CC BY
26
Философия. Культурология
Вестник Нижегородского университете! им. Н.И. Лобачевского. Серия Социальные науки, 2011, № 2 (22), с. 95-101 95
УДК 111.83:128
ВЕРА И ЛОГОС КАК ОБЪЕКТЫ ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
© 2011 г. Р.К. Омельчук
Восточно-Сибирская государственная академия образования
R.Om@list.ru
Поступила в редакцию 6.04.2011
Исследуется взаимосвязь логоса и человека как фундамента для постановки вопроса о вере только в связи с человеческим существованием. Рассматривается, как проявления Веры в Логосе и человеке. Обосновываются понятия псевдочеловек, человек наличный и человек истинный через смысловые концепты «анонимность», «псевдонимия» и «противоречие».
Ключевые слова: онтология веры, человек, логос, становление личности, истина человеческого бытия, смысл.
Введение
Идеалистическая онтология П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева и С.Н. Булгакова являются фундаментом для принципиально нового подхода к проблеме человека: слово онтологически тождественно самому человеку, оно представляется в данном случае как средоточие смысла человеческого бытия. Проблема человека, укоренившегося в мире физического и материального, но стремящегося высвободиться для мира идеального и духовного, оригинально решается через Логос.
Логос как слово даёт широкий простор для применения герменевтического подхода. Для экзегетики, правила и приемы которой направлены на филологическое истолкование древних текстов и канонических религиозных текстов, Логос понимался либо как средоточие космической силы или вселенский разум, либо как Богочеловек Иисус Христос. В обоих случаях Логос имел явно религиозный характер, который необходимо требовал персонализации Логоса. Логос как личность - Бога или Богочеловека - рассматривается как целостное единство: тело и душа здесь не отличны друг от друга, духовны. Изучение такого Логоса обязательно есть уход к метафизике, идеализму, религии. Понимание логоса как человека -это онтологический и экзистенциальный взгляд на логос как объект герменевтического анализа. Основанием для такого изучения как раз и является идеалистическая онтология П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева и С.Н. Булгакова, раскрываемая ими в трудах по философии имени.
«Лоуост имеет двойную природу, в нём нераздельно и неслиянно слиты слово и мысль,
тело и смысл» [1, с. 28]. Лоуост-Слово и Хоуост -человек онтологически тождественны, что выражается через заполнение внутренним (мысль и смысл) внешнего (форма и тело). С.Н. Булгаков опредмечивает слово, придаёт ему форму: «Все слова в речи массивны, имеют вес, плоть и кровь» [1, с. 84]. Такое Хоуост-слово представляет собой оформленную мысль и через это отождествляется с человеком, который помимо развитого тела является носителем определённого смысла. Доказательство этого тождества проявляется через хранимую в речи память: так, очевидна этимологическая связь «мысль» и «с-мысл», указывающая на идеальное содержание, идею, конечную цель (ценность) чего-либо. Равно как слово является во-пло(т)щением, о-формлением мысли, так и человек является носителем определённого смысла, предназначения. В философии С.Н. Булгакова слово по своей структуре, строению «не бессознательно, но сверхсознательно», оно несёт в себе «воплощение смысла» [1, с. 62, 63]. П. А. Флоренский также говорил о телесности слова и одновременно присущей ему магии смысла: так, слово он сопоставляет с семенем, словесность - с полом, говорение - с мужским половым началом, а слушание - с женским, действие на личность - с процессом оплодотворения [2, с. 271]. А.Ф. Лосев диалектически рассматривал слово как оформление и осмысление жизни, как «средоточие всяких физиологических, психических, феноменологических, логических, диалектических, онтологических сфер» [3, с. 25].
