CC BY
181Д.М.Володихин (к.и.н., МГУ)
ВОЕННАЯ ЭЛИТА МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА ПРИ ИВАНЕ IV
Государственные и частные разряды, летописи, а также, в меньшей степени, иностранные источники и делопроизводственные материалы позволяют составить представление о командирском составе вооруженных сил Московского государства XVI в. Современный историк располагает массовыми данными о воеводском корпусе России XVI столетия от стрелецких голов до воевод высшего уровня. К последнему следует причислять первых воевод в большом полку, когда полевая армия имеет в своем составе от двух полков и выше; первых воевод или наместников в крупных крепостях (таких, как Новгород Великий, Псков, Казань, Астрахань, Юрьев Ливонский, Нарва, Полоцк); дворовых воевод, т.е. персон, возглавляющих «государев полк» или «государев двор», когда он включается в полевую армию.
Если исключить из общего числа лиц, попавших в перечисленные источники, всех тех, кто никогда не занимал важнейших воеводских постов, да и на меньшие попадал лишь в единичных случаях,1 останется еще очень значительный список людей, составлявших командный костяк вооруженных сил Московского государства. За все годы правления Ивана IV (1533—1584 гг.) он составлял приблизительно 200 человек. У всех этих военачальников можно проследить хотя бы основные пункты карьеры, однако для составления более развернутых биографий материала явно не хватает.
Зато его достаточно в отношении военной элиты — сравнительно небольшого круга полководцев, получавших высокие и высшие воеводские назначения постоянно, на протяжении многих лет. Этот критерий сыграл роль основного при выделении названной «элитной» группы из разрядных списков. Особая важность придавалась назначениям на должности, которые давали право командовать полевой армией. Составление «реестра» военной элиты производилась с учетом следующих дополнительных факторов: сведения о проявлении полководческого искусства, опыт участия в боевых действиях, служба при Василии III (1505—1533 гг.), а также после смерти Ивана IV при Федоре Ивановиче (1584—1598 гг.).
В итоге был получен список из 35 персон:
Князь Бельский Дмитрий Федорович
князь Бельский Иван Дмитриевич
князь Булгаков Юрий Михайлович
князь Воротынский Владимир Иванович
князь Воротынский Михаил Иванович
князь Глинский Михаил Васильевич
князь Голицын-Булгаков Василий Юрьевич
князь Голицын-Булгаков Иван Юрьевич
князь Горбатый Александр Борисович
князь Курлятев-Оболенский Иван Константинович
князь Микулинский-Пунков Василий Андреевич
князь Микулинский-Пунков Семен Иванович
Морозов Михаил Яковлевич
Морозов Петр Васильевич
князь Мстиславский Иван Федорович
1 Например, бывал раз-другой вторым воеводой полка левой руки, передового, сторожевого и т.п., «годовал» в небольшой крепости, был воеводой при татарских служилых царевичах.
князь Мстиславский Федор Иванович и много позже
князь Палецкий (Полецкой) Андрей Дмитриевич
Плещеев-Колодка Иван Дмитриевич
князь Пронский Иван Турунтай Иванович
князь Пронский Семен Данилович
князь Серебряный-Оболенский Петр Семенович
князь Серебряный-Оболенский Василий Семенович
князь Телятевский Андрей Петрович
князь Трубецкой Богдан
князь Хворостинин Дмитрий
князь Черкасский Семен Ардасович
Шереметев Иван Большой Васильевич
Шереметев Федор Васильевич
князь Шуйский Иван Андреевич
князь Шуйский Иван Михайлович
князь Шуйский Иван Петрович
князь Шуйский Петр Иванович
князь Щенятев Петр Михайлович
Юрьев Никита Романович
Яковлев-Захарьин (Яковля) Иван Хирон Петрович
Вплотную к ним примыкает группа из 57 персон:
Басманов-Плещеев Алексей Данилович
Бутурлин Иван Михайлович
Бутурлин Роман Дмитриевич
Волынский Вороной Михаил Иванович
Воронцов Василий Федорович
Воронцов Иван Семенович
князь Воротынский Александр Иванович
Головин Владимир Васильевич
Головин Михаил Петрович
князь Горенский Петр Иванович
Карпов Долмат Федорович
Князь Кашин Иван Иванович
Князь Кашин Юрий Иванович
Колычев Умной Василий Иванович
князь Куракин Андрей Петрович
князь Куракин Григорий Андреевич
князь Курлятев-Оболенский Дмитрий Иванович
князь Лобанов-Ростовский Иван Семенович
князь Лыков-Оболенский Михаил Юрьевич
князь Микулинский Дмитрий Иванович
князь Ногтев-Суздальский Андрей Иванович
князь Ногтев-Суздальский Даниил Андреевич
князь Одоевский Никита Романович
князь Одоевский Роман Иванович и много до
князь Одоевский Федор Иванович и много до
князь Охлябинин Иван Залупа Петрович
Очин-Плещеев Захарий Иванович
Очин-Плещеев Никита Иванович и много после князь Палецкий Давыд Федорович князь Палецкий (Полецкий) Дмитрий Федорович Плещеев Дмитрий Михайлович
князь Пронский Иван Шемяка Васильевич Нелюбов и много до
князь Репнин-Оболенский Андрей Васильевич
князь Репнин-Оболенский Михаил Петрович
князь Репнин-Оболенский Петр Иванович и много до
Романов-Юрьев Даниил Романович
князь Серебряный-Оболенский Борис Васильевич
князь Сицкий Василий Андреевич
князь Сицкий Иван Васильевич и много позже
князь Татев Петр Иванович
князь Темкин-Ростовский Юрий Иванович
князь Токмаков Юрий Иванович
князь Троекуров Федор Иванович
князь Трубецкой Михаил Романович и много после
князь Туренин Иван Самсонович
князь Тюфякин Михаил Васильевич
князь Хворостинин Андрей Старко Иванович
князь Хворостинин Петр Иванович
князь Хилков Василий Дмитриевич
князь Хилков Дмитрий Иванович
князь Хованский Андрей Петрович
Чепчугов-Клементьев Никифор Павлович
князь Черкасский Михаил Темрюкович
Шереметев Иван Меньшой Васильевич
князь Шуйский Федор Иванович
князь Щербатый Меркул (Меркур) Александрович
Яковля (Яковлев) Семен Васильевич
В списки не вошли некоторые персоны, игравшие в армейской элите того времени важные роли на протяжении первых двух десятилетий правления Ивана IV. В их числе несколько крупных воевод из рода князей Мезецких, князья Горбатые — Борис Иванович и Михаил Васильевич, князь Александр Васильевич Кашин, князь Андрей Дмитриевич Ростовский, князь Василий Васильевич Шуйский, а также князь Иван Васильевич Шуйский -- весьма заметная фигура. Причина во всех случаях одна: эти лица большей частью своей деятельности принадлежат предыдущему правлению, временам Василия III. Люди в основном преклонного возраста, позднее они дослуживали свой век.
Карьера таких военачальников, как князья Василий Андреевич Микулинский, Федор Иванович Одоевский, Иван Шемяка Васильевич Нелюбов Пронский, Петр Иванович Репнин-Оболенский, а также некоторых других, сложилась также при Василии III, однако и позже они проявляли высокую активность на военном поприще, в частности, назначались на воеводские посты не менее десятка раз каждый. Поэтому в список они вошли.
Целый ряд военачальников начинали при Иване IV службу с весьма скромных постов, но затем возвысились. Это могло произойти при Федоре Ивановиче, Борисе Годунове или даже позднее. Подобных персон автор этих строк также не включил в спис-
ки военной элиты, так как до 1584 г. они в ее состав не входили. Определенное «снисхождение» сделано в отношении видных фигур, наилучшим образом проявивших себя на протяжении грозненского времени и уже получивших значительный опыт на высоких воеводских должностях, но лишь в последующем царствовании достигших высших чинов и назначений (или просто пребывавших в «обойме» военной элиты на протяжении многих лет после смерти первого русского царя). В качестве примеров можно привести Никиту Ивановича Очина-Плещеева, князей Михаила Романовича Трубецкого, Дмитрия Ивановича Хворостинина и Федора Ивановича Мстиславского2.
Бросается в глаза особое положение некоторых родов на военной службе: из их числа постоянно, на протяжении десятилетий, рекрутируются воеводы, занимающие высокие и высшие должности в войсках и крепостных гарнизонах.
