CC BY
326
УДК 94(44).02
Грачёв А. Ю.
ВОСПРИЯТИЕ ВОЙНЫ В ПОЗДНЕМ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ (НА МАТЕРИАЛЕ «МЕМУАРОВ» ФИЛИППА ДЕ КОММИНА)
В «Мемуарах» де Коммина отразилась позднесредневековая смена традиционного «рыцарского» восприятия войны новым, «прагматическим». Средневековую войну — рыцарский поединок, войну за веру и справедливость — вытесняет война как средство достижения политических целей, продолжение дипломатии, в котором исход решает не Божья воля, а соотношение сил сторон.
Ключевые слова: история, война, позднее Средневековье, Филипп де Коммин, мемуары, рыцарство, ментальность.
Война и военное дело в истории человеческого общества всегда занимали и продолжают занимать чрезвычайно важное место. Классическая история предстаёт перед нами, прежде всего, как вереница войн, прерываемых кратковременными периодами мира, которые обычно использовались для подготовки к новой войне. Значение войн трудно переоценить. Война служит своего рода мерилом прочности как отдельного человека, так и целого общества, его способности отвечать на вызов извне.
Средние века — время, когда война, в самых разных её проявлениях и последствиях, являлась важнейшим фактором развития западноевропейского общества. Но как война воспринималась средневековым обществом? И особенно интересно — как она воспринималась в переломный момент истории перед необходимостью выбора нового пути развития?
Именно таким моментом становится для Европы «осень Средневековья» — время позднего Средневековья. Начиная с первых лет XIV и до конца XV вв. и далее, специалист по истории Западной Европы в своём распоряже-
нии имеет всё более и более значительную и разнообразную документацию, которая позволяет ему отвечать на большее число вопросов. Появляются трактаты, посвя-щённые искусству войны, охоты, священной истории и истории политической. Но особой популярностью начинают пользоваться жанры мемуаров, автобиографий и биографий — воспоминания о прожитой жизни, полные историй и поучений. Эти жанры по своей популярности как среди читателей, так и среди писателей оставляют позади не только эпическую литературу, но и переживающий в это время глубокий кризис рыцарский роман. Чем же это обусловлено?
Начиная с XIV в. во Франции резко возрастает интерес к истории, и наблюдается расцвет исторических жанров. В предшествующий период времени на литературном поприще господствовала приверженность к всемирно-историческим хроникам и энциклопедическим компиляциям. Новое же историографическое направление, истоки которого мы находим в трудах Жуанвиля и Виллар-дуэна, тяготело к современности, к актуальным событиям своего времени и происшествиям недавнего прошлого1. В результате этого распространение получают такие литературные жанры, как мемуары, биографии, автобиографии и другие исторические сочинения, ввиду сложившихся традиций всё ещё называемые хрониками и историями, а по сути являющиеся, главным образом, отражением современных событий. Именно в ориентировке на современность и частичном освобождении от нарочитого провиденциализма современная историческая наука видит значение историографии XIV-XV вв.
Но даже в формате нового историографического направления, среди всего разнообразия мемуаров, автобиографий и биографий, особняком стоят «Мемуары» Фи-
1 Шишмарев В. Ф. Избранные статьи. М.; Л., 1965. С. 368-369.
72
липпа де Коммина, являющиеся замечательным памятником французской исторической мысли конца XV в.
Анализ «Мемуаров» позволяет понять, каково было отношение к войне в обществе позднего Средневековья, представителем которого был де Коммин.
Увидев свет в 1524 г., «Мемуары» в мгновение ока обретают поразительную популярность. На протяжении XVI-XVII вв. они претерпели более 120 изданий, и были переведены практически на все европейские языки2. Успех и популярность этого произведения были обусловлены тем, что Коммин находился в самой гуще политических событий второй половины XV в., служил у двух могущественных государей, участвовал в нескольких войнах, успел побыть послом и отбыть тюремное заключение. Но главное — он «создал своеобразное историческое и социально-политическое учение, которое обеспечило ему славу одного из проницательнейших умов своего времени»3. Это учение охватывает всю жизнь средневекового общества второй половины XV в. Нет такого аспекта, который не был бы затронут Коммином в его «Мемуарах». Особое место в них занимает война. Коммин не формулирует напрямую вопросы, связанные с войной и военными действиями и не выделяет войну как отдельную категорию, он аккуратно вписывает её в канву повествования.