Очевидно формальное и содержательное сходство Лоуост-Слова и Хоуост-человека, однако
Логос как человек или человек как Логос? Необходимость такой постановки вопроса обоснована задачами нашего исследования: человек, понимаемый в качестве Логоса, в той или иной степени является носителем и проводником веры, правды, истины, а Логос, понимаемый в качестве человека, является персонифицированной или гипостазированной истиной бытия. Что следует из того, что будет выявлена и обоснована сущностная связь между человеком и Логосом? Во-первых, Логос в этом случае получает экзистенциальное прочтение, тогда как человек - метафизическое. Во-вторых, раскрытие человека как Логоса - это необходимый фундамент для поставки вопроса о Вере только в связи с человеческим существованием. Онтологическое понимание Веры берёт начало в онтологическом же понимании Логоса и человека, которое находится между экзистенциальным и метафизическим пониманием этих понятий. Чтобы приблизиться к искомой онтологии Веры, необходимо установить степень взаимозависимости человека и Логоса, предварительно рассмотрев крайние точки определения Логоса и бытия.
Логос и бытие: крайности их определения
Логос представляет собой идеальное, истинное бытие, сообщающее себя человеку как «достоверное слово или мысль о едином сущем» [4, с. 22]. Для А.А. Потебни, С.Н. Трубецкого, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, М. Хайдеггера, А. Ф. Лосева Логос в таком аспекте есть репрезентация мифа как истины бытия. С.Н. Трубецкой отмечает, что миф стал противополагаться истинному слову только тогда, когда миф (|и9оа) как «сказ» (Хоуоа) превратили в миф как «сказание», «сказку» (ероа): «Миф, являвшийся некогда истинным, обращается в «ложную речь, подражающую истине»» [4, с. 20-21]. Миф и Логос являются двумя сторонами одной медали, что недвусмысленно утверждается в М. Хайдеггером: «Лоуоа,ероа и цибоа едины в своей сущности» [5, с. 156]. А.Ф. Лосев называет эту сущность «предметной», показывая этим, что идея онтологически опредмечивается, воплощается. Миф, таким образом, представляет собой идеальное бытие (истина бытия), а Логос - репрезентация истины бытия в сущем. Миф, раскрываемый в сущем посредством смысла, есть Логос как сказ, Логос как миф.
Миф как идеальное, истинное бытие является концентратом смысла, ценностно переживаемого в процессе свободных субъектно-субъектных взаимоотношений, которые не
имеют иного основания, кроме себя. Логос как миф является носителем веры, правды и истины, поскольку миф - это царство не только истины, но и царство абсолютного доверия, царство правдивых отношений. Наличное, обыденное бытие противопоставляется мифу настолько, насколько наличность характеризуется отсутствием веры, правды и истины. Более того, если миф утверждает ценность уникальной личностной индивидуальности как фундамента для любого типа взаимоотношений, то наличность утверждает онтологический плюрализм бесконечного множества иных ценностей. Именно наличная обыденность рассматривает миф как фантазию, т.е. не существующее в действительности, воображаемое. Миф в этом случае воспринимается как отход от реальности, однако усомниться в реальности мифа - значит усомниться в реальности истины. Таким образом, постановка вопроса о мифе - это постановка вопроса о бытийных ценностях, постановка вопроса о существовании истины в онтологическом аспекте.
Рассматривая Логос как слово, мы неизбежно приходим к тому, что слово - это только форма, в которой воплощается смысл, поэтому прямое отождествление слова и Логоса является ущербным для определения последнего. По мнению С.Н. Булгакова, с одной стороны, слово несёт в себе «воплощение смысла» [1, с. 62], с другой - «слово является не только смыслом, но и вместилищем энергии, орудием, проводником» [1, с. 233]. Цельность слова и всего того, что оно содержит в себе, - будь то чистота, сила, смысл - достигается в имени. Так, последовательно разбирая оболочки имени, которые онтологически являются различными уровнями бытия смысла, А.Ф. Лосев выделяет 67 существенных категорий, среди которых можно выделить фонему, семему, этимон, морфему, сим-болон, ноэму, идею, энергему и интеллигенцию [3]. Сущее, таким образом, остаётся таковым до тех пор, пока оно не определено с точки зрения имени, полноценно представляющего Логос как миф. Имя есть личностный миф, раскрывающий истину бытия в сущем посредством качественного преобразования последнего.