Вот список родов, поднявшихся на военной службе особенно высоко:
Семейства боярские Бутурлины Волынские Воронцовы Головины Колычевы Морозовы
Плещеевы (в том числе Очины-Плещеевы и Басмановы-Плещеевы)
Романовы-Юрьевы
Сабуровы
Салтыковы
Шеины
Шереметевы
Яковлевы-Захарьины
Семейства княжеские Барбашины (Борбашины или Барбошины) Бельские Булгаковы Воротынские Глинские Голицыны Горбатые Горенские Засекины Карповы Кашины Куракины
Курлятевы-Оболенские
Лобановы-Ростовские
Лыковы-Оболенские
Микулинские
Мстиславские
2 Правда, в отношении последнего из них слова «проявивший себя наилучшим образом» не вполне уместны. Князь Ф.И.Мстиславский десятки раз выходил в походы на воеводских должностях, дважды при Иване IV осуществлял командование полевыми армиями, но полководческого таланта был лишен, и это сказалась на судьбах вверенных ему войск.
Ногтевы-Суздальские
Одоевские
Охлябинины
Палецкие
Пронские
Репнины-Оболенские
Ржевские
Ростовские
Серебряные-Оболенские
Сицкие
Татевы
Телятевские
Токмаковы
Темкины-Ростовские
Трубецкие
Туренины
Тюфякины
Хворостинины
Хилковы
Черкасские
Шуйские
Щенятевы
Щербатые
Очевидны две особенности в составе этих списков.
Во-первых, почти все перечисленные персоны и семейства представляют собой самые сливки военно-служилой аристократии Московского государства. В первом списке из 35 военачальников большинство дослужилось до боярского чина, некоторые занимали положение служилых князей.
А.П.Павлов по результатам кропотливого анализа источников, сделал вывод: «Для конца XVI — начала XVII в. выделяется следующая группа фамилий, которые можно рассматривать как аристократические («боярские»): Басмановы-Плещеевы, князья Бахтеяровы-Ростовские, Борисовы-Бороздины, князья Буйносовы-Ростовские, Бутурлины, Вельяминовы-Зерновы, «воеводичи» Волошские, князья Глинские, Годуновы, князья Голицыны, князья Гундоровы-Стародубские, князья Долгоруковы-Оболенские, князья Засекины-Ярославские, князья Звенигородские, Карповы-Долматовы, князья Катыревы-Ростовские, князья Кашины-Оболенские, князья Ковро-вы-Кривоборские (Стародубские), князья Куракины, князья Курлятевы-Оболенские, князья Лобановы-Ростовские, князья Лыковы-Оболенские, князья Мезецкие, Морозовы, князья Мосальские, князья Мстиславские, Мутьянские, князья Ноготковы-Оболенские, князья Ногтевы-Суздальские, князья Ноздроватые-Звенигородские, князья Одоевские, князья Охлябинины-Ярославские, Плещеевы, князья Приимковы-Ростовские, князья Прозоровские-Ярославские, князья Пронские, князья Репнины-Оболенские, Романовы-Юрьевы, князья Ромодановские-Стародубские, Сабуровы, Салтыковы, Селунские, князья Сицкие-Ярославские, князья Сулешовы, князья Татевы-Стародубские, князья Телятевские, князья Темкины-Ростовские, князья Токмаковы-Звенигородские, Траханиотовы, Третьяковы-Головины, князья Троекуровы-Ярославские, князья Тростенские-Оболенские, князья Трубецкие, князья Туренины-Оболенские, князья Тюменские, князья Тюфякины-Оболенские, князья Урусовы, князья Ушатые-Ярославские, князья Хворостинины-Ярославские, князья Хилковы-
Стародубские, князья Хованские, князья Черкасские, Шеины, князья Шейдяковы, Шереметевы, князья Шестуновы-Ярославские, князья Шуйские, князья Щербатые-Оболенские. Всего около 70 фамилий».3 Речь идет о периоде 80-е гг. XVI в. — 1605 г. Но этот круг аристократических семей, контролирующих назначения на важнейшие военные и административные посты, сложился раньше, при Иване IV, и впоследствии изменялся сравнительно мало. Основным изменением было изгнание с ключевых должностей в армии, дипломатическом ведомстве и управленческом аппарате «худородных» фаворитов» предыдущего царствования. Рода Яковлевых-Захарьиных (Яко-влей), Воронцовых, князей Бельских, Горбатых-Суздальских, Серебряных-Оболенских, Щенятевых уже пресеклись к тому времени (до второй половины 80-х гг. XVI в.). Род князей Барбашиных-Суздальских также пресекся, побывав на верхушке опричной иерархии. Ветвь Тверского дома, именовавшая себя «князьями Микулинскими», тоже извелась. Сильно размножившиеся князья Ржевские не завоевали при дворе высокого положения. Головины в начале правления Бориса Годунова попали в опалу, были удалены от двора и отправлены в ссылку; но Федоре Ивановиче они еще были в силе. Опала, по предположению того же А.П. Павлова, постигла и Волынских4. Наиболее значительные представители семейства Колычевых при Федоре Ивановиче также оказались в опале, утратили влияние и надежды на карьеру. Вместо Палецких, стоявших чрезвычайно высоко в середине XVI в., поднялись другие ветви Стародубского дома. В остальном — почти полное попадание военной элиты времен Ивана IV в «аристократический список» А.П. Павлова.
Исключение одно-единственное: Никифор Павлович Чепчугов-Клементьев. 5 Эта фигура поистине уникальна. Родился он, скорее всего, в 30-х гг. XVI в. Карьерное продвижение Никифора Павловича шло медленно. Разряды довольно долго упоминают его на младших офицерских должностях. Так, во время похода 1558 г. на Юрьев-Ливонский он числился головой в полку правой руки, под началом первого воеводы боярина князя В.С.Серебряного. Через полгода, во время зимнего похода на Ливонию, он пребывает на той же должности в сторожевом полку, со вторым воеводой Ф.И.Салтыковым. В январе 1560 г. его отправляют головой при втором воеводе полка правой руки боярином Н.В.Шереметевым в армии, идущей на Алыст. В том же году он ходил головой при первом воеводе передового полка князе А.М.Курбском на Феллин. 6 Таким образом, первые, наиболее удачные годы Ливонской войны не принесли ему повышения по службе. В 1566/1567 г. Никифор Павлович годует головой в Себеже при воеводе В.Ю.Сабурове.7 К концу царствования Ивана IV, это уже опытный военачальник, послуживший немало. И в 1582 г.8 происходит небывалый взлет в его карьере: Ни-кифора Павловича отправляют первым воеводой большого полка (т.е. командующим) в небольшой рати двухполкового состава (большой полк и передовой) из Казани на Каму «по ногайским вестям».9 К тому времени ему лет сорок пять, а может быть, и все пятьдесят. Год спустя он был отправлен вторым воеводой казанской рати к месту сбора для большого похода. В 1583/1584, а затем и в 1584/1585 гг. Чепчугов-Клементьев годует в
3 Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584—1605 гг.). — СПб., 1992. С.17—18. Князья Булгаковы не указаны здесь, видимо, из-за технической ошибки, ведь по соседству с этим списком А.П.Павлов ясно говорит о них, как об одном из самых видных аристократических родов конца XVI столетия.
4 Павлов А.П. Государев двор... С. 133.
5 В справочной литературе иногда ошибочно именуется Никифором Клементьевичем.
6 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. М.,1901. С.202, 206, 216, 224.
7 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С.48.
8 Очевидно, весной.
9 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С.190.
