CC BY
628
Международные политические процессы
И. С. Ланцова
ЯДЕРНАЯ ПРОГРАММА СЕВЕРНОЙ КОРЕИ: ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
Общепризнанно что, самую большую угрозу всеобщему миру и безопасности на глобальном уровне представляет оружие массового поражения, в первую очередь ядерное оружие. Хотя с окончанием «холодной войны» вероятность крупномасштабного военного конфликта с применением ядерного оружия резко снизилась, опасность исходит из самого факта существования такого оружия. В связи с этим особое внимание привлекают так называемые пороговые государства, в которых существуют предпосылки для создания собственного ядерного оружия. Если это произойдет, то будет нарушен баланс сил на региональном, а возможно, и глобальном уровне. КНДР — одно из государств, которое разрабатывает собственную ядерную программу. Это оказывает общее дестабилизирующее воздействие на регион СВА, представляет непосредственную угрозу для Южной Кореи и Японии. Однако и для мирового сообщества ядерная программа КНДР представляет опасность, связано это с нарушением международного режима ядерного нераспространения, а также возможностью экспорта ядерных технологий в другие страны.
Существуют различные мнения по поводу того, когда в Северной Корее началась разработка ядерной программы. Часть специалистов полагает, что это произошло почти сразу после окончания Корейской войны, в ходе которой власти США всерьез рассматривали возможность использования против КНДР ядерного оружия. Другие относят начало ядерной программы КНДР к первой половине 1960-х годов. Российский историк В. Ткаченко считает, что непосредственным стимулом к началу ядерных исследований в военной области в КНДР послужил отказ Москвы предоставить Пхеньяну военную помощь в декабре 1962 г. (см.: Ткаченко, 2000).
То, что у Северной Кореи есть возможности для развития собственной ядерной программы, стало очевидно еще в 1947 г., когда на севере страны были обнаружены залежи урана. Однако путь от урана к ядерному оружию — долог и непрост, без высоких технологий обойтись невозможно. Корейская Народно-Демократическая Республика, созданная лишь в 1948 г., разоренная кровопролитной гражданской войной 1951-1953 гг., самостоятельно проделать
© Ланцова И. С., 2007
этот путь не могла. В 1956 г. между КНДР и Советским Союзом было заключено соглашение о сотрудничестве в ядерной сфере, однако об атомном оружии речи не шло. Пускать в элитарный «ядерный клуб» непредсказуемого «великого вождя» Ким Ир Сена было попросту опасно — окончившаяся незадолго до этого Корейская война, развязанная Севером, едва не вылилась в третью мировую. Соглашение предусматривало развитие северокорейской ядерной энергетики, в рамках этого проекта в Объединенном Институте ядерных исследований в Дубне прошли подготовку около 250 северокорейских ученых (см.: Ланьков, 2005). Дополнительные протоколы, подписанные с СССР и Китаем в 1959 г., гарантировали, что развитие ядерной энергетики в КНДР будет происходить исключительно в мирном русле.
Вплоть до середины 1980-х годов события развивались в таком ключе. В местечке Енбен в 1965 г. при техническом содействии СССР был запущен экспериментальный реактор мощностью 2 МВт. Там же был создан Научно-исследовательский центр ядерной физики. В целях соблюдения секретности весь этот комплекс получил название «Енбенская мебельная фабрика». В качестве топлива в реакторе был использован высокообогащенный уран. Топливные элементы для северокорейского реактора поставлялись из Советского Союза, но со временем Северная Корея наладила добычу урана из собственных месторождений. КНДР обязалась экспортировать отработанное топливо из реактора обратно в Советский Союз, что позволяло Москве контролировать развитие данного проекта. Под давлением Москвы в 1977 г. он был поставлен под наблюдение МАГАТЭ (см.: Ланьков, 2005; Mansourov, 2004).
В 1974 г. к созданию ядерного оружия вплотную подошли южнокорейские ученые. Развитие южнокорейской ядерной программы было связано как с намерением американской стороны сократить военный контингент на юге полуострова и со временем вывести войска, так и с довольно резким охлаждением межкорейских отношений после краткого периода диалога в 1972 г. Работы над южнокорейским проектом были прекращены по настоянию американской стороны, в обмен Южной Корее была гарантирована защита в случае возможного нападения.
Резкое ускорение северокорейской ядерной программы произошло в 1980-х годах, это было связано с целым комплексом причин. Во-первых, постепенное сближение Москвы, Пекина и Сеула, которое началось в середине 1980-х годов; а также общие тенденции развития стран социалистического лагеря привели к нарастанию изоляции Северной Кореи. Постепенное разрушение биполярной структуры международных отношений, тенденции к сближению бывших идеологических соперников, и, как следствие, сужение поля для дипломатических маневров, стало одним из факторов форсирования развития северокорейской ракетно-ядерной программы. Экономические трудности, которые КНДР испытывает во все большем объеме, также сыграли свою роль: в условиях увеличивающегося разрыва между экономиками Севера и Юга наращивание обычных вооружений представлялось все более проблематичным.
Для ускорения ядерной программы власти КНДР активизировали сотрудничество с СССР. В мае 1984 г. Ким Ир Сен совершил поездку в Москву. На встрече с советским лидером К.Черненко он попросил оказать помощь в строительстве в Северной Корее атомной электростанции для решения проблемы нехватки электроэнергии в КНДР. Советская сторона дала согласие на реализацию проекта, однако условием его осуществления стало присоединение КНДР к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). В декабре 1985 г. Северная Корея вступила ДНЯО, тогда же секретарь ТПК Кан Сон-сэн подписал соглашение с Советским Союзом о научно-техническом сотрудничестве.
