CC BY
105
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ШВЕЦИИ С ЕВРОПЕЙСКИМИ ГОСУДАРСТВАМИ В НАЧАЛЕ XIX в. (1800-1804 гг.)
с.в. тяхти
Кафедра теории и истории международных отношений Российский университет дружбы народов Ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198 Москва, Россия
В начале XIX в. в Швеции наблюдаются большие изменения во внешней политике. Швеция вступает в союз Англии и России против Франции. Россия и Англия преследовали свои экономические и военные цели в отношении Швеции (это касается событий 1803 и 1804 гг.). Шведское правительство стремилось укрепить свой престиж, участвуя в борьбе против Франции.
В начале XIX в. правительство Густава IV Адольфа испытывало серьезные затруднения при решении своих внешнеполитических задач. На протяжении всего XVIII в. Швеция искала противовес России в союзе с Францией, что объяснялось традиционностью франко-шведского союза против России и заинтересованностью Швеции во французских субсидиях, а также серьезно обострившимися в этот период противоречиями между Швецией, с ее обширной морской торговлей, и Англией. Но в последние годы XVIII в. во внешнеполитической ориентации Швеции происходят серьезные изменения: не получая обещанных Францией субсидий, в которых остро нуждалась шведская казна, и будучи идеологически крайне враждебным к французской республике, Густав IV Адольф был вынужден искать союза с Россией1. Англо-французская война на море повлекла за собой нападения английских военных кораблей на торговые суда нейтральных государств. Первым шагом англичан в войне с нейтралами явилась конфискация в британских портах шведских, русских и датских судов2. 6(18) декабря 1800 г. между Данией, Пруссией, Россией и Швецией было подписано соглашение, известное как Конвенция о II вооруженном нейтралитете. В ответ на это Англия разорвала дипломатические отношения с участниками II вооруженного нейтралитета. На международной конференции по борьбе с морским разбоем, состоявшейся в марте 1801 г. в Петербурге, шведский посол Стединг заявил, что учитывая ущерб, нанесенный шведской короне от захвата Англией шведских торговых судов и наложенного на них эмбарго, правительство Густава IV Адольфа намерено следовать русскому политическому курсу, и что в этой связи адмирал Кронстедт будет направлен в Данию для ведения переговоров о закрытии Зунд пролива для английских кораблей3.
Пока союзники обсуждали планы совместных действий, английская эскадра 30 марта 1801 г. прошла под парусами JuutinMaa. Английские корабли прошли через пролив вдоль шведского побережья, так что огонь орудий Kronborg не мог причинить им вреда4. Русское правительство выразило протест по поводу агрессивных действий английского флот. Графу Н.А. Палену предписывалось вручить командующему английской эскадры адмиралу Паркеру декларацию, содержащую требования прекратить враждебные действия против Швеции, что повлекло, за собой обострение русско-английских противоречий.
Нападение 2 апреля 1801 г. англичан на датский флот в Зунде ком проливе, бездействие шведской эскадры, не оказавшей никакого противодействия англи-
чанам из-за отсутствия пороха и желания бороться, повлекло за собой уничтожение датского флота. 9 апреля 1801 г. Дания была вынуждена объявить о своем выходе из лиги II вооруженного нейтралитета5. Возможность нападения на Швецию стала реальностью. 13 апреля 1801 г. английский флот стоял перед Карлскруной. Паркер, надеясь на собственное превосходство, потребовал от Швеции отказаться, по примеру Дании, от участия в вооруженном нейтралитете и срочно вернуть шведский флот на базу6. Россия решительно вмешалась в этот конфликт и дала понять Англии, что возобновление дипломатических отношений между двумя государствами возможно лишь «при признании со стороны Великобритании принципов недавно заключенной северными державами морской конвенции»7. Хорошо понимая, что Швеция стоит на пороге военного столкновения с Англией, Александр I в своем послании послу в Швеции А.Я. Будбергу настоятельно требовал от последнего склонить стокгольмский двор к примирению с Англией8.
