CC BY
106
УДК 430
ВОСПРИЯТИЕ И ПОНИМАНИЕ НАУЧНОГО ДИСКУРСА
Е.В, Харченко, М.А. Занина
SCIENTIFIC DISCOURSE PERCEPTION AND UNDERSTANDING
E.V. Kharchenko, M.A. Zanina
Статья основывается на психолингвистическом представлении о процессах восприятия и понимания речи. В ней предлагается разграничивать научный и на-учно-популярный дискурсы в зависимости от выполняемых функций. Метафора рассматривается как один из способов повышения эффективности научной коммуникации.
Ключевые слова: психолингвистика, профессиональное общение, научный дискурс, восприятие, понимание.
The article is based on the psycholinguistic conception of the processes of speech perception and understanding. The authors suggest differentiating between scientific and popular science discourses according to their functionality. Metaphor is considered as one of the means which increases scientific communication effectiveness..
Keywords: psycholinguistics, professional communication, scientific discourse, perception, understanding.
Поскольку наше исследование выполняется в рамках психолингвистического подхода, мы выбрали определение дискурса, предложенное
В.В. Красных: «дискурс есть вербализованная речемыслительная деятельность, понимаемая как совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическим, так и экстралин-гвистическим планами»1. При этом очень важно, что текст в этом случае выступает как реализация дискурса.
Дэвид Кристал в своем труде «Encyclopedia of English Language», признанном одним из самых авторитетных изданий, посвященных проблемам современной англистики, отмечает, что поиск больших лингвистических единиц и структур находится в центре внимания ученых, представляющих различные дисциплины. На наш взгляд, сейчас на первый план выходит не столько выявление и описание этих структур, сколько их место и возможности функционирования в коммуникации.
Мы считаем актуальным на современном этапе изучение научного дискурса, так как именно благодаря ему не только закрепляются новые знания и понятия о действительности, но и формули-
руются гипотезы. К тому же трудно не заметить, что за последние десятилетия научный дискурс очень изменился и сблизился с такой разновидностью, как научно-популярный дискурс. Исследования Ю.А. Сорокина (1979) показывают разницу между научным и научно-популярным (общеобразовательным) дискурсами, выделяют как особую интернаучную и/или интранаучную коммуникацию. В научно-популярном тексте отсутствуют запрещения на включение в него информационно разнородных структур, и он рассматривается испытуемыми и авторами метатекстов как текст, обслуживающий, прежде всего, популяризацию в ее общеобразовательной форме2. По результатам эксперимента в работе говорится о том, что в отличие от научного научно-популярный текст доступен для читателя любой специальности и с любым образованием; он характеризуется наличием аналогий, метафор, образов, наглядных примеров в качестве аппарата для пояснения приводимых положений; это литературно отшлифованный текст («увлекающий стиль»)3.
Ю.А. Сорокин говорит также о специфике текстов, которые могут обслуживать интернауч-
Харченко Елена Владимировна, д-р филол. наук, профессор, зав. кафедрой культуры и профессионального общения, ЮУрГУ (Челябинск). E-mail: [email protected]
Занина Марина Александровна, старший преподаватель кафедры иностранных языков ЮУрГУ, соискатель кафедры культуры и профессионального общения, ЮУрГУ (Челябинск). Научный руководитель - Е.В. Харченко. E-mail: m_zanina@mai 1 ,ru______________________________
Elena V. Kharchenko, Culture and Professional Communication Chair Professor, Phd (philology), South Ural State University (SUSU, Chelyabinsk). E-mail: [email protected]
Marina A. Zanina, Foreign Languages Chair, senior lecturer, South Ural State University (SUSU, Chelyabinsk), Culture and Professional Communication Chair post graduate (SUSU, Chelyabinsk). Scientific superviser - Prof. Kharchenko Elena Vladimi-rovna, Phd (philology). E-mail: [email protected]
ную и/ или интранаучную сферы популяризации. На первоначальном этапе освоения нового языка науки, по его мнению, они могут иметь своей основой популяризацию в ее общеобразовательной форме (следовательно, текст будет в этом случае обладать признаками, присущими этой форме популяризации). Однако для научного дискурса как раз важен некоторый образ предмета, безразличный к той знаковой форме, в которой он существует, поскольку в научном общении важно в конечном счете понимание не некоторых знаковых средств, а концептуальных построений, репрезентируемых этими знаками4.
