CC BY
189
УДК 111.82
МОНАСТЫРСКИХ Геннадий Петрович, доктор социологических наук, профессор кафедры социологии и философии филиала «Севмашвтуз» Санкт-Петербургского морского технического университета (г. Северодвинск). Автор 120 научных публикаций, в т.ч. одной монографии и 10учебнометодических пособий
ЦВЕТКОВ Евгений Викторович, старший преподаватель кафедры социологии и философии филиала «Севмашвтуз» Санкт-Петербургского морского техническогоуниверситета (г. Северодвинск). Автор 10 научных публикаций
ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ В НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКЕ:
СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ
В статье предпринята попытка дать обоснование идеи виртуальных миров в специфической форме художественной литературы - научной фантастике как рефлексивном отражении тех отношений, которые существуют между фантастикой и объективной реальностью. Научная фантастика поднимает проблемы прошлого, транслируемые через настоящее в будущее, и помогает видеть, вопреки отсутствию для этого эмпирических данных, новые, неожиданные трактовки привычных фактов.
Виртуальная реальность, константная реальность, научная фантастика, философия возможного, возможные миры, иные миры
«Виртуальная реальность», «возможные миры», «иные миры» являются в научной фантастике системообразующими понятиями, рефлексией авторов на те взаимодействия, которые существуют между авторским «Я» (субъективной реальностью), социальной реальностью и объективной реальностью. Данная интеракция в научно-фантастическом творчестве, так же как и в философии, и науке, - своеобразная «философия возможного»1, констатирующая, что наряду с миром объективной реальности существует множество иных миров, иных измерений, каждый из которых обладает собственной системой закономерностей.
Понятия «возможные миры», «иные миры» «виртуальные реальности» авторами понимаются как категории, фиксирующие мыслимые состояния бытия, альтернативные наличному миру.
Однако возможные миры существуют не наряду с действительным, актуальным миром,
а в своей совокупности составляют его (подобно матрешке). Реальный, действительный мир распадается на возможные миры, иные миры, виртуальные реальности в силу объективно присущей ему неопределенности. Возможные миры совпадают друг с другом в определенной части реального мира и различаются лишь в отношении его неопределенной части. Понятие возможного неразрывно связано с понятием иного. Возможное предполагает бытие иного, Г. Гегель отмечает: «То, что необходимо, не может быть иным, но то, что вообще возможно, вполне может быть иным...»2.
Философское размышление, научное и художественное творчество невозможно без размышления об ином. Основные диалектические законы подразумевает возможность иного как основного источника развития.
Профессор Поморского университета Н.М. Теребихин, размышляя об ином, создает
в своем научном творчестве возможный православный мир поморского Севера. Для него Север - это «метафизическое» явление, постигаемое в мистическом озарении, существующее в «ином» плане бытия, в ином измерении, доступном человеческому восприятию только в особом экстатическом состоянии3. Создаваемый мыслью философа параллельный мир живет по своим законам. Образ поморской Северной Руси, по Теребихину, - это и есть образ Святой Руси. «Дорога России к морю, к “берегам семи морей” - это одна из ипостасей ее дороги к Храму, который и открылся русской душе на Севере, на берегах Белого Студеного моря-океана, который, как и пустыня, сокращает путь к Богу...»4.
Святая Русь, с учетом ее водных, водолес-ких оснований - это Беловодское царство, на поиски которого устремлялась душа русского человека. На сакральных картах Святой Руси, составленных по религиозно-мифологическим описаниям русских паломников-странников, священная страна «белой воды» (Беловодье) сопо-лагается с областью моря (Беломорье). Мистика Белого моря как запредельного священного пространства, пребывание в котором открывает видение иных миров, доступна и личностному духовному опыту современного человека, распознающего в тварной белизне Белого моря отблески нетварного Божественного Света5.
