CC BY
26Восприятие и интерпретация межэтнических конфликтов в городском сообществе1
Скалабан И.А., Осьмук Л.А.
В статье поднимается проблема восприятия, интерпретации и оценки конфликтных ситуаций представителями этнических сообществ и теми, кто имеет отношение к выстраиванию межэтнических связей и адаптации мигрантов на территории. Подчеркивается необходимость учитывать субъективный фактор при анализе межэтнических конфликтов и напряженности, а также в конструировании межэтнического интерсубъективного пространства и в реализации национальной политики. Статья построена на результатах групповых интервью, проведенных в ноябре 2014 - январе 2015 гг. в г. Новосибирске. Исследование выявило различия в восприятии и интерпретации проблем, связанных с межэтническими конфликтами; в статье сравниваются различные оценки и дается объяснение интерпретациям, определяющим социальное поведение участников в конфликте и особенности конфликтораз-решения.
Ключевые слова: межэтнические отношения, межэтнические конфликты, интерпретация конфликтных ситуаций, этнизация, пространство межэтнических конфликтов.
Skalaban I.A, Osmuk L.A
Novosibirsk State Technica University
Perception and interpretation of the interethnic conflicts in
city community
This artic e raises a prob em of understanding, interpretation and eva uation of conf ict situations by members of ethnic communities and those re ated to formation of cross-ethnica connections and adaptation of migrants on given territory. It under ines the necessity to account for subjective factor in ana ysis of ethnica conf icts and tension, and in constuction of cross-ethnica intersujective space and rea ization of nationa po icy. Artic e is bui t on the resu ts of series of group interviews that took p ace in november 2014 - january 2015 in Novosibirsk. Research unearthed significant differences in understanding and interpretation of prob ems re ating to ethnica conf icts by given groups. The artic e compares different eva uations and exp ains interpretations that define socia behavior of conf ict paricipants and high ights specifics of conf ict-so ving.
Key words: cross-ethnica re ations, ethnica conf icts, interpretation of conf ict situations, ethnitisation, ethnica conf ict space.
Этнизация городского пространства как «процесс манифестации, а значит, мобилизации этничности, выхода ее в публичную сферу» [Дятлов, 2015. С.9], затронула большинство европейских и российских больших городов, изменив их повседневность. Привычный поток городской жизни уже некоторое время нарушается повседневными конфликтами между представителями различных национальностей, формируя негативный эмоциональный фон, способствуя росту социальной напряженности, усилению мигрантофобии и ксенофобии в городской среде. В ситуации сформированного дискурса целого сегмента социальных отношений возникающие межэтнические конфликты и сопутствующая им социальная напряженность не могут не обсуждаться в городском сообществе. Однако между представлениями и толкованиями произошедших конфликтов и реальными ситуациями, как это часто бывает, слишком большая разница. Сами межэтнические конфликты (или конфликты, интерпретируемые как межэтнические) в зависимости от ситуации приобретают реалистичный и нереалистичный характер, что же касается их восприятия и интерпретации, то они зависят от социальных и личностных факторов: усвоенных социокультурных норм, стратегий и опыта конфликтирования, роли, которую субъект играет/играл в конфликте; устойчивости его позиции, установки; влияния на него других заинтересованных субъектов; личностных качеств (темперамента, тревожности, интеллектуального уровня и др.) и психического здоровья.
Таким образом, чтобы разобраться в конфликтах с участием представителей разных национальностей, а также понять, как они влияют на жизнь города, необходимо рассмотреть различные точки зрения тех, кто является/являлся участниками или как-то влияет/влиял на конф-
ликт, и тех, кто наблюдает/наблюдал или что-либо слышал.
Важным условиям такого анализа является учет контекста, в котором анализируется конфликт. В данном случае речь идет об определенном подходе к пониманию города как социокультурного пространства, в котором разворачивается конфликт, а городского сообщества как межэтнического сообщества [Матрихинин, Уда-лова, 2014], что требует определенного подхода к его анализу. Такой подход, названный социокультурным, обозначили в своей работе Ю.В. Попков и В.Г. Костюк. Он предполагает восприятие этнических общностей как реальных, а не воображаемых; анализа межэтнических взаимодействий на групповом и индивидуальном уровнях в конкретном «местожительстве» межэтнических сообществ, с учетом его социокультурных характеристик, отражающих качественные объективные и субъективные стороны протекающих в нем этносоциальных процессов. [Попков, Костюк, 2016. С.155] Поэтому в качестве субъектов городского межэтнического сообщества можно рассматривать как локализованные этнические группы, занимающие определенные социальные ниши (однотипные позиции, роли, места), а также отдельные этнофоры (при условии позиционирования их именно как представителей определенных этнических групп) [Попков, Тюгашев, 2017. С.10].
