CC BY
0
Вавилов А.Н.
5.5.4 Международные отношения,
глобальные и региональные исследования
(политические науки)
International Relations, Global and Regional Studies
DOI: 10.33693/2223-0092-2024-14-6-105-113 УДК: 327 ГРНТИ: 11.00.00 EDN: DXYUBT
Внешнеполитическая стратегия: основные подходы к определению понятия и его научный потенциал
А.Н. Вавилов ©
Дипломатическая академия Министерства иностранных дел России, г. Москва, Российская Федерация
E-mail: [email protected]
Аннотация. Анализ и изучение внешнеполитической деятельности в современных условиях связаны с широким плюрализмом научных подходов, в рамках которых основное внимание сосредоточено на факторах различного характера, а также многообразием трактовок распространенных ключевых понятий, одним из которых является «внешнеполитическая стратегия». Анализ практики использования понятия «внешнеполитическая стратегия» позволяет выявить два подхода к его определению. В рамках первого подхода стратегия рассматривается как план или концепция действий, в рамках второго - как целенаправленная деятельность. В рамках второго подхода, который представляется более продуктивным и перспективным, а также соответствующим отечественной научной традиции, предложен авторский вариант определения данного понятия и его соотношения с такими дефинициями как «внешнеполитический курс», «внешнеполитическая программа». Основное содержание внешнеполитической стратегии раскрывается посредством категорий «цели» и средства», что предоставляет дополнительные возможности для исследования внешнеполитической деятельности, описания и классификации ее разнообразных форм, а также способствует снижению многообразия дефиниций и их трактовок.
Ключевые слова: внешняя политика, внешнеполитическая стратегия, внешнеполитический курс, «большая» стратегия, внешнеполитические цели, внешнеполитические ресурсы, международные акторы
DOI: 10.33693/2223-0092-2024-14-6-105-113
Foreign Policy Strategy:
Main Approaches to the Definition
of the Concept and its Scientific Potential
A.N. Vavilov ©
Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation
E-mail: [email protected]
Abstract. The analysis and study of foreign policy activities in modern conditions are associated with a wide pluralism of scientific approaches, in which the main attention is focused on factors of various nature, as well as a variety of interpretations of common key concepts, one of which is "foreign policy strategy". An analysis of the practice of using the concept of "foreign policy strategy" reveals two approaches to its definition. In the first approach, the strategy is considered as a plan or concept of action, in the second - as a purposeful activity. Within the framework of the second approach, which seems to be more productive and promising, as well as corresponding to the national scientific tradition, the author's version of the definition of this concept and its correlation with such definitions as "foreign policy course", "foreign policy program" is proposed. The main content of the foreign policy strategy is revealed through the categories of "goals" and "means", which provides additional opportunities for the study of foreign policy activities, the description and classification of its various forms, and also helps to reduce the diversity of definitions and their interpretations.
Key words: foreign policy, foreign policy strategy, foreign policy course, "big" strategy, foreign policy goals, foreign policy resources, international actors
FOR CITATION: Vavilov A.N. Foreign Policy Strategy: Main Approaches to the Definition of the Concept and its Scientific Potential. Sociopolitical Sciences. 2024. Vol. 14. No. 6. Pp. 105-113. (In Rus.). DOI: 10.33693/2223-0092-2024-14-6-105-113. EDN: DXYUBT
V_/
ВВЕДЕНИЕ
Несмотря на значительный накопленный массив знаний и развитый методологический инструментарий политической науки, внешнеполитическая деятельность современных государств продолжает оставаться сложным и очень многогранным объектом научного осмысления.
Изучение данного объекта осуществляется в рамках основных школ изучения международных отношений - реализма и либерализма, оформившихся на их научном наследии современных течений неореализма и неолиберализма, а также неомарксизма и новых современных подходов, появление которых связано с вовлечением в область исследований новых, прежде всего, субъективных факторов.
Современный этап развития международных отношений характеризуется ростом многообразия форм взаимодействия акторов на мировой арене, новыми проявлениями конфликтности, что еще более усложняет задачи по исследованию внешнеполитической проблематики.
Представляется возможным говорить о том, что исследования внешнеполитической деятельности государств отличает заметное многообразие методических подходов, которые опираются на анализ факторов разного уровня, имеющих различную природу: от системы
международных отношений в глобальном масштабе до индивидуальных качеств лиц, влияющих на принятие ими внешнеполитических решений. Также следует признать, что единой теории внешней политики государства не сложилось и задачи систематизации накопленных знаний в этой области и совершенствования методов исследования сохраняет свою актуальность.
Необходимо отметить, что разброс трактовок ряда основных понятий, используемых в анализе внешнеполитической деятельности государства, служит еще одним проявлением научного плюрализма в данной области.
Так, например, при изучении различных аспектов внешней политики получили широкое распространение такие термины как: «внешнеполитический курс» [14], «внешнеполитическая тактика» [2: 26], «национальная стратегия»1, «геостратегия» [3: 14], «геополитическая стратегия» [5] и др.
