CC BY
137
Литература:
1. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. - СПб., 1997.
2. Меннингер К. Война с самим собой. - М., 2000.
3. Фрейд З. Печаль и меланхолия. - М., 1989.
4. Spielrein S. Die Destruction als Ursache des Werdens // Jarbuch fur psychanalytische und psychopatologische Forschungen. - 1912. - № 4. - С. 18-22.
ROOTS OF SUICIDAL ACTIVITY
Y.R. Vagin
Psychological Center, Perm, Russia
Suicidal behavior in particular, with its roots deep in the phylogenetic evolution of the laws of nature. The author, based on his research and the literature substantiates the idea that the problem is human activity directed against life, is that a person has learned to use an evolutionary mechanism, initially serving the process of survival of species, in a very distorted form. We present the clinical and historical examples. Key words: suicidal behavior, suicide.
УДК 37-053.6
ВЛИЯНИЕ УСЛОВИЙ ВОСПИТАНИЯ НА ОЦЕНКУ ПОДРОСТКАМИ СВОЕГО ВЕРОЯТНОГО БУДУЩЕГО
О.Н. Жильцова
Московский государственный областной гуманитарный институт, г. Орехово-Зуево
Контактная информация: Жильцова Ольга Николаевна. Московский государственный областной гуманитарный
институт, г. Орехово-Зуево. Тел.: (496) 425-78-75; e-mail: [email protected]
Приведены результаты сравнительного исследования представлений подростков о позитивных и негативных событиях их вероятного будущего. Обследовано 54 подростка, оставшихся без попечения родителей, и 138 подростков, воспитывающихся в семье. Экспериментально изучен комплекс оптимистических, пессимистических, амбивалентных и сбалансированных прогнозов подростками событий вероятного будущего. Для подростков, оставшихся без попечения родителей, преобладающим оказывается оптимистическое и амбивалентное прогнозирование будущего, в то время, как среди подростков, воспитывающихся в семье, чаще встречаются оптимистические и сбалансированные оценки оптимизма-пессимизма в прогнозировании будущих событий.
Ключевые слова: подросток, вероятное будущее, оптимизм, нереалистический оптимизм, пессимизм, нереалистический пессимизм, амбивалентное прогнозирование будущего, сбалансированная оценка будущих событий.
Психологи, занимающиеся исследованиями времени и жизненного пути (Абульханова-Славская К. А., Божович Л.И., Дубровина И.В., Фельдштейн Д.И., Кон И.С., Гинзбург М.Р., Головаха Е.М., Кроник А.А., Хомик В.С., Толстых Н.Н., Штеренберг И.И. и д.р.), отмечают, что наличие образа будущего является существенным фактором полноценного психического развития личности. Так, по мнению Н.Н. Толстых, наличие у человека протяженной и содержательно насыщенной временной перспективы является важной составляющей психологического здоровья личности [10]. Между тем, психологи приходят к выводу, что представления молодёжи о своем будущем часто бывают недостаточно определенными, идеалистичными (Божович Л.И., Шляхтин Г.С., Волович А.С.
и др.) и потому не могут благоприятствовать формированию личности.
Педагоги и родители, как правило, начинают осознавать необходимость работы по формированию планов на будущее у детей ближе к юношескому возрасту, когда актуальным становится вопрос их профессионального самоопределения. Однако, с нашей точки зрения, уделять внимание формированию образа будущего у подрастающего поколения нужно значительно раньше.
Интерес к вопросам, связанным с представлениями человека о собственном будущем и, в частности, к вопросу становления образа будущего у подрастающего поколения возник в психологии давно. Эта проблема волнует не только родителей "тинейджеров", самих юношей и девушек, но и специалистов, которые
непосредственно работают с ними. Особую актуальность решение этих вопросов приобретает, когда педагоги хотят помочь в планировании будущей жизни подросткам, оставшимся в силу тех или иных обстоятельств, без попечения родителей. Ведь именно педагоги и психологи могут помочь подросткам, юношам и девушкам, попавшим в сложную ситуацию, сделать "правильный" выбор, научить планировать не только свой завтрашний день, но и строить далеко идущие планы, которые будут реалистичными и практичными. Как правило, большинство воспитанников государственных учреждений так и не находят своего места в жизни, которое бы обеспечивало им достойную жизнь. Анализ контингента социальных учреждений за последнее десятилетие показывает, что часто в приют поступают дети, родители которых раньше сами воспитывались в государственных учреждениях. А повзрослевшие воспитанники приютов и детских домов в сложных жизненных обстоятельствах приводят в приют, где сами жили раньше, своих маленьких детей...
