CC BY
80
Филологические науки / Philological Science Оригинальная статья / Original Article УДК 398.2
DOI: 10.31161/1995-0667-2018-12-1-30-34
Ворона в калмыцком фольклоре: приметы, заговор, сказка
© 2018 Басангова Т. Г.
Калмыцкий научный центр Российской академии наук, Элиста, Россия; e-mail: basangova49@yandex.ru
РЕЗЮМЕ. Целью настоящей статьи является исследование образа вороны - почитаемой птицы у калмыков, дана попытка исследования фольклора, в котором прослеживается ее образ. Методы: описание, анализ, обобщение исследуемого материала. Заключение. Образ вороны характерен жанрам калмыцкого фольклора - заговорам, сказкам, дразнилкам. В сказках и заговорах калмыков речь идет только о вороне, окрашенной в черный цвет, издающей громкий устрашающий звук, вороне-долгожительнице. В сказках о животных ворона - помощник человека, других животных и птиц.
Ключевые слова: птицы, ворона, приметы, заговор, варианты, сказка, цвет.
Формат цитирования: Басангова Т. Г. Ворона в калмыцком фольклоре: приметы, заговор, сказка // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. 2018. Т. 12. № 1. С. 30-34. DOI: 10.31161/1995-0667-2018-12-1-30-34.
Crow in the Kalmyk Folklore: Superstitions, Spells, Fairy Tales
© 2018 Tamara G. Basangova
Kalmyk Scientific Centre, Russian Academy of Sciences, Elista, Russia; e-mail: basangova49@yandex.ru
ABSTRACT: The aim of the article is studying the crow's image, a revered bird among Kalmyks. The author attempts to study the folklore, where the crow's image is traced. Methods: description, analysis, generalization of the studied material. Conclusion. The crow's image is characteristic for the genres of Kalmyk folklore: spells, fairy tales, teasers. In Kalmyks' fairy tales and spells it is only a black-coloured crow, making a loud frightening sound, a long-lived crow. In tales of animals a crow is anassistant of humans, other animals and birds.
Keywords: birds, crow, superstitions, spell, variants, fairy tale, color.
For citation: Basangova T. G. Crow in the Kalmyk Folklore: Superstitions, Spells, Fairy Tales. Dagestan State Pedagogical University. Journal. Social and Humanitarian Sciences. 2017. Vol. 12. No. 1. Pp. 30-34. DOI: 10.31161/1995-0667-2018-12-1-30-34. (In Russian)
Введение
В калмыцкой фольклористике сказки о животных, куда включены сюжеты о птицах, являются все еще малоизученным жанром.
Сказки о животных являются наиболее древним жанром устного народного творчества, они отразили взаимоотношения человека и мира животных, которое заключалось в изучении людьми повадок зверей и птиц.
Мир человека и животных находился издавна в тесной связи, поэтому древний человек давал свои определения зверям и птицам через образцы устного народного творчества - песен, заговоров, притч, сказок о животных.
В сюжетах калмыцких сказок о животных представлены следующие животные и птицы: слон, лев, барс, волк, лисица, заяц
суслик, мышь, верблюд, медведь, марал. Небольшой пласт представляют сказки, где героями являются насекомые - муравей, комар, вошь, лягушка, паук, птицы - петух, воробей, ястреб, баклан, ворона, экзотическая птица -павлин, домашние животные - козлик, бычок, барашек [3, с. 49-54].
В этих фольклорных образцах сохранились представления, связанные с культом ворона как тотемического первопредка.
Как известно, тотемизм - это форма первобытного мировоззрения людей, характери-зирующаяся верой человека в связь с природой, от которой он находится в зависимости. Культ любого тотема у каждого народа ушел в далекое прошлое, но его отголоски остались в фольклорных образцах - заговорах, приметах, сказках.
