CC BY
31
УДК 81'23
Ф. И. Артыкбаева
Южно-Казахстанский инженерно-педагогический институт дружбы народов
ул. Токаева, 27А, Шымкент, 160019, Казахстан Лг1укЬа1еуа.Ра211а@таИ. ги
ВНУТРИЭТНИЧЕСКИЕ МЕЖКУЛЬТУРНЫЕ СОПОСТАВЛЕНИЯ ЯЗЫКОВОГО СОЗНАНИЯ КАЗАХСТАНЦЕВ: ДИАХРОНИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Обосновывается перспективность и эвристический потенциал внутриэтнических сопоставлений языкового сознания этноса в диахроническом аспекте; на основе сопоставительного анализа материалов свободных ассоциативных экспериментов (САЭ, проведенных в разные периоды жизни казахстанского социума (в частности, в советский и постсоциалистический, современный периоды), показана трансформация базовых духовных ценностей, произошедших в языковом сознании двух сопоставляемых поколений казахстанцев. Уникальная возможность такого рода сопоставлений обеспечена тем, что проводимые ранее и в настоящее время ассоциативные исследования отражены в словарях ассоциативных норм казахского языка (и их приложений - материалов САЭ с русскими информантами), опубликованных в советский период (1978) и в настоящее время (2014).
Ключевые слова: свободный ассоциативный эксперимент, языковое сознание этноса, базовые ценности, казахстанский социум.
Общепринятым и привычным понимание термина межкультурная коммуникация представляется как общение межэтническое, однако содержание этого термина, безусловно, гораздо шире. Оно включает общение не только между представителями разных этносов, но и между членами разных социальных групп и слоев, разных возрастов (поколений 'отцов' и 'детей'), разных профессий, разных территорий проживания, разной ген-дерной принадлежности и т. п. внутри одного этнического сообщества.
В предпринятом исследовании нас интересуют внутриэтнические сопоставления языкового сознания казахстанцев - представителей двух самых крупных этносов Казахстана: титульного этноса (казахов) и русской диаспоры в разные временные отрезки - в советский период (1970-е гг. ХХ в.) и в настоящее время.
Эти внутриэтнические сопоставления, на наш взгляд, представляют в настоящее время особый и несомненный интерес, поскольку речь идет о сравнении этноса с самим собой в диахроническом аспекте -казахов с казахами, русских с русскими в разные временные периоды, т. е. о различного рода изменениях, преобразованиях и трансформации языкового сознания и менталитета одного и того же этнокультурного сообщества / этноса в разные периоды своего существования.
Такие исследования в последнее время стали широко востребованными в европейской и российской психолингвистике, где свободные ассоциативные эксперименты проводились ранее и на их основе были созданы словари ассоциативных норм разных языков. Например, российские ассоциатив-
Артыкбаева Ф. И. Внутриэтнические межкультурные сопоставления языкового сознания казахстанцев: диахронический аспект // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2015. Т. 13, вып. 4. С. 28-36.
ISSN 1818-7935
Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2015. Том 13, выпуск 4 © Ф. И. Артыкбаева, 2015
ные исследования отмечены в 1970-х гг. выходом в свет первого Словаря ассоциативных норм русского языка под редакцией А. А. Леонтьева [1976]; затем в 1990-е гг. создавался и вышел из печати Русский ассоциативный словарь (РАС) [1994-1998]; в 2004 г. в Славянском ассоциативном словаре зафиксированы ассоциативные реакции уже третьего поколения русских респондентов - поколения «нулевых» годов [Уфимце-ва и др., 2004]. Следовательно, у российских ученых есть возможность на основании ассоциативного поведения респондентов разных поколений сравнивать, насколько изменились ценностные ориентиры и ментальный климат русского этноса в разные эпохи (в частности, в советский, пореформенный периоды и в настоящее время).
В отношении казахской ментальности, представленной в призме ассоциативных исследований, также есть уникальная возможность подобного внутриэтнического диахронического сопоставления. В свое время, в 1970-е гг., когда проводились ассоциативные исследования в России, Украине, Белоруссии, Киргизии, Молдавии аналогичные ассоциативные эксперименты были осуществлены и в Казахстане (в Алма-Ате, 1960-е годы) А. А. Залевской [1971; 1977; 1980] и несколько позже -Н. В. Дмитрюк (Чимкент, 1970-е гг.), когда был создан первый Казахско-русский ассоциативный словарь [Дмитрюк, 1983; 1986; 1998]. Срез ди-аспорального русского языкового сознания респондентов того времени также зафиксирован в материалах кандидатской диссертации Н. В. Дмитрюк в качестве Приложения [1986].
