципы уголовного процесса, ни в иных положениях УПК ни о каком ограничительном их действии или бездействии не говорится.
Кроме того, ориентируясь на распространенные в американском праве процедуры «сделок с правосудием», законодатель забывает о различии подходов к назначению наказания в нашей стране и в США. В США достаточно распространенными являются случаи назначения по нескольким преступлениям наказаний, превышающих среднюю, а в ряде случаев и максимально возможную продолжительность человеческой жизни. Уголовный кодекс Российской Федерации устанавливает предельный срок лишения свободы в 20 лет (ч. 2 ст. 56 УК РФ), по совокупности преступлений — 25 лет, а по совокупности приговоров — 30 лет (ч. 4 ст. 56 УК РФ). В случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве такие виды наказания как пожизненное лишение свободы и смертная казнь вообще не могут быть применены, а срок и размер назначаемого наказания не могут превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания в виде лишения свободы, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ (ч. 4 ст. 62 УК РФ). Неудивительно, что при наличии таких стимулов на сотрудничество со следствием могут пойти и лица, совершившие серийные убийства, изнасилования, другие особо тяжкие преступления.
На такое сотрудничество пошел даже Сергей Цапок, называемый в средствах массовой информации руководителем «кущевской банды», совершившей ряд весьма резонансных преступлений2.
Заметим, что с учетом российских правил назначения наказания количество тяжких и особо тяжких преступлений, в совершении которых лицо признает себя виновным, значительно не отразится на продолжительности лишения его свободы. Поэтому С. Цапок, как в приведенном примере, или другое лицо может взять на себя ответственность не только за совершение преступлений, где его виновность однозначно доказана, но и за ряд других. Существенного значения в определении размера наказания это обстоятельство играть не будет. Если в силу каких-то причин органы предварительного следствия сумеют договориться с обвиняемым и он возьмет на себя ответственность за преступления, которых не совершал, то ни прокурор, ни суд детально проверять доказанность обвинения не будут.
В заключении хотелось бы отметить, что автор статьи не выступает против новелл уголовно-процессуального законодательства, полагая, что упрощенные производства имеют право на существование. Во многих случаях упрощенные формы расследования, особый порядок судебного разбирательства позволяет избежать излишних формальностей, разгрузить следователей, дознавателей, судей, ускорить вынесение приговора. Но, как представляется, появление таких процедур должно было отразиться и на содержании принципов отечественного уголовного процесса. В начале судебно-правовой реформы практически все специалисты говорили о необходимости максимально широкого внедрения в процесс расследования и разрешения уголовных дел презумпции невиновности, состязательности сторон, искоренения случаев выполнения судебных функций органами предварительного расследования. Однако, впоследствии в УПК появились институты, ограничивающие реализацию этих положений в правоприменительной практике. К сожалению, реформаторы не сочли необходимым изменять базовые процессуальные нормы, заложив почву для очередных противоречий.
1 См.: Лебедев А.Е. О «сделках с правосудием» и реформировании правоохранительной системы: Из выступления на парламентских слушаниях 5 декабря 2006 г. // Уроки реформы уголовного правосудия в России: Сборник статей и материалов / Отв. ред. А.Е. Лебедев, Е.Б. Мизулина. М., 2007. С. 63.
2 См.: Главарь кущевской банды прекратил истерики и сотрудничает со следствием // www.vesti.ru/doc. html?id=410885&tid=85093.
