CC BY
136
УДК 93/94
DOI 10.21685/2072-3024-2018-1-6
В. В. Кондрашин
ЛУБЯНКА - СТАЛИНУ О ПОЛОЖЕНИИ В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ СССР В 1932-1934 гг.1
Аннотация.
Актуальность и цели. Важнейшей проблемой в отечественной историографии является изучение феномена сталинизма в истории России ХХ в. Его осмысление невозможно без глубокого и всестороннего анализа причин утверждения и механизма функционирования сталинской модели экономики и политического режима. События 1932-1934 гг. - важнейший период становления сталинизма, когда сталинское руководство СССР смогло преодолеть глубочайший кризис сельского хозяйства страны, порожденный негативными последствиями насильственной коллективизации. Цель работы - охарактеризовать такой важнейший источник информации сталинского руководства о положении в сельском хозяйстве страны в данный период, как документы Объединенного государственного политического управления. Они изучены автором статьи в рамках проекта Института российской истории Российской академии наук (РАН) «"Совершенно секретно": Лубянка - Сталину о положении в стране».
Материалы и методы. В основе решения поставленных задач лежат ранее не публиковавшиеся документы Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Они составили источниковую базу настоящей статьи. Проблемно-хронологический метод анализа информационных материалов ОГПУ обеспечивает выявление наиболее острых проблем сельского хозяйства СССР в период кульминации его кризиса, порожденного негативными последствиями сталинской коллективизации и аграрной политики Советского государства начала 1930-х гг. в целом. Принцип объективности, а также диалектического понимания процесса исторического развития, признание причинно-следственной закономерности событий и явлений, важной роли субъективного фактора в истории и комплексного подхода к рассматриваемой теме дают возможность комплексного изучения проблем сельского хозяйства страны и сталинской аграрной политики в рассматриваемый период.
Результаты. На примере анализа информационных материалов ОГПУ показана степень информированности сталинского руководства о положении в сельском хозяйстве СССР в 1932-1934 гг.
Выводы. На основе проведенного анализа можно сделать вывод, что ОГПУ предоставляло сталинскому руководству СССР разнообразную и в большинстве своем достоверную информацию о наиболее важных проблемах сельского хозяйства страны в рассматриваемый период.
Ключевые слова: ОГПУ, сельское хозяйство СССР, колхозы, совхозы, сталинский период, аграрная политика.
V. V. Kondrashin
LUBYANKA - STALIN ON THE POSITION IN THE AGRICULTURE OF THE USSR IN 1932-1934
Abstract.
Background. The most important problem in Russian historiography is the study of the phenomenon of Stalinism in the history of Russia of the twentieth century.
1 Статья подготовлена в рамках гранта РФФИ №18-09-00188 а.
Its understanding is impossible without a deep and comprehensive analysis of the reasons for the approval and functioning of the mechanism of the Stalin model of the economy and political regime. Events 1932-1934 - the most important period of Stalinism formation, when Stalin's Soviet leadership was able to overcome the deepest crisis of the country's agriculture, caused by the negative consequences of forced collectivization. The aim of the work is to describe such an important source of information of Stalin's leadership on the situation in agriculture of the country in this period as the documents of the OGPU. They were studied by the author of the article in the framework of the project of the Institute of Russian history RAS "'Top secret': Lubyanka - Stalin on the situation in the country".
Materials and methods. The basis of the solution of the tasks are previously unpublished documents of the Central archive of the Federal security service of the Russian Federation. They formed the source base of this article. Problem-chronological method of analysis of information materials OGPU provides identification of the most acute problems of agriculture of the USSR during the climax of its crisis, generated by the negative consequences of Stalin's collectivization and agrarian policy of the Soviet state in the early 1930s. The principle of objectivity, as well as dialectical understanding of the process of historical development, the recognition of causation patterns of events and phenomena, the important role of the subjective factor in the history and the comprehensive approach to the topic provide an opportunity for a comprehensive study of the problems of agriculture and Stalin's agrarian policy in the period under review.
Results. On the example of the analysis of information materials OGPU shows the degree of awareness of Stalin's leadership of the situation in agriculture of the USSR in 1932-1934.
Conclusions. On the basis of the conducted analysis we can conclude that the GPU gave Stalin the Soviet leadership is diverse and the majority of reliable information on the most important problems of agriculture in the country during the period under review.