Казани вторым воеводой «в остроге».10 Известно, что с декабря 1583 г. Никифор Павлович получил под команду стрельцов и литовских служилых людей Казани.11 А в 1590 г., пребывая уже в преклонном возрасте, он вновь служит головой (всего-навсего головой!) у наряда во время осады Ругодива.12 Чепчуговы не были «новыми людьми», совершенно неизвестными, но с большой аристократией им было не тягаться. Они представляли нижние слои дворянства, не имевшие ни малейшего влияния при дворе московского государя. В «тысячниках» числился некий Степанко или Стенька Чепчугов сын Клементьева, записанный во вторую статью псковским городовым помещиком по Опочке,13 а в Дворовой тетради 1550-х гг. Чепчуговы не отмечены. Сам Никифор Павлович в конце 80-х — начале 90-х годов, после стольких служб, ходил в выборных дворянах по Туле с окладом в 550 четей земли — не голь, но и ничего особенного.14 Вотчины и поместья богатых аристократов измерялись тогда тысячами четвертей. Как уже говорилось, семейство Чепчуговых-Клементьевых не был ни «новым», ни совершенно «захудалым»: судя по писцовым книгам 1580-х гг., у Никифора Павловича была вотчина в Московском уезде, на реке Клязьме, а сам род, как обнаружил дотошный исследователь родословных Д.Ф.Кобеко, выводил себя от некоего (легендарного?) «честнаго мужа Облагиня», выехавшего из Швеции в 1375 г. на службу к великому князю московскому Дмитрию Ивановичу15. Служебная связь Чепчуговых--Клементьевых с Московским княжеским домом, возможно, уходила корнями в давнюю старину. Однако они «высвечиваются» источниками только в середине XVI столетия, да и то положение их иначе как весьма скромным не назовешь. Только сын Никифора Павловича, Иван Ни-кифорович, в начале XVII столетия добился службы по московскому списку.16 И если отец не местничал, то сын уже вступает в местнические споры.17 Чем же тогда объясняется доверие, которое оказали Никифору Павловичу в уникальном случае самостоятельного командования армией, отправленной на Каму? Очевидно, несколькими десятилетиями безупречной службы... Однако возможен и другой ответ: Чепчуговы связаны были с влиятельным дьяческим семейством Щелкаловых. Василий Яковлевич Щелка-лов, по всей видимости, был женат на сестре Никифора Павловича, а Василий Петров-чи Морозов, представитель влиятельного старомосковского боярского рода, был двоюродным братом Евдокии Никифоровны Чепчуговой.18 Внука Никифора Павловича, Ивана Ивановича Чепчугова, во время одного местнического разбирательства упрекали в том, что его дед занял должность «головы у татар» по протекции Щелкаловых. Но
10 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С.197, 205—206, 213.
11 Антонов А.В. Частные архивы русских феодалов XV-- начала XVII века // Русский дипломатарий. М.,2002. Вып.8. № 686.
12 Станиславский А.Л. Труды по истории Государева двора в России XVI—XVII веков. М.,2004. С.131. Понижение по службе, возможно, стало следствием конфликта с придворной партией Годуновых (См.: Кобеко Д.Ф. Щелкаловы и Чепчуговы // Русская старина. СПб., 1901. Вып. CV (XXXII год издания). С.711). Правда, Иван ГУ(в 1567—1568 гг.) и Федор Иванович (в 1585 г.) жаловали ему иные, весьма серьезные источники дохода: Антонов А.В. Указ. соч. №№ 3440, 3442.
13 «Тысячная книга» 1550 г. и «Дворовая тетрадь» 50-х годов XVI в. (далее ТКДТ) / Подг. К печати А.А.Зимин. — М.—Л., 1950. С.100. Упомянут в Тысячной книге также некий Семейка Григорьев сын Клементьева, городовой новгородский сын боярский второй статьи, но связан ли он с Чепчуговыми, уверенно сказать нельзя. — ТКДТ. С.89.
14 Станиславский А.Л. Указ. соч. С.236, 333, 349.
15 Кобеко Д.Ф. Щелкаловы и Чепчуговы // Русская старина. СПб., 1901. Вып. CV (XXXII год издания). С.711—712.
16 Павлов А.П. Указ. соч. С. 115,116; Станиславский А.Л. Указ. соч. С.301.
17 Эскин Ю.М. Местничество в России XVI—XVII вв. М.,1994. №№ 434 (возможна фальсификация) и 869.
18 Кобеко Д.Ф. Щелкаловы и Чепчуговы... С.713. Д.Ф. Кобеко также установил (с меньшей долей вероятности) родственные связи Чепчуговых с князьями Ромодановскими, а через них и отдаленное родство с могучими Шуйскими.
должность головы была достижима для людей уровня Чепчуговых и без особой поддержки со стороны могущественных доброжелателей; очевидно, имелось в виду то самое воеводство в походе на татар. Таким образом, вполне вероятно и возвышение Ни-кифора Павловича при покровительстве сильной родни (что никак не умаляет долгой и нелегкой службы, о которой свидетельствуют данные разрядов).
Таким образом, исключение лишь подтверждает правило. Постепенное врастание в высший слой военной элиты не-аристократических провинциальных родов было возможным, но крайне долгим и трудным процессом. Требовалось показать долгую, честную, успешную службу или. заручиться поддержкой влиятельных покровителей.
Во-вторых, в высшем командном составе вооруженных сил России времен правления Ивана IV (т.е. на протяжении полустолетия) абсолютно доминируют «княжата», иными словами, титулованная часть аристократии. Если считать по отдельным персонам, то получится, что представителей старомосковских боярских родов на верхнем эшелоне воеводского корпуса всего лишь 20% (по первой группе армейской элиты), или порядка 25% (по обеим группам). Если подсчитывать не отдельных личностей, а рода, то получится то же самое — чуть менее 25%.
Процент представителей старомосковских боярских родов, имеющих думные чины (бояре и окольничие) от общего количества служилых аристократов, заслуживших таковые, в период регентства Елены Глинской и царствования Ивана IV был неизменно выше — это убедительно показал А.А. Зимин в исследовании о составе Боярской думы. 19 Если считать одних только персон, имевших боярский чин, то превосходство титулованной знати, конечно, очевидно, но все-таки процент бояр не-княжеского происхождения, как правило, не падает до значений около 20 %, он выше. Если анализировать состав окольничих, то неоднократно бывало так, что представители старомосковских боярских родов в этом чине превосходили по количеству представителей титулованной знати. А.А.Зимин, в частности, пишет в отношении практики, сложившейся в 30--40-х годах XVI столетия: «Окольничество. обычно получали представители знатных, но не княжеских, а старомосковских боярских фамилий».20 Если рассматривать боярский список «Тысячной книги», то там 7 представителей старомосковских боярских семейств и 11 князей (а из семи окольничих — ни единого представителя титулованной аристократии). В боярском списке «Дворовой тетради» соотношение титулованной и нетитулованной знати 36:30 (в списке окольничих — абсолютное преобладание старомосковских боярских семейств). 21 В первые годы опричнины они получили преобладание в опричной Думе и, возможно, взлет влияния старинных семейств нетитулованной знати, издавна связанной тысячами нитей с правящей династией, подготовлен был обращенными к царю настойчивыми советами ее представителей о введении особого порядка правления. Так, Пискаревский летописец связывает возникновение опричнины с инициативой В.М. Захарьина-Юрьева и А.Д. Плещеева-Басманова. В.Б.Кобрин считал, что «.опричнина была детищем старомосковского боярства, стоявшего во главе этого мрачного учреждения до рубежа 60—70-х годов XVI в.»22, -- так не стало ли господство нетитулованной знати в первый период опричного времени своего рода реваншем за усиление позиций «княжат» в военной сфере? В любом случае, соотношение титулованной и нетитулованной знати у кормила власти в Московском государстве было в среднем гораздо более ровным: не видно такого подавляющего превосходства, которое княжеские рода получили в армейском командовании.
19 Зимин А.А. Состав Боярской думы в XV—XVI веках // Археографический ежегодник за 1957 год. — М., 1958. С.54—80.
20 Зимин А.А. Состав. С.59.
21 ТКДТ. С.54—55, 111—114.
22 Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России. — М., 1985. С.215.
Потомки удельных княжат потеснили заслуженных московских бояр предположительно по двум причинам.
В наибольшей степени правдоподобен ответ, основывающийся на свидетельстве Джильса Флетчера -- английского дипломата, посетившего Россию в 80-х годах XVI столетия. Флетчер указывал на обычай ставить военачальником русской армии знатнейшего аристократа23. Иное назначение нанесло бы обиду представителям других знатных семейств, оказавшихся в подчинении у человека, превосходство которого по части родовитости они не признавали. Так вот, у старомосковских бояр явно не хватало знатности, чтобы меряться ею с княжескими родами Мстиславких, Бельких, Шуйских, Воротынских, Микулинских и т.п. А в большинстве случаев они еще и не располагали земельными владениями, сравнимыми с колоссальными вотчинами и уделами, сохранившимися у этих семейств до середины XVI в.
Но возможна и другая версия, которая требует специального дополнительного исследования. Можно предположить, что у нетитулованных московских фамилий была своего рода специализация в большей степени распространявшаяся на судебно-административную деятельность, чем на военную. Да и на военные посты их чаще определяли в крепости, нежели в полевую армию. Для того, чтобы подтвердить или опровергнуть этот тезис, нужна, повторюсь, отдельная монография. Здесь же хотелось бы привести лишь предварительные соображения.