Чтобы выявить и проанализировать пространство межэтнических напряжений и конфликтов, их территориальное распределение и спрогнозировать их последствия, в ноябре 2014 - январе 2015 гг. в г. Новосибирске было проведено социологическое исследование с использованием метода группового интервью с применением метода масштабного социального картирования.2 В качестве эмпирического объекта были выбраны две группы: 1) представители национально-культурных автономий (НКА) и национальных организаций, авторитетные представители диаспор Средней Азии и Кавказа, проживающие в г. Новосибирске; 2) представители исполнительных и законодательных органов власти, органов местного самоуправления и НКО, сотрудники администраций муниципальных учреждений, представители правоохранительных органов и спецслужб, миграционной служб шести районов города Новосибирска, в чьи обязанности входит контроль за этносоци-
альной ситуацией на территории и работа с этническими группами и местным населением по вопросам межэтнических отношений. Такой широкий охват аудитории, связанной с необходимостью непрерывно выстраивать межэтнические отношения, позволил рассмотреть различные мнения, интерпретации, на одни и те же конфликтные ситуации в многоэтничном городе.
Полученные результаты подтвердили тот факт, что между восприятием и интерпретацией представителей национально-культурных автономий и представителей исполнительных и законодательных органов власти, органов местного самоуправления, сотрудников администраций муниципальных учреждений, представителей правоохранительных органов и спецслужб, миграционной служб - существует существенная разница. Различия в восприятии и интерпретации обнаруживаются как у непосредственных участников, так и наблюдателей конфликтных ситуаций, а также внутри этих групп. То, что каждый субъект имеет собственное мнение по поводу фактов социальной жизни, является фактом неопровержимым, однако проблема заключается в том, как именно интерпретируются ситуации и какова эта интерпретация. Именно интерпретации, с точки зрения интер-претативной теории Дж. Мида, определяют характер социальных отношений. Конвенциональные отношения между представителями различных этнических групп складываются только тогда, когда они понимают действия друг друга и учатся интерпретировать события исходя из общих представлений, норм, правил социальных игр.
В собственном анализе результатов исследования мы исходили из того, что пространство межэтнических конфликтов имеет сложную структуру. Конфликтность пронизывает все пространства отношений: внутридиаспораль-ные, междиаспоральные отношения и отношения приезжие - местные. При этом ведущими сферами развертывания конфликтов, по мнению, как лидеров НКА, так и специалистов являются две первых, что определяется в том числе и спецификой формарования диаспор в сорвен-ном городе [Скалабан, 2017]. Благодаря чему, конфликтность как и ее регулирование осуществляется вне публичного пространства. Предметное пространство напряжений и конфликтов может быть описано следующим образом:
1) жилищно-коммунальные, санитарные проблемы, порядок и безопасность присутствуют в сфере соседских отношений между приезжими (мигрантами) и местным населением;
2) тесным образом вышеуказанные проблемы связаны с социокультурными трудностями принятия местным населением приезжих, что приводит к напряжению, раздражению от публичности и навязанности «чужих» культурных и религиозных ритуалов и традиций;
3) противоречия социально-экономического характера, имеющие место преимущественно внутри диаспоры или между разными диаспорами (междиаспоральные конфликты за рынки труда и сбыта);
4) логическое продолжение экономической конкуренции - конкуренция за влияние на местные органы власти, включение в политическую жизнь города.
Все это влияет и на пространственно-территориальное распределение конфликтов в городской среде. Зонами, где напряженность приобретает более выраженный характер, являются территории высокой экономической активности - вещевые и продовольственных рынки, особенно регионального значения, а также зоны массового проживания: новые спальные микрорайоны по границам города и частный сектор, где потребность в безопасности частной жизни фрустрируется сильнее.
