CC BY
8
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
А.Л. Катанский
Воспоминания старого профессора (с 1847 по 1913 гг.)
Опубликовано:
Христианское чтение. 1914. № 7-8. С. 867-891.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
-0--0-0--0—О-Ю-О—©—0--0--0—0—0--0--0—0“"0-,,0--0—0—0-'-0—О-©-
Воспоминанія стараго профессора
(съ 1847 по 1913 г.).
ІИ. Въ С.-Петербургской Духовной Академіи: ХХѴ-й курсъ 1859-1863 г.
ПЪ старшемъ курсѣ преподавались тогда: догматическое |)| богословіе, нравственное богословіе, обличительное бо-•)£> гословіе, исторія и обличеніе русскаго раскола, церков-J ная исторія древняя, церковная исторія новая, русская у церковная исторія, литургика, церковное законовѣдѣніе, гомилетика, греческій языкъ, еврейскій и новые языки.
Догматическое богословіе читали у насъ два профессора: ректоръ пр. Іоанникій и инспекторъ архим. Владиміръ (Петровъ).
Пр. Іоанникій, въ званіи ордин. проф.,—Иванъ Рудневъ,
1-й магистръ XIV кіевскаго курса 1849 г., однокурсникъ другого, также 1-го магистра XYIII спбургскаго курса, того же 1849 г., Ивана Янышева (f протопресв. I. Л. Янышева),— человѣкъ безъ сомнѣнія очень даровитый, что было видно и изъ его лекцій, но какъ профессоръ далеко не былъ такимъ блестящимъ, какъ его однокурсникъ (на другой, впрочемъ, каѳедрѣ—нравственнаго богословія) и преемникъ, хотя и не непосредственный *) по ректурѣ въ Петербургской Академіи. Пр. Іоанникій первый годъ читалъ намъ догматическое бого-
х) Послѣ пр. Іоанникія (рект. съ 5 окт. 1860 до 13 янв. 1864 г.) ректоромъ спб. акад. былъ (съ 13 янв. 1864 г. до 9 ноября 1866 г.) архим. Іоаннъ (Соколовъ, 2-й маг. XIII к. 1842 г. моск. акад.) изъ ректоровіЪ казанской акад., а съ 27 ноября 1866 г. до 19 октября 1883 г. протоіерей I. Л. Янышевъ.
словіе одинъ. Очень большое количество лекцій, чуть ли не въ теченіе цѣлаго года, онъ посвятилъ обозрѣнію ветхозавѣтныхъ пророчествъ о Мессіи—Христѣ Спасителѣ. Говорили у насъ тогда, что эти лекціи не что иное, какъ извлеченіе изъ магистерской его диссертаціи. Расположенный къ изученію Св. Писанія, какъ своею диссертаціею, такъ и первоначальною своею академическою каѳедрою (онъ оставленъ былъ при Кіевской Академіи, по окончаніи курса въ 1849 г., баккалав-ромъ по Св. Писанію), онъ естественно тяготѣлъ преимущественно къ области догматическихъ дйнныхъ, заключающихся въ Св. Писаніи, и въ этой области обнаруживалъ основательныя и большія познанія. На святоотеческія творенія обращалъ мало вниманія. Изъ другихъ его чтеній очень памятны его лекціи о злыхъ духахъ. Здѣсь поражало насъ мастерское изображеніе; психологическаго состоянія падшихъ ангеловъ, направленное, какъ намъ тогда казалось, прямо по адресу нашего тогдашняго душевнаго состоянія, съ явными на него намеками, какъ на состояніе аналогическое съ состояніемъ падшихъ духовъ. Эти лекціи были читаны вскорѣ послѣ 4 окт. 1861 г. Лекціи онъ читалъ, часто, впрочемъ, отрѣшаясь отъ своихъ записей, но хорошимъ даромъ слова и въ особенности дикціею не отличался. Вполнѣ вѣрно замѣчаніе пр. Леонтія объ его лекціяхъ: «лекціи по догматикѣ онъ (пр. Іоан.) читалъ хотя дѣльно, но далеко неувлекательно, и къ тому же какъ-то неразборчиво въ произношеніи». У него былъ, повидимому, природный недостатокъ въ этомъ отношеніи, который немало вредилъ ему на профессорской каѳедрѣ.
Помощникомъ ему по каѳедрѣ догматики былъ экстр. проф. (съ 6 іюня 1862 г.) архим. Владиміръ (Петровъ), прекраснѣйшей души человѣкъ, но какъ профессоръ, еще менѣе, чѣмъ пр. Іоанникій, способенъ былъ увлечь своихъ слушателей. Онъ, точно въ просонкахъ, что-то намъ читалъ, а мы дремали на его лекціяхъ. Читалъ онъ изъ второй части догматики,—читалъ свой первый академическій курсъ лекцій. Изъ его чтеній рѣшительно ничего не осталось въ памяти. Боюсь погрѣшить противъ истины, но, кажется, онъ придерживался догматическаго богословія пр. Макарія (Булгакова). Къ экзаменамъ же, несомнѣнно, мы готовились по этому сочиненію. Мы, однако, такъ любили и почитали архим. Владиміра, что старались усердно посѣщать его лекціи; помнится, его аудиторія никогда не пустовала. Читалъ опъ у насъ одинъ только
учебный годъ, 186* 2/з, послѣдній годъ нашего пребыванія въ академіи, когда мы всецѣло погружены были въ составленіе своихъ диссертацій, мало вообще интересуясь лекціями.
Лекціи по нравственному богословію читалъ намъ іером. Аѳанасій (Турчановичъ; *), въ званіи баккалавра, человѣкъ, нелишенный даровитости, но довольно болѣзненный, не представительной наружности и не обнаруживавшій дара слова. Читалъ онъ по какому-то нѣмецкому сочиненію, тогда довольно знаменитому, какому именно, теперь не могу припомнить. Хотя его лекціи были вообще хороши и достойны академической каѳедры, но отъ нихъ вѣяло какимъ-то нѣмецко-философскимъ сантиментализмомъ. Онѣ представляли очень стройную систему, но съ какимъ-то, такъ сказать, нерусскимъ привкусомъ. Жаль, что о. Аѳанасій не переработалъ нѣмецкой системы, не перевелъ ее не только но буквѣ, но и по складу съ нѣмецкаго на русскій складъ и вкусъ. Онъ былъ вновѣ на академической каѳедрѣ, читалъ нашему курсу, только второму, по переходѣ съ семинарской службы на академическую. Мы слушали этого преподавателя довольно внимательно. Онъ былъ намъ симпатиченъ, какъ добрый помощникъ инспектора.
Обличительное богословіе читалъ намъ И. Т. Осининъ 2), сначала баккалавръ, а потомъ къ концу нашего курса (1863 г.) экстр. проф., довольно блестящій молодой профессоръ, обладавшій хорошимъ знаніемъ новѣйшихъ языковъ, даромъ слова и очень хорошей дикціей, съ иностраннымъ, правда, датскимъ выговоромъ (напр. онъ всегда говорилъ було вмѣсто было) и акцентомъ, какъ сынъ датчанки, на которой женился его отецъ, псаломщикъ нашей посольской церкви въ Копенгагенѣ. И. Т. Осининъ читалъ лекціи по запискамъ, но съ весьма частымъ отступленіемъ отъ нихъ на живую рѣчь. Его лекціи о римскомъ католицизмѣ, реформаціи и протестантствѣ съ его сектами, объ англиканскомъ вѣроисповѣданіи, были содержательны и интересны, по временамъ однако нѣсколько расплывчаты и не лишены многословія. Немало мѣшали ему сосредоточиться на его предметѣ и на отдѣлкѣ лекцій его по-
‘) Іѳром. Аѳанасій Турчановичъ (но Чистов. Турчиновичъ), кіевл., 13 маг. XVIII к. (1857) кіевск. акад., изъ препод. Саратовек. сем., съ 1859 г. бакк. спб. акад., 1863—архим., 1865—рект. минск., сем., f 1867.
2) Иванъ Терентьевичъ Осининъ, спб. сем., 1-й маг. ХХП к. (1857) спб. акад., 1863—экстр. проф.
рывы къ расширенію дѣятельности въ область не только литературную, но и практическую. Въ то вреьц онъ напечаталъ немало статей въ «Христ. Чтен.» по своему предмету *) и уже тогда началъ проникать въ высшее общество, въ кругъ лицъ, группировавшихся около Вел. Княг. Елены Павловны. Впослѣдствіи онъ составилъ себѣ блестящую карьеру по вѣдомству Императрицы Маріи, но объ этомъ будетъ сказано въ свое время при обозрѣніи моего служебнаго поприща—въ Петербургской Академіи.
Исторію и обличеніе русскаго раскола читалъ намъ И. Ѳ. Нильскій 2], товарищъ И. Т. Ос., не менѣе, если не болѣе его даровитый, баккалавръ, а съ 1863 г. экстр. проф. Онъ обладалъ и даромъ слова и громадной памятью, говорилъ свои лекціи совершенно безъ тетрадки, даже бол. частью не сидѣлъ на каѳедрѣ, а ходилъ по классу. Онъ удивлялъ насъ тѣмъ, что читалъ на память выдержки, часто очень длинныя, изъ раскольническихъ сочиненій и рукописей. Хотя въ наше время онъ былъ еще вновѣ на каѳедрѣ, окончивъ курсъ не болѣе 4-хъ лѣтъ (1857 г.), и съ нами началъ только третій курсъ своихъ чтеній, но казался намъ вполнѣ овладѣвшимъ своимъ предметомъ. Взгляда на расколъ держался средняго между крайними взглядами: между взглядомъ, не находившимъ въ расколѣ ничего, кромѣ тупого, невѣжественнаго упорства и приверлсенности къ старинѣ въ мелочахъ, и взглядомъ на расколъ, какъ на народный протестъ противъ преобразованій Петра В. Этого молодого нашего профессора мы слушали съ большимъ вниманіемъ и интересомъ и относились къ нему съ симпатіей.
