CC BY
627
УДК 94(47).025
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ПЛАНЫ КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА И ВВЕДЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА НА РУСИ
Кауркин Р.В.
Высшая школа экономики в Нижнем Новгороде Россия, 603155, г. Нижний Новгород, ул. Большая Печерская, д. 25/12
e-mail: rad-kaurkin@mail.ru Researcher ID: M-3624-2015 http://orcid.org/0000-0003-3724-0975 SPIN-код: 3946-8733
Авторское резюме
В статье рассматривается проблема влияния внешнеполитических планов князя Владимира на решение о введении Христианства на Руси. Показана тесная связь этого исторического акта с общеполитическим контекстом развития Восточной и Южной Европы, с отношениями Руси, Болгарии и Византии. Лишь с учетом дунайской политики русских князей Святослава и Владимира акт Крещения Руси из «исторически немотивированного» превращается в логически выверенный политический шаг.
Ключевые слова: Русь, Византия, Болгария, христианство, внешняя политика, Владимир.
PRINCE VLADIMIR'S FOREIGN POLICY AND THE CHRISTIANIZATION OF RUS'
Radislav Kaurkin Higher School of Economics in Nizhny Novgorod 25/12 Bolshaya Pecherskaya Street, Nizhny Novgorod, 603155, Russia
e-mail: rad-kaurkin@mail.ru
Abstract
The author examines the impact of Prince Vladimir's foreign policy on his decision to convert Rus' to Christianity and shows that the Christianization of Rus' was driven by the general political development of Eastern and Southern Europe and by Rus' relations with Bulgaria and Byzantium. Only when taking into account the Danube politics of the Russian princes Svyatoslav and Vladimir can the historical act of the adoption of Christianity by Rus' be viewed not as historically unmotivated, but as a logical political step.
Keywords: Rus', Byzantium, Bulgaria, Christianity, foreign policy, Prince Vladimir.
* * *
Вопрос о причинах крещения кн. Владимира и возведение им христианской религии в Киевской Руси в ранг государственной до сих пор остается одним из проблемных в исторической науке. И связано это с тем, что, несмотря на подробное описание этих событий в Повести временных лет (ПВЛ), в ней присутствует целый ряд алогизмов. Повествование буквально соткано из противоречий (Кузьмин 1988:
14). В большей мере в этом виновата позднейшая прогреческая цензура, которой подвергалась летопись (Карташев 1993: 107). Однако, несмотря на всю «былинно-сказочность», «легендность» ПВЛ, в ней сохранились отголоски реальных событий, ход которых воссоздается при учете внешней политики Владимира Святославовича. Не умаляя ни в коей мере значение внутриполитических и социальных причин, необходимо отметить, что, вероятнее всего, факторы, в большой степени определившие выбор веры и время крещения Руси, были все же внешнеполитическими.
А.Н. Сахаров отмечал в свое время, что детальное обращение к комплексу международных аспектов крещения позволяет не только существенно углубить наше понимание этого исторического явления в целом, но и прояснить некоторые спорные вопросы, касающиеся истории крещения Руси и места России в системе тогдашних государств (Сахаров 2004: 64). Иначе непонятно, ради чего необходимо было кн. Владимиру насильственно проводить религиозную реформу и обострять отношения с подчиненными восточнославянскими племенами (Фроянов 1995: 90). Ведь «уже крещение киевлян показало, с какими колоссальными трудностями предстоит столкнуться великому русскому князю при обращении в христианство населения страны. Как для большинства киевлян, так и для большинства жителей Руси поворот князя от язычества к христианству не был понятен. Практика показала, что заставить широкие народные массы креститься можно лишь под угрозой применения к ним репрессий» (Рапов 1988: 250). Яркий тому пример - крещение Болгарии при царе Борисе I, которое привело к широкому народному восстанию в 865 г. в десяти комитатах.
