CC BY
22
ФИЛОЛОГИЯ
Вестник Омского университета, 2006. № 3. С. 86-90. лттто" йт
© C.B. Смирнова, 2006 ^ ^
ВНУТРЕННИМ МИР ЛИРИЧЕСКОГО ГЕРОЯ А.П. КУТИЛОВА В СЛОВЕСНЫХ ПРИРОДНО-ОБРАЗНЫХ
АССОЦИАЦИЯХ
С.В. Смирнова
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского кафедра русского языка 644077, Омск, пр. Мира, 55а
Получена 6 марта 2006 г.
This article describes the inward man of lyric hero, which presents in work ofA.P.Kutilov by associations with verbal natural images.
«В городе Леонида Мартынова жил и работал другой, достойно не оцененный нами при жизни поэт - Аркадий Кутилов». Эти слова Евгения Евтушенко, написанные в конце восьмидесятых, к сожалению, актуальны и по сей день.
Несмотря на то, что имя А. Кутилова внесено в антологию «Русская муза XX века», антологию «Русская поэзия XX века», антологию «Строфы века», вышли в свет три его книги, масштаб таланта этого поэта несоизмерим с масштабом известности: в широких читательских кругах нашего города это имя продолжает оставаться малоизвестным. Его творческая жизнь - это семнадцать лет непризнания, гонений, бездомности. Все эти тяжелые годы сформировали в лице Кутилова поистине уникальное явление современной русской поэзии. Его талант необычайно ярок, его стихи - правдивы и нравственны, лиричны и искренни, в них нет притворства и лжи, все то, о чем он пишет и как пишет, он знает по себе (1).
Для создания полного исследовательского портрета этого автора, чье имя признается многими выдающимися писателями такими, как А. Твардовский, Е. Евтушенко, В. Астафьев, А. Солженицын и др., следует изучить все написанное им. В его творчестве мы встретим и стихотворения о любви, и философские размышления, и иронические замечания, сделанные поэтом в разное время. Однако если обратиться к теме внутреннего человека, то стоит отметить, что это исповедальная тема поэта, к которой он нередко обращается. Сам объект, внутренний мир человека, представленный в словесных природно-образных ассоциациях, не очень обширен, однако довольно разнообразен.
В творчестве А. Кутилова прослеживается сложившаяся русская литературная традиция изображения внутреннего человека в словесных образах природы, однако эти образы наполняются иногда несколько иным содержанием, с их помощью автор создает и дает оценку человеку, миру его души. Жизнь А. Кутилова определила основную тему его стихов: отношения людей. Поэт представляет весь спектр человеческих характеристик и взаимоотношений, от любви до ненависти, от радости до страдания. Все это многообразие характеристик, чувств и эмоций он передает с помощью различных словесных образов природы.
Тематические группы словесных образов природы, встречающиеся в творчестве А. Кутилова при создании и характеристике внутреннего мира человека и его феноменов, чрезвычайно разнообразны: на первом месте по частоте использования и многообразию используемых ЛСТ и лексем ТГ «животные»: «виды животных, их названия»: медведь, волк, лиса, енот, суслик, конь, ишлк, корова, баралмек, овца, свинья, бульдог, дворняга, крыса; тетерка, лебедь, зяблик, снегирь, соловей, чайка, рябчик, перепелка, журавль, утка, петух, курица, жаба, гадюка, форель: Я Омск люблю легко и пылко -// как любит, всадника ишак («Ракета с именем "БЕДА", или Когда мой сын будет диктатором»); Для истории вы — просто суслики,// подающие голос из нор («Слушая Анну Герман»); В сорок лет - одинокий, как волк («Один в поле воин...»); Шибко туго приходилось, когда я был этаким кудрявым барашком, смотрел по стороналг и рот не захлопывал от удивления и радости... («Соринка»); Мой блокнот -