Таким образом, материалы проведенного в советское время первого массового свободного ассоциативного эксперимента с представителями казахского этноса и созданного на его основе первого Казахско-русского ассоциативного словаря (КРАС) можно сопоставить с материалами нынешнего эксперимента и, соответственно, с содержанием Казахского ассоциативного словаря (КАС), причем последний составлен с учетом гендерной принадлежности респондентов (см.: [Дмитрюк, Молдалиева и др., 2014]). И в современных исследованиях, и 40 лет назад информантами проведенных ассоциативных экспериментов были, в основном, студенты разных вузов и специальностей, проживающие в южных регионах
Казахстана, общим числом более 1 000 человек в казахском корпусе ассоциативных ответов и более 500 - в русской части эксперимента, так что основания для сопоставления можно считать вполне корректными и соотносительными. Вместе с тем, следует отметить, что несколько изменился список слов-стимулов, заданных в ассоциативном анкетировании: в 1975-1977 гг. анкета для САЭ была составлена на основе словника Г. Кент и А. Розанова [Kent, Rozanoff, 1910], а в 2012-2014 гг. за основу был взят словник из 112 стимулов, составленный в Секторе психолингвистики (см.: [Уфимцева, 2000. С. 217]). Однако для выявления «ядра» языкового сознания, по мнению Н. В. Уфимце-вой, этот фактор особого значения не имеет. Здесь уместно напомнить и процитировать заключение, сделанное ею в свое время: «Сравнив русскую часть "Славянского ассоциативного словаря" с результатами, полученными по материалам "Русского ассоциативного словаря", мы можем убедиться, что только 7 из 30 слов не входят в "большое ядро" языкового сознания русских. Тем самым еще раз подтверждается факт, отмеченный нами при анализе материалов "Русского ассоциативного словаря": любой, достаточно большой список слов-стимулов приводит к одному и тому же для каждой данной культуры ядру языкового сознания (курсив наш. - Ф. А.), т. е. к центральным для данного образа мира понятиям в их соотношении друг с другом, т. е. в их системности. Можно предположить, что системность и состав ядра языкового сознания как раз и отражают системность и наполнение существующих в коллективном бессознательном этнических констант» [Уфимцева, 2000. С. 216-217].
Группа исследователей, создавшая КАС, и их коллеги продолжают разностороннюю работу над материалом словаря. Описаны и опубликованы материалы по анализу содержащихся в словаре пословиц и поговорок [Дмитрюк, Молдалиева, 2013. С. 148158], слов и изречений назидательного характера [Молдалиева, Мезенцева, 2014. С. 123-128], русизмов и интернационализ-мов, употреблен-ных респондентами в ответ на казахские стимулы [Молданова, 2015. С. 26-35]; в настоящее время ведется работа по анализу содержания казахских ассоциаций-фразеологизмов во всем корпусе КАС и сопоставляются ассоциативные поля отдельных
стимулов в материалах проводимых экспериментов и в двух словарях - КРАС и КАС [Ар-тыкбаева, 2015. С. 31-32]. Такая перспектива этнопсихолингвистических исследований представляется вполне репрезентативной и обладает, на наш взгляд, высоким эвристическим потенциалом, что обусловило выбор темы и содержания нашей работы.
Объектной областью наших сопоставительных этнолингвистических и социокультурных исследований является языковое сознание титульного этноса Казахстана в диахроническом аспекте: сопоставляется содержание КРАС 1970-х гг., выполненного на материале ассоциативных экспериментов советского периода, и КАС 2012-2014 гг., отражающего языковое сознание и менталитет современного поколения титульного этноса Казахстана.
Можно предположить, что предсказуемым изменениям в сознании и менталитете казахского этноса за постсоциалистический период подверглись такие базовые ценности, как отношение к религии, свободе, суверенитету, к государственной символике и проч.