Вместе с тем, Россия была готова использовать дипломатический нажим на Сент-Джеймский двор для признания Англией прав нейтралов, но отнюдь не стремилась к развязыванию русско-английского военного конфликта. После вступления на престол, Александр I отдал приказ об отмене выхода русской военной эскадры из Ревеля и Кронштадта9 для оказания военной помощи Швеции, что предусматривалось подписанным в 1799 г. Гатчинским договором. Александр I мотивировал свое решение отсутствием у русского правительства точной информации «о положении вещей при входе в Балтику»10. Бездействие шведской эскадры и нежелание Густава IV Адольфа оказать помощь при нападении английского флота на Данию, несмотря на сконцентрированные в Сконе военные силы и меры предосторожности, предпринятые вдоль шведского побережья, были «безусловно продиктованы высшими соображениями,» — с горечью писал Александр I русскому послу в Швеции А.Я. Будбергу. Несмотря на неприятное впечатление, произведенное действиями Швеции, а точнее полным отсутствием таковых, в Зундском проливе, Россия стремилась к скорейшему урегулированию северного конфликта. При этом Россия, в случае неблагоприятного исхода переговоров между Швецией и Англией или за полным отсутствием таковых, была готова выполнить принятые на себя обязательства, помогая силой отразить силу11. Но, как уже указывалось ранее, Россия стремилась к скорейшей нормализации отношений с Англией. 6 мая 1801 г. был издан указ о снятии эмбарго с судов английских купцов и освобождение их имений от секвестра. 5(17) июня 1801 г. в Петербурге была подписана Морская Конвенция12 об уважении прав нейтральных государств. В случае возобновления морской войны конвенцией предусматривалось:
— свободный проход кораблей нейтральных стран в порты и у берегов воюющих государств;
— никакие грузы, находящиеся на борту кораблей нейтралов, не могли подвергнуться эмбарго, за исключением военной контрабанды и «собственности противника»;
— арест кораблей нейтралов может быть произведен только «по праведным причинам и делам очевидным».
Конвенция 1801 г. оказала большое влияние на политику шведского правительства в этот период. В начале XIX в. Швеция вывозила в Англию до 50% всего экспортируемого железа. Экспортная торговля играла такую важную роль во взаимоотношениях двух государств, что Англия, поощрявшая стремление Швеции уклониться от реального участия в борьбе великих держав, смотрела сквозь пальцы на временное соглашение Швеции с враждебными Великобритании силами, при условии сохранения шведскою-английских торговых связей. Такая позиция Англии обеспечивала Швеции статус нейтрального государства13.
Подписание конвенции предусматривало возобновление и подтверждение Швецией и Данией «взаимных торговых договоров с его величеством королем Британским», который обязался после подписания и ратификации торговых соглашений между Англией и северными державами возвратить все захваченные
англичанами грузы, а также территории и области, оккупированные британскими войсками14. Условия, на которых возвращались захваченные территории, предусматривали, что они будут возвращены в том состоянии, «в коем упомянутые владения были при вступлении в оные войск его британского величества»15. Экономические выгоды, предоставляемые по морской конвенции Швеции, были столь очевидны, что явное затягивание ратификации конвенции шведским двором вызывало серьезное недовольство русского правительства, которое к тому же торопила Англия. 18(30) марта 1802 г. Швеция подписала морскую конвенцию. В обмен на это Англия обязалась возместить ущерб: компенсировать захваченные в 1798 г. торговые шведские караваны.
В это же время Швеция начинает искать пути восстановления дипломатических отношений с Францией. И хотя Наполеон в глазах Густава IV Адольфа был лишь плебеем-выскочкой, в 1801—1804 гг. в высших кругах Швеции ходили слухи о том, что Густав IV Адольф благожелательно отнесся к планам принятия короны Наполеоном16. После распада II вооруженного нейтралитета, когда отношения с Англией были разорваны, а отношения с Францией относительно улучшились, Густав IV Адольф полагал для себя правомочным добиваться вознаграждения и использовать весьма затруднительное положение союзников для захвата Норвегии. Осуществить свой замысел Густав IV Адольф рассчитывал при поддержке Наполеона и короля Пруссии. Вознаграждением за поддержку своих планов Густав IV Адольф был готов предложить Шведскую Померанию Пруссии и союз с Францией против Англии и России. Но ни Наполеон, ни прусский король не желали поощрять реваншистские планы шведского короля.
Попытки шведского правительства завязать тесные торговые отношения и контакты с Францией также не привели к успеху; слишком невелик был удельный вес Швеции в общем торговом балансе Франции, чтобы она могла серьезно интересоваться ею. Наполеона больше интересовала Россия, которая в международных торговых делах значила бесконечно больше, чем Швеция.
В ответ на это Англия прервала морское сообщение со Швецией и Финляндией, что стало серьезным предупреждением для Швеции, т. к. сильно сказалось на ее экономическом положении. Помимо этого приходилось учитывать то обстоятельство, что Швеция, являясь для Англии традиционным экспортером железа, древесины, дегтя, сама зависела от английских поставок сахара и соли17. Маловероятность поддержки со стороны Франции или России заставили Густава IV Адольфа пойти на контакты с английским правительством. Англия, со своей стороны, также считала полезным восстановление торговых и дипломатических отношений со Швецией. 25 августа 1803 г. было заключено англо-шведское соглашение, согласно которому Англия обязалась возместить ущерб, нанесенный Швеции в период вооруженного нейтралитета, а также предоставляла чрезвычайно выгодные условия морского судоходства для Швеции. Особенно были выгодными ст. II и IV18:
— ст. II предусматривала, что воюющая держава не вправе конфисковывать груз нейтрального судна (в данном случае Швеции), а имеет лишь право преимущественной покупки;
— в ст. IV особо оговаривалось, что из конфискации и права преимущественной продажи исключались: сельдь, прутковое железо, сталь, медь в слитках, древесина, т. е. товары, являвшиеся важнейшими статьями шведского экспорта (в 1802 г. они составляли 72% от всего шведского экспорта).