мой хранитель огня,-// нет на свете надежнее стражи...// Он от зла разгружает меня,// как коня от тяжелой поклаж.и{«Я лиричен и прям, как доска...»); От душ,и скажу -// не для принципа:// если он - москвич,//я - провинция...// Если он — бульдог,// то дворняга я... («Вечная тема»); Ты - в силках у меня снегирь («Я гляжу на тебя, любя...»); Может, мать заговорила...//Может, прошлая вина...// Может, лебедя узрила// в гадком птенчике она... («В Доме малютки»); Детишкам, как зябликам в роще,// сыпнул я, по горстке стихов... («Его хоронили по майской траве...»); Душа у парня петушится// и кукарекает душа («Встречный»); Пусть во .мне лщюженое тает,// пусть рыдают рябчики во мне... («Я люблю уютом тешить душу...»); У каждого -Агоре,// и чайка — мечта.// У каждого море// свое навсегда («У каждого - море...»); Душа и зимою и летом,// как жаба, всегда холодна («Сверхчеловек»); Я синий червь... («Письмо Анфисе»); «обобщенное название животных»: зверь, хищник, птица, пташка, птенчик, змея: Как загнанный зверь я мечтаю нырнуть в черную берлогу, чтоб отлежаться и зализать раны («Помечтаем!»); А теперь:// попугай - в клеточке,// булка хлеба в сеточке,// да ромашка-Машенька - не ж^ена, а зверь! («Ромашка»); И звериный страх меня взял от этой вроде бы отцовской просьбы («Соринка»); «действия, производимые животными»: Сердие грусть начинает кусать... («Вечная тема»); И кого-то муки творчества грызут («Пианино, и картина Страшный суд...»); Ей венчаться хотелось,-//ох, заела тоска!... Расцвела, разоделась// в кашемир и шелка («Невеста»); И опять же Сережка при мне, щебечет и ресницами ветерок делает... Красота!.. («Соринка»); И прочь сомненья упорхнули... («Встречный»);/Г впустил тебя в душу погреться,// но любовь залетела вослед... («Ты»).
На втором месте ТГ «растение»: «виды растений и их наименования»: травинка, цветок, дерево, роза, анемон, жасмин, рожь, картошина, дуб, береза: И тут, как будто твою душу из плену выпустили... Заноет она, заголосит, чуткая станет, как травинка на легком ветру. («Рассказы колхозника Бараба-нова»); А я лиричен,// как анемон. («Хищница»); Пять тысяч лет я розою была,// и зря была: ромашка нынче в моде («Ромашка»); Кем-то в жизнь ты неласково брошена...//Безотцовщиной звали в селе...// откопал я тебя, как картошину,// в чуть прохладной сибирской земле («Ты»); «часть растения»: береста, пень, плод: И всю ночь у голодных печурок// будет грусть берестой
шелестеть,// и сутулые будут сидеть// над охапкой березовых чурок... («Синий ветер, просвистывай чащи!»); Мирозданье если дерево -// мы с тобой на нем плоды... («Мирозданье»); «название группы растений» Я был задумчив,// как зимний лес,// .я был как символ// пустого места... («Хищница»); Через чащу добра и порока,// сквозь уступки, пинки и тычки...// ...А прямая до сердца дорога -// не длиннее вот этой строки («Не пойму я тебя, иноверца...»); «качество, свойство и действия растений»: Но я люблю душой корявой// одну врачиху средних лет... («Психиатры»); Цвести бесцветно («Цвести бесцветно...»); Она цвела заманчиво-жестоко,// ее желал и мертвый, и живой... («Любовь и долг»); Цветы, анархисты и черти,-// не садишь, так сами растут... («Садовник в пехотной шинели»); Колдун увял, смутился, сжался,// уполз в густую темноту («Встречный»); Таких поэтов// корчевал!... («Ромашка»); И зрела, горела, таилась во мгле// тоскливая мысль о какой-то «Земле» («Сотворение Земли»); Что мой гонор зачах? («Ипохондрия»).