Согласно этому соглашению, Советский Союз обязался построить в Северной Корее атомную электростанцию, для этого возле местечка Синпхо СССР должен был поставить четыре атомных реактора мощностью 440 МВт каждый, таким образом, общая мощность всей станции должна была составить 1760 МВт. В 1987 г. КНДР самостоятельно построила и ввела в эксплуатацию газографитовый реактор мощностью 5 МВт, помимо этого, началось строительство двух намного более мощных реакторов: одного мощностью 50 МВт, другого мощностью 200 МВт (см.: Мапэоигоу, 2004, с. 47-50).
В декабре 1988 г. истекал крайний срок для подписания Северной Кореей соглашения о гарантиях с МАГАТЭ. Пхеньян договор подписал в декабре 1985 г., однако во время заполнения необходимых бумаг была допущена ошибка. Случайной она была или намеренной — неизвестно. Но в результате этой бюрократической ошибки окончательный срок подписания соглашений с МАГАТЭ о проверках откладывался до декабря 1988 г. Однако и по истечению этого срока КНДР не подписала соглашение. Такие действия Пхеньяна вызвали подозрения в США и на Западе. На основании разведданных был сделан вывод о том, что размер газографитового реактора чересчур велик для научных исследований, но недостаточен для нужд энергетики. В 1989 г. появилась информация, что в Енбене построен завод для переработки ядерного топлива, а также полигон для испытаний. По южнокорейским аналитическим данным, с середины 1990-х годов Пхеньян был способен приступить к производству ядерного оружия (см.: Мапэоигоу, 2004, с. 50-51).
Тем не менее на официальном уровне Пхеньян выступал за превращение Корейского полуострова в безъядерную зону. 23 июня 1986 г. Северная Корея выпустила специальное заявление, которое было одобрено двумя ее главными союзниками — Советским Союзом и Китаем. В этом заявлении правительство КНДР взяло на себя обязательства воздерживаться от испытания, производства, хранения и взятия на вооружение ядерного оружия, обещало не допускать создания никаких иностранных военных баз, включая ядерные базы, и не разрешать транспортировку иностранного ядерного оружия через свою территорию, воздушное пространство и свои территориальные воды. Через год, 13 июля 1987 г. власти КНДР подтвердили свою позицию по безъядерному статусу Корейского полуострова.
Представляется, что данные действия были направлены, в первую очередь, на постепенное удаление американского ядерного оружия с территории Корейского полуострова. В инициативах, выдвигаемых Пхеньяном, правительству США предлагалось, во-первых, предпринять практические шаги, чтобы остановить размещение нового ядерного оружия и средств его доставки в Южной Корее, полностью вывести все уже имеющееся ядерное оружие в РК и отменить все оперативные планы, касающиеся использования ядерного оружия на Корейском полуострове. В ноябре 1989 г. МИД КНДР выступил с новым заявлением, в котором предложил провести переговоры с участием КНДР, США и Южной Кореи о выводе американского ядерного оружия из южной части полуострова, а также осуществить переговоры между Севером и Югом для выработки декларации о превращении полуострова в безъядерную мирную зону.
Вместе с тем продолжались переговоры о подписании соглашения о гарантиях с МАГАТЭ. Согласно декларации США от 1978 г., «Соединенные Штаты не будут использовать ядерное оружие против неядерного государства, которое подписало ДНЯО, за исключением случаев нападения на США, их территорию или вооруженные силы, или их союзников со стороны такого государства, которое является союзником ядерной державы, или действующего совместно с ядерной державой в осуществлении или поддержки такого нападения» (см.: Володин, 2003, с. 33-37). В связи с тем, что РК являлась союзником США, а КНДР — союзником СССР и Китая (ядерных держав), данная декларация не служила препятствием для использования Соединенными Штатами ядерного оружия против Северной Кореи. Именно поэтому, в целях обеспечения собственной безопасности, КНДР требовала внести следующие поправки: во-первых, государства, обладающие ядерным оружием, не должны были «угрожать неядерному государству, члену Договора о нераспространении ядерного оружия»; во-вторых, необходимо было полное выведение ядерного оружия с территории Корейского полуострова. В заявлении, адресованном МАГАТЭ, КНДР предупредила, что она может обратиться к Десятой статье ДНЯО и выйти из договора, если ее требования о поправках не будут удовлетворены. Однако в связи изменениями в общей системе международных отношений, в условиях сближения Москвы и Сеула и одновременного ослабления связей Москвы с Пхеньяном, позиции КНДР на переговорах не были достаточно сильны, и предложения не были реализованы.
Структурные изменения в системе международных отношений, произошедшие в 1991-1992 гг., оказали значительное влияние на развитие ситуации вокруг вопроса о ядерной программе Северной Кореи и перспектив безъядерного статуса полуострова. Возможность нормализации отношений КНДР и Японии и, как следствие, получение значительной экономической помощи и репараций, напрямую зависела от подписания Пхеньяном соглашения о гарантиях и допущения в страну инспекторов МАГАТЭ. Позиция СССР и Китая по вопросу о ядерном контроле во многом совпадала с позицией США, а установление дипотношений между Москвой и Сеулом в 1991 г., открытие совместных
внешнеторговых представительств в Сеуле и Пекине (что фактически означало установление дипломатических отношений) могло способствовать общей разрядке напряженности в регионе. Первая война в Персидском заливе привела к тому, что США перестали рассматривать ядерное оружие как основное средство сдерживания, что, в свою очередь, способствовало изменению позиций Соединенных Штатов в отношении своего ядерного оружия в Южной Корее. В мае 1991 г. представители США впервые дали понять, что Вашингтон собирается вывести свое ядерное оружие с территории Корейского полуострова. Более того, в июне 1991 г. представитель госдепартамента Р. Баучер сделал специальное заявление о том, что Соединенные Штаты не будут использовать ядерное оружие против Северной Кореи или любого другого государства, являющегося участником ДНЯО (см.: Володин, 2003, с. 37).