Джордж Лакофф развивает в своем труде подобную мысль, предлагая иной подход к категориям и к человеческому мышлению в целом: «Согласно традиционному взгляду, разум абстрактен и дематериализован. Согласно новому взгляду, мышление имеет телесную основу. Традиционный взгляд рассматривает мышление как чисто логическую способность, имеющую дело в первую очередь с суждениями, которые могут быть истинными или ложными. Новый взгляд рассматривает образные аспекты мышления - метафору, метонимию, использование ментальных образов - как центральные для разума, а не как периферийную и несущественную добавку»5. В таком случае мы должны вслед за этим автором признать то, что наш чувственный опыт и способы использования механизмов воображения являются основополагающими в отношении того, как мы создаем категории для осмысления опытных данных. Для нас важны два утверждения. Во-первых, мышление является образным в том смысле, что те понятия, которые не основываются непосредственно на опыте, используют метафору, метонимию, ментальные образы - все это выходит за пределы буквального отражения, или репрезентации, внешней реальности. Именно способность воображения позволяет нам мыслить абстрактно и выводить разум за пределы того, что мы можем увидеть и почувствовать. Способность воображения также является воплощенной - косвенно - поскольку метафора, метонимия и образы базируются на опыте, и часто именно чувственном опыте. Мышление также является образным и в менее очевидном отношении: всякий раз, когда мы производим категоризацию чего-либо способом, который не отражает природу, мы используем общую человеческую способность воображения. Во-вторых, мысль имеет свойства гештальта и таким образом не атомистична: понятия имеют целостную структуру, которая не сводится к простому объединению понятийных «строительных блоков» посредством общих правил6.
В этом плане несомненный интерес вызывает проблема восприятия и понимания дискурса. Порождение, восприятие и онтогенез речи всегда были основными проблемными точками для такого научного направления, как психолингвистика. В
последнее время активно формируется когнитивное направление в современной лингвистике. И направлено оно на исследование когниции познания и разума во всех аспектах его существования.
Нужно сказать, что восприятие традиционно является объектом исследования многих гуманитарных наук. В психологии под восприятием понимается чувственное отображение предмета или явления объективной действительности, воздействующей на наши органы чувств7. С.Л. Рубинштейн в восприятие человека включает и акт понимания, осмысления, поскольку восприятие человека представляет собой единство чувственного и логического, чувственного и смыслового, ощущения и мышления8.
В психолингвистике восприятие - это отражение в сознании человека предметов или явлений при их непосредственном воздействии на органы чувств, в ходе которого происходит упорядочивание и объединение отдельных ощущений в целостные образы вещей и событий9. При восприятии обязательно задействуется опыт, долговременная память человека, поскольку после восприятия формы в виде сенсорных данных происходит сличение с эталоном, хранящимся в памяти. Восприятие - процесс творческий, саморегулирующийся и требующий обучения и практики.
Все чаще процессы понимания и мышления связывают с образными средствами и в первую очередь - с метафорой. Большое значение метафоре придает С.Л. Рубинштейн, который считает, что функция метафоры — моделирование действительности, именно благодаря метафоре можно коротко и точно передать суть научной идеи или нового явления. Метафора все чаще осознается как способ познания, категоризации и объяснения явлений действительности. Иногда метафора является толчком к открытию новых связей, свойств предметов, поскольку позволяет преодолеть павловский закон отрицательной индукции (торможение восприятия, осознания некоторых свойств объекта из-за присутствия «сильных» раздражителей).
