CC BY
87
Вопросы методологии, теории и практики трансформации отношений собственности и форм хозяйствования в аграрном секторе национальной экономики
Т.П. Максимова, к.э.н., Московский государственный университет экономики, статистики и информатики (МЭСИ)
Аграрный сектор экономики в течение многих столетий, начиная с наблюдений и заметок философов древности, остаётся в ряду основных эмпирических платформ исследования общих закономерностей и особенностей экономического развития, как в общемировом масштабе, так и на уровне отдельных экономических систем. Однако продолжают оставаться актуальными общие методологические вопросы о том, каким образом достичь баланса теории и практики в экономическом анализе, абстрактной формализации теоретических конструкций и исследования эмпирического материала (так называемой «дилеммы строгости и реалистичности», по
образному выражению Томаса Майера); гармоничного сочетания различных исследовательских парадигм и методов, существующих в экономической науке при исследовании аграрных отношений для того, чтобы не только понять и объяснить происходящие трансформационные и эволюционные процессы в современных условиях, но и определить основные траектории дальнейшего развития в целях выработки и принятия адекватных практических решений со стороны государственных институтов.
Отправным пунктом поиска ответов на комплекс поставленных вопросов, по убеждению автора, остаётся методологический подход Альфреда Маршалла, который писал: «Политэконом никогда не должен упускать из виду возможность практического применения результатов экономических исследований, но его особая задача
заключается в том, чтобы изучать и истолковывать факты, устанавливать следствия, к которым приводят различные причины, действующие по отдельности и в различном сочетании друг с другом» [1]. Исходя из данных посылов и общих принципов процесса исследования от общего к частному вполне обосновано исследование трансформационных процессов отношений собственности и форм хозяйствования в аграрном секторе национальной экономики именно с позиций системного подхода: от теории к практике, поскольку «без теории невозможно понять базовые принципы, лежащие в основе множества разных черт, наблюдаемые в разных ситуациях» [2]. И в то же время «когда предсказания теории и эмпирические наблюдения вступают в противоречия, необходимо корректировать теорию... Если же теорию вовремя не «укоротить», направив её на решение эмпирических загадок, то теоретическая работа может начать двигаться по инерции, всё меньше и меньше отражая мир эмпирического» [2].
Сохраняет свою актуальность и прескриптив-ная (нормативная) методология, позволяющая на основе контент-анализа аккумулированной информации, полученной на основе позитивного (дескриптивного) метода исследования, определять возможные траектории трансформации. По отдельным утверждениям, для современных исследований больше характерна тенденция к дескриптивности, когда «методологи превращаются в историков современной экономической науки» [3]. Действительно, ниша нормативного подхода по многим теоретическим направлениям вакантна, поскольку теоретические критерии истинности не всегда бывают оправданы на практике. Вместе с тем обособление от исторического подхода повышает степень абстрагирования формальных конструкций, превращая их зачастую в «вещь в себе». Использование же исторического подхода позволяет выявить основные особенности экономической деятельности и преемственность сформированных производственных отношений на основе переноса из поколения в поколение исторических и национальных традиций в экономических системах, которые цементируют данные отношения внутри национальных экономических систем, придавая им, с одной стороны, устойчивость, а с другой — уникальность и возможность аккумулирования накопленного положительного опыта и адаптацию его к изменяющимся реалиям. В аграрном секторе национальной экономики эти особенно ощутимо. «Фермер должен расширить границы собственного опыта и опыта своего отца, чтобы идти в ногу с изменениями своего времени. Ему необходимо иметь возможность достаточно внимательно следить за достижениями сельскохозяйственной науки и практики, чтобы
определить основные пути их целесообразного применения на своей собственной ферме», — указывал в своё время А. Маршалл [1].
Происходящие преобразования отношений собственности и форм хозяйствования в аграрном секторе российской экономики за последние двадцать лет являются, увы, примером обособленности практики хозяйствования по многим ключевым вопросам от основных теоретических подходов по эволюции производственных отношений в аграрной сфере экономики. А эмпирические материалы исследования свидетельствуют, во-первых, о дуалистическом характере ключевых направлений преобразований в то время, как исторически магистральный вектор реформирования определяется задачами повышения эффективности производства; во-вторых, о рассогласовании интересов между разными формами хозяйствования; в-третьих, о неоправданных трансакционных издержках, которые могут оказать существенное влияние на дальнейший вектор трансформации отношений собственности и форм хозяйствования и т.д. [4].
