CC BY
45
У книжной полки
Book Reviews
О.Н. Сенюткина
ВОСТОЧНЫЙ ОТДЕЛ ГПУ-ОГПУ И ОПЫТ ЕГО ИЗУЧЕНИЯ В ТРУДАХ B.C. ХРИСТОФОРОВА
O.N. Seniutkina
GPU-OGPU Eastern Department and the Experience ofStudying It in the Works of V.S. Khristoforov
Долгие годы изучение отечественными историками организации и деятельности Восточного отдела ГПУ-ОГПУ тормозилось скудостью источникового материала, проистекающей из специфики происхождения и хранения документов, отражающих его деятельность. Сказанное еще больше относится к зарубежной историографии, поэтому те труды, которые написаны и изданы за рубежом, только краем касаются работы спецслужб советского времени1. Лишь открытие новых исторических источников и появление новых методологических посылов позволили в полной мере приступить к исследованию этой тематики.
«Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время искать, и время терять; время молчать, и время говорить» - неслучайно именно под таким эпиграфом из строк Книги Экклесиаста (Ветхий Завет) в 2019 г. вышла книга военного историка и архивиста, доктора юридических наук, члена-корреспондента РАН Василия Степановича Христофорова «Советские спецслужбы открывают Восток»2.
Действительно, вполне уместный посыл для книги, в которой открываются для читателя новые исторические документы. В свое время, в 1920-е гг., сотрудники ГПУ-ОГПУ в интересах большевистского государства искали и находили те материалы о жизни «внутреннего» и «внешнего» для России ислама, которые были необходимы для принятия быстрых и правильных решений в политической сфере. Засекреченные, они на время были «потеряны» для людей, интересующихся историей. Но сегодня - время искать такие источники и говорить о них: обстоятельства жизни российского общества созрели к тому. Эту сложную задачу поиска и анализа неизвестных ранее материалов Восточного отдела ГПУ-ОГПУ и взял
на себя автор книги.
В книге собраны статьи B.C. Христофорова, опубликованные в 2014-2019 гг., по проблематике работы спецслужб3. Автор счел, что после их публикации в ведущих отечественных журналах наступил момент, когда можно свести их в единое целое и тем самым показать работу Восточного отдела ГПУ-ОГПУ всесторонне.
Статьи, включенные в книгу, вместе с новыми статьями, опубликованными после выхода книги, в 2020 г., демонстрируют широкий круг научных интересов и глубокие познания автора как специалиста по истории советских спецслужб4.
Восприятие книги читателем определяется не только ее текстом, но и знанием об авторе, его жизненном пути. К решению задачи понимания исламского мира автор шел многие годы. В книге он счел возможным впервые приоткрыть завесу тайны, скрывавшей его многолетнюю работу и его личный опыт познания Востока, открыть себя читателю как человека, прошедшего собственный путь постижения исламского мира через афганские, среднеазиатские, поволж-ско-уральские и крымские реалии.
Обучение на восточном направлении Института КГБ СССР (ныне Академия внешней разведки), более чем трехлетняя командировка в Афганистан, погружение в перевод (с языка дари) и изучение самых разных по видовой принадлежности исторических источников привели к размышлениям о том, какие инструменты познания стран Востока использовались отечественными политиками.
Подготовке книги к изданию предшествовала большая работа в статусе руководителя Центра публикации источников по истории России XX века (с 2007 г.), а также в составе Комиссий при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий (с 2005 г.) и по вопросам гражданства (2006 - 2016 гг.), а также в составе Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России (2009 -2012 гг).
Ядро источникового комплекса книги «Советские спецслужбы открывают Восток» составили рассекреченные документы и материалы ГПУ-ОГПУ-НКВД. Кроме того, были активно использованы документы Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Российского государственного исторического архива (РГИА), Центрального архива (ЦА) ФСБ России, Центрального государственного архива Республики Казахстан (ЦГА РК), Центрального государственного архива Республики Узбекистан (ЦГА РУ) и других государственных архивов Казахстана и России. К тому же, в источниковой базе исследования имеются неопубликованные материалы Омского губернского жандармского управления, хранящиеся в Государственном историческом архиве Омской области.