Возможная виртуальная реальность и иные миры в научной фантастике выступают как импликации «фантастического». Онтологической основой виртуальной реальности и иных миров в научной фантастике выступает ее основная метатема: человек и человеческое общество перед лицом грядущего. В научной фантастике виртуальная реальность обладает свойствами субъективно-идеального бытия, в процессе интеракции автора и читателя ее параметры могут меняться. Важнейшей особенностью этого взаимодействия является способность человека «принимать роль другого». Наряду со свойствами идеального бытия в научно-фантастической виртуальной реальности воспроизводятся и свойства материального
бытия: виртуальная реальность текста воздействует на органы чувств человека идентично воздействию реальных материальных объектов.
В процессе творчества авторы научно-фантастических произведений создают не только иные миры, параллельные реальности, виртуальные Вселенные, особую систему образов и взаимосвязей между ними, но и сопутствующие этим образам знания и представления. Научная фантастика оперирует абстрактными виртуальными образами, которые также неотделимы от реальных актуальных объектов6, как и последние от них.
«Виртуальная онтологическая модель, - по мнению H.A. Носова, - является новой для мировой философии. Неверно понимать виртуальность как нереальность (возможность, иллюзорность, потенциальность, воображение и т.п.), виртуальность есть другая реальность. В виртуалистике полагается существование двух типов реальности: виртуальной и константной, -каждая из которых одинаково реальна»7.
Социальная философия рассматривает человеческое общество как совокупность множеств различных частей и элементов, тесно связанных между собой, постоянно взаимодействующих, в силу чего общество и существует как единый целостный организм, как единая система, система множеств. «Всякое множество предполагает наличие в нем актуальных и виртуальных элементов. Не существует чисто актуального объекта. Всякое актуальное погружено в похожую на туман расплывчатость виртуальных образов»8, - считал известный французский философ Жиль Дилез.
Идеи возможных миров, онтологической многомерности Космоса и человека с глубокой древности были одними из важнейших философских идей. О бесчисленности возникающих и гибнущих миров9 одним из первых заговорил древнегреческий философ Анаксимандр. В трудах Аристотеля присутствует подтверждение развития этой идеи у Демокрита: «Равным образом, если существует бесконечная пустота и бесконечное пространство, то и тело необходимо должно быть бесконечным, ведь в вечности нет никакой разницы между
возможностью и существованием. Исходя из этого, и Демокрит принял существование бесконечных миров. Так как говорит Левкипп, вселенная бесконечна и не может не доставать чего-либо, то необходимо, очевидно, чтобы миры были бесконечными по числу»10. В переводах древнегреческих текстов русского философа А.О. Макавельского (1884-1969) находим следующее: «Ибо те, кто предположил, что число миров бесконечно, как-то последователи Анаксимандра, Левкиппа, Демокрита и позже Эпикура предположили, что они [миры] возникают и уничтожаются до бесконечности, причем, всегда одни [миры] возникают, другие же уничтожаются, и движение, говорили они, вечно. Ибо без движения невозможно ни возникновение, ни уничтожение»11.
Сказанное позволяет сделать вывод, что в античной философии присутствует как имманентная проблема возможных миров: «...существует в бесконечной пустоте бесконечное множество миров», «...существуют иные небеса и иные миры в них»12.
В новоевропейской философии идея возможных миров актуализируется предшественником немецкой классической философии Г.В. Лейбницем. Он различал мир умопостигаемый, или мир истинно существующего, и мир чувственный, или только являющийся физический мир. Реальный мир, по Лейбницу, состоит из бесчисленных психических, деятельных субстанций, неделимых первоэлементов бытия - монад, которые находятся между собой в отношении предустановленной гармонии («Монадология»). Гармония (взаимно однозначное соответствие) между монадами было изначально установлено богом, когда тот избрал для существования данный «наилучший из возможных миров»13.
С картиной взаимоотношения монад Лейбница во многом перекликаются космологические модели советского математика A.A. Фридмана и немецкого физика М. Планка.
По A.A. Фридману, огромная Вселенная может оказаться в почти замкнутом мире1Л, а ее внешние размеры могут быть микроскопическими и даже нулевыми. Для внешних наблюдателей внутри сферы микроскопического
радиуса локализована малая масса. Для наблюдателей же изнутри все выглядит совершенно по-другому: внутри этой кажущейся малой сферы может помещаться целая Вселенная со всеми своими мирами, звездами и скоплениями галактик.