Вот один из главнейших «столпов царства», боярин (с 1547 г.)24 и конюший Иван Петрович Федоров-Челяднин, представитель старшей линии потомков боярина Акинфа Великого, один из богатейших аристократов Московского государства. В 1568 г. он был убит, после того как попал под подозрение в заговоре с целью передачи престола князю Владимиру Андреевичу Старицкому. Но прежде Иван Федорович сделал великолепную карьеру и, как видно, пользовался доверием государя. Как пишет Р.Г.Скрынников, Челяднины «...издавно возглавляли Конюшенный приказ».25 Так было и с И.П. Федоровым-Челядниным: он был крупным администратором, дипломатом, главой Конюшенного приказа. Но на военной службе он никогда не поднимался высоко. Немногое известно об участии Ивана Петровича в походах. Несколько раз он назначался на должности полковых воевод, но армией никогда не командовал и даже не приближался к высшим постам в военно-полевой иерархии. В 1536 г. «Иван Петров сын Федоровича» упомянут как первый воевода в полку правой руки.26 В 7045 (1536/1537) г. он расписан вторым воеводой в передовом полку во Владимире. А в 7048 (1539/1540) г. сидит воеводой в маленьком Боровске, удачно местничает с князем И.С. Ногтевым по поводу назначения по украинному разряду от поля, назначается первым воеводой в полку правой руки «по берегу» на Угре, а также первым воеводой сторожевого полка «от Казанской украины» (во Владимире); В 1541 г. — второй воевода в Калуге27. На это время приходится пик его активности на воеводских службах. Затем его ожидала опала 1546 г. и ссылка в родовые владения на Белоозеро, впрочем, быстро закончившаяся28. В 1548 г., во время большого похода на Казань, его поставили было в разряд, но отпустили «по болезни»29. В зимнем походе 1549 г. на Казань, а также летних 1547 и 1550 гг. к Коломне Иван Петрович сопровождает царя, не имея какого-либо воинского назначения30. Последнее назначение Ивана Петровича в ранге полковых военачальников —
23 Флетчер Дж. О Государстве Русском. СПб.,1906. С.81—82.
24 Зимин А.А. Состав. С.60.
25 Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. С.296.
26 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.98.
27 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 102, 109, 111, 113.
28 Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного. — М.,1964. С.277.
29 Бычкова М.Е. Состав класса феодалов в России в XVI в. М., 1986. С.126.
30 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.123, 138, 144.
пост первого воеводы в весеннем походе 1551 г. судовой рати к Казани (потолок карьеры Федорова-Челяднина в полевой армии)31. В государственных разрядах он упоминается также первым воеводой Свияжска с весны 1556 г. (для боярина — незавидное назначение); на берегу в 1564 г. (но не совсем ясно, был ли он туда реально отправлен и если да, то в какой должности); в Юрьеве-Ливонском за 7070 (1561/1562) г., но из записи опять-таки неясно, какой именно пост он там занимал (предположительно, первого воеводы); а также в качестве первого воеводы в Полоцке за 7075 (1566/1567) г.32 Некоторые исследователи считают, что воеводство в Полоцке могло рассматриваться как знак опалы33, однако это сомнительно. Огромный Полоцк представлял собой богатейшее и притом стратегически важное приобретение времен первого периода Ливонской войны, сам царь гордился этой победой: ведь именно он возглавлял армию в походе на Полоцк34. Назначение на воеводство в Полоцк — это назначение на один из высших постов в военной иерархии того времени. Но на этом завершается список сведений о деятельности конюшего на военном поприще за всю грозненскую эпоху, богатую походами и войнами. По сравнению с представителями первого списка военной элиты, не вылезавшими из походов на протяжении многих лет и командовавших самостоятельными соединениями, Федоров-Челяднин выглядит довольно скромно. На военной службе ему чаще доставалась роль командующего городовыми гарнизонами, чем полкового воеводы. Это был прежде всего дипломат и администратор35, о чем прямо свидетельствует, кстати, известное замечание немца-опричника Генриха Штадена: «Иван Петрович Челяднин был первым боярином и судьей на Москве в отсутствие великого князя. Он один имел обыкновение судить праведно, поэтому простой люд был к нему расположен.»36
Иван Дмитриевич Шеин получил думный чин окольничего в середине 40-х гг., а боярином стал в 1552 или 1553 г., видимо, уже в преклонных годах (в 1555 или 1556 г. он умрет)37. Иван Дмитриевич — отпрыск древнего семейства Морозовых, связанного службой с московским княжеским домом еще с XIV в. Шеины, одна из многочисленных ветвей Морозовых, на иерархической лестнице при дворе великих князей московский в первой половине — середине XVI в. стояли весьма высоко38. В 1553 г. Иван Дмитриевич вместе с кн. И.И. Турунтаем Пронским назначен за «кривой стол» на пиршестве после свадьбы царя Симеона Касаевича и М.А. Кутузовой-Клеопиной.39 Военную службу его можно проследить с назначения на должность первого воеводы сторожевого полка в 7048 (1539/1540) г.40 В коломенском походе апреля 1546 г. он числится вторым воеводой передового полка, год спустя во втором коломенском походе — опять первый воевода сторожевого полка; ту же самую должность он занимает в 1549 г., после того, как его расписали на второй срок, т.е. «на Николин день» в разряд «от поля и по берегу»; через год в таком же разряде И.Д. Шеин показан как первый воевода полка
31 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 149
32 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.184, 251, 228; Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С.48. А.А.Зимин отыскал упоминания еще двух назначение — во Псков (1554 г.) и Смоленск (1559—1560 гг.). См.: Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного. — М.,1964. С.277—278.
33 Флоря Б.Н. Иван Грозный. М., 2003. С.220; Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. С.296.
34 Александров Д.Н., Володихин Д.М. Борьба за Полоцк между Русью и Литвой в XII—XVI веках. М., 1994 . С.108—110.
35 Об административных службах И.П.Федорова см., в частности у Зимина: Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного. — М.,1964. С.278—279.
36 Штаден Г. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника. М., 1925. С.79.
37 Зимин А.А. Состав. С.59.
38 Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в. — М., 1988. С.241.
39 Бычкова М.Е. Состав класса феодалов в России в XVI в. М., 1986. С. 116.
40 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.110-111.
левой руки41. Неоднократно разряды показывают его как должностное лицо, оставленное для несения службы в Москве, иными словами, не расписанное ни в одну крепость, ни в один поход, и выделенное для административной работы42. Вот, собственно, и все. Причем в роду Шеиных, давших в середине XVI столетия несколько человек, занимавших думные чины, Иван Дмитриевич наиболее активен на военной службе.
Иван Иванович Хабаров получил боярский чин не позднее 1547 г.43 Он шел к месту в Боярской думе долго и трудно: мимо него прошло окольничество, которого добивались высокие покровители Бельские, а в 1542 г. неудачи в придворное борьбе привели к тому, что он был отправлен в ссылку44. Иван Иванович происходил из разветвленного семейства Симских-Добрынских-Образцовых, служивших Московскому княжескому дому с XIV в. (а их предки еще раньше). Его отец, Иван Васильевич Хабар был одним из виднейших деятелей правления Ивана III и Василия III, талантливым полководцем.45 Во второй половине 40-х — начале 50-х Иван Иванович становится заметной фигурой: в разряде от декабря 1546 г., составленном для свадьбы Ивана IV и А.Р. Захарьиной-Юрьевой, дворецкий И.И. Хабаров поставлен «вино нести к церкве, к венчанью в склянице».46 Он считался большим книжником.47 Так вот, и до получения боярского чина, и после этого Иван Иванович изредка назначался в полковые воеводы, но никогда сам не командовал армией и даже не бывал на высоких постах. Как видно, у него был талант к охранной и сторожевой службе: Ивана Ивановича ставили, как правило, в сторожевой полк, причем в середине 30-х гг. он числится вторым или даже третьим воеводой, и лишь в 1549—1551 гг. получает назначения первым воеводой... того же сторожевого полка48. В 1552 г. под Казанью его, кстати, расписали ночами «ездити круг города по полком береженья для».49 В его военной карьере виден длительный перерыв между 1538 г. (второй воевода в Серпухове) и 1543 г. (первый воевода в Нижнем Новгороде)50. Вершины его военной карьеры никак не связаны с руководством войсками в походах. Иван Иванович неоднократно назначался первым воеводой и наместником в крупные города: помимо уже упоминавшегося годования в Нижнем, он был наместником в Смоленске два года с декабря 1547-го, а затем еще раз с декабря 1552 по весну 1554 г.51 Позднее И.И. Хабаров принял иночество и жил в Кирилло-Белозерском монастыре. Здесь он вызвал гнев Ивана IV своим неблагочестием (?) и в знаменитом царском послании настоятелю этой обители удостоился слов «дурак и упырь». По сведениям Курбского, впрочем, некоторыми исследователями оспариваемом, его родовое имущество разграбили в годы опричнины или несколько позже, а сам он вместе с сыном был убит.52
41 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.122, 124, 132—133, 143, 147.