Культ вороны/ворона, представление о родственной связи с ним характерны для многих народов [10, с. 14-34]. Цель и методы исследования Задачей данной статьи является описание состояния изучения «птичьей темы» сказок о животных в калмыцком фольклоре и обозначение перспектив дальнейшего развития. Периодизация материала От ворон произошло название древнего монгольского этнонима кереит. Ворона у этого рода была почетной птицей. Свое происхождение этот род вел от ворона. Об этом свидетельствует наличие в составе волжских калмыков, их предков ойратов, самых различных наименований древних монгольских народов. Например, среди калмыков-торгоу-тов в XVII-XIX вв. различались роды - кереит (кереит), шин-кереит (новые кереиты), хуучин кереит (стародавние кереиты). У башкир наличествовали «кереит», «кирей», «гире»; у казахов - «кирей», «гирей», «гере»; то же встречалось и у крымских татар. Еще в середине XVIII в. в составе калмыков-торго-утов было до пяти тысяч кибиток кереитов. В роде кереитов существовал культ вороны. Считалось, что ворона является предком рода, прародителем рода и племени [5].
Сохранилась дразнилка об этом роде, характеризующая его этнические черты. Сохранилась пословица о древнем монгольском племени кереитов «Керэдт хонхнь, кеер хонсн деер» - «Чем ночевать у кереитов, лучше ночевать в степи» [2, с. 35]. Данная
древняя поговорка дает характеристику древнему роду кереитов - их неприветливости и недружелюбию по отношению к другим.
Фольклору многих народов широко известен образ вороны. Крик ворона у многих народов относился к дурным предзнаменованиям. По поверьям калмыков ворон также приносил дурные вести, его крик был связан со смертью, наряду с воем собаки. Исследователь мифологии сибирских народов Н. А. Алексеев обращает внимание на глубокий след культа Ворона [1, с. 50, 72]. Л. П. Потапов пишет о том, что ворон в мифологии тюрков может нести в клюве души людей [15, с. 105].
В современной фольклорной традиции зафиксировано несколько вариантов заговора, который произносили в адрес вороны из боязни, чтобы оградить себя от ее крика, полного плохих предсказаний. Тексты заговора вороне записаны нами в ряде полевых экспедиций по Калмыкии от разных информантов
[4].
Записано три варианта заговора вороне. Всем трем вариантам характерен заговор, в котором человек обращается к вороне - говори хорошее, повторяемый несколько раз. Далее звучит угроза человека вороне, если она будет предвещать несчастья - это стрельба по ней из ружья, удар плетью, кинжалом. При предзнаменовании хорошего ворона получит определенные дары как сычуг, наполненный салом. Первый вариант Керэ бээгхлэ келдг уг. Сэ кел, сэ кел, Сэн зэцг кел, Сэн зэцг келхлэчн, Сэцгрцгэр дYYPЦг век вгнэв, Му зэцг келхлэчн, Модн ханщалар шаащ алнав Слова, произносившиеся при крике вороны:
Говори о хорошем, Говори о хорошем, Если будешь говорить о хорошем, Угощу тебя полным сычугом сала. Если принесешь плохие вести, Убью тебя деревянным кинжалом. [Информант Дорджиева В. Г., 1940 г. р., запись автора]. Второй вариант. Сэ кел, сэ кел Сэн зэцг кел,
Сэн зэцг келхлэчн, Сэцгрцгэр дYYPЦг век вгнэв, Му зэцг келхлэчн, Модн маляhар
Шаргулщ цокнав [6, с. 141]. Говори хорошее, говори хорошее Говори хорошие новости, Я принесу полный сычуг жира, Принесешь плохие новости, Ударю по голове рукояткой плетки. Третий вариант Сэ кел, сэ кел!
Сэцгрцкэрчн дYYргэд век чикщ вгнэв.
Му келхлэчнь,
Модн бууhар ханав!
Говори хорошее, говори хорошее,
Набью сало полный сычуг
Скажешь плохое,
Выстрелю из ружья.
[Информант Муниева Д. Х., 1923 г. р., запись автора].
Краткий заговор вороне записан у ойратов Западной Монголии [13].
У калмыков бытовало представление о «сэн кел» - о «хорошем языке» и «му келн» -о «плохом языке». Монгольскими фольклористами также зафиксирован заговор, также произносившийся в адрес вороны. Сэн кел - на Хороший язык - к нам Му келн - ца Плохой язык - отсюда Ьурвн зун наста Живи триста лет Ьурвн цаhан ендгтэ бол Пусть у тебя будет три белых яйца [12, с. 102].
В тексте заговорной формулы представлены оппозиции: черный - белый, плохой -хороший. В заговоре звучит пожелание долголетия вороне, чтобы она прожила положенные триста лет.
