CC BY
30
М.С. Дзедаева, ORCID iD: 0000-0003-4568-6328
северо-осетинский государственный педагогический институт, г. владикавказ, Россия
УДК 811.11
ВЕРБАЛИЗАЦИЯ СИМВОЛИЧЕСКОГО ЗНАЧЕНИЯ И АКСИОЛОГИЧЕСКОГО СТАТУСА НОМИНАТОРОВ ТРИ/ЯРТЯ/ THREE В РУССКОЙ, ОСЕТИНСКОЙ И АНГЛИЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-65-72
В настоящей статье выявляются символическая и аксиологическая сущность идиом, содержащих числовые номинаторы три /щяпк/ three как воплощение концепта числа в русской, осетинской и английской лингвокуль-турах. Универсальное и этнокультурное в картине мира особенно ярко проявляется в паремиологии с числовым компонентом. Объектом исследования являются русские, осетинские и английские идиомы. Целью исследования является когнитивный и лингвокультуроведческий анализ фразеологических единиц и выявление национальных особенностей в интерпретации семантики числа в русской, осетинской и английской языковых картинах мира. Когнитивные характеристики внутренней формы числа рассматриваемых единиц трех языков выделяют определенные черты менталитета определенного народа и национального характера языковой личности.
Сопоставительное изучение идиом связано с осуществлением межкультурного диалога представителей различных лингвокультурных сообществ.
Ключевые слова: концепт, число, номинатор, фразеологическая единица, идиома, паремиология, лингвокуль-турный аспект, сопоставительный анализ, когнитивный признак, символика, аксиология.
Введение. Числа в архаических культурах являлись сакральным средством ориентации и космиза-ции Вселенной, так как с их помощью репродуцировалась структура космоса и правила ориентации в нем человека. Для числовых моделей данных культур характерна большая обнаженность, подчеркну-тость целевой установки, связанной с более прагматическим отношением к этим моделям и к числу вообще. В частности, это объясняется тем, что в архаичных традициях числа описывали ситуации, которым придавалось сакральное, «космозирующее» значение.
В мифологических системах число ориентировано не на присущую ему в обыденном сознании количественную, градуированно-интенсивную, индексную или порядковую оценку, а на оценку качественно-количественную. Таким образом, функционально-семантическая природа числовых обозначений представляется двойственной. За числами стоит онтологическая реальность: «Число есть потенция вещи, рождающая ее смысловое лоно, закон ее осмысления, сила и орган оформления вещи» [8, с. 175]. Числовые обозначения обеспечивают мерность и упорядоченность пространственно-количественного строя природной среды, предметного окружения и образа мира. Разнообразие и переменчивость предметных связей опирается на число как исходную константу, модель предметных или событийных явлений, лишенную собственных предметных свойств.
Числа и числовые наборы как отпечаток архаического мышления, помимо своей основной счетной функции, несут дополнительное символическое, оценочное значение, выражающее определенную традицию.
«Культура народа вербализуется в языке, именно язык аккумулирует ключевые аспекты культуры, транслируя их в знаковом воплощении - словах» [8, с. 53]. Под лингвокультурным кодом понимается результат воплощения культурного кода в субстанции естественного языка [10, с. 67].
Актуальность нашего исследования состоит в том, что культура человечества наполнена кодами. Числа и числовые наборы как отпечаток архаического мышления, помимо своей основной счетной функции, несут дополнительное символическое, ритуальное значение, выражающее определенную традицию. Коды, в свою очередь, представляют собой одно из важнейших средств, на основе которых развивается и функционирует культура. Есть множество понятий термину «код культуры», но самое понятное и объективное значение нам дает Р. Барт. Он понимает коды культуры как сгустки культурного опыта коллектива, фрагменты памяти культуры, культурные тенденции или мотивы, культурные прецеденты, приобретшие сконцентрированный, парадигматический и иконический характер и, как
следствие, ставшие знаковыми системами, служащие моделями, для осмысления явления культуры, природы и бытия в целом [4, с. 284].