В ПВЛ внешняя политика кн. Владимира отражена следующим образом: 978 г. - отправление послов в Константинополь «к царю с предупреждением: «Идут к тебе варяги, не держи их в городе, иначе причинят тебе зло, как и здесь, но рассели их по разным местам, а к себе не пускай ни единого» (Лаврентьевская летопись 1993: 77); 981 г. - «Пошел Владимир к полякам и занял города их: Премышль, Червен и другие» (Лаврентьевская летопись 1993: 79); 983 г. - «Пошел Владимир на ятвягов, и победил, и взял землю их» (Лаврентьевская летопись 1993: 79); 985 г. - «Пошел Владимир на болгар... и победили болгар... И заключил мир Владимир с болгарами и клятву дали друг другу» (Лаврентьевская летопись 1993: 80); 987 г. - направлены посольства к волжским болгарам, «к немцам» и в Византию с целью узнать, «у кого какая служба и кто как служит Богу» (Лаврентьевская летопись 1993: 94); 988 г. -«Пошел Владимир с войском на Корсунь, город греческий...» (Лаврентьевская летопись 1993: 97); 992 г. - «пошел Владимир на хорватов» (Лаврентьевская летопись 1993: 104).
События 978 г. говорят о том, что между Киевом и Константинополем существовали не просто дипломатические, а доверительные отношения, о чем не единожды писали историки.
Поход 981 г., вероятно, преследовал не просто возврат Червенских городов, а выход в верхнее течение Днестра, благо среднее и нижнее течение его и реки Прут было взято под контроль усилиями князей Олега и Игоря во время войн с угличами и тиверцами (Греков 1953: 454, 456).
После удачного похода на ятвягов в 983 г. почти весь Северный Буг оказался на территории Древнерусского государства.
По поводу болгарского похода 985 г. существуют две точки зрении: одна из них утверждает, что кн. Владимир ходил на камско-волжских болгар, другая на дунайских. Скорее всего, верна вторая (Мавродин 1945: 302). Подтверждением этого является, в частности, тот факт, что в Сокращенном летописном своде 1495 г. написано: «Ходи на Болгары на Низовские» (ПСРЛ. XVII: 313). А именно так именовались в Древней Руси болгарские города в низовьях Дуная (Сахаров 1991: 101). В Иоакимовской летописи, которой пользовался В.Н. Татищев, также названа Дунайская Болгария: «Владимир, собрав воинство великое... пошел на болгоры и сербы... Болгоры же... совокупившись со сербы, вооружились противо ему. И по жестоком сражении победил Владимир болгоров и сербов и поплени земли их, но по прозьбе их учинил мир с ними... » (Татищев 1963: 57-58). При этом летописец перепутал болгарские имена - комитопул Самуил, фактический правитель страны в то время, назван Симеоном, который правил Первым Болгарским царство с 893 г. по 927 г. Такая ошибка вполне вероятна для начала XVIII века (Кузьмин 1988: 192).
Общий схематичный подход в описании под 987 г. совета «бояр и старцев градских» (Лаврентьевская летопись 1993: 94) и поездки посольства с целью узнать, «кто как служит Богу» (Лаврентьевская летопись 1993: 94), нарушен при посещении Царьграда (Кузьмин 1988: 30), когда киевлян с почестями принимают императоры Василий и Константин, одарив их по-царски. Можно предположить, что за этим стояли какие-то удачные для обеих сторон переговоры, что подтверждается положительной реакцией князя и его совета «бояр и старцев», приведенной летописцем в конце повествования за этот год.
И вдруг в следующем - 988 г. - князь Владимир идет походом на Корсунь. Почему? Летопись не сообщает. Как замечает А.Г. Кузьмин, к задачам выбора меры или места крещения поход не мог иметь никакого отношения (Кузьмин 1988: 31). Если это так, то напрашивается единственный вывод: византийская сторона не выполнила условий договора или соглашения, обозначенного в ПВЛ под 987 г.
После походов 981 г. и 983 г. вполне логичным представляется и поход на хорватов в 992 г. с целью усиления позиций Руси на торговых путях рек Прута и Серета. Таким образом, под контролем Древнерусского государства оказались торговые пути по рекам Северный Буг, Южный Буг, Днестр, Прут, Серет, а часть юго-западной границы подходила к Дунаю.
Какая же связь между этими - западными - походами кн. Владимира и возведением христианства на Руси в ранг государственной религии? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо предварительно выяснить время крещения самого князя, а также церковно-догматическую ориентацию киевской Десятинной церкви.