Эти структурные изменения, а также новая позиция США оказали значительное влияние на политику Северной Кореи по данному вопросу. Если в середине 1991 г. Северная Корея настаивала на том, что соглашение о гарантиях может быть подписано только после полного вывода американского ядерного оружия с юга полуострова, то в ноябре 1991 г. представители КНДР были готовы подписать соглашение уже в начале процесса вывода. Вывод начался через три дня после данного заявления, и уже 11 декабря 1991 г. премьер-министр Южной Кореи Чун Вонсик заявил, что все американское оружие выведено из Южной Кореи и предложил открыть американские базы для инспекций в обмен на инспекции северокорейских ядерных объектов. Более того, Южная Корея дала понять, что в случае уступок Пхеньяна по ядерному вопросу будут пересмотрены южнокорейские позиции по поводу проведения совместных американо-южнокорейских военных учений Team Spirit.
Изменение общей структуры отношений в регионе и, как следствие, возможность взаимных уступок привело к появлению переговорного пространства между сторонами, в результате чего в конце 1991 г. были подписаны, а в начале 1992 г. вступили в действие два важных документа: Соглашение о примирении, ненападении, обмене и сотрудничестве между РК и КНДР; Совместная декларация о безъядерном статусе Корейского полуострова. В декларации о безъядерном статусе стороны обязались не испытывать, не производить, не приобретать, не хранить, не размещать и не использовать ядерное оружие. Также было заявлено, что ядерная энергия будет использоваться только в мирных целях. Отдельный параграф касался отказа от владения объектами по переработке ядерного топлива и по обогащению урана. Для гарантии соглашения стороны согласились на проведение взаимных инспекций (см.: ^^^ (Нам Чхансун), 1995, с. 73-79).
Подписание данных соглашений способствовало дальнейшему развитию сотрудничества между США, РК и КНДР по ядерной проблеме. В январе 1992 г. в Нью-Йорке на беспрецедентно высоком уровне прошли переговоры между представителями США и КНДР, в результате чего 30 января 1992 г. заместитель министра по атомной энергии Северной Кореи Хон Кунбо подписал со-
глашение о гарантиях с генеральным директором МАГАТЭ Х. Бликсом. Уже в апреле 1992 г. соглашение было ратифицировано Верховным народным Собранием КНДР, и с июня МАГАТЭ приступило к инспекциям северокорейских ядерных объектов. Хотя многие американские аналитики полагали, что инспекции МАГАТЭ едва ли смогут остановить развитие северокорейской ядерной программы, так как вряд ли Агентство получит доступ ко всем ядерным объектам на территории КНДР.
Представители МАГАТЭ провели в 1992 г. шесть инспекций ядерных объектов КНДР, в конце 1992 г. Агентство провело также лабораторные тесты плутония и отработанного ядерного топлива. Анализы образца плутония показали, что он накапливался в течение нескольких лет и был выработан из реакторного топлива, что дало основания заподозрить Северную Корею в сокрытии некоторого количества плутония. На основании этого МАГАТЭ потребовало провести специальную инспекцию двух объектов по хранению отработанного ядерного топлива, которые не были задекларированы, однако получило отказ, мотивированный тем, что объекты никак не связаны с ядерной программой и носят военный характер. Агентство заявило, что в данном случае решение вопроса может быть перенесено в Совет Безопасности ООН, однако Северная Корея продолжала уклоняться от инспекций, объясняя свою позицию возобновлением американо-южнокорейской программы Team Spirit и введением в связи с этим полувоенного положения в КНДР.
12 марта 1993 г., опираясь на Десятую статью ДНЯО, согласно которой «каждый участник настоящего договора в порядке осуществления своего государственного суверенитета имеет право выйти из Договора, если он решит, что связанные с содержанием настоящего Договора исключительные обстоятельства поставили под угрозу высшие интересы его страны», КНДР заявила о своем выходе из Договора. Эта дата считается официальным началом первого ядерного кризиса на Корейском полуострове. К исключительным обстоятельствам были отнесены следующие факты: возобновление военных учений Team Spirit; отсутствие инспекций американских ядерных баз в Южной Корее и возможное сохранение ядерной угрозы со стороны США; требование МАГАТЭ о проверке двух военных объектов, что в условиях напряженной обстановки на полуострове могло угрожать безопасности КНДР (см.: Mansourov, 2004, с. 53-55).
Решение КНДР о выходе из ДНЯО вызвало резко негативную реакцию со стороны США, КНР, России, Японии и всего мирового сообщества. В апреле 1993 г. Совет управляющих МАГАТЭ заявил, что Северная Корея нарушила ДНЯО, и выразил намерение обратиться в Совет Безопасности ООН с просьбой о применении санкций против Пхеньяна. В США обсуждались две возможности разрешения данной проблемы: введение санкций или ракетные удары по ядерным объектам КНДР. У. Перри, министр обороны, указывал, что превентивные ракетные удары приведут к развязыванию второй Корейской войны, и рекомендовал президенту использовать политику введения санкций. В апреле-мае 1993 г. в Совете Безопасности ООН обсуждался вопрос об экономических
санкциях против КНДР. Благодаря сдерживающему фактору Токио, а также оппозиции китайской стороны, была вынесена умеренная резолюция, в которой КНДР предлагалось пересмотреть свое решение о выходе из ДНЯО, а генеральному директору МАГАТЭ продолжить консультации с северокорейской стороной. Введение экономических санкций было отложено.
Следует отметить, что Северная Корея в своих заявлениях давала понять, что готова на диалог с США. В марте-апреле 1993 г. МИД КНДР предложил провести переговоры между двумя странами на основе принципов равенства и взаимной выгоды для решения ядерной проблемы. Эти заявления дают основание предполагать, что первый ядерный кризис был вызван, прежде всего, усугубляющейся изоляцией КНДР, как в регионе, так и мире в целом. Инициативы Пхеньяна, а также невозможность провести решение об экономических санкциях через Совет Безопасности ООН в силу противодействия Китая и, в некоторой степени, России способствовали тому, что США перешли к прямым переговорам с Северной Кореей.