Обзор литературы. Методы. В ранних мифопоэтических традициях числам и буквам придавалось сакральное значение: они представали божественными символами Вселенной и Космоса. Числа - символ гармонии и порядка в противовес Хаосу.
Вопрос о происхождении и сущности числа и его художественной функции получил широкое освещение в трудах культурологов и лингвистов, исследовавших мифопоэтические системы (В.В. Иванов, В.М. Кириллин, М.Ю. Лотман, М.М. Маковский, Ю.С. Степанов, А.И. Степанов, А.Я. Сыркин, В.Н. Топоров).
В нашей работе мы попытались провести сопоставительное изучение номинаторов три / арта / three с точки зрения их символики и оценки, исследование осуществляется на лексикографическом материале, на материале идиоматики, сборников пословиц и поговорок.
В работе были использованы следующие методы: описательный метод, метод когнитивной интерпретации, метод сопоставительного анализа, метод полевого описания, метод количественной обработки языковых данных и данных когнитивного анализа.
Паремиология, вошедшая в основу нашего исследования, изучает пословицы и поговорки, является одной из неотъемлемых частей лингвокультурологического фонда языка, так как лингвокультурология «исследует, прежде всего, живые коммуникативные процессы и связь используемых в них языковых выражений с синхронно действующим менталитетом народа» [3, с. 213].
В основе нашего исследования - именно пословицы, так как они теснее всего связаны с народом, с историей его становления, развития и уклада жизни. В них накоплена вековая, а порой и тысячелетняя мудрость предыдущих поколений. Связь с историческим прошлым - это уникальная особенность пословиц, позволяющая им стать предметом изучения одновременно нескольких дисциплин.
Ввиду того, что пословица является объектом изучения не только фольклора, но и фразеологии, наше внимание было обращено к фразеологическим словарям русского, осетинского и английского языков. К их числу относятся: Аникин В.П. Русские пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор; Даль В.Л. Пословицы и поговорки русского народа; Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок; Зимин В.Л., Спирин А.С. Пословицы и поговорки русского народа; Абаев В.И. Историко-э-тимологический словарь осетинского языка: в 4 т.; Багаев Г.С. Русско-осетинский терминологический словарь; Дзабиты З.Т. Фразеологический словарь осетинского языка; Райдаут Р., Уиттинг К. Толковый словарь английских пословиц; The Oxford Dictionary of English Proverbs (by W.G. Smitli); Кунин A.3. Англо-русский фразеологический словарь: Dictionary of English Idioms (by D.M. Gulland).
По мнению М.М. Маковского, описавшего мифологическую символику индоевропейских языков, первые десять чисел натурального ряда соотносятся с представлениями о первотворении Божества, с духом и душой [10, с. 255].
Число «три» является универсальной числовой константой во многих лингвокультурах. Данная числовая константа представляет собой идеальную структуру с выделяемыми началом, серединой и концом; она легко становится совершенной моделью любого явления, в котором можно выделить три указанные элемента [16, с. 352]. По словам Аристотеля, «триада есть число целого, ибо содержит начало, середину и конец». «Сила трех» универсальна и олицетворяет трехчастную природу мира, мыслимого как небо, земля и вода. Это человек: тело, душа и дух; а также рождение, жизнь и смерть; три фазы Луны [СЗЭ 2005].
Число «три» символизирует целостность тройственной природы мира, триединство создающих, разрушающих и сохраняющих сил природы - их примиряющее и уравновешивающее начало, счастливую гармонию, творческое совершенство и удачу. Числа начинаются «единицей», заканчиваются «десяткой», а формируются «тройкой». Эта «формирующая» роль числа три имеет и пространственную подоплеку - в числовой оси оно занимает центральное место. Одно дало начало двум, два дало начало трем, три дало начало всем числам. Число «три» - наиболее значимое, если не во всех, то во многих мифологических системах, идеальная модель любого динамического процесса, предполагающего возникновение, развитие и упадок, реализующаяся, в частности, в вертикальной структуре Вселенной [17, с. 220].