Из сказанного понятно, почему B.C. Христофоров «измеряет»
деятельность отечественных спецслужб с помощью «восточной» оптики, давая характеристику исторических материалов, раскрывающих специфику работы этих государственных учреждений.
Известно, что российский «внутренний» исламский Восток времен раннего советского периода, к которому было приковано внимание Советской власти и ее спецслужб - это Средняя Азия, Северный Кавказ. Из внешних соседствующих социокультурных пространств особую роль играл Афганистан. Структура работы B.C. Христофо-рова органично связана с названными регионами. Книгу отличает четкая структура изложения материала, не хронологический, типичный для многих монографий, а проблемный подход.
Справедливым можно считать замечание автора об историографии деятельности спецслужб, особенно касаемо историографии деятельности Восточного отдела: «Историография, посвященная "восточному вектору" деятельности советских спецслужб, небогата. Существенный вклад в изучение деятельности отечественных органов безопасности на "восточном направлении", введение в научный оборот документов Восточного отдела внесли известные российские ученые Д.Ю. Арапов и Ю.Н. Гусева»5. К названным именам следует добавить имя Г.Г. Косача6.
Так, Д.Ю. Арапов и Г.Г. Косач при подборе документов для своего сборника обратили особое внимание на мусульманские съезды и конгрессы: в их сборник включено семнадцать «мусульманских» документов, составленных во второй половине 1926 г. Восточным отделом ОГПУ Все эти документы появились в связи с тремя важными, хотя и различными по своему значению, событиями в жизни мусульманского сообщества вне и внутри СССР. Два первых события произошли за пределами Советского Союза - Каирский и Мек-канский мусульманские конгрессы, проведенные соответственно в мае и июне 1926 г. Третье же - съезд мусульман Внутренней России, Сибири и Казахстана, состоявшийся в конце октября - начале ноября 1926 г. Среди авторов документов были как аналитики и оперативники - кадровые работники Восточного отдела ОГПУ, - так и, возможно, привлеченные для их подготовки эксперты-исламоведы и востоковеды-арабисты. В свою очередь, Ю.Н. Гусева сконцентрировала внимание на взаимодействиях мусульман и власти в Среднем Поволжье.
В отличие от названных авторов, B.C. Христофоров сосредоточился на причинах создания Восточного отдела, на формировании его кадрового состава, организационных преобразованиях в отделе и ГПУ-ОГПУ в целом, причинах расформирования отдела и только затем - на специфике отражения жизни «внутреннего» и «внешнего» ислама сотрудниками спецслужб. В динамике работы Восточного отдела, описанной в книге, очевидны постоянные новации, совершенствование методов работы, направленное на повышение их эффективности. Создание Восточного отдела было тщательно про-
думано и признано целесообразным. Из текста книги можно впервые узнать подробности его создания.
«Ранее существовавшее в составе Особого отдела ГПУ 14-е специальное (Восточное) отделение было передано в Восточный отдел со всем аппаратом, делами и имуществом. Таким образом, необходимость выделения восточного направления в контрразведывательной работе органов безопасности молодой Советской республики была признана целесообразной и к середине 1922 г. нашла воплощение в организационных решениях. Созданное в начале 1921 г. 14-е специальное отделение ОО ГПУ в силу недостаточных полномочий и неукомплектованности подходящими кадрами не смогло решить поставленные перед ним задачи. По сути, отделение только вело наблюдение за миссиями восточных государств в Москве, его работа не имела при этом существенных результатов, за исключением дела по разоблачению турецких шпионов. Другим важным направлением деятельности 14-го специального отделения была систематизация материалов в отношении восточных национально-политических и религиозных организаций. Однако, по мнению начальника Восточного отдела Петерса, собранные материалы носили случайный, отрывочный характер, часто искаженно и поверхностно изображали те или иные события и явления»7. Поэтому организационные перестройки были обоснованы и проводились с целью успешного решения всех стоящих перед чекистами задач.