Key words: OGPU, agriculture of the USSR, collective farms, state farms, Stalin period, agrarian policy.
Важнейшим периодом утверждения в СССР сталинизма, сталинской модели социально-экономического развития страны являются 1932-1934 гг. В это время в сельском хозяйстве СССР в результате насильственной коллективизации и принудительных хлебозаготовок разразился глубокий экономический кризис. Выход из этого кризиса стал главной проверкой на прочность сталинского режима, его жизнеспособности. На эту тему опубликовано немало исследований, затрагивающих те или иные аспекты данной проблемы [1]. Но дальнейшее ее осмысление остается по-прежнему актуальным для исследователей, особенно с точки зрения введения в научный оборот новых архивных источников.
В рамках настоящей статьи предпринимается попытка охарактеризовать положение в сельском хозяйстве СССР в указанный период по материалам завершенного проекта Института российской истории РАН «"Совершенно секретно": Лубянка - Сталину о положении в стране». Автор статьи был одним из его участников [2].
В статье анализируется положение в сельском хозяйстве СССР на основе документов Центрального архива Федеральной службы безопасности (ЦА ФСБ) РФ, введенных в научный оборот в результате реализации вышеназванного проекта. Это сообщения, спецдонесения, докладные записки
Объединенного государственного политического управления (ОГПУ) И. В. Сталину на указанную тему. Они существенно дополняют уже известные специалистам документы ОГПУ о положении в советской деревне в сталинский период, представленные в документальной серии «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД» [3].
Документы ОГПУ специфичны. На них лежит печать составлявшей их организации, главной задачей которой была защита существующего политического режима. И ОГПУ выполняло ее всеми своими силами, четко следуя установкам сталинского руководства и лично И. В. Сталина. Отсюда основной акцент в данных документах - обнаружение и устранение негативных явлений во всех отраслях народного хозяйства и в сферах общественной жизни, мешавших или ставивших под угрозу выполнение генеральной линии партии на форсированную индустриализацию и создание колхозно-совхозного строя, угрожавших безопасности советскому государству и его руководству.
Прежде всего в центре внимания ОГПУ в 1932-1934 гг. был ход основных сельскохозяйственных кампаний и состояние производства в колхозах, совхозах и единоличных хозяйствах, а также в отраслях и предприятиях, связанных с ними и обеспечивающих их деятельность. ОГПУ наблюдало за подготовкой и проведением посевной, уборочной кампаний, заготовками хлеба, скота, овощей, работой машинно-тракторных станций (МТС), машинно-тракторных мастерских (МТМ), заготовительных и кооперативных организаций, мельниц, зернохранилищ, состоянием животноводства в общественном и индивидуальных секторах. Также в поле зрения ОГПУ была деятельность работающего на селе хозяйственного, партийного и советского актива низового, среднего и регионального уровня.
Содержащаяся в документах ОГПУ информация - это детальное описание конкретных недостатков и проблем в функционировании колхозно-совхозной системы СССР в пик ее кризиса и в начальный период «организационно-хозяйственного укрепления», своего рода справочник о болевых точках колхозов, совхозов и единоличных хозяйств после «великого перелома».
Так, например, в начале 1932 г. ОГПУ проинформировало сталинское руководство о тяжелейшем положении в животноводческой отрасли колхозов, фактах массовой гибели скота, особенно рабочих лошадей, от бескормицы и ненадлежащего ухода, его «хищническом» уничтожении колхозниками и единоличниками из-за нежелания выполнять планы скотомясозаготовок [4, л. 140-149; 5, л. 98-101; 6, л. 249-253]. Весной 1932 г. в Иваново-Промышленной области ОГПУ установило факт вспашки огородов не обобществленных участков колхозников людской силой, когда в конскую сбрую впрягали людей и пахали на них огород. Данный факт был квалифицирован как результат «дискредитации колхозного строительства со стороны кулачества». ОГПУ и дальше держало в поле зрения Политбюро ЦК ВКП(б) и Сталина состояние рабочего и продуктивного скота в колхозах страны, направляя в их адрес соответствующие записки и сообщения. В них, как правило, выявленные негативные факты на эту тему объяснялись контрреволюционной деятельностью «кулацкого элемента» в деревне [7, л. 57-60].
