CC BY
61
СТАТЬИ
М.В.Всеволодова
ЯЗЫК КАК СИСТЕМА И ПРОБЛЕМЫ ОБЪЕКТИВНОЙ ГРАММАТИКИ
В статье рассматривается вопрос о необходимости и возможности анализировать весь языковой материал во всей его полноте, независимо от стилистических характеристик, с целью выявления системы нашего языка, которой до сих пор в нашей грамматике нет.
Ключевые слова: язык естественного общения, объективная грамматика, предиткативность и предикация, уровни предложения-высказывания, поля и категории.
The article is devoted to the problem of necessity and possibility to analyze the language material fully and regardless to its stylistic rating, in order to reveal the system of our language which is still lacking in our grammar.
Key words: the language of real communication, objective grammar, pred-icativity and predication, levels of sentence-utterance, fields and categories.
1. У нас была возможность представить отношения понятий «норма» и «язык естественного общения» (или «узус», или «спонтаннная речь) в работах наших лингвистов для современного русского языка [Всеволо-дова, 2015]. Эта статья - своего рода вывод из представленного материала, и я позволю себе кратко повторить важные для меня положения.
Можно сказать, что направления, занимающегося именно нормой, которое можно было бы назвать нормативистикой, у нас в русистике как такового пока нет. А такое направление необходимо. И необходимы соответствующие регулярные (пусть с регулярностью в 10-15 лет) соответствующие справочники с учетом того, что норма меняется, по крайней мере, двояким способом и, возможно, по-разному распространяется на территории России. Лингвист должен знать норму, лингвистика должна знать и систему, весь язык.
2. Система языка, с нашей точки зрения, может быть выявлена только на том объеме языкового материала, который А.М. Пешковский назвал объективной грамматикой, где для лингвиста не может быть «некрасивого» и «неправильного» [Пешковский, 2010]. Это положение совпадает с концепцией В. Гумбольдта, писавшего, что человек «живет в круге своего языка и выйти из него может только в другой язык» [Humboldt, 1841-1852], которую разделял и А.А. Потебня [Потебня, 2007].
Другими словами, носитель языка может нарушать норму, как сказано выше, всегда временную и, по крайней мере, для русского языка, определяемую достаточно субъективно, но не может выйти за пределы системы своего языка. А для выявления системы нужен весь языковой материал. Но и этого мало. Назовем те аспекты лингвистических исследований, которые представляются нам необходимыми (наверняка есть и другие) для решения этой задачи.
3.1. Во-первых, это учет всего языкового материала, а не только языка печатных реализаций. Уже тот относительно небольшой материал, который мы собрали в проекте по предложным единицам, позволил увидеть два важных момента. Во-первых, число предложных единиц (собственно предлогов и их эквивалентов: аналогов и коррелятов -ПЕ) в каждом славянском языке составляет приблизительно 7-10 тысяч (см., например, уже изданный в Белоруссии словарь белорусских ПЕ, созданный М.И. Конюшкевич [Канюшкевiч, 2008, 2010]. Во-вторых, сложность категории самих предлогов подтверждает положение А.В. Бондарко о двуе-динстве поля и категории в языке (что не делает эти термины синонимами). Покажем это на конкретных примерах.
3.1,1, С одной стороны, предлоги образуют полевую структуру -функционально-грамматическое поле. Поле имеет ядро и расширяющуюся до исчезновения периферию. Но и ядро имеет свой центр - это первообразные (немотивированные - в нашей концепции) предлоги типа в, на, по, к, меж, между, вне, перед, после и пр. В составе ядра есть и припериферийная зона - вторичные (мотивированные) предлоги типа вблизи, ввиду и в виду, в качестве, касаемо, касательно, относительно, в связи с и под. Вне ядра идут собственно периферийные зоны - эквиваленты предлогов, показывающие постепенность процесса опредло-живания знаменательных словоформ - аналогов предлогов: существительных, прилагательных, деепричастий (но не наречий, возникших позже предлогов и образующихся, в частности, и от предлогов, но не наоборот, в том числе и с участием актуального членения (АЧ), что проявляется в возможности постановки предлога в постпозицию к существительному и переноса на него рематического ударения, ср.: Обойти вокруг дома - Обойти дом вокруг.). Причем граница между приперифе-рийной зоной ядра и приядерной зоной периферии представляется очень размытой, что, кстати, отражается и в наших словарях и грамматиках, дающих, например, словоформу во избежание как предлог [Ожегов, Шведова, 1992], хотя слово избежание свободно функционирует в
речи в разных словоформах: Действующие двусторонние международные договоры Российской Федерации об избежании двойного налогообложения; Я вам уже сообщил мое правило насчет избежания близких сношений с людьми низшего круга; Украина подсчитала размер необходимой для избежания дефолта помощи; Пилотов-холостяков попросили жениться ради избежания авиакатастроф; Стремление к избежанию неопределенности; Динамическое изменение консольного окна, с избежанием появления полос прокрутки. Советы по избежанию перерасхода топлива. Мелкое ДТП при избежании крупной аварии! Очевидно, налицо факт грамматикализации (а не фразеологизации, как это отмечено в [Всеволодова, Кукушкина, Поликарпов, 2013]) словоформы. То же можно сказать о словоформе в ознаменование, которая определяется в словаре Ожегова и Шведовой как «в знач. предл.», о словоформах во исполнение, во изменение, в оправдание, в уважение и др., ср.: В уважение к требованиям земских людей учрежден был в Москве специально челобитный приказ.
Последнюю периферийную зону формируют корреляты предлогов -словоформы параметрических существительных типа длина, глубина, скорость, способные в позиции определения или обстоятельства выполнять функцию предлога, не выходя из своей части речи (ЧР) [Судзуки, 2008]. Но между ядром и эквивалентами мы поместили «потенциальные предлоги» - это компаративы типы ближе, дальше, которые и в нашей естественной речи, и в других славянских языках, наряду с исторически первичными предлогами далеко, близко и под., и сейчас выступают без предлога-экспликатора (ср. ближе к чему, далеко от чего): Наш столик был ближе сцены (ср. члены той же морфосинтаксической парадигмы ближе к сцене / близко к сцене, которые нельзя противопоставить друг другу) и зажигал весь вечер: и песни пели и потом танцевать вышли, а за нами и все остальные. В Москве мудрые и добрые москвичи нас научили, что на такие «клубные» концерты надо прийти несколькими часами пораньше, чтобы ближе сцены попасть. Ср. также: Отель расположен совсем недалеко центра города, добраться до которого возможно как пешком, так и на общественном транспорте. Если кто первый раз во Флоренции, покажется далеко центра, но это не так. Очевидно, для решения проблемы с компаративами и первоначальными предлогами типа близко, далеко нужно обратиться к истории языка.
3.1,2. С другой стороны, ПЕ формируют в рамках этого поля сложную многоранговую систему грамматических, не связанных со значением би-
номинативных оппозиций, причем самой многоранговой, имеющей наибольшее количество оппозиций оказывается именно центральная часть -немотивированные предлоги [Всеволодова, 20126].
3.1.3. Оказалось, предлоги имеют целую систему парадигм, в том числе и морфосин-таксическую, где кроме базового предлога есть и его формально осложненные, но сино-нимичные ему реализации типа дом близко моря /близко до моря /близко к морю /близко от моря /близко с морем / близко у моря. Есть и актуализационная парадигма, когда предлог может встать в постпозицию к имени, приняв тематическую (ИК-3) и рематическую (ИК-1) акцентуацию, см. высказывание одного из наших выдающихся актеров Е.А. Евстигнеева: Я работаю не только славы ради3, но и денег для1. Предлоги имеют несколько грамматических функций, которые в нашей грамматике не фиксируются, но составляют функциональную парадигму предлога (не выделенную в [Всеволо-дова, Кукушкина, Поликарпов, 2013], хотя все члены этой парадигмы там выявлены). Представим ее.
1. Это, во-первых, сам базовый предлог, например: до, к, от, с, возле, -каждый из которых имеет свое собственное значение, иногда не одно (предлог по имеет порядка 20 значений), и формирует словоформу (син-таксему) слова.
2. Предлог (немотивированный) - часть словоформы существительного, являющегося вторичным (мотивированным) предлогом. В системе он стоит в препозиции к имени и может писаться как раздельно, так и слитно с падежной формой слова: Пройдем через опушку в глубь леса. Утром с лукошком шагаю вглубь леса. Но в обоих случаях здесь возможно определение самый: Что-то мы с мальчишками разговорились и зашли в самую глубь леса. Ср. то же в немотивированном предлоге: Как видно, вообще говоря, производную по времени, ё/Ж, не удается вытащить наружу (на самую ружу). Встали метров за 50 до берега в виду озера, - где самый возможно: В самом виду берегов барометр показал приближение бури. Ср.: Ввиду болезни предпринимателя его родственник вызвался помочь ему, - где определение самый невозможно; здесь, в отличие от вглубь / в глубь, ПЕ имеют разные значения. (Но см. предложение из официального документа: 3.5. Обучающиеся, пропустившие занятия в виду болезни, освобождаются от всех видов оценочных работ.)