Договор подтверждал обязательство Англии компенсировать Швеции ущерб от захвата шведских и финских кораблей, а также предусматривал в будущем неприкосновенность шведских кораблей при условии, что на них не будет перевозиться контрабандные грузы в порты государств-противников Англии.
Наполеон весьма неприязненно отнесся к решению шведского правительства урегулировать взаимоотношения с Англией. Во французской прессе было опубликовано письмо-обвинение шведскому королю. Тогда Густав IV Адольф предложил заключить аналогичный договор с Францией, но Наполеон отверг это предложение19.
Расстроенное состояние шведских финансов было также не последней причиной, заставившей шведское правительство попытаться сблизиться с тюильрий-ским кабинетом в надежде на денежные субсидии, бывшими традиционными на протяжении всего XVIII в., и так остро необходимыми сейчас Швеции. Густав IV Адольф в обмен на обещания французских дипломатов, суливших встречу ему с Наполеоном на Рейне и датскую Норвегию в обмен на Шведскую Померанию, увеличил до 24 тыс. человек гарнизон на русской границе.
Попытки Густава IV Адольфа заключить соглашение с Францией сильно беспокоили Петербург. Русскому посланнику в Стокгольме Д.М. Алопеусу было приказано сообщать о всех дипломатических контактах Швеции с другими державами. В это время силы русской дипломатии были направлены на «политическое сдерживание Франции». Русское правительство опасалось, что Франция вынудит потесниться Россию на международной арене. Наиболее четко эти опасения были выражены в письме русского посланника в Берлине А.И. Крю-денера министру иностранных дел России В.П. Кочубею от 16(22) февраля 1802 г.: «Забота о том, чтобы сдержать Францию, должна быть исключительным предметом политики всех кабинетов...когда-нибудь она доберется до нас через Швецию, Польшу или Турцию и вынудит нас бороться не за ту или иную степень влияния в Европе, но за наши собственные очаги...»20.
В сложившихся условиях Россия должна была смотреть на Швецию как на союзника, и как на потенциального врага одновременно. Министр иностранных дел России А. Р. Воронцов в письме к князю Адаму Чарторыйскому от 29 мая (10 июня) 1803 г. писал о предложении русского посланника в Берлине М.М. Алопеуса об отправке русского корпуса в Северную Германию, которой угрожает французская оккупация, но «если решиться на сказанную отправку войск, то следовало бы подумать о том, чтобы не лишить защиты Финляндию. Тут требуется полное внимание, французское правительство легко может решиться бросить известную сумму, чтобы втянуть шведский двор в какое-нибудь дерзкое предприятие против нас, а в Швеции, можно думать, довольно склонны к тому, чтобы попытаться подгадить нам, если представиться возможность»21. В Петербурге не исключали возможность установления политического союза между Францией и Швецией. Примириться с угрозой потери своего влияния в приграничных государствах, а в Швеции в особенности Россия не могла.
Швеция всегда обращала на себя пристальное внимание со стороны русского правительства, что объяснялось непосредственной близостью русской столицы от границы с Финляндией, а главное, в отсутствии четкого определения таковой, что и вызывало территориальные претензии со стороны Густава IV Адольфа, и как следствие, этого недовольство со стороны русского правительства. В 1802 г. возник пограничный конфликт, едва не приведший к военным действиям. Конфликт возник из-за небольшого пограничного моста (между Большим Абборфо-сом и островом Гермас (Germudson saarta))22, являвшегося совладением Швеции и России. Русское правительство, в лице князя Куракина, выразило шведскому послу Стедингу протест по поводу объявления шведской стороной в одностороннем порядке пограничного моста исключительно шведской территорией. В ноте князя Куракина, направленной шведскому послу, указывалось, что «Е.И. В-во никогда не допустит нововведения, пока не последует обоюдного согласия»23.
8 сентября 1802 г. министром иностранных дел России был назначен А. Р. Воронцов, который потребовал от шведского короля отказаться от своих притязаний на право исключительного владения Ahvenkosken мостом. Шведский посол на требования русской стороны «только пожимал плечами, говоря о возмутительном образе действий, с которым велось это столь маловажное по своей сути дело»24.
Незначительный, но соответствующим образом поданный общественному мнению конфликт со Швецией был, по мнению П.А. Строганова, необходимостью проявить твердость, т. к. «публика» (т. д. дворянская верхушка) сомневалась в способности правительства к сколько-нибудь решительным мерам25.