Пространство межэтнических конфликтов динамично ровно настолько, насколько значителен поток мигрантов, насколько интенсивно проходит процесс адаптации и какие формы он приобретает. С точки зрения здравой логики, «город переваривает новичков, постепенно «выделывая» из них, и особенно из их детей, горожан», но при этом исследователи отмечают, что «адаптационные возможности города имеют свои пределы - и если интенсивность миграционного притока превышает их, то город может захлебнуться, сменить свой облик, рурализи-роваться. Это процесс конфликтный - и также может принимать форму этнизации» [Дятлов, 2015. С.12]. Видимо, этнизация сама по себе предполагает наличие и расширение обозначенных выше сфер. Так, в области социально-бытовых или соседских отношений ситуация конфликта редко переходит с межличностного, группового уровня на более высокий, но создает почву для поддержания социальной напря-
женности. Они разворачиваются примерно по следующим сценариям : 1) в случае, если участники - мигранты, то при усилении давления со стороны соседей, они скорее уйдут жить в другое место, на другую территорию, чем пойдут на открытую конфронтацию; 2) в случае, если приезжие - граждане России (получившие гражданство) и жилье их собственность, то возможна стратегия принятия правил; 3) на территориях, слабо контролируемых органами правопорядка, где уже присутствует численный перевес мигрантов или признаки нарастающей анк-лавизации возможно давление на местных.
Одной из стратегий такого давления выступает стратегия переописания конфликта. Несмотря на то, что представителями НКА и национальных организаций, местными специалистами-практиками социально-бытовые конфликты редко оцениваются как межэтнические, информанты отмечают, что если ситуация пострадавшей стороной рассматривается как ущемление интересов, то «переписывание» бытовой или экономической ситуации как межэтнического конфликта возможно. Подобную форму давления некоторые информанты отмечали в школах. В случае, если к ребенку выставлялись требования, с которыми родители не были согласны, действия сотрудников школы, в ряде случаев, интерпретировались как тенденциозное отношение по этническим основаниям.
Однако конфликты рассматривались как безусловно межэтнические в случае, если присутствовал факт физического насилия и они носили массовый (например, массовые драки) или демонстративный (например, избиение журналиста при осуществлении им профессиональной деятельности) характер. Сам факт учащения случаев проявления конфликтов или насилия выступает для всех информантов как ключевой признак общего ухудшения ситуации в сфере межэтнических отношений в городском сообществе. Дополнительный признак: реакция органов власти и силовых структур на произошедшие конфликты. С точки зрения информантов, сам факт затягивания или не открытия уголовного дела по факту ситуации, является признаком ухудшения ситуации, а также слабости власти перед данной проблемой. Повышается риск кризисной мобилизации этнических или же общественных групп и их противостояние органам власти или оппонентам в конфликте.
59
1
Различные интерпретативные перспективы конфликтной ситуации позволяют получать отклик в соответствующих социальных группах, может быть использовано в целях манипуляции. Это ставит проблему разработки более объектизированных критериев и инструментов анализа и оценки ситуации для структур и организаций регулярно сталкивающихся с угрозой социальных конфликтов при участии представителей различных этнических групп, а также выделения социальных маркеров, свидетельствующих об изменении этносоциальной ситуации на территории.
Опасность манипуляции подтвердили и лидеры национальных автономий, отметившие необходимость адекватных интерпретаций текущих конфликтов и сложность объективного прочтения конкретных ситуаций: «Когда какие-то межнациональные конфликты есть, они хотят выдавать эти конфликты как конфликты на бытовой почве. Чтобы не будоражить там население и всё. А когда на бытовой почве совершаются какие-то противодеяния, мы можем выдавать как на межнациональной основе. Бывает разнообразие восприятия, тот фактор, который сейчас в нашем городе. Поэтому тут нужны специалисты, которые дали бы оценки всем этим явлениям и давали бы оценки объективно, всесторонне, точно, дабы довести до сознания людей, что этот город наш - интернациональный, этот город строили все национальности, которые здесь живут». Обратная сторона опоры на невнятные критерии интерпретации конфликта: формирование стереотипов относительно незаинтересованности представителей власти искать реальные причины и источники межнациональных конфликтов, а также сохранение низкой некомпетентности специалистов и служащих в сфере межэтнических отношений, что приводит к высказываниям националистического толка, накаляющим обстановку. Л.М. Дробижева также подчеркивает, что «ксенофобия - страх перед иными - далеко не чисто психологическая, спонтанная реакция. Мы наблюдали, как такие установки подогревались и во время выборных кампаний, и когда надо переключить внимание с других неприятных для людей событий» [Дробижева, 2013. С.80].
Индикатором межэтнических отношений на локальной территории, в частности в микрорайоне, являются конфликты на межэтнической
почве, возникающие в школе. Это сфера, в которой тщательно скрываемые противоречия и неприязнь прорываются в связи с более открытым поведением детей. Так, результаты исследования подтвердили явный перенос в образовательную среду внутридиаспоральных и меж-диаспоральных противоречий (например, конфликты между езидами и армянами, конфликты узбеков из разных социальных групп).