К. Хюбнер утверждает, что «имя не только идеально, в нём заключена и мифическая реальность того, кто им назван» [6, с. 111]. Понимаемое таким образом имя несёт в себе качественные характеристики личности, определяющие не только внутренний образ самой личности, но и образ жизни, выраженный в стиле поведения, поступках. Онтологически имя соответствует только одному конкретному состо-
Вера и Логос как объекты герменевтического анализа
97
янию бытия, поэтому имя является фундаментом личностного подхода к бытию, а раскрытие имени подразумевает раскрытие бытия.
Если с точки зрения истины бытия Логос предстает как миф, то с точки зрения сущего Логос предстает как сказ. Тогда раскрытие истины бытия в сущем и его качественное преобразование определяется не как имя, но как именование. Логос как сказ - это именование, которое представляет собой «выявление потенциального содержания данного субъекта, его космической характеристики» [1, с. 239]. Иначе говоря, именование - это раскрытие потенциального качественного содержания сущего, его истинных характеристик. В имени сущее получает импульс к осуществлённости как целостному преобразованию в соответствии с истиной бытия. Такой импульс приводит в движение сущее, до этого никак не проявляющее себя. Пустая, бесформенная, пассивная наличность сущего начинает качественно изменяться под воздействием и в соответствии с той энергией, которая была получена через именование: «нареченное становится энергией, действующей как энтелехия» [1, с. 252].
Пустословие как «звуковая шелуха без зерна» - это бессилие слова, а потому пустота: слова больше не несут силы, смысла и потому не способны преобразовывать сущее, побуждать его к действию, инициировать становление по направлению к истине бытия. С.Н. Булгаков отмечает, что болезнь слова - это болезнь самого бытия, поскольку пустословие не способно адекватно представлять бытие; теперь бытие можно с трудом узнать лишь по «отражениям», «схемам», «карикатурам», которые воплощаются в человеке. Пустословие рассматривается философом именно как феномен человеческого бытия: слово перестало быть «голосом мира», направляющим человека Логосом. Предписывающий и наставляющий Логос утратил свое могущество и чистоту, сохранившись только как средство общения, исключительно из-за прохождения «через все туманы небытия и покровы субъективизма и психологизма» [1, с. 193]. Онтологизм той атмосферы, в которой Логос «выветривается», «разводняется», «разрушается», характеризуется С.Н. Булгаковым как состояние «полной слепоты, равнодушия и дрёмы» и оценивается как крайне неестественное [1, с. 284].
Весьма ценным представляется нам подход А. Ф. Лосева, который проводит чёткие границы между бытием и сущим через диалектическую связь сущего и меона. Имя и меон одновременно присутствуют в сущем, поэтому без имени
сущее есть меон, который определяется как «бессмысленное и бездумное столкновение глухонемых масс в бездне абсолютной тьмы» [3, с. 138]. Меональность для А.Ф. Лосева представляет собой иррациональный момент, необходимый для обретения рационального смысла в контексте его диалектики. Без меона не было бы единства, целостности, равновесия, полноты, гармонии, а значит и истины бытия. Понятие меон раскрывается не просто как отрицание факта наличия, а как утверждение факта оформления сущего, которое предполагает обязательно и нечто отличающееся от него самого [3, с. 42]. Можно сказать, что меон есть вид иллюзии (лат. illusio, от illudo - обманываю), которая скрывает истину бытия сущего от сущего. Влияние меона, таким образом, проявляется в принятии одного за другое, т.е. сокрытии реальности от сущего. Взаимное определение сущего и меона реализуется как образ, о сущности которого можно судить в зависимости от их соотношения. Так, например, физический мир представляется А.Ф. Лосевым как слово, «ибо он нечто значит, и он есть нечто понимаемое, хотя и мыслится как механическое соединение внутренне расколовшихся элементов бытия», однако это «затвердевшее, окаменевшее слово и имя, остывшее и обездушенное» [3, с. 53]. С другой стороны, сущее целиком осуществляется как миф, который есть «личность», «живое существо», «вершина диалектической зрелости имени» [3, с. 88]. Сущее осуществляется как миф или истина бытия по мере становления (а точнее - восстановления) Логоса, которое выражено в освобождении сущего от иллюзии меона.
