CC BY
75
«МОЩНО, ВЕЛИКО ТЫ БЫЛО, СТОЛЕТЬЕ!». СПб., 2014
Е. А. Тюхменева
«ЗА ТВОЕ ПРИЛЕЖАНИЕ ЖАЛУЮ ТЕБЯ АКАДЕМИИ НАУКЪ ПРОФЕССОРОМЪ...» ОБ ОДНОМ АЛЬБОМЕ РИСУНКОВ ИЗ ФОНДА КОРСАКОВЫХ В РГИА
В Российском государственном историческом архиве хранится альбом аллегорических и эмблематических рисунков, происходящий из семейного архива известного историка, профессора Казанского университета Дмитрия Александровича Корсакова (1843-1919)* 1. В настоящий момент альбом, сшитый по принципу книжных тетрадей, имеет современную мягкую обложку, созданную специалистами архива, и насчитывает 21 лист. Его размер приближен к привычному нам формату А4, ориентированному по вертикали. Рисунки нанесены на лицевую сторону каждого листа, занимая почти всю его площадь, и заключены в двойную рамку прямоугольной формы. Они, очевидно, исполнены черной тушью пером и подцвечены прозрачной голубой акварелью. На листах заметны следы карандаша и использование линейки. Бумага, по-видимому, старая или изготовленная по старой технологии, активно бытовавшей в России до начала XIX в.
Альбом Корсакова, как мы в дальнейшем будем его условно называть, имеет двойную пагинацию, нанесенную в правом верхнем углу лицевой стороны листа. Скорее всего, черной тушью поставлены изначальные номера, которые идут от двух до двадцати двух. Роль первого
1 РГИА. Ф. 1640. Оп. 1. Ед. хр. 28. 20 л. О Д. А. Корсакове см.: Мухамадеев А. И.
1) Дмитрий Александрович Корсаков, 1843-1919. Казань, 2002; 2) Дмитрий Александрович Корсаков (1843-1919): жизненный путь и творческое наследие. Казань, 2013. — Женой Д. А. Корсакова была Варвара Дмитриевна, в девичестве Благово (1859-?). Она исполняла секретарские обязанности, увлекалась исторической наукой; во многом благодаря ей сохранился семейный архив Корсаковых, разрозненный сейчас по многим государственным архивохранилищам.
84
«За твое прилкжаше жалую т%бя Академт Наукъ Профессоромъ...»
листа, возможно, когда-то играл титул, ныне утерянный. Повторная пагинация карандашом сделана уже сотрудниками архива. По ней первые два листа альбома обозначены как 1а и 1б, соответственно, последний лист получается 20-м. В данной статье мы будем придерживаться именно этой, новой карандашной пагинации.
На первом сохранившемся листе альбома (1а), в нижнем поле под изображением имеется подпись, начертанная коричневыми чернилами:
«За твое прилЪжаше жалую тЬбя Академш Наукъ Профессоромъ
Директоръ ивсЬхь Словесныхъ Наукъ Профессоръ иразныхъ Орденовь Ковалеръ Н. Барышовъ.»2
Согласно данным, зафиксированным на современной обложке, альбом Корсакова, не имеющий конкретной датировки и подписи, связывают с царствованием Петра II и Анны Иоанновны. Действительно, если судить по представленным в нем вензелям и надписям и предполагать логичное, хронологически последовательное расположение листов, первые восемь композиций (1а-7) посвящены, очевидно, восшествию на престол и правлению Петра II, а остальные тринадцать (8-20) — Анны Иоанновны. Используемые на листах 4 и 6 монограммы из переплетенных букв «N» и «А», и «Е» и «А», могут означать имена Натальи Алексеевны, родной сестры юного императора, и Екатерины Алексеевны Долгорукой, его второй невесты.
Когда рассматриваешь альбом Корсакова, возникает мысль взглянуть на него, прежде всего, с позиций панегирической культуры первой половины XVIII столетия, сопоставить с известными памятниками того времени, среди которых — материалы коронационных альбомов, различных подносных рукописных и печатных произведений прославительного характера, словесные программы и графические отображения праздничных событий, триумфальных врат, иллюминаций и фейерверков, монет и медалей. Такой подход и сопоставление дает, как мы увидим далее, неожиданные и весьма неоднозначные результаты.
Состав запечатленных в альбоме Корсакова образов, общее построение композиций, смысловое звучание надписей — в целом близки
2 Здесь и далее подпись и надписи из альбома Корсакова приводятся в статье с сохранением правописания оригинала. Вставки автора статьи заключены в угловые скобки, < >. Материалы исполнения альбома, надписи и подпись нуждаются в анализе специалистов, технико-технологическом и палеографическом исследованиях.
85
Е. А. Тюхменева
принципам, характерным для официального светского искусства первой половины XVIII в., и, как представляется, довольно легко поддаются расшифровке и истолкованию. Более того, шесть из двадцати одного рисунка обнаруживают прямые прототипы в графике аннинского времени. Сходство настолько сильное, что не оставляет никаких сомнений в выборе конкретного источника, из которого в данном случае черпал вдохновение автор альбома Корсакова. Так, рисунки 7 («ТОКМО ВСЕ-ВЫШЕМУ»), 8 («БОГОМЪ ДАННАЯ») и 9 («СИМИ ЦАРСТВУЮТЪ») восходят к решению основных (левого, центрального и правого) транспарантов фейерверка, сожженного 30 апреля 1730 г., во время коронационных торжеств Анны Иоанновны3. Небольшие различия касаются преимущественно взаимного расположения, поз, жестов и трактовки одеяний фигур. Рисунки 13 («шБЛАДАТЕЛНИЦУ»), 14 («СТЬ КОРЕНЬ СТАЯ ВЕТЬ») и 15 («ТВОЕЮ СИЛОЮ») из альбома Корсакова, как нам удалось установить, заимствуют программу фейерверка, состоявшегося 3 февраля 1731 г. в Москве в честь тезоименитства Анны Иоанновны4. При этом автор альбома довольно свободно обращается с первоисточником. Он меняет местами образы и надписи, составляющие композицию фейерверочных транспарантов, не совсем точно переносит их в свое произведение, иногда вовсе опускает какое-либо изображение, используя его в других рисунках альбома.