3. Компонент вторичного предлога, стоящий в постпозиции к базовому слову предложной единицы по требованиям ее валентности и определяющий падежную форму управляемого предлогом существительного:
При увольнении в связи с ликвидацией предприятия работодатель обязан выплатить всем своим сотрудникам выходное пособие и различные компенсации. Ср.: связать что с чем, связь с чем.
4. Предлог-экспликатор, например предлоги до, к, от, с, осложняющие базовые предлоги близко, близ, вблизи и др. и не вносящие никаких изменений в значение данной единицы, а значит, потерявшие собственное значение и абсолютно синонимичные в этой позиции: Трехкомнатная квартира вблизи моря. - Небольшая комфортная однокомнатная квартира на Чехова в Феодосии подойдет для отдыха 2015 с семьей вблизи до моря. - Отель удобно расположен недалеко от аэропорта Ларнака, вблизи к морю. — Шикарная вилла вблизи от моря. - Собственный дом, очень уютный, вблизи с морем.
5. Предлог-редупликат, формирующий вместе с базовым предлогом пару синонимичных предлогов, выступающих как единое целое и управляющих одним существительным, как, например, близко у моря, ср.: У близ вокзала в Москве и области; жить ради для детей. Редупликаты способны меняться местами: жить для ради детей, дом вблизи у моря -дом у вблизи моря (все такие реализации составляют достаточное количество примеров).
6. Предлог-конкретизатор, уточняющий значение базового предлога. Конкретизацию количества см. в [Всеволодова, 2015]. Но есть и другие. Так, в случаях типа: вдоль по улице метелица метет; Вдоль по Питерской, / По Тверской-Ямской да эх-ы, / По Тверской-Ямской да / С колокольчиком; / Видим: на прогулку / Дружным шагом сад идет / Вдоль по переулку (С. Маршак) - можно было бы говорить о редупликатах, ср.: иду по улице - иду вдоль улицы; ср.: не синонимы иду по улице - иду через улицу. А вот для артефактов типа мост предлоги по и через синонимичны: пройти по мосту - пройти через мост. Но предлог по в обоих случаях обозначает просто перемещение, а предлог через называет пространство, полностью занятое действием, здесь - средство перемещения типа мост, коридор, переход, без ориентации относительно локуса: Сообщается, что... силовики из одного автобуса согласились пройти через «коридор позора». Чтобы пройти через переход, нужно подойти и остановиться на портале. Чтобы попасть на квартал Неввиль, нужно пройти через мост святого Иоанна. То же возможно для слов улица, переулок при наличии определения весь: Куда она могла подеваться? Грек в раздумье прошел через всю улицу... но все было напрасно. Поэтому для слов, называющих пространства типа степй, пустыни, леса воз-
можны только реализации идти по степи, по лесу, по пустыне, плыть по морю. Идти вдоль леса значит быть не в лесу, а рядом с ним. Не вдаваясь в подробности, приведем другой вариант предлогов вдоль по - с меной мест (значительное число примеров), - который, кстати, пишут и раздельно (по вдоль), и вместе (повдоль): Я плыл не повдоль, а поперек реки. Предлог поперек есть сращение предлога с общим значением перемещения и предлога- конкретизатора. В южнославянских языках -сербском, хорватском, болгарском - системен его коррелят преко, переводимый как через, сквозь.
4. Очень важен и необходим синтез работ лингвистов разных школ и направлений. Это позволяет не только увидеть разные ракурсы описания одного и того же множества разных единиц, но и объединить, категори-зовать их в одну систему, что показывает взаимодействие и, часто, пересечение совершенно разных уровней и категорий языка. Покажем это на примере категории актуального членения (АН).
4.1.1. Как известно, «открыл» категорию АН в 1946 г. чешский лингвист В. Матезиус. У нас его статья на эту тему была опубликована в 1964 г. [Матезиус, 1964], но по-настоящему эта теория получила признание и распространение в 1976 г. после выхода монографии И.И. Ковтуновой [Ковтунова, 1976], после чего в русистике стали системно выделять тему (Т) и рему (Р), а позднее и безударный компонент - парентезу. Т.Е. Янко доказала, что практически каждая словоформа в предложении-высказывании имеет свой коммуникативный ранг, или коммуникативную роль, то есть предложение-высказывание имеет свою актуализационную структуру [Янко, 2001, Всеволодова, Панков, 2008, 2009], а само предложение-высказывание - свою актуализационную парадигму, что подтвердило и конкретизировало высказанное Фр. Данешем [Danes, 1964] положение о трех уровнях предложения: семантического, формального и актуализа-ционного, где, однако, оказалось необходимым разделить семантический уровень на денотативный (информация об объективном положении дел) и собственно семантический, отражающий и субъективные установки говорящего [Ломтев, 1972; Всеволодова, 2000]
Но еще в конце 1960-х - начале 1970-х гг. Е.А. Брызгуновой, работавшей в то время преподавателем русского языка как иностранного на одной из кафедр МГУ, была разработана категория интонационных конструкций - 7 ИК. В нашей модели языка она давно используется (лично я использую и еще одну, так называемую «ИК-один смысловое», введенную В.И. Бухариным [Бухарин, 1986] и позволяющую объяснить систем-
ные факты усиленной акцентуации компонентов словосочетания (с/с) при перестановке «слова» и «словоформы»; в концепции Е.А. Брызгуно-вой этой ИК нет). Некоторые фонетисты считают, что число ИК больше, нежели представлено у Е.А. Брызгуновой. Так, в концепции С.В. Кодза-сова таких ИК - 13. Другие фонетисты не принимают эту концепцию. Но в нашей модели языка она работает, и без них нельзя адекватно показать инофону механизмы построения конкретного предложения в конкретном тексте. Именно ИК маркируют Р и Т, хотя сама Е.А. Брызгунова концепцию АЧ и понятия Т и Р не принимает. И, как оказалось, главным отличием славянских языков от языков с грамматикализованным порядком членов предложения (ЧП) является тот факт, что именно актуализа-ционная структура, в частности категория предикации (предицирования): «о чем говорим» и «что говорим» (тема и предикандум, то есть Т и Р), -есть вторая по значимости для предложения после категории предикативности В.В. Виноградова [Виноградов, 1954], отделяющей предложение от с/с. Эта категория была выделена в [Кацнельсон, 1971] и в [Лекант, 1974]. И она отделяет собственно предложение от предложения-высказывания, фигурирующего только в тексте, даже состоящего из однословных предложений, как, например, в телеграмме: Выезжаю. Встречайте. См. ниже.
4.1,2. Уровень АЧ, как сказано, для славян более значим, нежели категория ЧП, кстати, тоже связанная у славян, в отличие от неславянских языков, с коммуникативным, а не с формальным уровнем предложения [Всеволодова, 2000]. Этот фактор позволил ввести понятие линейно-интонационной структуры предложения - ЛИС [Падучева, 1984], объединяющей словопорядок и интонацию, тесно связанных и взаимозависимых, в целостное двуединство. Но оказалось, что возможность / невозможность акцентуации той или иной словоформы в позиции Т или Р зависит не только от желания говорящего и его коммуникативных установок, формируемых, между прочим, конситуацией (термин нашего польского коллеги А. Мировича, введенный задолго до термина «дискурс» в значении «текст и внеязыковые условия его реализации» [Mirowicz, 1949], оцененный В.А. Белошапковой как "емкий и выразительный" [Белошап-кова, 1967]1). К настоящему времени выявлены (частично) два фактора, которых, с одной стороны, несомненно, больше и которые, с другой сто-
1 Я благодарю своих коллег профессора Е.В. Клобукова (Москва) и профессора Т.В. Шмелеву (Великий Новгород), указавших мне на эту оценку термина «конситуация» В.А. Белошапковой и на сам первоисточник - статью А. Мировича.
роны, объясняют необходимость в ряде случаев употребления таких изменений в структуре предложения, которые обычно относят к стилю. Это, в частности, парцелляция и именительный (и не только он) темы.
4.1.2.1. Во-первых, анализ Ф.И. Панкова [Панков, 2008] показал, что не все наречия могут занять все актуализационные позиции. Есть наречия, имеющие полную актуализационную парадигму, например наречие часто, а есть наречия с ущербной парадигмой, например наречие, зачастую, которое не может стоять в Р полного предложения, ср.: Я бываю там часто; но не Я там бываю *зачастую. Его позиция - парентеза или Т: Я зачастую там бываю; Зачастую //я бываю и там. Но в модальной и диктальной ремах (односинтагменные ответы на общий и частный вопросы, см. [Янко, 2001]) оно выступает свободно: Ты там часто бываешь? - Зачастую. Как часто ты там бываешь? - Зачастую.