Митрополит Иларион и Иаков Мних в своих произведениях отрицают роль греков в решении князя Владимира переменить веру (Иларион 1989: 181), что явно противоречит провизантийской линии ПВЛ. Более того, по «свидетельству монаха Иакова и преподобного Нестора Печерского, Владимир крестился в 987 г.; именно первый из них говорит, что Владимир, умерший в 1015 г., прожил после крещения
28 лет, а второй прямо указывает, что оно было в лето 6495 от сотворения мира» (Голубинский 1901: 130), то есть до похода на Корсунь.
Что же касается проблемы ориентации Десятинной церкви, то из всего многообразия мнений предпочтительнее, на наш взгляд, «охридская версия». При этом более точна позиция А.В. Карташева о канонической зависимости русской церкви от «Охридской архиепископии» (Карташев 1993: 120), нежели точка зрения М.Д. Приселкова о прямой подчиненности восточнославянского христианства болгарской кафедре (Приселков 1913: 23, 36). Не мог кн. Владимир, с одной стороны, проводить политику, чтобы Русь не попала в вассальную зависимость от Константинополя (Рыбаков 1988: 27), которая следовала из тогдашних богословско -юридических воззрений византийцев при принятии христианства от них, а с другой - согласиться на подчинение болгарскому патриарху.
Из всего вышесказанного можно сделать предположение, что кн. Владимир, продолжая внешнюю политику князей Олега и Игоря и закрепляя влияние Руси в междуречье от Северного и Южного Буга до Прута и Серета, готовил себе позицию для повторной попытки реализовать идею кн. Святослава - продвинуться в Подунавье с целью установить контроль Руси на пути «из варяг в греки» от Днепра до Дуная. На «возобновление дунайской политики Святослава» кн. Владимиром в это время достаточно аргументировано указывает и А.Н. Сахаров (Сахаров 2004: 7375).
Этому способствовала политическая ситуация в регионе. После того, как кн. Святослав в 971 г. ушел из Болгарии, император Цимисхий, поставив своих наместников в северо-восточной и южной части страны, переименовав часть городов на греческий манер, захватив всю болгарскую казну и царскую семью, с триумфом возвратился в Византию. «На едущую впереди колесницу были возложены болгарские символы царской власти: багряные одеяния, венцы, а также священная для болгар икона Богородицы. Сам Цимисхий верхом на коне в сопровождении блестящего эскорта следовал за колесницей. Корона болгарских царей была отдана им в храм св. Софии, а затем в императорском дворце Борис сложил с себя царские знаки отличия... ему было присвоено звание магистра. Так империя отпраздновала победу над Болгарией» (Сахаров 1982: 177). Первое Болгарское царство потеряло свою независимость.
В 976 г. из восставшей против иноземного владычества Западной Болгарии против византийцев выступили объединенные войска сыновей комита Николы-Давида, Моисея, Аарона и Самуила. Развернулось широкое антигреческое движение. Несмотря на гибель трех братьев - комитопулов, оставшемуся в живых Самуилу удалось к 989 г. освободить большую часть страны от войск императора -вплоть до городов Вирея и Сервия. Он перенес столицу из разрушенного греками Преслава в Охрид. Туда же переехал и болгарский патриарх. На царский трон был возведен брат убитого болгарского царя Бориса - Роман, оскопленный по приказу императора во время греческого плена. Несмотря на явные успехи Самуила в борьбе с империей, ему не удалось к этому времени восстановить государство в прежних его границах.
В самый разгар болгаро-византийской войны кн. Владимир оказывает помощь Самуилу в битве при Сердике в 986 г. (Пашуто 1969: 73), а позднее помогает уже Василию II удержаться на троне и подавить восстание Варды Фоки в Малой Азии. Благодаря русскому отряду император громит восставших в 988 г. при Хрисополе и в 989 г. под Абидосом (Левченко 1956: 355-357). К этому же времени относится и подписание русско-болгарского (в 985 г.) и русско-византийского (987 (по альтернативной датировке - 988) г.) договоров (Христианство 1987: 105, 106). «В балкано-причерноморском регионе создалась совершенно новая ситуация» (Сахаров 2004: 77).