В.Н. Топоров полагает, что «Душа человека, порожденная Небом, обретает плоть на Земле и затем уходит в подземное царство мертвых, в связи с чем число «три» прослеживается в соблюдении ритуальных обрядов. Точность их воспроизведения обеспечивает преодоление смерти, возрождение к новой жизни и восстановление контактов с другими мирами, то есть новое воссоздание тройного состава Вселенной. Тем самым «три» несет в себе мотивы проникновения, преодоления, победы. Не случайно оно используется как число сказочного героя, который выходит за пределы обычного совершенства» [17, с. 135].
Число «три» практически во всех религиозных традициях имеет особое, священное значение, ассоциирующееся с жизнью, явлением абсолюта в акте творения (преодоление единичной замкнутости и двойственности), продолжением рода - от союза мужчины (единица) с женщиной (двоица) рождается ребенок (триада).
Результаты и дискуссия. В нашей работе мы выделили когнитивные признаки, отражающие символические значения и аксиологический статус номинатора три /арта/ three в русской, осетинской и английской лингвокультурах, посредством паремиологических единиц.
Исследование символического и аксиологического значений квантитативных компонентов, реализующих значение числа три / арта проводилось на материале 30 русских и 29 осетинских паремио-логических единиц. Исследование семантики символики числа three в современном английском языке проводилось на материале 20 фразеологических единиц.
Неопределенно-количественное значение «мало-несколько» квантитативные лексемы приобретают, являясь компонентами устойчивых сочетаний: в трех (мало, несколько) словах, в трех (мало, несколько) шагах, заблудиться в трех (мало, несколько) соснах.
В следующих ПЕ квантитативные лексемы практически абстрагированы от числового значения и реализуют значение степени, аккумулированного действия: гнать в три шеи (очень сильно); гнуть в три дуги (очень сильно); гнуть в три погибели (очень сильно); согнуться в три погибели (очень сильно) несут в себе отрицательную оценку, в отличие от ПЕ наврать с три короба (очень много) - негативное отношение к лживым людям.
В основе следующих устойчивых сочетаний оппозиция числа два, символизирующего пару, единение двух объектов, и числа три, представленного как пара и еще один, как правило, лишний компонент: две собаки лаются, третья - не приставай; третий - лишний; где два дурака дерутся, там третий смотрит; где двое бранятся, тут третий не суйся; где двое стоят, тут третьему дела нет.
Фразеологическая единица третьего не дано также включает квантитативный компонент, реализующий прямое реально-количественное значение.
Квантитативная лексема в устойчивом сочетании три кита имеет сложную семантику, объединяющую реально-количественное и символическое значения - как основу мироздания.
Символика молодости и красоты реализуется посредством выражения Три грации - в современном русском языке данное устойчивое сочетание употребляется для обозначения трех красавиц, а также трех подруг вообще.
Абсолютно лишены числовых значений и наделены символическими квантитативные лексемы следующих ПЕ: Бог троицу любит, без троицы дом не строится. В основе данных паремиологических единиц - библейское понятие Троица, символизирующее единение трех верховных сил в одно целое.
Число арта, имеет следующее наполнение: арта (колич. числ.) «три»; артыккаг (поряд. числ.) «третий»; артыгайтта (нареч.) «по трое»; артайа (собир. мест.) «втроем»; а также устойчивыми выражениями: арта ту аканын «сплюнуть три раза» (чтобы что-то плохое не сбылось); артайа хуыцауан кувынц «тремя пирогами богу молятся» [19, www].
Числительное арта «три», частично десемантизируясь, функционирует в неопределенно-количественном значении «много» (7): Иу фысай жртж цармы не стыгъдауы. С одного барана три (много) шкуры не снимают»; Налгоймаган - иуравдыд, сылгоймаган - жртжравдыды. Мужчине одна ласка, женщине - три (много) ласки» (ПЕ); «мало» (5): Фынг дар жртж къахыл лауы. И стол на трёх ножках стоит; Фынган - жртж къахы. У круглого стола три ножки (ПЕ). Именно три точки опоры дают достаточно прочное положение и физическую стабильность. Три является минимальным числом, обеспечивающим устойчивость любого предмета.