ОГПУ информировало Политбюро ЦК ВКП(б) и лично Сталина о ходе выполнения наиболее важных постановлений партии и правительства, ка-
сающихся животноводства. Например, в Казахстане осенью 1933 г. ОГПУ выявило факты убоя и разбазаривания скота, розданного колхозникам в индивидуальное пользование. За октябрь-ноябрь 1933 г. было забито на мясо 5200 голов скота. По данным ОГПУ, это произошло в результате агитации «байско-кулацких элементов», распространявших провокационные слухи о «предстоящем голоде», а также неизбежной конфискации розданного скота в счет очередных государственных заготовок. «Сегодня вам дали скот, а завтра его отберут в заготовку», - зафиксировали сотрудники ОГПУ разговор на эту тему бая Устаева в Есильском районе [7, л. 4-56].
С 1933 г. в связи с созданием политотделов при МТС ОГПУ активно участвовало в их работе с помощью заместителя директора МТС по ОГПУ. Именно на него была возложена функция борьбы с «контрреволюционными элементами» в колхозах и МТС. В литературе широко известно, как эта функция осуществлялась в 1933-1934 гг. Но не менее значимой была оперативная работа заместителей директоров МТС по ОГПУ по выявлению и устранению конкретных недостатков в производственной деятельности колхозов и самих МТС.
В документах ОГПУ показано, что в рассматриваемый период советская спецслужба большое внимание уделяла контролю за ремонтом в МТС и МТМ тракторов и их работой в поле. Ее сотрудники и агенты выявляли факты простоев тракторов, ненадлежащего ремонта, дефицита необходимых деталей для его проведения, перебоев в снабжении техники горючим и смазочными материалами, недочетов в заработной плате трактористов и т.д. Одновременно они фиксировали недостатки в организации производства в подчиненных МТС колхозах (невыходы на работу колхозников, срывы темпов основных сельскохозяйственных работ, сверхранний сев зерновых, нарушения правил авансирования и распределения трудодней среди колхозников и т.д.). Причины их в документах ОГПУ традиционно объяснялись «вредительством» пробравшихся в колхозы и МТС бывших кулаков и различных «антисоветских элементов». Они выявлялись, арестовывались и привлекались к ответственности [8, л. 112-117].
Важным сюжетом в документах ОГПУ являются сведения о единоличниках. В них показано нежелание не вступивших в колхозы к 1932 г. единоличников выполнять государственные планы поставок сельхозпродукции, их антиколхозные и «антисоветские» настроения. Они отказывались засевать свои индивидуальные участки, резали скот, чтобы не сдавать его государству, уходили из деревни в города, чтобы не выполнять различные повинности, налагаемые на них местными колхозами и сельскими советами. Последние в свою очередь делали все, чтобы вынудить единоличников вступить в колхоз. Этому способствовала и государственная политика усиления налогового гнета на единоличные крестьянские хозяйства в данный период. В то же время на протяжении 1932-1934 гг. во всех регионах страны сохранялось желание колхозников из-за тяжелейших условий колхозной жизни выйти из колхозов, и они постоянно предпринимали такие попытки, но безуспешно [9, л. 272-281, 297-304].
Документы ОГПУ красноречиво и убедительно описывают трагедию голода 1932-1933 гг. в основных зерновых районах страны и в Казахстане [10, л. 233-235]. Хотя в них не утверждается прямо, что она - результат поли-
тики хлебозаготовок и насильственной коллективизации. Но из контекста приводимых конкретных фактов о недостатках и кризисе колхозно-совхозной экономики и об упадке единоличных хозяйств это однозначно следует. Кроме того, информационные материалы ОГПУ на эту тему - это единственный массовый источник, содержащий сведения о количестве жертв голода и его ужасах в конкретных селениях и регионах страны в 1932-1934 гг. Эти сведения не полны, но они дают представление о географии голода, его эпицентрах и причинах.