Отказ Густава IV Адольфа выполнить русские требования привели к тому, что
30 марта 1803 г. помощник шведского посла в Петербурге Cari Bonde сообщал
временному главнокомандующему финскими вооруженными силами генерал-майору Carl Nataniel af Klercker, что русские сухопутные и морские вооруженные силы приведены в боеготовность для вторжения в Финляндию. Хотя шведский дипломат выражал надежду, что кризис может быть разрешен путем переговоров. Но уступать ни та, ни другая сторона не хотели. В ночь с 17 на 18 апреля 1803 г. af Klercker получил сообщение о том, что русские гвардейские полки получили приказ о наступлении26. Он отдал приказ финским войскам придвинуться к русской границе. Был отдан приказ об организации военных складов в Viapori, Helsinki, Hameenlinna и Mikkeli. Население приграничных районов в этой напряженной ситуации перебиралось в более безопасные районы27. Посланники покинули шведский — Петербург, а русский — Стокгольм. Но до войны дело не дошло — в конфликт вмешалась Англия, и Густав IV Адольф был вынужден уступить. Еще одной причиной, по которой Россия не перешла к открытым военным действиям, было ухудшение отношений между Александром I и французским правительством. В создавшейся ситуации Александр I не хотел наживать себе нового противника, т. к. это могло подтолкнуть шведское правительство к новым попыткам поиска контактов с Францией.
В своей внешнеполитической программе правительство Александра I четко обозначило роль и положение Швеции на международной арене: Швеция должна оставаться в рамках своего нынешнего положения, что являлось залогом безопасности России. Если же Швеция, или другое, граничащее с Россией государство, захочет изменить существующий порядок, то свою правоту Россия будет отстаивать с помощью оружия, если недостаточно будет переговоров28.
Стремление сохранить существующую расстановку сил в приграничных с Россией государствах было выгодно не только в политическом, но и экономическом плане. Швеция была для России достаточно серьезным торговым конкурентом на Балтике: незамерзающие шведские порты, круглогодичная морская торговля приносили крупные доходы шведской казне. В то время как морские гавани России на 7 месяцев замерзали, а доходы, получаемые от навигации, часто даже не окупали расходы и снаряжение29. Все это побуждало русское правительство любой ценой не допустить усиления Швеции как сильного государства, которое могло бы стать серьезным соперником не только в торговле, но и в политической борьбе. Наиболее отчетливо позиция русского правительства была высказана в письме Александра I к послу в Лондоне графу С. Р. Воронцову: «Я не буду смешивать интересы России с интересами северных дворов. Я буду особенно стараться следовать национальной системе, основанной на выгодах государства, а не предпочтении, оказываемом той или иной державе30.
Разрыв Амьенского мира, возобновление военных действий между Францией и Англией затронули и Швецию. В условиях возобновившейся войны русское правительство поставило перед шведским двором вопросом о том, какие меры намерена предпринять Швеция для обеспечения свободы и покоя на Балтике, на что шведский министр иностранных дел Эренгейм отвечал весьма уклончиво.
Вторжение французских войск летом 1803 г. в Ганновер поставило под угрозу безопасность шведских владений на континенте, с которыми у правящего класса Швеции были связаны великодержавные планы в Западной Европе31.
В донесениях русского посланника в Стокгольме Д.М. Алопеуса от 6 (18) октября 1803 г. сообщалось, что в Швеции обеспокоены возможностью французского вторжения в герцогство Мекленбургское, граничившее со Шведской Померанией. В связи с этим шведское правительство обратилось к Пруссии с предложением согласовать совместные мероприятия по обеспечению безопасности Северной Германии. Министр иностранных дел барон Эренгейм заявил русскому представителю в Швеции Д.М. Алопеусу о намерении шведского короля обратиться с аналогичными предложениями России32. В Петербурге с пониманием отнеслись к беспокойству шведской стороны. В послании князя Чарторый-ского Д.М. Алопеусу в Стокгольм сообщалось, что в Петербурге «с особым удовольствием узнали о сообщении сделанном Вам г-ном Эренгеймом относительно повелений, сделанных Его Шв. В-вом своему посланнику в Пруссии о
том, чтобы предложить берлинскому кабинету достичь соглашения о мерах, имеющих своей целью воспрепятствовать успехам французов в Северной Германии... Вы можете вновь заверить г-на Эренгейма в том, что русский двор с удовольствием отметил озабоченность Е.Шв. В-ва в связи с опасностью, которой подвергается Северная Германия, и мы сочтем для себя истинным удовольствием прийти к соглашению со стокгольмским двором по предмету, который не может не интересовать также и нас33.
В мае 1803 г. английский посол в Петербурге совместно с посланником Ганновера обратился с просьбой о вмешательстве России для предотвращения оккупации Ганновера, а месяцем позже английский посол Уоррен дважды обращался к русскому кабинету с просьбой активно противодействовать Франции в Северной Германии.