Но для того, чтобы научить воспитанников, оставшихся без попечения родителей, планировать свою жизнь, необходимо сначала понять, почему "круг замыкается", какие психологические особенности мешают детям, оставшимся без попечения родителей, адаптироваться в жизни. Какие особенности личности приводят к тому, что такие дети слишком быстро перестают бороться за "хорошую" жизнь, слишком быстро "опускают руки", начинают употреблять алкоголь, наркотики., одним словом, вести асоциальный образ жизни.
При беседах с подростками и юношами о их будущей жизни они практически всегда говорят: "У меня все будет хорошо!". Педагоги часто отмечаю, что их воспитанники имеют завышенную самооценку и оптимистичный взгляд на жизнь. Из беседы с Денисом О. (16 лет): "Как я буду жить? Да отлично! Вот, приеду к Вам через пару лет на белом "мерседесе" с огромным букетом белых роз.". Не стоит добавлять, что вопрос "Как у тебя это все появится?" остается без ответа. Конечно, можно сказать, что высказывания воспитанников всего лишь фантазии. С одной стороны, благодаря этим фантазиям они создают иллюзию благо -получия в настоящем, создают ситуацию эмоционального комфорта, положительных эмоций. Но с другой стороны, эти иллюзии мешают решать актуальные жизненные задачи. Не вводят ли они себя в заблуждение, считая, что
при выходе из детского дома или приюта, как "по мановению волшебной палочки", все изменится к лучшему, все сразу станет хорошо!? Не приведут ли такие мечты в будущем к несбывшимся планам, к трагедии.? Специалисты, работающие с такими детьми, отмечают у них повышенный оптимизм, "уверенность" в завтрашнем дне, несмотря на то, что дети и подростки, живущие в приютах или детских домах, в прошлом пережили много несчастий. Поэтому для нас является важным исследовать то, насколько подростки, оставшиеся без попечения родителей, оптимистично смотрят в завтрашний день или за их "оптимистичными" высказываниями скрываются другие психологические феномены.
Для нашего исследования особенно важным является предположение о том, что образ будущего представляет собой важную психологическую характеристику, связанную с актуальными психическими состояниями подростка, и позволяющую глубже понять процессы формирования личности в настоящем.
1. Оптимистические и пессимистические представления.
В научной литературе психологический феномен, когда люди полагают, что с ними, вероятнее, произойдет что-то хорошее, чем с равными им по возрасту и положению, а плохое, вероятнее всего, произойдет с другими людьми, а не с ними, получил название нереалистический оптимизм (unrealistic optimism). Так, исследования Нейла Вайнштейна (Weinstein Neil) оценки студентами вероятности событий, которые могут произойти как с ними, так и с их сокурсниками, показали, что большинство студентов чересчур оптимистичны. Каждый из них думал, что с ним, скорее всего, произойдет что-то хорошее, а плохое, скорее всего, случится с кем-то из сокурсников, но не с ним [13]. Поэтому предположение о том, что психологически здоровый человек, чаще всего, должен оценивать себя адекватно, экспериментальными исследованиями подтверждено не было.
Аналогично рассматривается и явление нереалистического пессимизма (unrealistic pessimism), который проявляется в склонности людей полагать, что с ними вероятнее всего произойдет больше плохого, чем с равными им по возрасту и положению.
В современной психологии имеются две точки зрения на понимание оптимизма. Одна из них представлена американскими исследователями Майклом Шейером (Michael Scheier)
и Чарлзом Карвером (Charles Carver); они рассматривают оптимизм-пессимизм как обобщенную диспозицию (комплекс). Другую точку зрения выражает М. Селигман (Seligman M.), рассматривающий оптимизм-пессимизм как стиль атрибуции. Как указывает Д.А. Леонтьев, оптимизм, как и жизнестойкость, придает личности уверенность в себе, обеспечивает "чувство опоры". Под жизнестойкостью Д.А. Леонтьев понимает систему убеждений личности о себе, о мире, об отношениях с миром. Компоненты жизнестойкости начинают развиваться в детстве и отчасти в подростковом возрасте. Автор также указывает, что развитие этих компонентов возможно и в более позднем возрасте. В тоже время эффективность действия человека в ситуации стресса определяется адекватной оценкой происходящего, с "чем выраженный оптимизм может рассогласовываться" [3].