Однако межэтнические отношения в образовательных учреждениях могут выступать не только маркером напряженности, но и источником, инструментом нормализации межэтнических отношений в микрорайоне, на локальной территории. Информантами отмечается низкая конфликтность среди детей, их стремление к коммуникации, возможное при более глубоком, чем у родителей, знании русского языка: «...Вот эти все конфликты, вот эти все побои, вот эти неприязни, вот что касается Хи-локского, вот этих вот... среди детей, скажем так, конфликтов нет. Что касается взрослых.... (пауза)». Острота конфликтов между детьми в пределах школы часто меньше, чем между руководством школы, педагогами и родителями (прежде всего, выходцами из Кавказа и Средней Азии). Возможная идеализация собственного ребенка и объяснение неуспеваемости претензионным отношением учителей запускает механизм стереотипизации с обеих сторон, что затягивает разрешение конфликта и может сделать его неуправляемым. Но, одновременно, школа - это пространство, где субъектность в отношениях с местным сообществах приобретают даже те семьи из числа недавно приехавших или получивших гражданство, которые не ориентированы на натурализацию и сохраняют достаточно закрытый образ жизни. Поддержка успешных образовательных стратегий детей, родителями зависит от целого ряда факторов: 1). принадлежности конкретной этнической группе (отличаются культурные стереотипы поведения и ценности), к примеру, педагоги разных школ отмечают более мотивированное отношение к получению образования детей представителей киргизского этнокульутрного сообщества; 2). образования и статуса родителей; 3) к какой миграционной волне (ранней или поздней) принадлежит семья 3). поддержки успешных образовательных стратегий лидерами мнений этнической группы.
С точки зрения представителей структур, работающих с мигрантами и этническими сообществами, работа с детьми других национальностей перспективна, «хотелось сделать так, чтобы они вот влились в коллектив». Приоритетным методом урегулирования конфликтов в школах специалистами называются переговоры с родителями на уровне авторитетных фигур, к примеру, директора школы, «встречаются с этими родителями и отдельно, и индивидуально, и дополнительно, .... Многие из них, если ты позвал и пригласил их, они приходят и готовы понимать, да. Вот, поэтому в принципе, вот на сегодняшний день, каких-то таких серьезных конфликтов, я продолжаю работать в школе, и это происходит на моих глазах, как-то это все более сглажено». Все информанты отмечают необходимости совместных межкультурных мероприятий для профилактирования конфликтов, но при этом умалчивают об их эффективности. Так, более глубокий анализ типовых мероприятий на районном или городском уровне показал, что в таких мероприятиях как фестивали этнических культур чаще всего участвуют хорошо адаптированные дети.
Позиция местного населения к приезжим может быть выражена в терминах «наблюдение», «ожидание», «напряженность». Не маловажным основание этого является общее восприятие мигрантов как гомогенной группы, «с общими целями и едиными поведенческими практиками» [Ма-дюкова, Персидская, 2016. С.166]. С точки зрения жителей, проживающих в значительной степени «этнизированных» микрорайонах, перспективы открытых конфликтов увеличиваются, когда достигается относительно паритетный баланс между этническими группами и местными, либо он воспринимается как таковой. Ощущение опасности проявляется в высказываниях: «Вотмы уже прямо на грани. Вот все, предел». Вместе с тем, это соотношение не является константой. В новых застроенных микрорайнах, тревожность выше, чем на локальных территориях, где мигранты присутствуют давно. Так, исследование территорий вокруг рынков показывает, что часть местного населения включена в хозяйственную деятельность предполагающую участие представителей различных этнических групп или предоставляют услуги мигрантам.
Однако этнические стереотипы и основывающиеся на них установки существуют, способ-
ствуя процессам стигматизации приезжих. Они отражаются в ролях, которые распределяются a priori: местное население в ролях «своих», хозяев» (даже без демонстрации соответствующего поведения). Так, большинство «старожилов» предпочитает проигрывать роль молча, тогда как правила и требования со стороны населения к приезжим прямо предъявляют представители ТСЖ и активисты ТОСов: «Ну, соседи может так и будут говорить, а вот на нас как-то больше внимания стали обращать, понимаете? Потому что мы вроде как орган какой-то».