Оккупация Ганновера, огромная контрибуция в 40 млн ливров, создание «ганноверского легиона» побудили Англию вновь обратиться за военной помощью к России. Министр иностранных дел А.Р. Воронцов — сторонник невмешательства России в англо-французское соперничество — ответил на эту просьбу отказом, увидев в ней попытки Англии «ввести нас в сию войну в пользу ее,» после того как ни 30 тысяч солдат курфюршества, ни британские вооруженные силы не оказали противнику никакого сопротивления34. Одновременно А.Р. Воронцов полагал, что России следует потребовать от Наполеона уважения и неприкосновенности нейтральной страны и «приостановить распространение французского властвования»35.
Французскому послу в Петербурге было заявлено, что если Франция на самом деле желает оставаться в дружбе с Россией, то ей не следовало бы заняв Ганновер, так близко и так опасно приближаться к границам Российской империи.
Особенно острыми были противоречия между Францией и Россией в Германии. Южногерманские государства, находившиеся до этого под влиянием Петербурга, постепенно стали попадать в сферу влияния Франции. После оккупации Ганновера возникла прямая угроза русской торговле в этом регионе. Россия не ограничилась протестом против нарушения Францией нейтралитета Северной Германии, а одновременно с предъявлением протеста начала переговоры с Пруссией о совместных военных действиях против Франции.
С лета 1803 г. русская дипломатия активно работала над созданием системы оборонительных союзов европейских государств против Франции. В марте-апреле 1804 г. были заключены соглашения о совместных действиях по обороне Северной Германии с Данией и Пруссией, а в конце 1804 г. — аналогичные соглашения со Швецией. Однако эти соглашения носили локальный характер и не обеспечивали единства действий континентальных держав против Франции. Необходимо было объединение наиболее сильных в экономическом и военном отношениях держав, безусловно заинтересованных в прекращении роста могущества наполеоновской Франции. Такими державами были Англия и Россия. Союз между этими государствами должен был стать стержнем формирующейся антифранцуз-ской коалиции.
Расстрел 21 марта 1804 г. герцога Энгиенского потряс все легитимные дворы Европы. В начале XIX в. династическая солидарность рассматривать как первооснова международной жизни, и было немало людей, которые заявляли о своей готовности пожертвовать жизнью для ее защиты. Поэтому в глазах европейских монархов и правящих европейских кругов поступок Первого консула имел значение подлинного святотатства.
Расстрел герцога вызвал бурную реакцию шведского короля и положил конец колебаниям Густава IV Адольфа, который счел своей обязанностью вмешаться в европейскую борьбу против Наполеона. Шведский король предложил в обмен на субсидии свою армию и флот, а также обещал оказать помощь австрийскому императору в случае нападения на него Наполеона. Шведский король отказался признать за Наполеоном титул императора, презрительно именуя его г-ном Бонапартом36, но шведское правительство не отказывалось вести с ним переговоры как с главой французского правительства. В ответ на демонстративное сближение
Швеции с Англией, и учитывая повышенную антифранцузскую активность Густава IV Адольфа, Наполеон в официальном органе французской прессы дал шведскому королю публичную отповедь, в которой предостерегал шведского короля от переоценки своих сил и от дальнейшей активной антифранцузской пропаганды в германских княжествах37.
Высокомерная отповедь привела к тому, что шведский представитель в Париже получил приказ немедленно отбыть в Швецию, а французский представитель в Швеции получил приказ покинуть пределы шведского королевства. В Швецию был запрещен ввоз французской литературы и периодики. В декабре 1804 г. Густав IV Адольф распорядился о том, чтобы в газетах не было больше напечатано ни строчки ни о Наполеоне, ни о существовании самой Франции.
В связи с угрозой вторжения французских войск в Шведскую Померанию комендант Штральзунда получил приказ задержать в крепости батальон сухопутных войск и артиллерийскую роту, которые должны были вернуться весной 1804 г. в Швецию. Прекрасно понимая, что своими силами Шведскую Померанию не удержать, 16(28) апреля 1804 г. Густав IV Адольф обратился к Александру I с просьбой прислать в Шведскую Померанию русский корпус для защиты этой провинции от французского вторжения. Вербальной нотой от 2(14) мая 1804 г. русское правительство дало положительный ответ на эту просьбу и одновременно предложило договориться о совместных действиях с целью изгнания французских войск из Северной Германии38. 10(22) июня 1804 г. шведский посол Стединг вручил Александру I ответную ноту, в которой сообщалось о согласии короля заключить договор с Россией о совместных действиях против Франции при условии выделения Швеции английских субсидий и предоставления королю верховного командования русско-шведскими войсками39.