Под атрибутивным стилем понимается характерный способ, которым люди объясняют себе причины различных событий: причины успехов и неудач. В атрибутивной мотивации выделяют три параметра: локус причинности, стабильность, контролируемость. М. Селигман выделил еще оптимистический и пессимистический атрибутивные стили. При оптимистическом атрибутивном стиле успехи воспринимаются как стабильные, глобальные и контролируемые, а неудачи, как временные, локальные, и изменяемые. С точки зрения оптимиста неудача - это вызов, который он принимает, а не опасность. При пессимистическом стиле человек рассматривает происходящие с ним отрицательные события как стабильные и не верит, что он что-то может изменить [2].
В целом среди психологов нет согласия в понимании влияния оптимистического или пессимистического взгляда человека на его жизнь и личностное развитие. Так, К. Меннин-гер заметил, что оптимизм подразумевает некоторый уход от реальности [12]. А М. Селигман считает, что "только пессимисты могут писать объективные и полезные книги о светлом и радостном восприятии", тем самым подчеркивая, в некотором смысле, "позитивность" пессимизма [9]. В то же время М. Шейер и Ч. Карвер подчеркивают, что оптимистичные люди быстрее адаптируются к происходящим в их жизни переменам и чаще прилагают усилия при решении проблем, чем пессимисты.
С позиций гуманистической психологии оптимизм рассматривается как вера в человеческую природу, в, безусловно, позитивную,
добрую и конструктивную сущность человека, заложенную в виде потенциала, который раскрывается при соответствующих условиях. Однако, А. Маслоу описывая черты "самоактуализирующейся" (человечной) личности отмечал, что наиболее универсальной чертой этих людей является их способность видеть жизнь ясно, такой, какова она есть, а не такой, какой ее хотелось бы видеть. Такие люди не позволяют надеждам и желаниям искажать свои наблюдения, поэтому они точнее могут предсказывать будущие события. А. Маслоу пишет, что "актуализированный человек отталкивается" в своих суждениях от фактов, а не от личных пессимистических или оптимистических установок, желаний, страхов, надежд и тревог [4, 5].
К. Муздыбаев полагает, что пессимиста отличает внутренний дискомфорт, выражающийся в подавленном настроении, в неудовлетворенности качеством своей жизни, в ощущении себя несчастливым, тогда как для оптимиста характерна внутренняя гармония, бодрость, ощущение счастья, удовлетворенность разными сторонами жизни. Причем, как отмечает исследователь, прогнозы пессимистов и оптимистов, как правило, сбываются в жизни [6]. Исследования М.А. Холодной показывают связь между интеллектуальным развитием подростка и оптимизмом: прогнозы в отношении будущего у "одаренных" учащихся более оптимистичны [11].
Таким образом, можно констатировать, что в настоящее время наметились некоторые тенденции в исследовании оптимистических и пессимистических взглядов. Однако, нет ответа на вопрос: "Какой настрой на жизнь лучше: оптимистичный или пессимистичный?". Результаты экспериментальных исследований по этому вопросу имеют достаточно противоречивый характер. Недостаточно исследован даже такой простой, казалось бы, вопрос: "Каких людей больше: оптимистов или пессимистов?". Но, несмотря на различные подходы к пониманию роли оптимизма и пессимизма в становлении личности, можно отметить, что все психологи связывают эти понятия с прогнозированием будущего. По нашему мнению, изучение образа вероятного будущего позволяет глубже понять актуальные процессы развития личности. Поэтому, мы считаем важным в экспериментальном исследовании найти ответы на следующие вопросы: "Как повлияло прошлое подростков, оставшихся без попечения родителей, на то, каким они видят свое будущее? Как
смотрят подростки в будущее: оптимистично или пессимистично? Как их представления о будущей жизни влияют на актуальное поведение и формирование личности?"
2. Гипотеза, испытуемые и методика исследования отношения к будущему подростков.