Первый раунд переговоров прошел в Нью-Йорке со 2 по 11 июня 1993 г., в результате была подписана совместная декларация, основным пунктом которой стало обязательство КНДР приостановить свой выход из ДНЯО. США, в свою очередь, гарантировали Северной Корее, что не будут использовать против нее ядерное оружие. Стороны обязались уважать суверенитет друг друга и соблюдать принцип невмешательства во внутренние дела. В третьем пункте декларации стороны выразили поддержку процессу мирного объединения полуострова. С 14 по 19 июля в Женеве состоялся второй раунд переговоров между делегациями США и Северной Кореи. Главным результатом этого раунда стало принципиальное согласие Соединенных Штатов поддержать строительство реакторов на легкой воде в Северной Корее. КНДР обязалась возобновить консультации с МАГАТЭ, а также вновь вступить в переговоры с Южной Кореей по широкому кругу вопросов (см.: Mansourov, 2004; Yoon Bae Kim, Yoon Jae Kim, 2005).
Однако основная проблема заключалась в том, что США и КНДР по-разному рассматривали пункт об инспекциях МАГАТЭ. Соединенные Штаты полагали, что проинспектированы должны быть все объекты, включая и два незадекларированных, в то время как Северная Корея соглашалась допустить наблюдателей только на задекларированные объекты. Лишь к концу 1993 г. было достигнуто соглашение, по которому КНДР допускала инспекцию на семи ядерных объектах и возобновляла диалог с РК, в обмен США приостанавливали программу Team Spirit и назначали дату третьего раунда переговоров.
Инспекции МАГАТЭ, начавшиеся в марте 1994 г., привели к эскалации кризиса. В ходе проверок обнаружилось, что печати МАГАТЭ на комплексе по переработке ядерного топлива, поставленные в процессе предыдущей инспекции в 1993 г., были сломаны. В ответ Соединенные Штаты отменили намеченные на 21 марта 1994 г. переговоры в Женеве, начали консультации с Южной Кореей об установлении новой даты совместных военных учений Team Spirit, а
также вновь стали готовить предложение о введении экономических санкций против КНДР.
Эти действия привели к тому, что в середине мая 1994 г. Северная Корея в одностороннем порядке начала выгрузку топлива из своего реактора в 5 МВт в Енбене. Совет Безопасности ООН обратился с призывом к Пхеньяну разрешить МАГАТЭ наблюдение за выгрузкой топлива из реактора, в противном случае Совет намеревался перейти к рассмотрению возможности введения экономических санкций. Одновременно с этим США предприняли ряд шагов по усилению своего военного присутствия на полуострове. К началу июня 1994 г. конфликт из латентного мог превратиться в открытый. Однако позиция Китая и Японии по данному вопросу, а также возможные катастрофические последствия новой войны на полуострове заставили США пойти на уступки.
Значительную роль в удержании США от активных действий (например, введения экономических санкций в одностороннем порядке), а также в разрешении кризиса сыграла позиция КНР по данному вопросу. Китай неоднократно давал понять, что воспользуется своим правом вето в случае, если через Совет Безопасности ООН будет проводиться решение о введении экономических санкций против КНДР. Также, в соответствии с Договором о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи от 1961 г., в случае, если КНДР станет жертвой агрессии со стороны США и Южной Кореи, Китай должен был оказать ей военную помощь. При введении односторонних санкций со стороны США КНР пообещала оказать продовольственную и энергетическую поддержку северу полуострова. Япония также заявила, что не будет поддерживать введение санкций против КНДР. Во-первых, в 1993 г. пятидесятилетнее доминирование ЛДПЯ на японской политической сцене окончилось, в результате выборов было сформировано коалиционное правительство, в него вошли и представители Социально-Демократической партии. Эта партия выступала против безоговорочного следования в русле политики США, в частности, против санкций, направленных на КНДР. Во-вторых, введение санкций могло спровоцировать волнения среди значительной корейской диаспоры, проживающей в Японии. Таким образом, экономический ресурс не мог быть использован для давления на Северную Корею.
Применение силового ресурса представлялось еще более затруднительным. Военная операция США против ядерных объектов Северной Кореи могла спровоцировать нападение КНДР на Южную Корею, что привело бы к огромным разрушениям. По мнению американских военных аналитиков, потери армии США в данном конфликте могли значительно превысить потери, понесенные в Ираке. Немаловажным был и тот факт, что американская разведка не обладала информацией о точном размещении северокорейских ядерных объектов, что вносило дополнительные трудности.
В свою очередь, Северная Корея также была готова к компромиссу. Во-первых, несмотря на поддержку КНР и сдержанную позицию Японии в отношении санкций, в 1993-1994 гг. КНДР все больше начинает ощущать себя в меж-
дународной изоляции, связанной как с общим изменением структуры международных отношений, так и негативным отношением всего мирового сообщества к выходу Северной Кореи из ДНЯО. Начиная с 1990 г., КНДР испытывает отрицательный экономический рост. Косвенным фактом, свидетельствовавшим о готовности КНДР идти на определенные уступки, была внешняя политика Севера в 1991-1993 гг. Компромиссы со стороны США всегда подкреплялись компромиссами со стороны КНДР. Несомненно, Ким Ир Сен отдавал себе отчет и в том, что в случае военных действий страна может быть просто уничтожена.
