CC BY
76
Кашкаров Алексей Александрович
кандидат юридических наук, старший научный сотрудник, начальник кафедры уголовного права и криминологии Крымского филиала Краснодарского университета МВД России (e-mail: [email protected])
Виктимологический механизм должностной преступности
В статье рассмотрен вопрос формирования виктимологических механизмов должностных преступлений, изучены специфические черты, характеризующие различные должностные преступления, совершаемые в сфере публичной власти. Определено, что должностные преступления, совершаемые в органах публичной власти, характеризуются высокой степенью латентности.
Ключевые слова: преступление, должностная преступность, виктимология, дача и получение взятки, жертва.
A.A. Kashkarov, Master of Law, Senior Researcher, Head of the Chair of Criminal Law and Criminology of the Crimea branch of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: [email protected] Victimological mechanism of official crime
In the article the question of mechanisms of victimological crime formation is discussed. The specific features characterized the various malfeasance taking place in the public authority sphere are studied. It was determined that the crimes committed by officials in public authorities are characterized with a high degree of latency.
Key words: crime, official crime, virtimology, giving and taking of a bribe, virtim.
Лишь виктимологический анализ преступлений делает возможным более глубокое и всестороннее изучение личности преступника, самого деяния и механизма его совершения [1, с. 128]. Традиционно предметом науки виктимологии является изучение проблем, связанных с личностью жертвы (потерпевшего), однако ряд современных исследователей, таких как К.В. Вишневецкий и Д.В. Ривман, отмечают, что за последние десятилетия виктимология прошла определенную эволюцию. Сегодня российская виктимология является комплексной наукой, активно интегрирующей знания юридического, социологического, психологического характера. Сама виктимность трактуется современными специалистами как социальное явление. В этом аспекте она рассматривается как массовая виктимность, к которой относится и виктимность интегративных жертв, так называемая аддитивная, или интегративная, виктимность. При этом, складываясь из отдельных актов индивидуальной виктимности, массовая виктимность образует социальное явление, отличающееся от составляющих его частей. Именно в этом аспекте мы можем вести речь о виктимности социальных статусов и групп. Отмеча-
ются определенного рода тенденции, которые выражаются в смещении акцента тяжести в виктимологичесих исследованиях от психологической к социологической проблематике в изучении факторов виктимизации личности, социальных групп, общества в целом. Особенно эта тенденция усилилась в последние 10-20 лет, что отражает стремление научного сообщества раскрыть сущность и последствия морфогенетических социальных процессов, характерных для эпохи глобализации [2; 3]. Продолжая высказанные идеи, отметим, что вопрос групповой либо массовой виктимности уже освещался в литературе [4, с. 32-34], она относится к характеристике отдельной категории населения, обладающей определенными общими факторами (качествами), которые могут выступить как детерминирующие факторы преступлений. Детерминирующими факторами могут выступать как личностные характеристики жертв, так и характеристики, связанные с объективными обстоятельствами, которые развиваются в определенных общественных отношениях. К.В. Вишневецкий утверждает, что групповая и массовая виктимность обладает своими определенными свойствами, не сводимыми к простой совокупности свойств
206
отдельных лиц [2, с. 51]. Т.В. Варчук отмечает, что в коррупционных преступлениях жертвами в широком понимании следует признавать физические лица, социальные группы, общество и государство [5, с. 209].
Бесспорным является тот факт, что преступность тесно связана с виктимностью, преступность и виктимность раскрывают сущность, количественные и качественные показатели социально негативных явлений, связанных с причинением вреда наиболее значимым общественным отношениям, которые находятся под охраной закона об уголовной ответственности. В.Я. Квашис отмечает, что виктимность и преступность - категории, сопутствующие и неразрывно связанные [6, с. 23]. По нашему убеждению, виктимность может определяться не только посредством индивидуального поведения личности - жертвы, но и в зависимости от привлекательности общественных отношений для преступной деятельности. Привлекательность общественных отношений для преступной деятельности вызывает заинтересованность преступников совершить преступление, причинить вред либо поставить под угрозу причинения вреда права и законные интересы физических лиц, юридических лиц, общества и государства. На основании вышеизложенного можно сделать умозаключение, что законодатель, криминализируя то или иное общественно опасное деяние, признает общественные отношения потенциально виктимными, т.е. все общественные отношения, которые охраняются нормами Особенной части УК РФ, можно признать виктимными. Желание преступника причинить вред тому или иному объекту преступления обусловливает выбор его жертвы. Анализ структуры Особенной части УК РФ, а также задач уголовного законодательства (ч. 1 ст. 2 УК РФ) свидетельствует, что потенциальными жертвами, согласно УК РФ, признаются: физические лица, юридические лица, общество, государство. Признание государства в качестве жертвы можно проиллюстрировать на примере ст. 275 УК РФ «Государственная измена». Виновное лицо, желая совершить деяния, предусмотренные диспозицией указанной статьи, осознает, что своими действиями причиняет вред интересам государства, т.е. государство выступает жертвой государственной измены.