Гипотезой экспериментального исследования являлось предположение о том, что неодинаковое прошлое и настоящее подростков, оставшихся без попечения родителей, и подростков, живущих в семье, определяет своеобразие оптимистических и пессимистических тенденций в их представлениях о вероятном будущем.
Для проверки гипотезы были изучены представления о своем будущем подростков, оставшихся без попечения родителей, в сравнении с подростками, воспитывающимися в семье. В исследовании приняли участие 192 подростка, проживающих в Московской области, объединенные в две группы. Первая группа - 54 подростка из детских домов, приютов -получила условное название "экспериментальная группа". Вторая группа - 138 подростков, воспитывающихся в семьях, - условно названа "контрольная группа" или группа сравнения. Выборки испытуемых не имели значительных различий по гендерным и возрастным признакам.
Для оценки отношения испытуемых к своему будущему (оптимистичного или пессимистичного) нами была разработана специальная анкета "Мысли о будущем", которая включала 18 утверждений о позитивных событиях и 18 утверждений о негативных событиях, которые могут произойти в их жизни. Например: "Я закончу школу", "Я буду долго жить", "У меня будет слабое здоровье", "Я буду несчастлив". Испытуемым необходимо было выбрать те из предложенных событий, которые, по их мне-
нию, могут произойти с ними в будущем ("со мной"). После этого, они должны были выбрать те события (и положительные, и отрицательные), которые вероятнее всего могут произойти с их сверстниками ("со сверстниками"). Количество выбираемых подростками событий не ограничивалось.
3. Результаты экспериментального исследования.
В результате проведенных исследований были выделены 7 групп испытуемых (рисунок 1).
В 1 группу мы включили испытуемых, которые обнаружили "нереалистический оптимизм". К ним мы отнесли подростков, которые шансы возникновения положительных и отрицательных событий распределяли неравномерно между собой и другими ("у меня случиться больше положительных событий, чем у сверстников и меньше отрицательных событий по сравнению со сверстниками"), они составили 26% от выборки экспериментальной группы и 35% от выборки контрольной группы.
Ко 2 группе мы отнесли подростков, которые проявляют оптимистические тенденции только по одному признаку - отрицательному ("у меня случится меньше отрицательных событий, чем у сверстников"). Они составили 13% от выборки экспериментальной группы и 4% от выборки контрольной группы.
Как видим, испытуемые экспериментальной группы чаще уверены в том, что с ними ничего плохого произойти не может: "У меня все будет хорошо", "Я не сопьюсь", "У меня будет хорошее здоровье", "Меня не посадят в тюрьму" и т.д. Настораживает отсутствие у подростков страха за то, что может случиться что-то плохое с ними лично: "Нет, со мной ничего плохого не случиться, а вот с другим -может: его посадят в тюрьму, он сопьется".
Экспериментальная группа
Контрольная группа
13%
26%
35%
13%
2%
4%-
11%
35%
9%
□ 1 группа
□ 2 группа
■ 3 группа
■ 4 группа
■ 5 группа
■ 6 группа
■ 7 группа
Соотношение оптимистических и пессимистических прогнозов В экспериментальной выборке В контрольной выборке
1 группа - нереалистический оптимизм 26% 35%
2 группа - оптимизм по отрицательному признаку 13% 4%
3 группа - оптимизм по положительному признаку 2% 9%
4 группа - нереалистический пессимизм 4% 10%
5 группа - пессимизм по положительному признаку 7% 4%
6 группа - амбивалентные тенденции 35% 11%
7 группа - сбалансированная оценка 13% 27%
Рис 1. Дифференцированные тенденции в оценке вероятного будущего.
Таким образом, несмотря на то, что "оптимизм по отрицательному признаку" обнаруживают испытуемые как экспериментальной, так и контрольной группы, количество подростков, склонных к проявлению "оптимизма по отрицательному признаку" значительно больше в экспериментальной группе. Мы полагаем, что наличие "оптимизма по отрицательному признаку", можно рассматривать как психологическое условие, способствующее формированию девиантного поведения, как показатель готовности подростка к риску.