В эпицентрах голода ОГПУ вскрывало и оперативно ликвидировало самые крайние его проявления и сообщало об этом руководству страны. Например, 1 августа 1933 г. заместитель председателя ОГПУ Я. С. Агранов направил спецсообщение секретарю ЦК ВКП(б) Л. М. Кагановичу, в котором проинформировал его о ликвидации в г. Армавире Северо-Кавказского края группы людоедов, убивших около 150 взрослых и детей. На допросе арестованные людоеды показали, что делали они это с целью «классовой мести коммунистам» и наживы: «Мы зазываем к себе этих коммунистов и их детей, режем их, сами кушаем их мясо, а больше всего продаем в Армавире как сырое мясо, так и вареное, в виде холодца, колбасы и котлет. В общем - приятное с полезным. И советчиков уничтожаем, зарабатываем на этом деле, и сами питаемся» [11, л. 5, 6].
Документы ОГПУ подтверждают не только факт знания руководством страны и лично Сталиным масштабов голодной трагедии, но и их ответственность и участие в ее наступлении. На эту тему докладная записка ОГПУ на имя Сталина и Молотова от 29 января 1933 г. о пресечении массовых выездов крестьян из пораженных голодом регионов страны [12, л. 7-7 об.]. В ней давался отчет о количестве задержанных органами ОГПУ крестьян -выходцев из Украины, Северного Кавказа и Белоруссии на железнодорожных станциях и в полосе отчуждения, нарушивших сталинскую и молотовскую директиву от 22 января 1933 г. о блокаде голодных районов.
Ценность данного источника в том, что он свидетельствует о знании высшим руководством страны, включая Сталина, самых вопиющих фактов беззакония и произвола, царивших в советской деревне в рассматриваемый период и являвшихся результатом деятельности местных активистов, получивших власть на селе и установку сверху на безоговорочное выполнение государственных заданий по поставкам сельскохозяйственной продукции. Конечно, Сталин и Советское правительство не санкционировало их, но своими жесткими директивами и открытой антикрестьянской политикой создавало почву для их появления и распространения, причем в самых отвратительных и антигуманных формах.
Например, ОГПУ сообщило Сталину 2 июля 1932 г., что 30 июня в колхозе «Перевесье» Вяземского района Западной области по приговору колхозного актива был расстрелян единоличник за кражу овцы, принадлежавшей колхознице данного колхоза [13, л. 96, 97]. Весной 1933 г. ОГПУ установило факты порок крестьян, не сдавших хлеб, в Шаталовском районе Центрально-Черноземной области. В спецсообщении об этом говорилось: «Издевательства сопровождались стрельбой из нагана. Установлен случай ареста и избиения шести человек молодежи, которых привели в школу и подвергли порке плетеным кнутом и железной палкой, после чего их выбросили
раздетыми на дворе на снег» [14, л. 420-422]. Во время уборочной кампании и хлебосдачи 1933 г. на Украине Государственное политическое управление УССР вскрыло «грубейшие нарушения революционной законности и самоуправства со стороны работников партийного и сельского аппарата». В результате избиений активистами рядовых колхозников и единоличников за мелкие кражи и кражи личного скота от побоев умерло 24 человека [13, л. 227-229]. Из документов ОГПУ видно, что все виновные в издевательствах над крестьянами понесли наказание.
ОГПУ следило за производственной деятельностью совхозов, положением в них рабочих, действиями директоров и специалистов. «Маяки социалистического сельского хозяйства» в 1932-1934 гг. оказались в глубоком кризисе, как и все сельское хозяйство страны. Их производственные показатели были крайне низкими, совхозы не выполняли государственных планов поставок сельхозпродукции. В сообщениях ОГПУ объяснение такой ситуации сводится к проблеме крайне низкого обеспечения совхозов СССР продовольствием, жильем и другими ресурсами. По этой причине постоянной проблемой была текучесть кадров. Рабочие и специалисты, не удовлетворенные своим материально-бытовым положением, низкой заработной платой и ее постоянными задержками, отсутствием нормально жилья, уходили из совхозов, спустя рукава работали в поле и на фермах [15, л. 249-252, 347-361; 6, л. 229-233].
ОГПУ активно участвовало в проверках сигналов о фактах воровства и «разбазаривания» продукции совхозов со стороны их руководящего состава. В ряде случаев они подтверждались, в других - нет. Информация о результатах проверок поступала на самый верх, в том числе лично Сталину [16, л. 464-466].