Вопрос о субсидиях был связан с большими трудностями из-за чрезмерных притязаний Густава IV Адольфа, настаивавшего на персональном руководстве переговорами между Англией и Россией по вопросу субсидий40, а также требовавшего, чтобы выделяемые Швеции субсидии были в 2 раза больше, чем субсидии, предоставляемые Австрии и России. Претензии шведского короля завели переговоры в тупик, чтобы исправить создавшееся положение британский посланник напоминал русским коллегам, что осуществление военных планов русского правительства зависит от позиции Швеции41. Дело в том, что в конце августа 1804 г. между русским правительством и шведским послом Стедингом были начаты переговоры по вопросу будущих совместных действий в Северной Германии. Согласно русскому проекту, цель договора должна была состоять в обеспечении безопасности Северной Германии. 11(23) сентября 1804 г. шведский посол вручил свои замечания на это проект, сводившиеся к отказу Швеции взять на себя перевозку русских войск в Северную Германию, снабжение их продовольствием, фуражем и топливом (как предусматривалось в русском проекте договора). Стединг также сообщил о том, что соглашение о совместных действиях подлежало выполнению только в случае вторжения французских войск в Шведскую Померанию, Ольденбург, Мекленбург или Эвер. Шведский посол настаивал на том, что верховное командование объединенными войсками должно принадлежать в случае отсутствия короля генерал-губернатору Шведской Померании. В заключении Стединг заявил, что согласие будет иметь силу только в том случае, если Англия выделит Швеции субсидии42.
Русское правительство согласилось оказать помощь Швеции в получении субсидий, необходимых для переброски войск в Северную Германию. Осенью 1804 г. премьер-министр Англии Вильям Питт-младший выразил готовность направить в Швецию 60 тыс. ф. ст. в обмен на разрешение использовать Шведскую Померанию как плацдарм для военных действий. Предполагалось также, что британским купцам, торгующим в балтийском регионе, будет разрешено создавать свои торговые базы в Штральзунде43. Усилия Д.М. Алопеуса в Стокгольме способствовали заключению 3 декабря 1804 г. англо-шведской секретной конвенции о выделении субсидий для шведского гарнизона в Штральзунде. Субсидии должны были выплачиваться из фонда Secret Service.
В декабре 1804 г. были урегулированы последние спорные вопросы между Швецией и Россией, и 2(14) января 1805 г. переговоры завершились подписанием конвенции о совместных действиях по обороне Северной Германии44.
Конвенция состояла из 10 обычных и 5 отдельных секретных статей и предусматривала:
— I ст.: в случае нападения Франции на Шведскую Померанию Россия обязалась выставить 40—50 тыс. человек, а Швеция 20—25 тыс. человек;
— II ст. предусматривала местом высадки десанта о. Штральзунд, фрахт кораблей для перевозки десанта должен был взять на себя Густав IV Адольф;
— VII ст.: та часть русских войск, которые будут размещены в Штральзунде, должна подчиняться распоряжениям коменданта Штральзунда, остальные войска — командующему русского корпуса, который должен был согласовывать свои действия с генерал-губернатором Шведской Померании;
— IV (секретная отдельная) ст. предоставляла право Густаву IV Адольфу выставить 25 тысяч человек для военных действий против Франции, если Англия будет выделять на это денежные субсидии;
— VII (секретная отдельная) ст. предусматривала, что главнокомандующим союзных войск является шведский король.
Пруссия неблагожелательно отнеслась к военным приготовлениям в Шведской Померании, опасаясь, что столь неприкрытая антифранцузская деятельность Густава IV Адольфа может спровоцировать нападение Наполеона на Шведскую Померанию и создать серьезную угрозу для нейтралитета самой Пруссии. Фридрих III Вильгельм направил Густаву IV Адольфу послание, в котором потребовал от него отказаться от опасных проектов, угрожая в противном случае самому захватить Шведскую Померанию45. Это привело шведского короля в такое раздражение, что он демонстративно вернул прусскому королю орден Черного Орла и объявил ему о лишении его прав на ношение шведского ордена Серафимов, на том основании, что орден Черного Орла был также вручен Наполеону, а сам прусский король получил французский орден Почетного легиона. После выходки шведского короля отношения между берлинским и стокгольмским двором немедленно оборвались.
Намерение Пруссии оккупировать Шведскую Померанию вызвало серьезное недовольство в России. Русский посланник в Берлине М.М. Алопеус получил указание довести до сведения берлинского двора, что «Россия имеет обязательства перед Швецией и не допустит осуществления замыслов Пруссии. Император будет вынужден прибегнуть к крайним мерам, которые продиктованы ему обязательствами и интересами правого дела»46. Прусскому двору было также сделано заявление о том, что шведский король не намерен нападать на Францию, его сил едва хватает для защиты Шведской Померании, и что шведский король достаточно благоразумен для того, чтобы не спровоцировать нападение французских войск на Шведскую Померанию. Фридрих Прусский был вынужден после получения такого демарша дать объяснения своим действиям.
Россия стремилась предотвратить конфликт между Швецией и Пруссией. В Берлин был направлен генерал-майор Ф.Ф. Винценгероде, который должен был оказать давление на прусский двор и заставить его отказаться от замыслов оккупации Шведской Померании. В противном случае, «Россия не может отказать шведскому королю в выполнении первого же его требования об оказании ему помощи в деле защиты его владений»47. Пруссия уступила.