В 3 группу вошли подростки, которые проявляют оптимистические тенденции только по одному признаку - положительному ("у меня случиться больше положительных событий, чем у сверстников") они составили 2% от выборки экспериментальной группы и 9% от выборки контрольной группы. Мы обнаружили, что значительно меньшее количество подростков экспериментальной группы (примерно в четыре раза меньше, чем среди подростков контрольной группы) проявляют оптимизм "по положительному признаку", но значительно больше (примерно в три раза больше, чем среди подростков, контрольной группы) среди них тех, кто обнаруживает "оптимизм по отрицательному признаку".
В 4 группу вошли подростки - "нереалистические пессимисты", которые шансы возникновения положительных и отрицательных событий прогнозировали неравномерно для себя и других. Они прогнозируют, что в будущей жизни у их сверстников все будет лучше, чем у них ("у меня случиться меньше положительных событий, чем у сверстников и больше отрицательных событий по сравнению со свер-
стниками"). Эта группа составляет 4% от выборки экспериментальной группы и 10% от выборки контрольной группы. Можно констатировать, что количество подростков экспериментальной группы, склонных к проявлению "нереалистического пессимизма" ("у меня случиться меньше положительных событий и больше отрицательных событий по сравнению со сверстниками") оказалось значительно меньше (примерно в два с половиной раза меньше) по сравнению с количеством подростков контрольной группы.
Пятую группу образовали подростки, которые проявляли пессимистические тенденции по одному признаку - положительному ("у меня случиться меньше положительных событий, чем у сверстников"). Эти испытуемые составили 7% от выборки экспериментальной и 4% от выборки контрольной группы. Количество испытуемых экспериментальной группы, которые склонны проявлять пессимизм "по положительному признаку" ("у меня случиться меньше положительных событий, чем у сверстников") примерно в два раза больше по сравнению с количеством подростков, имеющих такие установки, в контрольной группе. Другими словами, подростки экспериментальной группы чаще полагают, что в их жизни ("со мной") случится гораздо меньше хороших событий, чем у сверстников ("со сверстниками").
Мы предполагаем, что в принципе может быть группа, испытуемые которой проявляют пессимистические тенденции только по одному признаку - отрицательному ("у меня случиться больше отрицательных событий, чем у сверстников"), но в проведенном исследовании такие испытуемые не представлены.
В 6 группу мы включили подростков, которые давали амбивалентные прогнозы. При качественном анализе результатов исследования амбивалентными, мы считали прогнозы испытуемых, которые проявляли оптимистические тенденции по отрицательному признаку («у меня случиться меньше отрицательных событий по сравнению со сверстниками») и пессимистические тенденции по положительному признаку («у меня случиться меньше положительных событий, чем у сверстников»). Другими словами, испытуемые, проявившие амбивалентность, давали противоречивые оценки относительно своего будущего, проявляя оптимистические и пессимистические тенденции одновременно. Мы обнаружили, что проявление данных тенденций различно у подростков экспериментальной и контрольной группы. Таких испытуемых в экспериментальной группе - 35%, а в контрольной - 11%. Следовательно, подростки экспериментальной группы приблизительно в три раза чаще, по сравнению с подростками контрольной группы, проявляют противоречивые тенденции в прогнозировании будущего, обнаруживая у себя одновременно оптимистические и пессимистические тенденции.
Седьмую группу образовали испытуемые со сбалансированной оценкой пессимизма -оптимизма. Они шансы возникновения положительных и отрицательных событий распределяли поровну между собой и другими ("у меня столько же, сколько и у сверстников"). Такие испытуемые составили 13% от выборки экспериментальной группы и 27% от выборки контрольной группы.
В обобщенном виде результаты анализа выглядят немного по-другому (рис. 2).
Испытуемые 1, 2, 3 групп - это испытуемые с оптимистическими тенденциями, кото-
Экспериментальная выборка
13%
35%
11%
рые составили 41% от выборки экспериментальной группы и 48% от выборки контрольной группы. Таким образом, можно утверждать, что в выборке испытуемых экспериментальной группы несколько меньше испытуемых, дающих оптимистические прогнозы относительно своего будущего.
Аналогично мы объединили испытуемых 4, 5 групп - это испытуемые с преобладанием пессимистических тенденций. В проведенном исследовании получилось так, что проявление пессимистических тенденций несколько чаще встречалось среди подростков контрольной группы (14%), чем среди подростков экспериментальной группы (11%).