Наиболее распространенным и при этом наиболее общим среди них выступает понятие «внешняя политика». В самом общем виде внешнюю политику определяют как «деятельность государства на международной арене, регулирующую отношения с другими субъектами
1 ZakariaF. Wanted: A new U.S. grand strategy. Newsweek. December 8, 2008. URL: https://www.newsweek.com/fareed-zakaria-wanted-new-global-strategy-85311 (dataofaccesses: 12.12.2020).
Вавилов А.Н. -
внешнеполитической деятельности» [12]. Как мы видим, данное понятие отличает предельно широкое содержание. В то же время и феномен, для обозначения которого оно используется, является крайне многоплановым и сложным. Как отмечает Э. Поздняков, понятие политики «слишком богато, емко, глубоко и всеобъемлюще, чтобы его можно было втиснуть в рамки дефиниции, сколь бы просторной она не была» [13: 63]. С такой оценкой согласен и В. Мединский, который указывает, что всякая дефиниция внешней политики «обречена быть неполной и незавершенной» [8: 131].
На наш взгляд, уменьшить в некоторой степени указанную неопределенность позволяет использование понятия «внешнеполитическая стратегия», которое отличается более четко очерченным содержанием и в качестве аналитической категории лучше приспособлено к моделированию в сфере внешнеполитической деятельности.
ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПОНЯТИЯ «ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ»
Надо сказать, что практика использования понятия «стратегия» применительно к внешнеполитической сфере получила распространение по мере становления политической науки и, в частности, исследований международных отношений. Изначально понятие стратегии относилась исключительно к области военного искусства и полководческой деятельности. Л. Гарт трактовал стратегию как «искусство распределения и использования военных средств для достижения политических целей» (цит. по: [20]) [24].
В XX в. пространство применения термина «стратегия» неуклонно расширялось, вовлекая в себя новые сферы деятельности и жизни общества. Отражением этого процесса стало появление и прочное закрепление в научном дискурсе таких понятий как «экономическая стратегия» и «политическая стратегия». Стало возможным говорить о стратегии применительно к экономике, ее отдельным отраслям, развитию конкретного бизнеса или предпринимательства целом, банковского дела, а также в связи с широким кругом вопросов и проблем, обусловленных разного рода социальными конфликтами и необходимостью их разрешения и т.д. [17].
В современных исследованиях в области теории игр стратегия определяется как план, программа, в соответствии с которыми осуществляется какая-либо деятельность. Также распространено определение стратегии как «долговременной линии поведения, соединяющая науку и искусство в достижении перспективной цели» [20].
Использование понятия «стратегия» применительно к сфере международных отношений также отличает выраженный плюрализм.
Так, следуя распространенной практике использования в ходе исследований проблематики международных отношений термина «геополитика» и производных от него, С. Изотов использует понятие «геополитическая стратегия», при этом определяя его как «систему внешнеполитических решений, принятых в рамках важнейших направлений деятельности государства и способствующих обеспечению безопасности государства и нации» [5: 7].
В. Мединский оперирует понятием «стратегия внешнеполитической деятельности», которое определяется как «система идей, теоретических положений, раскрывающих конкретные, жизненно важные цели государства, формирующиеся на основе анализа системы ценностей общества, системного восприятия факторов динамики международных отношений и определения доминирующей тенденции их развития, а также программа действий органов государственной власти, направленных на достижение этих целей и характеристика необходимых для этого средств» [8: 149]. С.А. Проскурин обращает внимание на синонимичность терминов «внешняя политика» и «внешнеполитическая стратегия» и полагает, что последняя «аккумулирует в себе как внешнеполитические доктрины, взгляды и позиции, так и все имеющиеся в его распоряжении ресурсы для обеспечения национальных интересов как в мирное, так и в военное время» [14: 10].
М. Хрусталев определяет стратегию в сфере внешней политики как систему стратегических операций, которая может быть локальной, региональной, континентальной или глобальной [18: 72]. А. Косоруков предлагает определять внешнеполитическую стратегию как наиболее широкое понятие, касающееся международной активности государства, включающее в себя внешнюю политику, внешнеполитический курс, внешнеполитическую тактику, геополитические взгляды и представления руководства страны, направленное на реализацию целей и задач государства на международной арене [6: 28].
Таким образом, следует признать, что единое общепризнанное определение понятия «внешнеполитическая стратегия» не утвердилось.
По нашему мнению, представляется возможным все многообразие определений понятия «внешнеполитическая стратегия» (и синонимичных с ним) разделить на две группы, в основе которых лежат два разных подхода к его определению. В рамках первого подхода под стратегией понимается план и шире - концепция действий, в рамках второго - деятельность по достижению целей.
Для американской политической теории и практики характерен первый подход. На это указывают, прежде всего, такие фундаментальные программные документы в сфере внешней политики как стратегии национальной безопасности, регулярно выпускаемые в США. В их названии понятие «стратегия» используется именно в качестве перспективного плана и видения действий, что больше соответствует российскому понятию концепция.