Следует отметить, что виктимологические механизмы так называемой общеуголовной
преступности существенно отличаются от парадигмы виктимологических механизмов должностной преступности. Если первая основывается в основном на модели либо непосредственного, либо через предмет преступления контакта жертвы и лица, совершающего преступление, то в должностных преступлениях взаимодействие (контактирование) жертвы и преступника является минимальным или вообще сводится к нулю. В некоторых из должностных преступлений взаимоотношения жертвы и преступника могут быть идентичными взаимоотношениям, которые формируются и существуют при мошенничестве, где виновное лицо воздействует на поведение жертвы различными способами, формирует желания и стремления жертвы.
Большинство должностных преступлений являются корыстными преступлениями, что их роднит с иными корыстными преступлениям. Автор отмечал, что виктимологические признаки мошенничества частично совпадают с признаками должностной преступности. Идентичные виктимологические признаки характеризуются стремлением жертвы обогатиться, доверчивостью, склонностью потенциальной жертвы к авантюризму определенного рода, правовой неграмотностью (незнанием действующего законодательства).
Можно также отметить, что одной из особенностей виктимных признаков должностной преступности выступает тот факт, что должностные лица органов публичной власти тщательно продумывают линию поведения, определяя потенциальных жертв, разрабатывают модели и варианты постпреступного поведения.
В такого рода должностных преступлениях, как взяточничество, модели преступного поведения свойственна обоюдная заинтересованность как взяткодателя (ст. 291 УК РФ), так и взяткополучателя (ст. 290 УК РФ) в совершении преступления. Одна из сторон в этой модели выступает «продавцом» властных полномочий, предоставленных по службе (организационно-распорядительных и/либо административно-хозяйственных функций), а другая «покупателем» этих полномочий (исключение может составлять только вымогательство взятки (п. «б» ч. 5 ст. 290 УК РФ)). В данной ситуации, по нашему мнению, жертвой преступления следует признавать орган, в котором осуществляет служебную деятельность должностное лицо, общество и государство в целом. Стра-
207
дает авторитет определенного органа публичной власти, формируется негативный имидж как конкретного органа публичной власти, так и всего управленческого аппарата публичной власти в государстве.
Продолжая рассмотрение поведенческой модели во взяточничестве, нельзя не отметить тот факт, что чаще всего дача и получение взятки осуществляются с целью приобретения более выгодных условий, преференций по отношению к иным участникам общественных отношений в определенной сфере (исключение составляют общественные отношения, возникшие в процессе привлечения субъекта отношений к юридической ответственности), именно поэтому мы полагаем, что в качестве жертв преступной деятельности выступают иные участники общественных отношений, которые не прибегают к методам нечестной конкуренции. Например, администрацией муниципального образования проводится конкурс по размещению объектов торговли в курортный сезон на территории муниципального образования, для участия в конкурсе подаются несколько хозяйствующих субъектов. Один из предпринимателей с целью получения наиболее выгодных точек склоняет должностное лицо муниципального образования посредством подкупа к предоставлению ему заинтересовавших его объектов. В этом случае все остальные участники конкурса становятся жертвами взяточничества.