Церковную исторію читали намъ трое: общую древнюю до раздѣленія церквей ордин. проф И. В. Чельцовъ, новую— баккалавръ А. М. Иванцовъ-Платоновъ, исторію русской церкви— экстр. нроф. М. О. Кояловичъ.
И. В. Чельцовъ 3), ординарный профессоръ по древней церковной исторіи, пользовавшійся въ академіи большимъ авторитетомъ, читалъ намъ о первыхъ трехъ вѣкахъ христіанства, времени гоненій на христіанскую церковь, придерживаясь
!) И. А. Чистов. „Истор. спб. акад.“ 1858—1888 г.г. стр. 44—45.
2) Иванъ Ѳедоровичъ Нильскій, псков., 2-й маг. XXII к. спб. акад. (1857).
3) Иванъ Васильевичъ Чельцовъ, рязан., 4-й маг. XIX к. (1851) спб. акад., 1851—баккал., 1856—1859—экономъ академіи, 1859 —экстр. проф., 1860—ордин., f 1878.
своей печатной исторіи хр. церкви, а потомъ исторію съ ІУ в.—по своимъ запискамъ. Къ экзаменамъ и репетиціямъ (которыхъ, впрочемъ, не помню) выдавалъ довольно краткій конспектъ. Библейской исторіи не читалъ, хотя она входила въ кругъ его чтеній (отдѣльной для нея каѳедры въ нашей академіи не было). Чтобы заставить насъ хоть немного заняться ею, далъ намъ тему для сочиненія—о желательной постановкѣ чтеній по библейской исторіи. Не особенно владѣя даромъ слова, лекціи свои однако говорилъ, а не читалъ, при чемъ отличался остроуміемъ и большимъ мастерствомъ въ выпукломъ изображеніи событій церковной жизни и въ яркой характеристикѣ церковно-историческихъ дѣятелей золотого христіанскаго вѣка и періода вселенскихъ соборовъ. Заботился не о количествѣ фактическаго матеріала, а объ яркомъ его освѣщеніи, въ чемъ и успѣвалъ, сильно поддерживая наше вниманіе. Увлекая насъ своими характеристиками и картинами древней церковной жизни, онъ и самъ видимо увлекался ими, почему по временамъ не чуждъ былъ преувеличеній. Такъ напр., при изложеніи исторіи несторіанскихъ споровъ, болѣе надлежащаго выдвигалъ значеніе элементовъ личныхъ и церковно-политическихъ въ ущербъ чисто религіознымъ, догматическимъ, которые въ его изображеніи отступали на задній планъ. Во всякомъ случаѣ этотъ прекрасный профессоръ пользовался большимъ нашимъ уваженіемъ и расположеніемъ, не смотря на его рѣзкій и довольно желчный характеръ. Между студентами онъ слылъ за самаго строгаго рецензента диссертацій на ученыя степени. Объ немъ говорили, что онъ «проваливаетъ» магистерскія диссертаціи, а потому, когда я узналъ, что мое сочиненіе передано ему на разсмотрѣніе, то не очень этому обрадовался, но вышло нѣчто для меня неожиданное, какъ увидимъ далѣе.
Новую церковную истОфію читалъ очень молодой бакалавръ, только что окончившій Московскую Академію, магистръ А. М. Иванцовъ-Платоновъ *). Читалъ онъ намъ первый и единственный курсъ своихъ академическихъ лекцій. Очень даровитый преподаватель. Не владѣя бойкимъ даромъ слова, онъ читалъ по запискамъ очень интересныя лекціи по исто-
х) Александръ Михайловичъ Иванцовъ-Платоновъ, курск., 2-й маг. XXII к. (1860) моск. акад., въ 1863 г,—законоучитель московскаго Александровскаго воен. учил., затѣмъ—проф. церков. исторіи въ москов. университетѣ, 1877 г.—докторъ богословія.
ріи православной восточной церкви послѣ раздѣленія церквей, въ особенности въ эпоху попытокъ къ ихъ соединенію, въ эпоху ліонской и флорентійской уній. Пользовался нашимъ уваженіемъ и вниманіемъ, характера былъ симпатичнаго. Едва ли не его чтеніямъ я больше всего обязанъ тѣмъ, что для магистерской своей диссертаціи избралъ тему именно по исторіи попытокъ къ соединенію церквей, хотя тема была дана не имъ.
Исторію русской церкви читалъ экстр.-профессоръ М. О. Кояловичъ, Его чтенія имѣли тотъ же характеръ и успѣхъ у насъ, что и лекціи его по русской гражданской исторіи въ младшемъ курсѣ. Помнятся прекрасныя его лекціи объ Іосифѣ Волоколамскомъ и Нилѣ Сорскомъ, ихъ направленіяхъ и ихъ такъ сказать школахъ.
Литургику читалъ ординарный профессоръ Василій Ивановичъ Долоцкій *), старѣйшій, послѣ В. Н. Карпова, изъ профессоровъ академіи. Читалъ онъ литургику очень давно, со времени учрежденія этой каѳедры, съ 1839 г., т. е. въ теченіе 20-ти лѣтъ до нашего курса. Онъ, можно сказать, создалъ науку о православномъ богослуженіи и конечно прекрасно зналъ свой предметъ. Много времени, большую часть своего курса посвящалъ онъ именно «литургикѣ», какъ этотъ предметъ назывался въ нашей академіи 2), т. е. описанію и анализу различныхъ церковныхъ службъ. Этого рода лекціи у него были очень хороши, но онѣ не особенно привлекали наше вниманіе. Больше интересовали насъ, по крайней мѣрѣ меня, чтенія по церковной археологіи. Но здѣсь онъ слѣдовалъ тому направленію, которое дали ей корифеи стараго времени: Бингамъ, Августа и Бинтеримъ, сообщавшіе отрывочныя свѣдѣнія по исторіи возникновенія въ первыхъ вѣкахъ христіанства нѣкоторыхъ отдѣльныхъ обрядовъ, по преимуществу при совершеніи церковныхъ таинствъ. Задачею—прослѣдить исторію постепеннаго образованія цѣлыхъ "богослужебныхъ чинопослѣ-
*) Василій Ивановичъ Долоцкій, петерб., 5-й маг. XII к. (1837) спбург-ской акад., 1839—баккалавръ, 1851—экстр. проф., 1852—ординарный.
-) Литургикою этотъ предметъ назывался въ нашей академіи, да еще въ казанской, гдѣ въ первое время онъ назывался еще „экклезіа-стикой“ (П. В. Знам,—Истор. каз. акад. т. II, 313). Въ москов. акад. „ли: тургики“ не было, а была „церковная археологія“. Въ кіевской акад. этотъ предметъ назывался то литургикой, то церковной археологіей, соединяясь съ каноническимъ правомъ (см. „Списки начал. и наставн. кіев. акад.“ стр. 91
дованій пашой православной церкви—В. И. Д—кій не задавался. Также не вводилъ онъ въ кругъ своихъ чтеній и новыхъ отдѣловъ—о церковной архитектурѣ и иконографіи. Вообще онъ не шелъ дальше давно установившагося у него курса чтеній. Тѣмъ не менѣе онъ былъ во всякомъ случаѣ прекраснымъ и очень почтеннымъ профессоромъ. Владѣя хорошимъ даромъ слова, не читалъ свои лекціи, а всегда говорилъ ихъ, правда довольно хриплымъ и сиплымъ голосомъ, съ обильными понюшками табаку 1), спокойнымъ тономъ, но съ значительнымъ оживленіемъ. Характера былъ спокойнаго, ровнаго, очень сдержаннаго и отличался житейскою мудростью и опытностью, такъ что поистинѣ могъ быть названъ мужемъ совѣта. Эти его свойства оказались очень цѣнными, въ особенности по преобразованіи академіи, въ 1869 г., въ засѣданіяхъ академическаго совѣта, о чемъ, впрочемъ, намъ еще придется говорить впослѣдствіи. Его интересныя чтенія были причиною того, что по окончаніи академическаго курса, когда мнѣ предложено было, для занятія каѳедры баккалавра въ Московской Академіи, избрать одинъ изъ двухъ предметовъ—патристики, или церковной археологіи, я избралъ именно церковную археологію 2). *
Церковное право читалъ баккалавръ свящ. А. И. Пар-вовъ 3), хорошій знатокъ своего предмета, человѣкъ практическаго склада ума. Преподавалъ предметъ примѣнительно къ потребностямъ лицъ, облеченныхъ священнымъ саномъ, священниковъ, сообщая свѣдѣнія необходимыя для нихъ въ ихъ пастырской дѣятельности. Хорошо выражаетъ характеръ его чтеній самое заглавіе изданнаго имъ потомъ печатнаго труда,
х) Очень худощавый собою, онъ носилъ у студентовъ прозвище „мощи“. Вѣроятно, не безъ вліянія на происхожденіе такого прозвища былъ и предметъ его чтеній.