Во-вторых, в некоторых моделях предложений, в частности в предложениях с глаголами эмоционального состояния и отношения, классифицированными в свое время в [Крючкова, 1979], не могут быть рематиче-ски акцентированы прилагательные, называющие причину состояния или отношения, хотя все другие словоформы могут быть интонационно рематизированы без изменения порядка словоформ, ср.: Меня беспокоит высокая температура ребенка. - Меня беспокоит высокая температура ребенка. - Меня беспокоит высокая температура ребенка. - Меня беспокоит высокая температура ребенка (но не: *Меня беспокоит высокая температура ребенка). Иван гордится своими сильными и ловкими руками. - Иван гордится своими сильными и ловкими руками. - Иван гордится своими сильными и ловкими руками. Рематизация таких прилагательных, возможная в предложениях другого типа (ср. Здесь нужен человек не с моими больными, а с сильными и ловкими руками), реализуется либо парцелляцией: Иван гордится своими руками. Сильными и ловкими, - либо отдельным предложением: Меня беспокоит температура ребенка. Она у него высокая2.
4.1.2.2. Выделить Т может именительный темы (с рематической интонацией): Где ты будешь жить в Саратове? - Саратов: где ты будешь там жить? В Москве дожди затопили несколько улиц. - Москва. До-
2 Это явление было отмечено при дополнительном анализе категории АЧ в рамках предложений с глаголами восхищаться - удивляться, проанализированными в кандидатской диссертации нашего китайского коллеги Ван Янчжена, опубликованной впоследствии в Китае в виде монографии [Ван Янчжен, 1991, 1996]. Диссертация выполнена под руководством автора данной статьи. См. ниже.
жди затопили несколько улиц. В позиции Т часто стоит обстоятельство места или времени, часто интонационно не выделяемое в нерасчленен-ном предложении с ИК-1 на Р: В1917 году Ленин возвращается в Россию; В Ираке идут военные действия, - а при наличии фокуса Т (в расчлененной реализации) обстоятельство выделяется ИК-3, ИК-4 или ИК-6: В 1917 году // Ленин возвращается в Россию. Но системна и постановка обстоятельства в Им.п. при сохранении подлежащего, как правило с ИК-1, но без интонации точки. 1917 год - Ленин возвращается в Россию. Ирак: идут военные действия. Эти компоненты могут перейти и в именительный темы и получить интонацию точки. 1917год. Ленин возвращается в Россию. Ирак. Идут военные действия. Подобную функцию выполняют и другие словоформы, в частности делибератив: О ситуации в Ираке. Военные действия продолжаются. Насчет зачета. Сдаем в среду.
4.2.1. Таким образом, актуализационный уровень тесно связан с собственно синтаксисом предложения, что и показало необходимость отделить семантический уровень предложения от денотативного, не связанного еще с субъективными смыслами, вносимыми говорящим в высказывание, поскольку содержание предложения, отражающее некоторое объективное событие, есть инвариант трансформационной парадигмы предложения, которая может быть достаточно большой. А кроме того, это лингвистическая универсалия, так или иначе представленная во всех языках. Если первым, базовым уровнем предложения является его денотативная структура, формируемая определенным концептуальным типом предиката и конкретными ролями, то вторым в славянских языках является предикация, ядро которой - Т и Р. А собственно семантический уровень определяет и отражает ракурс подачи этой ситуации на формальном уровне. Семантический уровень связан со всеми другими уровнями предложения, поскольку это уже деятельность нашего мышления. Оказалось необходимым разделить явление действительности и интерпретацию этого явления говорящим. В языках с грамматикализованным порядком ЧП вторым по важности является именно формальный уровень, хотя категория АЧ в этих языках, разумеется, тоже есть, что доказывает, например, наличие специального рематического послелога в корейском языке, где порядок ЧП грамматикализованный. Порядок словоформ в славянском предложении определяется вопросом, на который оно отвечает, ср.: Что лежит на столе? - На столе лежит книга; и: Где лежит книга? - Книга лежит на столе (латентный вопрос, см. [Крылова, 1992. Крылова, Хавронина, 2015]).
4.2.2. В практике преподавания РКИ соотнесенность порядка ЧП с таким вопросом была выявлена и использовалась в методике обучения речи задолго до нашего знакомства с категорией АЧ. Но представленные в концепции Н.Д. Арутюновой логические типы предложений, где автор показала, что при нулевой форме глагола предложения На столе - книга и Книга на столе не только различны логически, но и формально представлены разным составом ЧП, поскольку в первом словоформа на столе является обстоятельством, так как в нуль (О)-форме стоит полнозначный глагол быть, что можно доказать операционально, расширив предложение до сложного: На столе книга и горит свеча, ср.: На столе лежит книга и горит свеча. А в предложении Книга - на столе словоформа на столе - сказуемое с 0-формой связки. Ср. ненормативность не только для славянских, но и других языков предложения *Книга была и горела свеча на столе, поскольку словоформа на столе - сказуемое при была и обстоятельство при горела. Не говоря уже о том, что в предложении На столе (лежит) книга речь идет о представителе класса предметов, а в предложении Книга (лежит) на столе - о референтном предмете, то есть в ар-тиклевых языках в первом случае при существительном будет неопределенный, а во втором - определенный артикль, и самим предложениям (даже со связкой) соответствуют синтаксически разные корреляты, ср. англ. There is a book on the table и The book is on the table. Но почему при 0-форме глагола у нас выступают разные глаголы быть (полнозначный глагол и связка), пока никто не объяснил.
Как видим, очень разные аспекты и положения разных исследователей могут оказаться «в одной корзине», без чего нельзя понять и объяснить механизмы языка и особенности функционирования языковых единиц.
5.1. Высказанное выше положение актуально и для работ наших отдельных коллег-русистов, высказавших в своих концепциях очень важные и обладающие большой объяснительной силой положения, которые в свое время трудно было объединить и конкретизировать. В одной из моделей функциональной грамматики - в концепции Г. А. Золотовой -было разработано введенное несколько раньше А.М. Мухиным понятие синтаксической формы слова - синтаксемы [Мухин, 1964, 1980]. Как известно, было выделено три типа синтаксем:
1) Семантически самодостаточные свободные синтаксемы, способные выступать и вне предложения, например в заголовках, надписях и под. типа Далеко от Москвы; К выходу; Не входить (см. [Береговская 2015]).
2) Обусловленные синтаксемы, выступающие в структуре предложе-
ния3. Это как подлежащно-сказуемостная пара, так и другие случаи выражения субъектно-предикатных отношений, ср.: Брату двадцать один год; У мамы - ангина; Ребенка знобит. Отметим, что в первых двух предложениях субъект пропозиции выражен дополнением, а предикат (возрастной признак, состояние субъекта) занимает позицию подлежащего, ср. глагольные реализации: Брату исполнился двадцать один год; У мамы началась ангина.
3) Связанные синтаксемы, выступающие как компонент с/с: книга брата; восхищаться картиной; быстро бежать, лунный свет.
Это понятие оказалось очень важным для понимания и объяснения разных аспектов грамматики.
5.1.1. Понятие синтаксемы подтвердило концепцию Е.С. Скобликовой [Скобликова, 1971] о необходимости изменения самой формулировки категории управления, которое в традиции рассматривается как вид подчинительной связи, что в свое время побудило наших авторитетных лингвистов ввести бесполезные понятие и термин «именное примыкание». Категория управления формируется на основе категории падежа, являющейся в славянских языках основной для существительных и числительных (начиная от пять и выше), но в ряде случаях и для прилагательных, ср.: На голубом хорошо смотрится белое. Она любит ходить в черном. Я привыкла к фиолетовому. Вслед за Е.С. Скобликовой сформулируем понятие управления. Управление - это формальный способ введения имен в синтаксические построения, включая Им.п.
Разряды синтаксем адекватны типам управления: свободные, то есть семантически самодостаточные именные синтаксемы - это традиционное мотивированное управление. Более того, свободные именные синтаксемы являют собой так называемые в нашей модели языка именные группы, то есть единицы, во-первых, представляющие собой по содержанию лингвистическую универсалию, а во-вторых, формирующие функционально-семантические категории времени, пространства, причины и др. отношений. И это не просто форма одного слова, а гораздо более сложный и многообразный класс структур, которые могут: 1) иметь или не иметь позицию для определения, ср.: в субботу - в эту субботу (приедет), но: (ехать со скоростью) 100 км в час; (приходить) два раза в неделю; 2) при наличии позиции - быть факультативными (см.
3 Позднее Г.А. Золотова некоторые из свободных синтаксем перевела в обусловленные, «позволив» им выступать вне предложения [Золотова и др., 1998]. Нам представляется, что этого не стоило делать.
выше со словом суббота) или облигаторными: в прошлом году; на следующей неделе; в 20-м веке; 3) включать два имени в разных падежах при одном предлоге: (стоять) лицом к окну / спиной к стене; ср. неотмеченность *стоять лицом или *стоять к окну (а также: день за днем, шаг за шагом, книгу за книгой); 4) состоять из двух самостоятельных предлож-но-именных форм: в двух шагах от стола; за два часа до урока; и изо дня в день, из года в год, из дома в дом, от дерева к дереву, со дня на день, с недели на неделю и пр.