На третьем месте находятся ТГ «погода»: «времена года/ суток»: зима, осень, северный ветер, вечер: Есть рецепты попроще:// если в сердце зима,// дуй, товарищ, на площадь,-//а на площади - май! («Пришла беда...»); Край подушки слезами захлюстан,// в злобе тягостной щерится рот,// на душе по-осеннему пусто,// только сивер танцует фокстрот... («Плен»); Шел не бог по сиреневой туче,// ш.ел не вечер у розовых скал...// Шел не дождь -это я, невезучий,// в вашу душу тропинку ис-кал(«Четверостишия»); «погода»: смурно, удушливый, летний, холодок: Смурно стало на душе, и вроде рядом кто-то мне диктует: езжай в свой барак!., езжай, старый дурак!., езжай в барак... («Соринка»); ...горячая, как лед, // удушливая, летняя,// сухая, как зола,// любовь моя последняя,//спасибо, что была! («Смешная, бескорыстная...»); Уходит любовь. Холодеет в душе («Развод»); «атмосферные явления, осадки»: снег, дождь, льдинка: Шел не бог по сиреневой туче,// ш.ел не вечер у розовых скал...// Шел не дож.дь — это я, невезучий,// в вашу душу тропинку искал («Четверостишия»); ...я прошлогодний снег («Письмо Анфисе»); Постарайся влюбиться -// и растает беда! («Пришла беда...»); Щмвду мишка помирающий толковал: в сердце моем после этого что-то прохладненькое поселилось, вроде льдинка. Знаю, - с войны таких льдинок много напоселялось в людских сердцах, а как все сердце им заполнится, человек зверем становится. Не в том
понятии, что лесной зверь, а зверь человеческий. Сердце надо большое иметь, чтоб такого не случилось. («Рассказы колхозника Барабано-ва»); «явления/состояния природы»: гроза, метель, ураган, обвал: Горжусь, что я всю жизнь не умывался,// но для людей подобен был грозе («Ромашка); Он в молитве,// яростной и дикой,// бушевал// неслышною грозой... («Ритуал»); Под звуки радиопрогнозов// тоска метельная прошла («Апрель»); ...Свобода! Мой дух ураганами взвей! («Боимся и тьмы, и сумы, и тюрьмы...»); Вдохновеньем захвачен, как обвалом («Вечная тема») и ТГ «ландшафт»: «элементы земной поверхности»: тропинка, пашня: Ты — тропинка в моих снегах... («Я гляжу на тебя, любя...»); Мечтаю проехаться в танке// по собственной черной душе («Сверхчеловек»); Шел не дождь - это я, невезучий,// в вашу душу тропинку искал («Четверостишия»); ...И тут комбат испуганно проснулся...// Он жалость к ближним в детстве схоронил,// и черным злом в душе засеял пашню... («Соловей»); «элементы водной поверхности»: теченье реки, водопад, залив. Агоре: Он был теченье вольное реки!.. («На смерть безвестного пианиста»); И хлынул мыслей водопадец,// и Моцарт с каменным лицом// проговорил: - Сальери, братец,// сходи в подвал за огурцом... («Убеждая, побеждай»); А в заливе души все куда-то плывет,// все куда-то плывет недобитая утка... («Подранок»); Есть Агоре обид,// и тоски, и н,асмеш,ек,.// Но вверх поглядите -// вас чайка утешит («У каждого
- море...»); «состав земной коры»: камушек: Ты брошена, как камушек со скал («Ты брошена, разбита, искорежена...»); Сережка захохочет, вроде бы от души, но знаю: на душе у него камешек лежит от этого зрелища нечеловеческого («Соринка»).