Теория А.А. Фридмана, позволяющая рассматривать одни и те же объекты и как элементарные частицы, и как макросистемы, получила развитие в трудах советского физика-теоретика академика М.А. Маркова, высказавшего гипотезу о том, что, возможно, вся наша Вселенная - это элементарная частица размерами с электрон, которую он назвал в честь A.A. Фридмана - фридмоном.
Каждый «фридмон» для внешнего наблюдателя - это частица, для внутреннего наблюдателя - это Вселенная. Возможность существования этих объектов вытекает из общей теории относительности. Важным моментом в данном случае является то, что фридмон в том виде, как он представляется в расчетах академика М.А. Маркова, не замкнут. Иными словами, у него имеется как бы горловина, через которую можно попасть внутрь сферы и выйти из нее в другой внешний мир, т.е. в совсем иную вселенную. Следовательно, фридмоны представляют собой полузамкнутые миры. Допустим, что наша Вселенная является фридмоном. Если бы в этом случае путешественник, улетев с Земли, смог проникнуть через горловину фридмона наружу, он обнаружил бы, что та вселенная, откуда он родом, представляется здесь микроскопическим объектом. Это новое пространство также может оказаться почти замкнутым и снова связанным микроскопической горловиной со следующим пространством. В принципе такая повторяемость микроскопического и макроскопического может быть неограниченной, считал академик М.А. Марков15. «Фридмон с его удивительными свойствами, не является порождением поэтической фантазии - без всяких дополнительных гипотез система уравнений Эйнштейна-Максвелла содержит фридмон-ные решения... Вселенная в целом может оказаться микроскопической частицей. Микроскопическая частица может содержать в себе
целую Вселенную»16. Идея фридмоновской вселенной поэтически предвосхищена русским поэтом В.Я. Брюсовым (1885-1966) в известном стихотворении «Мир электрона» (1922)17.
Возможность путешествия из нашей Вселенной путем использования «...канала выхода в иную Вселенную через горловину фридмо-на.. ,»18 описана в научно-фантастическом рассказе В.В. Головачева «Хроники выхода» (1999).
Теме множественности миров посвящены научно-фантастические произведения Г. Уэллса: «Машина времени» (1895), «Дверь в стене» (1895), «Люди как боги» (1923); рассказ Хорхе Луиса Борхеса «Сад расходящихся тропок» (1944). Этой же проблеме посвящены многие произведения российских и зарубежных фантастов: «Рай земной или сон в зимнюю ночь» (1903) К.С. Мережковского, «На границе неведомого» (1910) H.A. Морозова19, «Из другого мира» (1927) В.Е. Орловского20, «А могло бы и быть...» (1963) В.В. Григорьева21, фантастические повести «Понедельник начинается в субботу» (1962), «За миллиард лет до конца света» (1977), «Отягощенные злом» (1988) братьев Стругацких, «Кто есть кто?» (1969) и «В институте Времени идет расследование» (1973) А.Г. Громовой и Р.И. Нудельмана, «Линия грез» (1994), «Императоры иллюзий» (1995), «Лабиринт отражений» (1997), «Фальшивые зеркала» (1999) С.В. Лукьяненко, «Пыльная зебра» (1954), «Вся плоть - трава» (1965) «Кольцо вокруг Солнца» (1982) К. Саймака, «Фантастическая сага» (1967) Г. Гаррисона22, «Что если...» (1968) А. Азимова, роман «Слишком много волшебников» (1967), сборник рассказов «Убийство и магия» (1979), «Расследования лорда Дарси» (1981) Р. Гаррета и др.
Создавая научно-фантастическое произведение, автор логически приходит к идее множественности миров. В связи с этим Станислав Лем писал, что, в отличие от науки, принимающей мир таким, каков он есть, научная фантастика, философия и теология «рассуждают о том, не мог ли он быть иным»23. Таким образом, научно-фантастическая литература, поднимая проблемы возможных миров, участвует в философском дискурсе о возмож-
ности существования иных миров, представляет научному вниманию новые, неожиданные трактовки привычных фактов.
