CC BY
61
УДК 930.85 ШАПИРО Б.Л.
кандидат исторических наук, старший преподаватель, кафедра музеологии, Российский государственный гуманитарный университет E-mail; [email protected]
UDC 930.85 SHAPIRO B.L.
PhD in History, Senior Lecturer, Russian State University
for the Humanities, E-mail: [email protected]
ВСАДНИКИ В КРУЖЕВАХ: ЗОЛОТО-СЕРЕБРЯНАЯ ОТДЕЛКА В МУНДИРНЫХ И АМУНИЧНЫХ ВЕЩАХ XVIII В.
RIDERS IN LACY CLOTHES: GOLD-SILVER TRIM IN UNIFORM AND AMMUNITION OF THE XVIII CENTURY
В статье исследуются типы декоративной отделки русского мундира - один из наиболее малоизученных вопросов в истории униформы XVIII столетия. Уточняется типология золото-серебряного мундирного декора, выявляются особенности его применения и бытования. Акцент в изучении делается на мундире императорской конной гвардии, который был наиболее богато и разнообразно декорирован.
Ключевые слова: XVIII век, мундир, униформология, золото-серебряные нити, кружево.
The article examines the types of of decorative trim in a Russian uniform. This is one of the most poorly known issues in the history of the uniforms of the XVIII century. The paper clarified the typology of gold-silver uniform decor and identified the features of its application and existence. Emphasis in this research work is on the uniform of the Imperial Horse Guards, which was richer and more diverse decorated
Keywords: XVIII century, uniform, uniformology, gold and silver threads, lace.
Изучение и интерпретация русских мундирных и амуничных вещей XVIII столетия на настоящий момент осложнено целым рядом особенностей. Прежде всего, мундирная терминология этого столетия, в том числе и терминология декоративной отделки, существенно отличается от той, что сложилась позднее и используется до сих пор.
«Мундирные» документы, то есть форменные регламенты - описания образцовых вещей, правила ношения и пригонки обмундирования и амуниции - появляются только во второй половине 1720-х гг. [5, с. 3]. Вещи раннего периода зачастую не имеют унифицированного покроя, цвета и типа декора. Эта тенденция частично сохранилась и впоследствии, когда многие моменты «мундиростроения», особенно его декоративное оформление, не регламентировались ничем, кроме желания полковых командиров, которые старались превзойти друг друга. «Я ужаснулся, увидев его [кирасирский мундир], и с удивлением возопил, - вспоминает мемуарист Андрей Тимофеевич Болотов, - да что это за чертовщина, сколько это серебра на нем, да небось он и бог знает сколько стоит? - Да! таки стоит копейки, другой, третей, - сказал он: - и сотняга рублей надобна... но это еще слава Богу. Генерал наш поступил еще с милостью, выдумывая оный, а посмотрел бы ты у других шефов какие еще и более баляндрясов то всяких нагорожено!» [2, с. 40].
Даже в конце столетия полковые командиры все еще имели полномочия произвольно изменять экипировку и форму по своему вкусу. Так, в 1795 г. «командир
Козловского пехотного полка Иван Бибиков дал своему полку узкие шаровары, полусапожки со шнурками, короткие куртки, вышитые жабо и галстуки с черно-белыми бантами, а на киверах своих гренадер приказал поместить свой герб вместо вензелового изображения имени Императрицы, которое должно было быть на них» |8, с. 212].
Несмотря на такие вольности, в целом мундирная мода столетия может быть названа «экономной». Причиной этому была ее ориентированность на предельно лаконичные шведский и прусский «маниры». наиболее актуальные для строительства русского мундира на протяжении почти всего XVIII века. В этих условиях эффектно украшались только мундиры наиболее приближенных к императорскому Двору корпусов Так,офицерский конногвардейский мундир оставался богато и разнообразно украшенным даже в периоды сдержанной моды середины столетия.