Совершенно очевидно, что и оставшиеся рисунки из альбома Корсакова выполнены не без опоры на соответствующие образцы первой половины XVIII в. В композиции 1а («ш< >ЗДРАВИ ПЕТРА ВТОРАГО
И<м>Ператора Всея росш // всемирное молене») разыгрывается достаточно распространенная в искусстве того времени сцена возжигания фимиама на жертвеннике. Подобные изображения встречаются, например, в графических материалах дела, содержащего «Планы потехам...», а также «Эмблемы и символы...» к коронации Петра II и находящегося ныне в РГАДА5. Кроме того, композиция 1а из альбома Корсакова
3 Описание коронации Ея Величества Императрицы и Самодержицы Всероссийской Анны Иоанновны торжественно отправленной в царствующем граде Москве 28 апреля, 1730 году. М., 1730. № 21.
4 Офорт, резец; ГМП. Гравюра поступила из собрания П. В. Губара. Опубликована в кн.: Фейерверки и иллюминации в графике XVIII века. Каталог выставки / Государственный Русский музей. Л., 1978. Кат. 73. С. 61, 65; см. также: Дар Губара: Собрание Павла Викентьевича Губара в музеях и библиотеках России. М., 2006.
5 РГАДА. Ф. 156. Оп. 1. Ед. хр. 246. Л. 12, 21. — Графический материал этого дела частично опубликован в работах Л. М. Стариковой.
86
«За твое прилкжаше жалую т%бя Академт Наукъ Профессоромъ...»
выглядит почти буквальной иллюстрацией к одному из пунктов словесной программы, подготовленной Феофаном Прокоповичем в 1727 г. для триумфальных врат, посвященных тому же событию — коронации юного императора. «Где прилично, — говорится в нем, — написать всенародное моление России о царе своем.. ,»6 Публикация текста этой программы, варианты которого имеются в различных архивных собраниях, состоялась в 1885 г. в седьмом томе «Описания документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Правительствующего Синода»7. С одним из пунктов программы Ф. Прокоповича — «Власть царская в пристойном лице злобу видом скаредную, но ласковую машкарою украшающую себя, содрав машкару, отгонит прочь»8 — может быть связан также рисунок 2 («БЛАГУЮ ИЗОБРАЛЪ») из альбома Корсакова.
Исполнение листа 16 («А< >МОЖЕ< >ПО1ДЕШИ< >БУДУ< >С< > ТОБОЮ») апеллирует к общим принципам трактовки развернутого парадного изображения монарха, как правило, восседающего на троне, с предстоящими и вызывает в памяти, в частности, программы живописных композиций триумфальных врат второй четверти XVIII столетия с аналогичным содержанием9. С программой убранства триумфальных врат ассоциируется и решение листа 17 («ВОЗВРАЩАЮСЬ< >КО< >СВО1МЪ») из альбома Корсакова, на котором запечатлена, вероятно, Анна Иоанновна, стоящая на возвышении и принимающая регалии власти от коленопреклоненной перед ней фигуры России. Похожая сцена, только разыгрываемая в храмовом пространстве и с участием большого количества других персонажей, присутствует в эскизе картины, выпол-
6 Цит. по: «Эмблемы и символы.» // Тюхменева Е. А. Искусство триумфальных врат в России первой половины XVIII века. Проблемы панегирического направления. М., 2005. С. 240 (Приложение I.7).
7 Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Правительствующего Синода. Т 7: 1727 г. СПб., 1885. Стб. CLIX-CLXXIV. Приложение X.
8 Цит. по: «Эмблемы и символы.» // Тюхменева Е. А. Искусство триумфальных врат. С. 238 (Приложение I.7).
9 См., например: Тюхменева Е. А. 1) Искусство триумфальных врат. С. 235-237, 249, 253, 261 (Приложение I.7, I.9, I.10); 2) Программа убранства триумфальных ворот в Москве по случаю заключения мирного договора со Швецией 1743 года. Основные особенности // Русское искусство Нового времени. Исследования и материалы. Сб. ст. Вып. 13: По итогам Всероссийской научной конференции «Художества, художники и художественная жизнь России в XVIII - начале XX века» / Ред.-сост. И. В. Рязанцев. М., 2010. С. 57 (Приложение).
87
Е. А. Тюхменева
ненном А. Матвеевым для триумфальных ворот Санкт-Петербурга 1732 г., строившихся в честь приезда Анны Иоанновны после коронации10.
При создании композиции 18 автор альбома Корсакова, по всей видимости, избирает одно из наиболее распространенных амплуа в представлении императрицы — Мать Отечества, что подтверждают приведенные на рисунке слова: «МАТИ ОТЕЧЕСТВА» и «БЛЛГОДЕНСТВ1Е< >НАША». Традиционны и подобранные для него атрибуты: якорь — символ надежды, и рог изобилия — знак процветания, а также образ птицы, кормящей птенцов собственной плотью и кровью11. В графическом варианте последнее изображение встречается, например, в эскизе эмблематических композиций, предложенном А. Матвеевым для уже упоминавшихся петербургских триумфальных ворот 1732 г.12
В настоящий момент довольно трудно точно персонифицировать аллегорический образ, запечатленный на листе 12 («КО< >ПОЛЗ"Ъ ШБЩЕИ») альбома Корсакова. Вместе с тем, совершенно ясно, что программа этого рисунка направлена на раскрытие темы божественной благодати и наступления Золотого века с восшествием на престол нового правителя — темы, нередко привлекаемой авторами панегирических произведений первой половины XVIII столетия13.