42 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.129, 140, 162.
43 Зимин А.А. Состав. С.60. Данные М.Е.Бычковой позволяют предположить, что это произошло немного раньше — в декабре 1546 г. — Бычкова М.Е. Состав класса феодалов. С. 125.
44 Полное собрание русских летописей (далее -- ПСРЛ). Т^Ш. Никоновская летопись. С.126.
45 Зимин А.А. Формирование боярской аристократии. С.220—221.
46 Бычкова М.Е. Состав класса феодалов. С.142.
47 Курбский А. История о великом князе Московском // ПЛДР. Вторая половина XVI века. М., 1986. С.346.
48 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.96, 97, 98, 100, 140, 143, 149.
49 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.157.
50 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 105—118.
51 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.129, 134, 164, 168. Весной 1554 г. Смоленск сгорел, и Хабарова свели с наместничества, очевидно, увидев в этом его вину.
52 Курбский А. История о великом князе Московском // ПЛДР. Вторая половина XVI века. М., 1986. С. 154—155, 346. См. также комментарий (здесь же, с. 614). С.Б.Веселовский косвенно подтверждает сведения Курбского: Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С.130, 341.
Семен Константинович Заболоцкий — окольничий с 7058 (1549/1550) г. и боярин с 7060 (1551/1552) г.53 Род бояр Всеволожей-Заболоцких, когда-то могущественный, происходит от смоленских князей.54 К середине XVI в. Заболоцкие стали весьма многочисленны: в середине XVI столетия Ивану IV служит более трех десятков представителей этого рода! Однако на верхний уровень придворной иерархии сумели взойти лишь немногие из них. Так, боярином в 50-х гг. был один Семен Константинович. Да и в разряды попало менее половины дворовых служильцев. Основная же часть ветвей этого семейства не имела заметного влияния и заметных служебных достижений. Сам же Семен Константинович необыкновенно беден военными назначениями. Он никогда не ходил в полковых воеводах. Во второй половине 30-х — начале 40-х гг. Семен Константинович назначается воеводой в крупные города: Нижний Новгород, Рязань, Калугу; высшая точка его службы на военном поприще — пост «наместника за городом» в Нижнем в 7048 (1539/1540) г.55 Последняя командирская служба С.К.Заболоцкого — должность второго воеводы на годовании в Свияжске с апреля 1552 г.56 В середине 50-х он упоминается лишь в числе думных чинов, сопровождающих царя в походы на юг, по крымским вестям. Последний раз он расписан в разряде коломенского похода в июле 1557 г.57 По данным С.Б. Веселовского, Семен Константинович упоминается в боярском звании до 1559 г.58 Его сын Владимир бежал в Лит-ву59, были и другие перебежчики из рода Заболоцких; несколько представителей этого рода подверглось казням (по словам Курбского, Заболоцкие пострадали «всеродне» в опричные годы).60 Ни одного представителя, столь же высоко поднявшегося по службе, как С.К. Заболоцкий, этот род больше не дал.
Иван Яковлевич Чеботов (Чоботов) происходил из мощного и разветвленного семейства Остеевых-Чулковых, уходящего корнями в XIII век, когда их родоначальник Гаврила Алексич служил Александру Невскому.61 Есть основания считать его одним из инициаторов учреждения опричнины. Чеботов получил окольничество в 1551 г., а боярство — в 1558 или 1559-м62. В конце 1564 г., накануне учреждения опричнины, он попал в опалу63, но впоследствии Иван Яковлевич числился опричным боярином. По сведениям С.Б.Веселовского, он еще в феврале 1570 г. упоминается в такой роли, но в
53 Зимин А.А. Состав. С.63.
54 Служат Москве с конца XIV в.
55 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.101, 102, 106, 111.
56 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.152.
57 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.173, 181, 188.
58 Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С.383.
59 Как заметил К.Ю. Ерусалимский, перебежчиком В.С. Заболоцкий стал еще до войны и, по словам Ивана IV, он бежал не от царской опалы, а «.розбраняся с своею братьею». — См.: Ерусалимский К.Ю. Ливонская война и московские эмигранты в Речи Посполитой // ОИ, 2006. Вып. 3. С.75—76. Впоследствии В.С. Заболоцкий добился в Речи Посполитой высокого положения, был фаворитом Стефана Бато-рия, участвовал в военных действиях на Московском фронте и был убит в 1580 г. в вооруженной распре с К.Радзивиллом. Можно предположить, что закат карьеры С.К. Заболоцкого был связан с изменой его сына. В свою очередь, переход В.С.Заболоцкого на сторону врага мог быть связан, по мнению А.А.Зимина, с «опасной близостью» рода ко двору Владимира Андреевича Старицкого и поддержкой его во время «боярского мятежа» 1553 г. — См.: Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного. — М., 1964. С. 116—117.
60 Курбский А. История о великом князе Московском // ПЛДР. Вторая половина XVI века. М., 1986. С.352; Веселовский С.Б. Исследования. С.383.
61 Зимин А.А. Формирование боярской аристократии. С.161—166.
62 Зимин А.А. Состав. С.64; Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С.236— 237.
63 Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного. М.,1964. С.127—128.
том же году или, во всяком случае, не позднее 1571 г., вновь подвергся опале.64 В виде особой милости он «.получил разрешение постричься и ушел от мира в ростовский Борисоглебский монастырь, причем сохранил свою вотчину в Ростове». В 1573 г. он еще был жив.65 В годы политического расцвета Иван Яковлевич занимал место крупного деятеля и, по словам Р.Г.Скрынникова, «столпа приказного управления»66. Что же представлял собой И.Я.Чеботов с точки зрения военной карьеры? В «Тысячной книги» он записан как сын боярский третьей статьи по Переславлю Залесскому. 67 Затем появляется у Казани, во время победоносного похода 1552 г. Здесь он занимает скромное место: ходит в ночной дозор во время осады, а после взятия города остается там на го-довании одним из целой команды воевод (при этом сам воеводой не назван, а назван просто окольничим)68. В походе под Коломну 1555 г. Иван Яковлевич сопровождал царя, а затем «раздавал» дворы; год спустя под Серпуховом он опять сопровождает царя, не имея никакой воеводской должности69. Судя по разрядам первый раз его ставят в полковые воеводы только в сентябре 1556 г., вторым по сторожевому полку на «первый срок» «на берег» -- в Калугу, «для осеннего приходу от крымских людей». Но летом 1557 г. и во время зимнего похода 1562—1563 гг. на Полоцк он опять в царском сопровождении, без определенной должности70. Как видно, воеводские службы были не для него, и ценным военачальником Иван Яковлевич не стал.
Нагие происходили из тверского боярства. Еще при Василии III они летали невысоко: Михаил Иванович Нагой служил в небольших дворцовых чинах, в Думе никто из них не бывал. В Тысячной книге они уже отмечены. Разительная перемена в судьбе семейства произошла в результате двух браков, связавших его с Московским правящим домом. В 1549 г. Евдокия Нагая стала первой женой князя Владимира Андреевича Ста-рицкого, а в 1581 г. на Марии Нагой женился сам Иван IV. Это вознесло Нагих в верхнюю часть аристократической пирамиды. Но уже в 1547 г. Федор Немой Михайлович Нагой упоминается в разрядах как окольничий, а не позднее 1559 г., по сведениям А.А.Зимина, он становится боярином71 (в 1557 г. разряды его все еще именуют окольничим). Ни о каких крупных военных службах Федора Михайловича источники не сообщают. Он главным образом сопровождал Ивана IV в походах, не имея воеводской должности. Разряды сообщают, что роль такого сопровождающего Ф.М. Нагой исполнял летом 1547 г. (Коломна), зимой 1547--1548 гг. (Владимир и Нижний Новгород, затем возвращение в Москву от речки Роботки), летом 1550 г. (Коломна), летом 1553 г. (Коломна) и летом 1557 г. (Коломна)72. В марте 1549 г. его приставили к Щигалею при сборе рати в Нижнем Новгороде, когда стало ясно, что «.. .Сафа-кирея, царя крымского, не стало». Но ратью, отправленной из Москвы в Нижний, командовал не Нагой. Полковым воеводой за всю жизнь он побывал всего один раз, да и то на весьма скромном посту: третьим воеводой «у наряда» в ноябрьском походе на Казань 1549 г. С весны 1555 г. Федор Михайлович годовал вторым воеводой в Чебоксарах. Вот, собственно, и все его военные службы, о которых известно точно.73 В 1565—1567 гг. некий Федор Нагой
64 Предположительно, это произошло в связи с погромом Северной Руси в конце 1569—1570 гг. И.Я.Чеботов мог выразить несогласие с необходимостью подобного шага.