B.C. Христофоров высказал интересное предположение о причине расформирования Восточного отдела. Она состояла не только в том, что сотрудниками были «раскрыты националистические контрреволюционные организации» - «Московский султан-галиевский центр», «Милли Фирка», «Милли-Истиклял», «Алаш», «Мусават», якобы переплетенные между собой целями и деятельностью своих лидеров8. Но расформирование отдела было связано также с отказом большевистского руководства от идеи мировой революции.
Сегодня проблема освещения значимости источников, раскрывающих чекистский «исламский» дискурс, рассматривается с крайних точек зрения. Либо исламоведы отрицают эту значимость, считая, что подобного рода источники искажают реальность бытия мусульманского сообщества, либо ограничиваются только ими.
Опытный архивист B.C. Христофоров ставит точку в спорах на сей счет. «Мы не можем, - пишет он, - полностью доверять информации, содержащейся в материалах органов госбезопасности, как и считать ее объективной, но можем использовать эту документацию как источник для понимания исламского дискурса, формировавшегося государственным репрессивным аппаратом и использовавшегося работниками ОГПУ и НКВД»9.
Вспомним в этой связи мысль Д.Ю. Арапова, которая им неоднократно высказывалась на научных конференциях: исследование истории советской политики в отношении ислама в течение первых
десяти лет после Октября 1917 г. невозможно без обращения к документам органов государственной безопасности, поскольку в сфере, связанной с проведением этой политики, эти документы обладают принципиально важной, едва ли не первостепенной познавательной ценностью.
Если говорить об историографии, то работы историков, как известно, также несут в себе определенную субъективность, зависящую во многом от обстоятельств жизни общества, в котором они живут и трудятся. Эту мысль можно подтвердить тенденцией в казахской историографии последних лет. С одной стороны, практически все новые независимые государства, обретшие суверенитет в результате распада СССР (Республика Казахстан - не исключение), стремятся к национальной консолидации, интеграции полиэтнического населения в единое сообщество, что вполне логично в сложившихся обстоятельствах. Историки работают на укрепление этого стремления. Но, с другой стороны, наблюдается националистическая крайность: резко обличить всю политику Советов в отношении народов Средней Азии. B.C. Христофоров оценивает это точно и справедливо: «Заклеймить и обличить советское наследие ровно с той же силой, как это делали советские идеологи и ангажированные ученые, только поменяв полярность». Отметим и другую мысль автора книги: «Идеологические тренды начала 1990-х годов упорно демонстрируют свою живучесть, мешая региональному научному знанию выходить на мировой уровень»10.
В условиях, когда современные исследователи испытывали дефицит источников, B.C. Христофоров смог пролить свет на методы работы и выработку оценочных механизмов органов ГПУ-ОГПУ в отношении казахской интеллигенции. «Судя по материалам НКВД КазССР, - пишет он, - в 1921 г. в Оренбурге возникла "контрреволюционная казахская националистическая организация алаш-ордын-ского толка"»11. Часть активистов «организации» после перенесения столицы Казахстана в Кзыл-Орду в 1925 г. покинула Оренбург, другая осталась.