Например, как указывает Э. Баталов, в соответствии с получившими распространение в американском политико-академическом сообществе взглядами, начиная с 1940-х гг., внешняя политика США определялась двумя глобальными стратегиями - «реалист-ской» и «либеральной», а позднее в качестве таковых рассматривались «неоизоляционизм», «выборочная вовлеченность», «первенствования», «кооперативная безопасность» [1: 230]. Как видим, в данном случае стратегии характеризуются посредством основной идеи, определяющей их общую направленность и путь к достижению ключевых целей.
С нашей точки зрения, второй подход к определению понятия внешнеполитическая стратегия представляется более продуктивным и обоснованным, а также в большей степени соответствующим российской научной традиции.
Во-первых, если исходить из того, что стратегия -это план или концепция действий, то из области анализа исключается весь комплекс проблем, связанных с его реализацией, включая аспекты, отражающие эффективность такой деятельности. План или концепция могут остаться не воплощенными на практике, а различные политические субъекты могут демонстрировать различное видение и подходы к их реализации, что неизбежно отразится на конечном результате. Кроме того, как уже отмечалось выше, характерная для американской политической науки и практики трактовка понятия «стратегия» соответствует российскому понятию концепция.
Во-вторых, рассмотрение стратегии как деятельности позволяет поставить во главу угла исследования неразрывную связь и соответствие интересов, целей и средств их достижения, что повышает аналитическую и научную ценность данного понятия. Это дает возможность представлять стратегию в качестве системы взаимосвязанных действий, объединенных единым замыслом для достижения единых целей. Такое понимание стратегии как деятельности дает возможность в гораздо большей степени раскрыть и научный потенциал уровневого подхода, как перспективного и плодотворного направления исследований.
Так, внешнеполитическая стратегия государства может рассматриваться на трех уровнях: в качестве результата совокупности внешнеполитических решений, как воплощение функционирования государственного механизма в сфере внешнеполитической деятельности и в виде функциональных проявлений элемента системы международных отношений.
Говоря об определении понятия «внешнеполитическая стратегия», необходимо указать на значение временного фактора. Так, подавляющее большинство авторов полагают, что при анализе внешнеполитической деятельности появляется возможность говорить именно о стратегии в том случае, если речь идет о средне-и долгосрочном периоде. При этом в качестве критерия выступает категория целей, а именно сроки их достижения. Так, В. Мединский считает, что срок реализации стратегии составляет не менее 3-5 лет [8:191]. М. Хрус-талев указывает, что к категории стратегических принято относить долгосрочные (до 10 лет) и среднесрочные (до 5 лет) цели вне зависимости от величины пространственной сферы [18: 62]. В этой связи следует согласиться с тем, что внешнеполитической деятельности, рассматриваемой в средне- и долгосрочном временном горизонте присущи элементы стратегии.
С учетом изложенного представляется возможным предложить следующее определение понятия «внешнеполитическая стратегия» - образ действий субъекта внешней политики на международной арене, в котором выражается единство средне- и долгосрочных внешнеполитических целей и средств их достижения.
При таком подходе к определению понятия «внешнеполитическая стратегия оно вбирает в себя все многообразие детерминант, присущих внешнеполи-
тической деятельности, включая ее концептуальные основы, специфику акторов, период, уровни и факторы реализации, особенности планирования, политико-психологические характеристики лиц, принимающих решения и т.д.
Данное определение, например, отражает и тот факт, что содержание внешнеполитической стратегии определяется как идеологическими доктринами, так и научной парадигмой, в рамках которой рассматриваются международные ситуации и возможные варианты их развития с точки зрения собственных интересов, что, в свою очередь, предопределяет выбор наиболее эффективных средств достижения целей.
Аналитическая и научная значимость понятия «внешнеполитическая стратегия», в основу определения которого положено единство целей и средств их достижения, заключается и в том, что оно предлагает основания для выработки концептуальных моделей внешнеполитических стратегий и дополнительные возможности для их анализа, в том числе сравнительного. Определение понятия «стратегия» применительно к сфере внешней политики требует также определения и соотнесения смежных понятий.
Так, достаточно распространенным является использование понятия «внешнеполитический курс», которое также характеризуется многозначностью. М. Хрусталев определяет внешнеполитический курс как «выполнение плана внешнеполитических мероприятий», отмечая при этом, что он может быть активным или реактивным, глобальным или региональным, а его реализация выражается во взаимодействии с государством или группой государств [19:145]. С.Проскурин предлагает следующее определение: «внешнеполитический курс - это относительно самостоятельная сфера активности государства, выражающаяся в виде его внешнеполитических действий» [14: 9].
Как полагает А. Косоруков, «внешнеполитический курс выступает направлением внешней политики и определяет содержание и формы внешнеполитической деятельности по достижению приоритетных государственных интересов» [6: 19].