Порядковое числительное артыккаг «третий» зафиксировано в основном количественными значениями (18): Сываллоны дыууа хатты асайдтай, уад дыл жртыккаг хатт нал баууанддзани. Если ребенка два раза обманул, то он на третий раз не поверит (ПЕ). Адаймаган иу - йа заххыхай, дыккаг -хуры, жртыккаг -Хуыцауы. У человека первая доля земли, вторая доля солнца, третья - Бога (ПЕ).
Идея достаточности, допустимого предела отображена в следующих паремиях: Хъазтхалаган -жртж цъыччы. Испортившему танец - три пощечины; Жртж хатты Хуыцау дар хатыр каны. Три раза и Бог прощает (ПЕ).
В следующем выражении отмечено употребление собирательного местоимения артайа «трое», которое также выражает достаточное количество: Жртжйж дын «сохъхъыр да» куы загъой, уад да цаст бацъынд кан. Если трое тебе скажут, что ты «косой», то один глаз закрой (ПЕ).
Наречие артыгайтта отражает особенности счета «по три»: Уынгаджы бах дыгайтта хассы, уын-гаджы лаг - жртыгжйттж. Подневольная лошадь по две ноши носит, подневольный человек - по три (ПЕ).
Выражение арта цастыныкъуылдма «в три мига» в Нартовском эпосе приобретает значение «быстро»: Халон жртж хохы адтема холы базоны. Ворона падаль за тремя горами почует. Поскольку гора символизирует другой мир, то образное выражение жртж хохы адтема - «за тремя горами» означает «очень далеко» (ПЕ); определяет продолжительность времени по календарю: Таргайганаг майан -жртж 'фстауы боны. У Февраля (обидчивый месяц) - три дня взяты в долг; Таргайганаг май - жртж 'фстауы датты. Февраль (обидчивый месяц) - три дня отдает в долг (ПЕ). В фольклорном сознании осетин остроумно выстраивается антропоморфный образ Февраля, у которого забрали три дня в долг и уже не вернут.
Так, триада - это универсальная числовая константа в разных культурных традициях, характерный признак мифологических культур. Представления о верхнем, среднем и нижних мирах, о прошлом, настоящем и будущем времени - универсальные понятия в мифологии, а позднее - в эпосе и фольклоре.
«Тройка» считается числом Божественной Троицы, тринитарная сущность которой отображена в триадности вещественного мира (небо, земля, вода и т.д.). «Тройка» символизирует все духовное (три годовых праздника, завещанных Моисею на Синае, слова Христа о трехдневном воздвижении нерукотворного храма, воскресение Христа в третий день, троекратное отречение апостола Петра, три звезды на мафории Богоматери). Потому, естественно, оказалась причастной ко многим таинствам - священнодействиям и молитвословиям, что констатировал еще Августин Блаженный.
Число арта «три» связано с тремя важнейшими категориями жизни осетин: Хуыцау - «Бог», хур -«солнце» и захх - «земля»: Хуыцау араппарста Батрадзы малаты фадыл жртж цассыджы, кам архаудтой, уым февзарди жртж кувандоны Таранджелос, Мыкалгабырта ама Реком. Бог оплакал Батраза и пролил три слезы, на местах, где упали слезы, появились три святилища Таранджелос, Мы-калгабырт и Реком (НЭ); Реком, Таранджелос ама Мыкалгабырт - Хуыцауы жртж цассыджы. Реком, Таранджелос и Мыкалгабырт - три слезы Бога (ПЕ).