Прежде чем переходить непосредственно к «Мемуарам», стоит отметить, что само понятие «война» и его восприятие в период позднего Средневековья начинают претерпевать сильные изменения.
Куртуазная культура, со своим особым пониманием войны, переживает глубокий кризис. В основу этого кризиса ложится процесс эстетизации рыцарской культуры,
2 Малинин Ю. П. Филипп де Коммин и его «Мемуары» // Филипп де Коммин. Мемуары. М., 1986. С. 385.
3 Там же. С. 385.
что постепенно приводит к её вырождению в «пышное представление с тщательно обученными актёрами, наслаждавшимися своей игрой и постоянно старавшимися убедить себя в её серьезности»4. Время позднего Средневековья — «один из тех завершающих периодов, когда культурная жизнь высших слоёв общества почти целиком сводится к светским забавам»5. Ослепительные по красоте и изобретательности оформления придворные празднества и турниры, театрально пышные приёмы послов, а в случае военных действий, что для нас особо важно отметить, — сборы больших армий и устройство лагерей, напоминавших города и игравших яркими красками шатров и палаток (как например лагерь герцога Карла Бургундского при Нейсе в 1474 г.6), — всё это создавало тот ореол величия и рыцарственности, о воздействии которого говорит применительно к себе Коммин: «Я лишь поражался, что кто-то осмеливается сражаться с моим господином (герцогом Карлом Бургундским. — А. Г.), поскольку считал его величайшим из всех»7. Стоит отметить, что это говорит человек, впоследствии склонный к осуждению столь крайнего излишества во всём и критически настроенный к этой своеобразной «рыцарской игре».
Постепенное разложение рыцарской культуры и превращение её, по сути, в театрализованное представление приводит к крушению существующих в этой культуре идеалов. Таким образом, проблема восприятия войны непосредственно связана с понятием культурных ценностей эпохи Средневековья. Упадок традиционных институтов или их постепенное загнивание и утрата привычными
4 Kilgour R. The Decline of Chivalry as Shown in the French Literature of the Late Middle Ages. Cambridge, 1937. P. 227.
5 Хёйзинга Й. Осень Средневековья. М., 1995. С. 85.
6 Коммин Ф., де. Мемуары. M. 1986. С. 134.
7 Там же. С. 28.
идейными ценностями их прежнего значения порождали чувство неуверенности в настоящем и будущем или, в более редких случаях, надежду, что всё идёт к лучшему. Это были те важные побудительные мотивы, которые ставили человека перед выбором: отстаивать и утверждать старые ценности и их восприятие, или пробить путь новым понятиям и представлениям. По сути, именно эта проблема побуждает позднесредневековых авторов браться за перо.
Из наличия противопоставления взглядов мы можем сделать вывод, что восприятие войны в позднем Средневековье было различно. Это различие выражается в приверженности старым, утвердившимся, или новым, набирающим силу, ценностям. Наличие различных взглядов даёт нам право говорить о двух позициях восприятия войны в позднем Средневековье: традиционной — назовём её «рыцарской», и новой — «прагматической».
Наличие двух позиций, отражающих старое и новое, характерно для позднесредневекового общества. Для более детального изучения восприятия войны в позднем Средневековье мы должны рассмотреть каждую из позиций отдельно, разобравшись, на чём она основывалась и что именно в ней заключалось.
Традиционное восприятие войны складывается постепенно, по мере того, как растёт и набирает мощь рыцарское сословие. Своеобразное восприятие войны этим сословием представляет собой синтез христианских идей и варварских представлений, где от христианства взята морально-этическая составляющая, освещающая проблематику справедливости и несправедливости войны, возможности и невозможности убийства и т. д., а другая, более архаичная, составляющая заключает в себе отношение к войне как единственному достойному делу, поощряет чувственное восприятие, радость войны, жажду боя.
Таким образом, «рыцарское» восприятие имеет ряд особенностей, берущих своё начало в дохристианский период. К XIII в. оно достигает своего апогея и постепенно начинает затухать. Дуалистическое восприятие войны сохраняется и в позднем Средневековье, что характерно выражается в двух обязательных аспектах «традиционной» позиции. Первый из них: война должна быть справедлива. Второй: война — единственное занятие, достойное рыцаря, приносящее ему радость. Рассмотрим их более подробно.