Также курс применительно к сфере политики определяется как направление деятельности, связанное с определением приоритетов, целей, механизмами их осуществления [15].
Кроме того, в советский период также использовалось понятие «внешнеполитическая программа». В частности, по мнению М. Хрусталёва, внешнеполитическая программа, образуя совокупность внешнеполитических целей и способов их реализации, «представляет собой иерархическую систему, состоящую из двух взаимосвязанных структур: структуры внешнеполитических целей и структуры способов их реализации» [18:56].
Как представляется, предложенное выше понятие внешнеполитической стратегии по своему содержанию включает в себя содержание понятий «внешнеполитическая программа» и «внешнеполитический курс», являясь в то же время более современным, распространенным и востребованным.
По нашему мнению, анализ практики использования понятия «внешнеполитический курс» указывает на то, что данная дефиниция призвана в первую
Вавилов А.Н. -
очередь характеризовать общую направленность внешней политики, и используется как правило для обозначения отдельных наиболее значимых аспектов целеполагания, зачастую делая акцент на его концептуальных и доктринальных основах. Так, широко распространены сочетания «курс на сотрудничество», «курс на конфронтацию», «курс на интеграцию» и т.д. При таком понимании внешнеполитический курс, строго говоря, далеко не всегда носит стратегический характер. В свете этих соображений понятие «внешнеполитический курс» представляется более узким, чем стратегия и менее универсальным. Кроме того, понятие «стратегия» имеет все же более точно очерченное содержание, и в большей степени соответствует сложившейся практике исследований.
Но в целом, на наш взгляд, эти понятия можно признать во многом синонимичными.
ЦЕЛИ И СРЕДСТВА КАК ВЫРАЖЕНИЕ СОДЕРЖАНИЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ ГОСУДАРСТВА
Поскольку, как отмечалось выше, содержание внешнеполитической стратегии раскрывается посредством взаимосвязи целей и средств, данные категории следует рассмотреть более подробно.
В соответствии с распространенным среди исследователей подходом цель определяется как предполагаемый (желаемый) результат действия, являющийся его причиной (побудительным мотивом) [20: 255]. Деятельность вообще и внешнеполитическая деятельность, в частности, всегда целенаправленна. Основой целеполагания внешнеполитической деятельности выступает интерес, который в соответствии с общепринятым определением представляет собой осознанную потребность и тем самым служит выражением диалектики субъективного и объективного в человеческой деятельности.
В то время как интерес абстрактен, цель всегда предполагает наличие возможности ее достижения. Поэтому можно говорить о том, что интерес конкретизируется через цель.
Кроме того, целям в отличие от интересов присущи жесткая временная и пространственная детерминированность. Процесс внешнеполитического целеполагания всегда ориентирован на выработку иерархичной системы целей. Иерархичный характер целеполагания означает, что реализация целей низшего порядка, подчинена реализации целей высшего порядка [18: 65].
Иерархия целей может быть построена на различных основаниях. Так, с точки зрения значимости можно выделять основные (жизненно важные) и второстепенные, не связанные с самосохранением субъекта. Взяв за основу классификации пространственный фактор, цели часто делят на локальные, региональные, субконтинентальные, континентальные и глобальные. Например, локальная цель предполагает, что в ходе ее достижения осуществляется целенаправленное воздействие на отдельный элемент системы международных отношений: государство, регион (область) в государстве, общественно-политическую организацию, финансово-промышленную группу и т.д. В других случаях в качестве такого рода объекта могут выступать группы элементов или система международных отношений в целом.
В зависимости от периода достижения принято также выделять краткосрочные, среднесрочные, долгосрочные и перспективные цели [Тамже: 55].
В этой связи следует отметить, что Э. Баталов предлагает разделять долгосрочные общие стратегические цели или, по его выражению, «стратегии - цели» и модели конкретных стратегий (изоляционизм, интернационализм и т.д.), выступающие по отношению к единой и общей стратегии-цели в качестве частных стратегий-средств [1: 231]. Очевидно, что при таком понимании стратегии-средства выступают конкретно-историческим проявлением стратегий-целей и несут на себе отпечаток современных внешнеполитических практик и идеологических установок.
В западной политической науке для обозначения стратегии-цели достаточно широко применяется термин «национальная стратегия» или «большая стратегия», который выражает все совокупность детерминант целеполагания и задействования инструментов достижения целей в долгосрочной перспективе и который стал особенно востребованным в рамках школы неоклассического реализма2. Внешнеполитическая «большая» стратегия определяется ее военными, финансовыми, политическими компонентами и предполагает долгосрочное планирование на десятилетие или дольше [26: 6].
В отечественной политической науке в этом значении предлагалось использовать понятие «общая стратегия государства», которое определялось как «система, элементами которой являются частные локальные стратегии» [18: 73]. При этом подход к определению соотношения общей и локальных стратегий аналогичен западному. В рамках общей стратегии возможна реализация различных локальных стратегий.
