CC BY
17
Раздел 7 «Литературно-художественный стиль» репрезентирует речевые возможности эстетической (поэтической) функции языка. Этот стиль принципиально субъективен и максимально способствует проявлению всех свойств и признаков творческого мышления: «Язык - это хранилище символов, в которых выражен как наш собственный опыт, так и опыт многих поколений», - утверждает психолог-экзистенциалист Р Мэй [5, с. 97]. Рассуждая о языке художественной литературы, уместно говорить не только о культуре речи, но и о таланте, мастерстве писателя в использовании всех богатств и возможностей национального языка.
Самостоятельная работа студентов на закрепление данной темы представляет собой стилистический анализ поэтических и прозаических текстов художественных произведений отечественных авторов (на выбор студентов). Исходя из принципов словесности, в качестве материала для анализа привлекаются исключительно тексты, созданные на русском языке как родном (непереводные), поскольку выразительные особенности речи в их метафорическом и мифопоэтическом воплощении адекватно репрезентируются только средствами «первого» языка. В работе с текстом художественного произведения осуществляется рефлексивный тип взаимодействия с художественным миром автора через образный строй языка. Поэтический (художественный текст), согласно B.C. Библеру, раскрывается в подтексте «двойного движения слов», в котором читатель узнает себя за тенью автора [1, с. 188].
Раздел 8 «Культура разговорной речи» включает стилистическую характеристику прямого речевого взаимодействия в неформальной обстановке со свойственной ему установкой на непринужденное, естественное, неподготовленное общение, представляет социально-психологические варианты речевого поведения в симметричной и несимметричной ситуации общения.
Библиографический список
Для самостоятельной работы, предваряющей итоги курса, студентам предлагается осмыслить проблему широкого проникновения разговорного стиля в различные сферы культуры и искусства в формате мини-конференции на тему «Соотношение книжной (высокой) и разговорной (сниженной) речи в современном сценическом искусстве, литературе, публицистике». В рамках конференции планируется работа нескольких секций: «Значение разговорной стилизации в драматургии и художественной литературе современности», «Диалектные и просторечные формы как поэтическое средство в народной художественной культуре», «Русский язык и молодёжный сленг», «Роль профессионального жаргона (актеров, музыкантов, хореографов) в коммуникативной практике соответствующей референтной группе».
Самостоятельная работа студентов в формате учебной конференции - «высший пилотаж» освоения материала курса, владения техническими и эстетическими навыками образцовой речи. Такая работа направлена на мобилизацию всех психологических резервов творческого мышления, осуществляющего комбинаторику сложных идей из разных предметных сфер; развивает эрудицию; стимулирует наблюдательность, критичность, дискурсивное видение; обеспечивает формирование собственной научной и этической позиции в отношении поставленной проблемы; демонстрирует умение «поднять в текст» как логическую систему хаотичные знания о предмете [1, с. 5].
Таким образом, разработанная методика формирования творческого мышления средствами языка в ходе самостоятельной работы студентов отвечает когнитивным и креативным потребностям будущих профессионалов, способствует совершенствованию социально-психологических и коммуникативных компетенций выпускников вузов культуры.
1. Библер В.С. Мышление как творчество (введение в логику мысленного диалога). Москва: Политиздат, 1975.
2. Розет И.М. Психология фантазии: Экспериментально-теоретическое исследование внутренних закономерностей продуктивной умственной деятельности. 2-е издание, исправленное и дополненное. Минск: Университетское, 1991.
3. Пономарев Я.А. Психология творчества. Москва: Наука, 1976.
4. Виноградов В.В. Избранные труды: О языке художественной прозы. Москва: Наука, 1980.
5. Мэй Р. Мужество творить. Москва: Институт общегуманитарных исследовательских работ, 2012.
References
1. Bibler V.S. Myshlenie kak tvorchestvo (vvedenie vlogiku myslennogo dialoga). Moskva: Politizdat, 1975.
2. Rozet I.M. Psihologiya fantazii: 'Eksperimental'no-teoreticheskoe issledovanie vnutrennih zakonomernostej produktivnoj umstvennoj deyatel'nosti. 2-e izdanie, ispravlennoe i dopolnennoe. Minsk: Universitetskoe, 1991.