Определяя Логос как «давание видеть», М. Хайдеггер обращает внимание на то, что такое «давание видеть» может быть истинным или ложным: «не всякой «речи» присущ этот модус приведения к очевидности в смысле выявляющего давания видеть» [7, с. 32]. Такое разделение необходимо понимать в контексте фундаментальной онтологии как различения сущего и бытия. Изначальный Логос не может быть неистинным, поскольку представляет истину бытия. Понятие ложного Логоса появляется в связи с постановкой вопроса о человеческом бытии как сущем. Быть лживым для Логоса (yeu8eü9ai) - значит «обманывать» в смысле «скрывать»: если истинный Логос представляет вещи такими, как они есть, то ложный выдаёт вещи за то, чем они не являются. По большому счету, Dasein как присутствие и есть ориентация на укорененную в человеческом бытии, но определенным образом скрытую
связь с истиной, истинным Логосом. Напротив, das Man как безликий человек, бесцельно проживающий свою жизнь, есть ориентация на наличность и обыденность сущего. Не только Логос, но и бытие вообще преображается, усиливаясь или ослабевая, посредством человека. Так, «толки» или «пустая болтовня» характеризуется М. Хайдеггером как пустота и беспечность, которые в большей степени связаны с приятной весёлостью и беззаботностью, нежели со смыслом, зов же характеризуется как во-ля-иметь-совесть [7, с. 295]. Так называемая М. Хайдеггером «ложность» логоса сводится к равнодушной безучастности и глухому субъективизму, мешающим услышать истину. Подлинное понимание логоса принимает во внимание, кто именно говорит, поскольку даже с трудом обретённый одним человеком логос превращается в «песенку под шарманку», которую другие просто напевают, совсем не видя её сути.
Для Э. Левинаса бессмысленное и бессознательное существование есть факт «безличного наличия» (il y a) или «анонимное и фатальное бытие», «шорох» [8, с. 10, 30, 54]. Язык является отношением сущего и истины бытия, посредством языка осуществляется и поддерживается связь сущего с истиной, благодаря языку люди становятся сообщниками вокруг примиряющей их истины. Именно язык как Логос «превращает существование в сознание» и позволяет оставаться собой, быть свободным, испытывая зависимость от иной реальности и вопреки этой зависимости или даже благодаря ней. Ситуация, в которой связь разрывается, а истина обезличивается и становится анонимной, есть «другая форма бесчеловечности», хотя причиной такого разрыва является именно человек [8, с. 84]. Стремление человека к овладению тем, что есть, к эксплуатации реальности через эксплуатацию языка выражается в попытках представить сущее как ничто, а человека как Бога. По мнению Э. Левинаса, такая позиция присуща М. Хайдеггеру, фундаментальная онтология которого обезличивает Мир, Истину, Другого, скрыто подменяя одни формы эксплуатации эгоизмом, тиранией и насилием в ином обличье [8, с. 85].
Бессознательность как характеристика глухонемого сущего имеет отношение не столько к бытию вообще, сколько именно к человеческому бытию. Автоматизм, механистичность, массовость, которые стали неотъемлемыми составляющими повседневной обыденности, всё в большей и большей степени определяют поступки человека и его жизнь, подчиняя их стереотипам и формальностям. Становится оче-
видным, что проблема тесной взаимосвязи Логоса и бытия требует более конкретного изучения взаимосвязи Логоса и человека.