65 Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С.237.
66 Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб.,1992. С.521.
67 ТКДТ. С.67.
68 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.157—158.
69 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.173—174, 181.
70 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.186, 188, 234. В 1559 г. Чеботов расписан в той же роли царского «сопровождающего» в поход на Юг, против крымцев, но поход не состоялся (Там же, С.212).
71 Зимин А.А. Состав. С.60; ТКДТ. С.112.
72 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.123, 126, 128, 145, 161, 188.
73 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.132, 136, 176.
сидит воеводой сначала во Мценске, а затем в Чернигове, но это, весьма возможно, Федор Федорович, а не Федор Михайлович, которому поздновато в боярском чине сидеть вторым воеводой в Мценске -- небольшой порубежной крепости74. В 7079 (1570—1571 гг.) в Почепе годует один Федор Нагой, а в Чернигове одновременно сидит воеводой и наместником другой. Не исключено, что наместничает именно Федор Михайлович, хотя и подтвердить это совершенно точно не представляется возможным75. Но в любом случае — даже если засчитать за Федором Михайловичем все мценские и черниговские воеводские службы (что, скорее всего, будет ошибкой), -- его военная карьера выходит бедной на главные роли и совершенно их лишена в отношении служб в полевой армии.
Лев Андреевич Салтыков унаследовал дворцовый чин оружничего от отца, Андрея Михайловича Салтыкова, принадлежавшего роду Морозовых-Салтыковых, который служил Москве с середины XIV столетия76. До чина окольничего (совмещавшегося с чином оружничего) Лев Андреевич дослужился не позднее 1553 г., а возможно и в 1552 г. Чин боярина он получил предположительно в 1561 г., а в 1562-м точно был боярином, о чем свидетельствует запись в разрядной книге77. Он долгое время пользовался большим доверием царя, поскольку активно поддержал его во время «боярского мятежа» 1553 г. Р.Г.Скрынников считает, что это положение продлилось до 1563—1564 гг.78, а с учетом того, что Салтыков готов был идти за Иваном IV в Александровскую слободу (хотя и был впоследствии выслан обратно), можно считать весьма вероятным царское благорасположение к нему как минимум до последних месяцев 1564 г. А.А. Зимин видит в нем опытнейшего московского администратора, расцвет деятельности которого пришелся на конец 50-х — начало 60-х гг. XVI в.79 В 1565 г. Салтыков подвергся аресту. По мнению П.А.Садикова, Лев Андреевич попал в опалу в связи с неудачами на воеводстве: «Некоторые из бояр, вяло и бесталанно руководившие военными операциями против крымцев и Литвы, осенью 1564 г., как, например, И.П.Яковлев, Л.А.Салтыков и кн. В.С.Серебряный-Оболенский, были арестованы и выпущены только после новой присяги на верность и денежного поручительства на огромные суммы со стороны ряда служилых людей»80. Возможно, это так. Но тогда Салтыков занимал незначительный пост «прибавочного» воеводы, и вряд ли его тактические ошибки могли стать причиной для неудач 1564 г. Так что есть основания усомниться в выводе П.А.Садикова: возможно, причина опалы была другой. В 1567 г. Лев Андреевич уже участвует в подготовке несостоявшегося похода на Литву. В 1568—1569 гг. Салтыков попадает в опричную думу боярином, опять становится «ближайшим советником» царя и занимает пост опричного дворецкого. Он принял участие и в опричном разгроме Северной Руси (1569—1570 гг.). Но в 1571 г. он вновь оказался в опале, был по распоряжению царя пострижен в монахи и отправился в Троице-Сергиев монастырь, а позднее 81
его казнили81.
Казалось бы, Л.А.Салтыков — человек известный, и прославлен он именно военной службой. В большом походе русской рати против крымцев летом 1555 г. Лев Андреевич был вторым воеводой большого полка при первом воеводе боярине И.В. Шереметеве Большом. Поход оказался несчастливым для нашей армии: столкновение с
74 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С.28, 32—33, 40—41, 47.
75 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С.70.
76 Зимин А.А. Формирование боярской аристократии. С.238.
77 Зимин А.А. Состав. С.66.
78 Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб.,1992. С.29.
79 Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964. С.149—150.
80 Садиков П.А. Очерки по истории опричнины. — М.—Л., 1950. С.22—23.
81 Скрынников Р.Г. Царство террора. — СПб., 1992. С.227, 513; Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе / Перевод М.Г. Рогинского // Русский исторический журнал. Пг.., 1922. Кн.8. С.54 (с учетом поправок А.И.Браудо. См.: Браудо А.И. Послание Таубе и Крузе к герцогу Кетлеру // ЖМНП. 1890. № 10).
двадцатитысячным войском хана у Судьбищ вылилось в кровавую битву, которая с пе-
82
рерывами продлилась трое суток и закончилась поражением московских воевод82. Вдвое меньшее число русских бойцов в первых двух столкновениях имело успех. Но затем получил тяжелое ранение И.В. Шереметев. Это деморализовало войско, быстро потерявшее порядок. В результате оно подверглось разгрому. Боеспособность сохранила лишь небольшая часть его — отряд в 2000 человек. Этому отряду удалось закрепиться в овраге и отбить три атаки крымцев. Хан ушел, не став упорствовать, добивая остатки русской армии, и они благополучно отступили. Так вот, после того, как вышел из строя Шереметев, команду по старшинству доложен был принять Салтыков. Именно он, видимо, организовал стойкую оборону последнего отряда русских. Впрочем, он же не сумел сохранить боеспособность основных сил, так что роль его в сражении у Судь-бищ неоднозначна83. Краткий период командования ратью при ранении Шереметева стал «звездным часом» Льва Андреевича. Во всяком случае, пиком его достижений на военном поприще. Но. для самой рати это был далеко не лучший вариант. Ведь Салтыков не имел достаточного опыта в командовании крупными соединениями. Возможно, это сказалось и на результате Судьбищенской битвы. Разряды сообщают со всей определенностью: Салтыков был главным образом администратором — должность оружничего предполагала управление дворцовым Бронным приказом. На протяжении десятилетия с конца 40-х по конец 50-х гг. Лев Андреевич шесть раз сопровождает Ивана IV в походах именно как оружничий, а не как человек, занимающий какую бы то ни было воеводскую должность84. И совершенно напрасно С.Б.Веселовский то и дело зовет его воеводой85: оружничество само по себе не делало человека военачальником, он был всего лишь сопровождающим лицом в свите государя, имея набор обязанностей, не предполагавший командование полками. Позднее Салтыков опять играет роль сопровождающего лица, но только в чине боярина: знаменитый поход на Полоцк зимой 1562—1563 гг. и поход из Александровской слободы к Серпухову по крымским вестям в 1570 г.86 А где же собственно-воеводские службы Льва Андреевича? Их немного. В полевой армии он до 1555 г. был воеводой дважды: июне 1549 г. Салтыков идет вторым воеводой в маленькой рати (не разбитой на полки) и отряженной к Нижнему Новгороду и, далее, на «казанские места», очевидно, в поддержку большого войска, ушедшего ранее из Москвы к Нижнему. В декабре 1553 г. он числится вторым воеводой передового полка в походе к Казани, а оттуда «.на луговую сторону и на Арские места. которые государю не прямят». А потом -- Судьбищи87. Для столь важного похода И.В Шеремету Большому дали, прямо скажем, не самого бывалого помощника. А позднее, кстати, Салтыкова полковым воеводой не назначали ни разу, что косвенно свидетельствует о низкой оценке его полководческих способностей. В 60-х годах на долю Льва Андреевича выпали две скромные воеводские службы. Его отправляли «в прибавку» воеводам, сидящим в Полоцке в 7073 (1564/1565 гг.), а затем смоленским воеводам в 7075 (1566/1567 гг.). Это выглядит как ссылка, лишенная всяких признаков почета. И вряд
82 ПСРЛ. Т^Ш. Никоновская летопись. С.256--257.