Например, на стимул ПАРТИЯ в советское время самыми высокочастотными были ассоциации Коммунистгк (Коммунистическая) 126, уйымы (организация) 80, бас-тауыш (ведущая, первичная), вюмет (власть) 52, коммунист, коммунисттер (коммунисты) 51, басшы (начальник), комсомол 33, Отан (Родина) 33, мYшесi (член), Ленин 31, КПСС 28, басшылъщ (руководство) 25, втеу (выполнять долг) 20, партбилет 18, жа-сасын (да здравствует) 18, бiздiн (наша) 16, бастаушымыгз (руководитель), алга (вперед), цамцоршы (покровитель), басшымыз (руководитель), буйрыц (приказ) и др.
Приведенные примеры со всей очевидностью свидетельствуют о том, что отношение молодежи того времени к правящей партии вполне позитивное, настроения верноподданнические, патриотические, явно присутствует вера в справедливость и правое дело, уважение к руководству и руководителям-партийцам (заметны разнообразие и частота ассоциаций типа бастауыш, басшы, басшылык и проч, указывающих на руководящую роль партии), отмечены и клишированные призывы, лозунги (алга, жасасын и проч.). Уместным представляется сравнить эти данные с содержанием Киргизско-русского ассоциативного словаря Л. Н. Титовой 1975 г.: наиболее частыми
ассоциациями на стимул ПАРТИЯ были практически такие же реакции-ассоциации (первые 10 строчек: жол башчы (руководитель) 129, коммунистик (коммунистическая) 88, жетекчи (руководитель) 74, комсомол 69, Ленин 62, коммунист 46, окимат (правительство) 38, биздин (наша) 32, КПСС 28, башчы (руководитель), менын (моя) 14, улуу (великая) 13, акылман (мудрая) 10 [Титова, 1975. С. 41].
Для удобства сопоставления выделим в сводной таблице фрагменты наиболее частых ассоциативных реакций в казахском и киргизском ассоциативных словарях того времени (табл. 1).
Примерно то же единодушие и одобрительное отношение к партии было зафиксировано и в русском корпусе материалов САЭ 1975-1977 гг. (первые 10 строчек ранговой иерархии частотности: коммунистическая 66, наша 36, Ленин 34, шахматы 26, КПСС 18, народ 15, большевиков 16, коммунистов, правительство, руководитель 10, вперед, геологи 6, молодежи, советская 5).
Поскольку в числе стимулов нового казахского ассоциативного словаря (КАС-2014) слово партия отсутствует, для сопоставления с современным восприятием молодежи этого феномена, овнешненного стимулом ПАРТИЯ, нам пришлось провести в студенческих аудиториях своеобразное пилотное исследование, объединив в анкету все слова, не вошедшие в обновленный стимуль-ный список. Информантами были 200 человек, примерно поровну мужчин и женщин. Неудивительно, что в числе их ассоциаций не встретилось ни одного советизма: ни одной реакции Коммунистическая, комсомол, партбилет, Ленин, ленинская, Маркс, КПСС и проч. не зафиксировано в нашем пилотном САЭ 2014 г.
Первые позиции в списке ассоциатов заняли реакции, связанные с названием крупнейшей пропрезидентской политической партии Казахстана (Нур Отан - 26 ответов) и с именем ее лидера - президента Н. А. Назарбаева - 12 ответов. Далее идут ассоциации, связаные с самим президентом - ел басы (предводитель народа) 8, президент / президенттщ 7, басшы (глава) 6, цолданылган (руководящий) 5, лидер 3, басцару (управлять, возглавить) 5 и названия других партий с разной степенью частотности упоминания - Ак жол 11, Айгак 4, Руханият 2, Эдыет 2, Цазацстан коммунисты халыцтыц партиясы
2, а также органов власти екгмет (власть, правительство) 3, парламент 2, мэжш1с (совет, заседание) 2. Представляется очевидным и естественным, что этих ассоциаций и не могло быть в содержании прежних ассоциативных словарей - они отражают современное восприятие существующей действительности участниками эксперимента в современном суверенном Казахстане.
