Воспоминания о Михаиле Дмитриевиче Агееве Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

Являясь директором института и главным конструктором всех подводно-технических средств, разрабатываемых в ИПМТ, академик М.Д. Агеев принимал непосредственное участие во всех стадиях создания АНПА вплоть до натурных испытаний и работ в суровых морских условиях. В качестве научного сотрудника и заведующего лабораторией проводил исследования самых разнообразных, ключевых подсистем АНПА, разной физической природы, казалось бы, далёких друг от друга.

Кроме того, он находил время и возможности для проведения индивидуальных исследований и личного технического творчества. Незадолго до ухода он вернулся к своему давнему увлечению, написав статью «Использование энергии морского волнения для движения объектов». В ней рассматривается возможность преобразования энергии морского волнения в поступательное движение разнообразных плавсредств.

Многолетний самоотверженный труд, подвижническая деятельность Михаила Дмитриевича Агеева по достоинству оценена Правительством. За глубокие исследования в области морских технологий, создание и применение глубоководных автономных необитаемых подводных аппаратов при решении ряда уникальных государственных задач в океане на больших глубинах в 1981 г. он был награжден Орденом Трудового Красного Знамени. В 1992 г. российские ученые выразили свое признание его заслуг перед отечественной наукой, избрав действительным членом Российской академии наук. В 1996 г. Михаил Дмитриевич удостоен Ордена Почета. Его имя занесено в книгу «Интеллектуальная элита России».

Кувшинов Г. Е.

ВОСПОМИНАНИЯ О МИХАИЛЕ ДМИТРИЕВИЧЕ АГЕЕВЕ

В 1961 г. электротехнический факультет Дальневосточного политехнического института (ДВПИ) получил подарок судьбы: из Ленинграда к нам перебралась семейная пара - кандидат технических наук Михаил Дмитриевич (защитил диссертацию в 1960 г.) и Наталья Дмитриевна Агеевы. К этому времени на факультете работал всего один кандидат и два-три доцента, не имеющих этой степени. И тут ещё один готовый кандидат наук, а вторая в перспективе тоже станет им. Да ещё из известнейшего в стране своими работами в области судостроения научного учреждения - ЦНИИ им. академика Крылова А.Н. На статьи и отчеты Михаила Дмитриевича, подготовленные в этом ЦНИИ, до сих пор ссылаются авторы публикаций в области теории корабля и его гироскопических систем.

Наталья Дмитриевна (она защитила кандидатскую диссертацию в ЛЭТИ в 1974 г.) и теперь трудится на электротехническом факультете и является одним из наиболее квалифицированных, любимых коллегами и студентами, преподавателей. В течение 10 лет она была заведующей кафедрой электрических станций. А Михаил Дмитриевич вскоре после приезда перешёл на механический факультет, где создал, как говорится, на пустом месте новую специальность «Гироскопические приборы и устройства» и стал заведующим одноимённой кафедрой. В то время в Приморье ускоренно развивались предприятия, которые входили в судостроительный и авиастроительный комплексы. Современные системы управления движением морским, воздушным транспортом и ракетами построены на основе гироскопических приборов и устройств. Поэтому эта специальность стала крайне необходимой для уже построенных и строящихся в Приморье предприятий.

Сотни и тысячи выпускников получили крепкие знания от Михаила Дмитриевича и Натальи Дмитриевны и с благодарностью вспоминают этих преподавателей. Многие из них достигли больших вершин в науке и на производстве. Упомяну, в качестве примера, только двоих: ученика Михаила Дмитриевича — доктора наук A.C. Девятисильного и Ю.А. Андреенко — дипломника Натальи Дмитриевны, директора «Амурэнерго». У Александра Сергееича я был оппонентом по его докторской диссертации. Наши беседы о положениях диссертации, в которой широко использовались знания по специальности «Гироскопические приборы и устройства», всё время переходили на воспоминания о талантливом учителе, Михаиле Дмитриевиче Агееве, который очень профессионально заложил эти основы в память диссертанту. С Юрием Андреевичем мы ежегодно встречаемся на защитах дипломных проектов в Амурском государственном университете. Юрий Андреевич никогда не забудет вспомнить, с большим уважением и теплом, о своём заведующем кафедрой и руководителе дипломного проекта, Наталье Дмитриевне Агеевой, и передать ей сердечный привет.