Следующая часть выборки - это испытуемые, сделавшие амбивалентные выборы. Между количеством испытуемых экспериментальной и контрольной групп, дающих амбивалентные прогнозы событиям будущего, получены статистически значимые различия по критерию Пирсона (х2 0ш=14.13; v=1).
Количество испытуемых экспериментальной группы, сделавших амбивалентные прогнозы в отношении своего будущего, значительно (примерно в три раза) больше по сравнению с испытуемыми контрольной группы.
С нашей точки зрения, проявление амбивалентности при прогнозировании будущих событий может негативно отражаться на личностном развитии подростков, поскольку амбивалентные выборы свидетельствуют о неопределенности, недифференцированности образа будущего, неуверенности подростка в своем будущем. И с этой точки зрения у подростков экспериментальной группы более неблагоприятные прогнозы личностного развития.
Контрольная выборка
Я)
14%
Тенденции в прогнозах
□ Оптимистические тенденции
■ Пессимистические тенденции ИАмбивалентные тенденции
■ Сбалансированная оценка
Тенденции в прогнозах В экспериментальной выборке В контрольной выборке
Оптимистические тенденции 41% 48%
Пессимистические тенденции 11% 14%
Амбивалентные тенденции 35% 11%
Сбалансированная оценка 13% 27%
Рис 2. Обобщенные тенденции в оценках вероятного будущего.
И последняя часть выборки представлена испытуемыми, которые шансы возникновения положительных и отрицательных событий распределяли одинаково между собой и другими ("у меня столько же, сколько и у других"), другими словами это испытуемые со сбалансированной оценкой пессимизма-оптимизма.
Между количеством испытуемых экспериментальной и контрольной групп, сбалансировано оценивших вероятность будущих событий, получены статистически значимые различия по критерию Пирсона (х20,05=4,59; у=1). Среди испытуемых экспериментальной группы таких подростков оказалось значительно меньше (примерно в три раза меньше) по сравнению с испытуемыми контрольной группы. Таким образом, подростки экспериментальной группы значительно реже обнаруживали сбалансированную оценку вероятных событий в будущем.
4. Обсуждение результатов экспериментального исследования.
Результаты эксперимента показали, что сложное сочетание оптимизма и пессимизма характерно для большинства подростков. Оптимисты и пессимисты выявляются только за счет относительной выраженности тех и других тенденций в оценке вероятных событий будущего. В этом смысле можно согласиться с мнением М. Шейера и Ч. Карвера о необходимости оценки оптимистических и пессимистических тенденций с точки зрения обобщенной диспозиции. Анализ соотношения оптимизма и пессимизма позволяет дать более ёмкую характеристику образа вероятного будущего и переживания его подростком. Кроме того, следует отметить, что помимо «оптимистов» и «пессимистов» выявлена значительная часть подростков, проявляющих другие тенденции в оценке будущего: амбивалентные и сбалансированные.
Общий вывод проведенного экспериментального исследования состоит в том, что подростки сравниваемых групп в большей степени отличаются не представленностью собственно
оптимистических или пессимистических ожиданий, а соотношением амбивалентного и сбалансированного прогнозирования будущего.
Анализируя результаты исследования, можно согласиться с Н. Вайнштейном и констатировать, что оптимистические тенденции в оценках будущего в целом преобладают в сравнении с другими тенденциями (пессимистическими, амбивалентными и сбалансированными) у большинства подростков, находящихся в разных условиях воспитания. Однако у подростков экспериментальной группы оптимистические взгляды на будущее выражены, в целом, в меньшей степени, чем у испытуемых контрольной группы.
Наше исследование показало, что оптимистические и пессимистические тенденции в оценке вероятного будущего неоднородны по своей структуре. Подростки экспериментальной группы в меньшей степени склонны к "нереалистическому оптимизму", по сравнению с подростками контрольной группы. А уверенность многих подростков экспериментальной группы в том, что с ними ничего плохого произойти не может, с нашей точки зрения, создает предпосылки возникновения девиантных форм поведения.
Мы можем предполагать, что в ряде ситуаций (например, некорректное высказывание или вопросы педагога) многие подростки с пессимистическими, амбивалентными тенденциями в оценке будущего могут демонстрировать "оптимизм", "уверенность", создавать иллюзию, что они оптимистичны, уверены в себе и своем будущем. Такой "оптимизм", на самом деле, является скорее бравадой, маской, защитной реакцией, которую подростки сформировали в своем прошлом и которую обнаруживают в настоящем в ответ на провокационную ситуацию. Именно эти подростки, в первую очередь, нуждаются в коррекции жизненных перспектив.