Немотивированное управление (падеж имени стоит «по требованию» управляющего слова) типа командовать армией, бояться холода, брат Ивана, любить сына (но любовь к сыну) и под. - категория более известная (хотя и здесь есть вопросы, требующие лингвистического осмысления), и на ней мы останавливаться не будем. Но именно понятие синтаксемы показало наличие еще одного типа - обусловленное управление, гораздо более интересное для нас, как и обусловленные синтаксемы вообще, а не только именные.
5.1.2. Сама по себе синтаксема, в отличие от морфологической формы слова, выступает либо самостоятельно, либо в сочетании со служебной единицей. Говоря о служебных единицах, в первую очередь имеют в виду предлоги, частицу бы в составе глагольной синтаксемы, частицы не и ли. Обусловленные синтаксемы выступают как компоненты предложения, формируя, в частности, специфические МПр. Как показал наш материал, мы можем заменять связанную синтаксему обусловленной при решении определенных коммуникативных задач. Так, в предложении Онегин - сосед Лариных налицо связанная синтаксема - приименной родительный. Но в реализации Онегин Лариным - сосед грамматическая, формальная связь между словами сосед и Ларины разорвалась (род. приименной «не любит» уходить от грамматического хозяина в другую синтагму), ибо род. приименной - это, как показано в [Лутин, 2008], элемент собственно грамматического присоединения; но сохранились связи семантические, поскольку по закону семантического согласования каждое слово в предложении должно иметь сему, согласующуюся хотя бы с одной семой в составе сем других слов [Гак, 1972]. Словоформа Лариным - обусловленная синтаксема вне предикативной пары, заменившая позицию несогласованного определения на позицию дополнения. В реализации того же содержания У Лариных сосед - Онегин налицо обусловленная син-таксема в составе предикативной пары, дополнение. Это только один из возможных случаев. Есть и другие, ср. Брат Оли в школу пошел (разго-
вор о брате) и У Оли брат в школу пошел (разговор об Оле). Кстати, отметим, что выделенные Н.Д. Арутюновой предложения с у-локализато-рами [Арутюнова, 1976, Арутюнова, Ширяев, 1983], формирующими не только бытийные предложения, выступающие практически во всех типах семантических предикатов [Клобуков, 1986; Шмелева, 1994], но и предложения характеризации: У Маши - голубые глаза, - есть только в русском языке, ср. укр. Мария мае блакитне очи.
Что касается частиц, то их обычно рассматривают в приглагольной позиции. Но, например, частица бы системна не только для приглагольного употребления, ср.: Я бы с ним не согласился. Ей - юбочку покороче бы. Это бы платье я купила. Завтра бы мы смогли с вами встретиться. Одно бы яблоко я завтра съел. Тот факт, что при наличии глагола во всех временах предложения (а время предложения далеко не всегда совпадает с временем глагольной формы [Дешириева, 1975]) выступает форма прош. вр., объясняется, на наш взгляд, тем, что здесь мы имеем дело с категорией наклонения, в данном случае условного. А это категория предложения, то есть синтаксическая, которая сама по себе формируется прошедшим временем глагола независимо от того, в составе какой син-таксемы - глагольной, именной, наречной, адъективной, числительного - выступает частица бы. Но именно здесь проявляется адекватность понятия «синтаксема» - синтаксическая форма слова. Могут ли эти реализации выступать как свободные синтаксемы вне предложения, нужно проверить на языковом материале, ср., например, подпись под фотографией: Чайку бы.
5.1.2. Эта концепция Мухина - Золотовой теснейшим образом связана и с другой концепцией Г.А. Золотовой - синтаксическим полем предложения (синтаксическая парадигма предложения в нашей модели языка [Всеволодова, 2000]), в частности с понятием ядерного предложения, грамматических и структурно-семантических модификаций предложения. Практически именно эти три зоны работают в нашей модели в рамках синтаксической парадигмы. Все остальные работают в других парадигмах того же предложения.
5.1.2.1. Что касается ядерного предложения для каждого поля, Г.А. Золотова предлагает считать таковым изосемическое предложение [Золотова, 1982]. Понятие изосемии - одно из самых важных в концепции Г.А. Золотовой, абсолютно необходимое для всей лингвистики, поскольку оно соединяет объективную действительность с Языком. Это, несомненно, лингвистическая универсалия, и изосемические слова име-
ют свои корреляты во всех языках. В этой концепции есть некоторые проблемы, остановиться на которых мне не позволяют рамки статьи. Но важно, что изосемические слова формируют изосемические предложения, которые Золотова предлагает считать одной из важнейших характеристик ядерного предложения данного поля. Можно сделать два замечания.
1. Если говорить об изосемичности, то следует - для предложения -добавить еще признак изоморфности, когда все слова исполняют свои «роли» в структуре предложения. Так, в предложении Я еще убираю квартиру все слова изосемичны, а само предложение изоморфно. В других языках этому предложению соответствует определенная модель. А предложение Мне еще убирать квартиру изосемично, но имя субъекта стоит в Дат.п., и во многих языках формального коррелята этой модели нет. Оно не изоморфно.
2. Материал показал, что полный набор грамматических и структурно-семантических модификаций имеют не только изосемические, но и не изо-семические предложения. Так, не изосемическое предложение Задача моей работы - анализ безличных предложений имеет все модификации. А предложение Москва - это МХАТ и Третьяковская галерея, хотя лексически изосемично, не имеет ни одной другой модификации, ср. неотмеченность *Мо-сква была МХАТом и Третьяковской галерей. *Москвой были МХАТ и Третьяковская галерея4.
5.1.2.2. Что касается грамматических модификаций, то это фактически составляющие категории предикативности В.В. Виноградова - модальность, время, лицо. Однако Г.А. Золотова совершенно справедливо делит модальность на внешне- и внутрисинтаксическую. Внешенесинтаксиче-ская модальность делится на: 1) объективную - реальность / ирреаль-
4 Наш коллега проф. Е.В. Клобуков заметил, что при наличии в предложении модификатора авторизации, например: Москва для меня - это МХАТ и Третьяковская галерея, - возможна реализация Москвой для меня были МХАТ и Третьяковская галерея. Я благодарю его за это очень важное наблюдение, которое свидетельствует о правомерности выделения Г.А. Золотовой модификации авторизации в рамках предло-женческих категорий и ставит еще одну задачу относительно системы парадигм предложения. Правомерность этого замечания подтверждает и наш материал. Ср. предложение: Он завтра придет ко мне, сядет и будет сидеть до вечера; - где нельзя изменить ни одной формы глагола; и предложения: Представляю себе, как он завтра придет ко мне, сядет и будет сидеть до вечера; - Представляю себе, как он завтра приходит ко мне, садится и сидит до вечера, - где возможно переносное употребление видовременных форм глагола. Категория авторизация иногда влияет на возможность / невозможность прямой / переносной видо-временной формы глагола.
ность события, то есть это категория наклонения: Я позвонил Петру - Я позвонил бы Петру, но номера не знаю; и 2) субъективную, реализуемую в предложениях Он, конечно / возможно, позвонит Петру. А внутрисин-таксическая модальность передает отношение субъекта к предикату словами могу, должен, нужно, нельзя и пр. и входит не в грамматические, а в структурно-семантические модификации.
5.1.2.3. Структурно-семантические модификации включают - кроме названной выше внутрисинтаксической модальности - фазисность, отрицание, авторизацию. Мы добавили сюда и вопросительность, поскольку в русском языке есть специфические вопросительно-модальные модели: Где ему сесть? Когда ему сдавать экзамен? и под. Но внутри-синтаксическая модальность кроме реализаций с модальными словами должна бы включать и императив, поскольку, например, императив Уходи! - в зависимости от интонации - выражает либо согласие, разрешение и означает Ты можешь уйти, либо повеление и означает Ты должен уйти.
5.1.2.4. Фактически все эти модификации суть системные реализации предложения и актуальны для всех типов предложения. Модификация времени в своем истинном значении (настоящее, прошедшее, будущее) может быть выражена либо лексически - наречиями и именными темпоральными группами: Завтра мой сын уезжает; Мамонты вымрут только в IV веке нашей эры, - либо формами глагольного времени при их прямом (не переносном!) употреблении [Всеволодова, Ким Тэ Чжин, 2015]: Петр уехал в Питер. Иван будет заниматься подготовкой конференции; Маша спит, не буди ее. Но, например, в безглагольных предложениях разного типа: Он - врач; Задача моей диссертации - анализ безличных предложении; Маша - красивая; На улице - холодно; Маша высокая; Книг - пять - настоящее время в русском (и из славянских языков только в русском!) выражается в подавляющем большинстве случаев 0-формой связки. Связка - чисто формальный, логический компонент предложения.
