CC BY
700
ТЕОРИИ, КОНЦЕПЦИИ, ПАРАДИГМЫ
Сотворение мира. Художник Микеланджело Буонарроти. Фрагмент. 1508-1512.
УДК 111:2
Нижников С.А.
Мертв ли Бог? М. Хайдеггер о нигилизме и метафизике
Нижников Сергей Анатольевич, доктор философских наук, профессор, Российский университет дружбы народов (Москва)
E-mail: nizhnikovs@mail.ru
Для западной мысли Бог окончательно умер уже в философии Канта и Гегеля, что зафиксировал Ницше в XIX в., однако осмысление последствий этого события начинается только в XX в. Наиболее глубокий его анализ на уровне метафизики дал М. Хайдеггер в своих статьях, особенно в работе «Слова Ницше “Бог мертв”». Суть данного факта заключается в том, что священное покинуло сферу трансцендентного, в результате чего поиски основ существования в запредельной реальности не придают жизни современного человека ни смысла, ни веры. «Смерть Бога» можно рассматривать как уничтожение сферы трансцендентного как источника высших ценностей и перевод священного в имманентную сферу. Однако «свято место пусто не бывает», и Хайдеггер, критикуя всю историю западноевропейской метафизики и теологии от Платона по Ницше, пытается на место абсолютного блага поставить Ничто. Однако такое Ничто также ничтожит и не спасает от нигилизма, как и предшествовавшая метафизика сверхсущего. Обсуждению рассматриваемых вопросов, на которые нет окончательных ответов, посвящена данная статья.
Ключевые слова: вера, метафизика, нигилизм, Ничто, трансцендентное, ценности.
Казалось бы, Ницше уже дал ответ на этот вопрос. Хотя то, что Бог умер в новоевропейской культуре, было известно задолго до него: из ближайших предшественников об этом писал Фейербах, и даже Гегель. Хайдеггер обнаруживает данное суждение уже в его раннем трактате «Вера и знание» (1802), которое он повторял и позднее в других произведениях. Гегель пишет о «чувстве, на которое опирается вся религия нового времени, о чувстве: сам Бог мёртв...»1. При этом Гегель отмечал, что философия иногда вынуждена встать на защиту веры от некоторых форм
1 Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв» // Работы и размышления разных лет. М.: Гнозис, 1993. С. 172. Хайдеггер цитирует по: Hegel G.W.F. Werke. Bd. 1. Berlin, 1832. S. 157. В русском переводе данное высказывание отсутствует в силу, ви-
Фридрих Вильгельм Ницше (Friedrich Wilhelm Nietzsche,
1844-1900)
Обложка первого издания <Веселой науки» («Die froh-liche Wissenschaft», -882) Ф. Ницше - работы, в которой впервые появилось его высказывание «Бог умер» (Gott ist tot)
Обложка издания статей М. Хайдеггера («Holzwege». Frankfurt/Main, Vittorio Klos-termann Verlag, -950), куда вошла работа «Слова Ницше “Бог умер"» (Nietzsches Wort «Gott ist tot», -943).
Фото с сайта http://www.zvab. com/buchsudrnt/titel/holzwege/autor/heidegger
Мартин Хайдеггер (Martin Heidegger,
1889-8896)
теологии, которые принимают чуть ли не атеистический характер. Хайдеггер призывает всмотреться в истину этих слов, а не занимать страусиную позицию обыденного верования и традиционного богословия. Такое всматривание предполагает мужественное вскрытие метафизического смысла высказывания «Бог мёртв»1.