В конце 1965 г. я вернулся в ДВПИ из аспирантуры ЛЭТИ, а в июне был назначен первым деканом нового факультета радиоэлектроники и приборостроения (ФРЭП). На ФРЭП стали проходить обучение студенты трёх специальностей, предназначенных для работы на предприятиях судостроительной отрасли, на уже построенных и продолжающих строиться заводах. В состав ФРЭП ввели кафедру «Гироскопические приборы и устройства», сначала единственную на факультете. Опыт, приобретённый Михаилом Дмитриевичем, по становлению учебного процесса и развитию материальной базы, его настойчивость и спокойное упорство внушали надежду и были использованы в процессе создания двух других специальностей. Без сомнения, частое общение с Михаилом Дмитриевичем, обсуждение с ним рабочих учебных планов, планирование действий по выполнению стратегических и тактических задач позволяли сохранять оптимизм и побуждали к самым решительным действиям по обеспечению условий для выживания и становления нового факультета. В качестве общежития нам удалось получить огромную двухэтажную казарму в районе нынешней улицы Давыдова. Директор завода «Радиоприбор» A.A. Асташкевич, а также руководители технического и гидроакустического управлений Тихоокеанского флота присылали измерительные приборы и радиодетали буквально машинами. Приморский крайком КПСС обеспечил возможность по нашему выбору, в обязательном порядке, привлекать преподавателей из других вузов. В частности, мы использовали преподавателей из ДВГУ и филиала московского института им. Г.В. Плеханова.

Наши товарищеские отношения и взаимопомощь приносили, как мне кажется, обоюдовыгодную пользу. Вспомню, в качестве примера, как был обрадован Михаил Дмитриевич, когда я передал ему набор новейшего электронавигационного оборудования (эхолот, лаг, гирокомпас и другие приборы). Это оборудование на кафедре электрооборудования судов использовалось как демонстрационные экспонаты, а на кафедре «Гироскопические приборы и устройства» превратилось в полноценную лабораторную базу.

Михаил Дмитриевич был редкостным человеком, богато одарённым природой. Он настойчиво работал над завершением докторской диссертации ив 1971 г. защитил её. Этот факт произвёл на преподавателей электротехнического факультета и ФРЭП неизгладимое впечатление: здесь были и наглядный пример, как нужно работать, и надежды на возможность повторения этого научного подвига в условиях ДВПИ, в отрыве от известных научных школ. Отличная образованность сочеталась у Михаила Дмитриевича с «золотыми» руками. Результаты его труда постоянно служили предметом для разговоров между коллегами по работе. Помню рассказы о мастерской в квартире, где Михаил Дмитриевич своими руками делал плавсредства. Для него ничего не стоило разобрать, отремонтировать и сделать недостающие детали для мотоцикла или автомобиля. Вспоминается, как, с восторгом и придыханием, шумно втягивая воздух через угол рта, декан электротехнического факультета М.П. Лобанов рассказывал, что Михаил Дмитриевич изготовил коррелятор, поставил его на свой мотоцикл и носится по Владивостокским сопкам, собирая статистические данные о дорожном рельефе и работе амортизаторов собственной конструкции.

Поражала манера Михаила Дмитриевича вести разговор. Он говорил всегда гораздо меньше собеседника. Внимательно слушал и изредка давал краткую, очень точную, оценку услышанному. Прямота и нелицеприятность его высказываний по отношению к оппоненту, занимающему более высокое служебное положение, поражали воображение. О репликах, которые Михаил Дмитриевич позволял себе делать на заседании ученого совета ДВПИ, ходили легенды. Ведь только один человек в ДВПИ мог после речи ректора М.Г. Морозова, посвященной развитию культуры в институте, подняться и сказать, что я слышал своими ушами: «О какой культуре в ДВПИ Вы можете говорить? Сначала спуститесь этажом ниже, пройдите мимо туалета и понюхайте, чем пахнет, а потом уже говорите о культуре в нашем институте». После таких речей ректор, думаю, что с удовольствием, позволил Михаилу Дмитриевичу перейти на работу в Институт автоматики и процессов управления ДВНЦ АН СССР. А до этого М.Г. Морозов загибал пальцы, перечисляя Михаилу Дмитриевичу, что ещё должен сделать доктор наук, чтобы ДВПИ представил его к званию профессора. Михаил Дмитриевич резонно отвечал, что услышанный перечень выходит за рамки существующего положения о представлении к учёным званиям, и советовал ректору самому вначале стать доктором наук, а потом уже говорить о правах и обязанностях доктора и профессора. И всё это говорилось очень весомо, кратко, без надрыва и повышения голоса.

Не буду подробно описывать, как Михаил Дмитриевич работал в научных институтах ИАПУ и ИПМТ ДВО РАН. Эту сторону видели и хорошо описали другие, кто находился ближе к Михаилу Дмитриевичу на этом, самом главном, этапе его жизни. Ограничусь лишь кратким итогом. Мировое признание получили созданные им научно-исследовательский институт, научная школа и серия вели-

колепных автономных подводных аппаратов, предназначенных для выполнения разнообразных подводных работ.