3. Ponomarev Ya.A. Psihologiya tvorchestva. Moskva: Nauka, 1976.
4. Vinogradov V.V. Izbrannye trudy: O yazyke hudozhestvennojprozy. Moskva: Nauka, 1980.
5. M'ej R. Muzhestvo tvorit'. Moskva: Institut obschegumanitarnyh issledovatel'skih rabot, 2012.
Статья поступила в редакцию 05.12.15
УДК 811.512
Oorzhak B.Ch., Cand. of Sciences (Philology), senior researcher, Tuvan State University (Kyzyl, Russia),
E-mail: [email protected]
Khertek A.B., Cand. of Sciences (Philology), senior researcher, Tuvan State University (Kyzyl, Russia),
E-mail: [email protected]
EXPRESSION OF CATEGORIES OF SPACE AND TIME IN THE TUVAN LANGUAGE. The article gives a brief overview of Tuvan lexical and grammatical language means of expression of spatial and temporal meaning, which together represent spatiotemporal representation of the Tuvans, their particular vision of the world, based on the world perception by speakers of the Tuvan language. A provided special system of spatial cases indicates the active use of some lexemes in speech. It is said that they indicate the traditional measures of distance measurement, such as natural obstacles and time, spent to overcome these obstacles. In the temporal perception of the Tuvans past has always been an important concept, it provided guidance on the present and future. This is also confirmed by the fact that in terms of elapsed time there are five forms of expressing the semantic shades of actions in past (obvious, authentic, temporal distance). On the other hand, the importance of present and future of insecurity is expressed in proverbs and sayings. The presented results of the study show a particular perception of the world by nomadic people, whose lifestyle and household activities are closely connected with landscape and natural conditions.
Key words: linguistic picture of the world, space, time, lexical and grammatical means of expression, idioms, proverbs and sayings, the Tuvan language.
Б.Ч. Ооржак, канд. филол. наук, ст. науч. сотр. Тувинского государственного университета, г. Кызыл,
E-mail: [email protected]
А.Б. Хертек, канд. филол. наук, ст. науч. сотр. Тувинского государственного университета, г. Кызыл,
E-mail: [email protected]
ВЫРАЖЕНА КАТЕГОРИЙ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ В ТУВИНСКОМ ЯЗЫКЕ*
*Работа выполнена в рамках гранта РГНФ №14-04-00260 «Отражение категорий пространства и времени в тувинском языке».
В статье даётся краткий обзор лексических и грамматических языковых средств выражения пространственных и временных значений в тувинском языке, которые в совокупности отражают пространственно-временные представления народа, особое видение мира, основанное на бытии носителей тувинского языка. Выделяется особая система пространственных падежей и указывается активное использование лексем, обозначающие традиционные меры измерения расстояния - естественные препятствия и время, затраченное на их преодоление. Во временном восприятии тувинцев прошлое было всегда важным, оно давало ориентиры на настоящее и будущее. Это подтверждается также тем, что в плане прошедшего времени выделяется пять форм, выражающих семантические оттенки прошедшего действия (очевидность, достоверность, временная дистанция). С другой стороны, важность настоящего и ненадёжность будущего выражается в пословицах и поговорках. Представленные результаты исследования показывают особое восприятие мира кочевым народом, уклад жизни и хозяйственно-бытовая деятельность которого связаны тесным образом с ландшафтом и природными условиями.
Ключевые слова: языковая картина мира, пространство, время, лексические и грамматические средства выражения, фразеологизмы, пословицы и поговорки, тувинский язык.
Пространство и время являются базовыми категориями мышления, относительно которых формируется мировосприятие и миропонимание человека. Пространственные и временные представления в различных коммуникативных и культурных общностях формируются по-разному. Как следствие этого, в языках мира существуют различные по содержанию и составу средства выражения пространственных и временных значений. Иначе говоря, понимание пространства и времени этноса, как носителя того или иного языка, является определяющим фактором для системного устройства языка и его типологии.
Пространственность является широким понятием, характеризующим как физическое, так и временное пространства. Под пространственностью мы будем понимать языковое выражение физического пространства. Временное пространство будем обозначать как время - выражение в языке реального физического времени. Пространство и время находят своё выражение в языке в системе особых грамматических форм, синтаксических устройствах, характеризующих локализованность событий в пространстве и времени, а также в различных лексических средствах.