С.Л. Рубинштейн пишет о том, что текст часто не понимается просто потому, что его компоненты выступают для читателя в свойствах, не адекватных связям, в которые включает их контекст. В этом случае понимание осуществляется путем анализа, который, исходя из этих связей, выявляет вещи в других аспектах и свойствах, как бы поворачивает их той стороной, которой они входят в данный контекст. Это открывает путь к пониманию метафор как «образных переносов»10.
Метафоризация выполняет важную роль в фиксации новых научных результатов: сегодня метафора широко применяется при создании профессионально маркированных единиц. Когда имеющиеся средства научного языка не позволяют исследователю высказать то новое, что он открыл, он прибегает к метафоре. При этом именно метафора является «проводником» новой информации. Автор образно выражает свою мысль, подвергает
Когнитивная лингвистика и языки для специальных целей
её когнитивной и чувственной оценке: мозг - компьютер, коммуникация - передача от передатчика к приемнику, общение - шахматная партия, танец, строительство здания и под. В этом случае возможно развертывание метафоры, включение нового предмета или явления в систему новых связей. По наблюдению Е.О. Опариной, отмечается особая ценность метафоры на начальных этапах исследования объекта/явления, когда гипотеза только формируется и возникает особая необходимость как в предположениях о неких свойствах исследуемого объекта, которые задаются метафорами, так и в самом языке, при помощи которого данный объект может быть описан11.
Так, например, термин «дырка» в значении «дефектный электрон» впервые был употреблён Вернером Гейзенбергом в 1931 г. По мере употребления этого термина в специальной литературе ощущение его свежести стёрлось и термин начал употребляться без кавычек. Сегодня, например в информатике, существуют такие термины, как дырочный полупроводник, истощение примеси, грамматика алгоритмического языка и многие другие, которые уже давно являются естественной и неотъемлемой частью данной научной области.
Выразительность термина создаётся разными способами. Самый очевидный путь - использование термина, в основе которого уже лежит метафора. Такие термины называются метафорическими, но необходимо заметить, что даже термины в различных контекстах означают разные вещи. Например, английское слово vehicle может иметь следующие значения: 1) транспортное средство; 2) связывающий состав; 3) ракета; 4) метательный аппарат; 5) световод; 6) растворитель. Поэтому о значении этого метафорического термина мы можем узнать только из контекста: Automobile is а vehicle for transporting people (Автомобиль — это средство для перевозки людей) или Current manned spacecraft are the most complex aerospace vehicles (Современные пилотируемые космические аппараты — это комплексные воздушные корабли). Существует множество примеров и в русском языке. Например, метафорическое словосочетание морская таблица можно понимать по-разному, но оно становится понятным, когда говорится об информатике: «С помощью аналитической машины Ч. Бэббидж надеялся уточнить старые и составить новые математические и морские таблицы, выверить таблицы логарифмов, проверить данные астрономических наблюдений».12 К профессиональной метафоре в современном языкознании отмечается повышенный интерес, так как сегодня это в высшей степени характерное для современной научной прозы явление.
Сегодня в разных профессиональных сферах деятельности функционируют свои метафоры, которые помогают раскрыть сущность нового объекта на основании его сходства с другим объектом, уже известным в иной области знания. Например,
архитектурные метафоры, которые используются в профессиональном дискурсе архитекторов и в речи индивида: храм души, базис мышления, финансовый фундамент, агрессивные балконы, экспрессия здания;
• метафоры в электротехнике: the wire is alive / dead (с англ.: провод под током / провод отключен, буквально: жив /мёртв);
• метафоры в математике: обратный оператор {англ. backward operator), неубывающая функция {англ. nondecreasing function);
• метафоры в географии: пушистые множества, мантия земли, загар пустыни;
• в медицине: увядающая кожа, водолюбивый сорбитол, сияющая молодость, созревание фурункула и многие другие.
Наиболее значимым является рассмотрение проблемы восприятия метафоры с точки зрения слушающего и механизм её действия с точки зрения психолингвистики, которая, как известно, рассматривает процессы (алгоритмы) восприятия и продуцирования речи13, а также когнитивные процессы, взаимодействующие с языковым знанием при продуцировании и понимании языка14. Важно также попытаться указать и те принципы, в соответствии с которыми слушающий понимает метафорические высказывания.