В этом заключается существенная разница в содержании стратегий ассоциирования и проявление специфических отличительных черт реалий прошлого и настоящего времени. Вместе с тем, интересно было отметить, что именно сохранилось в языковом сознании нынешних респондентов из преж-
них представлений о партии. Так, совпавшими оказались ассоциации партии с властью и правительством - екгмет (власть, правительство), по-прежнему актуальны начальники и руководители - басшы (глава, начальник), басшылъщ (руководство), бастаушымыз (предводитель), басщарушы (управляющий), а также саясат (политика) и мемлекет (государство), уйымы (организация), жиналысы (собрание), квсем (вождь), вм!р (жизнь), туы (знамя). Кроме советизмов и лозунгов (типа СССР, Брежнев, пионер, коммунизм, партком, алга и др.) исчезли ассоциации авангард, адал (честный), эдгл, эдтет, эдыетт! (справедливый), улы (великий) и др. (табл. 2).
8 - ПАРТИЯ (1975)
Таблица 1
Казахско-русский ассоциативный словарь Н. В. Дмитрюк (САЭ 1975-1977гг.) 1 000 чел. Киргизско-русский ассоциативный словарь Л. Н. Титовой 1975 г. 1 000 чел.
126 - Коммунистгк (Коммунистическая) 129 - жол башчы (указывающий путь, руководитель)
80 - уйымы (организация) 88 - коммунистик (коммунистическая)
53 - бастауыш (первичная организация) 74 - жетекчи (руководитель)
52 - вкгмет (власть) 69 - комсомол
51 - коммунист, коммунисттер (коммунисты) 62 - Ленин
33 - басшы (глава), комсомол, Отан (Родина) 46 - коммунист
31 - мушесг (член), Ленин 38 - окимат (правительство)
28 - КПСС 32 - биздин (наша)
25 - басшылыщ (руководство) 28 - КПСС
20 - втеу (выполнять долг) 14 - башчы (руководитель), менын (моя)
18 - партбилет, жасасын (да здравствует) 13 - улуу (великая)
16 - б1здт (наша) 10 - акылман (умная, мудрая)
13 - бастаушымыз (наш руководитель), щамщоршы (покровитель)
12 - басшымыз (наш начальник), алга (вперед)
10 - буйрыщ (приказ) и др.
8 - ПАРТИЯ (2014)
Таблица 2
Русский ассоциативный словарь (САЭ в Казахстане 1975 г.) Н. В. Дмитрюк 500 чел. Свободный ассоциативный эксперимент в Казахстане 2014 г. - Ф. И. Артыкбаева 200 чел.
66 - Коммунистическая 26 - Нур Отан ('свет Отечества')
36 - наша 17 - Н. А. Назарбаев
34 - Ленин 12 - ел басы (предводитель народа)
26 - шахмат 11- Ак жол (Светлый путь)
18 - КПСС, рулевой 8 - президент, президенттщ
16 - народ 7 - басшы (глава)
15 - большевиков 6 - щолданылган (руководящий)
14 - коммунистов 5 - лидер, парламент, Эдыет
13 - правительство 4 - Айгак, мэжтс (совет, собрание)
12 - руководитель 3 - басщару (управлять, возглавить), мзжШсмен (советник, депутат), вкгмет (власть, правительство)
10 - вперед, геологи 2 - Руханият, Казащстан коммунист1к халыщтыщ партиясы
7 - молодежи, советская
В русле данных рассуждений уместным, на первый взгляд, было бы предположение, что такие же существенные перемены должны произойти в сознании нынешней молодежи и относительно конфессиональных традиций, отразившихся в ассоциативных структурах стимула Д1Н / РЕЛИГИЯ. Можно было бы ожидать, что, воспитанные в духе советских прокоммунистических традиций, студенты советских вузов обнаружат атеистические мировоззренческие установки в вопросах религии и вероисповедания, что в свое время должно было бы отразиться в их ассоциативном реагировании на заданный стимул. Однако, сопоставляя ассоциативные поля в материалах САЭ 1975-1977 гг. и содержание проведенного нами пилотного исследования (стимул Д1Н также не вошел в список стимулов анкеты для САЭ 2012-2014 гг), мы обнаружили редкое единодушие репондентов разных поколений: за исключением трех ассоциаций - апийын (опиум), зиян, зиянды (вред, вредный) и жаман (плохой) - практически все остальные наиболее частые и типичные ассоциации повторились в первых 10-15 строчках ранговой иерархии:
САЭ 1975-1977: молда (мулла) 153, му-сылман (мусульмане, мусульманская) 97, апиын / апийын (опиум) 77, ислам 65, сену (верить) 51, адам (человек) 45, зиян, зиянды (вред, вредный) 28, мешт (мечеть) 19, щудай (бог) 18, христиан (христиане, христианская) 17, сиыну (молиться, надеяться) 15, угыгм (понятие), шгркеу (церковь) 14, жаман (плохо, плохой) 13, щуран (коран) 11, гылым (наука) 9 и т. д. (1 000 респондентов).