Как показал Е.В. Клобуков, глагол быть имеет не две функциональных реализации - полнознаменательный глагол и связка, - а три: 1) полнознаменательный глагол: Мы вчера были в театре; Собрание у нас уже было; и две неполнознаменательных реализации: 2) служебный, используемый при образовании аналитических глагольных форм: буду читать, был прочитан, будучи изучен; и 3) связочный, используемый при формировании составного именного сказуемого типа был врачом [Клобуков, 2013: 507]. Другими словами, был врачом - это синтаксиче-
ская форма слова, синтаксема. Последнее значение в действительности работает несколько шире. Связочный глагол образует такие же синтаксе-мы в случаях, когда значение буд. или прош. вр. (а иногда и наст. вр., ср.: Закон есть закон) выражается не только именной, но и наречной, адъективной или нумеративной синтаксемой, образованной с формальным показателем времени - формой времени связки. Сама по себе связка быть не имеет какого-либо лексического значения, и в некоторых языках пол-нозначный глагол быть и связка - разные лексемы. Поэтому положение Е.В. Клобукова о синтаксемном статусе сочетания типа был врачом5 правомерно распространить и на сочетания типа будет холодно, быть красивой, было десять. Это тоже синтаксемы. И на структуры, где синтаксе-ма ЧР, не имеющей форм инфинитива, выступает с модификаторами внутрисинтаксической модальности типа: Он хочет быть врачом; и фа-зисности Петербург продолжает быть выгодной площадкой для инвестирования. Ср. при полнозначном глаголе: То, что «кризис продолжает быть», как выразился Геннадий Митрофанов, каждый гражданин ощущает по-своему.
Соответственно, и для выражения императива, который тоже есть одно из наклонений предложения, служит синтаксема, представленная с/с с грамматически главным, то есть «словом», но семантически строевой, служебной словоформой типа будь, будьте, будемте, пусть будет / будут + «словоформа» - семантически главное, но грамматически зависимое слово, которым может быть прилагательное: Будь внимателен, пешеход, выходя на дорогу! Пусть будет свободным удобный лежак; Пусть будет холодным бесплатный коньяк [Всеволодова, 2013в], существительное: Будь помощником доктору; Пусть будут друзьями твоими трое: веселый характер, покой и отсутствие вредных привычек!!!; наречие: Пусть будет чисто и светло!; числительное или квантитатив: Чаще будьте втроем: вы, ваш муж и ребенок. Пусть будет пять сотен.
Но эти реализации позволяют сделать еще три вывода:
Императив реализуется не только для 2-го л., но и для 1-го л. во мн.ч., и для 3-го л. Для 1-го л. мн.ч. наряду с будем употребляется и специальная форма будемте: Будем / Будемте наготове, чтобы не было неожиданностей (ср. полнознаменательный глагол: Подождемте / Подождем еще немножко). Для 3-го л. - сочетание этой формы связки со словом пусть: Пусть Маша и Оля будут вместе; Пусть она будет спокойна, я
5 В [Всеволодова, 2000] словоформа врачом дается как обусловленная в приглагольной позиции. Это ошибка.
все сделаю; Пусть дети будут дома до моего прихода. Только форма будь с соответствующим сказуемым и обязательным подлежащим (в том числе и неодушевленным) формирует условно-сослагательное наклонение: Будь они голодными /голодные /голодны, они бы не отказались от еды; Будь я на ее месте, я поступил бы иначе; Будь мы дома, приняли бы его с радостью; Будь хлеб и сухарики в шкафу, я бы их увидела. Все эти реализации входят в трансформационную парадигму предложения; в частности, они синонимичны сложному предложению с союзом если бы: Если бы они были голодные / голодны / голодными, они бы не отказались от еды.
В предложениях с полнознаменательными глаголами это наклонение формируется, как известно, тоже императивом 2-го л. ед. ч. и обязательной позицией подлежащего: Приди я вчера, он бы дал мне эту книгу; Скажи они нам об этом, мы бы помогли; Не упади эти столбы во время урагана, с электричеством все было бы в порядке.
Можно заключить, что структурно-синтаксические модификации синтаксического поля Г. А. Золотовой (и синтаксической парадигмы в нашей модели) и есть категория наклонений предложения, состав которой следует несколько расширить. Это, несомненно, лингвистическая универсалия. А в русистике следует подробнее рассмотреть функции глагольной связки быть, в других славянских языках не выступающей в О-форме.
2) Соответственно, и грамматические, и структурно-семантические модификации предложения формируются синтаксическими формами слова - синтаксемами, которые могут быть сочетанием словоформы и с частицей: Чайку бы погорячее! До книг ли мне сейчас, - и со связкой, если не имеют соответствующей морфологической реализации, свойственной глаголу, как, например: Быть ему врачом; На уроке будь старательным, Будь спокойным и внимательным. То, что глагол имеет формы, выражающие определенные наклонения, специфика данной ЧР. Но, кроме того, возможно, следует скорректировать состав категории «наклонение предложения» с учетом предложенных Г.А. Золотовой модификаций. Соответственно, слова, выражающие фазисную: Он начал / продолжал /кончил читать - и внутрисинтаксическую модальность: Он хочет (должен /может) читать; Ему можно/ нельзя читать, суть строевые слова - модификаторы в соответствующем наклонении предложения.
3) Может быть, связки следует относить не к полнознаменательным, а к служебным частям речи. То, что связка представлена глагольными фор-
мами, говорит о пересечении разных полей и категорий, что еще раз подтверждает двуединство этих типов структур в языке.
5.2. Исследования последних десятилетий и учет аспектов, названных выше, позволяют уточнить некоторые положения нашей грамматики.
5.2.1. Так, оказалось, что помимо с/с, сформированных полнознаменательными словами, есть большая и системная группа с/с, где «слово», то есть грамматически главные компоненты, представлены строевыми словами, составляющими отдельный класс в синтаксической классификации лексики. Такие сочетания слов в традиционной грамматике называют фразеологизмами, но некоторые лингвисты, как и мы, с этим не согласны [Лекант, 1974 и др.]. Мы взяли для них уже существующее название «дескрипция». Достаточно подробно они представлены в [Всеволодова, Кузьменкова, 2003; Всеволодова, Куликова, 2011; Всеволодова 2012а]. Данное в наших работах представление, однако, следовало бы скорректировать, введя в множество, названное «дескрипциями», еще и отсутствующие в данных работах с/с с модификаторами как оппозицию к реляторам и выделив этот тип из собственно дескрипций. Все такие с/с ведут себя в механизмах АН точно так же, как и с/с со знаменательными словами, и являются системными языковыми образованиями, в том числе и языковыми универсалиями. В.А. Белошапкова ввела в состав с/с и сочинительные образования, что признала и РГ-80 (напомним, что там дробные числительные выведены из категории НР в сочинительные с/с, что само по себе правильно характеризует их структуру). В свое время наличие сочинительных глагольных с/с типа пойду посмотрю, сходим купим, внутри которых легко встают союзы, показала ученица В.А. Бело-шапковой Л.С. Муравьева [Муравьева, 1975]. Таким образом, и сами составные, и комплексные числительные, и квантитативы представляют особый класс с/с. Соответственно, мы можем скорректировать систему с/с, введя туда числительные и квантитативы6. Они составят первую оппозицию в системе с/с по основанию «тип структуры»: 1. «моноструктурные» vs. «полиструктурные». Моноструктурные дадут оппозицию по типу связи: 1.1. «подчинительные» vs. 1.2. «сочинительные». Подчинительные - по статусу «слова»: 1.1.1. «знаменательное» vs.1.1.2. «семантически служебное (строевое) "слово"». Полиструктурные - это составные
6 Категория числительных вызывала и вызывает большой интерес у многих лингвистов, см., например: [Бодуэн де Куртенэ, 1963], прекрасный сборник статей под ред. Н.Д. Арутюновой [Арутюнова 2014], сборник под ред. В.В. Акулен-ко, вышедший на Украине [Акуленко, 2012], и мн. др.
числительные и квантитативы. Соответственно, они дают оппозицию по основанию «тип структуры»7: 2.1. «совмещение типов с/с» (возможность совмещения в одной единице подчинительных и сочинительных с|с типа две тысячи сто сорок три) vs. 2.2. «мена позиций» (как известно, существительное и числительное в прямых и косвенных падежах меняются функциями). См. дендрограмму.
Дендрограмма морфосинтаксических типов словосочетаний.
моноструктурные Словосочетания полиструктурные
знаменательные -- со служебным «словом»
-*"— семантически значимое «слово» - --—>- дескрипции: дать совет; говорить громким голосом; синего цвета; она - девушка красивая
«слово»-релятор: дожди вызвали наводнение
«слово»-модификатор: он хочет быть врачом; завтра должно похолодать; он скоро станет учителем
Возврат к широкому пониманию категории с/с не умаляет заслуг В.В. Виноградова. С одной стороны, он четко отделил с/с от предложения, отметив в последнем категорию предикативности; а с другой - описанный им вариант подчинительного с/с есть базовая, начальная форма, в частности актуализационной и трансформационной парадигм подчинительного с/с, что позволяет увидеть и языковые механизмы, в которых эти единицы языка участвуют и о которых несколько десятков лет назад мы не имели представления.