Также свидетельством психологического неблагополучия формирования личности под-
ростка является феномен "амбивалентного прогнозирования будущего". Склонность к амбивалентному прогнозированию у подростка может свидетельствовать о противоречивости, неопределенности его представлений о будущем. Полагаем, что подростки, склонные к амбивалентным прогнозам, нуждаются в особом педагогическом внимании и психологическом сопровождении.
В результате исследования была выделена группа подростков со сбалансированным соотношением оптимизма-пессимизма в оценке образа будущего. Именно такое отношение к будущему, вслед за А. Маслоу, можно считать наиболее благоприятным для гармоничного личностного развития подростков. Однако, таких подростков значительно меньше среди тех, кто попал в сложную жизненную ситуацию.
Анализ результатов эксперимента позволяет ответить на вопрос о том, как образ вероятного будущего влияет на актуальное личностное развитие подростка. Это влияние происходит посредством формирования пессимистических, оптимистических, амбивалентных и сбалансированных взглядов подростков на вероятное будущее. Переживание за вероятные события будущего вызывает специфические психические состояния в настоящем. При этом, оптимистические прогнозы связаны с меньшей тревожностью и относительно высокой самооценкой, пессимистические установки проявляются себя в ощущении беспомощности или в ожидании негативного развития событий, а амбивалентные тенденции, сопровождающиеся неуверенностью, тревожностью, могут являться причиной формирования защитного поведения личности. Кроме того, ярко выраженные оптимистические и пессимистические тенденции могут являться признаками эгоцентризма личности, когда человек не способен реалистично оценивать вероятность событий, которые могут произойти с ним и с другими.
Выводы:
1. Для подростков, оставшихся без попечения родителей, оптимистические взгляды на будущее характерны в целом в меньшей степени, чем для подростков, воспитывающихся в семьях. Подростки, оставшиеся без попечения родителей, реже обнаруживают как "нереалистический оптимизм", так и "нереалистический пессимизм" в сравнении с подростками, воспитывающимися в семье.
2. В образе вероятного будущего подростков, оставшихся без попечения родителей,
наряду с оптимистическими и пессимистическими тенденциями, значительно представлены амбивалентные прогнозы событий будущего.
3. У подростков, оставшихся без попечения родителей, значительно реже встречается сбалансированное соотношение оптимистических и пессимистических тенденций в оценке вероятного будущего.
Литература:
1. Головаха Е.И., Кроник А.А. Психологическое время личности. - М.: Смысл, 2008.
2. Гордеева Т.О., Осин Е. Н., Шевяхова В.Ю. Диагностика оптимизма как стиля объяснения успехов и неудач: опросник СОУН. - М.: Смысл, 2009.
3. Леонтьев Д.А., Рассказова Е.И. Тест жизнестойкости. - М.: Смысл, 2006.
4. Маслоу А.Г. Мотивация и личность. - Питер, 2008.
5. Маслоу А.Г. Новые рубежи человеческой природы: Пер. с англ. - М.: Смысл, 1999.
6. Муздыбаев К. Оптимизм и пессимизм личности // Социологические исследования. 2003. № 12. С. 87-96.
7. Нюттен Ж. Мотивация, действие и перспектива будущего / Под ред. Д.А. Леонтьева. - М.: Смысл, 2004.
8. Прихожан А.М., Толстых Н.Н. Психология сиротства. - СПб.: Питер, 2007.
9. Селигман М. Новая позитивная психология. -М.: София, 2006.
10. Толстых Н. Н. Временная перспектива и психологическое здоровье // Руководство практического психолога: психологическое здоровье детей и подростков в контексте психологической службы / Под ред. И.В. Дубровиной. - М.: «Академия», 1995.
11. Холодная М.А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования. - СПб.: Питер, 2002.
12. Menninger K. Hope // The American Journal of Psychiatry. - 1959. - Vol. 116. - P. 481-491.
13. Weinstein Neil D. Unrealistic optimism about future life events // J. of Personality and Social Psychology. - 1980. - Vol. 39, № 5. - Р. 346-349.