Сравним с материалами САЭ 2012-2014: мусылман (мусульмане, мусульманская) 42, Алла / Аллах 41, намаз (молитва) 28, ислам 26, Кудай (Бог) 18, щоран 16, мешт (мечеть) 14, молда (мулла) 12, хадж (паломничество), сену (верить) 11, щажет (необходимо), сиыну (молиться) Мухаммед 10,
рухани (духовный) 9 и т. д. (200 респондентов) (табл. 3).
Интересно сравнить содержание ассоциаций на аналогичный стимул ДИН / РЕЛИГИЯ в Киргизско-русском ассоциативном словаре 1975 г.: молдо (мулла) 143, мусулман (мусульмане, -ская) 83, ислам 75, жаман (плохо, -ая) 49, кудай (бог) 33, жок (нет) 37, имеруу (служение) 26, алдамчы (обманщик), коран 20, эски (старая) 17, апийым (опиум) 16, пайдасыз (бесполезная) 14, илим (наука), уу (яд), ырым (суеверие) 13, зияндуу (вредная) 11 и др. (1 000 респондентов) [Титова, 1975. С. 26]. Как видим, в казахском ассоциативном поле среди наиболее частотных (ранговый показатель 10 и более ответов из 1 000) реакций негативного характера всего три (апийын 77, зиян, зиянды 28, жаман 13) общим числом 118; в то время как в киргизском словаре негативных ассоциаций по отношению к данному стимулу заметно больше (см. выше) и общее их количество (173) также является показателем того, что киргизская молодежь советского периода была более отдалена от религиозных традиций в силу, вероятно, большей приверженности к светским атеистическим установкам (табл. 4).
Относительно русского корпуса ассоциативных ответов в проведенных в разное время в Казахстане экспериментов следует отметить, что они указывают на более радикальные отличия в отношении к религии представителей русской молодежи: конфессиональные представления русских казах-станцев советского периода отражают скорее атеистические настроения: опиум 52, вера 36, церковь 36, христианская + христианство 26, атеизм 16, бог 15, мусульманская 12, вред + вредная 10, библия 9, верю, дурман 8, молитва, тьма 7, зло 6, иконы, поп, яд 5 и т. д. (500 респондентов), что наглядно отражено в табл. 4 в сравнении с ответами киргизских респондентов.
Таблица 3
$> - ДИН / РЕЛИГИЯ (казахи 1975 и 2014)
Русский ассоциативный словарь (САЭ в Казахстане 1975 г.) Н. В. Дмитрюк 500 чел. Свободный ассоциативный эксперимент в Казахстане 2014 г. - Ф. И. Артыкбаева, 200 чел.
153 - молда (мулла) 42 - мусылман (мусульмане, -ская)
97 - мусылман (мусульмане, -ская) 41 - Алла / Аллах
77 - апиын / апийын (опиум) 28 - намаз (молитва)
65 - ислам 26 - ислам
51 - сену (верить) 18 - цудай (Бог)
45 - адам (человек) 16 - цоран
28 - зиян, зиянды (вред, вредный) 14 - молда (мулла)
19 - мешт (мечеть) 13 - мешт (мечеть)
18 - цудай (бог) 12 - хадж (паломничество)
17 - христиан (христиане, -ская) 11 - сену (верить)
15 - сиыну (молиться, надеяться) 10 - цажет (необходимо), сиыну (молиться), Мухаммед
14 - угым (понятие), шiркеу (церковь) 9 - рухани (духовный) 9 и др.
13 - жаман (плохо, плохой)
11 - цуран (коран)
9 - гылым (наука) и др.
Таблица 4 $> - ДИН / РЕЛИГИЯ (русские и киргизы 1975 г.)
Русский ассоциативный словарь (САЭ в Казахстане 1975 г.) Н. В. Дмитрюк 500 чел. Киргизско-русский ассоциативный словарь Л. Н. Титовой 1975 г. 1 000 чел.