Хайдеггер видит смысл данного высказывания Ницше в том, что «сверхчувственный мир лишился своей действенной силы». Он не подает уже признаков жизни. Пришел конец метафизики - для Ницше это «вся западная философия, понятая как платонизм». Бог в этом смысле является символом сферы идей и идеалов, которые из трансцендентной выси ничтожили все земное, породив нигилизм2. Последний понимается Хайдеггером в двойном смысле: само вынесение истины в сферу трансцендентного уже есть нигилизм, сохраняется он и в результате «смерти Бога», так как пространство для овнешненных ценностей не исчезло3. Поэтому «Смерть Бога» не устранила, а только обнажила изначальный нигилизм. Глубина этого исторического движения Запада такова, «что его разворачивание может лишь повести к мировым катастрофам. Нигилизм - это всемирноисторическое движение тех народов земли, которые вовлечены в сферу влияния нового времени»4. «Свято место пусто не бывает», поэтому оно заполнилось в XX веке тоталитарными идеологиями (фашизм, коммунизм, либерализм), властью технократического мышления, всевозможными суевериями и т. д. Это же отмечал и Достоевский, говоря, что человек если не Богу, то идолу поклонится5. Этот новый нигилизм, по Хайдеггеру («неполный нигилизм» у Ницше), «хотя и заменяет прежние ценности иными, но по-прежнему ставит их на старое место»6. Однако изначальная область, «где совершается сущность и разверзается событие нигилизма, - это сама метафизика», «так что и само христианство представляет собой следствие и определенное выражение нигилизма». Нигилизм ницшеанский Хайдеггер определяет как «завершенный, совершенный, тем самым классический нигилизм», в котором полагание ценностей исходит из новой области, уже не сверхчувственной, а выступает в качестве «идеала изобильнейшей жизни». Возникает понятие ценностей, когда «все ценностное становится позитивной заменой метафизического». Поэтому «полагание ценностей подобрало под себя все сущее как сущее для себя - тем самым оно убрало его, покончило с ним, убило его» - таков общеметафизический смысл высказывания «Бог мёртв» в видении Хайдеггера: произошло «убиение бытия сущего»7.
Ницше «оборачивает» метафизику, однако не преодолевает ее . В статье «Преодоление метафизики» Хайдеггер поясняет: «Перевертывание платонизма, когда для Ницше чувственное становится соответственно истинным миром, а сверхчувственное неистинным, целиком остается еще внутри метафизики. Такого рода преодоление метафизики, какое имеет в виду Ницше, причем в смысле позитивизма XIX столетия, есть, хотя бы и в своем высшем превращении, лишь окончательное увязание в метафизике. Создается, конечно, види-
димо, сокращенного перевода (см.: Гегель Г.В.Ф. Вера и знание // Эстетика: В 4 т. Т. 4. Фрагменты из философских произведений. Статьи. Письма. М.: Искусство, 1973. С. 57-67).
1 Там же. С. 206.
2 Нельзя не отметить, что проблема гносеологического и социально-политического потенциала деонтологизации ницше-ансксого и хайдеггеровского Ничто подробно и весьма успешно разработана в статье О.Н. Тыняновой «От незнания к несуществованию: об одной мировоззренческой установке в Новое время» (Мир психологии. 2013. №2 4. С. 223-230).
3 Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв»... С. 174, 181.
4 Там же. С. 175-177.
5 На Достоевского, вскрывшего нигилизм русской революционной интеллигенции в Объяснительном слове к Пушкинской речи, ссылается и Хайдеггер в начале работы «Европейский нигилизм» (см.: Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Время и бытие. М.: Республика, 1993. С. 63).
6 Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв». С. 181.
7 Там же. С. 177-178, 182, 183, 212, 216.
8 Там же. С. 187.
мость, будто “мета”, трансцендирование в сверхчувственное, отменяется в пользу опоры на чувственновещественную стихию, в то время как на деле просто завершается забвение бытия и сверхчувственное разнуздывается и хозяйничает в виде воли к власти»1. Исходя из того, что жизнь означает волю к воле, воля к власти у Ницше рассматривается как «самая внутренняя сущность бытия», и «В воле заключено: всему давать цену»: «Живое - это уже значит: оно дает цену». Ценности же определяются как «условия сохранения, возрастания в пределах бытия сущего»2. На авансцену выходит новоевропейский субъект в качестве сверхчеловека, чтобы вершить судьбу сущего: «Мертвы все Боги; теперь мы волим, чтобы здравствовал сверхчеловек!»3.