2) Мои товарищи выражали по временамъ удивленіе, почему я былъ
такимъ внимательнымъ слушателемъ и усерднымъ посѣтителемъ лекцій ß. И. Д. Вѣроятно, у меня было предчувствіе, что придется преподавать этотъ предметъ, помимо интереса, который онъ самъ по себѣ возбуждалъ во мнѣ и который умѣлъ пробудить своими чтеніями нашъ достопочтенный профессоръ. '
3) Алексѣй Ивановичъ Парвовъ, новгород., 3-й маг. XXII к. (1857) спб. акад., 1857—бакк. гомил. и основ. бог., 1859—церковн. законов., 1860—свящ. ц. Инженернаго Замка, 1864—экстр. проф., 1865—проф. и васт. ц. Учил. Правовѣдѣнія, 1883—предсѣдат. Учеб. Комит. при Св. Синодѣ, f 1897.
представляющаго, если не цѣликомъ, то съ нѣкоторою обработкою, сокращеніями, измѣненіями и гдѣ нужно добавленіями, его академическія чтенія по церковному праву: «Прак-ческое изложеніе церковно-гражданскихъ постановленій въ руководство священнику, при совершеніи важнѣйшихъ требъ церковныхъ». Лекціи онъ читалъ, а не говорилъ. Намъ хотѣлось бы слышать чтенія по этому, весьма интересному и близкому къ жизни, предмету въ другой болѣе теоретической и широкой постановкѣ, съ выясненіемъ современнаго положенія и устройства нашей православной и въ частности русской церкви, взглядовъ на отношеніе къ ней государства и обратно—ея къ государственной власти и т. п. А потому мы неособенно охотно шли на лекціи А. И. Парвова и неособенно внимательно ихъ слушали, но во всякомъ случаѣ цѣнили ихъ дѣловитость и значительную эрудицію предподавателя.
Гомилетику читалъ намъ родной братъ пр. Нектарія, бывшаго нашего ректора, Ѳ. С. Надеждинъ *), магистръ Кіевской Академіи, перешедшій въ академію изъ преподавателей новгородской семинаріи. По росписанію (у И. А. Чистов.— <Истор. Соб. Акад.») онъ обязанъ былъ читать еще введеніе въ богословіе (основное богословіе). Но я рѣшительно не помню чтеній по этому предмету и всегда думалъ, что онъ у насъ не существовалъ въ составѣ предметовъ нашего курса, точно такъ же, какъ и библейская исторія. Гомилетику Ѳ. С. Над—нъ, какъ воспитанникъ Кіевской Академіи, читалъ по методу и образцу чтеній знаменитаго кіевскаго гомилета Я. К. Амфитеатрова, съ значительными, кажется, отъ него заимствованіями. Впрочемъ, о лекціяхъ по гомилетикѣ не сохранилось у меня почти никакихъ воспоминаній. Осталась память только о наружности преподавателя,, человѣка довольно болѣзненнаго вида и некрѣпкаго сложенія и впечатлѣніе, что Ѳ. С. Н. былъ нелишенъ даровитости и обладалъ въ значителеной степени даромъ краснорѣчія, такъ что казался намъ лицомъ подходящимъ къ этой каѳедрѣ.
Еврейскій языкъ и новые языки и въ старшемъ курсѣ преподавали тѣ же лица, что и въ младшемъ.
Греческій языкъ, послѣ нашей исторій 4 октября 1861 г.,
х) Ѳедоръ Самойловичъ Надеждинъ, кіевск., 4-й маг. XVIII к. (1855) кіевск. акад. 1855—преп. новг. сем., 1859—бакк. спб. акад., 1863—экстр. проф., f 1866 г.
преподавалъ (съ 10 ноября того же года), магистръ И. Е. Троицкій *), въ званіи баккалавра. Онъ вызванъ былъ въ академію изъ преподавателей олонецкой семинаріи. Основательно зная греческій языкъ, онъ занималъ насъ, кромѣ переводовъ, лекціями по исторіи древней греческой, классической литературы. Тогда онъ только еще начиналъ свое ученое поприще. Впослѣдствіи онъ пріобрѣлъ большой авторитетъ въ ученомъ мірѣ на другой каѳедрѣ—новой церковной исторіи, которую онъ занялъ послѣ А. М. Иванцова—Платонова, поступившаго па священническое мѣсто въ Москву.
Долженъ признаться, что переходилъ я изъ младшаго курса въ старшій съ большимъ предубѣжденіемъ противъ богословскихъ наукъ. Теперь, думалъ я, конецъ всякому научному интересу; остается отбыть какъ-ниОудь извѣстный срокъ, два года, до окончанія полнаго академическаго курса, написать диссертацію, получить ученую степень, а затѣмъ относительно дальнѣйшей судьбы у меня тогда еще не было никакихъ предположеній. Каково же было мое удивленіе, когда вмѣстѣ съ слушаніемъ богословскихъ наукъ, началъ замѣчать, что у меня пробуждается интересъ къ богословію, которое начало давать для любознательности не меньшую пищу, чѣмъ свѣтскія науки (философскія, историческія), и въ моемъ настроеніи и симпатіяхъ мало по малу произошелъ большой переворотъ. Къ концу же академическаго курса образовалась уже рѣшительная склонность къ занятіямъ именно богословскими предметами.
Обыкновенныя письменныя работы, «срочныя», какъ тогда ихъ называли, сочиненія назначались только въ первый годъ старшаго курса, послѣдній же годъ предоставленъ былъ исключительно для составленія «курсоваго» сочиненія, или диссертаціи на ученую степень.
Въ учебномъ году, 1861/2, дано было намъ много сочиненій, цѣлыхъ 6 и 1 проповѣдь. Почему такъ много, когда въ первые годы, на младшемъ курсѣ, давали только 4 и 1 проп.? Не въ наказаніе ли намъ за наши грѣхи? Помнится, мы хлопотали объ уменьшеніи ихъ количества, но безуспѣшно. Темы были слѣдующія: 1) «Значеніе богослуженія для Церкви, какъ
*) Иванъ Егоровичъ Троицкій, олонец., 7-й маг. XXIII к. (1859) спб. акад., 1859—прѳп. олонец. сѳм., 1861—бакк. спб. акад. по греч. яз., 1863— по новой церк. исторіи, 1866—акстр. проф.. 1875—ордин. и докторъ богословія, f 1901.
общества вѣрующихъ» (проф. В. И. Долоцкій); 2) «Объ управленіи Христовой церкви по изображенію свящ. книгъ Новаго Завѣта» (бакк. свящ. А. И. ГІарвовъ); 3) «Въ какомъ видѣ желательно имѣть учебное руководство для преподаванія исторіи Ветхозавѣтной Церкви» (проф. И. В. Чельцовъ); 4) «Можетъ ли обличительное богословіе способствовать возсоединенію христіанскихъ церквей и, если можетъ, то при какихъ условіяхъ»? (бакк. И. Т. Осининъ); 5) «Значеніе просвѣщенія для будущей судьбы русскаго раскола» (бакк. И. Ѳ. Нильскій); 6) «Отличительный характеръ православія въ сравненіи съ католичествомъ и протестантствомъ» (пр. Іоаникій); 7) Проповѣдь на день сошестія Св. Духа» (бакк. Ѳ. С. Надеждинъ). Всѣ эти сочиненія у меня сохранились, изъ нихъ 5 отмѣчены высшимъ балломъ 10 и 2 балломъ 91/2; всѣ съ очень лестными для меня отзывами. Сочиненія этого курса были настолько удачными, что два ихъ нихъ были впослѣдствіи мною напечатаны: одно, по расколу, въ «Днѣ» И. С. Аксакова, а другое объ «отлич. характерѣ православія», въ «Христ. Чтен.», и оба обратили на себя вниманіе читателей.
Четвертый и послѣдній академическій учебный годъ, 1862/з, посвященъ былъ нами исключительно составленію диссертацій. Дана была намъ масса темъ на выборъ 1), до 150. При такомъ огромномъ количествѣ ихъ, у насъ положительно разбѣгались глаза. Обиліе темъ нѣкоторымъ изъ моихъ товарищей послужило даже во вредъ; они долго, по цѣлымъ мѣсяцамъ колебались, брали то одну, то другую тему, а время, котораго въ сущности было очень немного (съ конца августа
г) За это нужно сказать большое спасибо пр. Іоанникію. Не то было при его преемникѣ, пр. Іоаннѣ (Соколовѣ, f еп. смоленскомъ), который, какъ въ казанской академіи, такъ потомъ и въ петербургской, самъ назначалъ тему каждому студенту, ни съ чѣмъ не сообразуясь, ни съ силами, ни съ склонностью студентовъ къ извѣстнаго рода работамъ, при чемъ иногда давалъ темы прямо невозможныя по самому ихъ существу, такъ что случались даже курьезы въ этомъ родѣ, какъ разсказываетъ П. В. Знаменскій въ своей исторіи каз. акад. Тоже было и въ нашей академіи съ слѣдующимъ за нашимъ курсомъ—ХХѴІ-мъ, одинъ изъ самыхъ лучшихъ студентовъ котораго, А. В. Бѣлецкій, долженъ былъ, изъ за неудачной темы, окончить кандидатомъ. Потомъ, уже долго спустя (въ 1871 г.), получилъ степень магистра за новое сочиненіе. Такая неудача постигла „многихъ изъ этого курса“, какъ замѣчаетъ бывшій студентъ этого курса. А. С. Родосскій, въ своемъ „Біогр. слов. студ.“ (стр. 59).