Первый постулат «традиционной» позиции: война должна быть справедлива. Соблюдение справедливости, данной Богом, вменялось в обязанности всем членам средневекового общества, на рыцарство же возлагалась функция её поддержания. Существовало даже представление, что рыцарство было учреждено именно с этой целью после первого акта несправедливости на земле — убийства Авеля его братом Каином8.
В литературе XV в., как и во всей предшествующей средневековой литературе, одним из горячо обсуждавшихся вопросов был вопрос о справедливых и несправедливых войнах. В христианской традиции, восходящей своими корнями к Аврелию Августину, зло, принесённое войной, могло быть оправдано только её справедливостью: «Необходимо, чтобы предмет тяжбы был очень справедлив, основан на праве и угоден Богу, дабы можно было удовлетворительно ответить за столь великие жестокости, чинимые во время войны»9. Таким образом, любая «рыцарская» война должна быть обязательно справедливой, иначе она становится злодеянием против людей и Бога.
Вторым постулатом «традиционного» восприятия войны является представление о ней как об истинном и
8 Малинин Ю. П. Указ. соч. С. 403.
9 G. de Lannoy. Oeuvres / Ed. Ch. Potvin. Louvain, 1878. P. 389.
единственно возможном занятия рыцаря, приносящее ему «joie» — радость и упоение битвой. Эта радость сродни любовному упоению. Такое отношение к войне начинает складываться в конце XII — начале XIII вв., в период расцвета рыцарской культуры. Знаменитый трубадур конца XII в. Бертран де Борн в своих сервентах пел «о стычках и битвах, прославляя войну и рыцарскую отвагу»10: И нравится мне видеть на полях Поставленные палатки и шатры; И я чувствую большую радость, Когда вижу выстроенных в поле Вооружённых всадников и лошадей. И мне нравится, когда дозорные Заставляют бежать людей с их добром. И мне нравится, когда, позади них, Вижу, как идут много вооружённых людей. И я радуюсь,
Когда вижу осаждённые мощные крепости И сломанные, обрушившиеся стены, И когда вижу армию на берегах, Окружающих ров (с водой), И палисады, закрытые крепкими кольями ... Я вам говорю, что не нахожу столько удовольствия В еде, питье и сне,
Чем когда слышу, как кричат «В атаку!»11.
В XV в. мы видим другие слова, но содержание остаётся таким же: рыцарская культура не изменяет себе. «Весёлая вещь война. На войне любишь так крепко. Если видишь добрую схватку и повсюду бьётся родная кровь, сможешь ли ты удержаться от слёз! Сладостным чувством самоотверженности и жалости наполняется сердце!.. И ведомо тебе такое чувство восторга, какое сего не познавший
10 Пуришев Б. Лирическая поэзия Средних веков // Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. М., 1974. С. 5.
11 Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. М., 1974. С. 315.
передать не может никакими словами ... Ведь обретаешь ты такую силу и окрылённость, что более не ведаешь, где находишься.»12. Как в XII, так и в XV вв. рыцарская культура воспринимает войну как своеобразный праздник жизни, где можно «ощутить сладостное чувство любви и жертвенности». Таким образом, «рыцарская» война должна быть доблестна, иначе она перестаёт быть рыцарской.
Восприятие войны как сражения, прежде всего, рыцарей широко распространено в позднесредневековой историографии. Такой её описывают Фруассар, д'Эскуши, Монстреле, Шателлен, Оливье де Ла Марш. Война ими описывается в основном при помощи «старых» понятий и ценностей, и является, в первую очередь, поприщем доблести, верности, долга, подвигов во имя справедливости — основных добродетелей «рыцарской» войны. С самого начала позднесредневековые авторы заявляют, что будут писать «о благородных деяниях, победах, доблестных поступках и воинских подвигах»13, «величайших чудесах и прекрасных воинских подвигах, кои произошли в ходе величайших баталий»14.