Также есть осмысление внутреннего мира человека с опорой на образы из следующих ТГ «стихия» и «космос», однако если природные образы первой группы достаточно многочисленны, то вторая весьма малочисленна. Покажем это на примерах: из ТГ «стихия», наиболее распространены образы огня: огонь, пламя, пожарище, костер, костерчик, искра, а также действия огня: пылать, гореть, вспыхивать, зажечь, искрить: Но вряд ли выйти из пожарищ// твоей космической любви («Почтовый роман, или Правда о любви»); Но часто мы//замрем среди толпы//в чужом экстазе -//пламенном и диком... («Время»); Обида
- желтенькое пламя -//костерчик творчества зажгла... («Один на льдине»); Через неделю тот же Петя,// неистребимый, как огонь,// нокаутировал медведя// и спас буль-
дозер и гармонь... («Встречный»); Так его раз ба-лалаитъ,// чтобы прочие века,// честной завистью пылая,// к нам придвинулись слегка («XX век»); менее распространенными являются образы воды, воплощенные через ее действия: прилив, плескаться, захлестнуть: В приливе творчества народы// сопят и делают дворцы... («Встречный»); Я с неба, звезды не хватаю,// но плещет творческий экстаз... («Идеи дикие глотаю...»); Кольца славы тугие// захлестнули умы... («Летний сон простого человека...»). Из ТГ «космос» встретились следующие образы: звезда, космос, солнце, галактика: А на площади - лица,-// что ни девка — звезда!.. («Пришла беда...»); Но вряд ли выйти из пожарищ//твоей космической любви («Почтовый роман, или Правда о любви»); Безверье веры — солнце всех эпох, -// врагу и мне оно бесстрастно светит... («Безверье веры - солнце всех эпох...»); ...Ты печально-похоронно,// вдоль познанъя не кружи...// трогай душу электрона,// лезь в галактику душ,и... («XX век»); Чтобы жил без терзанья и муки,// чтоб довольство лучилось с лица... («Наигрались, пресытились ролью...»).
В традиционном ключе рассматриваются такие феномены внутреннего мира человека, как душа и сердце, которые предстают перед нами людьми, действующими по своему усмотрению; этим феноменам свойственны особые черты поведения: они иногда становятся alter ego личности, например: Не теряй ни сон, ни аппетит,// пусть душа от горестей не хмурится... («Эх, Аркаша, нам ли горевать...»); Душ,а она есть-пить хочет,// да и штаны ей подай... («Два Альберта»); Чем ущипнуть читательскую душу,// да так, чтоб сладко ахнула душа?! («Секрет поэзии»); Душа моя! Садись скорей к, камину!// Упейся горем, русская моя! («Монолог счетовода»); Идет снежок, в стихи ко мне нацелясь...// Сидим и пьем, и морщится душа... («Ночурка»); Куда ты ведешь меня, проклятый немтырь?.. Не пойду! Сердце меня не пускает... («Соринка»); Сердце, сердце, что с тобой'?// В тесном мире странствуешь?// Глянь с холма -// не поле боя, -// вышивка рязанская! («Русь покосная») Вот так, я к собственному сердцу// с ночным визитом прихожу («Сто шагов»); однако людьми предстают не только душа и сердце, но и феномены ментальной сферы человека: Рассудок смиряет кипенье в крови... («Развод»); А мысли шагают коряво,//а губы от страха спеклись... («А мысли шагают коряво...»); Мысли шастают сутуло («Литература»); О, мысли, сознанье КРОМСАИЯ,// толкайтесь в мой череп тугой!.. («Гойя»); И помыслы наш,и совсем не
■умыты, -//а тоже - кричим о бессмертной любви! («О любви»); и эмоциональной сферы Я ухожу в разгул галлюцинаций... («Поплачь обо мне: мое сердце в броне...»); Вдохновенье жарко скачет,// будто жить во мне не хочет.// (Может пенсию хлопочет?) («Не совсем еще изучен...»); ...Оно! - И счастье щурит очи («Оно»); Наш славный стыд стоит на страже,// и пьяный бред, и даже блат...// переглянулись Я и Я же -//и Правде бросили халат («Сидели двое: Я и Я же...»); Уходит любовь... («Развод»); Смешная, бескорыстная,// без лишних позолот,// преступная и быстрая...// любовь моя последняя,//спасибо, что была! («Смешная, бескорыстная...»).
Употребление антропологизированных словесных образов природы в произведениях А. Ку-тилова подтверждает общую закономерность РЯКМ, отмеченную выше: характеризация внутреннего мира человека с помощью словесных образов природы охватывает все сферы «мира души»; более того, можно проследить соответствие переносов А. Кутилова общим моделям переноса.