Внутри полков оформление мундира выдерживалось по возможности единообразно, «понеже оным вещам надлежит быть во всем полку, как качеством, так и цветами и в прочем равному, дабы никакой разни не могло находиться» [5, с. 434]. Именно так было сказано в докладе от 1733 г. генерал-фельдмаршала графа Б. Миниха на Высочайшее имя, с требованием указа об отпуске из Кригс-Комиссариата в Лейб- и Бевернский кирасирские полки по 5 000 рублей на изготовление офицерского мундира и строевого убора.
Желаемое единообразие достигалось прежде всего централизованным, преимущественно отечественным
© Шапиро Б.Л. © Shapiro B.L.
изготовлением: «но понеже на первый кирасирский полк некоторые мундирные и амуничные вещи, которых в России достать невозможно, куплены в немецких краях [5, с. 419]; местное производство, кроме того, давало и некоторую экономию средств.
Исполнение единого регламента было затруднено в дальних гарнизонах, по причине отсутствия в них должного материала. «По оному указу мне и команде моей инженерным служителям к показанному термину такого мундира сделать никак невозможно, понеже здесь, в городе Царицыне, не токмо чтобы найтить таких сукон, бархату, позумента и пуговиц, но и крашенины черной доброй на штивлеты найтить невозможно. И не токмо в Царицыне, но и в Астрахани к строению оного мундира потребного многого найтить невозможно», - докладывал в 1731 г. «майор от инженера» барон фон Люберас [3, с. 165].
Не миновали вещевые затруднения и элитные кавалерийские полки. Так, при проверке в Новотроицком кирасирском князя Потемкина полку были обнаружены вещи не соответствующие штату. «Ныне в полку состоит кои против штатного положения всем несходственны: ныне состоят арчаки сходствующие против гусарских, а вместо чепраков вальтрапы чрез все седло, из сукна голубого, с выкладкою по краям и вензели сукна палевого, тож и стремены и весь убор конский имеет разницу от положенного по штату, - говорится в "Описи находящимся в Новтроицком кирасирском полку полагаемым по штату несогласным вещам" от 1776 г., - перевязи погонные и лядуночные ремни с обшивкою шерстяного галуна ныне состоят без обшивки галуна» [6, с. 210-211].
Такое расхождение между проектным и реальным мундиром отчасти объяснялось тем, что вещевые подряды из экономии средств не всегда охватывали все обмундирование разом. При этом декоративная отделка единого мундирного комплекта в целом по возможности все же выдерживалась в одном художественном стиле. В такой комплект входили, кроме собственно мундира, также амуничные вещи и конский убор (для кавалерии).
Именно экономия стала той причиной, которая побуждала «мундиростроителей» изобретать все новые и новые приемы декорирования. На амуничных вещах эффектное так называемое «высокое» золотное шитье заменялось простой росписью красками: «на литав-ренных завесах гербы и около их травки писать... ибо в шитьё гербов и травок походит много золота и серебра», указывалось в Определении Военной коллегии от 1735 г. [5, с. 139]. Со временем золото-серебряная отделка все чаще заменялась различными имитациями, повторяющими дорогостоящий материал с большей или меньшей степенью достоверности.
Именно золото-серебряная отделка - само ее наличие, качество, новизна и разнообразие - были основной информационной составляющей мундира XVIII столетия.
Богатством декоративного оформления: его многообразием, «добротой», то есть качеством и шириной материала отличались прежде всего мундиры и аму-
ниция различных офицерских чинов. Так, согласно «Положению о мундире, строевом уборе, лошадях и обозе офицеров кирасирских, конных гренадерских, драгунских, пеших гренадерских и мушкетерских полков» от 1757 г., суконные чепраки к седлам и чушки к ним же обкладывались по бортам золотным галуном: штаб-офицерские в два ряда, «шириною галун первый на краю в полвершка, а другой, подле его. в целый вершок», обер-офицерские - «в один ряд шириною галун в вершок» [5, с. 634]. По схожему принципу декорировался и сам офицерской кавалерийский мундир.