Причинами появления такого рода противоречий и рассогласования интересов, по нашему мнению, является то, что достаточно длительное время на практике уделялось большее внимание установлению очень жёстких связей между основными экономическими субъектами в аграрной сфере — формами хозяйствования с формами собственности. Однако отношения собственности, как система производственных отношений, находятся в состоянии постоянной динамики, т.е. они эволюционируют вместе с трансформацией всей экономики и общества в целом, включая диалектику доминанты в отношениях землепользования и землевладения. Противоречия в ходе трансформации отношений собственности и форм хозяйствования отчасти связаны с «эйфорией» рыночных преобразований в аграрном секторе экономики, что повлияло на «упрощение» отношений собственности как объекта исследований в период реформирования. Основной тренд исследований на этом этапе наметился в сторону обоснования господства только частной собственности, ориентированной фактически на радикальный, чистый индивидуализм, а другие формы или игнорировались, или рассматривались как её разновидности.
Прескриптивная (нормативная) методология обосновывала вектор трансформации основных форм хозяйствования советской экономики: колхозов и совхозов в сторону создания крестьянских (фермерских) хозяйств (КФХ) предпринимательского характера по типу организации форм хозяйствования в западных экономиках через спонтанно сформированный механизм земельных паёв, а преобразование внутрихозяйственных отношений — в соответствии с
основными принципами рациональности рыночной экономики. Такие подходы нашли своё непосредственное отражение при разработке концепции экономической политики в аграрном секторе экономики и проявились в полном стремительном разрушении сложившихся отношений собственности и форм хозяйствования вместо их постепенного поступательного изменения с учётом сложившихся традиций и опыта хозяйствования [4].
Отступление от комплексного анализа институциональной трансформации и возможных траекторий преобразований в процессе реформирования, включая исторические и экономические особенности аграрного сектора национальной экономики, привели к тому, что формирование рыночного института частной собственности на практике носило пунктирный, бессистемный характер. Не было принято во внимание, что происходило наслоение нового по характеру и механизмам реализации института собственности (через земельные паи) на сформированную и укоренившуюся в ментальном сознании сельских жителей систему отношений общей собственности и коллективного ведения хозяйства. Действительно, «положение крестьянина-собственника имеет ряд весьма привлекательных черт. Он свободен делать всё, что ему угодно, и ему нечего опасаться вмешательства землевладельца и того, что кто-нибудь другой воспользуется плодами его работы и самоограничения. Осознание им себя как владельца даёт ему самоуважение и стабильность характера. Вся его любовь обращена к земле» [1]. Но исторический опыт преобразований свидетельствует том, что такие результаты возможны при поступательном, эволюционном развитии отношений собственности. Когда трансформация со стороны государственных институтов носит прерывистый характер, вероятность установочных результатов сомнительна: например, в России на практике произошёл непрогнозированный разрыв в реализации отношений собственности де-юре и де-факто, что существенным образом отразилось на увеличении трансакционных издержек и снижении доверия к институту частной собственности на землю у владельцев земельных паёв де-юре [2].
Перекосы, непоследовательность в трансформации отношений собственности повлияли не только на трансформацию отношений существующих форм хозяйствования, но и на противоречивость механизма получения земельной ренты в форме арендной платы первичными владельцами земельных паёв. Одно из основных объяснений указанного противоречия состоит в том, что, с одной стороны, отсутствие системы межевания изначально лишило владельцев земельных паёв заключения легитимного арендного договора с эффективным хозяйствующим
субъектом и гарантии получения арендной платы. Арендная плата, в свою очередь, является одной из форм реализации собственности, связывает её с системой разнообразных общественных отношений. На практике арендная плата, согласно эмпирическим наблюдениям автора и выборочным опросам, часто выступает в натуральной форме и не покрывает суммы земельного налога. Т.е. наблюдается явное искажение самой сущности основных принципов землевладения и демонстрируется неадекватность проводимой аграрной политики в России базовым теоретическим аспектам механизма землевладения.