Как показывает B.C. Христофоров, в материалах ЦА ФСБ России содержится уникальный документ, позволяющий реконструировать схему взаимодействия между различными лидерами и сторонниками «Алаш» в период 1921-1928 гг., - копия «Приблизительной схемы казахской подпольной организации», перерисованная 5 мая 1958 г. помощником военного прокурора Туркестанского военного округа капитаном юстиции Шуриным. В этом документе Оренбург отмечен как важное место деятельности «алашевцев», именовавшееся «Оренбургским центром». «Судя по схеме, он сохранял особый организационный статус в 1921-1924 гг. Именно из Оренбурга, где находился "цвет" движения, шла координация деятельности его сторонников, проживавших в Москве, Петрограде, Ташкенте, Самарканде, Чимкенте, Аулие-Ата, Алма-Ате, Петропавловске, Семипала-
тинске, Тургае, Акмолинске, а также Париже и Берлине. По другим источникам, география деятельности организации была несколько иной: Южно-Казахстанская, Актюбинская и Западно-Казахстанская области. Она имела также "ответвления" в Башкирии (группа Джу-магалиева) и в Оренбурге (группа Саулгабаева). В общем, деятельность "Центра" простиралась везде, где проживали находившиеся под наблюдением спецслужб сторонники Букейханова и его идей»12.
Дополнительно привлеченные источники позволили B.C.
Христофорову выявить большее количество имен алаш-ордынцев, чем это было известно исследователям ранее. Проведенный им сравнительный анализ материалов показывает, что обнаруженная им «схема подпольной организации» носит более универсальный и информативный характер. Количество «подозрительных» персонажей в схеме заметно больше. Кроме того, обращает на себя внимание не уточненная география деятельности «подпольной организации», что свидетельствует об отсутствии четкого понимания сущности происходивших процессов и дефиците информации у работников местного и центрального аппаратов ОГПУ
Рассекреченные и вводимые в научный оборот документы и материалы ЦА ФСБ России позволили раскрыть ранее неизвестные факты политической биографии Букейханова и во многом, благодаря этому, дополнить историю создания и функционирования партии «Алаш» и казахского автономного правительства Алаш-Орды. Анализ архивных документов позволил понять механизм деятельности советского партийно-государственного аппарата по организации преследования инакомыслящих в СССР, «созданию» советскими спецслужбами мифических «антисоветских» и «националистических» организаций, арестам их «участников» и проведению показательных судебных процессов.
Безусловно, в государственном аппарате Киргизской (Казакской) АССР в 1920-е гг. было много сторонников Алаш-Орды, так как подавляющее большинство казахской интеллигенции разделяли программные положения партии «Алаш», мечтали об автономии, но в составе России. При этом, как показывает работа B.C. Христофо-рова, они не предпринимали никаких противоправных действий, не готовили никаких выступлений против существующего режима большевиков.
Сотрудники спецслужб, что явствует из сочиненных ими обзоров, работали весьма тщательно, скрупулезно собирая необходимые большевистской власти материалы: они, действительно, открывали Восток политической элите Советского государства. Даже при негативном, предвзятом отношении к советскому периоду историк-профессионал вынужден это признать. Сотрудники Восточного отдела готовили исчерпывающие исторические обзоры «национально-религиозного движения». В этих целях были налажены деловые отношения с различными учреждениями, располагавшими информацией
по Востоку. В первую очередь это был Наркомат по иностранным делам, внешнеторговые организации и информационные агентства. Интенсивность работы над созданием обзоров показана в специальной таблице, составленной B.C. Христофоровым13.
В связи со сказанным не требует пояснения мысль B.C. Христо-форова о том, что репрессии 1930-х гг. против мусульманских лидеров были хорошо подготовлены14.
Из книги можно узнать новую информацию о том, что «в 1927 г. в недрах Восточного отдела ОГПУ уже обсуждалась мысль об объединении "алашордынцев" с "Султангалиевским центром". Циркуляр ВО ОГПУ № 156522 от 8 июля 1927 г., подписанный помощником начальника X. Петросьяном, содержал следующие установки: внутрипартийные разногласия в ВКП(б) и англо-советский разрыв "оживили антисоветские группировки". Намечается планомерное наступление внутри Казахстана, с упором на национальные формирования и блок с антисоветской интеллигенцией других восточных районов, вплоть до выступления в проектируемый султан-галиев-ский "Центр". В качестве основных М. Султан-Галиеву и его сторонникам в Крыму, Татарии, Башкирии, Дагестане и Азербайджане были выдвинуты обвинения в распространении идей "пантюркизма", попытках создания единого "Туранского государства"»15.