Летописец следующим образом характеризует русско-болгарские отношения: «И заключил мир Владимир с болгарами и клятву дали друг другу...» (Лаврентьевская летопись 1993: 80). В существовании русско-византийских переговоров тоже не приходится сомневаться. Более того, по мнению А.Н. Сахарова, в результате этих переговоров был заключен принципиально новый в русско-византийских отношениях договор: «Русь и Византия заключили договор, который большинство ученых относят к 987 г. - и далее, - Владимир в ходе развития событий заключает с Византией договор о «свойстве», но не о крещении» (Сахаров 2004: 7475).
А исходя из практики брачных союзов того времени, можно сделать вполне логичное заключение, что кн. Владимир что-то потребовал в качестве приданого за царевной Анной. Не мог же он не воспользоваться столь выгодной для него ситуацией (Греков 1953: 475). Ведь предъявлял же Оттон I претензии на византийскую Южную Италию «в качестве приданого за одной из порфирородных представительниц правящего византийского дома, которую он в 968 г. просил в жены своему сыну - будущему императору Оттону II» (История Византии 1967: 215). Аннексированный Цимисхием в 971 г. Паристрион (История Византии 1967: 215), или часть его, вполне мог стать разменной монетой в русско-византийских и русско-болгарских отношениях того времени.
Василию II выгоднее было уступить в качестве приданного за свою сестру не какую-то хорошо освоенную империей территорию на русско-византийском пограничье, а уже вышедший из-под контроля мятежный Паристрион или же дать согласие на невмешательство Константинополя в устремления Руси. В пользу возможной договоренности между кн. Владимиром и Самуилом говорит, во-первых, то, что комитопул активно поддерживал кн. Святослава во время его пребывания в Болгарии (Краткая история Болгарии 1987: 91), а во-вторых, военные операции болгарских войск были ориентированы в основном на южное и северо-западное направления (История Византии 1967: 222). И, видимо, не случайно по крещению киевский князь принимает имя Василий - «базилевс», что было созвучно, по крайней мере в осмыслении современников, с его собственным именем - «владеющий миром». Подчеркнутая равнозначность могла быть сделана и по дружбе, и по вражде, и в качестве вызова (Кузьмин 1988: 189). Приобретение же титула, равного византийскому императору (Левченко 1956: 354), благодаря женитьбе на царевне Анне, помимо оправдания претензий киевского князя на подвластные когда-то
Византии земли, не нарушало уже ставшую привычной для дунайских славян традицию цареподчинения в случае утверждения там новой власти.
Готовясь закрепиться в Подунавье, кн. Владимир хорошо усвоил печальный опыт дунайского похода своего отца-язычника, когда миссия Никифора Эротика и епископа Феофила Евхаитского сыграла большую роль в нормализации греко-болгарских отношений в 968 г. (Сахаров 1991: 101). Поэтому он и возводит христианскую религию на Руси в ранг государственной, ориентируясь не на греческую церковь, а на болгарскую.
Как отмечает Д.С. Лихачев, кн. Владимир, перед тем как женился на Анне, принял решение креститься под влиянием самой умной из своих жен и единственной, которая была ему родственной по языку - болгарыне (Лихачев 1988. См. также: Филист 1988: 124).
Если более внимательно присмотреться к ПВЛ, то оказывается, что она далеко отстоит от ортодоксального христианства в его византийском толковании. Скорее всего, как отмечают исследователи, это влияние антиохийской школы, которое особенно заметным было на Балканах и в Подунавье (Кузьмин 1988: 29). Изучение «речи философа» ПВЛ (а именно она несет основную смысловую нагрузку в «выборе вер») показало, что на славянском языке это сочинение попало на Русь в его восточно-болгарской редакции и что область бытования «речи» совпадает с территорией, которую кн. Святослав мыслил в своей воображаемой империи (Кузьмин 1988: 29). Более того, отклонения от никеоцарегородского символа веры в конце «Сказания о крещении Владимира» также совпадают с западно-славянской традицией (Кузьмин 1988: 119).
Учитывая это, вполне убедительным представляется вывод А.Г. Кузьмина о том, что, «ратуя за полную самостоятельность русской церкви и непосредственную связь русского христианства с учением святых отцов, клирики Десятинной церкви в то же время постоянно питались сочинениями и идеями, приходившими из славянских стран, прежде всего тех областей, где более и долее всего сохранялось влияние кирилло-мефодиевской традиции» (Кузьмин 1988: 65). Именно такая - а не византийская - трактовка христианства была характерна для подунайских славян. И совершенно прав А.Н. Сахаров, который утверждает, что принятие Русью христианство было обусловлено наряду с другими причинами дунайской политикой Руси и династическими претензиями Владимира Святославовича (Сахаров 2004: 73).