Одним из наиболее латентных виктимных преступлений является мошенничество, осознание факта противозаконного завладения имуществом или правом на имущество к жертве приходит значительно позже, после непосредственного выбытия предмета преступления против собственности. Однако виктимная латентность взяточничества значительно выше виктимной латентности мошенничества, жертвы во взяточничестве даже не контактируют с лицами, действия которых приводят к нарушению прав и законных интересов потерпевших, хотя вред жертвам от взяточничества причиняется непосредственно после утраты возможности реализации прав и законных интересов, с момента выполнения должностным лицом органа публичной власти действий в интересах взяткодателя или в интересах третьих лиц, но по инициативе взяткодателя. Причинение преступного вреда во взяточничестве находится за пределами прямого взаимодействия вино-
вных лиц с жертвами, за исключением, как уже отмечалось, вымогательства взятки, когда потерпевший претерпевает определенного рода давление еще до начала выполнения объективной стороны преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 290 УК РФ.
Данный факт объясняется рядом обстоятельств:
первое из них - это высокий уровень латентности взяточничества;
второе обстоятельство - значительное количество субъектов и участников общественных отношений в сфере реализации должностными лицами органов публичной власти своих властных полномочий и компетенций;
третье - сам факт наличия у должностных лиц должностных полномочий либо служебного положения.
Жертв во взяточничестве следует признавать латентными жертвами преступлений: во-первых, они не всегда (чаще вообще) не знают, что они стали жертвами; во-вторых, официальными органами, уполномоченными на ведение статистики, не ведется учет жертв, потерпевших от взяточничества.
Высокий уровень латентности виктимности должностной преступности приводит не просто к рецидиву, а к мультипликативному эффекту, который выражается в новом витке вовлечения жертв в сферу преступной деятельности должностных лиц органов публичной власти. Потенциальные жертвы должностной преступности признают (осознают) безысходность положений дел в органах публичной власти и с целью реализации своих конституционных прав, а также как законных, так и незаконных интересов начинают втягиваться в преступную деятельность.
С учетом вышеизложенного можно сделать промежуточный вывод о том, что жертвой взяточничества должны признаваться как государство в лице управленческого аппарата органов публичной власти, так и субъекты общественных отношений, права и законные интересы которых страдают в результате противоправных действий взяткодателя и взяткополучателя.
Формированию виктимного поведения в сфере должностной преступности у населения может предшествовать принятие и утверждение норм, создающих определенного рода преимущества и преференции одним субъектам над другими (например, орган местного самоуправления с целью повышения обще-
208
ственной безопасности принимает нормативно-правой акт относительно установки субъектами хозяйственной деятельности камер внутреннего и внешнего видеонаблюдения, указывая технические свойства таких средств фиксации, которые находятся на реализации у доверенных лиц), принятие и утверждение норм и положений, содержащих коррупционные риски для должностного лица органа публичной власти (принятие нормативно-правовых актов, наделяющих
1. Игнатов А.Н. Криминологический анализ социально-демографических характеристик жертв насильственных преступлений // Общество и право. 2015. № 3(53). С. 128-132.
2. Вишневецкий К. В. Социальный аспект в криминальной виктимологии // Мир юридической науки. 2015. № 9. С. 47-53.
3. Ривман Д. В. Криминальная виктимоло-гия. СПб., 2002.
4. Полубинский В. И. Виктимологические аспекты профилактики преступлений. М., 1980.
5. Варчук Т.В. Викотимология: учеб. пособие для студентов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / под ред. С.Я. Лебедева. М., 2009.
6. Квашис В.Я. Основы виктимологии. Проблемы защиты прав потерпевших от преступлений. М., 1999.
должностное лицо широкими дискреционными полномочиями).
В заключение следует отметить, что изучение формирования и развития виктимологиче-ских механизмов должностной преступности может быть использовано для дальнейшего изучения виктимного поведения потерпевшего, разработки и принятия мер, направленных на профилактику и недопущение совершения должностных преступлений в органах публичной власти.
1. Ignatov A.N. Criminological analysis of the socio-demographic characteristics of victims of violent crimes // Society and law. 2015. № 3(53). P. 128-132.
2. Vishnevetsky K.V. The social aspect of criminal victimology // Jurisprudence world. 2015. № 9. P. 47-53.
3. Rivman D. V. Criminal victimology. St. Petersburg, 2002.
4. Polubinsky V.I. Victimological aspects of crime prevention. Moscow, 1980.
5. Varchuk T.V. Victimology: study aid for students enrolled in the specialty «Jurisprudence» / ed. by S.Ya. Lebedev. Moscow, 2009.
6. Kvashis V. Ya. Fundamentals of victimology. Problems of protection of the rights of victims of crime. Moscow, 1999.
209