Логос и человек: характер взаимосвязи
Человек, наполненный положительной силой здоровья, целомудрия, природной святости, становится носителем и проводником чистого слова, а от человека, в котором проявляются питаемые грехом болезнь, небытие, ущерблён-ность, исходит искаженный субъективным психологизмом Логос [1, с. 193]. «Болтовня», «сплетни», «толки» у М. Хайдеггера [7], «пустословие», «суесловие» у С.Н. Булгакова [1], «анонимный шорох», «анонимный шум» у Э. Левинаса [8] являются проявлениями ложности Логоса. Однако таким ложным Логосом является не слово, а человек как слово. Человек, который вследствие сосредоточенности на себе «выхватывает» из Логоса «своё», искаженно постигает содержащийся в нём смысл. По сути дела такой человек остаётся неспособным преодолеть наличность и обыденность собственного бытия, поэтому во всём он ищет и находит только самого себя. Любая встреча, любое общение, любое событие для такого человека -это стояние на месте. Суета в мыслях, пустота в словах, формальность в поступках создают оглушительный экзистенциальный шум, препятствующий адекватному выражению как самого себя, так и Мира, Истины, Другого.
Ещё В. Франкл отмечал, что психофизическое не может воздействовать на духовное или породить саму духовность, поскольку (Зюа («биос») не влияет на Хоуоа («логос»), также как фиаьа («фюзис») или аоца («сома») - на фйХЛ («псюхе»), а лишь обусловливает его. Обусловленность духовности психофизическим выражается в том, что личность не может получить внешнее проявление и так выразить себя вовне. Такая искусственная закрытость приводит к отождествлению личности с глухонемой монадой, не нуждающейся в коммуникации. В этом случае глухонемота личности, существенно искажающая понимание духовности, исключает даже возможность общения, взаимодействия, трансценденции.
Трансценденция - это в первую очередь стремление к другому человеку, которого можно полюбить, и только потом - стремление к смыслу, который ждёт осуществления. Любовь - это более ёмкое понятие, чем общение, поскольку общение возможно между человеком и человеком, а любовь - между личностью и личностью. Отсюда следует, что общение может помочь
Вкрр н Лтато црц тбъкцты акрмкнквтнчкоциаи нннлнан
99
раскрыть потенциал другого как человека, а любовь - помогает раскрытию сущностной уникальности другого, которая есть основная качественная характеристика личностного бытия. Логос присутствует и в первом, и во втором случае, однако в ситуации осуществления смысла мы имеем дело с внеличностным Логосом, а в ситуации с любовью - с внутрилич-ностным Логосом. Внеличностный Логос является трансцендентным по отношению к человеку, а внутриличностный - имманентным по отношению к нему или, говоря другими словами, воплощённым в человеке. Аналогичный подход к Логосу можно увидеть у Н.О. Лосского, который разводя понятийно «отвлечённый Логос» и «конкретный Логос», определяет первый как «тварное начало», «форму разумности», «несамостоятельный рациональный аспект мира», а второй как «сверхмировое начало», «источник разумной формы космоса» [9, с. 215-216]. Ясно, что Логос бытийно связан с человеком, однако характер этой связи необходимо установить.
Р. Генон использует в связи с человеческим бытием понятие анонимности: исходя из усреднённых норм человечности, мыслитель различает инфрачеловеческое и ультрачеловеческое. Находящаяся ниже принятых норм «современная анонимность» растворяет личность в толпе, массе, в то время как «традиционная анонимность» возвышает личность над социальными стереотипами и условностями. В первом случае анонимность в большей степени связана не с механистичностью деятельности, а с отсутствием личного творческого вклада в эту деятельность. Такое отношение к жизни характеризует человека как лишённую качеств формальную «единицу», которую можно беспрепятственно заменить всякой другой эквивалентной «единицей». Анонимная «масса» таких «единиц» есть хаотическое смешение безликих и единообразных существ, «пародия на их слияние в единстве» [10, с. 65-71]. Современная анонимность человеческого бытия мешает воплощению Логоса в человеке, поэтому человек не может реализоваться как Логос.