Повествуя об ужасах средневековой войны, они обрамляют их восхвалением сеньоров, красочно описывая славные деяния, дорогую одежду, богатую утварь. Реалии средневековой войны отходят на второй план и идут фоном к прославлению рыцарских добродетелей. Это — попытка приукрасить войну, спрятать саваны в шелка и бархат. Средневековые авторы «наряжали войну, как одевали в наряд крепости — их декор изобиловал арабесками, а над ними хлопали на ветру знамёна и вымпелы, развева-
12 Biieil J., de. Le Jouvencel / Ed. С Favre et L. Lecestre. 2 vos. P., 1887-1889. P. 63. (Пер. Сильвестрова).
13 Хёйзинга Й. Политическое и военное значение рыцарских идей в позднем средневековье // Человек. 1997. № 5. С. 69-79.
14 Хёйзинга Й. Осень Средневековья. С. 73.
лись султаны»15. «Рыцарское» восприятие представляет войну как акт справедливости, где доблестные воины, обретая славу, повергают своих врагов, человеческими руками свершая божественное правосудие.
Помимо столь куртуазного восприятия войны было и другое. Война к концу XV в. приобретает всё более жестокий характер, выбивая почву из-под ног певцов старой «рыцарской» войны, срывая с себя красочность и позолоту игры. Война теперь внушала страх. Впервые её истинное лицо показал Жан Коломб на одной из страниц «Великолепного часослова», рядом с молитвами двадцатого часа всенощной за усопших изобразив, как «сражающиеся воины в страхе отступают, в то время как армия призраков, выстроившись в боевые порядки, наступает, ведомая всадником на белом коне»16.
Новая концепция зарождается постепенно в результате планомерного упадка традиционных институтов и утраты привычными идейными ценностями их прежнего значения. Всё это порождало чувство неуверенности за настоящее и будущее, заставляя средневековых авторов переосмысливать окружающую действительность и создавать новые концепции её восприятия. Одну из таких концепций содержат «Мемуары» Филиппа де Коммина — своеобразное историческое, этическое и социально-политическое произведение, охватывающее все сферы общественной жизни позднего Средневековья и служащее прекрасным источником, сообщающим о развитии новых идей в позднесредневековой литературе.
Как же воспринимает войну «проницательнейший ум своего времени», проводник новых идей — Филипп де Коммин?
15 Дюби Ж. Европа в средние века. Смоленск, 1994. С. 244.
16 Там же. С. 243.
Проблемы восприятия войны у Коммина неразрывно связаны с обществом, ведущим эту войну. Говоря в своих «Мемуарах» об обществе, Коммин чётко выделяет только два класса: дворянство и народ, под которым понимает преимущественно горожан. По Коммину, дворянство наделено властью над народом, поскольку несёт бремя военной службы. Отводя дворянству главную роль в обществе, Коммин не придает никакого значения «старому» рыцарству. Сами понятия «рыцарь» и «рыцарство» он если и употребляет, то крайне редко. Как военная организация, рыцарство утратило в его глазах свой смысл существования, и ему он противопоставляет регулярную армию, большинство в которой, с его точки зрения, должны составлять лучники: «По моему мнению, в бою лучники являются решающей силой, когда их очень много.»17. Коммин реалистично смотрит на вещи, понимая, что в силу развивающихся военных технологий рыцарство теряет свое ключевое значение и должно отойти на второй план.
Одно из главных новшеств в восприятие войны Ком-мин вносит благодаря своей новой концепции человека. Если его предшественники определяли мотивацию поступков, исходя из христианско-рыцарской, «традиционной» шкалы этических ценностей, то Коммин, не отрицая эту шкалу ценностей, сам анализирует поступки людей. Исходя из того, что люди по своей природе более склонны к злу, нежели к добру, он видит побудительную причину их действий, прежде всего, в стремлении к личному благу, личной выгоде и очень редко — в желании следовать нравственным заповедям18. Поэтому и войну он видит не как торжество доблести и справедливости, а как «грязное» и «злодейское» деяние, где каждый «всё сжигает повсюду,
17 Коммин Ф., де. Указ. соч. С. 17.
18 Рогинская А. Е. Исторические взгляды Коммина // СВ. 1946. Вып. 11. С. 282.