Рисунки из альбома Корсакова, строящиеся вокруг «вензлового имени» и царских регалий, находят свои истоки, прежде всего, в фейерверочных и иллюминационных «картинах», о чем отчасти уже говорилось выше. В большинстве из них (3, 5, 8, 11 и 13) символы власти
10 Опубликован в кн.: Ильина Т. В., Римская-Корсакова С. В. А. Матвеев. М., 1984. С. 147, илл. 52; см. также: Ильина Т. В. Новое о монументально-декоративной живописи XVIII века. (Триумфальные ворота 1732 года) // Вопросы отечественного и зарубежного искусства. Вып. 3. Отечественное и зарубежное искусство XVIII века. Основные проблемы. Л., 1986. С. 22-23; Тюхменева Е. А. Искусство триумфальных врат... Илл. 60.
11 Об этом см., в частности: Эмблемы и символы / Вступ. ст. и ком. А. Махова. М., 1995. С. 58 (№ 312), 59 (№ 333), 262-263 (№ 763); «Эмблемы и символы.», «Описание тех триумфальных ворот.», «Описание московских триумфальных ворот 1742 года.» // Тюхменева Е. А. Искусство триумфальных врат. С. 238 (Приложение I.7), 246 (Приложение I.8), 248 (Приложение I.9).
12 Опубликован в кн.: Андреева В. Г. А. Матвеев. Л., 1983. Илл. на с. 23; см. также: Тюхменева Е. А. Искусство триумфальных врат. Илл. 61.
13 В качестве примеров для второй четверти XVIII в. см.: «Описание тех триумфальных ворот.», «Описание московских триумфальных ворот 1742 года.», «Описание обоих триумфальных ворот.» // ТюхменеваЕ. А. Искусство триумфальных врат. С. 243 (Приложение I.8), 254 (Приложение I.9), 261 (Приложение I.10).
88
«За твое прилкжаше жалую т%бя Академт Наукъ Профессоромъ...»
возвышаются на архитектурном постаменте или на (в 8-м — над) торжественно украшенном столе, в других (4, 6, 14) — они представлены в окружении пышных растительных мотивов. Особо выделяется рисунок 3 («БГУ< >БЛАГОСЛОВЛЯЮЩЮ»), отличающийся наиболее развернутой программой. Его композиция вписана в массивную архитектурную раму, напоминающую ренессансные или классицистические образцы, и включает образы, заимствованные из античной мифологии, — скорее всего, Геракла и Минервы. У их ног показаны, вероятно, головы поверженных врагов, призванных олицетворять низвергнутые пороки.
Демонстрацию атрибутов власти содержат также листы 19 и 20, однако их композиции, напротив, весьма лаконичны. На рисунке 19 («СОДЕРЖАЩЕМУ БОГУ»), как кажется, выросшие до огромных размеров императорская корона и держава с надписью «РОСИЯ» в нижней части парят в свободном небесном пространстве над землей. Подобный прием — увеличение государственных регалий до несоразмерного предмету декоративно-прикладного искусства масштаба — заставляет вспомнить решение открытого в 1862 г. памятника Тысячелетию России в Новгороде (автор проекта — М. О. Микешин; бронза, гранит), идея которого разрабатывалась с середины 1850-х гг. На рисунке 20 в сопровождении слов «С ПРАВОСУДИЕМЪ» используется распространенное в эмблематической культуре первой половины XVIII в. изображение — скипетр, поддерживаемый одной рукой, обычно выступающей из облаков14.
К эмблематической композиции тяготеет и рисунок 10 из альбома Корсакова. На нем представлен возвышающийся на горе Орел с распростертыми крыльями и надписью: «ВСЕГДА< >ЕДИНЪ». Образ этой благородной птицы, традиционно имеющей большое значение в государственной символике России, постоянно обыгрывается, в частности, инвенторами программ триумфальных врат и фейерверочных «театров» указанного периода15. Как и в случае с рассмотренными выше рисунками 13, 14 и 15, изображение Орла на листе 10 явно заимствовано из какого-
14 См., в частности: Эмблемы и символы... С. 158-159 (№ 348); «Эмблемы и символы...», «Описание тех триумфальных ворот.», «Описание московских триумфальных ворот 1742 года.» // ТюхменеваЕ. А. Искусство триумфальных врат. С. 241 (Приложение I.7), 244 (Приложение I.8), 249, 251 (Приложение I.9).
15 См., например: «Эмблемы и символы.», «Описание московских триумфальных ворот 1742 года.», «Описание обоих триумфальных ворот.» // Тюхменева Е. А. Искусство триумфальных врат. С. 237, 240 (Приложение I.7), 251 (Приложение I.9), 263 (Приложение I.10).
89
Е. А. Тюхменева
либо оригинала XVIII столетия, например, соответствующих гравюр коронационного альбома Анны Иоанновны или Елизаветы Петровны.
Особняком в альбоме Корсакова стоит рисунок 1б, решенный как морской пейзаж. На нем запечатлен плывущий по морю корабль, очевидно, на фоне восходящего солнца. Не совсем ясно, какой предмет представлен на линии берега — возможно, это песочные часы. Изображение дополняет надпись: «НАДЕЖДА РОСИСКАЯ». В панегирическом искусстве первой половины XVIII в. подобная символическая композиция призвана намекать на грядущее наступление перемен к лучшему, благополучных и счастливых времен, обычно с приходом к власти нового монарха16.