Косвенное подтверждение того, что кн. Владимир готовился к долгому походу, мы находим в летописи под 988 г.: «И посадил Вышеслава в Новгороде, Изяслава в Полоцке, Святополка в Турове, а Ярослава в Ростове...» (Лаврентьевская летопись 1993: 104). Ведь именно так же поступил и кн. Святослав в 970 г. перед походом в Болгарию. Но, в отличие от своего отца, кн. Владимир оставляет киевский стол за собой. Возможно, это специальная демонстрация системы управления, при которой резиденцией князя остается Киев, а подвластные ему земли управляются с определенной долей самостоятельности его «наместниками», что должно было быть более приемлемо для западных славян, нежели претензии кн. Святослава на перенос столицы на Дунай.
Таким образом, кн. Владимир более основательно подготовился, нежели его отец. Во-первых, став императорским зятем, он мог претендовать на всю империю, что, несомненно, вызывало прямые аналогии с болгарским царем Симеоном, который став тестем Константина Багрянородного, провозгласил себя «царем и самодержцем» не только болгар, но и византийцев (Рапов 1988: 217); во-вторых, ориентация русской церкви на Охрид не просто повышала авторитет Руси на Балканах, а усиливала значимость Болгарской патриархии в противовес неприятия ее Византией, что несомненно ассоциировалось у современников с событиями начала столетия - временем расцвета Первого Болгарского царства (История Болгарии 1954: 74); в-третьих, утверждая новую систему государственного управления, кн. Владимир намечал отличную от кн. Святослава линию взаимоотношений между Киевом и периферийными землями, что, вне сомнения, должно было более импонировать подунайским славянам.
Ни Самуил, ни Василий II не могли противостоять Владимиру Святославовичу в то время, так как объединись последний с одним из них против третьего, и того ждало не просто военное поражение, а верная гибель.
В 991 г. Василий II посылает в Болгарию войска под руководством содунского стратига Григория Таронита с целью подавить выступление Самуила и, возможно, опередить кн. Владимира. Но сын кметя Николы разгромил византийскую армию и вторгся в северные районы империи (История Болгарии 1954: 95-96).
В 992 г. киевский князь идет походом на хорватов. Ни русские летописи, ни другие источники ничего не говорят о реакции византийцев на продвижение границ Киевской Руси на запад. Но бросается в глаза тот факт, что набеги печенегов на Русь
при кн. Владимире начинаются в 988 г. (год, когда Василию II становятся известны планы киевского князя) и продолжаются затем в 992 г., 996 г., 997 г. и 1015 г. Можно предположить, что не хорваты были конечной целью этого похода русских дружин, а Подунавье. Причиной же возвращения кн. Владимира в Киев явился крупномасштабный набег печенегов, о котором говорит ПВЛ в рассказе о Кожемяке. Ведь неспроста же после изгнания кочевников киевский князь «заложил город... и назвал его Переяславлем» (Лаврентьевская летопись 1993: 105) - именем, очень созвучным с дунайским Переяславцем, бывшим одно время столицей кн. Святослава (Лаврентьевская летопись 1993: 325. Комментарии).
Под 997 г. в ПВЛ отмечается, что «против печенегов... шла беспрестанная великая война» (Лаврентьевская летопись 1993: 107). И, хотя летописец останавливается подробно лишь на событиях 996 г. (битва под Василевом) и 997 г. (осада печенегами Белгорода), эпитет «беспрестанная» позволяет сделать проекцию и на «пустые» годы 993, 994, 995 г.г. В связи с этим уместно задать вопрос: а почему после 997 г. вплоть до 1015 г. печенеги не нападали на Русь? Ответ мы находим у Яхьи Антиохийского, когда он описывает события этого года: «Столкнулся он (Никифор Уран) с Комитопулом, вождем их (болгар), и победили их... И написал Комитопул царю Василию, унижаясь перед ним и обещая ему покорность и прося его, чтобы он оказал ему милость. И намеревался было царь согласиться на это, но случилось, что царь болгар, который находился в заключении у царя в Константинополе, умер. И дошла смерть его до его раба Комитопула, вождя болгар. И провозгласил он тогда себя царем» (цит. по: Приселков 1988: 141).