где только проходит»19. Рассматривая человеческую жизнь с рационалистической позиции, Коммин изображает её в том виде, в каком она предстаёт его проницательному взору: со всем присущим ей злом, войнами, распрями и борьбой, не считая это чем-то ненормальным. Считая, что жизнь — это постоянная борьба противоположностей, Коммин создаёт концепцию всеобщего взаимного противодействия людей и государств, осуществляющегося по воле Бога. «В общем, мне кажется, что Господь не сотворил в этом мире ни одного человека, ни животного, которым не дал бы какую-либо противоположность, чтобы держать их в страхе и смирении»20. Таким образом, каждое государство имеет себе противостоящее. В противовес Франции Бог дал Англию, в противовес Англии — Шотландию, государям Италии противостоят города-коммуны, в Германии друг другу противостоят княжества и т. д.21
Война воспринимается Коммином как результат естественного столкновения частных интересов и интересов отдельных человеческих сообществ, прежде всего — государств, а отнюдь не как способ восстановления божественной справедливости.
Война для Коммина — это средство урегулирования противоречий между государствами, причём не самое лучшее. К войне, по Коммину, нужно прибегать лишь в крайнем случае. Военные действия часто зависят от случайностей, и военные поражения имеют слишком тяжелые последствия, поэтому «нужно остерегаться сражений и не полагаться на их превратности, если только их можно избежать»22. В 1475 г. французский король Людовик XI «побеждает» англичан 600 бочками вина и пенсией, вы-
19 Коммин Ф., де. Указ. соч. С. 111.
20 Там же. С. 207-208.
21 Там же. С. 208-210.
22 Там же. С. 121.
данной английскому королю23. После заключения мирного договора с англичанами, даже не успевшими достать меч из ножен, Людовик «говорил, посмеиваясь, что он гораздо проще изгнал англичан, чем его отец (Карл VII. — А. Г.), ибо он изгнал их, накормив пирогами с дичиной и напоив добрым вином»24. Его позицию полностью одобряет Коммин, приложивший немало сил к заключению этого договора. При этом он добавляет, что если бы король не проявил мудрости, то могло бы случиться то, что было в прошлом, когда дворянское ополчение выступило против англичан и проиграло в 1415 г. битву при Азенкуре, что имело самые бедственные последствия для страны25.
Коммин не противопоставляет дипломатию и войну, исходя из того, что одна должна продолжать другую. Военные победы закрепляются за столом переговоров, и он приводит в пример англичан, которые, хотя чаще всего и побеждали французов на полях сражений, никогда не умели удержать за собой все плоды победы, ибо, «когда бы ни велись переговоры между англичанами и французами, умом и искусностью французы всегда брали верх над анг-личанами»26.
Войну как политическое средство Коммин признаёт лишь в случае её неизбежности, что, однако, не мешает ему преклоняться перед государями, сделавшими её основой своей политики и добившимися успеха, такими, как Мухаммед II — турецкий султан, взявший Константинополь. Но и для успешного ведения войны требуется, прежде всего, большое умение, ибо «при наличии всего необходимого для завоеваний, если нет очень большого ума, то
23 Коммин Ф., де. Указ. соч. С. 154.
24 Roy J., de. Journal (Chronique scandaleuse). T. 2. P. 1896, P. 344.
25 Коммин Ф., де. Указ. соч. С. 241.
26 Там же. С. 221.
всё прочее ничего не стоит...»27. Для Коммина и его «нового» восприятия войны не существует справедливых и несправедливых войн, поскольку он отказывается от самого понятия нравственной справедливости. Коммин иногда представляет войны как акт божественного правосудия, но никогда — человеческого.
Коммин вносит в восприятие войны определённость: война имеет цель — победить. Война теперь воспринимается и ведется по-другому. Рыцарская гордость, высокомерие, в котором Йохан Хёйзинга видит основу рыцарской идеи и самого понятия «рыцарь» («сердцевиной рыцарского идеала остаётся высокомерие... Возвышенное высокомерие превращается в честь, она-то и есть основная точка опоры в жизни человека благородного звания»28), отсутствует у Коммина: «Когда шествует гордыня, следом за ней идут бесчестье и убыток»29; «... в ответ на одного посланца, которого они прислали бы мне, я отправил бы им двоих . враг от этого возгордится. Меня это не трогает. Зато я буду иметь больше сведений о нём, — заключает Филипп де Коммин, — таким образом, честь достаётся тому, кто получит выгоду от войны»30. Это кардинальное изменение отношения к войне: победа любыми средствами. Больше не существует понятия честная сдача (поражение) — честь достается лишь победителю.