В народных традициях ворона, благодаря своему черному цвету и пронзительному крику, прослыла предсказателем горя, несчастья. В народе горевестником считали человека, от которого можно было услышать «плохие новости», как правило, эта черта характера становилась известной в обществе и, поэтому, встретив этого человека, обращались непосредственно к человеку, чтобы услышать от него хорошие вести [Информант д. и. н. У. Э. Эрдниев, запись автора, полевой дневник, 1984]. В обращении «вороньего заговора» непосредственно к человеку звучит мотив отождествления человека и вороны. В представлениях калмыков ворона - это плохая птица, против которой применялась предо-
хранительная магия. Калмыкам запрещалось убивать ворон, считалось, что от охоты на ворон портится ружье [9, с. 13]. После стрельбы в ворон охотники проводили над ружьем очистительные процедуры.
Если помет вороны нечаянно попадал человека, то он должен был обойти семь домов и попросить подаяние. По мнению информантов, в качестве подаяния мог быть кусок хлеба, по другим версиям подаянием могла быть любая другая еда. Причем о факте, что помет вороны или любой другой птицы, упал на человека, надо было скрыть от людей. Можно было рассказать о настоящей цели визита позже. Тогда исполнение предохранительного обряда, заключавшегося в обходе семи домов, считалось законченным. Предотвращение несчастья, заключенное в обходе домов в поисках подаяния, проводилось с целью предотвращения настоящего горя, насылаемое вороной.
Образ ворона известен и сказке «Орел и ворон» - это калмыцкое народное произведение, вложенное А. С. Пушкиным в уста Е. Пугачева, на том основании, что «в калмыцких сказках о животных представители диких птиц намного превосходят домашних» [8, с. 78], по сравнению с русскими, в которых дикая птица исключается, фигурирует только домашняя.
Древнейшее мифологическое противопоставление орла и ворона в калмыцком фольклоре отражено и в других текстах: так, в этиологической сказке «Почему у совы нет ноздрей» [16, с. 89] орел выступает царем птиц, а в сказке «Злая ворона» ей дается отрицательная характеристика. Весьма интересна в этом плане по структуре диалога сказка «Веселый воробей»:
«Сидела на дереве старая ворона. Черная, злая, важная...» Ее разговор с воробьем напоминает диалог ворона с орлом. Они также противопоставлены «друг другу: ворона -злая, воробей - веселый. «Воробей, а воробей», - спрашивает ворона, - «как живешь-поживаешь? Как пищу себе добываешь?»
А воробей и минутки посидеть на месте не может.
- Да вот камыш обклевываю, - отвечает на лету воробей.
- А коли подавишься, тогда как? Умирать придется?
- Для чего же сразу умирать? Поскребу, поскребу коготками и вытащу.
- А если кровь пойдет, что делать будешь?
- Водой запью, промою, остановится кровь... Жить останусь!
Сказал так воробушек, вспорхнул - и был таков. А старая ворона нахохлилась, глаза завела, клювом недовольно водит. Хороша жизнь, чудесна! Живи, нос не вешай. Веселым будь, как воробушек» [11, с. 85].
Заключение
С образом вороны связано представления о смерти и бессмертии, а также происхождение вечнозеленых деревьев. Лама, налив в чашку воду, просит ворону налить по капле, чтобы они стали бессмертными. Но вода пролилась, и на этом месте выросли кедр и можжевельник. Когда лама узнал, что ворона пролила воду, лама в ее адрес произнес слова: «Пусть у тебя будет имя Хар Кере (черная ворона), пусть у тебя не будет другой снеди, кроме глаз умерших людей» [14, с. 167]. Тематически с мифом о вороне связано проклятие: «Пусть твои глаза выклюет ворона» [18, с. 67].
В калмыцкой фольклорной традиции бытуют сюжеты, демонстрирующие дружелюбные отношения человека и животного.
В калмыцких сказках на сюжетный тип СУС 563 «Чудесные дары» волшебным помощником выступает также ворон - Керэ сэн нээщтэ Керэдэ ввгн» («Старик Керядя и его замечательный друг - ворон») [11, с. 204215].
Ворон в данном сюжете выступает как даритель волшебных предметов, животных для
1. Алексеев Н. А. Ранние формы религии тюр-коязычных народов Сибири. Новосибирск, 1980. 316 с.