Суммируя все вышесказанное, можно заключить, что в смысловом отношении рисунки альбома Корсакова достаточно четко подразделяются на две категории. Одни направлены на прославление императорской власти как таковой (1а, 1б, 3-8, 10-14, 17, 19), вторые — личных качеств монарха (2, 9, 15, 16, 18, 20). Подобное разделение отчетливо выражено в уже упоминавшейся программе триумфальных врат, подготовленной Феофаном Прокоповичем к коронации Петра II. «По моему разсужде-нию, — поясняет в ней знаменитый архиепископ, — символы и эмблемы, то есть тайно образующия вещей подобия, которые к Императорской коронации приличествуют, двоевидные быть имеют: первые, славу коронации изъявляющие, в которых образуется честь высокая, власть верховная, достойное наследие, и кто и по кому наследием приемлет скипетр, и проч.; другие, показующие добродетели государю должныя: мудрость, мужество, благочестие, милость, правосудие, бодрое о добре общем попечение и проч.»17 Отмеченное обстоятельство, думается, возникает неслучайно. Автор альбома Корсакова, скорее всего, знал программу Прокоповича и вполне мог ориентироваться на нее.
В исполнении листов альбома также прослеживаются определенные принципы, характерные для панегирического стиля и настраивающие на серьезное отношение. Прежде всего, обращает на себя внимание строгая унификация в оформлении рисунков. Изображение обязательно
16 См., в частности: Эмблемы и символы... С. 57 (№ 298). — Подобное изображение встречается, например, в графических материалах дела, посвященного преимущественного подготовке коронационных торжеств Петра II (РГАДА. Ф. 156. Оп. 1. Ед. хр. 246. Л. 13); см. также примеч. 5.
17 Цит. по: «Эмблемы и символы.» // ТюхменеваЕ. А. Искусство триумфальных врат. С. 235 (Приложение I.7).
90
«За твое прилкжаше жалую т%бя Академт Наукъ Профессоромъ...»
дополняется одной (1б, 2, 4-10, 12, 16, 19, 20), двумя (1а, 3, 11, 13, 14, 17, 18) или даже тремя (15) надписями, в размещении которых улавливаются свои закономерности. Большинство надписей выполнено по прямой линии. В остальных случаях они изящно размещены на развевающейся ленте-«транспаранте», по дуге или вдоль контура представленного образа, что придает дополнительную нарядность и ощущение законченности композиции.
Принятая в прославительных произведениях строгая иерархия пространства с выделением центра, центральной оси, противопоставлением верха и низа, правой и левой сторон в альбоме Корсакова сохраняется. Две трети композиций дополнены изображением божественного сияния, солнца и облаков в верхней зоне, символизирующей небесную сферу (1а, 1б, 2?, 3-6, 8, 10?, 11-16, 20). Земная поверхность обозначена примерно в половине листов, героями которых преимущественно выступают царица и аллегорические персонажи (1б-3, 7, 9, 10, 14-17, 19, 20). Почти во всех случаях она трактована как грубая, неровная, испещренная буграми с камешками и редкими растениями поверхность, что вполне традиционно, например, для аллегорических и религиозных композиций конца XVII - первой половины XVIII в., выполненных в технике гравюры18. При этом линия горизонта, как правило, прочитывается и проходит довольно низко, способствуя возвеличиванию запечатленных образов. В рисунках 10 и 15 она вообще выходит за пределы изображения, подчеркивая неизмеримую высоту представленной горы. Композиция 1б, трактованная как морской пейзаж, выполнена по традиционной трехплановой схеме с изображением «кулис», роль которых играют доведенные до огромных размеров растения.
Два рисунка с аллегорическими фигурами — 1а и 18 — и большинство листов, демонстрирующих «вензловые имена» и регалии власти — 4, 5, 8, 11, 13 — имеют, условно говоря, нейтральный фон, поэтому место действия в них может восприниматься как некое необъятное надземное или надмирное пространство — мотив, также свойственный произведениям панегирической культуры XVIII в. Обычно он призван выразить необъятность подвластной монарху территории. В композициях 6 и 12 сцена явно разворачивается в небесно-космической сфере, акцентируемой частично показанным зрителю изображением земного шара с надписью на нем: «РОСИЯ».
18 В качестве примера см.: ТюхменеваЕ. А. Искусство триумфальных врат... Илл. 67.
91
Е. А. Тюхменева
В трактовке исторических и аллегорических образов ощущается ориентация автора альбома Корсакова на принципы барочного искусства. Представительность массивных фигур, застывших в патетических позах и жестах, подчеркивают объемные одеяния, украшенные красивыми пышными складками. В композициях с летящими фигурами (листы 12-14), а также с образом Матери Отечества (рисунок 18) используется прием эффектно развевающейся, словно на ветру, накидки или драпировки. Шлемы, покрывающие головы Минервы и Марса, завершены роскошным плюмажем (листы 3 и 16). Изображения лиц, проступающие на латах античного бога войны, решены весьма натурально и кажутся ожившими. Сами фигуры выполнены с соблюдением основных анатомических принципов: все части тела находятся на своем месте. В представлении женских персонажей заметно стремление придать сходство с образом Анны Иоанновны, восходящим к коронационному портрету придворного французского художника Л. Каравака (1730; ГТГ), широко известному благодаря гравюре Х.-А. Вортмана, вошедшей в коронационный альбом императрицы.
Стилистика барокко проявляется и в исполнении большинства архитектурных форм, предметов декоративно-прикладного искусства, природных образов, особенно растительных мотивов. Исключение составляют, пожалуй, жертвенник на рисунке 1а, рама и постамент в композиции 3, а также окантовка покрова столешницы, представленной на листах 11 и 13, наводящие на ассоциации с классицистическими и даже ренессансными образцами.
Вместе с тем, бросается в глаза ряд принципов и приемов изображения, резко контрастирующих с серьезным смысловым наполнением альбома и напоминающих в целом художественную систему лубочной картинки, печатной графики, рассчитанной на массового зрителя и появившейся в России с XVII в. Несколько примитивной выглядит и манера исполнения. Приведем некоторые примеры.