К июню 1994 г. стало очевидно, что обе страны оказались в ситуации пата. США для разрешения ситуации использовали визит Дж. Картера в Северную Корею. Фактически, бывший президент США сыграл роль посредника в урегулировании данного кризиса. 16 июня 1994 г. Дж. Картер провел переговоры с Ким Ир Сеном. В результате этих переговоров северокорейский лидер согласился заморозить ядерную программу и поставить ее под контроль МАГАТЭ в обмен на строительство реакторов на легкой воде, а также гарантии США о неприменении ядерного оружия против Северной Кореи. Третий раунд переговоров был назначен на июль 1994 г., однако в связи со смертью Ким Ир Сена он был прерван. И все же после четырех месяцев совещаний 21 октября 1994 г. в Женеве между США и КНДР было заключено Рамочное Соглашение (Agreed Framework). В соответствии с этим Соглашением, Северная Корея приняла на себя обязательства прекратить строительство атомного реактора, отказаться от работ по получению плутония, демонтировать объекты, вызывающие наибольшие подозрения, допустить в страну инспекторов МАГАТЭ и т. д. Фактически, это означало свертывание ядерной программы КНДР. Для решения энергетической проблемы Северной Кореи создавался специальный международный консорциум — КЕДО (KEDO, Korean Peninsula Energy Development Organization, Организация по энергетическому развитию Корейского полуострова), участниками которого стали США, Япония, Южная Корея, а также страны ЕЭС. В рамках КЕДО в КНДР к 2003 г. должны были быть построены два реактора на легкой воде (light-water reactor, LWR). Считается, что на таких реакторах практически невозможно получить плутоний оружейного качества. До момента ввода их в эксплуатацию США обязались поставлять в Северную Корею 500 тыс. тонн мазута ежегодно в качестве компенсации за прекращение выработки электроэнергии на северокорейских атомных реакторах (см.: Curtis, 2002). Для нормализации отношений стороны договорились в течение трех месяцев после подписания Соглашения уменьшить торговые и инвестиционные барьеры, а также прикладывать усилия для обеспечения мира, безопасности и безъядерного статуса Корейского полуострова. КНДР согласилась также возобновить диалог с Южной Кореей. После того как инспекции МАГАТЭ подтвердили, что КНДР действительно законсервировала свои ядерные объекты, Соединенные Штаты начали выполнять свои обязательства по поставке мазута и организации КЕДО.
Вплоть до конца 1990-х годов ситуация вокруг Корейского полуострова и вокруг северокорейской ядерной программы оставалась относительно стабильной. Связано это было как с политикой «солнечного тепла», проводимой Югом, так и с политикой «мягкой посадки» (soft landing, поддержка реформирования КНДР изнутри), осуществляемой США. Следует также отметить, что экономические трудности, стихийные бедствия (наводнения), голод, а также трехлетний траур в связи со смертью Ким Ир Сена в какой-то степени обусловили умеренный характер северокорейской политики. Новый кризис вокруг северокорейской ядерной программы разразился в 2002 г., хотя истоки его можно отнести к 2001 г.
В 2000 г. на смену демократической администрации Б.Клинтона пришла республиканская администрация Дж. Буша-младшего. Еще в 1994 г. республиканцы, занимавшие большинство мест в Конгрессе, выражали недовольство мягкой политикой администрации Б.Клинтона в отношении КНДР. Рамочное соглашение, по их мнению, было невыгодно для США, и в то же время предоставляло относительную свободу маневров КНДР. Террористическая атака 11 сентября 2001 г. значительно изменила приоритеты внешней политики США, уже в октябре 2001 г. началась антитеррористическая кампания. Знаковым стало решение США о выходе из договора по ПРО (официально выход состоялся в июне 2002 г.) и начало развития программы Национальной Системы Противоракетной Обороны (NMD, National Missile Defense). Намерение выйти из договора по ПРО было объявлено уже в 2001 г. и обосновывалось прежде всего возможностью свободно разрабатывать, испытывать и развертывать эффективные системы обороны от ракетного нападения со стороны таких государств, как Северная Корея и Иран. Одной их причин выхода из ПРО было названо испытание в 1998 г. северокорейской баллистической ракеты. В январе 2002 г. в официальном выступлении Дж. Буш-младший назвал Ирак, Иран и КНДР «осью зла», что еще в большей степени накалило обстановку. В официальных заявлениях Пхеньяна прозвучало предупреждение, что в случае развертывания программы ПРО Северная Корея также будет вынуждена усилить свою обороноспособность. Экономическая стагнация, практически полное отсутствие военно-технического сотрудничества с другими странами, многократное превосходство Южной Кореи в обычных вооружениях — в этих условиях повышение обороноспособности страны могло быть достигнуто только за счет размораживания ядерной программы.
Во время своего визита в Пхеньян осенью 2002 г. заместитель Госсекретаря по восточно-азиатским и тихоокеанским делам Дж. Келли сообщил, что Соединенные Штаты имеют информацию об осуществлении Северной Кореей программы по обогащению урана для создания ядерного оружия. В Пхеньяне признали наличие такой программы, она была предназначена для получения высокообогащенного урана (см.: Жебин, 2004). С декабря 2002 г. начался второй виток ядерного кризиса, и уже 10 января 2003 г. Северная Корея объявила о своем выходе из ДНЯО.
Исследователь А. Ланьков в своих работах высказывает скептицизм относительно легкости, с какой КНДР признала факт продолжения разработки ядерной программы. Представляется, что этому могло способствовать три фактора. Первый — намерения США создать ПРО ТВД и внесение Северной Кореи в «ось зла». Второй — укрепление позиции КНДР в СВА, связанное с нормализацией отношений с Россией (взаимные визиты лидеров дух стран в 2000-2001 гг.), а также с Японией (визит премьер-министра Коидзуми в Пхеньян в сентябре 2002 г.). Третий фактор заключается в том, что, по всей видимости, Пхеньян решил напомнить о себе. По результатам первого ядерного кризиса было вполне очевидно, что США имеют ограниченные возможности для давления на Северную Корею. Если первоначально США настаивали на том, что диалог с КНДР может состояться только после прекращения последней своей ядерной программы, то уже в январе 2003 г. (во многом под влиянием Японии и Южной Кореи) они уже были готовы на переговоры без предварительных условий. В свою очередь, Пхеньян выдвигал требование о предоставлении КНДР официальных гарантий безопасности со стороны США в виде соглашения о ненападении. Однако подписание такого соглашения представлялось затруднительным для американской стороны: в дипломатической практике Вашингтона отсутствовал прецедент заключения такого договора, да и Конгресс не одобрил бы его подписание.