до 1 мая), уходило, я они рисковали не представить во время диссертацій, что съ нѣкоторыми изъ нихъ и случилось, къ несчастію. Мнѣ довольно скоро удалось остановиться на данной И. Т. Осининымъ темѣ: «Обозрѣніе предпріятій и попытокъ къ соединенію церквей Восточной и Западной»,—безъ ограниченія періода времени, который долженъ подлежать обозрѣнію. Повидимому, назначавшій эту тему полагалъ, что студентъ въ теченіе одного года можетъ обозрѣть всю многовѣковую исторію вопроса о соединеніи церквей» Поработавъ мѣсяца два, я нашелъ, что рѣшительно нѣтъ никакой возможности довести, какъ слѣдуетъ, обозрѣніе до конца, что съ великимъ трудомъ можно дотянуть только до Флорентійскаго собора и потому обратился къ И. Т. Ос-ну съ просьбою дозволить мнѣ ограничить тему чрезъ прибавку къ ней словъ: «съ половины XI в. до начала ХУ». Разрѣшеніе было дапо, и я съ большимъ рвеніемъ и жаромъ принялся за работу. Задалъ себѣ серьезную, нелегко выполнимую задачу представить не поверхностный очеркъ, а полную, всесторонне очерченную картину 400-лѣтнихъ сношеній Востока и Запада по вопросу о соединеніи церквей. Много трудовъ потратилъ на собираніе матеріала и прямо относившагося къ темѣ и нужнаго вообще для изученія того времени въ различныхъ отношеніяхъ. Нѣкоторыхъ книгъ не оказывалось въ академической библіотекѣ, приходилось ходить въ Публичную,—въ особенности для чтенія и выдержекъ изъ очень важныхъ для меня лѣтописей (Annal. eccles.) Райнальда, продоллсателя Баронія. Работалъ совершенно безъ всякаго руководства профессора *) и не имѣя готоваго образца для задуманной работы, такъ какъ извѣстная «исторія» Пихлера (Geschichte der kirchl. Trennung zwischen Orient und Occident) вышла въ слѣдующемъ 1864 г., когда я служилъ уже въ Московской Академіи. Другіе мои товарищи болѣе или менѣе также усердно работали по предметамъ своихъ диссертацій, пробуя свои силы въ большой, настоящей уже ученой работѣ, при чемъ нѣкоторые изъ нихъ испытывали слишкомъ большой перевѣсъ формальнаго своего развитія, способности обобщеній въ ущербъ способности объективнаго изученія предмета. Такъ напр., одинъ
Не обращался къ Ив. Т. Осивину отчасти, чтобы не лишиться самостоятельности въ работѣ, отчасти потому, что первоначальная формулировка темы поселила во мнѣ, можетъ быть, неосновательную мысль, что самъ профессоръ едва ли хорошо знакомъ съ предметомъ моей темы.
изъ особенно даровитыхъ моихъ товарищей *) со слезами на глазахъ говорилъ мнѣ, что онъ несчастный человѣкъ, такъ какъ не можетъ спокойно изучать предметъ своей темы, мысль его едва встрѣчаетъ какой - нибудь фактъ, какъ забѣгаетъ впередъ, пускается въ обобщенія. Другіе мои товарищи писали на слѣд. темы: Ѳ. Г. Елеонскій: «О состояніи русскаго раскола при Петрѣ I», Н. И. Барсовъ—также по расколу: «Братья Денисовы, ихъ жизнь и значеніе въ исторіи раскола» (обѣ эти диссертаціи напечатаны: Ѳ. Г. Ел.—въ «Христ. Чтен.» 1863 г., Н. И. Б.—въ «Прав. Обозр.» 1865); Т. В. Барсовъ—«Отличит. характеръ православія сравн. съ катол. и протестант. вѣроисповѣданіями» (тема пр. Іоаникія, тождественная съ темою для «срочнаго» соч.). Сочиненіе мое во время было окончено и къ назначенному сроку подано.
Наступили послѣдніе, выпускные для насъ экзамены, съ участіемъ внѣшнихъ членовъ конференціи. Не помню, чтобы эти внѣшніе члены участвовали въ обыкновенныхъ, невыпускныхъ экзаменахъ, въ особенности въ рождественскихъ, но судя по дневнику одного протоіерея (П. К. Херсонскаго), принадлежащаго къ слѣдующему ХХУІ курсу, они присутствовали даже и на рождественскихъ экзаменахъ въ 1862 г. * 2), слѣдовательно, были и у насъ въ этомъ году. На переходныхъ же экзаменахъ изъ младшаго курса въ старшій, тѣмъ болѣе при выпускныхъ, они должны были присутствовать по положенію 3). Этихъ членовъ полагалось 10 человѣкъ; такое же количество ихъ было и въ наше время 4). Всѣхъ ихъ хорошо
О Н. Г. Благовѣщенскій, тверск., 11-й маг., дреп. витебск. сем., инсп. и директ. нар. учил. псков. губ., потомъ ревельск., 1898—въ отставкѣ, t 1899. Тема диссертаціи: „Протест. движенія въ Англіи до времени реформаціи“.
2) См. дневн. прот. П. К. Херсонскаго въ „Памят. кн. за 1913 г.“ изд. „Общ. духов, и матер. взаимопомощи быв. питомцевъ спб. дух. акад.“.
3) У И. А. Чистов. въ „Ист. С.-Петерб. Акад.“ (стр. 75) читаемъ: „Переходные для студентовъ низшаго отд. и выпускные для студ. высшаго отд., экзамены производились,—первые академическимъ правленіемъ, послѣдніе—конференціею, съ участіемъ и внѣшнихъ членовъ конференціи, которые назначались депутатами по различнымъ предметамъ академическаго курса“.
4) Вотъ эти внѣшніе члены конференціи нашего времени, по старшинству—не окончанія ими академическаго курса, а по порядку назначенія ихъ членами: прот. Морск. Никол. Собора I. Д. Колоколовъ—съ 1831 г., прот. Учил. Правое. М. И. Богословскій—съ 1839 г., архим.
помню, кромѣ старѣйшаго изъ нихъ прот. I. Е. Колоколова, который по старости едва ли бывалъ у насъ. Внѣшніе члейЪі были по большей части молчаливыми ассистентами на экзаменахъ, но нѣкоторые отличались говорливостью, таковъ былъ въ особенности прог. ѣі. К. Яхонтовъ, издатель «Духовной Бесѣды», тогдашняго полуофиціальнаго органа Св. Синода. О. Яхонтовъ былъ ассистентомъ на экзаменѣ по гомилетикѣ. Не говоря уже о прежнихъ экзаменахъ въ старшемъ курсѣ, даже выпускные—совершенно вышли изъ памяти. Помню хорошо только одинъ экзаменъ,—по общей церковной исторіи древней я новой, съ участіемъ внѣшняго члена конференціи, прот. М. Изм. Богословскаго. Этотъ экзаменъ остался памятнымъ мнѣ по многимъ причинамъ. Спрашивали не каждаго студента по древней и новой церковной исторіи, а одного по одной, другого по другой. Мнѣ выпалъ очень счастливый для меня билетъ—по новой церк. исторіи, именно о времени господства латинянъ въ Константинополѣ (1204— 1261 г.). А. М. Иванцовъ, заглянувъ (пока отвѣчали другіе вызванные) въ мой билетъ, тихонько сказалъ мнѣ, чтобы я не слишкомъ распорстранялся въ подробностяхъ, а отвѣчалъ бы покороче; очевидно, онъ зналъ о моемъ курсовомъ сочиненіи и предполагалъ, что мои занятія по сочиненію обогатили меня многими свѣдѣніями по данному вопросу. Когда пришла
Аввакумъ (Честной), членъ цензурн. комит.—съ 1842 г., придв. прот. I. В. Рождественскій—1848 г., прот. Казан. соб. Г. С. Дебольскій—съ 1848 г., прот. Воспит. общ. благ. дѣвицъ I. К. Яхонтовъ—съ 1855 г., свящ. закон. 3-й спб. гимн. К. П. Добронравинъ (f еп. Гермогенъ псков.)— 1855 г., прот. Никол. сирот. инстит. В. В. Гречулевичъ (f еп. Виталій)— 1860 г., прот. Казан. соб. Ѳ. Ѳ. Сидонскій—1862 г., прот. ц. спб. унив. П. Ѳ. Солярскій—съ 1862 г. Всѣ они были лицами очень почтенными и извѣстными въ ученомъ, въ особенности духовномъ мірѣ. Изъ нихъ въ особенности выдвигались: докторъ богословія прот. М. И. Богословскій, Ѳ. Ѳ. Сидонскій, извѣстный нашъ философъ, обладавшій кромѣ того огромною эрудикціею и по другимъ наукамъ, и архим. Аввакумъ (Честной, тверск., старш. канд.,' а потомъ маг. УІІІ к. 1829 г. спб. акад.) извѣстный синологъ, совершившій съ роман. Гончаровымъ поѣздку на фрегатѣ Паллада и имъ хорошо охарактеризованный, высокопочитаемый ученый. Кажется, онъ страдалъ слабостью къ спиртнымъ напиткамъ. Помню, мы ждали его на экзаменъ по Св. Писанію, а онъ сидитъ себѣ въ сторожевой будкѣ, при входѣ въ академію, съ Владимірскою 2-й ст. звѣздою на рясѣ. Отдохнувъ, онъ все-таки чрезъ нѣсколько времени явился на экзаменъ. Отличался онъ очень добродушнымъ характеромъ. Его земляки, тверяки, къ нему ходили.