В композициях 7, 9 и особенно 16 величественные и тяжеловесные фигуры персонажей представлены оторванными от земли, они словно парят в воздухе, подталкивая зрителя к иному, даже несколько ироничному восприятию происходящего. Схожий эффект возникает, наоборот, при несоблюдении пространственных пауз как внутри изображения, так и между текстом и изображением, в частности, на листах 1а и 13.
92
«За твое прилкжаше жалую т%бя Академт Наукъ Профессоромъ...»
Как и в лубочных произведениях, герои рисунков из альбома Корсакова обнаруживают утрированные анатомические пропорции различных частей тела, физиономические неточности, преувеличенные или преуменьшенные размеры головы, кистей рук и ступней, укрупненные глаза, на что сразу обращаешь внимание. У полуобнаженной аллегории России на листе 1а прорисованы складки на животе, вызывая ассоциации не с божественной наготой, а с голым дородным телом. Эффектно наброшенная на ее левую руку драпировка-мантия превращается с правой стороны в элемент пошитой одежды с рукавом, напоминающий часть расстегнутого халата. Нередко складки материи лежат неточно и даже некорректно, создавая в некоторых случаях двусмысленную ситуацию (например, листы 2, 3, 12, 14, 16, 18). Почти во всех аллегорических женских образах, которые весьма уместно представлены одетыми, подчеркнута грудь, словно их облачение состоит из полупрозрачной плотно прилегающей ткани. Характерна и массивная обувь округлой формы, заметная на ногах большинства этих фигур. Традиционная повязка, призванная скрывать очи у аллегории Правосудия на рисунке 9, более похожа на по-особому завязанный платок и вызывает в памяти, скорее, головной убор простого моряка или морского разбойника. При этом правый глаз явно чуть приоткрыт, что разыгрывает ситуацию подглядывания. Выражение лица аллегории Веры, запечатленной на листе 7, с подчеркнуто огромными, кажущимися выпученными глазами не очень соотносится с благостным смирением и кротостью. Высокий крест, опирающийся на плечи и шею фигуры, получает широкие перекладины и начинает восприниматься как тяжелая, непосильная ноша, особенно по сравнению с изображением в первоисточнике — транспаранте фейерверка от 30 апреля 1730 г.
В трактовке растений, стилизованных растительных мотивов (окружающих «вензловые имена» и регалии власти), цветов и плодов (произрастающих или сыплющихся из рога изобилия) также заметно влияние лубочных образцов, восходящих в свою очередь, очевидно, к богатой орнаментике рукописных и печатных книг XVII - первой трети XVIII в.19 На
19 См., например: Орлова М. А. Происхождение и особенности орнамента рукописных и печатных книг из собрания Ярославского музея-заповедника // Вру-целето, эмблемах, апофегмат... Цельногравированные кириллические книги и гравюры в русских рукописях XVI-XIX веков из собрания Ярославского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника. М., 2011. C. 74-89.
93
Е. А. Тюхменева
листах альбома Корсакова мир флоры практически лишен тонкого изящества и даже в некоторых случаях приобретает, как кажется, угрожающие размеры и массивность. Близость с произведениями, рассчитанными на широкую зрительскую аудиторию, прослеживается на листах альбома и в изображении солнца. Достаточно вспомнить известную гравюру, представляющую знаки зодиака в окружении небесного светила20.
На определенные размышления провоцирует и предметный мир альбома Корсакова. Например, создается впечатление, что щиты с гербами, сопровождающие аллегорию России на рисунке 17, небрежно повалены21. Маски, украшающие жертвенник аллегории Веры на листе 7, очень напоминают мордочки героев нечистой силы, а орлиные лапы, на которые опирается трон в композиции 16, — «курьи ножки». Открытый экипаж Анны Иоанновны на рисунке 17 выглядит, скорее, как кресло на колесах. Трактовка лент с кисточками, развевающихся от императорской короны на листе 11, превращает одну из наиболее значимых императорских регалий почти в живое существо, которое, кажется, способно поползти. Нельзя не отметить, что приемы расцвечивания рисунков в рассматриваемом альбоме, хотя и монохромного, подобны раскраске лубочных картинок.
Свою лепту могло внести и то обстоятельство, что альбом Корсакова, думается, создавался человеком, безусловно, творчески одаренным, но не являющимся профессионалом в данном деле. В частности, в манере исполнения, характере нажима на перо, проведении линий, нанесении штриховки и краски отсутствует уверенная точность и, вместе с тем, легкость и изящность, свойственные руке профессионального художника. Напротив, ощущается размеренная медлительность, терпеливая старательность и несколько ученическая тщательность в создании листов. Видно, что автор использовал карандаш и линейку при набрасывании первоначального рисунка, проведении прямых линий и выведении букв и надписей. В тех случаях, когда он работал с конкретного образца, изображение выглядит наиболее грамотным (с позиций академического искусства Нового времени). В этом смысле композиции альбома напоминают, например, известные по гравюрам и рисункам аллегорические полотна триумфальных врат Петровского времени, периода, когда отечественная
20 «Зодиак» — изображение см., например, в издании: Русские народные картинки. Собрал и описал Д. А. Ровинский. Атлас. Т. II. СПб., 1881. № 590 (а).
21 Встает вопрос также об их наборе и скрытом звучании в данной композиции.
94
«За твое прилкжаше жалую т%бя Академт Наукъ Профессоромъ...»
художественная культура находилась еще на стадии перехода и ученичества и не приобрела устоявшиеся формы.
Как мы видим, анализируемый памятник строится на недопустимом, по крайней мере, для официальной ветви искусства XVIII столетия несоответствии идейной программы изображений и ее художественного воплощения, конфликте содержания и формы. Если первое явно выдержано в серьезном, высоком ключе и восходит к панегирической культуре эпохи барокко, то второе тяготеет к таким, не относящимся к основной линии развития, но близким друг другу явлениям, как лубок и дилетантизм. Получается, что автор альбома намеренно идет по этому пути, рассчитывая на определенное зрительское восприятие и реакцию. Отмеченная двойственность, вероятно, отчасти служит выражением его позиции и отношения к политической ситуации в нашем Отечестве.