Самое значительное отличие второго ядерного кризиса от первого заключалось в том, что он разворачивался в совершенно иной структуре международных отношений. Если в 1993 г., в реалиях моноцентрической модели главными участниками диалога были США (как глобальный центр) и КНДР (как элемент региональной системы, представляющий угрозу для глобального центра), то в 2003 г., в условиях перехода к полицентрической структуре (на уровне региона СВА) с самого начала в переговоры активно включились Китай и Южная Корея, а впоследствии к ним присоединились Япония и Россия. Шести-сторонний формат переговоров по ядерной проблеме КНДР осуществляется с августа 2003 г., и это является подтверждением того, что, начиная с этого периода, на уровне региона СВА можно говорить об изменении структуры международных отношений и трансформации ее из моно в полицентрическую.
Всего с 2003 г. состоялось пять раундов шестисторонних переговоров: в августе 2003 г., в феврале 2004 г., в июне 2004 г., в августе-сентябре 2005 г., в ноябре 2005 г. Первые три раунда продемонстрировали, что, во-первых, несмотря на шестисторонний формат, главными действующими лицами остаются Пхеньян и Вашингтон; во-вторых, переговорное пространство между сторонами отсутствует. Первая проблема обусловлена тем, что КНДР запросила у своих партнеров по диалогу масштабную экономическую помощь, фактически используя свою ядерную программу как предмет торга. Оказание такой помощи американцы увязывали с предварительными условиями, главным из которых было свертывание и демонтаж всех ядерных программ Северной Кореи. Данное требование было сформулировано как CVID (Complete, Verifiable and
Irreversible Dismantlement — полное, проверяемое и необратимое свертывание). Пхеньян крайне резко реагировал на любые предварительные условия, а на малейшие упоминания о CVID отвечал самыми жесткими заявлениями (см.: Жебин, 2006).
Вторая острейшая проблема возникла из-за американских обвинений КНДР в осуществлении программы обогащения урана в военных целях. Северная Корея полностью отвергает наличие обогатительной программы, категорически отказывается не только вести по ней переговоры, но и вообще упоминать ее в официальных текстах. Третья проблема — отказ КНДР в праве на любое использование атомной энергии даже после свертывания ее военных программ — также вызывала негодование со стороны Пхеньяна.
Ко второму раунду переговоров Россия выработала «пакетную схему» урегулирования, которая позволила бы учесть в равной степени интересы всех сторон. Основой российской концепции стал принцип одновременных параллельных шагов, предпринимаемых КНДР, с одной стороны, и остальными пятью странами — с другой, без выдвижения предварительных условий. На первом этапе КНДР предлагалось полностью заморозить (без демонтажа) всю свою ядерную деятельность, как мирную, так и военную. Это должно было стать шагом к конечной цели — обеспечению безъядерного статуса Корейского полуострова. При этом не важно, есть ли у КНДР программа обогащения урана, или нет — в любом случае замораживанию подлежит вся ее ядерная инфраструктура. В обмен на такой шаг участники переговоров начинают поставку в КНДР энергоносителей, продовольствия и прочей помощи.
На втором этапе можно уже обсуждать конкретные элементы северокорейской ядерной программы, в том числе разбираться с наличием обогащения урана. Объекты мирной ядерной деятельности должны оставаться замороженными до полного возвращения Северной Кореи в ДНЯО и возобновления в стране полномасштабных инспекций МАГАТЭ. При этом КНДР сохраняет право на мирное использование атомной энергии при условии полного выполнения всех обязательств по ДНЯО и Соглашению с МАГАТЭ о гарантиях. Все участники переговоров, кроме США, согласились с предложенной Россией «пакетной схемой» (см.: Жебин, 2006).
Весной и летом 2004 г. обстановка вокруг северокорейской ядерной проблемы неоднократно обострялась. Так, в апреле Пхеньян сообщил о доведении до завершающей стадии процесса переработки 8017 стержней, содержащих отработавшее ядерное топливо из реактора в Енбене. Это означало заявку КНДР на обладание значимым количеством оружейного плутония. В июле-августе ситуация в очередной раз обострилась — МИД КНДР выступил с заявлением об отказе от участия в заседании рабочей группы, ссылаясь на нежелание Вашингтона следовать формуле «компенсации в ответ на замораживание», а также выдвижение им новых, неприемлемых для КНДР требований.
По всей видимости, эти заявления Пхеньяна были обусловлены начавшейся в США президентской избирательной кампанией. Северокорейское ру-
ководство заняло выжидательную позицию в надежде на победу демократа Дж. Керри, с которым, как, возможно, полагал Ким Чен Ир, договориться будет легче. Северокорейское информационное агентство ЦТАК выступило с заявлением, в котором были четко определены три основных условия, на которых КНДР сможет пойти на возобновление переговоров — участие американцев в энергетических компенсациях уже на первом этапе, изменение «враждебной политики» США, внесение в повестку дня переговоров вопроса о ядерной программе Южной Кореи*.
После победы Дж.Буша никакого явного изменения северокорейской позиции не последовало. Вероятно, Пхеньяну, рассчитывавшему на приход к власти демократов, потребовалась пауза для проработки путей взаимодействия с вновь избранным президентом от республиканцев. Летом 2005 г., лишь через год после третьего раунда, Пхеньян дал согласие на продолжение шестисто-ронних переговоров. Четвертый раунд прошел в августе-сентябре 2005 г. по его итогам было принято итоговое заявление — фактически декларация о намерениях. В нем была определена конечная цель переговоров — проверяемая денуклеаризация Корейского полуострова. Зафиксированы обязательства сторон: для КНДР — это отказ от ядерного оружия и существующих ядерных программ, возвращение в ДНЯО и гарантии МАГАТЭ; для США — отсутствие намерения нападать на Северную Корею с применением ядерного или любого другого оружия. Важным итогом стало то, что все стороны, включая США, признали право КНДР на мирное использование атомной энергии (см.: Жебин, 2006).