Традиционная анонимность человеческого бытия, «стирающая» индивидуальность с присущими ей именем и формой, по мнению Р. Генона является положительной опорой для будущей самореализации. Однако мы считаем, что анонимность бытия (будь то современная или традиционная её формы) является противоречием по отношению к Логосу. Если Логос есть миф и сказ, речь и речение, имя и именование, тогда анонимность бытия есть «стирание» и «растворение» Логоса, выраженное как про-
тиво-речие. Суть противоречия сводится к отрицанию другого через утверждение себя. Логос как утверждение себя есть противо-речие по отношению к Логосу как утверждению истины. Уместным будет вспомнить замечание С.Н. Трубецкого, который отмечал, что изменению смысла Логоса с истины бытия до «говора», «молвы», «поговорки», «басни» «способствовали греческие мыслители-прозаики, прежде всего - философы» [4, с. 21]. Такое выхолащивании Логоса из бытия сущего определённо является следствием противо-речия анонимности бытия. Сущее всегда есть нечто или некто, а не ничто или никто, которые вообще являются характеристиками искусственной и неестественной ситуации для сущего. Человеческое существование (или человек как сущее) - это соответствие истине бытия, мифу, носителем и проводником которых является Логос. Человек сам является Логосом в той степени, в которой он не противоречит истине бытия, раскрывающейся как миф и сказ, речь и речение, имя и именование. Отсюда становится ясно, что реализация человека как Логоса выражается через способность человека быть носителем и проводником бытия, переживаемого как истинное.
Через призму такого понимания традиционная анонимность - это устранение человеком каких бы то ни было противоречий с Миром, Истиной, Другим. Такое устранение противоречий - деятельное, целиком осознанное, личностное, и потому должно обозначаться индивидуальностью, а не анонимностью. Аналогичным образом отвлечённый Логос - это человек, находящийся под влиянием наличной обыденности и потому отвлечённый от истины бытия, а конкретный Логос, напротив, - осознанно устремлённый к истине бытия. Отвлечение также есть противо-речие - как с истиной бытия, так и самим собой, а конкретность логоса -устранение этого противо-речия. Это подтверждается также высказыванием А.А. Потебни: «Сообщение мысли» есть речение, которое всякий, если не сделает некоторого усилия над собою, поймёт не в переносном, а в собственном смысле» [11, с. 124]. Устранение противо-речий в первую очередь связано с человеческим существованием, нежели с сущим вообще, с самой личностью, нежели с личностью другого, с раскрытием индивидуальности, нежели с созданием искусственного образа.
Например С.Н. Булгаков в своей работе «Философия имени» рассматривает феномен псевдонимии. Псевдонимия, понимаемая в свете указанного произведения, представляется как сокрытие, симуляция, актёрство, притворство,
ложь, насилие над собой, вампиризм. Однако не стоит забывать, что для философа имя есть «сила, корень индивидуального бытия», «идея человека в платоновском смысле», «софийный человек, одно из выражений его антропософской сущности», «идейный конкрет, индивидуальность в своей неповторимости» [1, с. 239, 240, 243, 256, 268]. Определённо такой подход к имени требует гипостазирования, персонафика-ции Логоса, а рассмотрение человека как Логоса в свою очередь влечёт за собой углубление понимания феномена псевдонимии. Рассмотренная сквозь призму взаимосвязи Логоса и человека, псевдонимия есть ослабление и замедление экзистенции, экзистенциальный паралич, квазитрансценденция. Иначе говоря, если имя -это Логос в человеке, преображающий его внутренний мир, то псевдонимия - это способ искусственного переименования, симулирующий внутренние изменения внутри личности, а потому и симулирующий экзистенцию.