Большевистскому руководству необходимо было понять, как «интеллектуальное меньшинство» восточных окраин страны будет влиять на мусульманские массы трудящихся. Материалы ЦА ФСБ России дали возможность B.C. Христофорову придти к заключению, что «по мере поступления разносторонних сведений ВО ОГПУ сделал вывод, ставший неутешительным прогнозом будущего для национальной интеллигенции и мусульманского духовенства, которые были причислены к "контрреволюции", к силам "нелояльным к советской власти", объединявшим свои усилия в борьбе против советской власти с целью сохранения своего влияния на широкие слои населения»16.
Попутно встает вопрос о термине «мусульманская интеллигенция», который использовался сотрудниками спецслужб 1920-х гг. По мнению B.C. Христофорова, «выражение "мусульманская интеллигенция" отражает и дух времени, и сущность процессов, подтверждая схожесть национально-религиозной идентификации мусульманских народов Российской империи и Советской России»17. Однако в восприятии человека русской культуры было бы, видимо, правильнее разделить религиозную и национальную элиту «мусульманских» регионов СССР.
Религиозное и национальное в конкретике повседневности могло тесно переплетаться, что видно, например, из деятельности движения «Алаш». Из книги мы узнаем, что в 1926 г. «выступивший на совещании первый секретарь Казбюро ВКП(б) Ф.И. Голощекин заявил, что на территории Казахстана не было панисламистского
движения, но назвал другую проблему - Алаш-Орда. По мнению Голощекина, деятельность бывших членов Алаш-Орды создавала большие затруднения для большевизации национальных кадров в Казахстане. Заметим, что на совещании в ЦК ВКП(б) присутствовал высокопоставленный представитель ОГПУ Я.Х. Петере. ОГПУ, находившееся по контролем и руководством ЦК ВКП(б), занималось выявлением инакомыслия в СССР, в рамках своей компетенции оказывало содействие укреплению советской власти в национальных республиках. В этих целях сотрудники ОГПУ и его подразделений на местах преследовали всех политических оппонентов, а также всех, кто высказывал любую критику либо несогласие с проводимыми большевиками мероприятиями, за связь с "националистическими" буржуазными элементами (панисламистами и пантюркиста-ми)»18.
Научные труды B.C. Христофорова подталкивают исследователей к решению целого ряда актуальных проблем. Каков был уровень эффективности работы российских контрразведчиков? Какую пользу (а может быть и вред) они принесли политической элите? В чем сходство и каковы различия в деятельности отечественных агентов ГПУ-ОГПУ и их западных коллег? Почему мусульманские общественно-политические движения ставились спецслужбами в один ряд с эсеровскими, меньшевистскими и другими «антисоветскими» организациями, рассматривались как «антисоветское подполье»?
С другой стороны, труды B.C. Христофорова показывают пример плодотворного изучения этой сложной проблематики на основе документов российских спецслужб, постановки исследовательских вопросов и поиска ответов на них.
Примечания Notes
1 Толъц В. «Собственный Восток России»: Политика идентичности и востоковедение в позднеимперский и раннесоветский период. Москва, 2013; Eden J., Sartori Р., De Weese D. Moving Beyond Modernism: Rethinking Cultural Change in Muslim Eurasia (19th - 20th Centuries) // Journal of the Economic and Social History of the Orient. 2016. Vol. 59. No. 1-2. P. 1-36.
2 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019.
3 Христофоров B.C. Политический сыск и «мусульманский вопрос» начала XX в.: Сбор и оценка информации о мусульманах Степного края // Вестник Омского университета. Серия: Исторические науки. 2018. № 3 (19). С. 183-190; Христофоров B.C. К истории геополитического противостояния на Северном Кавказе // Вестник российской нации. 2014. № 1 (33). С. 58-64.