Основные претензии к приезжим - отсутствие порядка, грязь на территории. Не смотря на сложившийся стереотип «где приезжие, там грязь», процесс адаптации имеет место, что позволяет говорить о возможности изменения мнения. Систематичность взаимодействия: четкие и постоянные требования, «разговоры», контроль, поддержание порядка местными («своими») - в совокупности приносят положительные результаты: «В нашем районе они как-то уже приучены, они себя спокойно ведут даже по торговле. Вот они если торгуют, приходят там всегда действительно и поздороваются всегда, и здоровья пожелают и приходите, обслужат хорошо и все. Как-то у нас более культурные и цивильные». В данном и других мнениях местных жителей обнаруживается попытка идентифицировать «своих этнических (приезжих)» отделяя их от «других». Это порождает парадоксальную ситуацию в оценках: межэтническая ситуация в своем районе вне зависимости от числа проживающих мигрантов и уровня напряженности специалистами, жителями, оценивается как более благополучная, чем в иных районах, что свидетельствует о значимости личной включенности в процессы межэтнического взаимодействия [Попков, Персидская, Скалабан, 2016. С. 233].
Рассеянное проживание мигрантов в городской среде приводит к их более быстрой адаптации и снижает риски конфликтов на бытовой и культурной почве. Совершенно другой эффект дают скопления этнических групп, появление признаков анклавизации. В районах, имеющих территории с тенденцией к анклавности, наблюдается явное усиление межэтнического напряжения и рост угрозы межэтнических конфликтов. В случае, если эти процессы наблюдаются в «молодых», недавно построенных микрорай-
онах, напряжение проявляется через публичные протестные действия, обращение к органам власти (сбор подписей), к примеру, в виде протестов в отношении строительства мечети, открытия этнического центра, оптовых торговых комплексов, идентифицируемых местными как этнически окрашенных. Особенностью протест-ного движения на этих территориях является то, что основной протестной силой выступает население преимущественно активного возраста, относящееся в основном к среднему классу. Самоорганизация и мобилизация местного населения в группы по защите своих интересов на указанных территориях происходит достаточно быстро, что опровергает тезис о пассивной позиции лиц активного возраста. Повышенная этническая нагрузка становится фактором ускоренного, но специфического формирования территориальных сообществ.
Обе группы информантов подтвердили тот факт, что подавляющее большинство конфликтов, носящих внутри- и междиаспоральный характер, урегулируются без привлечения органов власти или правоохранительных органов. Основные стратегии урегулирования: договоренности между авторитетными людьми, которые могут непосредственно повлиять на участников конфликтов: «Иногда бывают конфликты между узбеком и азербайджанцем, или езидом, или таджиком.. Я кому звоню? Я не буду звонить правоохранительным органам, потому что у меня к ним доверия уже нет. Я буду звонить прямо к Кочо.., «попробуйте решить». У него, если он в силах.... решает, были такие случаи. А если нетусилы, он не можетрешать. Тогда, если будем обращаться, мы скажем своему соотечественнику «иди сходи, пиши заявление в полицию». Если он не напишет, мы не будем вмешиваться. Потому что, если человек сам не хочет написать заявления, я не могу заставить его. Потом вдруг скажет, что давление на него было». Значимость неформальных механизмов урегулирования конфликтов часто признается и представителями местных органов власти, структур самоуправления на уровне районов и микрорайонов. В случае необходимости используются личные контакты для обращения к формальным или неформальным лидерам диаспор, этнических групп, проживающих на этой территории: «Если какие-то моменты, у каждой диаспоры, у каждой национальности есть какой-то
руководитель, кто-то их знает, кто-то не знает, но у тех, у людей можно спросить, они тебя отведут. Я по своей работе ранее сталкивалась с несколькими руководителями диаспоры, они очень нормальные, адекватные люди, они вхожи в коридоры мэрии. Да, они решают какие-то вопросы, решают их очень спокойно и достаточно положительно».
При том, что связи с лидерами диаспор и другими референтными людьми в этнических сообществах, по мнению всех без исключения информантов, требуется постоянное информирование всего городского сообщества, включая этнические группы, о культурных связях и способах решения проблем, а также поддержание систематических контактов с «диаспорами» на всех уровнях, в том числе, на уровне глав администрации: «Глава района смог отрегулировать отношения между диаспорами. Вот сколько я ими не занимаюсь, я не имею просто доступа туда, к большим кругам общения, да. Они между собой, у них проходят встречи, да, они назначают вот направления. Почему у нас не так много конфликтов - договоренность. Вот мы знаем, что эта точка конфликтная, и мы знаем, что мечеть, что сейчас начнется - там все силы аккумулируются, все диаспоры в теме, они понимают как себя...».