Согласно старинным осетинским обычаям в честь какого-нибудь божества пекли три лепешки с начинкой из сыра, меда или картофеля. В осетинской религиозной традиции молитва к Богу произносится с тремя пирогами круглой формы (чъири). Круг символизирует землю, бесконечность и законченность. Три пирога означают прошлое, настоящее и будущее. Символика традиционных по структуре трех жертвенных пирогов с сыром - уалибах. Эти традиции отразились в осетинской обрядной символике: Нывондаджы кусартан - жртж кардзыны ама кувинаджы нозт. Посвященному животному три пирога и выпивка для молитв (ПЕ); Куваггаг та уыд - жртж гуыдыны ама галы сгуы. Для обращения к Богу у них было три лепешки и рог быка; Кастарта жртж чъирийы арбахастой куывынма. Младшие принесли три пирога для обращения к Богу (НЭ);
Похоронная и поминальная символика является неотъемлемой составляющей осетинских обрядных представлений. Поминальная (халар) и праздничная (кувдовая) обрядность представлены бинарной оппозицией «четность» - «нечетность», передаваемой числовой моделью «дыууа - арта» «два - три»: Цины фынгыл жртжйжн иу хай, зианы фынгыл - дыуужйжн - букв. за праздничным столом троим одна порция, за поминальным столом - двоим одна порция; Цины бадтан жртж - хистарта, арта -кастарта, зианы - дыууа - букв. на торжественном застолье - трое старших, трое младших, на похоронах - двое; Цины фынган жртыгай кардзынта - кувынан, зианы фынган дыгай кардзынта -
халаран - букв. на торжественном застолье - три пирога для молитвы, на похоронах - два пирога (ПЕ). В данных пословичных изречениях число арта «три» символизирует «жизнь», а дыууа «два» - загробный мир, отражая представления об обрядовой праздничной и поминальной символике осетин.
Числовая константа «три» обнаруживает себя всякий раз, когда речь заходит о главных параметрах микрокосма (три сферы вселенной, три высших ценности, божественная троица, три героя сказки, три действия или задания, три попытки, три этапа любого процесса, троекратное повторение), трехдневное путешествие, трехдневный бой, трехдневный пир.
Многообразие символической структуры числа арта «три», сочетающей в себе как позитивные, так и негативные аспекты, прослеживающиеся в обычаях, традициях, приметах, связанных с описанием представителей потустороннего мира, преимущественно божеств низшего пантеона. В осетинском фольклоре семантика числа арта «три» несет как положительные, так и отрицательные значения, поскольку действуют как три плохих, так и три хороших, гибридных или антропоморфных мифологических персонажа: арта фырты «три сына», арта хойы «три сестры», арта афсымары «три брата», арта уайыджы «три уаига»: Жртж Нарты - три главные фамилии у Нартов: Ахсартагата, Бората, Алагата. По другим вариантам - было три селенья: Верхний Нарт, Нижний Нарт, Средний Нарт. Поскольку на пиры-моления в доме Алагата обычно собирались хорошо известные три группы Нартов, или три нартовских рода - Алагата, Ахсартаггата и Бората, - следует заключить, что они входили в число семи групп Нартов: Жртж Нарты ныхасы бадынц ама тархон канынц. Заседают старейшие Трех Нартов на совете» (НЭ); Нартан жртж фаткан баззад: царды хъуыддаджы, куысты ама фынгыл дар. Нарты унаследовали три традиции - поведение в жизни, в делах и в ведении стола (ПЕ).
Магическое действие предстает как символ общения со сверхъестественными силами. В магических ритуалах, как правило, три предмета, сопровождаемые часто трехкратным заклинанием. Материалом часто служит волос человека или животного, поскольку тройной счет универсален, то число арта «три» самодостаточно и совершенно. По народным поверьям нужно сплюнуть три раза, чтобы нечистый не сглазил: жртж ту аканын «сплюнуть три раза» (ФЕ); и три раза пожелать здоровья.
В осетинских проклятиях злопожелание насылается трижды сразу на три поколения: Уыди, загъы, арта фалтаран жртж хъайматы: иу - артай, инна - донай, артыккаг - уазалай. Было, говорят, трем поколениям три адских испытания: одно - огнем, другое - водой, третье - холодом (ПЕ).