Отметим также: категория предикативности выделяет собственно предложение, которое еще не является актом высказывания, актом речи. Оно может служить, например, названием картины или подписью под фотографией. На уровень высказывания, то есть акта речи, предложение
7 Наличие в многоранговой дихотомической системе одного основания разбиения для разных подмножеств свидетельствует о ее грамматическом характере [Маркус, 1963]. Напомним, что первым в русистике этот тип оппозиций, разработанный математической логикой, был применен Н.С. Трубецким в его «Основах фонологии» [Трубецкой, 1961], позднее разработан для синтаксиса Т.П. Ломте-вым [Ломтев, 1972].
выводит категория предикации, или предицирования, о которой говорилось выше, маркируемая в первую очередь интонацией (актуальной и для письменного текста), Т и Р [Кацнельсон, 1972; Лекант, 1974]. Доказательством этого служит корейский язык, где, во-первых, есть специальный формант-послелог - маркер ремы, а во-вторых, каждое высказывание обязательно имеет на конце частицу та / да. Но в названиях картин типа «Грачи прилетели», «Не ждали» маркер и эта частица отсутствуют. И в русском языке мы их интонируем иначе, нежели, например, высказывания: Поздняя о1сень. Грачи1с улетели. Ле1сс обнажился. Поля1с опустели (Некрасов)8.
5.2.2. Как оказалось, категория ЧР тоже вызывает у русистов некоторые сомнения. Н.Ю. Шведова вообще вывела из ЧР местоимения [Шведова, 1998], М.В. Панов [Панов, 1999] тоже не дал этому классу отдельного места в составе ЧР, представив их в составе каждого знаменательного класса, поскольку он не имеет начальной формы своей парадигмы, единой для всего лексического состава данной категории. Но местоимение имеет свои разряды, общие практически для всех частеречных подклассов: неопределенные, отрицательные и др. И это тоже важно.
Так, в общем языкознании считается, что центром категории определенности / неоп-ределенности являются артиклевые языки, где маркируется референтный / нереферентный объект или явление: the book / a book. В то же время в славянских и особенно в русском языке практически каждый частеречный подразряд местоимений выражает различную степень и различный ракурс неопределенности: кто-нибудь, кто-либо, кто-то, кое-кто; где-нибудь, где-либо, где-то, кое-где; какой-нибудь, какой-либо, какой-то, кое-какой; сколько-нибудь, сколько-то и т.д. У нас два типа отрицательных местоимений: никто и некто, никогда и некогда, нигде и негде и др. Местоимения с не в такой реализации отсутствуют уже в западнославянских, украинском и белорусском языках.
Основным положением теории М.В. Панова является идея, что «для частей речи важ-ны только грамматические, не лексические показатели» [Панов, 1999: 118]. Авторы РГ-80 еще раньше вывели порядковые числительные в разряд прилагательных («порядковые прилагательные»),
8 Рамки статьи не позволяют рассмотреть функционирование АЧ в письменном тексте. Приведем один пример маркирования ремы: Если вы хотите оставить такого человека, вы, скорее всего, чувствуете себя виноватой перед ним, хотя это он оскорблял и унижал вас, а не наоборот. Ср.: Если вы хотите оставить такого человека, вы, скорее всего, чувствуете себя виноватой перед ним, хотя он оскорблял и унижал вас.
но оставили в классе глаголов согласуемые причастия и не изменяемые деепричастия. Обоснованием этого служит сохранение в причастиях глагольного вида. Но в составных порядковых числительных сохраняется их принадлежность к с/с. А причастия ближе, нежели порядковые числительные, к прилагательным уже потому, что имеют полную и краткую формы, а также и потому, что в их составе есть модальные прилагательные типа растворимый, непобедимый, операбельный. Вспомним, что прилагательные в одних языках относятся к именам, а в других, как, например, корейский, японский, - к глаголам [Всеволодова, 2013 в]. А то, что причастия имеют падежную парадигму прилагательного, а инфинитив и деепричастия, как и наречия, не изменяются, не заставляет нас выводить их в другую ЧР, поскольку значение действия, состояния, а иногда и признака (волосы вьются - значение, уже в датском языке выраженное прилагательным) сохраняет свой смысл во всех этих реализациях. Поэтому представляется обоснованной предложенная Ф.И. Панковым несколько иная структуризация самой категории ЧР [Панков, 2008].
В нашей терминологии термины «часть речи» и «категориальный класс слов» обычно суть синонимы. Но как в свое время оказалось важным разделить понятия «функционально-семантическое поле» и «функционально-семантическая категория», поскольку функционально-семантические категории суть составляющие соответствующего поля [Всеволодова, 2009], так и теперь, как показал Ф.И. Панков [Панков, 2008], есть смысл выделить в составе ЧР их составляющие - категориальные классы слов (ККл).
В каждой ЧР (кроме местоимений) есть базовый категориальный класс слов (БККл), определяющий специфику данной ЧР. Знаменательные ЧР представляют оппозицию: 1. Изменяемые ЧР vs. неизменяемые ЧР К неизменяемым относятся наречия. Других частей речи, которые в БККл не имели бы парадигмы словоизменения, у славян нет. Изменяемые, в свою очередь, представлены двумя типами словоизменения: 1.1. «склонение» vs. 1.2. «спряжение», представленное глаголами. Других ЧР этого типа у нас нет. «Склонение» представлено оппозицией 1.1.1. «слова, имеющие самостоятельные формы числа и рода» vs. «слова, согласуемые с грамматически главным словом по числу и роду» (в отсутствие существительного выступает средний род, ср.: Голубое ей к лицу; Мне больше нравится черное). Эти характеристики относятся к БККл. Другие ККл имеют характеристику какого-либо другого БККл, но по смыслу относятся к своему БККл.
Первый разряд этой оппозиции у славян представлен двумя БККл: существительными и числительными. Существительные имеют только собственно свой БККл и никаких других. Так или иначе (помимо падежной парадигмы) изменяясь, они образуют или другие существительные типа дом - домик - домище - домовой, или полнознаменательные слова другой ЧР типа домашний, домовничать, дома, домой.
В БККл «числительное» входят слова от пять и выше, которые, как известно, входили раньше в существительные, склонялись (и склоняются) по 3-му склонению типа кость и с которыми согласовались прилагательные, ср. из документа XVIII в.: купилъ другую тридцать коровъ; из новгородских грамот: пришли еще одну десять лососей. Числительное сорок (которое есть только в восточнославянских языках) склонялось по муж. р., ср.: В Москве сорок сороков церквей; сто было словом ср. р. И тот факт, что после этих числительных в прямых падежах существительное выступает как «словоформа» в Род.п., показывает, что они еще не потеряли свою «существительную родословную» (заметим, что в японском языке числительные входят в класс существительных). Но кроме БККл в разряде числительных есть другие ККл слов. Это количественные числительные один, два, три, четыре, которые склонялись по типу определительных местоимений [Плетнева, Кравецкий, 2012: 131-132], то есть функционировали как согласуемый класс. Слово один и сейчас согласуется по роду и числу и всегда является в сочетании с существительным «словоформой»; два, оба согласуются по роду: два /оба стола / окна, две / обе книги. Три, четыре характеризовали существительное в Им.п: три столы, четыре домы; и были «словоформой» в с/с. О специфике их сочетаний с существительными в прямых падежах в настоящее время см. выше. Но в любом случае они ведут себя в падежной парадигме как атрибутивы. Думается, так же ведут себя в падежной парадигме и собирательные числительные, ср.: серых, синих - пятерых, двоих; серыми, синими - пятерыми, двоими; серым, синим - пятерым, двоим. К согласуемым явно относятся и порядковые числительные. При этом составные порядковые числительные тоже являются и с/с. К неизменяемым относятся числительные, переведенные в наречия: вдвоем, впятером, вдвое, впятеро, пятикратно, однократно. Но их можно бы оставить и в числительных.
В согласуемых БККл являются прилагательные, но у них есть неизменяемые сравнительные степени типа выше, больше, а также выше всех / всего, больше всех / всего, которые вне предложения или с/с неотличи-
мы от наречий, ср.: Маша выше Оли; Маша прыгнула выше Оли; Вкуснее всего / Самое вкусное был мамин борщ; Вкуснее всего /Вкуснее всех у нас готовит мама.