Искусственность изменения личности, по нашему мнению, коренится в неспособности увидеть себя со стороны. Все стремления человека, закованного в тиски повседневной наличности, происходят в одной плоскости. Куда бы он ни двигался - это стояние на месте с более высокой точки зрения. Понятно, что такое движение вверх, характеризующее личностное становление экзистенции, напрямую связано с Логосом, однако возникает вопрос: как человек может раскрыть Логос, который не просто чужой, но совершенно Другой в мире обыденности и наличности? Такого Другого человек не может ни увидеть, ни услышать, ни узнать, что с одной стороны свидетельствует об отсутствии какого бы то ни было отношения человека к логосу, а с другой - о необходимости принятия человеком неестественных для себя экзистенциальных ролей. В обоих случаях идёт речь о феномене псевдонимии, экзистенциальное рассмотрение которой выявляет преломление Логоса в человеке, а онтологическое - психологизм и субъективизм человека, ранее обозначенные как ложный Логос.
Выводы
Анализ взаимосвязи человека и Логоса раскрывает несколько, казалось бы, очевидных истин. Во-первых, сущность человека, выхолощенная от Логоса, представляется нам как псевдо-, квази-человечность, человеческая ложность. Такая анонимность бытия - это не просто состояние неподлинности человеческого бытия, обозначенное М. Хайдеггером в каче-
стве несобственного бытия Dasein как безликой и анонимной массы «людей» (das Man), а невозможность возможности, небытие бытия, духовная смерть. Экзистенциальный абсурд анонимности и безличности бытия, в действительности имеющего смысл и уникальную индивидуальность, есть псевдочеловек. Во-вторых, сущность Логоса, выхолощенная от человека, представляется нам как истина, бытийствующая только на уровне идей. Насколько Логос как таковой является носителем и проводником истины бытия, настолько человек является тем необходимым фактором осуществления истины бытия. Возможность реализации Логоса посредством человека указывает на его стремление к воплощению, персонификации, гипоста-зированию. Гипостазирование Логоса в качестве человека есть человек истинный. В-третьих, человек, понимаемый в качестве Логоса, становится носителем и проводником веры, правды, истины. В данном случае человек характеризуется не только через взаимопроникновение, со-единение и со-бытие с Логосом, но и через противодействие, противостояние, преодоление анонимности бытия. Такой человек есть мера бытия: пропуская бытие через своё осознание, человек придает форму своей индивидуальности. Вера является тем состоянием человеческого бытия, благодаря которому наличное, конечное, временное бытие переживается как истинное. Осознание необходимости преодоления собственной неполноты и несовершенства есть человек наличный.
Псевдочеловек, человек наличный и человек истинный - это состояния бытия, характеризующие различную степень взаимопроникновения Логоса и человека. В первом случае Логос полностью отсутствует, создавая неестественную для человека ситуацию безличности и экзистенциальной пустоты. В третьем случае напротив, Логос полностью присутствует, целиком определяя бытие человека смыслом. Второй случай -человек наличный - промежуточное состояние бытия, в котором Логос и человек потенциально открыты друг для друга. Вынося на первый план Логос, получаем состояния бытия, характеризующие различную степень противо-речия. Псевдочеловек характеризуется через уже упомянутые «болтовню», «сплетни», «толки», «пустословие», «суесловие», «анонимный шорох», «анонимный шум». В этом случае противо-речие Логосу абсолютно, что приводит к анонимности и пседвонимии. Человек истинный характеризуется отсутствием каких бы то ни было проти-во-речий, в то время как человек наличный - это «вслушивание в бытие» (М. Хайдеггер), «слуша-
Вера и Логос как объекты герменевтического анализа
101
ние трансценденции» (К. Ясперс), «вслушивание в жизнь» (Х. Ортега-и-Гассет).