Таким образом, сакральная семантика номинатора арта «три» восходит к индоевропейским архети-пическим представлениям о временной последовательности и пространственной организации, опирающихся на трехчленный эталон. Характеризуя главные параметры макрокосма, число «три» выступает в роли совершенного числа, обозначающего «полный набор» различных по своей природе сущностей.
При рассмотрении номинатора three в английской лингвокультуре мы выявили, что, являясь компонентом ПЕ, достаточно часто реализуют негативную оценку к социальному неравенству: three (три -несколько) removals are as bad as fire - три переезда также плохо, как пожар; one English man can beat three (три, несколько) Frenchmen - один англичанин сильнее трех французов; fish and guests smell after three (три, несколько) days - даже радушный хозяин устает от гостей через три дня.
В отдельную группу выделим ПЕ построенные на противопоставлении или различии значений чисел два и три. В данном случае квантитативный компонент two совмещает реально-количественное значение и значение единства двух объектов, в то время как квантитативный компонент three обладает еще и реально-количественным значением, одновременно символизируя лишний, неуместный в данной ситуации компонент. Two is a company, three is a crowd - двое - компания, трое - толпа; третий лишний; two is a company, three is none - двое - компания, трое - ничто, третий лишний.
В пословице three may keep a secret if two of them are dead - трое могут хранить тайну, если двое из них мертвы - номинатор three реализуют только негативную оценку по отношению к сплетникам и болтунам.
Three in One - идиоматическое выражение, символизирующее высшие силы, используется для обозначения Троицы, одного из главенствующих понятий христианской религиозной системы.
Заключение. В ходе нашего исследования мы можем выделить общие когнитивные признаки символики номинаторов три /арта / three в русской, осетинской и английской лингвокультурах. Мы выявили религиозно-мифологические, мифолого-космогонические, магические признаки символики.
Говоря о когнитивных признаках оценки номинаторов три /арта/ three, нам удалось выявить следующие значения: 1) в большей степени отрицательное, чем положительное отношение к качественным характеристикам и поступкам людей; 2) оппозицию «хорошо - плохо», предполагающую ограниченную вариативность исхода ситуации (позитивный - негативный); 3) отражение онтологических бинарных противопоставлений; 3) интенсификацию социального неравенства.
Библиографический список
1. Абаев В.И. Избранные труды: Религия, фольклор, литература. Владикавказ: Ир, 1990. 640 с.
2. Аникин В.П. Русские пословицы и поговорки. М.: Художественная литература, 1983. 431 с.
3. БарановА.Н., Добровольский Д.О. Аспекты теории фразеологии. М.: Знак, 2008. 656 с.
4. Барт Б. Избранные работы: Семиотика. Поэтика: пер. с франц. / сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1994. 616 с.
5. Даль В.И. 1000 русских пословиц и поговорок. URL:. http://www.100bestbooks.ru/files/Dal_Poslovi-cy_i_pogovorki_russkogo_naroda.pdf (дата обращения: 21.04.2018).
6. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. М.: Русский язык, 7-е изд., стереотип., 2000. 544 с.
7. Кунин А.В. Большой англо-русский фразеологический словарь. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Русский язык, 1984. 944 с.
8. ЛосевА.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1995. 320 с.
9. ЛотманЮ.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб., 2000. 704 с.
10. Маковский М.М. Язык - миф - культура: Символы жизни и жизнь символов. М.: Русские словари, 1996. 330 с.
11. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика. Минск: Тетра Системс, 2004. 256 с.
12. Рейдаут Р., Уиттинг К. Толковый словарь английских пословиц. СПб.: Лань, 1997. 256 с.
13. Савицкий В.М., Гашимов Э.А. Лингвокультурный код (состав и функционирование). М.: Изд-во МГПУУ 2005. 173 с.
14. Тамерьян Т.Ю., Дзедаева М.С. Числовой код осетинской лингвокультуры: монография. СОГУ им. К.Л. Хетагурова. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2011. 172 с.
15. Толстой Н.И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик, 1995. 512 с.
16. Топоров В.Н. Путь // Мифы народов мира: энциклопедия. М., 1980. Т. 2. С. 352-353.
17. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Издательская группа «Прогресс», «Культура», 1995. 624 с.
18. CraikK. The Nature of Explanation. Cambridge. Cambridge University Press. [Электронный ресурс] URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/ (дата обращения: 23.04.2018).
19. Fauconnier G. Mental spaces: Aspects of meaning construction in natural languages. Cambridge, 1994, 190 p.
20. Gulland Daphne, Hinds-Howell David. The Penguin Dictionary of English Idioms https:// com/dictio-nary-of-english-idioms/com.translator.englishidioms (access at 25 April 2018).
21. Johnson-Laird Philip N. Mental deduction and models. TRENDS in Cognitive Sciences October 2001. Vol. 5, №10 [Электронный ресурс]. URL: http://mentalmodels.princeton.edu/papers/2001tics.pdf (дата обращения: 23.04.2018).
22. Lyons John 1981 Language and Linguistics an Introduction. Cambridge, 1981.
23. Numbers // Encyclopedia of ethics and religion. V IX. Edinberg, 1961. Pp. 406-413.
24. Talmy L. Toward a cognitive semantics. Concept structuring systems. London: A Bradford Book; The MIT Press, 2003. Vol. 1. 565 p.
Дзедаева Марина Суликоевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры английской филологии и иностранных языков Северо-Осетинского государственного педагогического института, г. Владикавказ, Россия; e-mail: vikris-0507@mail.ru.
Для цитирования: Дзедаева М.С. Вербализация символического значения и аксиологического статуса номинаторов три /жртж/ three в русской, осетинской и английской лингвокультурах // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2018. № 2. С. 65-72. DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-65-72.
THE VERBALIZATION OF SYMBOLIC MEANING AND AXIOLOGICAL STATUS OF NOMINATORS THREE IN RUSSIAN, OSSETIAN AND ENGLISH LINGUOCULTURES DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-65-72
Marina S. Dzedaeva ORCID iD: 0000-0003-4568-6328
North ossetian State pedagogical Institute, vladikavkaz, Russia
This article reveals the symbolic and axiological essence of idioms containing the numerical nominators three as the embodiment of the concept of number in Russian, Ossetian and English linguocultures. The universal and ethnocultural in the picture of the world is most clearly manifested in paremiology with a numerical component. The objects under analysis are Russian, Ossetian, English idioms. The aim of the study is a cognitive, linguistic and cultural analysis of phraseological units and the identification of national characteristics in the interpretation of the number semantics in the Russian, Ossetian and English language pictures of the world. The cognitive characteristics of the internal form of the number in three languages distinguish certain features of the mentality of a certain people and the national character of the language personality.
A comparative study of idioms is connected with the implementation of intercultural dialogue of representatives of various linguocultural communities.
Key words: concept, number, nominator, phraseological unit, idiom, paremiology, linguocultural aspect, comparative analysis, cognitive sign, symbolism, axiology.
References
1. Abaev VI. Izbrannye trudy: Religiya, fol'klor, literature [Selected works: Religion, folklore, literature], Vladikavkaz: Ir, 1990, 640 p.
2. Anikin VP. Russkie poslovicy i pogovorki [Russian proverbs and sayings], M.: Hudozhestvennaya literatura, 1983, 431 p.
3. Baranov A.N., Dobrovol'skij D.O. Aspekty teorii frazeologii [Aspects of the theory ofphraseology], M.: Znak, 2008, 656 p.
4. Bart B. Izbrannye raboty: Semiotika. Poehtika [Selectedworks: Semiotics. Poetics], M.: Progress, 1994, 616 p.
5. Dal' VI. 1000 russkih poslovic i pogovorok [Russian proverbs and sayings]. URL:.ttp://www.100best-books.ru/files/Dal_Poslovicy_i_pogovorki_russkogo_naroda.pdf (access at 21.04.2018).
6. Zhukov V.P. Slovar' russkih poslovic i pogovorok [Dictionary of Russian proverbs and sayings], M.: Russkij yazyk, 7-e izd., stereotip., 2000, 544 p.