моя очередь, я отвѣчалъ, конечно, очень обстоятельно, увѣренно, бойко и складно. Послѣ, отъ проф* Н. И. Глоріан-това, знакомаго съ прот. М. И. Богословскимъ, слышалъ, что мой отвѣтъ очень понравился послѣднему, и М. И. Богословскій по этому случаю замѣтилъ мнѣ: «изъ него выйдетъ хорошій баккалавръ академіи». Болѣе чѣмъ вѣроятно, что такого о мнѣ отзыва, со стороны достоуважаемаго внѣшняго члена конференціи, не послѣдовало бы, если бы попался мнѣ другой билетъ—изъ древней церковной исторіи, по которой всѣ отвѣты были не особенно блестящими, благодаря отсутствію подробныхъ записокъ и существованію только очень коротенькаго конспекта. Этотъ экзаменъ былъ памятенъ мнѣ и въ другихъ отношеніяхъ. Интересенъ былъ споръ профессора И. В. Чельцова, человѣка, какъ уже замѣчено выше, рѣзкаго и желчнаго, съ прот. М. И. Богословскимъ, докторомъ богословія, очень умнымъ и уважаемымъ лицомъ, характера также крутого и еше болѣе, чѣмъ у Чел-ва, рѣзкаго.. Сошлись, стало быть, два лица очень характерныя. По какому-то поводу зашла рѣчь о житіяхъ святыхъ. Кажется, М. И. Богословскій обратилъ вниманіе, какъ на нѣчто цѣнное, на историческія данныя въ нихъ заключающіяся. «Какъ вы можете это утверждать, вы М. И., а еще докторъ богословія»!—отвѣтилъ нашъ профессоръ свойственнымъ ему, довольно ядовитымъ тономъ. Затѣмъ, этотъ послѣдній изъ всѣхъ выпускныхъ экзаменовъ происходилъ не въ залѣ и не въ одной изъ аудиторій, а въ жилой студенческой комнатѣ и именно въ томъ самомъ №, въ который поселили меня четыре года тому назадъ, по принятіи въ академію, подъ старшинство И. Д. Касаткина (f архіеп. Николай Японск.). Конецъ видимо сходился съ началомъ. Наконецъ, передъ тѣмъ, какъ идти на этотъ экзаменъ, оказалось, что у меня украдена вся парадная пара одежды, и я принужденъ былъ у кого-то изъ товарищей или младшихъ студентовъ позаимствоваться платьемъ, чтобы явиться на экзаменъ въ приличномъ видѣ, а не въ затасканномъ, повседневномъ платьѣ. Академія какъ бы выпроваживала меня изъ своихъ стѣнъ, отобравъ отъ меня даже свое платье; такое предзнаменованіе впрочемъ, не приходило мнѣ тогда въ голову.
Публичнаго экзамена не было; по крайней мѣрѣ совсѣмъ его не помню.
По окончаніи курса отправился въ свой Нижній Новго-
і). Ѳ. Г. Ел-кій остался въ Петербургѣ, въ академіи. Каж-годъ, на лѣтніе каникулы, мои родители выписывали меня
Нижній, присылая прогоны; разъ сопутствовалъ мнѣ Ѳ. Г. 'ЙбЪікновенно отправлялся домой по Николаевской жел. дорогѣ до Твери, а отъ Твери на пароходѣ по Волгѣ до Нижняго 1).
■ Но разъ, въ какой-то годъ (вѣроятно 1861 или 1862) рискнулъ поѣхать до Москвы, а оттуда по только-что открывшемуся участку нижегородской желѣз. дороги до Владиміра. Отъ Владиміра до Нижняго (220 верстъ), думалъ я, какъ-нибудь доберусь до Нижняго въ экипажѣ. Поѣздка по новой, только что открывшейся, нижегородской желѣзной дорогѣ была весьма пріятна, ѣхалъ съ двумя студентами (однимъ товарищемъ, владимірцемъ, К. Ѳ. Надеждинымъ, и другимъ студ. Моск. Академіи) съ большимъ комфортомъ, рискнули даже взять билеты 2 кл. Но за все это удовольствіе пришлосъ очень поплатиться; поѣздка отъ Владиміра до Нижняго окончилась для меня весьма плачевно. Извозчики, избалованные богатыми московскими купцами, ѣхавшими па нижегородскую ярмарку, а теперь ктому же удрученные мыслію, что съ устройствомъ желѣзной дороги пришелъ имъ конецъ, были въ крайне мрачномъ настроеніи и очень несговорчивы на счетъ цѣны, за проѣздъ до Нижняго, просили 30 р., а у меня въ карманѣ было не болѣе 5 р. Пришлось пристроиться попутчикомъ къ одному купеческому семейству, которое согласилось, неособенно притомъ охотно, помѣстить меня за 5 руб. на облучкѣ тарантаса, вмѣстѣ съ извозчикомъ, ѣхали мы около двухъ сутокъ, въ томъ числѣ двѣ ночи, при чемъ въ дремотѣ я нѣсколько разъ подвергался опасности свалиться подъ ноги лошадей и быть раздавленнымъ экипажемъ. Все это мое похожденіе окончилось тѣмъ, что по пріѣздѣ въ Нижній заболѣлъ.
Кстати о денежныхъ нашихъ, съ Ѳ. Г. Ел—мъ, средствахъ, во время студенчества. Мои средства были болѣе, чѣмъ скромными. Мои родители присылали мнѣ, въ теченіе академиче- *)
*) Ъзда на пароходѣ была очень благодѣтельна для студента, истомленнаго экзаменами, такъ что въ какіе-нибудь двое сутокъ я нѣсколько поправлялся въ своемъ здоровьѣ, кстати сказать, отъ сырого петербургскаго климата не ухудшившемся, а напротивъ, вообще говоря, укрѣпившемся. Въ Нижнемъ, благодаря его горному воздуху и сильнымъ вѣтрамъ, я всегда чувствовалъ себя хуже, чѣмъ въ Петербургѣ.
скаго курса, раза два—три въ годъ, по 5 р., исключая конечно прогоновъ на поѣздку въ Нижній. Этихъ 10—15 р. едва хватало на необходимые расходы, на прибавку къ казеннымъ чаю, сахару, булкамъ, на молоко къ чаю и т. н. Къ счастію, тогда я не курилъ и потому не нужно было тратиться еще на табакъ. Объ извозчикахъ мы не имѣли понятія, всегда ходили пѣшкомъ, иногда очень далеко 1). Ѳ. Г. Ел—кій не имѣлъ и моихъ скудныхъ денежныхъ средствъ; изъ дома не присылали ему ничего или весьма мало и рѣдко. Поэтому онъ принужденъ былъ добывать себѣ добавочныя средства переводами. Ему какъ-то удалось пристроиться къ тогдашнему педагогическому журналу «Учитель», издаваемому
I. Н. Паульсономъ и Н. X. Бесселемъ, гдѣ онъ участвовалъ въ переводѣ педагогики Дистервѳга. Да и я нашелъ подспорье къ своимъ скуднымъ средствамъ, давая въ послѣдніе годы уроки племяннику митр. Исидора, А. П. Богословскому, не окончившему нигдѣ курса и собиравшемуся держать экзаменъ на полученіе чина. Этимъ урокомъ я былъ обязанъ другому племяннику митрополита, моему товарищу, Н. Н. Никольскому, перешедшему къ намъ изъ Кіева 2).
По пріѣздѣ въ Нижній, пр. Нектарій, бывшій нашъ ректоръ, а тогда нижегородскій епископъ, вздумалъ посватать мнѣ дочь одного почтеннаго нижегородскаго протоіерея К. И. Мил—ва, его товарища по Кіевской Академіи, обѣщая дать мнѣ хорошее мѣсто священника въ Нижнемъ. Поблагодаривъ преосвященнаго за такое предложеніе, я рѣшительно отъ него отказался, заявивъ, что мнѣ хотѣлось бы сначала послужить на педагогическомъ поприщѣ. Меня очень влекла къ себѣ
х) Разъ пѣшкомъ отправились даже въ Большой театръ (тогда итальянская опера) слушать знаменитаго Тамберлика въ роли Отелло и его утъ-діэзъ, выпросились у капельдинера за ничтожную плату постоять въ райкѣ, а потомъ также пѣшкомъ—обратно въ академію. Результатъ для меня былъ тотъ, что я заболѣлъ. Въ другой разъ отправились, также пѣшкомъ, въ Ботаническій садъ, на Аптекарскомъ Островѣ. Это отъ академіи будетъ туда и обратно вѣроятно не менѣе 12 верстъ, не считая ходьбы по саду.