Исполнение такого произведения, думается, было не только весьма опасно, но и немыслимо для второй четверти XVIII столетия, а также маловероятно для последующих периодов в истории России второй половины XVIII - середины XIX в., имеющих и обсуждающих своих кумиров государственной власти. Интерес к правлению Петра II и Анны Иоанновны просыпается примерно с 1850-х - 1860-х гг. и получает серьезное развитие в большой степени именно благодаря научной работе Д. А. Корсакова22, из личного архива которого и происходит данный альбом. Примерно в эти же годы, как известно, активно проявляется и увлечение лубочными изображениями, достигшее своего апогея в начале XX столетия, когда, кстати, начинают создаваться произведения, имитирующие художественный строй «народной картинки».
Композиции альбома Корсакова обнаруживают отличное знакомство их автора с письменными и графическими источниками, дающими представление о панегирической культуре первой половины XVIII столетия, а также с массовой книжной и гравированной продукцией, выполненной в более доступных формах и, как правило, многократно тиражируемой. Создатель рисунков пытается в полной мере продемонстрировать свои знания и умение, при этом довольно легко и поверхностно обращаясь с имеющимися в его распоряжении прототипами. Он может полностью заимствовать запечатленные образы, переставить или скомпилировать
22 Прежде всего, основанному на долголетнем тщательном изучении архивных источников фундаментальному труду «Воцарение императрицы Анны Иоанновны», защищенному в качестве докторской диссертации в 1880 г.
95
Е. А. Тюхменева
их, словно трудясь над раскладыванием паззлов или пасьянса. Там, где образец отсутствует, автор альбома, очевидно, дополняет «от себя», но по аналогии, придерживаясь строгих рамок, относительно мало фантазируя и стилизуя в конкретно заданном ключе. При рассматривании альбома возникает едва уловимое ощущение несколько наивного, по-ученически старательно исполненного эклектичного произведения, близкого по духу эпохе историзма. Это не плод деятельности изощренного ума или безудержного творческого воображения. Игра со смыслами происходит на относительно примитивном уровне — преимущественно контрасте высокого и низкого, особого скрытого содержания в композициях явно не прочитывается. Нет в них ни острой сатиры, характерной для карикатуры, особенно политического характера, ни яркой и открытой идейно-художественной интерпретации, отличающей, в частности, работы мирискусников или символистов. Налицо мягкая, выдержанная в доброй шутливой манере ирония над высокопарным патетическим духом официальных прославительных произведений и торжественной церемониальной культуры второй четверти XVIII столетия. Рисунки выполнены продуманно, добротно и аккуратно, как полагается, в частности, хорошему дилетанту.
Похоже, в данном случае мы имеем дело с оригинальным произведением из серии, выражаясь современным языком, «ученые шутят». В какой-то степени наше предположение подтверждает подпись, начертанная на первом сохранившемся листе альбома и полностью приведенная в начале статьи23. Согласно ей, в эту интеллектуальную, но все же политически окрашенную затею были вовлечены, как минимум, двое: тот, кто награждал и подписался «Директоръ ивсЬхъ Словесныхъ Наукъ Профессоръ иразныхъ Орденовъ Ковалеръ» — некто Н. Барышов, и тот, кого награждали и пожаловали «Академш Наукъ Профессоромъ». Личности ни того, ни другого пока установить не удалось. Такого директора, по крайней мере, Академии наук, известной до 1917 г. как петербургская Академия наук, о чем свидетельствуют справочники, не существовало24. Вероятно, это псевдоним, прозвище или говорящая фамилия.
Адресат подписи должен был примерить на себя роль инвентора панегирических программ первой половины XVIII в. Кажется законо-
23 Конечно, нельзя полностью исключить, что подпись могла быть не связана с исполнением альбома и носила чисто дарственный характер.
24 См., например: Российская академия наук. Персональный состав: В 4-х кн. / Б. В. Левшин, В. И. Васильев, О. В. Батурина и др. Кн. 1. 1724-1917. М., 2009.
96
«За твое прилкжаше жалую т%бя Академт Наукъ Профессоромъ...»
мерным и упоминание в ней профессора именно «Словесныхъ Наукъ» и собственно учреждения — Академии наук. Как известно, в указанный период авторами таких программ, а нередко и их графического воплощения выступали преподаватели риторики и красноречия петербургской Академии наук. Вспомним, например, многолетнюю деятельность Я. Штелина в этой области. Стоит не забывать и том, что альбом Корсакова выполнен на старой или воспроизводящей старую бумаге.
По нашему мнению, временем создания анализируемого произведения следует считать вторую половину XIX - начало XX в., а его автором — человека, хорошо знакомого не только с документальными свидетельствами царствования Петра II и Анны Иоанновны, но и с массовыми книжными изданиями, гравюрами и лубочными картинками тех и последующих периодов. Вполне вероятно, что рисунки были сделаны кем-то из окружения Д. А. Корсакова — близким родственником, другом, знакомым, коллегой или учеником. Не исключена и их связь с определенными событиями в биографии видного историка, в частности, избранием его членом-корреспондентом Академии наук в 1905 г. или юбилеями «ученой и учено-литературной деятельности», отмечавшимися в Казанском университете в 1912-1913 гг. Тем более что почерк, которым выполнена подпись на первом сохранившемся листе альбома, очень похож на почерк Д. А. Корсакова конца XIX и особенно начала XX в.25 Безусловно, этот уникальный альбом еще ждет дальнейшего исследования.