4 Христофоров B.C. Степной край в политическом, экономическом и
культурном пространстве Российской империи: взгляд российской контрразведки (1914 - 1917 годы) // Новая и новейшая история. 2020. № 2. С. 146-156; Христофоров B.C., Гусева Ю.Н. Ишанизм как аналитическая категория в документах Восточного отдела ОГПУ и его подразделений в 1920-е годы // Вестник Челябинского государственного университета. 2020. № 9 (443). С. 70-75; Христофоров B.C., Гусева Ю.Н. Военная стратегия Советского Союза в Афганистане: Просчеты планирования и общественное неприятие // Quaestio Rossica. 2020. Т. 8. № 2. С. 382-398.
5 Христофоров B.C. Советские службы открывают Восток. Москва, 2019. С. 11.
6 Арапов Д.Ю., Косач Г.Г. Ислам и мусульмане по материалам Восточного отдела ОГПУ: 1926 год. Нижний Новгород, 2007; Гусева Ю.Н. Российский мусульманин в XX веке (на материалах Среднего Поволжья). Самара, 2013.
7 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С. 25.
8 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С. 43.
9 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С. 77.
10 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С. 113.
11 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С. 107.
12 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С. 79.
13 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С. 16.
14 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С. 76.
15 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С. 81.
16 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С. 35.
17 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С.35.
18 Христофоров B.C. Советские спецслужбы открывают Восток. Москва, 2019. С. 98.
Автор, аннотация, ключевые слова
Сенюткина Ольга Николаевна - докт. ист. наук, профессор, Нижегородский государственный лингвистический университет им. H.A. Добролюбова (Нижний Новгород)
В контексте современной историографии российских органов разведки и контрразведки оценивается новая книга известного военного историка и архивиста, специалиста в области истории российских органов государственной безопасности B.C. Христофорова. Эта книга - «Советские спецслужбы открывают Восток», - опубликованная издательством Российского государственного гуманитарного университета в 2019 г., всесторонне раскрывает организацию и деятельность Восточного отдела Объединенного государственного политического управления (ОГПУ).
В первую очередь автор статьи оценивает источниковую базу книги. Достоинство источниковой базы состоит не только в ее обширности, но прежде всего в том, что ее основу составляют совершенно новые, ранее неизвестные документы, сохранившиеся в российских и казахстанских архивах. Эти документы, обнаруженные и использованные B.C. Христо-форовым в своих научных исследованиях, долгое время находились на секретном хранении и были совершенно недоступны историкам. По оценке автора статьи, именно эти документы позволили ученому всесторонне показать работу Восточного отдела ОГПУ, его значение для принятия важных решений руководством партии большевиков и Советского государства в области внутренней политики. Автор статьи считает обоснованным выводы B.C. Христофорова о том, что на протяжении длительного времени в среде советского руководства были широко распространены недоверие к мусульманам и убежденность в антигосударственном характере любых форм общественно-политической активности мусульманских народов России.