EFFECTS OF EDUCATION ON THE ASSESSMENT ADOLESCENTS' PROBABLE FUTURE
O. Zhiltsova
Moscow State Institute of Regional Humanitarian, Russia
The results of a comparative study of representations of teenagers on the positive and negative events of their likely future. The study involved 54 adolescents who were left without parental care, and 138 young people being cared for at home. Experimentally studied range of optimistic,
pessimistic, forecasting a balanced ambiguous and likely future developments teenagers. For teenagers without parental care, is the prevailing optimistic and ambivalent prediction of the future, while among adolescents raised in a family, are more common optimistic and balanced
assessment of optimism-pessimism in predicting future events.
Key words: adolescent, the probable future and optimism, unrealistic optimism, pessimism.
УДК 616.89-008.441.44-006
СУИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ОНКОЛОГИЧЕСКИХ БОЛЬНЫХ. ОТНОШЕНИЕ ВРАЧЕЙ-ОНКОЛОГОВ
П. Б. Зотов
Тюменская государственная медицинская академия
Контактная информация: Зотов Павел Борисович, д.м.н., профессор кафедры психиатрии, наркологии и психотерапии ФПК и ППС ГБОУ ВПО «Тюменская ГМА» Минздравсоцразвития России Тел.: (3452) 73-27-45, e-mail: [email protected]
Приводятся данные обследования 406 онкологических больных с суицидальным поведением и результаты опроса 107 онкологов. Показано, что в основе суицидального поведения больных распространенным раком лежали мотивы соматического неблагополучия (88,9%). Большинство пациентов прямо (37,8%) или косвенно (41,5%) сообщали о своих суицидальных тенденциях, и искали возможность поговорить на эту тему. 61,7% онкологов считают, что активное выявление суицидальных идей может провоцировать самоубийство, но 82,5% пациентов указывали, что открытое, доверительное обсуждение темы суицида способствовало улучшению их самочувствия. При высказывании суицидальных мыслей 58,8% врачей активно убеждают пациентов в нерациональности подобного выхода. Большинство онкологов отрицательно оценивают возможность суицида при врачебном содействии (74,8%) и эвтаназии (55,1%).
Ключевые слова: суицид, онкология, эвтаназия.
Больные злокачественными новообразованиями относятся к одной из наиболее суицидо-опасных категорий. Тем не менее, применительно к самоубийствам, совершаемым онкологическими больными, определенных цифр привести нельзя, поскольку частота реализованных попыток суицида как в ранней, так и поздней стадии опухолевого заболевания точно неизвестна [27]. В отечественной клинической онкологии и психиатрии суицидологические аспекты практически не освещены. Лишь в единичных работах показано отсутствие взаимосвязи между уровнем смертности от рака и числом самоубийств [6].
Согласно данным ряда зарубежных авторов риск самоубийства онкологических пациентов в 2-4 раза выше, чем у здоровых лиц того же возраста [13, 14, 20, 28]. Среди лиц, состоявших на учете в канцер-регистре (Дания, США, Швейцария), до 0,32% больных совершают попытки самоубийства, и в 0,13-0,24% случаев они завершаются летальным исходом [10, 22, 35]. Перевод этих данных в абсолютные цифры позволяет заключить, что один из каждых 300 зарегистрированных пациентов в течение всего периода наблюдения совершает
суицидальную попытку, которая в 1-2 случаях из 3-х приводит к гибели.
Несмотря на проводимые исследования, принято считать, что это лишь незначительная часть реального количества суицидальных действий, так как число самоубийств в официальной статистике резко занижено, поскольку многие из них остаются нераспознанными [2, 5, 23]. Врачи и близкие суицидента нередко склонны расценивать его действия как аггравацию или симуляцию, исходя из того, что принятых им мер для прекращения жизни было недостаточно [18, 31]. В других случаях суицидальные попытки могут диссимулироваться или скрываться, а в качестве причин смерти указывается основное онкологическое заболевание. Обычно учитываются только немногие случаи, повлекшие за собой госпитализацию суицидентов в токсикологические, травматологические центры, или случаи, ставшие достоянием судебно-медицинской экспертизы. Так, в проводимых нами ранее исследованиях [3] доля официально зарегистрированных суицидальных действий, совершенных онкологическими больными, составила лишь 30,9%.