В тувинском языке пространственные отношения реализуются при помощи лексических и грамматикализованных языковых средств. Есть особый разряд глаголов движения, отражающих специфику своеобразных природных условий, уклада жизни, хозяйственной деятельности тувинцев. Таковыми являются, например, глаголы движения со значением солярной ориентации в пространстве и со значением ориентации относительно направления течения рек. Эта система ориентации переносится с реки на сушу с указанием направления движения относительно реки. Например, глагол бат 'спускаться вниз по реке или с более высокого места на более низкое; ехать (идти) с верховья реки в низовье или с гор в долину', вске 'идти (ехать) вверх по течению реки', чокта 'идти (ехать) вверх по течению реки' [1, с. 54].
Неотъемлемым признаком измерения пространства является расстояние. В качестве меры пространства человек использовал расстояние, на котором можно видеть / слышать человека, животное, предмет, явление, соотнося и оценивая удаленность предметов друг от друга и от наблюдателя [2, с. 15]. В тувинском языке выражение карак четпес чер (букв. место, до которого не достигает глаз) имеет значение бескрайнего и безграничного пространства.
При анализе пространственных признаков человек часто прибегает к субъективным оценкам. Например, ходьба, с помощью которой измеряется протяжённость небольшого пространства, является своего рода естественной мерой пространства [3, с. 1-2]: ийи базым 'два шага', беш базым 'пять шагов'.
В тувинском языке протяжённость пространства выражается особыми лексемами, обозначающими традиционные меры измерения расстояния. Например, естественные препятствия (арт 'перевал', хем 'река') и время, затраченное на их преодоление на лошади (бир хонук 'одни сутки'). Например:
(1) Кандыг-кандыг арттар ажып, хемнер кешпедивис дээр, кандыг-кандыг эзим-аргалар эртпедивис дээр ону [4, с. 56].
кандыг-кандыг арт-тар-0 аж-ып какие перевал^^ОМ переваливать-СУ, хем-нер-0 кеш-пе-ди-вис дээр кандыг-кандыг река^^ОМ переправляться-NEG-PAST1-1pl РТ^ какие
эзим-арга-лар-0 эрт-пе-ди-вис дээр ону
тайга-лес^^ОМ проходить-NEG-PAST1-1pl РТ^ РТ^
'Какие только перевалы, реки мы не перешли, какие только леса мы не прошли'.
Восприятие, членение и концептуализация пространства и времени выражается также и в фразеологизмах и устойчивых выражениях, например: чырык черде 'на белом свете' (букв. на светлой земле), думчуунуц баарында 'перед носом', сыкырым черде 'близко' (букв. на расстоянии плевка), ийи базым 'в двух шагах' (букв. два шага), карак четпес 'бескрайний' (букв. глаз не охватит), оран дYвY 'далекое место' (букв. дно мира), оран-де-легей кыдыынче 'далеко, за тридевять земель' (букв. на край земли), тос ЧYKче 'на все четыре стороны' (букв. в направлении девяти сторон), баш углаан черже 'туда, куда вздумается' (букв. в место, куда голова направится), чер болганда 'на каждом шагу' (букв. там, где есть место), чер черинче 'на край света' (букв. на место мест).
В грамматике выделяется особая система пространственных падежей: местный падеж выражает значение места (арга-да турар 'стоит в лесу'), исходный падеж - исходный пункт, начальную точку движения и перемещения (бажыц-дан Yнген 'вышел из дома'), дательный - конечную точку движения и перемещения (садыг-га чедер 'дойти до магазина'), направительный падеж -направление движения и перемещения (суг-же баар 'пойти к реке').