2) Н. Н. Никольскій, тульск., 32-й канд., былъ учит. ярославской сем. Сконч. Помнится, мы стѣснялись предлагать ему, изъ-за родства съ митр. Исидоромъ и землячества съ цр. Іоанникіемъ, подписывать заявленіе 16-ти, по поводу исторіи 4 окт. Значитъ, мы не лишены были нѣкоторой доли деликатности и не были совсѣмъ дурными молодыми людьми.
именно академическая каѳедра, хотя я далеко не былъ увѣренъ, что останусь при академіи.
Въ Нижнемъ пробылъ недолго, до августа, спѣшилъ обратно въ Петербургъ, озабоченный вопросомъ о дальнѣйшей своей судьбѣ. По пріѣздѣ въ академію, засталъ своихъ товарищей обитающими въ академической больницѣ, гдѣ академическое начальство поселило ихъ, какъ отрѣзанныхъ ломтей. Жили они въ довольно неприглядной обстановкѣ. Больница была въ это время въ запущенномъ почему-то видѣ, даже, помнится, не всѣ стекла были въ ней цѣлы. Здѣсь пришлось пристроиться и мнѣ. Но я старался, насколько можно, менѣе оставаться въ этомъ нашемъ общежитіи, проживая очень часто у своего родственника, Н. И. Розова, или у земляка, проф. Н. И. Глоріантова.
Наконецъ, въ августѣ мѣсяцѣ, вѣроятно въ концѣ его, наступилъ день, когда рѣшилась наша судьба: собралась конференція изъ профессоровъ академіи и внѣшнихъ ея членовъ. Мы въ это время, вѣроятно, всѣ, или по крайней мѣрѣ въ огромномъ большинствѣ, были въ нашемъ обиталищѣ,—академической больницѣ, въ трепетномъ ожиданіи рѣшенія нашей участи. Чрезъ нѣсколько времени вдругъ прибѣгаетъ А. А. Некрасовъ (| проф. Казанской Академіи), необыкновенно шустрый и всюду, гдѣ онъ появлялся, вносившій шумъ, оживленіе и хохотъ, и говоритъ мнѣ: «ну, Львовичъ, какая изъ-за тебя идетъ рѣзня въ конференціи, не приведи Богъ». «Да въ чемъ дѣло, говори скорѣе»? встревожился я, ожидая себѣ всякихъ золъ за 4 окт. «Противъ тебя ректоръ, а за тебя горой стоитъ Чельцовъ». «Благодарю, не ожидалъ», могъ я только отвѣтить А. А. Н—ву. Дѣйствительно, было чему удивляться, не ректорскому, конечно, ко мнѣ отношенію,—это было вполнѣ для меня ожиданно,—а защитѣ меня Чельцовымъ, этимъ страшнымъ рецензентомъ всѣхъ магистерскихъ диссертацій. Впрочемъ, споръ шелъ не о диссертаціи, а о первомъ мѣстѣ въ спискѣ. Кое-что еще сообщалъ А. А. Н—въ, но теперь не припоминаю. Всѣ эти свѣдѣнія онъ добылъ, подслушивая У дверей № 9 (прежняго моего обиталища на старшемъ курсѣ), смежнаго съ залой, гдѣ происходила конференція.
Нѣкоторыя и другія свѣдѣнія вскорѣ дошли до насъ: о томъ, кому присуждены какія степени, о мѣстахъ въ спискѣ, а равно и баллахъ на курсовыхъ сочиненіяхъ, наконецъ о томъ, кто оставленъ при академіи. Оказалось, что Т. В. Бар-
совъ поставленъ въ спискѣ первымъ и оставленъ при нашей академіи баккалавромъ по греческому языку, я подъ № вторымъ и предназначенъ къ баккалаврству въ Московской Академіи, Ѳ. Г. Елеонскій подъ № девятымъ и т. д.
Но всѣ интересныя подробности присужденія намъ степеней и въ частности горячихъ изъ-за меня преній я узналъ много позднѣе, уже тогда, когда изъ Москвы перешелъ въ Петербургъ и сдѣлался сослуживцемъ бывшихъ моихъ наставниковъ. Въ особенности много разсказывалъ о томъ, какъ происходила эта конференція, проф. И. Ѳ. Нильскій, восторгавшійся замѣчательною тактикою пр. Іоанникія. А нѣчто, также весьма интересное сдѣлалось извѣстнымъ даже только теперь, черезъ 50 лѣтъ, изъ воспоминаній пр. Леонтія («Богосл. Вѣстн.» янв. 1914 г.).
Сначала шло разсужденіе о диссертаціяхъ и присужденіи ученыхъ степеней. «На конференціи, пишетъ пр. Леонтій, вышли пререканія. Предтеченскому, баккалавру еще тогда (?) и секретарю конференціи, а затѣмъ и ректору, хотѣлось выпустить человѣкъ 10 съ званіемъ дѣйствительнаго студента. Я возсталъ противъ этого 1 * * 4)... Списокъ составленъ на основаніи балловъ по успѣхамъ и поведенію—и всѣ (?) выпущены со степенью магистровъ и кандидатовъ. Изъ курса 1863 г., ошельмованнаго, можно сказать, академическимъ начальствомъ, вышли весьма дѣльные люди, которые съ честью служатъ и по духовному, и по гражданскому вѣдомству. Такъ нужно умѣючи обращаться съ молодыми силами» 'г)\—заключаетъ свой разсказъ пр. Леонтій.
1) ,пР —ій въ горячахъ говоритъ: „послѣ этого всѣхъ бунтовщиковъ
надо дѣлать кандидатами“. Я строго замѣтилъ: „бунтовщики въ тюрь-
махъ содержатся. Академія не тюрьма, да какое право имѣете вы, бак-калавръ только, не членъ конференціи, а секретарь ея, возвысить голосъ и давать сужденіе? Ваше дѣло записывать, что опредѣляетъ конференція“. Пр. Леонтій здѣсь ошибается: Пр—ій былъ тогда экстр. проф. и имѣлъ право голоса, если только съ этимъ условіемъ онъ возведенъ былъ въ это званіе. Тогда, по словамъ И. А. Чистовича, возводили въ экстр. проф. съ присвоеніемъ или безъ присвоенія этого права.
4) Точно также пр. Леонтій забылъ, что у насъ не всѣ были магистрами и кандидатами, а 4 человѣка выпущены студентами, правда самые слабые по успѣхамъ. Въ заключеніе пр. Леонтій пишетъ: „Пр—ій однакожъ долго служилъ при академіи и дослужился, кажется, до заслуженнаго проф., хотя за его жизнь развратную, слѣдовало во время удалить его изъ академіи“.
Кромѣ рѣшенія общаго вопроса о томъ, сколькимъ студентамъ и какія присудить ученыя степени, немало споровъ возбуждали: составленіе списка и вопросъ о томъ, кого оставить при академіи баккалавромъ по вакантной каѳедрѣ. Наибольшая часть споровъ выпала на долю пишущаго эти строки, что подслушалъ, какъ выше замѣчено, мой товарищъ, А. А. Некрасовъ, и о чемъ потомъ сообщали мнѣ бывшіе мои наставники. Въ видахъ не личнаго моего интереса, а для обрисовки и характеристики дѣйствій тогдашней конференціи, позволю себѣ сообщить все, что слышалъ отъ достовѣрныхъ свидѣтелей. Моя диссертація встрѣтила большое одобреніе со стороны самаго строгаго моего рецензента—проф. И. В. Чельцова, который поставилъ на ней высшій баллъ 10, хотя надѣлаъ немало замѣчаній на моей рукописи, въ особенности на введеніи, къ чему, впрочемъ, я самъ далъ поводъ, не обработавъ его, какъ слѣдуетъ *). Другіе, болѣе снисходительные рецензенты, однако, оцѣнили мое сочиненіе болѣе низкими баллами: И. Т. Осининъ—91/2, прот. I. К. Яхонтовъ даже 81/*. Послѣ разсмотрѣнія диссертацій и присужденія ученыхъ степеней, приступили къ составленію списка и рѣшенію вопроса о первыхъ въ немъ мѣстахъ и прежде всего конечно о томъ, кого поставить подъ № 1. Вопросъ этотъ былъ важенъ, въ виду слѣдующаго затѣмъ вопроса объ оставленіи кого-либо изъ насъ баккалавромъ при академіи.