Таким образом, пока на болгарском престоле был оскопленный царь Роман, не проявивший склонности ни к гражданскому управлению, ни к роли полководца (Краткая история Болгарии 1987: 96), кн. Владимир имел шанс закрепиться в Болгарии. После же коронации Самуила и ухудшения русско-болгарских отношений киевский князь оставляет идею объединения подунайских славян с восточными, а Византия перестает на время разыгрывать традиционную «печенежскую карту» в политической борьбе против Руси.
О нормализации русско-византийских отношений говорит и образовании киевской митрополичьей кафедры в то время (Русское православие 1988: 19; Щапов 1986: 59), и треть пленных, которых Василий II отправил на Русь после разгрома болгар в 1016 г. (Христианство 1987: 86). Вероятно, это была компенсация кн. Владимиру со стороны Константинополя за отказ от подунайских претензий.
Таким образом, тесные, постоянные связи восточных славян с Подунавьем, которые не прерывались в течение нескольких веков - вплоть до описываемых событий, нарушились. И, если бы болгарские цари Борис II и Самуил проводили более дальновидную политику и не убоялись закрепления на Дунае кн. Святослава или кн. Владимира, мы бы имели в средневековой Европе несокрушимый этно-политический союз Болгарии и Руси. Прав был В. Водов, когда писал, что принадлежность славянскому миру в то время была более ощутимой реальностью, чем «христианство - концепция политическая и культурная» (Водов 1991: 136. См. также: Королюк1985: 214-215). Об этом, в частности, говорит успешная, хотя и на ко -роткое время, попытка объединения Болеславом Храбрым в начале XI века западных
славян с целью противопоставить славянскую державу немецкой империи (Королюк 1964: 184-186).
Если для судеб Киевской Руси несостоявшийся союз не имел каких-либо отрицательных политических последствий, то для Первого Болгарского царства это событие оказалось роковым.
Из всего вышеизложенного можно сделать вывод о том, что лишь с учетом дунайской политики русских князей Святослава и Владимира акт Крещения Руси из «исторически немотивированного» (Сахаров 2004: 75) приобретает характер логически выверенного политического шага.
ЛИТЕРАТУРА
Водов 1991 - Водов В. Рождение русского христианства: обращение киевского князя Владимира и его последствия (XI-XШ вв.) // Русь между Востоком и Западом: культура и общество Х-ХУП вв. Ч. 2. М., 1991.
Голубинский 1901 - Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т. I. Ч. 1. М., 1901. Греков 1953 - Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1953.
Иларион 1989 - Митрополит Иларион. Слово о законе и благодати // Альманах библиофила. Вып. 26. М., 1989.
История Болгарии 1954 - История Болгарии. Т. 1. М., 1954. История Византии 1967 - История Византии. Т. 2. М., 1967.
Карташев 1993 - Карташев А.В. Очерки по истории Русской церкви. Т. 1. М., 1993. Королюк 1964 - Королюк В.Д. Западные славяне и Киевская Русь в Х-Х1 вв. М., 1964. Королюк 1985 - Королюк В.Д. Славяне и восточные романцы в эпоху раннего Средневековья. М., 1985.
Краткая история Болгарии 1987 - Краткая история Болгарии. М., 1987. Кузьмин 1988 - Кузьмин А.Г. Падение Перуна. М., 1988.
Лаврентьевская летопись 1993 - Се Повести временных лет (Лаврентьевская летопись). Арзамас, 1993.
Левченко 1956 - Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. Лихачев 1988 - Лихачев Д.С. Крещение Руси и государство Русь // Новый мир. 1988. № 6. Мавродин 1945 - Мавродин В.В. Образование древнерусского государства. Л., 1945. Пашуто 1969 - Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1969.
Приселков 1913 - Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси Х-ХП вв. СПб., 1913.
Приселков 1988 - Приселков М.Д. О болгарских истоках христианства на Руси // «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков. М., 1988.
ПСРЛ. XVII - Полное собрание русских летописей. Т. XVII. М.; Л., 1962.