Так, довольно многочисленна группа словесных образов природы, которые характеризуют внутреннее состояние человека определенным природным образом, который предполагает понимание целостного человека как носителя каких-то состояний, качеств, среди которых одно становится доминирующим, и природный образ предлагает нам определение, характеристику этого свойства: А поп, рукавом утирая бородку,// учтиво взирает на пришлых зверей... («Поп»); Простившись с прошлыми делами,// впрягись в текущие дела («Один на льдине»); Девки на танцах, что тетерки на току: сидят молчком и своими этакими томными взглядами нас, дураков, подзуживают: а ну, набей вон тому морду!.. («Соринка»).
Что касается характеризации явлений непосредственно внутреннего мира, то наиболее распространенными являются квазиорганы (условные органы психики, которые могут замещать человека (душа, сердце, сознание) и феномены, принадлежащие ментальной сфере человека (мысли): Одну слезу .мне только покажи -// насторожусь, как хищник у капкана:// защитная реакция души,// иронии зау ченная гамма... («Поплачь обо мне: мое сердце в броне...»); Держи-хватай-продай-купи...//Душа металась на цепи («Этажи») Душа - гадюка подколодная -//ни дать любви, ни взять огня... («Обыватель-72»); И тут, как будто твою душу из плену выпустили... Заноет она, заголосит, чуткая станет, как травинка на легком ветру. («Рассказы колхозника Барабано-ва»); Есть рецепты попроще:// если в сердце
зима,// дуй, товарищ, на площадь,-// а на площади - май! («Пришла беда...»); Без ведома сердца задумал поэму// и пробую вырвать у вечности тему... («Вечная тема»); ...Пока беготня да гудки, да звонки...// А сердце мое укрупняет шаги («Руслан и Людмила»); Не мешай! Я сознаньем рыщу -//ив толпе и в идейной глуши. («Духовная пища»); Как овцы соль, сознанье мысли лижет.// Что ты напомнишь мне, овечий пир? («Письмо Анфисе»; Мысли, одичавшие за лето -// перепелки сумеречных трав... («Не костер, а Лирова корона...»); Куда бы мысль ни долетала -//я там бывал, летал, ходил... («Куда бы мысль ни долетала...»); Мысли уже начинают искрить,//и падает искорка в душу... («Вечная тема») и др.
Очевидно, что в произведениях А. Кутилова словесные образы природы используются для характеризации тех параметров человека, которые подчеркивают его индивидуальность, непохожесть его внутреннего мира на «мир души» других людей; причем для данного автора индивидуально значимыми являются преимущественно следующие параметры «внутреннего человека», а именно души, сердца, мыслей и чувств (а также их действия, свойства, признаки и состояния), что объясняется, по мнению В.И. Постова-ловой, абсолютно антропоцентрическим характером художественного текста, как и любого другого произведения искусства, так как «искусство в состоянии скорее создать адекватную картину не внешнего мира.., а картину субъективных миров - внутренней духовной жизни человека во всей ее целостности и полноте» (2). Именно человек, его внутренний мир, духовный искания и переживания всегда составляли и составляют центр литературного произведения (3).
Таким образом, А.Кутилов, создавая образ внутреннего человека, преимущественно акцентирует внимание на квазиорганах, поскольку центром средоточия внутреннего мира человека признается либо душа, которая, как считается, находится где-то в груди, либо сердце.
Приемами изображения внутреннего мира человека и его составляющих посредством словесных образов природы в произведениях А. Кутилова, как свидетельствуют приведенные выше примеры, являются преимущественно метафора и сравнение: Мысли дикаря идут вразброд... («Древность ревности»); И, может, не палец, а горло любви// кольцо обручальное сжало («Развод»); А из книжки тебе говорится:// Ах, какая чудесная ты!// У тебя не душа, а Жар-птица,//у тебя не мечты, а Мечты... («Обществоведение»); Вдохновенья священный костер// у кухарок в цене и почете («Я лири-
чен и прям, как доска...»). Данное наблюдение также подтверждает одну из общих закономерностей создания ЯКМ в целом и образа человека и внутреннего мира человека в ней в частности, а именно универсальность метафоры, признание ее как сгущенного сравнения одной из базовых категорий мышления.