В глаголах БККл является индикатив - спрягаемая форма глагола. Но в индикативе спрягаются только наст. и буд. вр., которые согласуются с подлежащим по числу и лицу: я читаю - ты читаешь - он /она / дитя читает; брат / сестра решит эту задачу - дети решат эту задачу. Форма прош. вр. относится к другому ККл - согласуемых по роду и числу форм, что объяснимо, поскольку славянское прош. вр. - это прежнее действительное причастие прош. вр., ср. наши захудалый = исхудавший, запоздалый = запоздавший. Категории лица здесь нет, есть категория рода: он читал - она читала - письмо лежало; но: я /ты /он читал; я /ты / она читала. Инфинитив и деепричастия - неизменяемые ККл. Сейчас мы представляем глагол инфинитивом, что правомерно, поскольку от каждого образуется парадигма спряжения (или наоборот, но соотно-симость есть). У М.В. Ломоносова глагол представляется формой 1-го лица ед. ч. наст. вр., а инфинитив занимает десятое место в глагольных формах [Ломоносов, 1952]. В наречиях возможен суперлатив согласуемого типа: Самое трудное / Труднее всего - выполнить это задание.
Таким образом, основную формулировку концепции Панова о частях речи правомерно отнести к БККл каждой ЧР, а в рамках самой ЧР выявить все возможные реализации морфологических типов словоизменения, которых, как видим, фактически всего два: неизменяемость и согласование. И это понятно. Как известно, смыслов больше, чем значений, значений больше, чем слов, а слов больше, чем форм. И основные типы словоизменения - именное склонение и глагольное спряжение - реализуются только для своих основных носителей: существительных и глаголов. И в этом закон экономии Языка: Язык использует одни и те же формальные маркеры для разных языковых единиц, но их смысл и значение, с одной стороны, позволяют понимать сказанное, а с другой - обогащают наши возможности выразить в языке свои мысли.
5.3. Но и это далеко не все аспекты, актуальные для объективной грамматики.
5.3.1. Одной из важнейших для современной лингвистики грамматических единиц, организующих единицы самых различных уровней, оказалась парадигма. В настоящее время понятие парадигмы распространилось, фактически, на все уровни языка, что позволяет выявить взаимодействие и пересечение при выражении одних и тех же смыслов и
значений самых разных единиц и уровней языка. Обычно у конкретного простого предложения выделяют актуализационную (АП) и трансформационную (ТП), или интерпретационную в терминах В.А. Белошапко-вой [Белошапкова и др., 1989] парадигмы. Как правило, ТП считается множество таких реализаций, где формально изменяются какие-либо составляющие данной структуры. Некоторые предложения имеют достаточно большие парадигмы. Так, предложение Девущки на Украине поют удивительно мелодично, как показал наш более чем десятилетний опыт [М.В. Всеволодова, Ф.И. Панков, 2005], имеет порядка сотни трансфор-мов, как, например: Украинские девушки - это удивительно мелодичное пение; Украинские девичьи песни удивляют своей мелодичностью; Украина удивляет мелодичностью девичьих песен; Девушек на Украине характеризует удивительная мелодичность пения; Песни девушек на Украине отличает удивительная мелодичность, и т.д. АП и ТП, как видим, взаимодействуют и пересекаются. Простые и сложные предложения, разными методами сформированные, но передающие одно содержание, тоже часто оказываются членами одной парадигмы. Но до сих пор мы всегда шли от содержания и не рассматривали парадигму содержательного потенциала одной синтаксической модели даже простого предложения. А здесь оказались свои аспекты, новые для нашей науки.
5.3.2. Наш китайский коллега Ван Янчжен [Ван Янчжен,1991, 1996] показал, что одна и та же МПр, например модель Sим - УМ-ся - ^в (^ - Vfin - N в концепции Н.Ю. Шведовой и В.А. Белошапковой), сформированная группой из 15 глаголов типа восхищаться - увлекаться, выделенная в свое время в составе определенного лексического разряда глаголов в [Крючкова, 1979] типа Гости восторгались убранством новой резиденции; Таня еще в школе стала серьезно интересоваться историей, и др., включает в себя очень разные типы содержания, имеет различные денотативные структуры и разный набор денотативных ролей даже при одном подлежащем и сказуемом. При этом позицией, обеспечивающей парадигматику трансформаций, оказывается дополнение; ср., например: 1) Он увлекается плаванием = любит плавать; 2) Он увлекается чтением стихов Пушкина / Он увлекается чтением Пушкина / Он увлекается стихами Пушкина / Он увлекается Пушкиным = Он любит читать стихи, которые написал Пушкин. Второе предложение включает две разных ситуации и может быть представлено как сложное. В китайском языке последняя трансформация с увлекается Пушкиным оказывается невозможной именно потому, что Пушкин здесь - агенс другой про-
позиции, другой ситуации. Рамки статьи не позволяют представить другие примеры таких разных денотативных структур одной МПр. Но еще более интересной оказалась ситуация для таких предложений с согласованными определениями (Adj) к дополнению, в частности в категории актуализации.
5.3.3. Покажем для примера МПр с 3-мя глаголами и варианты актуализации Adj.
1. В МПр с глаголом любоваться отмечены два типа рематизации Adj.
Adj выражает аксиологическую или эстетическую положительную
оценку и может (но не обязательно) стать фокусом Р, приняв на себя ИК-1, в с/с с существительным в позиции атонической ремы, произносимом как одна синтагма: Я был тронут до глубины души, когда любовался этим великолепным зрелищем (И.В. Ланге). Как все просто и прекрасно в жизни: летать на вертолетах, оперировать людей, пить настойку, любоваться красивыми девушками! (В. Аксенов); ... она любовалась его струйными ногами, широкими плечами и прямей, гордой осанкой (И. Ефремов, НКРЯ). Здесь возможен переход Adj в деадъектив: любоваться великолепием зрелища / красотой девушки /гордостью осанки.
2) Adj называет признак объекта, не дающий его аксиологической оценки. В этом случае рематическим ИК-1 отмечено существительное: Я любовался весенним пля1жем (С. Сартаков); А тогда, слушая речь, я любовался молодой жёнщиной, ее непосредственностью (В. Алексеев). Он пошел в главный корпус, но у входа в него остановился и постоял, любуясь светлой безлунной но^чью. Деадъектив невозможен.
2. В МПр с глаголами удовлетворяться /удовлетвориться, довольствоваться / удовольствоваться Adj называет объективные физические, физиологические или социальные признаки существительных. Они обычно свободно принимают рематическое ударение и не заменяются деадъективами: Директор школы удовлетворился молоды1ми преподавателями; Органайзеры и еженедельники в 80-е года в магазинах встречались редко, <... > поэтому довольствовались простыми тетрадями с пружинкой; Он удовлетворится самой простой пищей; Раньше удовлетворялись небольшими моделями. Позже убедились, что их вид обманчив; Большинство довольствуется дешёвыми, бывшими в употреблении автомобилями «Шевроле», меньшинство приобретает роскошные лимузины.
Ни в одном из этих предложений нельзя заменить Adj деадъективом типа молодость преподавателей. Наоборот, при выражении эмоцио-
нально-психической или интеллектуально-творческой характеристики лица выступает деадъектив, не способный здесь перейти в Adj.
Кто-то удовлетворился находчивостью здешних политиков, объяснивших, что теперь у Татарстана - «ограниченный суверенитет»; В этих случаях читатель может удовлетвориться догадливостью журналиста; Толпа примеривает к нему знакомые маски то чудака, то литературных героев и удовлетворяется находчивостью массовика .
3. В МПр с глаголом гордиться возможность рематизации Adj и его замены деадъективом мы выявили несколько условий. Думается, это далеко не все условия дополнительной дистрибуции в АП МПр с этим глаголом.
1) Если Adj в данном лексико-семантическом варианте (ЛСВ) выражает положительную оценку в самом своем значении, оно может принять на себя ИК-1 в односинтагменном с/с. При переносе ремы в инициальную позицию (см. последнее предложение) Adj принимает ИК-1с: Мауке улыбнулся будто по-отцовски: немного снисходительно и в то же время как бы гордясь таким способным парнем (Р. Самбук); Она (яблоня) словно гордилась своим буйным цветом... (Р. Самбук); Джеодуды гордятся своими крепкими телами; Прекра1ссной дочерью своей Гордится старый Кочубей (Пушкин). Здесь возможен деадъектив: гордиться способностью парня / красотой дочери / крепостью тела.
2) Если Adj называет признак одного из нескольких объектов, для него возможен фокус Р (ИК-2): В семье всегда гордились ста1ршим сыном, но и младший тоже был парень не промах; Мы гордимся нашей угзкой специализацией, позволившей нам стать профессионалами своего дела; Оля гордится своим длигнным платьем: в нем она особенно стройная. Но в этом случае невозможна замена Adj деадъективом: *гордиться старшинством сына /узостью специализации / длиной платья.