83 Курбский А. История о великом князе Московском // ПЛДР. Вторая половина XVI века. М., 1986. С.275—279.
84 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.138, 145, 161, 180, 188, 212. Запись лета 1556 г. о походе царя к Серпухову имеет несколько необычный формуляр, и потому непонятно: то ли Салтыков был там 3-м из дворовых воевод, то ли, что скорее, остался все в том же положении «окольничего и оружни-чего», сопровождающего царя. Второе более верно, т.к. он выделен особой строкой не в числе дворовых воевод, а отдельно.
85 Веселовский С.Б. Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С.441.
86 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.234—235; Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С.66.
87 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.132, 165, 172.
ли за полоцкую службу «на подхвате» его могла постигнуть опала. Скорее, сама отправка на такую должность может интерпретироваться как результат опалы. Вот, собственно и всё. Как военный деятель Л.А.Салтыков выглядит человеком не первого и даже не второго ряда.
Отпрыском того же рода, только другой ветви является Григорий Васильевич Морозов. Окольничим он стал, видимо, в 1547 г. (точнее, не позднее декабря 1547 г.), а боярином — уже в 1548-м. А.А. Зимин считает, что смерть Григория Васильевича следует отнести примерно к 1552 г., а С.Б.Веселовский называет 1556 г.88 Начинал Г.В.Морозов с низких чинов: в 1538 и 1539 гг. он служит в головах во время походов русской армии на юг, «от берега».89 В зимнем походе 1547—1548 гг. «для казанского дела» он среди сопровождающих царя с чином окольничего.90 И лишь в краткий период между 1548 и 1551 годами происходит высокая военная карьера Григория Васильевича, связанная, как видно, с получением боярского чина: он идет вторым воеводой в большом полку к Коломне «по казанским вестям»; затем возглавляет (!) передовой полк осенью 1549 г. на Коломне «от крымские Украины»; переходит на службу в Нижний Новгород и там становится первым (!) воеводой «за городом»; наконец, командует полком левой руки в судовой рати 1551 г., отправленной к Казани прикрывать строительство Свияжска91. Г.В. Морозов никогда не назначался старшим военачальником в полевой армии. Но как знать, если бы жизнь его продлилась подольше, стал бы он воеводой из обоймы постоянно действующих, т.е. военной элиты, или разделил судьбу большинства представителей старомосковской нетитулованной знати, не ставших на армейской службе птицами высокого полета.
Василий Михайлович Юрьев92 принадлежал роду Захарьиных-Юрьевых, столь широко известному и до такой степени изученному отечественными исследователями, что в особом представлении он не нуждается. Со времен свадьбы Ивана IV и Анастасии Захарьиной-Юрьевой в 1547 г. это семейство оказалось ближайшим к трону и встало исключительно высоко в аристократической пирамиде Московского государства, а сам Василий Михайлович оказался государевым шурином. К тому же, В.М.Юрьев был женат на сестре князя И.Д.Бельского Анастасии, а дочь его вышла замуж за князя М.Т.Черкасского (брата второй жены Ивана IV). Какие возможности для карьеры! В 1549 г. — окольничий, а несколько месяцев спустя — уже боярин93. Но на военном поприще Василий Михайлович был малозаметной фигурой. Как тверской дворецкий, он сопровождает Ивана IV летом 1547 г. под Коломну, а зимой — к уже упомянутой Ро-ботке; оттуда он отправляется в качестве сопровождающего Щигалея под Казань, не имея никакого командного поста; летом 1553 г. он -- в числе бояр в царской свите во время похода к Коломне.94 В 7066 (1557/1558) г. Василия Михайловича ставят на годо-вание в Казани, но должность его там неясна и, похоже, она не из числа воеводских. Возможно, он был там гражданским администратором95. В 1559 г., когда большая рать во главе с царем уходит на юг, против крымцев, В.М. Юрьев остается в Москве, в составе комиссии бояр, оставленных при брате Ивана IV, Юрии, неспособном к делам
88 Зимин А.А. Состав. С.60—61; Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 131.
89 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 104, 106.
90 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 126, 128.
91 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 131, 140, 141, 149.
92 Как уже говорилось, по всей вероятности, один из приближенных Ивана IV, стоявших у истоков опричнины. Это сообщение Пискаревского летописца, правда, пытался оспаривать Р.Г.Скрынников, но не привел достаточных оснований: см. Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. С.225.
93 Зимин А.А. Состав. С.61, 63.
94 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 123, 126, 127, 161.
95 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 200.
правления96. В такой же боярской комиссии остался «ведать Москву» В.М.Юрьев и во время царского похода 1562 г. на Литву97. Что же остается на его долю из воеводских поручений? Да почти ничего: Василий Михайлович был первый воеводой «у наряда» в зимнем походе на Казань 1548—1549 гг., да вторым воеводой передового полка летом 1551 г. в Рязани по берегу98. С середины 50-х гг. В.М.Юрьев, судя по данным разрядов, воинских постов не получает. Но дожил он, как минимум, до середины 60-х (видимо, до 1567 г.). Куда же обращены были его честолюбивые помыслы? В основном к мирной административной карьере. Как уже говорилось, он возглавлял Тверской дворец, в начале опричнины наместничал во Ржеве. Сохранились многочисленные известия о его обширной дипломатической работе.99 К командованию крупными соединениями он то ли не был допущен, то ли, скорее, имея на то полное право, сам не пожелал прикоснуться.
Часто ли назначали представителей нетитулованной знати, получивших думные чины, командовать полевыми армиями? Нет, это происходило почти что в виде исключения. А уж крупную рать, пятиполкового состава, за всё время правления Ивана IV доверили видному представителю старомосковского боярства только один раз — в январе 1584 г. Ф.В.Шереметеву100. Как часто бывал нетитулованный аристократ во главе армии или крепостного гарнизона, когда были совершены крупнейшие победы грозненской эпохи? Разгромом татар на Оке в 1541 г. руководили князья Д.Ф.Бельский, И.И. Турунтай Пронский. В 1552 г. армиями, шедшими на Казань, штурмовавшими ее и громившими неприятеля в окрестностях города, командовали князья И.Ф.Мстиславский и А.Б.Горбатый. Главным военачальником в рати, бравшей в 1554 г. Астрахань был князь Ю.И.Пронский. В 1556 г. войске, отправленном против шведов на Карельский перешеек, командовал князь П.М.Щенятев. Отличились в битве под Выборгом Семен Васильевич и Иван Меньшой Васильевич Шереметевы, но по данным разрядов они был в этой армии второстепенными военачальниками (первый воевода передового полка и второй воевода полка правой руки соответственно), и только личная инициатива и отвага дали им возможность выдвинуться во время боевых действий. К Юрьеву Ливонскому, павшему в 1558 г., ходили с армией князья П.И.Шуйский и В.С.Серебряный. Операцией, в результате которой был взят Феллин (Вильян) руководили князья И.Ф.Мстиславский и В.И.Барбашин (1560 г.). Старшим воеводой под Полоцком в 1563 г. числился князь И.Д.Бельский101. Девлет-Гирея у Молодей разбили в 1572 г. князья М.И.Воротынский да Д.И.Хворостинин. В победоносном походе зимой 1572—1573 гг., в результате которого московская армия захватила Пайду, старшими воеводами были расписаны нагайский мурза князь П.Т.Шейдяков, да князь В.Ю.Голицын. В 1577 г. большое московское войско и отряды государя Ливонского Магнуса завоевали 26 городов и замков в Прибалтике102. Помимо основных сил там действовало еще два отдельных корпуса. Так вот, первым воеводой большого полка основных сил был князь И.П.Шуйский, а корпусами командовали князья Тимофей Романович и Андрей Васильевич Трубецкие. Псков от Стефана Батория в 1581—1582 гг. обороняли князья В.Ф.Скопин-Шуйский и знаменитый И.П.Шуйский.
96 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 213.
97 ПСРЛ. Т^Ш. Никоновская летопись. С.341.
98 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 136, 151.
99 Граля И. Иван Михайлов Висковатый. — М., 1994. С.116, 119, 153, 193, 240, 285, 293, 299.
100 В январе 1575 г. в Ливонию отправилась пятиполковая рать, где в большом полку номинально числился старшим военачальником ногайский мурза «Афанасий Шейдякович», а реально командовал русский воевода Н.Р.Юрьев.