52 - опиум 143 - молдо (мулла)
36 - вера 83 - мусулман (мусульмане, -ская)
33 - церковь 75 - ислам
22 - христианство, -ская 49 - жаман (плохая)
16 - атеизм 33 - кудай (бог)
15 - бог 37 - жок (нет)
12 - вред + вредная 26 - имеруу (служение)
10 - библия 20 - алдамчы (обманщик), коран
9 - мусульманская 17 - эски (старая, ветхая)
8 - верю, дурман 16 - апийым (опиум)
7 - молитва, тьма 14 - пайдасыз (бесполезная)
6 - зло 13 - илим (наука), уу (яд)
5 - иконы, поп, яд и др. 12 - ырым (суеверие)
11- зияндуу (вредная)
10 - адам (человек) и др.
Восприятие религии современной молодежью русской диаспоры Казахстана заметно сместилось в сторону церковно-православных традиций, совершенно исчезли опиум, вред, яд и другие негативные оценки: церковь 17, библия 13, вера 11, Христос 9, христианство 8, крещение, грехи, молитва 6, не верю, ста-
рость 5, спасение, обман 4, священник, зачем? 3 и др. (136 респондентов).
Отметим, что «навеянные» атеистической советской пропагандой ассоциации-клише и расхожие суждения (типа д1н -апийын / религия - опиум для народа), в сознании современной казахской и русской
молодежи отсутствуют. С другой стороны, тот факт, что в советские времена, когда отношение государства к религии было весьма сдержанным и среди молодежи проявления религиозных настроений определенно не приветствовалось, наличие большого числа ассоциаций религиозной тематики у казахов свидетельствуют, на наш взгляд, об устойчивости безотчетно или бережно сохраняемых духовных (мусульманских) традиций казахского народа, о неких базовых, стержневых понятиях в культуре и сознании казахского этноса, на которых он держится и сохраняется и на котором поддерживается его самоидентификация. При этом и казахская, и русская молодежь современного Казахстана, как и прогнозировалось, стала более близка к духовным религиозным ценностям, чем это отмечалось в 70-е гг. прошлого века.
Вместе с тем, если есть понятия, которые предсказуемо должны были бы измениться с течением времени, то, скорее всего, могут существовать и концепты нейтральные, не подверженные временным переменам. Такими предсказуемо незыблемыми, на наш взгляд, могут быть традиционность и неизменность некоторых этнокультурных базо-
вых элементов, составляющих сущность специфики национального характера и менталитета этноса: отношение к родине и к матери, к старшим, к мужчине, гендерные и возрастные особенности в иерархии семей-но-родственных отношений и т. п. Однако это тема для отдельного обсуждения (см.: [Артыкбаева, 2013; Кистаубаева, 2014] и др.), которую мы продолжаем разрабатывать. Для примера обратимся к сопоставлению ассоциативных полей стимула цве-тообозначения КЫЗЫЛ (красный) - специфического в этнокультурном и социальном отношении. Представим для наглядности сравнения еще одну таблицу наиболее частых казахских ассоциаций на стимул КЫЗЫЛ из анализируемой нами колористической группы стимулов (табл. 5) (см.: [Артыкбаева, 2012; Дмитрюк 2012] и др.).
Даже фрагментарное сопоставление наиболее частых ассоциаций дает представление о том, что изменилось за 30-летний период (или осталось неизменным) в сознании и восприятии данного цвета у представителей двух разных поколений казахов - участников эксперимента в 1970-х и в 20122014 гг.
Таблица 5
Фрагмент ассоциативных полей на стимул КЫЗЫЛ (красный)
Казахско-русский ассоциативный словарь Н. В. Дмитрюк (САЭ 1975-1977 гг.) 1 000 чел. Казахский ассоциативный словарь 2014 г. (в скобках: муж. / жен.) 1000 чел.