Кроме основных значений, некоторые падежи, например, дательный падеж, обозначают и дополнительные пространственные значения. Так, значение места в тувинском языке маркируется как формой местного падежа (-да/-та), так и формой дательного падежа (-га/-ге/-ка/-ке) при глаголах бытия-местонахождения и ненаправленного движения. Форма местного падежа употребляется при предикатах в формах времен, семантика которых содержит указание на актуальность действия для момента речи (формы настоящего и прошедшего времени -бы-шаан, -п-тыр). Например: парк-та агаарла-п тур мен 'я гуляю (сейчас) в парке'; хоорай-да чуртт-ап турар 'он живет в городе (постоянно)'; даг бажын-да бир ЧYве квстY-дYP 'на вершине горы что-то виднеется (сейчас)'; орун-да чыт-пышаан 'всё ёще лежит на кровати'; ооц мурнун-да туру-п-тур 'он стоит перед ним (оказывается)'. Форма датива часто используется при предикатах, обозначающих реальные и нереальные действия, не актуальные для момента речи (формы прошедшего -ды, -ган и будущего времени, формы наклонений): херим иштин-ге ойнап тур-ду 'играла во дворе (недавно)'; эмчи-ге чыткан 'лежал в больнице (давно)'; мурнувус-ка олур-жук 'он перед нами же сидел'; ол сан-дай-га саадаар 'он сядет на стул'; чаным-га олур 'сиди со мной рядом' [5, с. 60]. Носители тувинского языка с помощью формы дательного падежа показывают локализацию предмета во времени, отдаленном от «здесь и сейчас», или находящемся в воображаемой реальности.
Пространственные отношения в тувинском языке обычно выражаются также комплексно, то есть посредством совмещения нескольких средств: глаголов движения, падежных форм имени, послелогов, служебных имен, местоимений и наречий. Например:
(2) Оргулааштыц кыдыында хаяларныц аразындан ка-ра-суг сыстып YHYП, чоорту дамырак бооп, мээсти куду шулу-радыр агып бадып чыткан [6].
оргулааш-тыц кыды-ын-да хая-лар-ныц
равнина-GEN край-POSS3sg-LOC скала-PL-GEN ара-зы-н-дан кара-суг-0 сыст-ып Yн-Yп между-POSS3sg-INFIX-ABL ручеек-NOM сочить-ся-СУ, выходить-СУ,
чоорту [дамырак-0 боо-п]
постепенно [ручей^ОМ становиться-СУ,]
мээс-ти куду шулурадыр [аг-ып
солнечная строна горы-АСС вниз журча [течь-
СУ1
бад-ып чыт-кан] спускаться-СУ, V-PAST2]
'Ручеек, взявший начало из скал, находящихся на краю равнины, постепенно становясь ручьем, протекал вниз по солнечной стороне горы.'
(3) Элээн ырады YHгеп келгеш, туруп кылаштажып, ода-гларныц чырыы квЗYлбейн баргыжеге оваарымчалыг чорааш, оон ыцай шошкуй аарак мацнажыпканнар [6].
элээн ырады [уцге-п кел-геш] тур-уп немного дальше [ползать-СУ, приходить-СУ3] стоять-СУ,
кылашта-ж-ып одаг-лар-ныц чыры-ы-0
идти пешком^ЕС-СУ, костер-PL-GEN вет-POSS3sg
[квЗYл-бейн бар-гыже] оваарымчалыг чор-ааш
оон
[показаться-NEG/PrP идти-СУ4] осторожно ид-ти-СУ3 еще
ыцай шошку-й аарак мацна-ж-ып-кан-нар дальше бежать трусцой-СУ2 PTCL бежать^ЕС-PFУ-PAST2-pl
'Они немного подальше отползли, встали, осторожно прошли до тех пор, пока свет от костра стал не виден, потом дальше побежали трусцой.'
Мы считаем, что именно комбинации грамматических форм и лексических средств наиболее ярко передают грамматически дифференцированное выражение различных смысловых пространственных отношений и различные значения, которые составляют в своей совокупности систему пространственных отношений (см. примеры 2, 3).
Восприятие времени и временные представления носителей тувинского языка также находят свое языковое отражение в лексических и грамматическах средствах. Конкретные моменты во времени и временные отрезки указываются наречиями (эр-тен 'утром', кыжын 'зимой', соцгузу XYH 'послезавтра', бурундаа XYH 'накануне позавчерашнего дня'), падежными формами (бир шак-та 'в час', бо ай-да 'в этом месяце', эрткен чыл-ын 'в прошлом году'), а также развитой системой глагольных времен.
Система глагольного времени в тувинском языке характеризуется большим количеством временных форм, совмещающих в своей семантике, помимо собственно временных значений (отнесения времени действия по отношению к моменту речи к прошедшему, настоящему, будущему), также дополнительные значения, включающие различные характеристики действия по источнику получения передаваемой информации (засвидетель-ствованность / незасвидетельствованность), характеристику действия по его длительности и эмоциональности.