2. Алексеева П. Э., Борманджинов А. Э. Об этническом составе донских калмыков. Элиста, 1999. 40 с.
3. Басангова Т. Г. Калмыцкие сказки о животных (из истории публикаций и переводов) // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. 2017. Т. 11. № 1. С. 49-54.
4. Басангова Т. Г. Фольклорная экспедиция, посвященная 100-летию записи калмыцкого героического эпоса «Джангар» // Новые исследования Тувы, 2011. № 4. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.tuva.asia/ journal/issue_12/4205-basangova2.htm I [дата обращения: 20.03.2018].
своего гостя. Ворон и человек совершают взаимные визиты, в трудную минуту птица приходит старику на помощь.
Один из аспектов вороны в мировом фольклоре - это птица-посланник, способная принести в своем клюве чудесные предметы. Ворона упоминается в формуле чаепития в тексте героического эпоса «Джангар», записанного у ойратов Синьцзяня.
Взяв холодную воду из родника, 11 Затопив печь деревом-заг, 11 Поставив на нее санда-лово-серебряный котел, 11 Помешивая чай слева направо, 11 Рассевшись красиво, 11 Стали его пить дружно [7, с. 167].
В первой формуле распития чая сохранился способ приготовления калмыцкого чая, заправляемого молоком и маслом. Обозначен вес масла через образ вороны (керэ даам), масло столько, сколько может унести ворона в клюве. Как известно, масло у калмыков входит в число «белой молочной пищи», имеющей сакральный смысл.
Итак, образ вороны характерен жанрам калмыцкого фольклора - заговорам, сказкам, дразнилкам. В сказках и заговорах калмыков речь идет только о вороне, окрашенной в черный цвет, издающей громкий устрашающий звук, вороне-долгожительнице. В сказках о животных ворона - помощник человека, других животных и птиц.
Можно предположить, что образцы фольклора, в которых одним из персонажей является ворона получила распространение среди рода кереит, в котором эта птица была окружена почетом и была их тотемным перво-предком.
5. Бембеев В. Ш. Северная Орда. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.kalmyk. info/ index.php/menu-hystory/4-hystory-olds/3-2009-11-07-17-13-04 [дата обращения: 20.02.2018].
6. Борджанова Т. Г. Магическая поэзия калмыков. Элиста, 1999. 198 с.
7. Джангар. 1 боть. Элиста, 2005. 480 с. (на калм. языке)
8. Джимгиров М. Э. Калмыцкие народные сказки. Элиста, 1970. 103 с.
9. Душан У. Обычаи и обряды дореволюционной Калмыкии. Этнографический сборник. Элиста, 1976. 180 с.
10. Илимбетова А. Ф. Культ вороны/ворона у башкир в свете духовного наследия народов мира // Исторические и историко-культурные связи башкир с народами стран ШОС и БРИКС. Сборник статей. Уфа, 2015. 236 с.
Литература
11. Калмыцкие народные сказки / под ред. И. К. Илишкина, У. У. Очирова. Элиста: Калмго-сиздат, 1962. 331 с.
12. Монгол ардын аман зохиолын дееж бичиг. Улаанбаатар, 1978. 304 с. (на монг. языке)
13. Номинханов Ц. Д. Очерки быта ойратов Западной Монголии. Фонд Номинханова. Ед. хр. 12.
14. Потанин Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Вып. 2. Материалы этнографические. Спб., 1881. 392 с.
1. Alekseev N. A. Rannie formy religii tyurko-yazychnyh narodovSibiri [Early forms of religion of the Turkic peoples of Siberia]. Novosibirsk, 1980. 316 p. (In Russian)
2. Alekseeva P. E., Bormandzhinov A. E. Ob eht-nicheskom sostave donskih kalmykov [The ethnic composition of the Don Kalmyks]. Elista, 1999. 40 p. (In Russian)
3. Basangova T. G. Kalmyckie skazki o jivotnix (iz istorii publikaciy i perevodov [Kalmyk tales about animals (from the history of publications and translations)]. Dagestan State Pedagogical University. Journal. Social and Humanitarian Sciences. 2017. Vol. 11. No. 1. Pp. 49-54. (In Russian)
4. Basangova T. G. Fol'klornaya ekspediciya, posvyasennaya 100-letiyu zapisi kalmickogo geroiceskogo eposa «Dzhangar» [Folklore expedition dedicated to the 100th anniversary of "Jangar" Kalmyk heroic epic]. New research of Tuva. 2011. No. 4. [Electronic resource]. Access mode: https: // www.tuva.asia/journal/ issue_12/4205-basang-ova2.html [accessed 20.03.2018].