Нами был проведён пробный переводческий эксперимент, в котором принимали участие 40 студентов аэрокосмического факультета Южно-Уральского государственного университета. Материалом исследования послужили отрывки текстов по специальностям: ракетостроение, самолётостроение, вертолётостроение, гидравлика, подъёмно-транспортное оборудование, в которых содержатся метафоры или метафорические термины. Эксперимент показал:
1) многие термины-метафоры утратили свою новизну и уже не воспринимаются адресатом как метафорические словосочетания, так как они часто употребляются и в повседневной жизни (например, английское слово aircraft в значениях «самолёт, летательный аппарат, воздушное судно» или гидравлический термин fluid mechanics в значении «механика жидкостей»);
2) иногда (особенно при переводе текста с иностранного языка на русский), читатель или слушающий не видит в нём метафору и переводит метафорическое выражение или термин отдельными словами (например выражение space vehicle не как космический корабль или ракета, а как космическое транспортное средство), что указывает на непрофессиональную компетентность адресата. К тому же сложность восприятия таких словосочетаний связана с неоднозначностью в их толковании. Также возникают трудности и с метафорическими высказываниями, образно определяющими тот или иной предмет науки. Например, высказывание математика Энглина: «Mathematics is not a careful march down a well-cleared highway, but a journey into a strange wil-
derness, where the explorers often get lost» (перевод с англ. «Математика - это не тщательно отрепетированный марш по чистой мостовой, а путешествие в загадочный мир дикой природы, где часто пропадают исследователи») не воспринимается адресатами (студентами) как метафорическое, так как они просто не знакомы с этим явлением и не могут объяснить его или определить в тексте. Поэтому можно сделать вывод, что метафора или метафорическое высказывание как узко профессиональной направленности, так и научно-популярного дискурса может быть понятно в контексте только профессиональноориентированной или компетентной в этом вопросе личности. Также известно, что процесс извлечения смысла и восприятие формы речи требуют знания лингвистических закономерностей.
Таким образом, сегодня можно говорить о том, что изменяется само понимание научного дискурса. Метафоры уже не воспринимаются в нем как чужеродные элементы, более того, именно благодаря им происходит эффективная передача новых знаний и формирование новых направлений развития мысли.
Именно поэтому рассмотрение метафоры и механизма её функционирования и понимания в текстах, составляющих научно-популярный дискурс, представляется нам наиболее актуальным и интересным, к тому же сфера использования метафоры постоянно расширяется и многие вопросы до сих пор остаются нераскрытыми.
1 Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. С. 375.
‘ Сорокин Ю.А. Психолингвистическое исследование смыслового восприятия научно-популярного текста / Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Шахнарович А.М. // Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. М.: Наука, 1979. С. 287.
3 Там же. С. 278.
4 Там же. С. 266-287.
5 Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении / пер. с англ. И.Б. Шатуновского. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 9.
6 Там же. С. 13.
7 Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб.: ЗАО «Издательство «Питер», 1999. С. 226.
8 Там же. С.235.
9 Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М.: Наука; Сорокин Ю.А. Указ. соч. С. 266-287.
10 Рубинштейн С.Л. Указ. соч. С. 379.
и Опарина Е.О. Исследования метафоры в последней трети XX века // Лингвистические исследования в конце XX века: сб. обзоров. М., 2000. С. 65-77.
12 Шилейко А.В., Шилейко Т.И. Беседы об информатике. М.: Изд-во «Молодая гвардия», 1989. С. 8
13 George A. How not to become confused about linguistics // Reflections on Chomsky: (Essays prepared to honor Noam Chomsky on the occasion of his 60th birthday on December 7, 1988). O.: Blackwell, 1989. P. 92.
14 Tanenhaus M.K. Psycholinguistics: An overview // Language: Psychological and biological aspects. Cambr. etc.: Cambr. UP, 1988. P. 1-4.
Поступила в редакцию 29 октября 2010 г.