Категория цели, предполагая практическую возможность реализации, неразрывно связана со средствами ее достижения. Содержание данного понятия достаточно широко и, как правило, включает в себя совокупность путей, способов, методов достижения целей [13:127].
Существует большое количество разного рода вариантов систематизации внешнеполитических средств. Например, П. Цыганков приводит следующие характерные для французской школы политической социологии подходы к классификации средств достижения внешнеполитических целей:
а) сила, убеждение и обмен;
б) сила и переговоры;
в) убеждение, торг, угроза, насилие [20: 258].
Необходимо подчеркнуть, что категории целей и средств носят относительный характер. Без соотнесения с целью средства являются таковыми только потенциально. Иначе говоря, любое средство является таковым лишь применительно к конкретной цели, которая, в свою очередь, может выступать средством по отношению к другой цели и т.д. Взаимопереход деятельности в средство и обратно - существенная черта диалектического единства целенаправленной деятельности и средств [13:128]. При этом, развиваясь, средства и цели оказывают друг на друга взаимное влияние.
2 ZakariaF. Wanted: A new U.S. grand strategy. Newsweek. December 8, 2008. URL: https://www.newsweek.com/fareed-zakaria-wanted-new-global-strategy-85311 (dataofaccesses: 12.12.2020).
Анализ средств достижения внешнеполитических целей заставляет обратиться к другой важнейшей категории - «внешнеполитические ресурсы». Данное понятие получило широкое распространение и используется представителями различных исследовательских школ и направлений, как отечественных, так и зарубежных.
В. Никонов предлагает понимать под внешнеполитическими ресурсами «совокупность факторов силы государства, которые могут быть использованы для проведения целенаправленных действий и достижения желаемых результатов на международной арене» [11: 712-743]. В соответствии с определением, предложенным О. Шишкиной, внешнеполитические ресурсы -это «потенциал игрока, который может быть использован для достижения его внешнеполитических целей» [21:15].
По мнению М. Хрусталева, «ресурсы - это свойства субъекта, которые дает ему возможность действовать и воздействовать, которые выступают средством или условием удовлетворением интересов и вместе с тем лимитируют возможность их удовлетворения» [18: 44]. Необходимо подчеркнуть, что наличие достаточных ресурсов само по себе не гарантирует достижение цели, которое может быть обеспечено посредством соответствующего способа их использования. При этом ресурсы сами по себе оказывают самое существенное влияние и на процесс целеполагания, что находит выражение в понимании сущности категории «интерес».
При построении классификации внешнеполитических ресурсов стало общепринятым подразделять их на материальные и нематериальные.
Так, по мнению В. Никонова, к материальным относятся географические, демографические, экономические, военные. Нематериальные подразделяются на: политические (эффективное государство, система альянсов, конструктивные отношения с ведущими мировыми центрами силы), институциональные ресурсы (участие в международных организациях), социальные (сплоченность общества), репутационные, идеологические и культурные (способность влиять на умонастроения), информационные - включенность в глобальное информационное пространство, возможность воздействовать на мировые информационные потоки, обеспечивать элиту необходимой для принятий решений информацией, научные [11: 712-743].
Схожую классификацию предлагает М. Хрусталев, который выделяет материальные (природные, людские, военные и экономические), информационные (средства политического, идеологического, научного и культурного влияния), организационные, а также время и пространство в качестве внешнеполитических ресурсов. При этом материальные и информационные ресурсы ученый относит к категории ресурсов средств, а пространство и время к категории ресурсов условий.
Также М. Хрусталев полагает, что материальные ресурсы, которыми располагает внешнеполитический субъект, могут характеризоваться как его сила, а информационные - как влияние. Исходя их этого представляется возможным выделять экономическое, военное, культурно-научное, политическое влияние. При этом собственно политическое влияние выступает интегральным выражением этих видов влияния, хотя при
этом «имеет самостоятельную сущность и не сводимо к ним» [18: 44, 47].
Надо сказать, что экономические ресурсы традиционно трактуются достаточно широко и включают степень взаимозависимости и взаимопроникновения экономик, отраслевую структуру торговли, потоки инвестиций, трудовой миграции и т.д.
По другим основаниям выделяют негативные и позитивные ресурсы, а также достаточные, дефицитные и избыточные, реальные и потенциальные [16: 39].
На современном этапе все большее внимание исследователи стали уделять нематериальным ресурсам. В этом контексте часто говорят о культурно-идеологических ресурсах как потенциальной возможности влиять на формирование системы ценностей, общественно-политического дискурса, внешней и внутренней политики других государств. А. Мальгин, в частности, подчеркивает значение идеологии как ресурса, которое она приобретает, если получает трансграничный и интернациональный элемент. Он также выделяет интеллектуальные ресурсы (научно-технические и образовательные) и информационные ресурсы (вовлеченность в мировое информационное пространство, потенциал воздействия на информационные потоки и информационную повестку и т.д.) [7].