В поле прошедшего времени выделяется пять форм: -ды, -ган, -чык, -п-тыр, -бышаан; в поле настоящего времени - три: Т^п V(тур-, олур-, чор-, чыдыр)-0, Т^-п V(mур-, олур-, чор-, чыд-)-ар, -а-дыр; в будущем - две: -ар, -галак. Прошедшее и настоящее время представляются по сравнению с будущим семантически более детализированным. Какое-либо действие, произошедшее до момента речи / происходящее в момент речи при его передаче говорящим конкретизируется следующими значениями:
- говорящий был / является участником или свидетелем действия (формы на -ды, -чык, Т^-п V(mур-, олур-, чор-, чыды-р)-0): Автобус чедип кел-ди 'Автобус приехал' (я это видел); Кожам 100 акша чээп ал-чык 'Мой сосед взял в долг Ю0 рублей' (я это видел); Сандайда бичии уруг олур 'На скамейке сидит девочка' (я это вижу);
- говорящий неожиданно обнаруживает результат действия (форма на -п-тыр): Ном хирлени берип-тир 'Оказывается, книга испачкана';
- говорящий воспринимает действие посредством слуха, зрением, внутренними ощущениями (форма на -а-дыр): Бызаа эде-дир 'Теленок мычит' (я это слышу); Кускум кел-и-дир 'Меня тошнит' (я это чувствую);
- говорящий передаёт, что действие носит длительный характер (формы -бышаан, ^-п V(тур-, олур-, чор-, чыд-)-ар): Ол
чолаачыла-вышаан 'Он всё ещё работает водителем'; Бис суурда чуртт-ап тур-ар бис 'Мы живем в деревне';
- говорящий ожидает начало действия: Эрээн дош бат-ка-лак 'Тающий лёд вот-вот поплывет';
- значение эмоционально подчёркнутой достоверности (форма на -чык): Сецээ каш катап чугаала-жык мен! 'Сколько раз я тебе говорила!' [7, с. 95 - 98].
Немаркированными дополнительными значениями остаются только две формы: форма на -ган, передающая простую констатацию факта какого-либо действия в прошлом, и форма на -ар, имеющая значение того, что действие имеет место после момента речи. Как показывает языковой материал, настоящее время всегда маркировано дополнительными значениями.
Особое видение мира тувинцев также выражается в устойчивых сочетаниях и фразеологизмах, отражающих традиционное восприятие времени: XYHHY бадыр 'целый день' (букв. до опускания солнца), карак чивеш аразында 'быстро, в мгновенье ока' (букв. во время одного моргания), шаг-шаанда 'очень давно' (букв. в его время), кара чажында 'в раннем детстве' (букв. в черном возрасте), кезээ-мвцгеде 'навеки вечные, навечно', дац адар, XYH Yнер 'очень рано' (букв. рассветет, солнце выйдет).
Измерение промежутков времени, имеющие корни в традиционной культуре и укладе жизни, проявляется в устойчивых сочетаниях шай хайындырым Yеде 'в отрезок времени, необходимый для приготовления традиционного чая', таакпы тыртым Yеде 'в отрезок времени, необходимый для прокуривания одной трубки табака'. Например: Оон шай безин хайындырым четпэ-электе, ^ж/р Саванды Сенек унунда аалдарда...чоруп турар [8] 'Затем не успел и чай вскипеть, дорогой Саванды уже ездит по аалам вдоль реки Сенек.'
Отношение к идее времени носителей тувинского языка отражается в пословицах и поговорках. Прошлое для тувинцев было всегда важным, оно давало человеку ориентиры на настоящее и будущее. Это выражается в пословицах ТввгY билбес -твврээр 'Свою историю (свое прошлое) не знать - блуждать', Ада тввгYЗY - алдын, ие тввгYЗY - мвцгYH 'История (прошлое) отца - золото, история (прошлое) матери - серебро'.