Рапов 1988 - Рапов О.М. Русская церковь в IX - пер. трети XII в. Принятие христианства. М.,
1988.
Русское православие 1988 - Русское православие: вехи истории. М., 1988.
Рыбаков 1988 - Рыбаков Б.А. Начальные века русской истории // Христианство и Русь. М., 1988.
Сахаров 1982 - Сахаров А.Н. Дипломатия Святослава. М., 1982.
Сахаров 1991 - Сахаров А.Н. Дипломатия Святослава. Изд. 2-е. М., 1991.
Сахаров 2004 - Сахаров А.Н. Россия: Народ. Правители. Цивилизация. М., 2004.
Татищев 1963 - Татищев В.Н. История Российская. Т. II. М.; Л., 1963.
Филист 1988 - Филист Г.М. Введение христианства на Руси: предпосылки, обстоятельства, последствия. Минск, 1988.
Фроянов 1995 - Фроянов И.Я. Древняя Русь. Опыт исследования истории социальной и политической борьбы. М.; СПб., 1995.
Христианство 1987 - Введение христианства на Руси. М., 1987.
Щапов 1986 - Щапов Я.Н. Формирование и развитие церковной организции на Руси в конце Х -XII вв. // Древнейшие государства на территории СССР. 1985. М., 1986.
REFERENCES
Vodov 1991 - Vodov V. Rozhdenie russkogo hristianstva: obrashhenie ki-evskogo knjazja Vladimira i ego posledstvija (XI-XIII vv.) [Birth of the Russian Christianity: address of the Kiev prince Vladimir and his consequence (the 11-13th centuries)], in: Rus' mezhdu Vo-stokom i Zapadom: kul'tura i obshhestvo X-XVII vv. Ch. 2 [Russia between the East and the West: culture and society of the 10-17th centuries. Part 2], Moscow, 1991 [in Russian].
Golubinskij 1901 - Golubinskij E.E. Istorija russkoj cerkvi. T. I. Ch. 1 [History of the Russian church. Volume I. Part 1], Moscow, 1901 [in Russian].
Grekov 1953 - Grekov B.D. Kievskaja Rus' [Kievan Rus'], Moscow, 1953 [in Russian].
Ilarion 1989 - Mitropolit Ilarion. Slovo o zakone i blagodati [Sermon on Law and Grace], in: Al'manah bibliofila. Vyp. 26 [Almanac of the bibliophile. Release 26], Moscow, 1989 [in Russian].
Istorija Bolgarii 1954 - Istorija Bolgarii. T. 1 [History of Bulgaria. Volume 1], Moscow, 1954 [in Russian].
Istorija Vizantii 1967 - Istorija Vizantii. T. 2 [History of Byzantium. Volume 2], Moscow, 1967 [in Russian].
Kartashev 1993 - Kartashev A.V. Ocherki po istorii Russkoj cerkvi. T. 1 [Sketches on stories of the Russian church. Volume 1], Moscow, 1993 [in Russian].
Koroljuk 1964 - Koroljuk V.D. Zapadnye slavjane i Kievskaja Rus' v X-XI vv. [The western Slavs and Kievan Rus' in the 10-11th centuries], Moscow, 1964 [in Russian].
Koroljuk 1985 - Koroljuk V.D. Slavjane i vostochnye romancy v jepohu rannego Srednevekov'ja [Slavs and east romanets during an era of the early Middle Ages], Moscow, 1985 [in Russian].
Kratkaja istorija Bolgarii 1987 - Kratkaja istorija Bolgarii [Short history of Bulgaria], Moscow, 1987 [in Russian].
Kuz'min 1988 - Kuz'min A.G. Padenie Peruna [Perun's falling], Moscow, 1988 [in Russian].
Lavrent'evskaja letopis' 1993 - Se Povesti vremennyh let (Lavrent'-evskaja letopis') [Xie Povesti temporary years (Lavrentyevsky chronicle)], Arzamas, 1993 [in Russian].
Levchenko 1956 - Levchenko M.V. Ocherki po istorii russko-vizantijskih otnoshenij [Sketches on stories of the Russian-Byzantine relations], Moscow, 1956 [in Russian].