7. Kunin A.V. Bol'shoj anglo-russkij frazeologicheskij slovar' [A large English-Russian phraseological dictionary], M.: Russkij yazyk, 1984, 944 p.
8. Losev A.F. Problema simvola i realisticheskoe iskusstvo [The problem of the symbol and realistic art], M.: Iskusstvo, 1995, 320 p.
9. Lotman YU.M. Semiosfera [The Semiosphere], SPb.: Iskusstvo-SPB, 2000, 704 p.
10. Makovskij M.M. Yazyk mif kul'tura: Simvoly zhizni i zhizn' simvolov [Language myth culture: Symbols of life and the life of symbols], M.: Russkie slovari, 1996, 330 p.
11. Maslova V.A. Kognitivnaya lingvistika [Cognitive linguistics], Minsk: Tetra Sistems, 2004, 256 p.
12. Rejdaut R., Uitting K. Tolkovyj slovar' anglijskih poslovic [Explanatory dictionary of English proverbs}, SPb.: Lan', 1997, 256 p.
13. Savickij V.M., Gashimov EH.A. Lingvokul'tumyj kod (sostav i funkcionirovanie) [Lingvokulturny code (composition and functioning], M.: Izd-vo MGPU, 2005, 173 p.
14. Tamer'yan T.YU., Dzedaeva M.S. CHislovoj kod osetinskoj lingvokul'tury [Numerical code of Osse-tian linguoculture]: monografiya. SOGU im. K.L. Hetagurova, Vladikavkaz: Izd-vo SOGU, 2011, 172 s.
15. Tolstoj N.I. Yazyk i narodnaya kul'tura: Ocherki po slavyanskoj mifologii i ehtnolingvistike [Language and folk culture: Essays on Slavic mythology and ethnolinguistics], M.: Indrik, 1995, 512 p.
16. Toporov V.N. Miffy narodov mira: Enciklopediya [Myths of the World: Encyclopedia], M., 1980, vol. 2, pp. 352-353.
17. Toporov V.N. Mif. Ritual. Simvol. Obraz: Issledovaniya v oblasti mifopoehticheskogo: Izbrannoe [Myth. Ritual. Symbol. Image: Research in the field of myth], M.: Izdatel'skaya gruppa «Progress», «Kul'tura», 1995, 624 p.
18. Craik K. The Nature of Explanation, Cambridge: Cambridge University Press. URL: https://ru.wikipe-dia.org/wiki/ (access at 23.04.2018).
19. Fauconnier G. Mental spaces: Aspects of meaning construction in natural languages, Cambridge, 1994, 190 p.
20. Gulland Daphne, Hinds-Howell David. The Penguin Dictionary of English Idioms https:// com/dictio-nary-of-english-idioms/com.translator.englishidioms (access at 25 April 2018).
21. Johnson-Laird Philip N. Mental models and deduction. TRENDS in Cognitive Sciences, october 2001, vol. 5, no 10. URL: http://mentalmodels.princeton.edu/papers/2001tics.pdf (access at 23.04.2018).
22. Lyons John 1981 Language and Linguistics an Introduction, Cambridge, 1981.
23. Numbers, Encyclopedia of religion and ethics, v. IX, Edinberg, 1961, pp. 406-413.
24. Talmy L. Toward a cognitive semantics. Concept structuring systems, London: A Bradford Book; The MIT Press, 2003, vol. 1, 565 p.
Marina S. Dzedaeva, Candidate of Philological science, associate professor of English Philology and Foreign Languages Department, North Ossetian State Pedagogical Institute, Vladikavkaz, Russia; e-mail: vikris-0507@mail.ru.
For dtation: Dzedaeva M.S. The Verbalization of symbolic meaning and axiological status of nominators three in Russian, Ossetian and English linguocultures. Aktual'nye problemy filologii i pedagog-iceskoj lingvistiki [Current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics], 2018, no 2, pp. 65-72 (In Russ.). DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-65-72.