3) Если Adj называет признак, единственно возможный (когда нет выбора) в данном аспекте для объекта или субъекта, Adj не может взять на себя рематическое выделение, поскольку возникает смысловая оппозиция с противоположным объектом. Но возможна парцелляция, которая является здесь механизмом АЧ, а не стилистики: Все знают, как гордится Нелка своими длинными ногами (Н. Сиротокина) = Нелка гордится своими ногами. Длинными и стр&йными. (других ног у Нелки нет); Преимущество этого типа - возможность гордиться узкой талией = Преимущество этого типа - гордиться та1лией. Узкой. Возможно самостоятельное предложение: Девушка гордится своими полными но^ж-
ками = Девушка гордится своими ножками. Они у нее полные; Я гордилась стройной та^лией и отсутствием живота при достаточно аппетитных бедрах = Я гордилась та^лией и отсутствием живота при достаточно аппетитных бедрах. Талия у меня была стро1йная.
Несомненно, в рамках самого разряда глаголов типа восхищаться -увлекаться таких условий дополнительной дистрибуции в рамках внутренней парадигмы одной МПр значительно больше. Важно, что предметом анализа в русистике они, как и сама парадигма модели, а не содержания предложения еще не были.
Заключение. Мы не претендуем на полное описание системы русского языка. Представляется, что русистика пока такой системой не располагает. А без этого невозможно, например, создать программу для электронного общения людей, не знающих языка друг друга, в режиме online. Нам важно было показать, что для выявления и описания и, следовательно, для знания и понимания специфики этой системы нужен весь материал русского языка, независимо от степени его сиюминутной нормативности и нашего к нему отношения.
Список литературы
Акуленко В. В. (отв. ред.). Категория количества в современных европейских
языках. Киев, 1990. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976. Арутюнова Н.Д. (ред.). Логический анализ языка: Числовой код в разных
языках и культурах. М., 2014. Арутюнова Н.Д., Ширяев Е.Н. Русские предложения, бытийный тип. М., 1983.
Белошапкова В.А. Изменения в субстантивных словосочетаниях // Изменения в системе словосочетаний в русском литературном языке XIX века / Ред. В.В. Виноградов, Н.Ю. Шведова. М., 1964. Белошапкова ВА. Сложное предложение в современном русском языке (Некоторые вопросы теории). М., 1967. Белошапкова В А., Брызгунова ЕА., Земская ЕА. Современный русский язык. М., 1989.
Береговская Э.М. Стилистика однофразового текста. М., 2015. Бодуэн де Куртенэ И.А. Количественность в языковом мышлении // Бо-дуэн де Куртенэ И.А. Избр. труды по общему языкознанию. Т.1. М., 1963. Бухарин В. И. Коммуникативный синтаксис в преподавании русского языка как иностранного. М., 1986.
Ван Янчжен. Роль подлежащего® структурно-семаннтической реализации русского предложения. Дисс. ... канд. филол. наук. М., 1991.
Ван Янчжен. Предложение: содержание, форма, парадигмы. Пекин; Шанхай; Зонгчжоу; Сиань, 1996. (Имя автора на обложке и места издания - на китайском языке.)
Виноградов В. В. Вопросы изучения словосочетаний (на материале русского языка) // Вопросы языкознания. 1954. № 3.
Всеволодова М.В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса: Учеб. М. 2000.
Всеволодова М. В. Поля, категории и концепты в грамматической системе Языка // Вопросы языкознания. 2009. № 3.
Всеволодова М. В. Словосочетание в новой парадигме грамматики // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2012. № 1 (а).
Всеволодова М. В. Система морфосинтаксических типов русских предлогов. Статья 1. Фрагмент системы - немотивированные (первообразные) предлоги // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2012. №5 (б).
Всеволодова М.В. Специфика категории количественности в славянских языках: числительные, квантитативы, счетное множество и изменения в парадигматике русских числительных. Функционально-коммуникативная грамматика // Stephanos: Мультиязычный научный электронный журнал. 2013. № 2 (а).
Всеволодова М.В. Категория количественности в славянских языках: числительные и квантитативы // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2013. № 6 (б).
Всеволодова М.В. О грамматике полных и кратких форм прилагательных и причастий в русском языке // Вопросы языкознания. 2013. № 6 (в).
Всеволодова М.В. Язык: норма и узус (подходы к системе языка) // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2015. № 6.
Всеволодова М.В., Ким Тэ Чжин. Система значений и употреблений форм настоящего времени русского глагола (в зеркале корейского языка): Фрагмент фундаментальной прикладной грамматики. 3-е изд. М., 2015.
Всеволодова М.В. Кузьменкова В.А. Описательные предикаты как фрагмент русской синтаксической системы // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2003. № 5.
ВсеволодоваМ.В., Куликова Е.В. Грамматика словосочетаний в контексте функционально-коммуникативной лингводидактической модели языка // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. М., 2009. № 4.
Всеволодова М.В., Кукушкина О.В., Поликарпов А.А. Русские предлоги и средства предложного типа: Материалы к функционально-грамматическому описанию реального употребления. Кн. 1. Введение в объективную грамматику и лексикографию русских предложных единиц. М., 2013.
Всеволодова М.В., Панков Ф.И. Практикум по курсу «Теория функционально-коммуникативной грамматики»: Рабочая тетрадь: Учеб. пособие. М., 2005.
Всеволодова М.В., Панков Ф.И. К вопросу о категориальном характере актуального членения и его роли в русском высказывании. Статья первая // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2008. № 6.
Всеволодова М.В. Панков Ф.И. К вопросу о категориальном характере актуального членения и его роли в русском высказывании. Статья вторая // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2009. № 1.
Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики - 1971. М., 1972.
Дешериева Т.И. Лингвистический аспект категории времени в его отношении к физическому и философскому аспектам // Вопросы языкознания. 1975. № 2.
Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1982.
Золотова Г. А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998.
Канюшкев1ч М.1 Беларускя прыназоунш 1 1х аналап. Т. 1-3. Гродна,
2008-2010.
Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972.
Клобуков Е.В. Семантика падежных форм в современном русском литературном языке. М., 1986.
Клобуков Е.В. Морфология // Современный русский литературный язык: Академический учеб. / Под ред. П.А. Леканта. М., 2013.
Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. М., 1976.
Крылова О.А. Коммуникативный синтаксис русского языка. М., 2009 [1992].
Крылова О.А., Хавронина С.А. Порядок слов в русском языке. Лингводи-дактический аспект. М., 2015.
Крючкова М. Л. Особенности глагольного немотивированного управления в современном русском языке. М., 1979.
Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М., 1974.
Логический анализ языка: Квантификативный аспект языка / Ред. Н.Д. Арутюнова. М., 2005.
Ломоносов М.В. Российская грамматика // Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. Т. 7. М.; Л., 1952.
Ломтев Т.П. Предложение и его грамматические категории. М., 1972.
Лутин С.А. Русский генитив в функционально-семантическом аспекте.
М., 2007.
Лутин С.А. Системно-функциональный анализ категории падежа в русском языке: Дисс. ... докт. филол. наук. М., 2008.
Маркус С. Лингвистический аспект логических оппозиций // Проблемы структурной лингвистики. М., 1963.
Матезиус В. О так называемом актуальном членении предложениях / Пражский лингвистический кружок: Сб. ст. М., 1964.
Муравьева Л. С. Сочетаемость глаголов движения с другими глаголами в современном русском языке: Дисс. ... канд. филол. наук. М., 1975.
Мухин А.М. Функциональный анализ синтаксических элементов. М.; Л., 1964.
Мухин А.М. Синтаксемный анализ и проблема уровней языка. М., 1980.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1992.
Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М., 1984.
Панков Ф.И. Опыт функционально-коммуникативного анализа русского наречия. М., 2008.
Панов М. В. Позиционная морфология русского языка. М., 1999.
Пешковский А.М. Объективная и нормативная точка зрения на язык: (Статья) // Пешковский А.М. Объективная и нормативная точка зрения на язык. М., 2010.
Плетнева А.А, Кравецкий А.Г. Церковнославянский язык. М., 2012.
Потебня А.А. Мысль и язык. М., 2007.
Скобликова Е.С. Согласование и управление в русском языке. М., 1971.
Судзуки Рина. Русские атрибутивные конструкции со значением «параметрическая характеристика предмета» и функционирование в них компонентов предложного типа (в зеркале японского языка): Дисс. ... канд. филол. наук. М., 2008.
Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М., 1961.
УшаковД.Н. (гл. ред.). Толковый словарь русского языка: В 4 т. М., 19351940.
Шведова Н.Ю. Местоимение и смысл. М., 1998.
Шмелева Т.В. Семантический синтаксис: Текст лекций. Красноярск, 1988.
Янко Т.Е. Коммуникативные стратегии русской речи. М., 2001.
Danes Fr. A three-level approach to syntax. Travaux linguistiques de Prague,
1964.
Humboldt W. von. Gesammelte Werke. Bd. 1-7. Berlin, 1841-1852. MirowiczA. Z zagadnien struktury zdania (Wskazniki jçzykowe konsituacji) // Biuletyn RTJ (Krakow). 1949. IX.
Сведения об авторе: Всеволодова Майя Владимировна, докт. филол. наук, профессор кафедры дидактической лингвистики и теории преподавания русского языка как иностранного филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: mayya133@mail.ru