И на этом этапе мы общались достаточно часто, по нескольким направлениям. Во-первых, мы жили в соседних домах, рядом с ИПМТ. Я иногда заходил в ИПМТ покурить с Михаилом Дмитриевичем и получить у него одобрение каким-либо планам. Бывало, что вечером в субботу или в воскресение пытался оторвать его от токарного станка (Михаил Дмитриевич мог выполнить любую работу, как по расчёту подводного аппарата, так и по изготовлению его элементов) и пойти вместе по домам, но ни разу не смог это сделать.

Во-вторых, нас связывала совместная работа в комиссии по техническим средствам освоения океана. Эта комиссия входила в состав бассейновой секции «Тихий океан» Госкомитета по науке и технике СССР. Сначала председателем комиссии был Михаил Дмитриевич, а я был его заместителем. Потом, с учётом большого объёма работ по созданию ИПМТ, я согласился с просьбой Михаила Дмитриевича, и мы поменялись должностями. Комиссия, в виде регулярных семинаров с присутствием десятков научных работников, заслушивала и обсуждала доклады, принимала по ним рекомендации и отсылала в Госкомитет через учёного секретаря бассейновой секции М.М. Оганова. Я всегда испытывал гордость за работу нашей секции, когда слушал оценки выступлений, которые делал Михаил Дмитриевич. Он давал характеристику краткую, весьма точную, наполненную мудростью и глубоким пониманием актуальности, полезности и новизны направления работы.

Уверен, что работа комиссии и участие в ней Михаила Дмитриевича были очень нужны для активизации работ по исследованию и освоению Мирового океана. Коллективы различных организаций общались между собой, знали о направлениях и особенностях проводимых исследований, объединяли усилия по решению смежных проблем, в том числе путём заключения хозяйственных договоров.

В-третьих, мне неоднократно приходилось обращаться к Михаилу Дмитриевичу за поддержкой диссертационных работ моих соискателей и аспирантов. Для некоторых из них путь в диссертационный совет ИАПУ проходил через отдел Агеева М.Д., а для других, в том числе и по моей докторской, ИПМТ являлся головной организацией. И это был не простой путь, когда знакомый тебе человек подписывает подготовленный отзыв, зачастую не прочитав его. Нет, все мы знали высокую принципиальность и прямоту оценок Михаила Дмитриевича. Ведь был случай, когда Михаил Дмитриевич не пропустил на защиту диссертацию К.П. Урываева, хотя по ней мы получили несколько изобретений, внедрённых на «Д. Менделееве» и на других судах АН СССР и Гидрометеослужбы. Михаил Дмитриевич заявил, что нельзя в совет, возглавляемый академиком Вороновым A.A., представлять диссертацию, в которой морское волнение рассматривается с уже устаревших позиций, без использования теории случайных процессов. Честно говоря, такая реакция сначала показалась мне и неожиданной, и обидной. Но потом, когда К.П. Урываев последовал его совету, переделал диссертацию и защитил её через несколько месяцев при весьма благоприятных отзывах и Михаила Дмитриевича, и Авенира Аркадьевича Воронова, стало очевидно, что принципиальность Михаила Дмитриевича очень помогла нам. Диссертация стала намного лучше, а перед нами открылись новые возможности решения актуальных задач самыми современными методами. Думаю, что и Авенир Аркадьевич, именно под впечатлением от защиты Урываева К.П., стал приглашать меня перейти на работу в ИАПУ в качестве заместителя директора по научной работе.

Зато, какое мы испытывали удовольствие, когда получали отзыв Михаила Дмитриевича без замечаний! Ведь его научный авторитет в области подводной техники и теории корабля был широко известен по всей стране, во всех диссертационных советах соответствующего профиля. Положительный отзыв Михаила Дмитриевича вселял уверенность в благополучном завершении защиты, и это предчувствие всегда сбывалось.

В-четвёртых, мы регулярно встречались с Михаилом Дмитриевичем в Тихоокеанском военном институте, в котором ежегодно проходит около десяти защит кандидатских и докторских диссертаций. Михаил Дмитриевич поразительно быстро, за время доклада соискателя, умел вникнуть в суть научных задач, оценить достоверность результатов и правильность использованных методов. Его краткое выступление всегда приковывало напряжённое внимание всех участников защиты. Ведь Михаил Дмитриевич выносил верховную оценку не только соискателю и его руководителю, но и тем членам совета, которые успели высказать своё мнение, не совпадающее с мнением самого М.Д. Агеева. Бравые старшие офицеры и адмиралы с нескрываемым волнением слушали всегда очень доброжелательный, но иногда суровый для них приговор. И мне, и другим членам диссертационного совета всегда хотелось, хотя бы отчасти, обладать замечательным чутьём и умением кратко и исчерпывающе доказывать своё суждение, какие демонстрировал академик М.Д. Агеев. Своим участием в работе

этого совета, а также диссертационного совета ИАПУ, Михаил Дмитриевич внёс большой вклад в подготовку высококвалифицированных учёных на Дальнем Востоке. Ведь только в Тихоокеанском военном институте с его участием прошло свыше ста защит.