Таким образом, если предшественникам Коммина война представлялась ареной борьбы добродетели и порока, доблести и вероломства, то в его глазах она — средство достижения личных целей.
Исходя из анализа «Мемуаров» Филлипа де Коммина, можно отметить значительные изменения в историогра-
27 Коммин Ф., де. Указ. соч. С. 189.
28 Хёйзинга Й. Осень Средневековья. С. 75.
29 Коммин Ф., де. Указ. соч. С. 121.
30 Там же. С. 108.
фической мысли, произошедшие на закате Средних веков. Коммин сознательно предпочёл жанр мемуаров жанру исторических хроник при описании событий, свидетелем которых был сам.
Не претендуя на выражение общечеловеческой точки зрения, автор оставил за собой право на личную оценку описываемых им событий, поступков и мотивов действующих лиц. Значительное место в «Мемуарах» занимает не простое изложение фактов, а авторская оценка и анализ событий, поиск причинно-следственны связей, скрытых мотивов.
Жанр мемуаров предполагает некоторую вольность в изложении фактов. Коммин прямо заявляет, что не всегда соблюдает хронологию при изложении событий, не пересказывает ничего с чужих слов (что было свойственно хроникам до него).
Однако удаленностью от историографической традиции новизна работы Коммина не исчерпывается. В «Мемуарах» заключается ещё и отнюдь не типичное для Средних веков восприятие человека, политики и войны.
Отступая от прежней, условно названной нами «традиционной», позиции в восприятии военных действий, Коммин является предвестником активно развившейся в Новое время «практической» позиции. Не украшая войну, не пытаясь изобразить её как красивый и пёстрый праздник рыцарской доблести и чести, Коммин изображает её такой, какая она была на самом деле, без прикрас. Война для него — больше не поприще для подвигов благородного сословия, а средство политического соперничества, к которому государи прибегают лишь в крайнем случае. Отмечая все превратности и отрицательные последствия развязывания войны, Коммин одобряет дипломатические средства разрешения конфликтов, не разделяя средневековой рыцарской любви к войне как почётной и доблестной самой по себе.
Такой взгляд на военные действия, являющийся отражением изменений, происходящих на закате Средних
веков в социально-политической и культурной жизни общества, получит широкое распространение и развитие в
последующие эпохи.
Источники
Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия ваган-тов. М., 1974.
Коммин Ф., де. Мемуары. М., 1986.
Biieil J., de. Le Jouvencel / Ed. С. Favre et L. Lecestre. 2 vos. P., 1887-1889.
Lannoy G., de. Oeuvres / Ed. Ch. Potvin. Louvain, 1878.
Roy J., de. Journal (Chronique scandaleuse). T. 2. P., 1896.
Литература
Война и армия. Философско-социологический очерк. М., 1977.
Денисон Дж. История конницы. М., 2001.
Дюби Ж. Европа в Средние века. Смоленск, 1994.
Малинин Ю. П. Филипп де Коммин и его «Мемуары» / / Филипп де Коммин. Мемуары. М., 1986. С. 384-437.
Пуришев Б. Лирическая поэзия Средних веков // Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия ваган-тов. М., 1974. С. 5-28.
Рогинская А. Е. Исторические взгляды Коммина // СВ. 1946. Вып. 2. С. 278-291.
Хёйзинга Й. Осень Средневековья. М., 1995.
Хёйзинга Й. Политическое и военное значение рыцарских идей в позднем средневековье / / Человек. 1997. № 5. С. 69-79.
Шишмарев В. Ф. Избранные статьи. М.; Л., 1965.
Kilgour R. The Decline of Chivalry as Shown in the French Literature of the Late Middle Ages. Cambridge, 1937.
Artem Y. Grachev Perception of War in the Late Middle Ages (on the Material of «Memoirs» of Philippe de Commines0
The «Memoirs» of de Commin reflects the changes of late medieval traditional «knightly» conception of war by new «pragmatic»
one. Medieval war regarded as a joust, or war for faith and justice was displaced by war as a means of achieving political goals, the continuation of diplomacy, in which the outcome was determined not by God's will but the correlation of forces.
Key words: war, the Late Middle Ages, Philippe de Commines, memoirs, knighthood, mentality.