Советская власть, Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ), Восточный отдел ОГПУ, контрразведка, ислам, Казахстан, историография, B.C. Христофоров.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Eden, J., Sartori, P., and De Weese, D. Moving Beyond Modernism: Rethinking Cultural Change in Muslim Eurasia (19th - 20th Centuries). Journal of the Economic and Social History of the Orient, 2016, vol. 59, no. 1-2, pp. 1-36. (In English)
2. Khristoforov, V.S. К istorii geopoliticheskogo protivostoyaniya na Sever-nom Kavkaze [On the History of Geopolitical Confrontation in the North Caucasus.]. Vestnikrossiyskoynatsii, 2014, no. 1 (33), pp. 58-64.(InRussian)
3. Khristoforov, V.S. Politicheskiy sysk i "musulmanskiy vopros" nachala XX v.: Sbor i otsenka informatsii о musulmanakh Stepnogo kraya [Political Investigation and the "Muslim Question" of the Early 20th Century: Collection and Evaluation of Information about Muslims of the Steppe Region.]. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya: Istoricheskiye nauki, 2018, no. 3 (19), pp. 183— 190. (InRussian)
4. Khristoforov, V.S. Stepnoy kray v politicheskom, ekonomicheskom i
kulturnom prostranstve Rossiyskoy imperii: vzglyad rossiyskoy kontrrazvedki (1914-1917 gody) [The Steppe Region in the Political, Economic, and Cultural Space of the Russian Empire: A View of Russian Counterintelligence (1914 - 1917).]. Novaya i noveyshaya istoriya, 2020, no. 2, pp. 146-156. (In Russian)
5. Khristoforov, V.S. and Guseva, Yu.N. Ishanizm kak analiticheskaya kat-egoriya v dokumentakh Vostochnogo otdela OGPU i ego podrazdeleniy v 1920e gody [Ishanism as an Analytical Category in the Documents of the OGPU Eastern Department and Its Subdivisions in the 1920s.]. Vestnik Chelyabinsk-ogo gosudarstvennogo universiteta, 2020, no. 9 (443), pp. 70-75. (In Russian)
6. Khristoforov, V.S. and Guseva, Yu.N. Voyennaya strategiya Sovetskogo Soyuza v Afganistane: Proschety planirovaniya i obshchestvennoye nepriyatiye [Soviet Military Strategy in Afghanistan: Errors of Planning and Public Condemnation.]. Quaestio Rossica, 2020, vol. 8, no. 2, pp. 382-398. (In Russian)
(Monographs)
7. Guseva, Yu.N. Rossiyskiy musulmanin v XX veke (na materialakh Sred-nego Povolzhya) [Russian Islam in the Twentieth Century (Based on the Materials of the Middle-Volga Region).]. Samara, 2013, 415p. (In Russian)
8. Khristoforov, V.S. Sovetskiye spetssluzhby otkryvayut Vostok [The Soviet Secret Services Discover the East.]. Moscow, 2019, 300 p. (In Russian)
9. Tolz, Vera. "Sobstvennyy Vostok Rossii": Politika identichnosti i vosto-kovedeniye v pozdneimperskiy i rannesovetskiy period ["Russia's Own Orient": The Politics of Identity and Oriental Studies in the Late Imperial and Early Soviet Periods.]. Moscow, 2013, 332 p. (In Russian) = Tolz, Vera. Russia's Own Orient: The Politics of Identity and Oriental Studies in the Late Imperial and Early Soviet Periods. Oxford: Oxford University Press, 2011, 216 p. (In English)
Author, Abstract, Key words
Olga N. Senyutkina - Doctor of History, Professor, Dobrolyubov Nizhny Novgorod State Linguistic University (Nizhny Novgorod, Russia)
The author analyzes a new book by V.C. Khristoforov, a well-known military historian and archivist, an expert in the history of national security service, placing it in the context of the modern history of Russian Intelligence and Counterintelligence. The book titled "The Soviet Secret Services Discover the East" published by the Russian State University for the Humanities in 2019 gives a comprehensive insight of the structure and activities of the Eastern Department of the Unified State Political Administration (OGPU).
The author of the article starts with the estimation of the book's reference sources. The latter are appreciated not only for their wide scope, but also for the fact that the bulk of them are entirely new, unknown documents found by V.C. Khristoforov in Russian and Kazakhstan archives. These documents, hav-
ing been in secret storage for a long time, were completely inaccessible for historians. The author of the article notes that it is these materials that allowed the researcher to reveal the operation of the Eastern Department of OGPU, its importance for the leadership of the Bolshevik party and Soviet state to make critical decisions in the area of domestic policy. The author argues that V.C. Khristoforov's conclusions are well-grounded, citing that for quite a long time the Soviet leaders normally entertained suspicion for Muslims and the conviction that any form of social and political activity of Muslim peoples of Russia was targeted against the Soviet state.
Soviet power, Unified State Political Administration (OGPU), Eastern Department (of the OGPU), counterintelligence, Islam, Kazakhstan, historiography, Vasiliy S. Khristoforov.