Основных разновидностей мундирного декора, наиболее активно использовавшегося на протяжении XVIII столетия, было три: это галуны, позументы и шитье (вышивка). Наиболее статусным было шитье, которое использовалось для оформления генеральских мундиров. Его количество также зависело от воинского чина: «половинное шитье было у бригадира, у генерал-майора - один ряд, полуторное - у генерал-поручика, два с половиной ряда - у генерал-аншефа. Генерал-фельдмаршал имел тройное шитье, а также золотые шитые гирлянды по плечевым и спинным швам и по швам на рукавах» [2, с. 46].
Стоит отметить, что обильно украшалась форменная одежда не только высокопоставленных особ, но и всех прочих, согласно локальной полковой моде. Так, в 1749 г. подпоручик лейб-гвардии Московского батальона Яков Колмогорский. «гуляя в саду с женскими особами», не осмелился возражать матерно обругавшему его вице-сержанту Лейб-компании князю Григорию Кильдишеву, «уповая, может быть, какой генералитет, -яко же он весь в позументах» [7, с 325-326; 9, с. 307]. Сам подпоручик был в то время в партикулярной, то есть в обычной штатской одежде.
Партикулярная одежда на протяжении всего столетия была основой для создания униформы, отгсуда заимствовались линии покроя, материалы и др. [5, с. 8], в том числе и некоторые принципы декорирования.
Так, золото-серебряное кружево, в прежнее время бывшее на пике моды, в XVIII столетии в качестве отделки верхних вещей переживает спад популярности. Процесс замещения его другими металлизированными отделками начинается уже с первых годов столетия.
Однако, несмотря на то, что золото-серебряное кружево вышло из активного мундирного обращения, именно его узор «подгишпан» послужил основой для рисунка одного из самых богатых галунов с одноименным названием. Само кружево оставалось в мундире, но лишь только в виде исключения, как в вышеупомянутом случае с полком богатого на выдумки И. Бибикова.
Основным материалом, наиболее часто заменяющим дорогостоящее металлическое кружево, стал галун, тканый с применением золотой или серебряной нити. Видов галуна, которые различались фактурой и рисунком, существовало великое множество; чаще всего они производились в трех вариантах, и были узкие, средние и широкие. Известно, что тканые золотосе-ребряные галуны, имевшие один вес с кружевом, вы-
полненным из аналогичного материала, оценивались примерно на треть дешевле. Это вполне укладывалось в «дух эпохи», который в мундирном контексте выражался в стремлении к упрощению и удешевлению отделки.
Заменителем галуна, в свою очередь, был позумент (здесь стоит отметить, что не все исследователи разделяют понятия галун и позумент - Б.Ш.), который для экономии выполнялся из более дешевых материалов, чаще всего из шерстяной основы и медной позолоченной поперечной нити. Он, как и его прототип, мог быть весьма разнообразным: узорчатым с битью, фольгой и канителью, «с городами», «масифным», «подгишпа-ном», «гасом», «а ля мушкетер» и др. [4, с. 446]
Для мундиров нижних чинов заменой статусного золото-серебряного декора стал шерстяной гарус, белый или желтый, условно повторяющий цвет благородного металла [6, с. 291-292]; такая отделка называлась басоном [2, с. 197], или, по-немецки шнуром [5, с. 96]. У музыкантов, которым полагалась более нарядная форма, тесьма могла быть полушелковой [3, с. 157].
В целом, не считая таких эрзацев, золото-серебряная отделка мундира оценивалась весьма высоко. Наиболее дорогостоящие образцы тщательно сберегали. Так, известно, что даже сама императрица Елизавета Петровна беспокоилась о сохранности недавно построенного кавалергардского убора, для чего «соизволила устным указом дежурному сержанту Матвею Ивинскому указать: кавалергардов с прочими лб.-компании с гренадерами посылать в очередь на караул в гренадерском уборе, а кавалергардскую амуницию отобрать, позумент бумагою обшить и положить в казенную (цейгха-уз)» [7, с. 372]. Ей же принадлежит распоряжение «чтоб г.г. унт.-офицеры, капралы и рядовые, кои состоят в кавалергардах, построенного вновь мундира и амуниции, шляп и перчаток, кроме того, что когда пойдут на караул, отнюдь бы праздно не носили» [7, с. 372].