В 1800—1804 гг. внешнеполитический курс Швеции претерпевает серьезные изменения. Вступление во II вооруженный нейтралитет не принесло Швеции предполагаемых выгод, на которые рассчитывало шведское правительство. Крутой поворот во внешнеполитическом курсе России после марта 1801 г., серьезные внешнеполитические промахи шведского правительства привели к тому, что к началу 1802 г. шведское правительство оказалось во внешнеполитическом тупике, выходом из которого оно считало союз с Францией. Потерпев фиаско в отношении Франции, шведское правительство было вынуждено согласиться на союз, предлагаемый Англией и Россией. Роль младшего партнера, на которого оказы-
вается серьезное влияние и который должен следовать точно в русле русской внешней политики, — такова была роль, предназначенная Швеции во внешнеполитических планах русского правительства. Поэтому, оказывая дипломатическую, экономическую и военную поддержку Швеции на протяжении 1800— 1807 гг., Россия преследовала свои цели и замыслы, которые порою не совпадали, а зачастую просто противоречили интересам шведского государства. Недолговечность Амьенского мира, оккупация французами Северной Германии, неудача русского посредничества между Англией и Францией летом 1803 г. окончательно убедили русское правительство в невозможности ограничить французскую экспансию дипломатическими методами, в необходимости противопоставить этой экспансии систему оборонительных союзов европейских государств.
Готовясь к борьбе с Наполеоном, в 1804 г. английская и русская дипломатия развивают активную деятельность по вовлечению Швеции в антифранцузскую коалицию. Решение Густава IV Адольфа присоединиться к антифранцузской коалиции было продиктовано не только стремлением бороться против Наполеона в любой коалиции при условии, конечно, что за это будет хорошо заплачено, но и экономической заинтересованностью в союзе с Англией. Франция могла закрыть для шведской торговли только собственные границы и границы зависимых от нее стран, тогда как Англия могла полностью прервать всю шведскую торговлю, игравшую большую роль в экономике Швеции. Стремление поднять свой международный престиж и на путях внешней политики найти выход из внутриполитического тупика также побуждали правительство Густава IV Адольфа примкнуть к антифранцузской коалиции, участником которой Швеция оставалась до 1809 г.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 История Швеции / Под ред. A.C. Кана. — М.: Наука, 1974, с. 327.
2 Pohjlan-Pinnen H. Kansakunta etsii itseaan 1772—1808 // Kansankunnan historia. — Porvoo, Helsinki: Werner soderstrom osakeytio, 1970, s. 589; Андерссон И. История Швеции. — М.: Изд. иностр. лит., 1951, с. 303.
3 Кяйвяряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале XIX в. и присоединение Финляндии к России в 1809. — Петрозаводск: Карелия, 1965, с. 49.
4 Alanen A.J. Suomen historia kustavilaisella ajalla // Suomen historia X. — Porvoo, Helsinki: Wemer soderstrom osakeytio, 1964, VI, s. 597.
5 Pohjolan-Pirhonen H. Op. cit., s. 590.
6 Ibid; Alanen A.J. Op. cit.., s. 598.
7 ВПР, т. 1, док. 2, с. 12.
8 Там же, док. 6, с. 24.
9 Там же, с. 23.
10 Там же.
11 Там же, с. 24.
12 Там же, док. 9, с. 35—36.
13 Смусин Л. С. К вопросу о характере внешней политике Швеции 1800 — весна 1808 // Скандинавский сборник, 1978, № 23, с. 87.
14 ВПР, т. 1, док. 9, с. 38.
15 Там же.
16 Смусин Л. С. Указ. соч., с. 87.
17 Juva E. W., Juva М. Ruotsin ajan loppukausi // Suomen kansan historia III. — Helsinki, 1965,
s. 363.
18 Смусин Л.С. Указ. соч., с. 87.
19 Juva E., Juva М. Suomen kansan historia III, s. 363.
20 ВПР, т. 1, док. 64, c. 179.
21 Дипломатические сношения... // Сб. РИО, т. 77, док. 73, с. 193—194.
Бородкин М. История Финляндии. Время императора Александра I. — СПб., 1909, с. 21.
23 Там же.
24 Там же.
25 Станиславская А.М. Русско-английские отношения и проблемы Средиземноморья
1798-1807 гг. - М.: Изд. АН СССР, 1962, с. 272.
26 Pohjolan-Pirhonen H. Op. cit., s. 602; Alanen A.J. Op. cit., s. 608—609.
27 Pohjolan-Pirhonen H. Op. cit., s. 602.
28 ВПР, т. 1, док. 16, c. 69.
29 Там же, с. 70—71.
30 Там же, док. 34, с. 131.