*) Оставалось мало времени на обработку. Писалъ предисловіе по окончаніи всей работы но сочиненію, писалъ сгоряча, не обдумывая выраженій, забывая даже совсѣмъ, что пишу диссертацію, которая подлежитъ критикѣ рецензентовъ. Въ добавокъ, переписывалъ черновикъ свой не самъ; при личной перепискѣ вѣроятно многое измѣнилъ бы. А главное, нужно было мои выводы и общія сужденія помѣстить не въ началѣ, а въ самомъ концѣ сочиненія. Сдѣлай это, избѣгъ бы многихъ возраженій, которыя были бы устранены самымъ содержаніемъ моего сочиненія. Читая общія мои сужденія и выводы, одинъ рецензентъ (прот. Яхонтовъ), къ удивленію, даже замѣтилъ въ концѣ моего введенія, что оно „совершенно лишнее“ (?!). По всей вѣроятности, онъ не сдѣлалъ бы такого замѣчанія, если бы мое введеніе было отнесено къ концу сочиненія и явилось бы его заключеніемъ. Въ печатной моей книгѣ: „Исторія попытокъ къ соединенію церквей греч. и латин. въ первые 4 вѣка по нхъ раздѣленіи. Спб. 1868“ предисловіе совершенно переработано и изъ него исключены всѣ вышеуказанныя общія сужденія и выводы. Но мнѣ жаль было совершенно выбросить ихъ. Въ обработанномъ видѣ я помѣ-
Кандидатами на первое мѣсто оказались двое: Тим. В. Барсовъ и А. К—ій. Корпорація профессоровъ, у которыхъ у всѣхъ мои сочиненія оказались лучшими, высказалась за меня, а пр. Іоанникій—за Т. В. Барсова. По правдѣ сказать, шансы у насъ были почти равными. Если мой соперникъ имѣлъ высшіе, чѣмъ я, баллы по устнымъ отвѣтамъ, то я имѣлъ большое предъ нимъ преимущество по сочиненіямъ за всѣ курсы *), да и курсовое мое сочиненіе заслужило большое одобреніе такого авторитетнаго и строгаго судьи, какъ проф. Чельцовъ, который выразился о немъ, какъ передавали мнѣ, такъ: «12 лѣтъ я уже профессорствую, но еще въ первый разъ пришлось мнѣ читать такое солидное сочиненіе». Въ виду того, что сочиненіямъ какъ всегда, такъ и въ данномъ случаѣ, давалось предпочтеніе предъ устными отвѣтами (что 'видно изъ мѣста, занятаго въ спискѣ Ѳ. Г. Елеонскимъ)2),
стиль ихъ въ отдѣльной статьѣ въ „Прав. Обозр.“ (1865 г., янв. и февр.) подъ заглавіемъ: „Истор. попытокъ къ рѣшенію вопроса о соединеніи церквей и будущ. его судьбы“.
1) Вотъ для сравненія баллы за оба курса, младшій и старшій:
Средній балъ По сроч- По курс. По пове-
по наукамъ. нымъ сочин. сочиненію. денію.
Тим. Барсовъ . . . 9,85 9,32 9,50 10
А. Катанскій. . . 9,51 9,71 9,16 10
Н. Барсовъ . . . . 9,8 9,25 9,66 9 V.
Ѳ. Елеонскій. . . . 9,50 6,82 9.57 972
Эта табель балловъ подписана А. И. Предтеченскимъ. Баллъ по моему курсовому сочиненію 9,16 образовался отъ того, что одинъ изъ рецензентовъ (прот. Яхонтовъ) поставилъ баллъ 8Ѵг. Раздѣливъ 10, Э1/« и 81/а на 3 части получимъ 9,16.
2) Изъ таблицы, въ предъидущемъ прим.. именно изъ случая съ Ѳ. Г. Бл—мъ, поставленнымъ въ спискѣ подъ № 9, съ несомнѣнностью усматривается, что сочиненіямъ придавалось наибольшее значеніе. У Ѳ. Г. Ел. баллы по устнымъ отвѣтамъ были почти тождественны съ моими (— 1) и гораздо выше (на 0,42) балловъ Н. Барсова (№ 3 по списку) и однако его ставятъ въ спискѣ гораздо ниже насъ обоихъ и это потому, что у него оказался очень низкій баллъ по сочиненіямъ—только 6,82. Такой баллъ зависѣлъ отъ случайныхъ причинъ (сочиненія у него всегда были очень хороши), именно отъ неподачи нѣкоторыхъ сочиненій въ старшемъ курсѣ. Ихъ было тогда очень много: 6 и 1 проповѣдь; помнится, многіе не подали тогда 2—3 соч. И за неподачу этихъ-то 1—3 сочиневій, у всѣхъ, въ томъ числѣ и у Ѳ. Г. Ел., сбавили съ общаго балла по сочиненіямъ. А когда начали составлять списокъ, низкій баллъ по сочиненіямъ естественно потянулъ всѣхъ ихъ, въ томъ числѣ и Ѳ. Г. Ел., книзу. Почему, въ такомъ случаѣ, мой самый высшій изъ
есть полное основаніе думать, что первое мѣсто осталось бы за мною, если бы я не былъ въ немилости у ректора * 4). Чью сторону держали внѣшніе члены конференціи, во главѣ съ ревизоромъ академіи пр. Леонтіемъ, неизвѣстно; вѣроятно— сторону пр. Іоанникія и слѣдовательно высказались за Тим. В. Барсова. Это видно изъ того, что, какъ мнѣ передавали, мои адвокаты-профессора должны были уступить противной сторонѣ въ вопросѣ о первенствѣ, въ надеждѣ поставить на своемъ, когда будетъ рѣшаться вопросъ о баккалаврствѣ въ академіи; этотъ вопросъ поставленъ былъ послѣднимъ. Такимъ образомъ, первое мѣсто въ спискѣ было предоставлено Т. В. Барсову, мнѣ—второе. Затѣмъ слѣдовало дальнѣйшее состаленіе списка. Въ окончательно составленномъ спискѣ оказа-лось: въ 1-мъ разрядѣ 13 магистровъ 5), во
всѣхъ балловъ этой категоріи (9,71), выше балла Тим. Барсова (на 0,39) не потянулъ меня кверху? Мой низкій баллъ по курсовому 9,16 не помѣшалъ бы тому, какъ не помѣшалъ Ѳ. Г. Ел. его очень высокій баллъ по курсовому соч. 9,57, гораздо выше и моего и Тим. Барсова (9,16 и 9,50), благополучно спуститься внизъ, до № 9. Мой сравнительно низкій средній баллъ по курсовому соч., въ виду блестящаго о немъ отзыва проф. Чельцова, естественно терялъ свою силу.
4) Что пр. Іоанникій гнѣвался на меня до послѣднихъ дней моего студенчества, это видно изъ словъ проф. В. И. Долоцкаго. Когда уѣзжая въ Москву на должность, я пришелъ къ нему проститься и за совѣтомъ относительно предстоявшаго мнѣ преподаванія церковной археологіи, этотъ досточтимый мой наставникъ сказалъ мнѣ: „жаль, что преосвященный очень сердится на васъ за то, что вы не повліяли (?!) на своихъ товарищей, въ смыслѣ исполненія ими, 4 окт., воли начальства“. Помнится, эти слова не были вызваны ходомъ нашей бесѣды, а вырвались у него какъ-то нечаянно, какъ бы въ объясненіе того, почему я долженъ отправиться въ московскую академію.
5) Вотъ магистры нашего курса: Тим. Барсовъ, А. Катанскій, Ник. Барсовъ (I и. д. орд. проф. спб. акад.), Е. Мегорскій (рект. новгор. сем., t наст. Казан. соб. въ СПБ.), А. Тачаловъ (псал., потомъ прот. Висба-денской ц., f наст. Парижской посольской ц.), Ив. Образцовъ (f прот. спб. Вознесенской ц., проф. спб. Историко-филол. инстит., членъ учебн. ком. при Св. Синодѣ), іером. Владиміръ Никольскій (f еп. нижегородскій), Г. Пеньковскій (f преп. новгор. сем.), Ѳ. Елеонскій (f засл. орд. проф. спб. акад.), О, Щербицкій (f инсп. литовской сем.), Н. Благовѣщенскій (t директ. народи, учил.), А. Некрасовъ (f и. д. орд. проф. казан. акад.), Андрей Вещезеровъ (f преп. тверской сем.). Съ правомъ на степень магистра, по представленіи новыхъ сочиненій, Ф. Смирновъ (f сѳкр. литовской консист.), П. Іовлевъ (f прот. спб. Конюшенной ц.), В. Голубковъ (t инсп. яросл. сем.).
2-мъ — 30 кандидатовъ *) и въ 3-мъ — 4 студента=47 человѣкъ 2).
Послѣднимъ на этой конференціи вопросомъ рѣшался вопросъ о замѣщеніи каѳедры новой церковной исторіи, оказавшейся въ то время вакатною, за выходомъ бакк. А. М. Иванцова. При этомъ проф. И. В. Чельцовъ прямо заявилъ, что онъ желалъ бы имѣть меня ближайшимъ сотрудникомъ, коллегою по преподаванію церковной исторіи. Благо, мое курсовое сочиненіе прямо относилось къ новой церковной исторіи, обнимая значительную ея часть. Всѣ профессоры, мои сторонники, очень разсчитывали на это обстоятельство, какъ весьма благопріятное для ихъ замысла—оставить меня при академіи. Пусть, дескать, пр. Іоанникій ставитъ излюбленнаго имъ Тим. Барсова на первое мѣсто, а баккалавромъ при академіи мы все-таки оставимъ К—го. Но они допустили большую тактическую, такъ сказать, ошибку, уступивъ пр. Іоанникію въ первомъ пунктѣ, относительно № 1 въ спискѣ, каковою ошибкою онъ прекрасно и воспользовался къ полному ихъ пораженію, ибо вотъ что случилось далѣе.
Пока проф. Чельцовъ ратовалъ за меня, какъ желательнаго кандидата для занятія каѳедры новой церковной исторіи,
*) Изъ кандидатовъ нашего курса самымъ выдающимся и занявшимъ самое высокое положеніе среди всѣхъ своихъ однокурсниковъ, оказался Алексѣй Алексѣевичъ Опоцкій, псковской уроженецъ, еще здравствующій, нынѣ высокопреосвященный архіепископъ и членъ Св. Синода Алексій, пребывающій на покоѣ въ московскомъ Донскомъ монастырѣ.