Высокая стоимость золото- и серебросодержащего мундирного декора была причиной того, что он периодически становился одним из главных участников различных - забавных и не очень - происшествий. Так, в 1743 г. московский позументный мастер Зайцев подал жалобу на гренадера Васильева «с товарищи». Суть дела оказалась такова: Васильев, стоявший на квартире у Зайцева, вернулся на обед с дежурного караула вмсстс с товарищем по службе Борзым (Борзовым). Оба были нетрезвы. Узнав от работников Зайцева, что мастер тайно изготавливал золотую и серебряную бить, гренадер потребовал от жены позументщика, чтобы она отперла ему мастерскую. Получив отказ, Васильев попробовал вышибить дверь, что ему не удалось; тогда он полез в мастерскую через окно. В ходе разбирательств Васильев «рукою расшиб голову до крови» тестю Зайцева, а жену Зайцева «бил пинками и кулаками» [7, с. 345].
Попав в мастерскую, Васильев и его товарищ забрали имеющиеся там десяток катушек с золотой и серебряной битью и оборудование для ее изготовления. Когда «жена Зайцева... схватила одну катушку золотой бити и положила в карман, тогда Васильев, поваля ее на
пол, ту катушку отнял и ударил ее ногою». После этого, угрожая мастеру «свести его с заповедным товаром под караул», гренадеры вымогали у того денег, а затем предложили помощь в сбыте золота. Суд постановил: Васильеву отсечь голову; Борзому «по молодости лет... учинить политическую смерть, бить гену том и послать в Сибирь в каторжную работу» [7, с. 346-347]. Отметим, что впоследствии виновные были помилованы высочайшим приказом, с переводом в дальние полки и с понижением одного чина [7, с. 347].
Практика помилования была обычной для проступков такого рода. Так, в 1797 г. кавалергард И. Смердов ночью проник в хранение обозных вещей, сломав дверной замок, после чего «с двух вьючных попон ободрал позумент и одну из них похитил, а выжигу продал за 5 рублей; потерял карабин и шпоры; продал казенные вещи: фуфайку, перчатки, позумент с ташки, шляпу, сакву и чемодан, всего на 128 р. 40 коп.» [8, с. 129]. Суд приговорил Смердова к повешению, которое заменили лишением звания и дворянства и ссылкой в дальний гарнизон навечно в солдаты.
Вышеупомянутые выжиги получались в результате «выжигания» в огне золото- и серебросодержащего материала, и в силу их высокой ценности, также были предметом особого внимания и беспокойства. Выжигание, проводимое официально (например, старого, потерявшего блеск и цвет галуна), сопровождалось строгими формальностями и находилось в ведении высшего командования. Так, ордер на выжигание был выдан офицеру Лейб-компании Гендрикову. при условии его личного присутствия при процедуре. По окончании требовалось сообщить о весе полученного драгоценного металла командующему ротой А.Г. Разумовскому [7,с. 372].
Полковая инструкция на этот счет гласила следующее: «полковнику конного полка... О покупках, подрядах и приемах в полк вещей. По прошествии положенных сроков... золотой галун с шляп, по выслуже-нии срока отбирая, выжигать, и ту выжигу при полку сбирать, из чего со временем в полку можно сперва трубы. а потом и литавры серебряные сделать, что к немалой красе полку служить будет, понеже оные бессрочно положены» [6, с. 88]. Так выжиги мундирного декора получали вторую жизнь в виде утвари; обыкновенно из них изготавливались вклады для полковых храмов. Так, в царствование императрицы Елизаветы Петровны драгоценной утварью, сделанной из выжиг отслужившего положенный срок офицерского галуна, пополнилась новосозданная полковая церковь Конной гвардии [1, с. 15]. Списком таких предметов украшалась полковая летопись [10, с. 5].