Важность настоящего и ненадежность будущего выражена в ряде пословиц. Например: Даартагы CYттY манааш, кагыыр сен; бвгYнгY сугну ишкеш, ханар сен [9, с. 15] 'Будешь ждать завтрашнего молока - умрешь от жажды; выпив сегодняшней воды - утолишь жажду'; Эртенги чагдан бвгYнгY вкпе дээре 'Сегодняшние легкие лучше завтрашнего сала'.
Будущее время связано с циклическим восприятием времени тувинцев: тараа багай-даа болза, чыл эртер; дагаа чок-даа болза, дац адар 'если даже урожай зерна плохой, год пройдет; если даже нет петуха, рассвет наступит'; сарыг бYPYHYЦ дYжерин сарыг тарбаган манавас 'желтый сурок не ждет, когда желтый лист упадет' [9, с. 14]; буура кырыыр, бодаган взер 'верблюд состарится, верблюжонок вырастет'; шаг шаа-биле турбас, ча-вылдак квгY-биле турбас 'траве вечно не зеленеть, времени на месте не стоять'.
Таким образом, имеющиеся в том или ином языке языковые лексические и грамматические средства, выражающие пространственные и временные представления отражают осознание того или иного народа реального физического пространства и времени как важнейшего параметра материального мира, в котором осуществляется и физическое, и духовное, и социальное бытие человека. Иными словами, вырабатываемые языковым сознанием пространственно-временные представления народа, основанные на бытие человека (природных условиях, укладе жизни, видах хозяйственной деятельности, социальных условиях, а также религиозных и культурных ценностях) формируют «уникальную систему познания мира» [10], участвуют в конструировании в рамках каждой культуры свою особую модель мира - языковую картину мира.
Список условных сокращений
Грамматические значения: NOM - основной падеж, GEN - родительный падеж, ACC - винительный падеж, LOC - местный падеж, ABL - исходный падеж, CV, - деепричастие на -п, CV2 - деепричастие на -а, CV3 - деепричастие на -гаш, CV4 - деепричастие на -гыже, INFIX - инфикс, 1, 3 - лицо, PL, Pl - множественное число, POSS - посессивность, PAST, - форма прошедшего времени на -ды, PAST2 - форма прошедшего повествовательного времени на -ган, NEG - отрицательная форма глагола, NEG/PrP - отрицательная форма будущего времени на -ар, PFV - законченный вид, REC - совместно-взаимный залог, PTCL - частица.
Библиографический список
1. Барыс-Хоо В.С. Лексико-семантическая группа глаголов движения в тувинском языке (в сопоставительном аспекте). Диссертация ... кандидата филологических наук. Новосибирск, 2006.
2. Скрынникова И.В. Вербализация концепта «пространственная локализация» в англоязычной лингвокультуре. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Волгоград, 2004.
3. Weissenborn J & Klein W. Introduction. Here and there. Crosslinguistic studies on deixis and demonstration. Amsterdam/Philadelphia, 1982; P. 1-2.
4. Сарыг-оол С. Ацгыр-оолдуц тоожузу. Кызыл, 1988; Т. I.
5. Хертек А.Б. Значения локальных падежей в тувинском и хакасском языках. Новосибирск, 2013.
6. Сувац Ш. Туматтар. Available at: http://tuvancorpus.ru
7. Ооржак Б.Ч. Временная система тувинского языка. Москва, 2014.
8. Кудажы К. Уйгу чок Улуг-Хем. МeнгYH том. Available at: http://tuvancorpus.ru
9. Ондар Д. Ондар Дарыманыц чыып бижээни Yлегер домактар. Кызыл, 2014.
10. Широбокова Н.Н. Будущее языков Сибири. Zukunft der sibirischen Sprachen. Available at: mpg // youtube.com>Video. References
1. Barys-Hoo V.S. Leksiko-semanticheskaya gruppa glagolov dvizheniya v tuvinskom yazyke (v sopostavitel'nom aspekte). Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Novosibirsk, 2006.
2. Skrynnikova I.V. Verbalizaciya koncepta «prostranstvennaya lokalizaciya» v angloyazychnoj lingvokul'ture. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Volgograd, 2004.
3. Weissenborn J & Klein W. Introduction. Here and there. Crosslinguistic studies on deixis and demonstration. Amsterdam/Philadelphia, 1982; P. 1-2.