Неожиданная информация вызывает удивление, поэтому фантастическое часто называется удивительным. По мнению Платона, удивление есть начало философии. В определенном смысле научная фантастика стимулирует рождение философской мысли, движение мысли в глубь и в ширь мыслимого. Язык научной фантастики - это философский язык, который имеет дело с предельно мыслимым как возможностью иного мира, открывающего горизонт новых мыслей и идей. Следует отметить, что очень часто именно после чтения научно-фантастических произведений человек начинает размышлять над весьма сложными философскими, религиозными и этическими проблемами.
Фантастические миры возникают как феномены в воображении автора научно-фантастического произведения и находят свое выражение в тексте. Текст научно-фантастического произведения символичен, ему присуща множественность, в нем не просто несколько смыслов, в нем осуществляется сама множественность смысла. Текст научно-фантастического произведения требует от читателя, зрителя, слушателя деятельного сотрудничества. Фантастические миры, возникающие в их воображении, далеко не тождественны тексту. Классик научной фантастики Станислав Лем говорил, что в голове у читателей есть некий «семантический реконструктор», который всегда достраивает целый мир по отдельным содержащимся в литературном произведении деталям и намекам24. Другими слова, фантастический мир научно-фантастического произведения, мир автора этого произведения и мир читателя, который возникает в его сознании при чтении данного произведения, - это не тождественные миры. Немецкий философ Ханс Георг Гадамер в книге «Истина и метод. Основные черты философии герменевтики» (1960) утверждает: «Смысловые понятия текста далеко выходят за пределы того, что имел в виду его создатель. Текст не случайно, а необходимо не совпадает с намерениями создателя»25.
Таким образом, текст фантастического произведения представляет собой рабочий код, систему стимулов, которые запускают воображение и фантазию читателя для создания виртуального мира. Текст научно-фантастического произведения тогда воспринимается читателем, когда он вызывает у него удовольствие. В этом случае читатель двояко играет с текстом: он играет в текст (как в игру), ищет такую форму практики, в которой бы он воспроизводился, но чтобы практика эта не сводилась к пассивному внутреннему мимесису, он еще и играет текст. Таким образом, целостный фантастический мир рождается не только в воображении автора, в тексте, но и в сознании читателя.
Антропологической основой виртуальной реальности и иных миров в научной фантастике является жизненная потребность человека в стремлении к идеалу и конструировании моделей возможного будущего; в стремлении к реальности и бегстве от нее, в осмыслении прошлого и предвидении будущего. Человек в процессе восприятия и мышления не столько отражает окружающий мир, сколько активно творит, конструирует его. При этом восприятие человеком окружающего мира относится к природно-физической и социальной действительности как образ того, что в нем отражается, од-
нако воспринимается он не как образ, указание на что-то подлинно действительное, но не совпадающее с ней, а как сама действительность, независимая от Я.
Если абстрагировать эту логику от материального мира и представить ее как самодовлеющую Сущность, то приходим к гегелевскому пониманию Абсолютной Идеи. На основании этой абстракции творческое воображение человека преобразует картину мира в некие абстрактные модели и конструкции, создает свой собственный мир - во-первых, мир человеческих взаимодействий, моральных, правовых норм, во-вторых - духовный мир идеальных образов и ценностей, в-третьих - технический мир. Все эти миры, будучи созданными, начинают существовать независимо от воли индивида. Таким образом, создание возможных миров, виртуальной реальности есть реализация человеком своих жизненных потребностей и представлений об идеальном мире.
По мнению Н.М. Теребихина, жители Русского Севера всегда стремились к созданию священного идеального мира Святой Руси, основанного на отеческих идеалах, где большое значение имела прежде всего особая, мирская святость как духовная основа русской души, органически сочетающая духовное и материальное26.
Примечания
1 См. Эпштейн М.Н. Философия возможного; Модальности в мышлении и культуре. СПб., 2001.