О. Шишкина предлагает использовать понятие «гуманитарные ресурсы», которое включает как материальный (демографические ресурсы), так и нематериальный (социально-психологические особенности восприятия, специфику культуры и традиции, идеологии, образования, исторический опыт отношений) аспекты [21:16, 97].
Необходимо подчеркнуть, что особое внимание уделяется институциональным ресурсам, что обусловлено их возрастающей ролью в современном мире.
Так, в западной политологии наибольшее внимание институциональным ресурсам уделяется представителями неолиберализма. Например, Д. Най и Р. Кеохейн придавали международным институтам, а именно возможности государства влиять на их функционирование, первостепенное внешнеполитическое значение [23].
Среди отечественных авторов значение институциональных ресурсов подчеркивают А. Мальгин и О. Шишкина. А. Мальгин определяет институциональные ресурсы как «способы организации и функционирования внешнеполитического сообщества, способы его взаимодействия с подобными же сообществами на международной арене» [7]. О. Шишкина к политическим институциональным ресурсам относит все имеющиеся постоянные механизмы и форматы взаимодействия, зонтичные многосторонние формы сотрудничества, включая способность выдвинуть такой формат сотрудничества, который по совокупности факторов и обстоятельств стал бы привлекательным для международных партнеров. В зависимости от основы такого сотрудничества она предлагает подразделять институциональные политические ресурсы на общеполитические (например, СНГ и ЕПС), политико-экономические (ЕАЭС, ОЧЭС и др.), военно-политические (ОДКБиНАТО) [21:27].
Следует отметить, что изучение и анализ внешнеполитических ресурсов тесно связаны с такой категорией
Вавилов А.Н. -
как сила, что помещает такого рода исследования в рамки, прежде всего, реалистичной парадигмы. Можно сказать, что понятие внешнеполитических ресурсов получило широкое распространение в исследованиях постольку, поскольку было призвано раскрыть и конкретизировать понятие «сила». В понимании большинства авторов в категории силы отражается все многообразие характеристик того, каким образом государство использует доступные ресурсы для достижения своих целей. И в этом смысле категория силы приобретает значительную практическую значимость.
Современные подходы к исследованию категории «сила» в международных отношениях связаны и базируются на научном наследии М. Вебера, который интерпретировал ее как способность одного социального субъекта добиться превалирования своей воли в социальных отношениях, в том числе в условиях сопротивления другого субъекта. В соответствии с взглядами М. Вебера сила обозначает некий потенциал, практическая реализация которого представляет собой отдельную задачу, от степени успешности решения которой зависит результат социального взаимодействия.
Представители школы политического реализма используют данную категорию в качестве одного из базовых аналитических инструментов при изучении взаимодействия государств на мировой арене. Для них категории целей внешней политики, национального интереса и силы рассматриваются в неразрывной связи друг с другом. Один из основоположников этой школы Г. Моргентау к элементам силы в сфере внешней политики относил: географическое положение, природные ресурсы, экономический потенциал, военный потенциал, качество военного руководства, численность населения, национальный характер и моральный дух общества, качество дипломатии и способность правительства опираться на поддержку общественного мнения в сфере внешней политики [9].
Подход, в соответствии с которым сила во внешней политике трактуется как способность реализовать свои интересы в ходе процессов взаимодействия на международной арене следует признать наиболее распространенным.
П. Цыганков предлагает следующее определение силы - это способность международного актора навязывать свою волю и тем самым влиять на характер международных отношений в собственных интересах [20: 278].
В целом представляется возможным выделить два подхода к определению силы - атрибутивный и поведенческий. В соответствии с атрибутивным подходом, сила в разной степени имманентно присуща всем акторам. Поведенческий подход основывается на том, что о силе того или иного социального субъекта можно судить лишь при его взаимодействиях с другими субъектами на международной арене. Развитие поведенческого подхода привело к появлению структуралистского подхода к пониманию силы, в рамках которого предпринимались попытки учесть весь комплекс связей между государствами.
Как и понятие ресурсов понятие силы эволюционировало и вбирало в себя все новые аспекты, отражающие развитие инструментария достижения внешнеполитических целей.
Например, появились теории, которые в качестве одного из источников силы рассматривали идеологии и уровень развития научного знания. Наиболее яркой, известной и при этом получившей широкое практическое воплощение такого рода теорией стал концепт «мягкой» и «жесткой» силы Д. Ная [10]. В его основе лежало признание возможности оказывать определяющее воздействие на политику государства методами привлечения и убеждения, использование которых опиралось на идеологию, институты, ценности и интеллектуальный потенциал. Идеи мягкой силы получили широкое признание, в том числе и в России. Так, Ю. Давыдов помимо экономической и политической силы, выделяет такие виды силы как научно-технической, информационной и идеологической [4].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Понятие «внешнеполитическая стратегия» дает возможность уменьшить неопределенность, связанную с большим количеством смежных понятий, активно используемых при изучении внешнеполитической деятельности в средне- и долгосрочном разрезе.