101 Правда, первым «дворовым воеводой» был расписан И.П.Захарьин-Яковлев (Яковля).
102 По другим данным — 24 или 25.
На долю нетитулованной аристократии досталось только два по-настоящему крупных успеха, где ее представители сыграли роль главных военачальников. Во-первых, взятие Нарвы в 1558 г. А.Д.Басманов прибыл в Ивангород с небольшим отрядом. Воспользовавшись пожаром в Нарве, он стремительным приступом взял ее мощные укрепления103. Во-вторых, разгром литовской 9-тысячной рати под Смоленском в 1580 г. воеводой И.М.Бутурлиным.104
Таким образом, можно сделать вывод: старомосковским и провинциальным боярским родам редко доверяли крупные соединения. У них было относительно немного шансов проявить полководческое дарование.
Когда кто-то из нетитулованной знати все-таки становился во главе армии, это могло привести к большим неприятностям. Об угрозе местнической аварии все знали и старались не доводить до этого. Ведь если в Москве или в гарнизоне одной из крепостей местническая ссора хоть и могла нанести урон, но не стала бы гибельной, то в условиях постоянно меняющейся обстановки во время похода полевой армии вспышка вражды между воеводами была способна привести к катастрофе. И такие «местнические катастрофы» вооруженные силы России в XVI столетии знавали. Примеров подобного рода неприятностей летописи и разряды знают немало, они хорошо известны исследователям. Но все-таки стоит привести один из них, связанный с переломным событием в ходе Ливонской войны. Тяжелое поражение русских войск под Кесью (Вен-деном) в 1578 г. произошло в значительной степени из-за промедления с выходом в поход. А это промедление вызвано было грандиозным местническим скандалом. Частью конфликта стало челобитье князей В.А.Сицкого и П.И.Татева, что им «невместно» быть ниже по назначению, нежели первый воевода передового полка Ф.В.Шереметев. Разгром московский армии открыл целую серию неудач на Ливонском фронте, завершившуюся только в 1582 г. Война к тому времени была безнадежно проиграна.
Поэтому в тех редких случаях, когда «командармами» становились представители нетитулованной знати, воеводами в полках назначались опять-таки нетитулованные аристократы или же лица княжеского происхождения, но второстепенных родов.
В 50-х — начале 60-х гг. два представителя старинного московского боярства возглавляли полевые армии в крупных походах. Это Иван Хирон Петрович Захарьин-Яковлев (Яковля), а также Иван Большой Васильевич Шереметев. Так вот, офицерский корпус тех соединений, которые они возглавляли, почти лишен лиц княжеского происхождения. В осеннем походе 1554 г. из Галича на «казанские места» воеводой сторожевого полка у И.П.Яковлева стоит князь В.И.Токмаков-Ноздроватый, а в передовом полку -- И.В. (Меньшой) Шереметев105. У Шереметева (Большого) в знаменитом походе против крымцев 1555 г. из шести подчиненных воевод только один -- князь, да и тот удельный воевода Владимира Андреевича Старицкого (кн. В.Ю.Лыков)106, а такая служба считалась рангом пониже государевой. Поход 1559 г. под Юрьев-Ливонский, когда во главе армии стоял И.П.Яковлев, воевод-князей не знает107. В разрядах указан под 7070 (1561/1562) г. поход из Смоленска в «литовскую землю». Во главе русской рати вновь поставлен И.В. (Большой) Шереметев. У него под командой — 4 воеводы, и
только один из них, малозаметный князь И.Д.Дашков, относится к титулованной
1 08 знати108.
103 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С.200, 201; ПСРЛ. Т^Ш. Никоновская летопись. С.295—296.
104 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С.183.
105 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 169.
106 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 172.
107 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 214.
108 Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. С. 231—232.
В опричную эпоху этот порядок сохраняется, хотя и несколько ужесточается в отношении военной службы титулованной аристократии. Под началом опричного воеводы И.Д.Плещеева-Колодки оказывались князья М.Ф.Гвоздев-Приимков, И.П.Залупа Охлябинин и А.Морткин109. Никто из них не принадлежал выдающимся, особо знатным княжеским родам. Гвоздевы-Приимковы были одной из младших ветвей Ростовских князей, служили в опричнине и сохранили родовые вотчины, но в служебном отношении высоко подняться не сумели. Охлябинины и Морткины являлись отраслями сильно размножившегося семейства Ярославских князей; кн. А.Морткину, вероятно, мешало высоко подняться то обстоятельство, что родня его перебегала в Литву, и на военной службе его почти не видно. Охлябинины давно утратили родовые вотчины и не вышли в думные чины; по родовитости они стояли несколько ниже Морткиных; кн. И.П. Залупа Охлябинин служил много, повысил свое положение, попав в опричнину, но до высоких воеводских постов дослужиться не смог. Что же касается земских военачальников, то для них никакого изменения не произошло. Михаил Яковлевич Морозов в 1569 г. идет под Изборск со смешанным земско-опричным корпусом. Из восьми воевод, попавших ему под команду, князей лишь двое — это невысоко стоящие в служебном и родовом отношении князья Н.Гундоров и Ю.И.Токмаков110. Под 7077 (1568/1569) г. в разрядах упоминается об отправке того же И.П.Яковлева во главе армии на крымское направление «за реку». Вторым воеводой в большом полку идет князь Ф.И.Татев, а воеводами передового и сторожевого полков, соответственно, Н.Р.Юрьев и И.В. (Меньшой) Шереметев111. Федор Иванович Татев происходил от одной из младших ветвей князей Стародубских-Ряполовских. Что его отец, что он сам были вечными «рабочими лошадками» в вооруженных силах России XVI столетия, но никогда не поднимались высоко.
В 1584 г. Ф.В.Шереметев, как уже говорилось, ведет большую рать на луговую черемису. В его подчинении 9 воевод, но из них только трое относятся к числу титулованной аристократии112. Это князья Д.И.Хворостинин (еще одна «рабочая лошадка» с трудной судьбой и триумфальным будущим, род его не отличался особой знатностью — чуть ниже Охлябининых), И.М.Барятинский (род -- из верхнего слоя провинциального дворянства113) и М.А.Щербатый (проиграл местнической дело 1586 г. худородному опричному выдвиженцу М.А.Безнину!)114.
Таким образом, при назначении нетитулованных аристократов на воеводские посты, особенно на посты старших военачальников в полевых армиях, московское правительство проявляло большую осторожность.
Но даже такая осторожность не спасала от столкновений. Так, в 1575 г., во время победоносного похода на Пернов, воеводой большого полка был Н.Р.Юрьев115, царский родственник, человек древнего рода, стоящий весьма высоко в аристократической иерархии. И то «не взял списков» и не признал его старшинства воевода полка правой руки князь А.В.Репнин! Случай показался Ивану IV не настолько однозначным, как
109 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С. 55, 58.
110 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С. 58. Гундоровы — одна из младших ветвей семейства князей Стародубских; Токмаковы-Ноздроватые — одна из младших ветвей семейства князей Звенигородских. Кн. Ю.И.Токмакова ожидает краткий, но блистательный взлет карьеры в поздней опричнине, он еще станет опричным дворецким, но в 1569 г. он заметной фигурой не является.
111 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С. 57.
112 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С. 201.
113 А.П.Павлов считает эту ветвь черниговских князей захудалой, хотя и несколько возвысившейся по службе в опричнине. — Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584—1605 гг.). — СПб., 1992. С.133.
114 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С. 218.
115 Номинально подчиненный царю Семиону Бекбулатовичу.
другой местнический спор, произошедший тогда же и разрешенный с помощью прямого приказа: списки взять. А.В.Репнину пришло иное повеление, намного мягче: «.государь писал ко князю Ондрею, велел ему бытии на той службе без мест; а как служба минетца, и государь тогда дела их послушает».116
Можно сделать следующие выводы: карьерный рост представителей нетитулованной знати в вооруженных силах был затруднен. Высшие посты в полевых армиях доставались им редко, в виде исключения. Главной причиной, по всей видимости, был недостаток знатности, что несло в себе потенциальную угрозу местнических конфликтов, которые могли привести к тяжелым последствиям во время боевых действий. Возможно, второй причиной была также большая склонность старомосковского боярства к административной службе; но об этом можно говорить пока лишь предположительно, -- для подтверждения данного тезиса необходимо большое самостоятельное исследование, выходящее за рамки собственно-армейской тематики.
116 Разрядная книга 1559—1605 гг. М., 1974. С.116 — 117.