160 - галстук 200 (96/106) - тYC (цвет)
120 - жалау (флаг) 91 (36/55) - гул (цветок)
73 - кейлек (платье) 85 (34/51) - алма (яблоко)
67 - алма (яблоко) 81 (33/48) - кейлек (платье)
62 - ту (знамя) 40 (23/17) - ;ан (кровь)
57 - орамал (платок) 28 (7/21) - эдемi (красивый)
31 - гул (цветок) 20 (9/11) - ютап (книга), мэшине (машина)
23 - кек (зеленый/ голубой) 19 (9/10) - жасыл (зеленый)
22 - сары (желтый) 19 (8/11) - кшм (одежда)
18 - жасыл (зеленый) 17 (6/11) - орамал (платок)
16 - алац (площадь), тYC (цвет) 16 (7/9) - галстук
14 - мата (ткань, полотно), тш (язык, красноречие) 15 (6/9) - ;анныц символы (символ крови)
12 - ;ара (черный) 13 (7/6) - ;ара (черный)
10 - а; (белый), жш (нитка) 11 (5/6) - жапыра; (лист)
10 ( 6/4) - от (огонь), ту (знамя)
Скорее всего, раньше этот цвет был маркирован символикой советской эпохи и соответственной эмоциональной окрашенностью: самыми частыми ассоциациями в КРАС были галстук 160 и жалау (флаг) 120, а также ту (знамя) 62, алан (площадь) 16 и др., в то время как у современных информантов в десятке самых частых ответов на этот стимул реакции тус (цвет) 200, гул (цветок) 91, алма (яблоко) 85, квйлек (платье) 81, щан (кровь) 40 и щанныц символы (символ крови) 15, а галстук и ту (знамя) отдвинулись на 10-е и 16-е место. Вовсе исчезла Красная площадь (Кызыл - алан), но появилась Красная книга (Кызыл - кгтап) и красная машина, видимо, как символ достатка и мечты; оказалось, что красный цвет - красивый (здемр и наряду с совпавшими платком (орамал) и платьем (квйлек) появилась одежда (кшм) этого нарядного цвета.
Среди традиционных, оставшихся у представителей разных поколений почти неизменными высокочастотными ответами в структуре ассоциативно-вербальной сети (АВС) стимула КЫЗЫЛ можно отметить те же реакции тус (цвет), гул (цветок), алма (яблоко) и другие наименования цвета: жас^гл (зеленый), квк (синий, голубой), щара (черный), ащ (белый), сары (желтый),частотность которых примерно соотносительна.
Итак, как видим, даже при беглом сопоставлении наиболее частых ассоциаций (у 10 информантов и более) очевиден факт смещения ассоциативной парадигмы восприятия стимула КЫЗЫЛ у молодежи разных поколений.
Представляется интересным и социально значимым осуществление более детального анализа расхождений и совпадений в стратегиях ассоциирования и в содержании всего корпуса двух казахских ассоциативных словарей, отражающих языковое сознание и менталитет титульного этноса Казахстана в советский и современный периоды. Это может стать задачей ближайших перспективных исследований в казахстанской психолингвистике. Это, во-первых, выявление области совпадений ассоциативных реакций - этнических констант, некоего неизменного стержня в коллективном сознании этноса на определенном отрезке времени; во-вторых, обнаружение области изменений - трансформации и преобразования языкового сознания титульного этноса Ка-
захстана в постсоветский, пореформенный и современный периоды, что, безусловно, представляет не только лингвистический, но и социокультурный, исторический, этнопсихологический интерес.
Список литературы
Артыкбаева Ф. И. Колористический компонент цызыл / красный / red в казахской, русской и английской фразеологии: черты общности и специфичности // Инновационные технологии XXI века в сфере науки и образования: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. Шымкент, 2012. С. 151-158.
Артыкбаева Ф. И. Концептосфера «Родственные отношения» в русской и казахской языковой картине мира // Диалог культур и его роль в формировании толерантности в современном казахстанском обществе: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. Шымкент; М., 2013. С. 90-94.
Артыкбаева Ф. И. Трансформация базовых ценностей в языковом сознании этноса: советский и современный статус // Межкультурное общение: контакты и конфликты: Материал Междунар. науч.-практ. конф. М.: ИЯ РАН, МИЛ, 2015. С. 31-32.
Дмитрюк Н. В. О некоторых причинах сходства ассоциативных полей казахских и русских слов // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин: КГУ,1983. С. 13-25.
Дмитрюк Н. В. Национально-культурная специфика вербальных ассоциаций. Дисс. ... канд. филол. наук. М.: ИЯ АН СССР, 1986. 164 с.
Дмитрюк Н. В. Казахско-русский ассоциативный словарь. Шымкент; М., 1998. 246 с.