Наличный человек - это человек настроения, бытие которого целиком и полностью зависит от выбираемого им направления. Наличность -это бытийная позиция человека, который живёт механически, подчиняясь стандартам мысли, поведения, все время оглядываясь на образцы. Все его мысли, слова и поступки являются результатом внешних влияний. Такой человек живёт по стереотипу (так, как случается), даже не осознавая альтернатив, и потому он лишён выбора как такового. Под наличным мы понимаем человека, полагающегося в своем действительном бытии на внешние, природно-материальные основания, и потому неспособного преодолеть обыденность и размеренность повседневного существования. Наличный человек постоянно откладывает на завтра всё, связанное с решительными изменениями, живёт так, словно у него в запасе много времени. Такой человек уверен в том, что когда-нибудь наступит такое время, когда он сможет реализовать себя достаточно полно, ничем не рискуя, никак не изменяя свою привычную жизнь.
С другой стороны, именно наличный человек потенциально открыт для изменений, поскольку неудовлетворенность и конечность любого удовлетворения побуждают его искать иные основания для своего бытия. Перестать жить подобно автомату - значит перестать жить в мире привычки, перестать руководствоваться собственными представлениями об идеалах и ценностях. Поиск собственного постоянства и устойчивости в условиях непостоянства и неустойчивости окружающего мира возможен только в качестве веры. Такая вера является
сущностью наличного человека, стремящегося к собственной истинности.
Благодарности
Статья подготовлена при поддержке фонда РГНФ (проект «Онтология веры», грант № 10-03-00885м).
Список литературы
1. Булгаков С.Н. Философия Имени / С.Н. Булгаков. СПб.: Наука, 1998. 448 с.
2. Флоренский П.А. Магичность слова / П.А. Флоренский // У водоразделов мысли. М.: Правда, 1990. Т. 2. С. 252-280.
3. Лосев А. Ф. Философия имени / А. Ф. Лосев // Из ранних произведений. М.: Правда, 1990. С. 24-192.
4. Трубецкой С. Н. Учение о Логосе в его истории: Философско-историческое исследование / С.Н. Трубецкой. М.: Изд-во АСТ; Харьков: Фолио, 2000. 656 с.
5. Хайдеггер М. Парменид / М. Хайдеггер; пер. с нем. А.П. Шурбелева. СПб.: Владимир Даль, 2009. 383 с.
6. Хюбнер К. Истина мифа / К. Хюбнер; пер. с нем. М.: Республика, 1996. 448 с.
7. Хайдеггер М. Бытие и время / М. Хайдеггер; пер. с нем. В.В. Бибихина. СПб.: Наука, 2006. 452 с.
8. Левинас Э. Избранное. Тотальность и Бесконечное / Э. Левинас. М., СПб.: Университетская книга, 2000. 416 с.
9. Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция / Н.О. Лосский; сост. А.П. Поляков; подгот. текста и примеч. Р.К. Медведевой. М.: Республика, 1995. 408 с.
10. Генон Р. Избранные сочинения: Царство количества и знамения времени. Очерки об индуизме. Эзотеризм Данте / Р. Генон; пер. с франц. 2-е изд., испр. и дополн. М.: Беловодье, 2003. 480 с.
11. Потебня А. А. Слово и миф / А. А. Потебня. М.: Правда, 1989. 623 с.4. Лосев А.Ф. Самое Само// Сочинения. М., 1999. с. 328.
BELIEF AND LOGOS AS OBJECTS OF THE HERMENEUTICAL ANALYSIS
R.K. Omelchuk
In article the interrelation Logos and the person as the base to delivery of a question on belief only in connection with human being is investigated. It is considered, how the belief is manifested in the Logos and the person. Concepts the pseudo-person, the usual person and the true person through semantic concepts «anonymity», «pseudo-nymity» and «contra-diction» are proved.
Keywords: ontology of belief, the person, the Logos, formation of the person, true of human being, sense.