Информация о статье
ББК 85.1; УДК 7.045
Автор: Тюхменева Екатерина Александровна — кандидат искусствоведения, старший научный сотрудник Научно-исследовательского института теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств, Москва, Россия, tyukhmeneva@mail.ru Название: «За твое прилкжаше жалую тъбя Академш Наукъ Профессоромъ...». Об одном альбоме рисунков из фонда Корсаковых в РГИА
Аннотация: Статья посвящена необычному альбому рисунков, происходящему из семейного архива известного историка Д. А. Корсакова и хранящемуся сейчас в Российском государственном историческом архиве в Петербурге. Этот альбом содержит аллегорические и эмблематические изображения, связанные с царствованием Петра II и Анны Иоанновны, но не имеет конкретной датировки и подписи. В статье рисунки альбома сравниваются с панегирическими произведениями первой половины XVIII в., прежде всего, программами триумфальных врат, иллюминаций и фейерверков. Вместе с тем, бросается в глаза ряд принципов и приемов изображения, резко контрастирующих с серьезным смысловым наполнением
25 См., например, документы с автографом Д. А. Корсакова, хранящиеся в НИОР РГБ (Ф. 548. К. 7. Ед. хр. 7, 8, 14, 15, 24). Конечно, этот вопрос требует изучения специалистами.
97
Е. А. Тюхменева
альбома и напоминающих в целом художественную систему лубочной картинки, печатной графики, рассчитанной на массового зрителя и появившейся в России с XVII в. Несколько примитивной выглядит и манера исполнения. Автор статьи предполагает, что альбом был выполнен во второй половине XIX - начале XX в. кем-то из окружения Д. А. Корсакова. Ключевые слова: фонд Корсаковых, альбом рисунков, панегирическая культура, аллегорическое изображение, эмблема, лубок, массовая печатная графика Литература, использованная в статье
Андреева, Вера Григорьевна. Андрей Матвеев. Ленинград: Художник РСФСР, 1983. 68 с. Дар Губара: Собрание Павла Викентьевича Губара в музеях и библиотеках России. Москва: Ассоциация «ЭКОСТ», 2006. 229 с.
Ильина, Татьяна Валериановна. Новое о монументально-декоративной живописи XVIII века. (Триумфальные ворота 1732 года) // Вопросы отечественного и зарубежного искусства. Вып. 3. Отечественное и зарубежное искусство XVIII века. Основные проблемы. Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 1986. С. 13-24.
Ильина, Татьяна Валериановна; Римская-Корсакова, Светлана Викторовна. Андрей Матвеев. Москва: Искусство, 1984. 320 с.
Мухамадеев, Альберт Ильич. Дмитрий Александрович Корсаков (1843-1919): жизненный путь и творческое наследие. Казань: Издательский дом Маковского, 2013. 227 с. Мухамадеев, Альберт Ильич. Дмитрий Александрович Корсаков, 1843-1919. Казань: Издательство Казанского университета, 2002. 28 с.
Описание коронации Ея Величества Императрицы и Самодержицы Всероссийской Анны Иоанновны торжественно отправленной в царствующем граде Москве 28 апреля, 1730 году. Москва: Сенатская типография, 1730. 46 с.; 15 л. ил.
Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Правительствующего Синода. Т. 7: 1727 г. Санкт-Петербург: Синодальная типография, 1885. 86 с., 554 стб. разд. паг.
Орлова, Мария Алексеевна. Происхождение и особенности орнамента рукописных и печатных книг из собрания Ярославского музея-заповедника // Вруцелето, эмблемат, апофегмат... Цельногравированные кириллические книги и гравюры в русских рукописях XVI-XIX веков из собрания Ярославского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника. Москва: Первая публикация, 2011. C. 74-89.
Российская академия наук. Персональный состав: В 4 кн. / Б. В. Левшин, В. И. Васильев, О. В. Батурина и др. Кн. 1. 1724-1917. Москва: Наука, 2009. 562 с.
Русские народные картинки. Собрал и описал Д. А. Ровинский. Атлас. Т. II. 294-684. Санкт-Петербург: Экспедиция заготовления государственных бумаг, 1881. [8] с.; 114 л. ил. Тюхменева, Екатерина Александровна. Искусство триумфальных врат в России первой половины XVIII века. Проблемы панегирического направления. Москва: Прогресс-Традиция, 2005. 328 с.
Тюхменева, Екатерина Александровна. Программа убранства триумфальных ворот в Москве по случаю заключения мирного договора со Швецией 1743 года. Основные особенности // Русское искусство Нового времени. Исследования и материалы. Сб. ст. Вып. 13: По итогам Всероссийской научной конференции «Художества, художники и художественная жизнь России в XVIII - начале XX века» / Ред.-сост. И. В. Рязанцев. Москва: Памятники исторической мысли, 2010. С. 40-61.
Фейерверки и иллюминации в графике XVIII века. Каталог выставки / Государственный Русский музей. Ленинград: ГРМ, 1978. 98 с.
Эмблемы и символы / Вступ. ст. и ком. А. Махова. Москва: ИНТРАДА, 1995. 368 с.
Information about the article
Author: Tyukhmeneva Ekaterina Alexandrovna — Ph. D. in Art History, Senior Researcher at the Institute of Theory and History of Fine Arts, Russian Academy of Arts, Moscow, Russia, tyukhmeneva@mail.ru
98
«За твое прилЪжате жалую тЪбя Академт Наукъ Профессоромъ...»
Title: «For your diligence I name you Professor of the Academy of Science...». On the album of drawings from the Korsakovs fund in the Russian State Historical Archive
Summary: The article is dedicated to the unique album of drawings which originates from the family archive of the eminent historian D. A. Korsakov and is now found in the collection of the Russian State Historical Archive in Saint Petersburg. This album contains the allegorical and emblematic images related to the reign of Peter II and Anna Ioannovna, but bears neither particular date nor signature. In the article, the drawings from the album are compared with the panegyrical works of the first half of the 18th century, such as programmes of triumphal arches, illuminations and fireworks. At the same time the attention is drawn to certain principles and methods of representation, which stand in stark contrast to serious semantic content of the album and are reminiscent, as a whole, of the art system of the lubok — of popular folk prints, intended for mass audience and appearing in Russia in the 17th century. The manner of executing the drawings also appears slightly primitive. Finally, the author of the article suggests that the album was created in the second half of the 19th - early 20th century by someone belonging to D. A. Korsakov’s circle. Keywords: Korsakovs’ fund, album of drawings, panegyrical culture, allegorical painting, emblem, folk print (lubok), mass printed graphic production
References
Andreeva, Vera Grigor’evna. AndreyMatveev. Leningrad: Khudozhnik RSFSR Publ., 1983. 68 p.