Наиболее значимыми для А.Кутилова выступают следующие мотивационные семы, укладывающиеся в некоторые определенные оппозиции «активность»/ «бездеятельность»: Мы наших судеб пастухи... («Встречный»); «Он был огонь, набат, шальная мина!» («Насмерть безвестного пианиста») - Слушаю я беседу ихнюю, а на душе полное равнодушие к, своей персоне («Соринка»); «скрытая энергия»/ «незначительность»: Ведь он же молода/нетерпелив, неукротим... («Встречный») - Я синий червь... («Письмо Анфисе»); «сложность эмоций»/ «бесчувственность»: На человечество окрысясь,// впервые выпил за углом... («Встречный») - ...Мне бомба ударила в крышу,// осколками выщербив мозг...// С тех пор я проклятий не слышу, -// как пень, примитивен и прост («Сверхчеловек»); «производимое впечатление»: И транш,ею, и поле// тяжелила, как дождь,// командирская воля,// командирская мощь («После тяжкой атаки...»); Румяный ангел и змея -//любви изысканное блюдо.// Любовь всеядна, как свинья, -//весьма прожорливое чудо. («Румяный ангел и змея...»). Активно используя общеязыковые природные образы, А. Кутилов не менее активно создает свои, окказиональные, что связано, в первую очередь с мировоззрением поэта и его жизнью, например: Меня убили. Мозг втоптали в грязь.// И вот я, стал обыкновенный «жмурик,».// Моя душ,а, паскудно матерясь, //сидит на мне. Сидит и, падла, курит! («Меня убили...»); Идет снежок, в стихи ко мне наце-лясь...//Сидим и пьем, и морщится душа... («Ночурка»); Вдохновенье жарко скачет,// будто жить во мне не хочет.// (Может пенсию хлопочет?) («Не совсем еще изучен...») и ДР-
У автора есть «любимые» словесные природные образы, которые в его произведениях демонстрируют широкий спектр соотносимых с ними явлений внутреннего мира человека, что также является подтверждением общеязыковой практики: словесные образы природы могут вступать в различные семантические отношения, в частности, отношения полисемии и синонимии. Так, например, у А.Кутилова, в качестве многозначного выступают образ огня и образы, метонимически с ним связанные (пожарище, костер, искра, пламя): Друга милого ради// вспыхнул в
сердце огонь... («Невеста») - «любовь»; Сердце бьется у тебя и у меня,// и страдаем мы без ласки и огня... («На травке») - «внимание, участие, забота»; Мой огонь - это блажь дурака,// и над ним даже кофе не сваришь («Я лиричен и прям, как доска...») - «вдохновение»; Обида - желтенькое пламя -//костерчик творчества зажгла... («Один на льдине»); или же отношения синонимии, в которые вступают образы огня и человека, при характеристике вдохновения как способности что-либо создавать: Вдохновенье жарко скачет,// будто жить во мне не хочет.// (Может пенсию хлопочет?) («Не совсем еще изучен...») - Вдохновенья священный костер//у кухарок, в цене и почете («Я лиричен и прям, как доска...»).
Можно отметить наиболее часто встречающиеся образы природы, которые автор использует для характеристики одних и тех же явлений психики: наиболее распространены образы животных и птиц, которые автор использует для характеристики таких констант психики человека, как душа, сердце и мысли (об этом уже говорилось выше, и были приведены многочисленные примеры).
Итак, внутренний мир человека/ его составляющие, представляемый А. Кутиловым, наделяется различными «природными» признаками, качествами, воплощенными в словесных образах природы. Мир словесных природных образов А. Ку-тилова богат и разнообразен, но не менее разнообразен и мир объектов-областей переноса (явлений внутреннего мира человека) природных явлений, причем относящихся к человеческому «верху», что свидетельствует о ключевых позициях как в индивидуально-авторской КМ А. Кутилова, так и в русской ЯКМ в целом; кроме того, необходимо отметить и богатство индивидуальных, окказиональных, смыслов, которые автор придает природным ассоциациям.
[1] Кутилов А.П. Провинциальная Пристань. Омск, 1990; Кутилов А.П. Скелет звезды. Омск, 1998; Город Кунгуру. Неизвестный Кутилов. Омск, 2004.
[2] Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988. С. 39.
[3] Вабенко Л. Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск, 1989. С. 102.