В документах ОГПУ показано, что его целью в период основных сельскохозяйственных кампаний было выявление и устранение из советской деревни всех элементов, мешающих их успешному выполнению. Также ОГПУ фиксировало настроения в крестьянской среде и внутри низового деревенского актива и направляло информацию о критических высказываниях в адрес политики советской власти и ее руководства в Политбюро ЦК ВКП(б) и лично Сталину.
Например, в спецсводке секретно-политического отдела ОГПУ от 7 декабря 1932 г. сообщалось, что в ходе массовой операции «по изъятию контрреволюционного элемента» на Украине, выступавшего против хлебозаготовок, было арестовано 7729 человек. В этой же спецсводке приводился следующий пример рассуждений на тему хлебозаготовок «контрреволюционного элемента» в лице секретаря партъячейки села Наталино Харьковской области: «Дураки крестьяне, что терпят, взяли бы дрючки и дали бы хлеба!» [6, л. 303]. В другой из них от 17 июня 1932 г. воспроизведены такие высказывания группы колхозников Нижне-Волжского края: «Все равно колхозник опять останется голодным, коммунисты, не зная урожая, уже определили план хлебозаготовок» [15, л. 293, 294]. Негативное отношение к хлебозаготовкам колхозников, единоличников, представителей руководства колхозов, отдельных коммунистов и активистов отмечено фактически во всех сообщениях ОГПУ на эту тему, особенно в 1932 г. Оно было результатом ухудшение их положения с обеспечением хлебом после выполнения очередного плана.
Кроме того, хлебозаготовки подрывали кормовую базу общественного и личного животноводства в силу завышенности планов и невозможности их выполнения с точки зрения реального состояния сельской экономики [17, л. 49-52; 15, л. 292-298, 425-430].
В связи с недовольством крестьян хлебозаготовками и другими принудительными государственными поставками сельхозпродукции ОГПУ отмечало широкое распространение в советской деревне в 1932 г. настроений «пораженческого характера». Крестьяне ждали войны с Японией и даже надеялись на ее победу над коммунистами. «Работаем на этих чертей последний год, весной коммунистам дадут по шапке. Крестьян совсем замучили налогами, а сами живут лучше, чем раньше буржуи. Скоро придет время, японцы побьют их как мух, и снова мы будем хозяевами», - записали агенты ОГПУ разговор единоличников на эту тему в марте 1932 г. в Иваново-Промышленной области [18, л. 30].
Первоочередной задачей работы ОГПУ на хлебозаготовках было выявление украденного и спрятанного хлеба колхозниками и единоличниками. И его агенты активно действовали в этом направлении: на Кубани, Украине и в других регионах страны были изъяты из тайных ям и «черных амбаров» сотни тысяч пудов скрытого от учета хлеба [6, л. 300-303, 305-308, 332-334].
Как и в промышленности, в сельском хозяйстве борьба с хищениями и нарушениями законности была важнейшим направлением работы ОГПУ в рассматриваемый период. Его документы указывают на факты широкого распространения в советской деревни хищений колхозного хлеба на полях накануне и в период уборочной кампании. Также они свидетельствуют о многочисленных махинациях со стороны причастных к его хранению и перевозке должностных лиц. То же самое относилось и к животноводческой отрасли, где хищения имели место в организациях, осуществлявших мясо- и скотозаготовки.
В первом случае феномен воровства ОГПУ объясняло деятельностью «кулацких и антисоветских элементов» в деревне, толкавших голодных колхозников и единоличников на путь «кулацких парикмахеров» под лозунгом «Воровство - не грех, если ворует голодный». В результате в ряде районов отмечались случаи, когда «бандгруппы обкладывали поля с созревшим хлебом» и по ночам производили «стрижку» колосьев, оказывая вооруженное сопротивление колхозной и совхозной страже [19, л. 87-90].
Во втором случае наряду с деятельностью данных элементов его причиной назывались ОГПУ обычная корысть и стремление к наживе оказавшихся у кормушки руководителей и работников хозяйственных структур, задействованных на заготовках сельхозпродуктов. На наш взгляд, именно это обстоятельство в наибольшей степени соответствовало действительности.