Несомненно, итоги четвертого раунда переговоров были наиболее впечатляющими и позволяли надеяться, что в решении ядерной проблемы Корейского полуострова в скором времени может быть достигнут значительный прогресс. Однако пятый раунд, начавшийся в ноябре 2005 г., с самого начала был осложнен очередным выступлением Дж. Буша, в котором американский президент назвал Ким Чен Ира тираном. Американская сторона все чаще обвиняла КНДР в грубом нарушении прав человека.
Наибольшей остроты трения между США и КНДР достигли в связи с наложением в сентябре 2005 г. экономических санкций на Азиатский Банк (Bank Delta Asia) в Макао, через который Северная Корея осуществляла большую часть своих международных валютных операций. США заявляют, что Северная Корея через этот банк отмывает деньги, полученные в ходе незаконной деятельности (наркотрафик и фальшивомонетничество). Так как КНДР занимается распространением фальшивой американской валюты, Соединенным Штатам удалось наложить санкции в обход СБ ООН, поскольку, согласно внутреннему законодательству США, рестриктивные меры должны применяться
* В августе 2004 г. появилась информация о том, что Южная Корея в прошлом проводила опыты по получению высокообогащенного урана и плутония оружейного качества. В 1982-1983 гг., а также в 2000— 2001 гг. южнокорейским ученым удалось получить 200 мг обогащенного урана.
относительно любых организаций или государств, имеющих отношение к производству и обращению фальшивых долларов (см.: Jin Dae-Woong, 2006).
Северокорейская сторона заявила о том, что таким образом США пытаются оказать давление, и вышла из шестисторонних переговоров. Американская сторона утверждала, что введение санкций никак не связано с попытками надавить на КНДР. Вплоть до сентября 2006 г. Китай, Россия, Южная Корея и Япония прилагали значительные усилия для возобновления диалога. США утверждали, что вопрос санкций должен решаться вне контекста ядерной проблемы. КНДР, напротив, увязывала снятие санкций и возобновление шести-сторонних переговоров. В марте 2006 г. северокорейская делегация посетила Вашингтон для обсуждения данного вопроса, однако никаких принципиальных соглашений достигнуто не было, стороны продолжали настаивать на своем (см.: Jin Dae-Woong, 2006).
В июне 2006 г. произошло событие, которое не нашло отражения в мировых новостях, но сыграло важную роль в последующих событиях, всколыхнувших всю мировую общественность. Было принято решение о прекращении работы консорциума KEDO, который, согласно Рамочному соглашению 1994 г., должен был осуществить в Северной Корее строительство двух реакторов на легкой воде. Строительство предполагалось завершить к 2005 г., однако деятельность консорциума была малоэффективной, она подвергалась критике как со стороны КНДР, так и со стороны США, Японии и Южной Кореи (основных спонсоров этой организации).
Решение о роспуске KEDO фактически означало, что строительство атомных реакторов на легкой воде так и не будет завершено. Еще в конце 1990-х годов северокорейское руководство заявляло, что если США не будут соблюдать условия Рамочного соглашения, то Северная Корея также не намерена его придерживаться. Для КНДР энергетическая проблема стоит очень остро, и без помощи внешних сил она не может быть решена.
Весной и летом 2006 г. все внимание было приковано к событиям, разворачивающимся на Ближнем Востоке. Корейская проблема на некоторое время отошла на второй план. США проявляли твердость в отношении санкций против КНДР. Как это уже случалось прежде, Северная Корея решилась на демонстративные шаги — 4 июля были произведены испытания семи баллистических ракет. В конце сентября прошли сообщения о подготовке Северной Кореи к испытанию ядерного заряда, 9 октября это испытание состоялось.
Чем был обусловлен такой шаг северокорейского режима? Следует отметить, что для внешней политики КНДР характерно принятие решений, нацеленных на краткосрочную, а не на долгосрочную перспективу. В настоящее время экономические санкции и закрытие банка в Макао фактически парализовали всю финансовую деятельность страны, малочисленные иностранные инвесторы (привлеченные экономическими «реформами» 2002 г.) терпят убытки, что снижает и без того низкие экономические показатели. Прекращение деятельности KEDO означает, что строительство электростанций законче-
но не будет, и реакторы на легкой воде в страну не поставят. Таким образом, энергетический кризис разрешить не удастся. Администрация Дж. Буша твердо стояла на своем и до последнего времени жестко разграничивала вопрос снятия санкций и вопрос о свертывании северокорейской ракетно-ядерной программы, не намереваясь обсуждать их в одном контексте. Только события лета-осени 2006 г., когда в июле в КНДР был осуществлен запуск баллистических ракет, а в сентябре проводилась подготовка к ядерным испытаниям, привели к тому, что в сентябре 2006 г. США предложили обсудить вопрос снятия санкций в контексте возвращения КНДР к шестисторонним переговорам.
Но, судя по всему, в КНДР уже решились на крайние меры. Если в ходе первого и второго кризисов поступала лишь информация об активизации развития ядерной программы, то на этот раз были проведены ядерные испытания. Если российские и китайские эксперты сразу же подтвердили, что в КНДР действительно были произведены ядерные испытания, то американские и японские первоначально отнеслись к этому событию с большим недоверием.