Предложенное уточненное определение понятия «внешнеполитическая стратегия» предоставляет дополнительные возможности для анализа и научного исследования внешнеполитической деятельности в современных условиях. Так, категории целей и средств, которые являются ключевыми при определении содержании внешнеполитической стратегии, достаточно глубоко проработаны в рамках современной политической науки, позволяют более емко, полно и точно описывать и формализовать результаты внешнеполитической деятельности. Благодаря такому подходу понятие «внешнеполитическая стратегия», обретает более четко очерченное содержание и лучше приспособлено к использованию в качестве аналитической категории или к моделированию в сфере внешнеполитической деятельности.
Также категории целей и средств могут служить для выработки различных оснований классификации внешнеполитических стратегий их сравнительного анализа. Например, в зависимости от субъекта целеполагания (стратегии, реализуемые государством или иными субъектами международных отношений) от уровня целеполагания (глобальные, региональные, страновые, проблемные и т.д.), от времени реализации (средне- и долгосрочные), от характера целей -оборонительные и наступательные. Соответствующие классификации могут построены и на основе анализа средств реализации внешнеполитических стратегий. Например, могут быть выделены внешнеполитические стратегии с использованием преобладающих внешнеполитических ресурсов: экономических, военных, гуманитарных, институциональных и т.д., в зависимости от степени обеспеченности ресурсами: дефицитные и бездефицитные, по способу действий - маневрирования, выжидания и давления т.д.
Категории целей, средств и способов их достижения также могут служить основаниями и для сравнительного анализа внешнеполитических стратегий. Так, определенные выводы о соотношении внешнеполитических стратегий различных акторов могут быть
сделаны на основании сравнительного анализа их основных целей и средств их достижения.
Таким образом, использование предложенного
подхода к определению понятия «внешнеполитиче-
ЛИТЕРАТУРА
1. Баталов Э.Я. Мировое развитие и мировой порядок (анализ современных американских концепций). М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2005.
2. Гантман В.И. Система, структура и процесс развития современных международных отношений. М.: Наука, 1994.
3. Гончаров A.B. Стратегическая география. Что это такое? Míhck: Беларускае геаграф1чнае таварыства, 2008.
4. Давыдов Ю. Понятие «жесткой» и «мягкой» силы в теории международных отношений // Международные процессы. 2004. Т. 2. № 1.С. 74-79.
5. Изотов B.C. Особенности формирования геополитической стратегии России в постсоветский период: концептуальный аспект: дис.... канд. полит, наук. М., 2009.
6. Косорукое A.A. Внешнеполитическая стратегия современного государства: соотношение глобального и национального: монография. М.: МАКС Пресс, 2016.
7. Мальгин A.B. Внешнеполитические ресурсы России и пределы их реализации. Ч. II // Pro et Contra. Внешняя политика России: 1991-2000. 2001. Т. 6. № 4. С. 94-117.
8. Мединский В.Р. Теоретико-методологические проблемы формирования внешнеполитической деятельности России в условиях становления глобального информационного пространства: дис.... д-ра полит, наук. М.: РАГС, 2005.
9. Моргентау Г.Реалистическая теория международной политики // Теория международных отношений. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2001.
10. НайД. Будущее власти. М.: ACT, 2014.
11. Никонов В.А. Ресурсы и приоритеты внешней политики Российской Федерации // Современные международные отношения и мировая политика: учебник для вузов. М.: Просвещение. 2005.
12. Политология: Энциклопедический словарь / общ. ред. и сост. Ю. Аверьянов. М.: Изд-во Моск. коммерческого университета, 1993.
13. Поздняков Э.А. Системный подход и международные отношения. М.: Наука, 1976.
14. Проскурин С.А. Теоретико-методологические проблемы формирования внешнеполитического курса Российской Федерации в условиях меняющегося мира: дис. ...д-ра полит. наук. М.: РАГС, 1997.
15. Социологическая энциклопедия / рук. Г.Ю. Семигин. М.: Мысль, 2003. 539 с.
16. Сучков М.А. Современная внешняя политика США на Южном Кавказе: дис.... канд. полит, наук. Пятигорск, 2011.
17. Фридман Л. Стратегия: Война, революция, бизнес / пер. с англ. И. Голыбиной. М.: Кучково поле, 2019.
18. Хрусталев М.А. Основы теории внешней политики государства. М., 1984.
19. Хрусталев М.А. Анализ международных ситуаций и политическая экспертиза: уч. пособие для вузов. М.: Аспект Пресс, 2015.
20. Цыганков П.А. Теория международных отношений: учебник. М.: Гардарики, 2007.
21. Шишкина О.В. Внешнеполитические ресурсы: Россия и ЕС на пространстве «общего соседства». М.: Аспект Пресс, 2014.
22. Charnay J.-P. Essai generale de la Strategie. P., 1973.
23. Keohane R., Nye f. Power and independence. 3rd ed. NY.: Ad-disonWesley Longman, 2001.
24. LiddelHartB. Strategy. N.Y. 1967.
25. Mergenthau G. In defense of the national interest. NY., Alfred A. Knopf, 1951.
26. Posen В. The sources ofMilitary Doctrine: France, Britain, and Germany between the wars. Ithaca; NY.: Cornell University Press, 1984.