5. Bembeev V. Sh. Northern Horde. [Electronic resource]. Access mode: http://www.kalmyk.info/ index.php/menu-hystory/4-hystory-olds/3-2009-11-07-17-13-04 [accessed: 20.02.2018]
6. Bordzhanova T. G. Magicheskaya poehziya kalmykov [Kalmyks' magic poetry]. Elista, 1999. 198 p. (In Russian)
7. Dzhangar. 1 vol. Elista, 2005. 480 p. (In the Kalmyk language)
8. Dzhimgirov M. E. O kalmytskikh narodnykh skazkakh [Kalmyk folk fairy tales]. Elista, 1970. 103 p. (In Russian).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Принадлежность к организации
Басангова Тамара Горяевна, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник отдела фольклора, Калмыцкий научный центр (КалмНЦ) РАН, Элиста, Россия; e-mail: basangovatg@kigiran.com
Благодарности: Исследование выполнено в рамках Госзадания АААА-А16-116053010037-9.
15. Потапов Л. П. Мифы саяно-алтайских народов как исторический источник. Вопросы археологии и этнографии Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1983. 153 с.
16. Сандаловый ларец. Калмыцкие народные сказки / сост., перевод, вступ. ст. Т. Г. Басанго-вой. Элиста, 2002. 239 с.
17. Хальмг туульс. Том 3. Элиста, 1972. 250 с. (на калм. языке)
18. Эрендженов К. Береги огонь. Элиста, 1967. 183 с.
9. Duschan U. Obychai i obryady dorevolyucion-noj Kalmykii [The customs and traditions of pre-rev-olutionary Kalmykia]. Coll. papers. Elista, 1976. 180 p. (In Russian)
10. Ilimbetova A. F. Kul't vorony/vorona u baskir v svete duxovnogo naslediea narodov [The cult of the crow/raven of Bashkir people in the light of the spiritual heritage of the peoples of the world. Historical and cult links of Bashkir people with peoples in the countries of SCO and BRIC. Coll papers. Ufa, 2015. 236 p.
11. Kalmyckie narodnye skazki [Kalmyk fplk fairy tales]. Ed. by I. K. Ilishkin, U. U. Ochirov. Elista, Kal-mgosizdat publ., 1962. 331 p. (In Russian)
12. Anthology of the Mongolian folklore. Ulan-bator, 1978. 304 p. (In the Mong. language)
13. Nominkhanov Ts. D. Ocherki byta ojratov Za-padnoj Mongolii [Sketches of the Oirats' life of Western Mongolia]. Nominkhanov's fund. Arch. Unit 12.
14. Potanin G. N. Scetches of the North-Western Mongolia. Edition 2. Ethnographic materials. St. Petersburg, 1881. 392 p. (In Russian)
15. Potapov L. P. Mify sayano-altayskih narodov kak istoricheskiy istochnik [Myths of Sa-yano-Altay peoples as the historical resource]. Aspects of Archaeology and Ethnography of Corny Altai. Gorno-Altaysk, 1983. 153 p. (In Russian)
16. Sandaloviy larets. Kalmyitskie narodnyie skazki [The Santalaceous chest. Kalmyk national fairy tales]. Comp., transl. by T. G. Basangova. Elista, 2002. 239 p. (In Russian)
17. Kalmyk fairy tales. Vol. 3. Elista, 1972, 250 p. (In Russian)
18. Erendzhenov K. Beregi ogon' [Keep the fire]. Elista, 1967. 183 p. (In Russian)
THE AUTHOR INFORMATION Affiliation
Tamara G. Basangova, Ph. D. (Philology), leading researcher, the Department of Folklore, Kalmyk Scientific Centre (KalmSC), RAS, Elista, Russia; e-mail: basangovatg@kigiran.com
Acknowledgements: The study is performed as part of AAAA-A16-116053010037-9 Public Contract.
References
npunnma e nenamb 09.02.2018 г.
Received 09.02.2018.