Конечно же, рамки статьи не могут охватить всего массива мундирных и амуничных вещей конных полков русской императорской армии. Нем не менее, полученный результат исследования, на наш взгляд, значительно расширяет событийную историю русского мундира XVIII столетия. Драгоценные, как в прямом, так и в переносном смысле, мундиры, амуниция и конское снаря-
жение, не гнущиеся от золотого декора, были важной частью русской полковой культуры. Эти вневременные символы статуса, характерные прежде всего для воинских частей, приближенных к императорскому двору.
наряду с прочими атрибутами служили выстраиванию иерархии власти и играли существенную роль в формировании образа могущественного властителя и его окружения.
Библиографический список
1. АнненковII.B. История Лейб-гвардии Конного полка. 1731-1848.: в 4 ч. Ч. 1. СПб., 1849. 339 с.
2. Введенский Г.Э. Пять веков русского военного мундира. СПб., 2005. 336 с.
3. Егоров В.II. «По усмотрению генералов фельдцейхмейстеров...» О мундире артиллерийского и инженерного корпусов 1721-1761 //Наш восемнадцатый век: Военный сборник. М.,2014. С. 106-293.
4. Егоров В. II. Costumes des Troupes du Holstein de S.M. L'Empereur // Наш восемнадцатый век: Военный сборник. М., 2014. С. 444-455.
5. Материалы но истории русского военного мундира 1730-1801. Сборник документов: в 2 т. Т. 1. М., 2009. 727 с.
6. Материалыпо истории русского военного мундира 1730-1801. Сборник документов: в 2 т. Т. 2. М., 2009. 591 с.
7. Панчулидзев С.А. История кавалергардов. 1724-1799-1899: в 4 т. Т. 1. СПб., 1912. 402 с.
8. Патутидзев С.А. История кавалергардов. 1724-1799-1899: в 4 т. Т. 2. СПб., 1912. 298 с.
9. Татарников К.В., Егоров B.II. «Ревностную свою верность показали...» Мундир и амуниция Лейб-компании 1742-1762 // Наш восемнадцатый век: Военный сборник. М., 2014. С. 294-357.
10. ШтакельбергК.К. Полтора века конной гвардии. 1730-1880. СПб., 1881. 230 с.
References
1. Armenkov I. V. History of the Life Guards Regiment. 1731 - 1848.: in 4 p. P. 1. SPb., 1849. 339 p.
2. Vvedenskii G.E. Five centimes of Russian military uniform. SPb., 2005. 336 p.
3. Egorov V.I. « At the discretion of the generals Feldzeugmeister ...» About the uniform of artillery and engineering corps 1721 -1761. In: Our eighteenth century: Military Collection. M.,2014. Pp. 106-293.
4. Egorov V.I. Costumes des Troupes du Holstein de S.M. L'Empereur. In: Our eighteenth century: Military Collection. M., 2014. Pp. 444-455.
5. Materials on the history of Russian military uniforml730 - 1801. Collection of documents: in 2 v. V. 1. M., 2009. 727 p.
6. Materials on the history of Russian military uniform 1730 - 1801. Collection of documents: in 2 v. V. 2. M., 2009. 591 p.
7. Panchulidzev S.A. History of Cavalier Guards. 1724 - 1799 - 1899: in 4 v. V. 1. SPb., 1912. 402 p.
8. Panchulidzev S.A. History qf Cavalier Guards. 1724 - 1799 - 1899: in 4 v. V. 2. SPb., 1912. 298 p.
9. TatarnikovK. V., Egorov V.I. «They showed their zealous loyally ...» Uniform and ammunition of Life -Company 1742 - 1762. In: Our eighteenth century: Military Collection. M., 2014. Pp. 294-357.
10. Shtakel 'berg K.K. One and a half century of the Horse Guards. 1730-1880. SPb., 1881. 230 p.