Например, на фоне страшного голода на Украине и в Казахстане в 1932-1933 гг. ОГПУ пресекло массовые хищения муки и зерна с мельниц Всеукраинского управления Всесоюзного объединения местной мукомольно-крупяной промышленности и системы Заготзерно Казахской АССР. На мельницах Украины дельцы расхищали муку за счет «производственной экономии» зерна, осуществляемой путем искусственного увеличения сорности и влажности зерна при его приемке от крестьян на помол [16, л. 453-460]. В Казахстане служащие Заготзерно в сговоре с возчиками хлеба из глубинок
на станции и работниками местных сельсоветов запутывали учет поступавшего хлеба, переводя его принадлежность к «бедняцким хозяйствам», имевшим льготы по поставкам. В результате фиктивные документы позволяли расхитителям образовывать излишки и реализовывать их в своих интересах. По данному делу коллегией ОГПУ было приговорено к расстрелу 16 человек, остальные участники хищений в большинстве своем получили по 10 лет лагерей [20, л. 49, 50].
В 1934 г. благодаря оперативной деятельности заместителей начальников политотделов МТС, являющихся сотрудниками ОГПУ, в советской деревне были ликвидированы многочисленные преступные группы в колхозах и на пунктах приема и хранения хлеба, расхищавшие хлеб. Они состояли из кладовщиков, весовщиков и возчиков; вступив в сговор, они осуществляли хищения путем составления фиктивных квитанций о сдаче хлеба [21, л. 240-245].
ОГПУ постоянно сигнализировало в вышестоящие органы о фактах обмана со стороны местных организаций в отчетности о произведенных работах, а также о нарушениях ими различных постановлений правительственных органов по вопросам сельского хозяйства.
Например, проверками ОГПУ постоянно выявлялись расхождения данных учета посевных площадей по представленной отчетности с фактически засеянной площадью. Делалось это руководством колхозов и районов с целью избежать ответственности за невыполнение плана посевной и получения премий за ее «успехи». В результате вышестоящие органы планировали завышенные задания по хлебозаготовкам, основанные на «приписках» посевных площадей [6, л. 20-27; 7, л. 396-402]. Издержки такого «планирования» приводили к ситуации невозможности выполнения плана хлебозаготовок, поскольку он был основан на обмане и «очковтирательстве». Но местные власти, совершившие их, не были заинтересованы в их раскрытии и, чтобы выкрутиться, делали все, чтобы выполнить план любой ценой, прежде всего за счет административного нажима на колхозы и единоличников, изъятия у них всего имеющегося в распоряжении хлеба. Так и происходило в советской деревне в 1932-1933 гг. Результатом этого был голод [22].
ОГПУ вскрывало различные формы махинаций и незаконной деятельности руководства районов, колхозов, совхозов, стремившихся всеми средствами обеспечить выполнение государственных заданий. Например, в октябре 1933 г. ГПУ Украины установило факты принуждения местным руководством работников заготпунктов принимать в счет выполнения плана хлебосдачи недоброкачественное недозрелое и влажное зерно. Под угрозой ареста и составления актов о «срыве красного обоза» они вынуждены были принимать его, что приводило к порче зерна на заготовительных пунктах [23, л. 262, 263].
Контроль над пунктами хранения зерна, наличием семенного фонда в колхозах, его качеством был постоянной задачей ОГПУ. Оно регулярно проводило проверки состояния зерновых запасов и семенного фонда в регионах и докладывало о них комитету заготовок при СНК и руководству страны. Например, весной 1934 г. оно установило на целом ряде пунктов Заготзерно факты зараженности зерна клещом [24, л. 340-345]. Тогда же были выявлены факты непригодности к посеву семян зерновых и технических культур в Западной области [7, л. 396-402]. Случаи массового самовозгорания зерна
на складах и элеваторах Заготзерно были обнаружены в декабре 1934 г. [25, л. 50-55].
В ряду нарушений местными властями в 1933-1934 гг. различных постановлений правительственных органов по вопросам сельского хозяйства, выявленных ОГПУ, - организация сверхплановых закупок хлеба в колхозах и единоличных хозяйствах. Было установлено, что ради выполнения спущенных сверху планов хлебозакупок в регионах широкое распространение получила практика принуждения колхозников к продаже хлеба. Их вызывали в сельский совет и под угрозой исключения из колхоза устанавливали «нормы» продажи хлеба [7, л. 408-410].