Такая различная оценка проведенных испытаний наводит на целый ряд размышлений. Как уже было отмечено, именно США в конце 1980-х годов первыми заговорили о северокорейской ядерной угрозе. Напряжение вокруг развития ракетно-ядерной программы КНДР постоянно нагнеталось в течение последних двадцати лет. Именно это позволило США сохранить значительный военный контингент как во всей Восточной Азии, так и на Корейском полуострове в частности. Первый ядерный кризис, проходивший в условиях моноцентрической структуры миропорядка, мог быть разрешен практически при единоличном участии США. Второй ядерный кризис начался в условиях трансформации системы международных отношений в регионе СВА в сторону полицентрической модели, что обусловило шестисторонний формат переговоров по северокорейской ядерной программе. Реакция США на последние события, сомнения в достоверности ядерных испытаний свидетельствуют только об одном: вооруженного конфликта в регионе СВА Соединенные Штаты всеми силами хотят избежать. На данном этапе полицентрическая модель отношений может стать стабилизирующим фактором.
14 октября 2006 г. СБ ООН принял резолюцию относительно ядерных испытаний, проведенных Северной Кореей. В этой резолюции, в частности, был наложен запрет на поставки, продажу или передачу КНДР любой военной техники и вооружений, а также материалов и технологий, которые могут быть использованы в ядерных исследованиях. В свою очередь Китай, крайне не заинтересованный в обострении обстановки на полуострове, приостановил поставки нефти в КНДР. Экономическое давление КНР оказалось решающим, ведь в настоящее время 90% всех энергоресурсов Северная Корея импортирует из Китая. В конце октября было объявлено, что КНДР согласилась вернуться за стол переговоров, в их ходе, помимо ядерной проблемы, также должен был обсуждаться вопрос о снятии экономических санкций, наложенных США осенью 2005 г. (см.: Lee Joo-Нее, 2006).
Шестисторонние переговоры возобновились в середине декабря 2006 г., однако договоренности были достигнуты лишь в феврале 2007 г., в ходе седьмого раунда. 13 февраля 2007 г. было подписано так называемое Пекинское соглашение, согласно которому КНДР должна осуществить ряд поэтапных шагов, направленных сначала на замораживание, а затем и на полное прекращение ядерной программы в обмен на экономическую помощь со стороны США, Китая, Рк, России и Японии. Первый шаг — размораживание северокорейских счетов в банке Макао, затем должна последовать остановка работы ядерного реактора в Енбене, ответный шаг со стороны США и Китая — поставка в КНДР 50 тысяч тонн мазута. Согласно оптимистическим прогнозам, в долгосрочной перспективе Пекинское соглашение позволит не только урегулировать ядерный кризис на Корейском полуострове, но также может способствовать установлению дипломатических отношений между КНДР, с одной стороны, и Японией и США — с другой, что, в свою очередь, приведет к подписанию мирного договора между двумя Кореями взамен существующего на настоящий момент перемирия.
Но существуют основания и для пессимистической оценки ситуации. Один из основных пунктов соглашения касается строительства в Северной Корее двух ядерных реакторов на легкой воде, а также поставок мазута — 500 тысяч тонн ежегодно. Фактически, Пекинское соглашение восстанавливает те договоренности, которые были достигнуты в 1994 г. и действовали вплоть до роспуска концерна КБйО в июне 2006 г. В связи с эти возникает закономерный вопрос: является ли это соглашение дипломатическим прорывом, способным не только заморозить ядерную программу Северной Кореи, но и привести к установлению мира на полуострове? Представляется, что КНДР вновь сумела заключить выгодную для себя сделку, создав лишь видимость уступок. Ведь еще весной 2006 г. американские политики заявляли, что вопрос о размораживании счетов в банке Макао ни в коем случае не должен быть увязан с проблемой ядерного урегулирования на Корейском полуострове. Однако события лета-осени 2006 г. показали, что Пхеньян не исчерпал возможности ядерного шантажа. Таким образом, несмотря на оптимистические прогнозы, ядерный кризис еще далек от полного завершения. Представляется, что до тех пор, пока в Северной Корее не произойдут серьезные политические и социально-экономические изменения, говорить об успешном замораживании ядерной программы будет преждевременно. Ведь для Пхеньяна ядерная программа — это не только способ получать экономическую помощь, но также один из важнейших факторов обеспечения внешних условий сохранения своей безопасности и внутренней консолидации режима.
Литература
Володин Д. А. США и Северная Корея: от Буша-страшего к Бушу-младшему // США-Канада: экономика, политика, культура. 2003. № 3.
Жебин А. Переговоры по ядерной проблеме на Корейском полуострове: промежуточные итоги // Проблемы Дальнего Востока. 2006. № 1.
Жебин А. Ядерный кризис в Корее и интересы безопасности России // Проблемы Дальнего Востока. 2004. № 2.
Ланьков А. Н. КНДР вчера и сегодня. Неформальная история Северной Кореи. М., 2005.
Мазин А. Ракетно-ядерный комплекс азиатских стран: история и современность // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 2.
Ткаченко В. П. Корейский полуостров и интересы России. М., 2000.
Curtis H. Martin. Rewarding North Korea: Theoretical Perspectives on the 1994 Agreed Framework // Journal of Peace Research. 2002. Vol. 39. N 1. Jan.
Jin Dae-Woong. U.S. Urges to Honor Moratorium // The Korea Herald. March 10, 2006.
Lee Joo-Hee. Bush Urges Early Start of Nuke Talks // The Korea Herald. November 3, 2006.
Mansourov A. North Korea's Road to the Atomic Bomb // International Journal of Korean Unification Studies. 2004. Vol. 13. N 1.
Peace Building on the Korean Peninsula and the World Order / Ed. by Yoon Bae Kim, Yoon Jae Kim. Seoul, Korea. 2005.
^7] iw, 1999. (Денуклеаризация Корейского полуострова
и международное право / Под ред. Ким Менги. Сеул, 1999)
Щ iw, 1995. (Нам Чхансун. Ядерная улыбка Пхеньяна. Сеул, 1995).