Lihachev 1988 - Lihachev D.S. Kreshhenie Rusi i gosudarstvo Rus' [Christianization of Kievan Rus' and state of Russia], in: Novyj mir [New world], 1988, № 6 [in Russian].
Mavrodin 1945 - Mavrodin V.V. Obrazovanie drevnerusskogo gosudarstva [Formation of the Old Russian state], Leningrad, 1945 [in Russian].
Pashuto 1969 - Pashuto V.T. Vneshnjaja politika Drevnej Rusi [Foreign policy of Ancient Russia], Moscow, 1969 [in Russian].
Priselkov 1913 - Priselkov M.D. Ocherki po cerkovno-politicheskoj istorii Kievskoj Rusi X-XII vv. [Sketches on church and political history of Kievan Rus' of the 10-12th centuries], St. Petersburg, 1913 [in Russian].
Priselkov 1988 - Priselkov M.D. O bolgarskih istokah hristianstva na Rusi [About the Bulgarian sources of Christianity in Russia], in: «Kreshhenie Rusi» v trudah russkih i sovetskih istorikov [«Christianization of Kievan Rus'» in works of the Russian and Soviet historians], Moscow, 1988 [in Russian].
PSRL. XVII - Polnoe sobranie russkih letopisej. T. XVII [Complete collection of the Russian chronicles. Volume XVII], Moscow; Leningrad, 1962 [in Russian].
Rapov 1988 - Rapov O.M. Russkaja cerkov' v IX - per. treti XII v. Prinjatie hristianstva [The Russian church in IX - the first third of the 12th century. Adoption of Christianity], Moscow, 1988 [in Russian].
Russkoe pravoslavie 1988 - Russkoe pravoslavie: vehi istorii [Russian Orthodoxy: history milestones], Moscow, 1988 [in Russian].
Rybakov 1988 - Rybakov B.A. Nachal'nye veka russkoj istorii [Initial centuries of the Russian history], in: Hristianstvo i Rus' [Christianity and Russia], Moscow, 1988 [in Russian].
Saharov 1982 - Saharov A.N. Diplomatija Svjatoslava [Svyatoslav's diplomacy], Moscow, 1982 [in Russian].
Saharov 1991 - Saharov A.N. Diplomatija Svjatoslava. Izd. 2-e [Svyatoslav's diplomacy. Second edition], Moscow, 1991 [in Russian].
Saharov 2004 - Saharov A.N. Rossija: Narod. Praviteli. Civilizacija [Russia: People. Governors. Civilization], Moscow, 2004 [in Russian].
Tatishhev 1963 - Tatishhev V.N. Istorija Rossijskaja. T. II [History Russian. Volume II], Moscow; Leningrad, 1963 [in Russian].
Filist 1988 - Filist G.M. Vvedenie hristianstva na Rusi: predposylki, obstojatel'stva, posledstvija [Introduction of Christianity in Russia: prerequisites, circumstances, consequences], Minsk, 1988 [in Russian].
Frojanov 1995 - Frojanov I.Ja. Drevnjaja Rus'. Opyt issledovanija istorii social'noj i politicheskoj bor'by [Ancient Russia. Experience of research of history of social and political struggle], Moscow; St. Petersburg, 1995 [in Russian].
Hristianstvo 1987 - Vvedenie hristianstva na Rusi [Introduction of Christianity in Russia], Moscow, 1987 [in Russian].
Shhapov 1986 - Shhapov Ja.N. Formirovanie i razvitie cerkovnoj organizcii na Rusi v konce X - XII vv. [Formation and development of a church organiztion in Russia at the end of the X-XII centuries], in: Drevnejshie gosudarstva na territorii SSSR. 1985 [The most ancient states in the territory of the USSR. 1985], Moscow, 1986 [in Russian].
Кауркин Радислав Вячеславович - Кандидат исторических наук, доцент кафедры прикладной лингвистики и межкультурной коммуникации Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» в Нижнем Новгороде, научный сотрудник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского (Нижний Новгород, Россия).
Radislav Kaurkin - Candidate historical sciences, Associate Professor of the Department of applied linguistics and cross-cultural communication of National Research University «Hig her School of Economics» in Nizhny Novgorod, Research associate of Lobachevsky State University (Nizhny Novgorod, Russia).
E-mail: rad-kaurkin@mail.ru