4. Saryg-ool S. A^gyr-ooldu^ toozhuzu. Kyzyl, 1988; T. I.
5. Hertek A.B. Znacheniya lokal'nyh padezhej v tuvinskom ihakasskom yazykah. Novosibirsk, 2013.
6. Suva^ Sh. Tumattar. Available at: http://tuvancorpus.ru
7. Oorzhak B.Ch. Vremennaya sistema tuvinskogo yazyka. Moskva, 2014.
8. Kudazhy K. Ujgu chok Ulug-Hem. MengYn tom. Available at: http://tuvancorpus.ru
9. Ondar D. Ondar Darymanyq chyyp bizh'e'eni Yleger domaktar. Kyzyl, 2014.
10. Shirobokova N.N. Buduschee yazykov Sibiri. Zukunft der sibirischen Sprachen. Available at: mpg // youtube.com>Video.
Статья поступила в редакцию 25.12.15
УДК 811.512
Oorzhak B.Ch., Cand. of Sciences (Philology), senior researcher, Tuvan State University (Kyzyl, Russia),
E-mail: [email protected]
THE REALITY OF FUTURE IN THE LANGUAGE CONSCIOUSNESS OF THE TUVANS. The article is an analysis of the representation of the reality of the future tense grammatical forms of the future tense in the Tuvan language. The researchers study with a close concern the form of the future tense, actualizing a sense of "following the action of the moment of speech". In today's reality, the value of Tuvan language in the future tense is transmitted mainly in the form of grammatical time, expressed in the language by an affix -ar. The authors of the paper believe that Tuvan adverbs and supplement clarify the context of the idea of the future, when used in this form. The grammatical form of a verb that ends with an affix -galak indicates an internal focus of the action for the future, i.e. the subject is in a state close to the transition to a different state. The verbal form that ends with -galak operates on the periphery of the field of all means in the language that express future and is of limited use.
Key words: reality, future, concept of "future", morphological meaning "to follow the moment of speech", lexical means, context.
Б.Ч. Ооржак, канд. филол. наук, ст. науч. сотр. Тувинского государственного университета, г. Кызыл,
E-mail: [email protected]
РЕАЛЬНОСТЬ БУДУЩЕГО В ЯЗЫКОВОМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ ТУВИНЦЕВ *
*Работа выполнена в рамках гранта РГНФ №14-04-00260 «Отражение категорий пространства и времени в тувинском языке».
В статье делается анализ репрезентации реальности будущего времени грамматическими формами будущего времени тувинского языка. Рассматриваются формы будущего времени, актуализирующие морфологичекий смысл "следование действия за моментом речи". В современном тувинском языке значение реальности в будущем времени передаётся преимущественно грамматической временной формой на =ар. Лексические конкретизаторы (наречия времени) и контекст дополняют и уточняют идею будущего в данной форме. Форма на =галак указывает на внутреннюю направленность действия на будущее - объект находится в состоянии, близком к переходу в другое состояние. Форма на =галак функционирует на периферии системы будущего и имеет ограниченное употребление.
Ключевые слова: реальность, будущее время, концепт БУДУЩЕЕ, морфологический смысл «следование за моментом речи», лексические конкретизаторы, контекст.
Исследование концептуальных смыслов, содержащихся в значимых единицах языковой системы, и, в целом выражающих особую систему знаний о мире, характеризующую видение мира - картину мира, носителей того или иного языка, является одним из активно развивающихся направлений в современном языкознании. В отечественном языкознании исследования в области когнитивной лингвистики преимущественно касаются русского и западных языков [1 - 5 и др.]. В тюркских языках появляются первые описания отдельных концептов [6; 7]. Когнитивные смыслы, заложенные в системе тувинского языка, формирующие картину мира тувинцев не были объектом специальных исследований.
В статье делается анализ репрезентации реальности будущего времени грамматическими формами будущего времени тувинском языке. Мы исходим из того, что свёрнутые глубинные смыслы в языке в наиболее «концентрированном» виде содержатся в морфологических грамматикализованных формах. Поэтому мы считаем важным описание грамматического будущего времени в исследовании концепта БУДУЩЕЕ. «Особую значимость имеет чётко организованная морфологическая категория времени, обладающая большим когнитивным потенциалом» [8]. Анализируются формы будущего времени на =ар (=ер, =ур, =YP) и =галак (=гелек, =калак, =келек).