A. А. Опоцкій, общій всего курса любимецъ за свою доброту и симпатичный характеръ, 1864 г.—инсп. виленск. дух. учил., 1871— прот. гроднен. Софійск. соб. и законоучитель гроднен. гимн., 1872—утвержд. въ степ. канд. бог., 1891—архим. и рект. литовск. сем., 1893—еп. балахн. викар. нижег., 1896—еп. вятскій, 1901—архіеп. экзархъ Грузіи, 1905—архіеп. тверской и членъ Св. Синода, 1910—на покоѣ въ моск. Донск. мон., съ управленіемъ его. Не разъ случалось мнѣ слышать восторженные отзывы о немъ, какъ законоучителѣ гимназіи, отъ бывшаго его питомца, орд. академика Акад. Наукъ и директора спбургскаго Истор. Филол. Института,
B. В. Латышева. Помнится, въ первый разъ слышалъ ихъ отъ этого глубикоученаго академика, при посвященіи пр. Алексія въ Александро-Невской Лаврѣ, куда горячій его почитатель, В. В. Латышевъ, нарочно прибылъ, чтобы видѣть хиротонію своего бывшаго законоучителя.
2) Изъ живыхъ однокурсниковъ могу насчитать, кромѣ себя, только еще троихъ: архіеп. Алексія (Опоцкаго), В. А. Васнецова (вятск., 26-й канд., препод. астрах. сем.), Н. Г. Смирягина (петерб., 41-й канд., прот Христорожд. ц. въ СПБ.). Можетъ быть, и еще кто-нибудь здравствуетъ, хотѣлось бы о томъ знать.
вдругъ заявляетъ желаніе занять ее баккалавръ по греческому языку И. Е. Троицкій. Весьма вѣроятно, что Чельцовъ объ этомъ желаніи не зналъ, въ противномъ случаѣ едва ли бы усиленно выдвигалъ мою кандидатуру противъ кандидатуры своего сослуживца, хотя и младшаго. Были ли заранѣе извѣстны намѣренія И. Е. Троицкаго пр. Іоанникію—это находится подъ сомнѣніемъ; можетъ быть и были. Долгъ безпристрастія требуетъ при этомъ замѣтить, что академія не только не проиграла, напротивъ очень много выиграла съ избраніемъ на эту каѳедру не меня, а такого, впослѣдствіи прекраснаго ученаго, какъ проф. И. Е. Троицкій *). Моя же кандидатура послѣ упомянутаго заявленія, конечно, сейчасъ же отпала.
Затѣмъ возникъ вопросъ о замѣщеніи каѳедры греческаго языка, оказавшейся вакантною съ переходомъ И. Е. Троицкаго на другую каѳедру. Мои приверженцы опять стали настаивать на оставленіи меня хотя бы на этой каѳедрѣ. Но тутъ у нихъ уже совершенно не оказалось почвы подъ ногами; не за что было имъ ухватиться. Навели справки относительно балла по греческому языку у Тим. Барсова и у А. Катанскаго; баллы оказались совершенно одинаковыми. Кому же предоставить эту каѳедру? Конечно, тому, кто стоитъ первымъ по списку, т. е. Т. В. Барсову. «Что же мы сдѣлаемъ съ К—мъ?» спросили мои приверженцы. «А вотъ что, отвѣтилъ на это пр. Іоанникій, если вы такого высокаго мнѣнія о К—мъ, то пошлемъ его въ Московскую Академію, отъ которой есть требованіе на замѣщеніе одной изъ ея каѳедръ, онъ навѣрное поддержитъ честь нашей академіи». Всѣ вышеуказанные, весьма искусные тактическіе пріемы въ борьбѣ съ оппозиціей и въ особенности послѣдній выпадъ пр. Іоанникія были признаны тогдашними профессорами, моими сторонниками, поистинѣ мастерскими и заслужили слѣдующій отзывъ одного изъ участниковъ этой конференціи: пр. Іоанникій «разбилъ насъ наголову, поразивъ насъ нашимъ же собственнымъ оружіемъ».
*) Впослѣдствіи я имѣлъ случай слышать отъ И. Е. признаніе, дѣлающее большую честь благородству его характера, именно, что моя диссертація была ему очень полезна (даже, помнится, онъ выразился сильнѣе), при составленіи первыхъ лекцій по новому для него предмету. А когда, въ 1868 г., она была напечатана, то, по предложенію того же И. Е. Тр—го, нѣсколько десятковъ экземпляровъ ея было пріобрѣтено Для акад. библіотеки, въ качествѣ пособія студентамъ для приготовленія къ экзамену по нов. церк. исторіи.
Въ этихъ именно выраженіяхъ, много разъ повторяя ихъ, формулировалъ свои впечатлѣнія отъ всей этой исторіи досточтимый мой бывшій наставникъ, а потомъ сослуживецъ, проф. И. Ѳ. Нильскій.
Вскорѣ послѣ конференціи призываетъ мѳия пр. Іоанникій и предлагаетъ мнѣ на выборъ одну изъ каѳедръ при Московской Академіи—патристики или церковной археологіи. Мой выборъ палъ на церк. археологію. Каѳедру патристики предлагали потомъ Ник. И. Барсову и И. Я. Образцову, а можетъ быть и другимъ, но всѣ они отказались отъ такого предложенія и заняли мѣста преподавателей въ тѣхъ семинаріяхъ, въ которыхъ окладъ жалованья преподавателей равнялся тогда академическому, баккалаврскому, т. е. 429 р., а служить въ семинаріи было, конечно, легче, чѣмъ въ академіи, при повышенныхъ отъ академическаго преподавателя требованіяхъ и при усиленныхъ трудахъ по изученію предмета, безъ предварительной къ тому подготовки. Н. И. Барсовъ поступилъ въ спб. семинарію, И. Я. Образцовъ—сначала въ рижскую, а потомъ въ 1864 г.—въ спбургскую.
Ѳ. Г. Елеонскій назначенъ былъ сначала въ казанскую семинарію, но отъ этого назначенія отказался и провелъ, по окончаніи академическаго курса, цѣлый годъ, занимаясь репетиторствомъ по философіи въ одномъ изъ петербургскихъ юнкерскихъ училищъ. Тогда была тенденція придать военноучебнымъ заведеніямъ общеобразовательный характеръ и потому въ юнкерскихъ училищахъ, при начальникѣ военноучебныхъ заведеній Исаковѣ, введена была философія. Пре-преподаваніе ея поручено было въ юнкерскомъ, кажется Павловскомъ училищѣ, проф. И. А. Чистовичу, а онъ въ помощники себѣ въ качествѣ репетитора пригласилъ Ѳ. Г. Ел—го. Ѳ. Г. провелъ этотъ годъ (1863—1864), живя на квартирѣ вмѣстѣ съ А. А. Опоцкимъ (архіеп. Алексій), который нашелъ себѣ занятія въ редакціи «Правит. Вѣстника». Къ концу 1864 г. Ѳ. Г. назначенъ былъ въ литовскую семинарію, гдѣ и служилъ до перехода въ 1870 г. въ Петербургскую Академію на каѳедру библейской исторіи въ званіи доцента, по новому уставу 1869 г. Въ виленской (литовской), какъ петербургской, рижской и, кажется, еще витебской семинаріяхъ былъ окладъ жалованья равный баккалаврскому— 429 р.
Такимъ образомъ, въ Московскую Академію я долженъ
былъ отправиться одинъ. Судьба опять, какъ въ началѣ моей жизни, привела меня подъ покровъ преподобнаго Сергія, но на 7 лѣтъ разлучила съ спутникомъ моей жизни Ѳ. Г., а затѣмъ, съ 1870 года, снова насъ соединила, на цѣлыя 36 лѣтъ, до конца его жизни (f 1906 г.).
Такова, смѣю думать, правдивая лѣтопись нашего многострадальнаго или, какъ сильно выразился пр. Леонтій, «ошельмованнаго» XXY курса.
О тогдашней системѣ академическаго образованія приходится сказать почти то же самое, что и о семинарской того времени. Обѣ эти системы находились въ полной гармоніи. И въ академіи была та же многопредметность, что и въ семинаріи, та же масса письменныхъ работъ, поглощавшихъ наше время и отвлекавшихъ наше вниманіе отъ изученія предметовъ курса. Та же и оцѣнка успѣховъ студентовъ главнымъ образомъ на основаніи достоинства сочиненій. Все это и профессоровъ и студентовъ мало располагало: первыхъ—къ чисто научной постановкѣ ихъ чтеній, а послѣднихъ—къ возможному углубленію въ изученіе наукъ. А потому у насъ, тогдашнихъ студентовъ, являлось естественное желаніе нѣкоторой спеціализаціи предметовъ академическаго курса и значительнаго уменьшенія письменныхъ работъ, чтб и осуществилось съ появленіемъ академическаго устава 1869 г. пробудившаго усиленную научную дѣятельность и учено-литературную производительность и профессоровъ и студентовъ. Тѣмъ не менѣе грѣшно было бы не помянуть добрымъ словомъ и старую систему академическаго образованія. Самое дорогое въ ней было то, что она давала студентамъ прекрасное умственное развитіе и дѣлала ихъ способными ко всякой работѣ на всѣхъ возможныхъ поприщахъ служенія церкви, отечеству и просвѣщенію.
А. Катанскій.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