31 Смусин Л. С. Указ. соч., с. 87.
32 ВПР, т. 1, прим. 302, с. 425.
33 ВПР, т. 1, док. 244, с. 589.
34 Епифанова О.П. Россия и Европа в 1801—1805 гг. // Преподавание истории в школе,
1991, № 4, с. 5.
35 Там же.
“ХГ
Juvelius (Juva) E.W. Suomen kansan aikakirjat. — Helsingissa, 1932, s. 559.
yj
Кяйвяряйнен И.И. Указ. соч., с. 59; Pohjolan-Pirhonen H. Op. cit., s. 609.
38 ВПР, т. 2, док. 21, с. 56.
39 Там же, прим. 140, с. 673—674.
40 Shewige John М. Guineas and Gunpowder. British Foreign Aid in the wars With France
1793—1815. — Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1969, p. 162.
41 Shewige J.M. Op. cit., pp. 162—163.
42 ВПР, т. 2, прим. 140, с. 673—674.
43 Shewige J.M. Op. cit., pp. 162—164.
44 ВПР, т. 2, док. 89, с. 268-270.
45 Juvelius E. Op. cit., s. 559—561.
46 ВПР, т. 2, док. 58, c. 168.
47 Там же, док. 91, с. 278—279.
ЛИТЕРАТУРА
1. Внешняя политика России в XIX — начале XX в. Документы Российского министерства
иностранных дел. Сер. 1: 1801—1815. Т. 1—4. — М: Политиздат, 1960—1965.
2. Дипломатические сношения России с Францией в эпоху Наполеона I / Под ред. А. Трачевского. Т. 1-4 // Сб. РИО. - СПб., 1890-1893, т. 70, 77, 82, 88.
3. Alanen A.J. Suomen historia kustavilaisella ajalla // Suomen historia X — Porvoo, Helsinki:
Werner soderstrom osakeytio 1964, VI. 690 s.
4. Juva E. W., Juva M. Ruotsin ajan loppukausi // Suomen kansan historia III — Helsinki, 1965.
548 s.
5. Juvelius (Juva) E.W. Suomen kansan aikakiijat. — Helsingissa, 1932. 572 s.
6. Pohjlan-Pirinen H. Kansakunta etsii itseaan 1772—1808 // Kansankunnan historia. — Porvoo,
Helsinki: Wemer soderstrom osakeytio, 1970. 703 s.
7. Shewige John М. Guineas and Gunpowder. British Foreign Aid in the Ware with France
1793—1815 // Harvard University Press. — Cambridge, Massachusetts, 1969. 393 p.
8. Андерссон И. История Швеции. — М: Изд-во иностр. лит., 1951. 408 с.
9. Бородкин М. История Финляндии. Время императора Александра I. — СПб., 1909. 610 с.
10. Герасимова Г.И. Русско-английские отношения в период формирования 3-й ангифран-цузской коалиции (1803—1805) // Проблемы истории СССР . — М.: МГУ, 1983, вып. 13.
11. Епифанова О.П. Россия и Европа в 1801—1805 г.г. // Преподавание истории в школе, 1991, № 4, с. 3-14.
12. Злобин К. Дипломатические сношения между Россией и Швецией в первые годы царствования императора Александра I до присоединения Финляндии к России в 1809. Т. 2. // Сб. РИО, 1868, с. 9-96.
13. История дипломатии. 2-е изд., т. 1. — М.: Гос. изд. полит, лит., 1959.
14. История Швеции / Под ред. А.С. Кана. — М: Наука, 1974. 719 с.
15. Кяйвяряйнен И.И. Международные отношения на севере Европы в начале XIX в. и присоединение Финляндии к России в 1809. — Петрозаводск: Карелия, 1965. 282 с.
16. Смусин JI.C. К вопросу о характере внешней политики Швеции: 1800 — весна 1808 // Скандинавский сборник, 1978, № 23, с. 81—96.
17. Сорель А. Европа и французская революция. Т. 6. — СПб., 1906. 428 с.
18. Станиславская А.М. Русско-английские отношения и проблемы Средиземноморья 1798-1807 гг. - М.: Изд. АН СССР, 1962. 503 с.
19. Шильдер Н.К. Император Александр I. Его жизнь и царствование. Т. 2. — СПб., 1888. 409 с.
THE SWEDEN’S RELATIONS WITH THE EUROPEAN STATES AT THE BEGINNING OF THE XIXth CENTURY (1800-1804)
S.V. TYAKHTY
Theory and History of International Relations Chair Peoples’ Friendship University of Russia
6, Miklukho-Maklay st., 117198 Moscow, Russia
There are great changes in the international affairs of Sweden at the beginning of the XlXth century. Sweden together with England and Russia are in the war against France. As to Russia and England, they are forced by their own economic and military institutional goals towards Sweden, as to the latter, in pursuance of the purposes, this country being against France strives for restoring its prestige.