Михаил Дмитриевич запомнился не только как большой учёный. Это был добрый товарищ, отличный семьянин, умелый автомобилист и яхтсмен, очень скромный человек. В нём не было ни самовлюблённости, ни непрерывного стремления поразить наше воображение - а именно эти черты проявляются у многих известных учёных. Ему это было чуждо и не нужно: все и так знали величие Михаила Дмитриевича. Таким он и останется в нашей памяти. А для того, чтобы и потомки знали, кому они обязаны в решении многих основополагающих задач по освоению Мирового океана, нужно не только учредить в ДВГТУ стипендии имени академика М.Д. Агеева, но и открыть в ближайшее время посвящённую ему учебную аудиторию. Необходимо присвоить имя академика М.Д. Агеева созданному им институту и поместить на стенах этого института и корпусов ДВГТУ мемориальные доски.

. Веревкин В.Ф

ВСТРЕЧИ С АКАДЕМИКОМ М.Д. АГЕЕВЫМ

Первый раз с Михаилом Дмитриевичем Агеевым мне довелось встретиться более 30 лет назад. Я в то время, оставив работу на море, начал свою преподавательскую деятельность в Дальневосточном высшем инженерном морском училище имени адмирала Г.И. Невельского и увлекся электродвижением маломерных судов с применением электрохимических аккумуляторов. С аккумуляторами в то время была, как говорят, «напряженка», и о том, как трудно было раздобыть новый аккумулятор взамен отработавшего, хорошо помнят автомобилисты со стажем. Бывало даже такое: новый аккумулятор продавали только взамен старого.

Начальником кафедры электрооборудования судов в ДВВИМУ, на которой я работал, тогда был замечательный человек капитан второго ранга в отставке кандидат технических наук доцент Стражмейстер Валентин Александрович. Он с интересом следил за моими экспериментами, помогал дельными советами, и, главное, используя свои старые флотские связи, помог раздобыть в арсенале ТОФ батарею торпедных кислотных аккумуляторов.

Вместе с курсантами-электромеханиками мы сделали для морской шлюпки (шестивесельного яла) подвесную электрическую винто-рулевую установку (колонку), назвали её сокращенно «Элвин-рус» и совершили с её помощью на яле два увлекательных плавания от Владивостока до Уссурийска по реке Раздольной. Особенно успешным было второе плавание, когда мы дошли в Уссурийске до Зеленого острова, и это путешествие получило через ТАСС всесоюзную известность.

Однажды В.А. Стражмейстер сказал мне, что со мной желает познакомиться один кандидат наук из академии. Я в то время еще никаких степеней и званий не имел, и мне было интересно встретиться с уже «остепененным» ученым из серьезного учреждения. Этим ученым оказался Михаил Дмитриевич Агеев. Он уже тогда, кажется, работал над созданием подводных аппаратов, и его заинтересовали мои попытки воссоздать почти через полтора века после Б.С. Якоби аккумуляторный электроход. Ведь на подводных автономных аппаратах аккумуляторы пока являются единственными источниками электроэнергии.

Михаил Дмитриевич сам приехал ко мне в училище. Это был высокий слегка сутулящийся человек средних лет с внимательным взглядом и очень спокойным голосом. Он не спеша расспросил меня о моих работах, большая часть его вопросов относилась к аккумуляторам: как они себя ведут в эксплуатации, на какое время их хватает двигаться с той или иной скоростью, как регулируются обороты гребного электродвигателя, какова долговечность аккумуляторов и т.п. По моей просьбе очень кратко и, как мне показалось, не очень охотно он рассказал о своих работах.

Шли годы. Из различных научных публикаций, газетных статей и рассказов сослуживцев (у М.Д. Агеева работал мой товарищ с вузовских времен Е.В. Король) я узнавал о замечательных достижениях агеевского коллектива. Михаил Дмитриевич стал доктором технических наук, профессором, академиком с общепризнанным авторитетом в нашей среде. При редких встречах мы дружелюбно приветствовали друг друга, обменивались краткой информацией о своих делах. Причем боль-