Поэтому, исходя из общенаучного метода исследования от частного к общему, можем констатировать, что в отношениях собственности на аграрном рынке наблюдается, с одной стороны, явное расщепление форм землевладения и землепользования, когда одни и те же организационные формы хозяйствования функционируют при разных формах землевладения. С другой стороны, отношения землевладения, не оставаясь неизменными, следуют в своих основных проявлениях за отношениями землепользования. Взаимодействие тех и других отражается в конечном счёте в диалектической взаимосвязи форм хозяйствования, которые становятся формами реализации отношений собственности, находя своё отражение в определённых организационно-правовых формах [4]. В связи с этим вполне обосновано дальнейшее развитие теоретических подходов к содержанию форм хозяйствования в качестве модели хозяйствования, на экономическую природу которого оказывает влияние комплекс факторов институционального и организационно-экономического характера (специализации, концентрации, менеджмента, интеграции, технологий и др.). При этом уточнение основных детерминант в содержании данной экономической категории применительно к современным реалиям, включая институциональный подход, следует рассматривать в качестве исходного методологического подхода при исследовании возможных траекторий трансформации форм хозяйствования.
Диалектика предлагаемого подхода по исследованию экономического содержания форм хозяйствования сформирована в политэкономи-ческом аспекте через исследование взаимосвязи двух его сторон — землевладения и землепользования с учётом их единства и различия. Единство заключается в соответствии каждой форме землевладения определённой формы землепользования и наоборот. Различия наблюдаются в относительной самостоятельности землепользования от землевладения. Реалии хозяйствования в аграрной сфере экономики свидетельствуют, что различные формы хозяйствования могут успешно развиваться на основе одной и той
же формы собственности на землю [4]. Данные обстоятельства позволяют выдвинуть гипотезу о том, что при определении форм хозяйствования приоритет принадлежит отношениям землепользования, которые в современных условиях менее привязаны к форме земельной собственности. Это следует из того, что экономическая категория «формы хозяйствования» отражает две стороны производственных отношений: во-первых, организационно-техническую, вытекающую из самой природы разделения и кооперации труда и присущую любой форме собственности; во-вторых, социально-экономическую, вытекающую из отношений собственности [4]. Кроме того, эффективность землепользования зависит не только от смены форм землевладения, а от целого комплекса институциональных факторов, включая возможности использования современных технологий, финансовую и правовую поддержку И Т.Д.
Диалектическая взаимосвязь между формами землевладения и землепользования может наблюдаться, например, через систему разнообразных платежей. В частности, исследуя английскую систему землепользования и сравнивая её с американской системой, А. Маршалл указывал на то, что поднять уровень земледелия и его эффективность позволяет правильный выбор способа земледелия, взаимоотношений арендатора и собственника, размеров арендной платы и др. «Один земледелец (лендлорд) может оказать существенное влияние на арендатора количеством (суммой) платежей, тем самым оказывая влияние на интенсивность землепользования» [1]. Вместе с тем на соглашения между владельцем и арендатором оказывали влияние и зрелость
неформальных институтов, учитывая, что они (соглашения) «всегда толковались при помощи обычаев, значение которых всегда незаметно уменьшалось и вновь возрастало в зависимости от изменявшихся потребностей следовавших друг за другом поколений» [1]. Совершенно очевидно, что выживание и устойчивость форм хозяйствования в основе своей определяется степенью реализации их внутренних потенциалов, возможности самосовершенствования, способностью понять и реализовывать собственные законы саморазвития, а также их соответствием уровню и характеру развития производительных сил [3]. В современных условиях большое внимание исследованию особенностей землевладения уделяет Э. Остром, делая акцент на роль институтов для эффективного управления общинной (или коммунальной) собственностью. Ссылаясь на Пичта (Picht), она делает вывод, что землепользователи «представляют собой главную инстанцию принятия решений» [2]. Это даёт основание для необходимости корректировки направлений преобразований в нашей стране, когда приоритетным направлением реформ в аграрном секторе экономики должны стать не отношения землевладения, как таковые, а отношения землепользования.
Литература
1. Маршалл А. Принципы экономической науки. М: Прогресс, 1993. 594 с.
2. Остром Э. Управляя общим: эволюция институтов коллективной деятельности / пер. с англ. М.: ИРИСЭН, Мысль, 2010. 447 с.
3. Болдырев И.А. Методология экономических исследований (www.hse.ru / сайт Высшей школы экономики).
4. Максимова Т.П. Теория и практика преобразований отношений собственности и форм хозяйствования в аграрном секторе национальной экономики // Экономические науки. 2012. № 5(90). С, 62-69.