Исследование показало, что, несмотря на то, что существует некоторая разница в интерпретации конфликтных ситуаций, поведения в конфликтах, причин и способов разрешения, обе группы, принимающие участие в выстраивании межэтнических отношений, пытаются рационально оценить ситуацию и подчеркивают отсутствие эффективных институтов и технологий конфликторазрешения. Национальная политика, реализуемая в регионе, пока не имеет релевантных институтов работы с этническими сообществами. Так, создание объединений межнационального характера без учета реального состояния многокультурного городского пространства, понимания субъективных мнений и оценок и конструирования интерсубъективного мира с общими понятиями, смыслами и социальными практиками - рискует обернуться обратной реакцией: «Мы в свое время делали межнациональный молодежный совет и все мероприятия были рассчитаны таим образом, чтобы максимально их разбить».
Чтобы конструирование конструктивного многокультурного пространства города стало возможным, необходимо знать, как ситуации, в которых принимают участие представители этнических групп и мигранты,интерпретируются ими. С точки зрения здравого смысла, «в случае попадания индивида в другую социальную среду, скорость его интеграции в нее прямо зависит от степени близости его культурно-ценностных представлений к представлениям, сложившимся в принимающем обществе» [Каранов, С. 26] - но, чтобы конструировать интерсубъективный мир в условиях усилившихся миграционных потоков, этнизации и реэтнизации территорий, субъектам нужно научиться понимать друг друга, не смотря на то, что «интерпретация символов требует затрат времени» [Абельс, С.19].
Литератруа
1. Абельс Х. Интеракция, идентичность, презентация: Введение в интерпретативную социологию / Пер. с нем. яз. под общей редакцией Н.А. Головина и В.В. Козловского. - СПб: Изд-во «Алетейя», 2000. - 272 с.
2. Дробижева Л. М. Исчезает ли этничность в городской среде? Некоторые ответы на загадки большого города / Л. М. Дробижева // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2013. № 3 (27). С. 73-83.
3. Дятлов В.И. Этнизация общественного пространства: причины и механизмы процесса / В.И. Дятлов // Вестник Томского государственного университета. История. 2015. № 5 (37). С. 9-15.
4. Каранов Д.П. Мигранты принимающее общество: культурный аспект межэтнических отношений в городской среде / Д.П. Каранов // Полития. 2013. № 1 (68). С. 24 -35.
5. Мархинин В. В. Межэтническое сообщество как социокультурный концепт (постановка проблемы) /В.В. Матринихин, И.В. Удалова //
Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Философия. 2014. Т. 12, вып. 1. С. 70-78.
6. Модюкова С.А. Мигранты в социальном пространстве города /С.А. Мадюкова, О.А. Персидская // Сибирский философский журнал. 2016. № 3 (14). С.161-174.
7. Попков Ю.В. // Концептуальные и методические основы организации социокультурного мониторинга муниципального межэтнического сообщества / Ю.В. Попков, В.Г. Костюк // Сибирский философский журнал. 2016. № 3. (14) С.149-159.
8. Попков Ю.В. Мигранты в межэтническом сообществе Новосибирска: специфика взаимной адаптации / Ю.В. Попков, О.А. Персидская, И.А. Скалабан // Вестник НГЭУЭ. 2016. № 3. С. 229239.
9. Попков Ю.В. Феномен города как межэтнического сообщества / Ю.В. Попков, Е.А. Тюга-шев // ЭКО. Экономика и организация промышленного производства. 2017. № 10 (520). С.7-19.
10. Скалабан И.А. «Старые» и «новые» городские диаспоральные сообщества в современном российском городе /И.А. Скалабан // ЭКО. Экономика и организация промышленного производства. 2017. № 10 (520). С.20-35.
Ссылки:
1 Работа выполнена в рамках проекта РФФИ (РГНФ) № 16- 03-00144 «Социокультурный мониторинг межэтнического сообщества: построение системы показателей и апробация в деятельности органов муниципального управления города Новосибирска» (руководитель Ю.В. Попков).
2 Подробнее о методах эскизного и масштабного социального картирования см. в работе Н.Д. Вавилиной, И.А. Скалабан Социальное картирование: метод исследования и инструмент развития территории. ? Новосибирск: Сиб-принт, 2015. ? 304 с.
63
1