Дмитрюк Н. В. Концептосфера ахроматических цветов Белый / Черный - Ак / Кара в языковом сознании русских и казахов // Жизнь языка в культуре и социуме-3. М.,
2012. С.263-268.
Дмитрюк Н. В., Молдалиева Д. А. Пословицы в материалах свободного ассоциативного эксперимента: внутриэтнические исследования // Вопросы психолингвистики.
2013. № 2 (18). С. 148-159.
Дмитрюк Н. В., Молдалиева Д. А., Молда-нова Ж. И., Нарожная В. Д., Мезенцева Е. С., Сандыбаева Н. А. Казадша ассоциацияльщ сездш. Казахский ассоциативный словарь. Алматы; М.: Медиа-ЛогоС, 2014. 330 с.
Залевская А. А. Межъязыковые сопоставления в психолингвистике. Калинин: КГУ, 1980. 84 с.
Залевская А. А. Проблемы организации внутреннего лексикона человека. Калинин: КГУ, 1977. 88 с.
Залевская А. А. Свободные ассоциации в трех языках // Семантическая структура слова: психолингвистические исследования. М., 1971. С. 178-194.
Кистаубаева Д. М. Специфика номинаций терминов родства в разных языках как отражение культуры этноса // Общество -Язык - Культура: актуальные проблемы взаимодействия в XXI веке: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. М.: МИЛ, 2014. С.35-36.
Леонтьев А. А. Словарь ассоциативных норм русского языка. М.: МГУ, 1977. 192 с.
Молдалиева Д. А., Мезенцева Е. С. Изречения-назидания как фрагмент языкового сознания этноса: анализ содержания экспериментальных исследований // Вестн. Кок-шетауского гос. ун-та им. Ш. Уалиханова. Серия филологическая. Кокшетау, 2013. № 3. С. 123-128.
Молданова Ж. И. Русизмы в языковом сознании казахов (по материалам ассоциа-
тивного эксперимента) // Вестн. РУДН. Серия: Вопросы образования: языки и специальность. 2015. № 3. С. 26-35.
РАС - Русский ассоциативный словарь / Под ред. Ю. Н. Караулова. М., 1994. 224 с.
Тарасов Е. Ф. Межкультурное общение -новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. / Отв. ред. Н. В. Уфимцева. М.: Изд-во ИЯ РАН, 1996. С. 7-22.
Титова Л. Н. Киргизско-русский ассоциативный словарь. Фрунзе: Мектеп, 1975. 96 с.
Уфимцева Н. В. Языковое сознание и образ мира славян // Языковое сознание и образ мира. М.: ИЯ РАН, 2000. С. 207-219.
Уфимцева Н. В., Черкасова Г. А., Караулов Ю. Н., Тарасов Е. Ф. Славянский ассоциативный словарь. М.: ИЯРАН, 2004. 792 с.
Kent G., Rozanoff A. A study of association in insanity: I. Association in normal subjects // American Journal of Insanity. 1910. № 67.
Материал поступил в редколлегию 09.10.2015
F. I. Artykbayevа
South-Kazakhstan engineering-pedagogical Institute Peoples 'friendship 27A, Tokaev Str., Shymkent, 160019, Kazakhstan
Artykbaieva.Fazila@mail. ru
INTRA-ETHNICAL DIACHRONIC CULTURAL COMPARISON OF LINGUISTIC CONSCIOUSNESS OF KAZAKHSTAN PEOPLE
The article substantiates the heuristic potential of a diachronic intra-ethnic comparison which is considered to be a promising method to study the evolution of language consciousness of an ethnic group. The comparative analysis of two free associative experiments (FAE) conducted at different periods in the history of Kazakh society (particularly, in the Soviet, post-Soviet, and modern periods), reveals a transformation of basic spiritual values that have occurred in the linguistic consciousness of the two compared generations of Kazakh people. The feasibility of such diachronic comparisons is provided by a unique possibility to find duly represented results of the both FAE in the Dictionaries of associative norms of the Kazakh language, one published in the Soviet period (1978) and the other more recently (2014). Their Annexes, containing the materials of FAE conducted with Russian informants, are also available for study.
Keywords: free associative experiment, language consciousness of an ethnic group, basic values, Kazakh(stan) society.