Dar Gubara: Sobranie Pavla Vikent’evicha Gubara v muzeyakh i bibliotekakh Rossii [Gubar’s gift: the collection of Pavel Vikent’evich Gubar in the museums and libraries of Russia]. Moscow: Association «EKOST» Publ., 2006. 229 p.
Il’ina, Tat’yana Valerianovna. Novoe o monumental’no-dekorativnoy zhivopisi XVIII veka. (Triumfal’nye vorota 1732 goda) [New on monumental and decorative painting of 18th century (Triumphal arches of 1732)], in Voprosy otechestvennogo i zarubezhnogo iskusstva. Issue 3. Otechestvennoe i zarubezhnoe iskusstvo XVIII veka. Osnovnye problemy. Leningrad: Leningrad State University Press, 1986. P 13-24.
Il’ina, Tat’yana Valerianovna; Rimskaya-Korsakova, Svetlana Viktorovna. Andrey Matveev. Moscow: Iskusstvo Publ., 1984. 320 p.
Mukhamadeev, Al’bert Il’ich. Dmitriy Aleksandrovich Korsakov (1843—1919): zhiznennyy put’ i tvorcheskoe nasledie [Dmitriy Aleksandrovich Korsakov (1843—1919): his life and heritage]. Kazan’: Makovskiy Publ., 2013. 227 p.
Mukhamadeev, Al’bert Il’ich. Dmitriy Aleksandrovich Korsakov, 1843—1919. Kazan: Kazan’ State University Press, 2002. 28 p.
Opisanie koronatsii Yeya Velichestva Imperatritsy i Samoderzhitsy Vserossiyskoy Anny Ioan-novny torzhestvenno otpravlennoy v tsarstvuyushchem grade Moskve 28 aprelya, 1730 godu [The description of the Coronation Ceremony of Her Majesty the Empress and Autocrat of All-Russia Anna Ioannovna, solemnly celebrated in the reigning city of Moscow on April 28, 1730]. Moscow: Senate Print., 1730. 46 p.; 15 l. il.
Opisanie dokumentov i del, khranyashchikhsya v arkhive Svyateyshego Pravitel ’stvuyushchego Sinoda [The description of the documents and the files from the Holy Ruling Synod Archive]. Vol. 7: 1727. St. Petersburg: The Synodal Print., 1885. 86 p., 554 stb.
Orlova, Mariya Alekseevna. Proiskhozhdenie i osobennosti ornamenta rukopisnykh i pechat-nykh knig iz sobraniya Yaroslavskogo muzeya-zapovednika [The origin and the features of ornament in hand-written and printed books from the Yaroslavl Museum collection], in Vrutseleto, emblemat, apofegmat... Tsel’nogravirovannye kirillicheskie knigi i gravyury v russkikh rukopi-syakh XVI—XIX vekov iz sobraniya Yaroslavskogo gosudarstvennogo istoriko-arkhitekturnogo i khudozhestvennogo muzeya-zapovednika. Moscow: Pervaya publikatsiya Publ., 2011. P. 74-89. Levshin B. V, Vasil’ev V I., Baturina O. V. (eds). Rossiyskaya akademiya nauk. Personal’nyj sostav [Russian Academy of Science. List of Members]: In 4 vols. Vol. 1. 1724—1917. Moscow: Nauka Publ., 2009. 562 p.
99
Е. А. Тюхменева
Russkie narodnye kartinki. Sobral i opisal D. A. Rovinskiy. Atlas [Russian folk pictures. Collected and described by D. A. Rovinsky. Atlas]. Vol. II. 294-684. St. Petersburg: Ekspeditsiya zagotov-leniya gosudarstvennykh bumag, 1881. [8] p.; 114 l. il.
Tyukhmeneva, Ekaterina Aleksandrovna. Iskusstvo triumfal’nykh vrat v Rossii pervoy poloviny XVIII veka. Problemy panegiricheskogo napravleniya [Triumphal arches in Russia in the first half of the 18h century. The panegyrical tendency in art: aspects of interpretation]. Moscow: Progress-Traditsiya Publ., 2005. 328 p.
Tyukhmeneva, Ekaterina Aleksandrovna. Programma ubranstva triumfalnykh vorot v Moskve po sluchayu zaklyucheniya mirnogo dogovora so Shvetsiey 1743 goda. Osnovnye osobennosti [The decoration program of the triumphal arches in Moscow on the occasion of the Peace Treaty signing with Sweden in 1743. The main characteristics], in Ryazantsev I. V. (ed.). Russkoe iskusstvo Novogo vremeni. Issledovaniya i materialy. Sb. st. Issue. 13: Po itogam Vserossiyskoy nauchnoy konferentsii «Khudozhestva, khudozhniki i khudozhestvennaya zhizn Rossii v XVIII — nachale XX veka». Moscow: Pamyatniki istoricheskoy mysli Publ., 2010. P 40-61.
Feyerverki i illyuminatsii v grafike XVIII veka. Katalog vystavki [Fireworks and illuminations in graphics of the 18h century. Exhibition catalogue]. The State Russian Museum. Leningrad: GRM Publ., 1978. 98 p.
Makhov A. (ed.) Emblemy i simvoly [Emblems and symbols]. Moscow: INTRADA Publ., 1995. 368 p.
100