Документы ОГПУ характеризуют положение «кулацкой ссылки», раскулаченных крестьян в районах расселения спецпереселенцев. Голод, цинга, дизентерия - таковы факты на тему их материально-бытового положения в сообщениях ОГПУ [6, л. 208-228]. В спецпоселениях отсутствовали семена для посева огородных и полевых культур. ОГПУ вскрывало данные и другие подобные им факты и сообщало о них руководству страны для принятия срочных мер по изменению ситуации. В противном случае возникала угроза срыва выполнения спецпереселенцами возложенных на них производственных заданий [17, л. 243-243 об.].
ОГПУ констатировало факт враждебных по отношению к советской власти политических настроений большинства находящихся в «кулацкой ссылке» раскулаченных крестьян. В начале 1932 г. в их среде, так же как и в советской деревне в целом, широкое распространение получили слухи о надвигающейся войне между СССР и Японией, а также между СССР и Финляндией. О войне с Японией как избавлении от ненавистной власти коммунистов говорили в спецпоселениях Сибири. Например, в спецсводке ОГПУ о политнастроениях «кулацкой ссылки» в Западной Сибири приводилось следующее высказывание ведущего «пораженческую агитацию контрреволюционного актива» ссылки: «Япония захватила всю Маньчжурию и скоро доберется до СССР, тогда нас обязательно освободят» [15, л. 148-151].
В Ленинградской области ОГПУ зафиксировало распространение слухов среди высланного «финского кулачества» о скорой войне СССР с Финляндией. «Нам помогут наши же братья - финны» - говорили в финских спецпоселениях [15, л. 148.]. Летом 1932 г. в крестьянских спецпоселениях по всему СССР ходили невероятные слухи о том, что Владивосток взят Японией, а Польша и Румыния «ударили с другой стороны», что советской власти «скоро придет конец» [15, л. 417].
Из документов ОГПУ следует, что в среде спецпереселенцев администрация спецпоселений вела особую работу с молодежью. Ставилась цель -оторвать ее от родителей, как правило, настроенных антисоветски, и приобщить к «социалистическому строительству». В ряде случаев эта цель достигалась. Например, в мае 1932 г., как указывается в спецсводке ОГПУ от 1 ноября 1932 г., в Дальневосточном крае группа молодежи спецпереселенцев в количестве 52 человек «ушла от своих родителей-кулаков и организовалась в коммуну имени ХУП-й партконференции».
Но такие примеры были редкими. Судя по материалам ОГПУ, подавляющая масса высланных крестьян не проявляла энтузиазма и трудовой активности на выделенных им участках принудительных работ. Наоборот,
сообщения ОГПУ пестрят сведениями о побегах ссыльных с рудников, спецпоселений, крайне низкой трудовой дисциплине спецпереселенцев на предприятиях, попытках создания ими различных «контрреволюционных организаций». В вышеупомянутой спецсводке ОГПУ от 1 ноября 1932 г. приведены факты вскрытия и ликвидации ОГПУ десятков «контрреволюционных групп» спецпереселенцев [6, л. 227, 228].
Из изученных автором статьи документов следует, что деятельность ОГПУ в 1932-1934 гг. способствовала укреплению производственной дисциплины в МТС, колхозах, совхозах страны, спецпоселениях, а следовательно, и выходу аграрного сектора из кризиса, порожденного насильственной коллективизацией. На наш взгляд, именно информация ОГПУ являлась поводом и основой для принятия постановлений Политбюро ЦК ВКП(б) и советского правительства по устранению выявленных конкретных проблем сельского хозяйства страны в данный период. В этом ценность данного исторического источника.
Библиографический список
1. Кондрашин, В. В. Историки-аграрники России XX - начала XXI вв.: творческий путь и международное сотрудничество : монография / В. В. Кондрашин. -Прага : Босю^ега-Сг, 2014. - 198 с.
2. «Совершенно секретно»: Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.) : сб. документов : в 10 т. Т. 10 (1932-1934 гг.) / отв. ред. А. Н. Сахаров, В. С. Христофоров. - М. : ИРИ РАН, 2017.
3. Кондрашин, В. В. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД: к итогам международного проекта / В. В. Кондрашин // Вопросы истории. - 2013. - № 7. -С. 162-170.
4. Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации (далее - ЦА ФСБ РФ). Ф. 2. Оп. 10. Д. 117.
5. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 508.
6. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 514.
7. ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 64.
8. ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 33.
9. ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 61.
10. ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 73.
11. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 11. Д. 1035.
12. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 11. Д. 978.
13. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 11. Д. 1025.
14. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 11. Д. 7.
15. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 513.
16. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 21.
17. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 20.
18. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 523.
19. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 11. Д. 1496.
20. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 11. Д. 1037.
21. ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 34.
22. Голод в СССР. 1929-1934 : в 3 т. / отв. сост. В. В. Кондрашин. - М. : МФД, 2011-2013.
23. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 1017.
24. ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 924.
25. ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 602.
References
1. Kondrashin V. V. Istoriki-agrarniki Rossii XX - nachala XXI vv.: tvorcheskiy put' i mezhdunarodnoe sotrudnichestvo: monografiya [Agrarian historians of Russia in the XX - early XXI centuries: creative paths and international cooperation: monograph]. Praga: Sociosfera-CZ, 2014, 198 p.
2. «Sovershenno sekretno»: Lubyanka - Stalinu o polozhenii v strane (1922-1934 gg.): sb. dokumentov : v 10 t. T. 10 (1932-1934 gg.) ["Top secret": Lubyanka - Stalin on the situation of the country (1922-1934): collected documents: in 10 volumes. Vol. 10 (1932-1934)]. Execut. ed. A. N. Sakharov, V. S. Khristoforov. Moscow: IRI RAN, 2017.
3. Kondrashin V. V. Voprosy istorii [Problems of history]. 2013, no. 7, pp. 162-170.
4. Tsentral'nyy arkhiv Federal'noy sluzhby bezopasnosti Rossiyskoy Federatsii (dalee -TsA FSB RF) [The Central Archive of the Federal Security Service of the Russian Federation (hereinafter - TsA FSB RF)]. F. 2. Op. 10. D. 117.
5. TsA FSB RF. F. 2. Op. 10. D. 508.
6. TsA FSB RF. F. 2. Op. 10. D. 514.
7. TsA FSB RF. F. 3. Op. 1. D. 64.
8. TsA FSB RF. F. 3. Op. 1. D. 33.
9. TsA FSB RF. F. 3. Op. 1. D. 61.
10. TsA FSB RF. F. 3. Op. 1. D. 73.
11. TsA FSB RF. F. 2. Op. 11. D. 1035.
12. TsA FSB RF. F. 2. Op. 11. D. 978.
13. TsA FSB RF. F. 2. Op. 11. D. 1025.
14. TsA FSB RF. F. 2. Op. 11. D. 7.
15. TsA FSB RF. F. 2. Op. 10. D. 513.
16. TsA FSB RF. F. 2. Op. 10. D. 21.
17. TsA FSB RF. F. 2. Op. 10. D. 20.
18. TsA FSB RF. F. 2. Op. 10. D. 523.
19. TsA FSB RF. F. 2. Op. 11. D. 1496.
20. TsA FSB RF. F. 2. Op. 11. D. 1037.
21. TsA FSB RF. F. 3. Op. 1. D. 34.
22. Golod v SSSR. 1929-1934: v 3 t. [Hunger in the USSR. 1929-1934: in 3 volumes]. Resp. comp. V. V. Kondrashin. Moscow: MFD, 2011-2013.
23. TsA FSB RF. F. 2. Op. 10. D. 1017.
24. TsA FSB RF. F. 3. Op. 1. D. 924.
25. TsA FSB RF. F. 3. Op. 1. D. 602.
Кондрашин Виктор Викторович
доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории России и методики преподавания истории, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40); главный научный сотрудник, Институт российской истории РАН (Россия, г. Москва, ул. Дмитрия Ульянова, 19)
E-mail: [email protected]
Kondrashin Viktor Viktorovich Doctor of historical sciences, professor, head of sub-department of Russian history and history teaching methods, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia); Chief Researcher, Institute of Russian History of the Russian Academy of Sciences (19 Dmitriya Ulyanova street, Moscow, Russia)
УДК 93/94 Кондрашин, В. В.
Лубянка - Сталину о положении в сельском хозяйстве СССР в 1932-1934 гг. / В. В. Кондрашин // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2018. - № 1 (45). - С. 58-69. -DOI 10.21685/2072-3024-2018-1-6.