екая стратегия» может способствовать решению ряда актуальных научно-практических задач при изучении внешнеполитической деятельности современных государств.
REFERENCES
1. Batalov E.Y. World development and world order (analysis of modern American concepts). Moscow: Russian Political Encyclopedia (ROSSPAN), 2005.
2. Gantman V.I. The system, structure and process of development of modern international relations. Moscow: Nauka, 1994.
3. GoncharovA.V. Strategic geography. What is it? Minsk: Belaru-sian Geographical Society, 2008.
4. Davydov Yu. The concept of "hard" and "soft" power in the theory of international relations. International Processes. 2004. Vol. 2. No. 1. Pp. 74-79. (In Rus.)
5. Izotov V.S. Features of the formation of Russia's geopolitical strategy in the post-Soviet period: A conceptual aspect. Dis.... of Cand. Sci. (Polit.). Moscow, 2009.
6. Kosorukov A.A. The foreign policy strategy of the modern state: The ratio of global and national. Monograph. Moscow: MAXPress, 2016.
7. Malgin A.V. Foreign policy resources of Russia and the limits of their implementation. Part II. Pro et Contra. Russian Foreign Policy: 1991-2000. 2001. Vol. 6. No. 4. Pp. 94-117. (In Rus.)
8. Medinskij V.R. Theoretical and methodological problems of the formation of Russia's foreign policy activities in the context of the formation of the global information space. Dis.... ofDr. Sci. (Polit.). Moscow: RAGS, 2005.
9. Morgentau G. A realistic theory of international politics. In: Theory of international relations. Nizhniy Novgorod: UNN Publishing House, 2001.
10. NajD. The Future ofpower. Moscow: AST, 2014.
11. Nikonov VA. Resources and priorities of the foreign policy of the Russian Federation. In: Modern international relations and world politics. Textbook for universities. Moscow: Pros-veshchenie. 2005.
12. Political Science: An Encyclopedic dictionary. Yu. Averyanov (gen. ed. and сотр.). Moscow: Publishing House of the Moscow Commercial University, 1993.
13. Pozdnyakov E.A. A systematic approach and international relations. Moscow: Nauka, 1976.
14. Proskurin S.A. Theoretical and methodological problems of the formation of the foreign policy course of the Russian Federation in a changingworld. Dis.... ofDr. Sci. (Polit.). Moscow: RAGS, 1997.
15. The Sociological Encyclopedia. G.Yu. Semigin (supervisor). Moscow: Mysl, 2003.
16. Suchkov M.A. Modern US foreign policy in the South Caucasus. Dis.... of Cand. Sci. (Polit.). Pyatigorsk, 2011.
17. Fridman L. Strategy: War, revolution, business. I. Golybina (transl. from English). Moscow: Kuchkovo field, 2019.
18. Hrustalev M.A. Fundamentals of the theory of foreign policy of the state. Moscow, 1984.
19. Hrustalev M.A. Analysis of international situations and political expertise. Textbook for universities. Moscow: Aspect Press, 2015.
20. Cygankov P.A. Theory of international relations. Textbook. Moscow: Gardariki, 2007.
21. Shishkina O.V. Foreign policy resources: Russia and the EU in the space of a "common neighborhood". Moscow: Aspect Press, 2014.
22. Charnay J.-P. Essai generale de la Strategie. P., 1973.
23. Keohane R., Nye J. Power and independence. 3rd ed. NY.: Ad-disonWesley Longman, 2001.
24. LiddelHartB. Strategy. N.Y. 1967.
25. Morgenthau G. In defense of the national interest. N.Y., Alfred A. Knopf, 1951.
26. Posen B. The sources ofMilitary Doctrine: France, Britain, and Germany between the wars. Ithaca; NY.: Cornell University Press, 1984.
Вавилов А.Н.
Статья проверена программой Антиплагиат. Оригинальность - 79,13%
Рецензент: Маркушина Н.Ю., доктор политических наук, кандидат исторических наук; профессор, факультет международных отношений; Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)
Статья поступила в редакцию 19.09.2024, принята к публикации 21.10.2024 The article was received on 19.09.2024, accepted for publication 21.10.2024
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Вавилов Андрей Николаевич, кандидат политических наук; стажер; ипломатическая академия Министерства иностранных дел России; г. Москва, Российская Федерация. Scopus Author ID: 57203132152; РИНЦ Author ID: 1090861; SPIN-код: 6920-1786; E-mail: [email protected]
ABOUTTHE AUTHOR
Andrej N. Vavilov, Cand. Sci. (Polit.); trainee; Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation; Moscow, Russian Federation. Scopus Author ID: 57203132152; RSCI Author ID: 1090861; SPIN-code: 6920-1786; E-mail: [email protected]