2Гегель Г.В.Ф. Наука логики. Соч.: в 3 т. М., 1971. Т. 2. С. 196.
3 Теребихин НМЛукоморье: Очерки религиозной теософии и маринистики Северной России. Архангельск, 1999. С. 69.
4 Там же.
5 Там же. С. 80-81.
6 Аристотель, изучая категорию бесконечности, разделил ее на потенциальную и актуальную, под актуальной он подразумевал реальность существования бесконечных вещей.
I Носов H.A. Манифест виртуалистики//Тр. лаб. виртуалистики. М., Вып. 15.2001. С. 3.
8 ДелезЖ. Актуальное и виртуальное. URL: http://www.situation.ru/app/j_art_1124.htm (дата обращения: 01.07.2009).
9 Маковельский А. О. Досократики. Доэлеатовский и элеатовский период. М., 1999. С. 25-27.
10 Лурье С.Я. Демокрит //Тексты. Переводы. Исследования / отв. ред. Я.М. Боровский. Л., 1970. С. 244.
II Маковельский А.О. Указ. соч. С. 16.
12 Там же. С. 208-209.
п Майоров ГГ. Лейбниц Готфрид Вильгельм// Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 305.
14 Замкнутый мир - это такая область Вселенной, где взаимное притяжение всех находящихся в нем тел - звезд, межгалактического газа и пыли, галактик и их совокупностей - равно энергии их общей массы, т.е. энергия, которая
заключена в веществе согласно энштейновской формуле: E=mcl. Наступает равенство инертной и гравитационной энергии. Суммарная энергия (она же масса) может стать сколь угодно малой и даже равной нулю. Тело же с нулевой массой - не более чем точка... Так огромная вселенная может оказаться почти в замкнутом, по Фридману, мире, а ее внешние размеры могут быть микроскопическими и даже нулевыми. Возможность существования этих объектов вытекает из общей теории относительности.
15 Философия науки/ под ред. С.А. Лебедева. М., 2004. С. 622.
16 Там же.
17БрюсовВ.Я. Собр. соч.: в 7т. М., 1974. Т. 3. С. 172.
18Головачев В.В. Хроники выхода IIЕго же. Заповедник смерти. М., 2005. С. 485.
19 Морозов Николай Александрович (1854-1946) -русский революционер-народник, ученый, писатель, почетный член Академии наук СССР.
20 Орловский В.Е.( 1889- после 1930) - литературный псевдоним русского, советского писателя-фантаста Владимира Евгеньевича Грушницкого.
21 Григорьев Владимир Васильевич (1935-1999) - русский советский писатель-фантаст, один из ведущих авторов советской юмористической научной фантастики 1960-1970-х годов.
22 Гаррисон Гарри (р. 1925) - американский писатель-фантаст, автор более двухсот опубликованных рассказов и 35 романов, настоящее имя Генри Максвелл Демпси.
23Лем С. Библиотека XXI века: сб.: пер. с пол. М., 2004.
24Цит.покн.: ФрумкинК.Г. Философия и психология фантастики. М., 2004. С. 146.
25ЦургеноваЕ.А. Герменевтика// Литературная энциклопедия терминов и понятий/ под ред. А.Н. Николюкина. М., 2003. С. 172.
26 Теребихин Н.М. Теософия Поморья II Вестн. Помор, ун-та. Сер. «Гуманит. и соц науки». 2001. № 1. С. 8-18.
Monastyrskih Gennady, Tsvetkov Evgeny
VIRTUAL REALITY IN SCIENCE FICTION: SOCIO-PHILOSOPHICAL ASPECTS
This article attempts at substantiating the idea of virtual worlds in a specific fiction form - science fiction as a reflection of the relations between imaginary and objective realities. Science fiction raises the problems of the past translated to the future via the present. It helps to see new unexpected interpretations of the usual facts regardless of the empirical data absence.
Контактная информация: Монастырских Геннадий Петрович Цветков Евгений Викторович e-mail: cvetk-evg@yandex.ru
Рецензент - Теребихин Н.М., доктор философских наук, профессор кафедры культурологии и религиоведения Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