В традиционной метафизике бытие, Бог были превращены в высшую ценность, если же «на бытии сущего ставят печать ценности... путь к постижению бытия совершенно стерт». «Последний же удар по Богу и по сверхчувственному миру, - уточняет Хайдеггер, - наносится тем, что Бог, сущее из сущего, унижается до высшей ценности. Не в том самый жестокий удар по Богу, что его считают непознаваемым, не в том, что существование Бога оказывается недоказуемым, а в том, что Бог, принимаемый за действительно существующего, возвышается в ранг высшей ценности. Ибо удар этот наносят не праздные зеваки, не верующие в Бога, а верующие и их богословы, которым, хотя и твердят они о сущем из сущего, никогда не приходит на ум подумать о самом бытии - ради того, чтобы при этом заметить, что такое их мышление и такое говорение их о Боге - это, если посмотреть со стороны веры, не что иное, как настоящее богохульствование, коль скоро они вторгаются в богословие веры»4.
Но свойственное Богу место - это то, «откуда истекает причиняющее созидание сущего и сохранение сущего как сотворенного». Это место «Сверхчеловек не заступает и никогда не может заступить», так как «место, на которое направлено воление человека, - это иная область, область иного обоснования сущего...». Поэтому и «ницшевское постижение нигилизма как обесценения высших ценностей - это нигилизм»5. Взгляд, превративший бытие, а с ним и Бога в разряд сущего, хотя и высшего, породил нигилизм, субъективизм, технократизм и все беды исторического, в особенной мере новоевропейского и современного человека. По сути, этот путь ведет мир по пути к катастрофе, о чем свидетельствуют глобальные проблемы современности.
Тогда остается вопрос, как спастись? Только в адекватном постижении бытия! - заявляет Хайдеггер, и возвращает нас к истокам древнегреческого мышления, к тому месту, где начался отсчет метафизического времени, ибо вся метафизика в своей сущности - нигилизм. У него «История бытия начинается, притом необходимо начинается с забвения бытия», поэтому «сущность нигилизма состоит в том, что ничто же несть с самим бытием», и только «Само бытие есть бытие в его истине, истина же принадлежит бытию»6. «Ищу Бога! Ищу Бога», - кричал без передышки безумец у Ницше. Так и Хайдеггер бросается в поиски заветного Бытия, оставляя читателей «Слова Ницше “Бог мёртв”» на полпути. Может быть, весь позитив развертывается им в трактовке понятия Бытия? Но вначале коснемся того, в чем состоит существо грехопадение метафизики.
В лекционном курсе «Основные понятия метафизики» Хайдеггер проводит анализ генезиса понятия метафизики. Здесь он останавливается на разборе древнегреческого понятия фюсис7. В этом случае философия (метафизика) предстает в виде «осмысления фюсис» с целью высказать ее в логосе. На этом этапе фюсис подчинена логосу как своему собственному закону и алетейе8 как истине в смысле открытости. Таково было понимание метафизики в милетской школе и у Г ераклита, однако уже у Парменида Хайдеггер обнаруживает имплицитно содержащийся изъян, двойственность, которая разрешится в теорию идей Платона.
Ценность Хайдеггер рассматривает как точку зрения, «видение, в том смысле, в каком предопределено оно было греками»9. Истоки всех этих видов нигилизма, и нигилистическо-метафизического мышления как такового Хайдеггер усматривает еще в древнегреческом мышлении, так как «атомная бомба разорвалась» уже в поэме Парменида. Хайдеггер отмечает, что уже в понятие фюсиса вкралась двусмысленность, что привело к порождению понятия мета та фюсика (метафизика). Первоначальный смысл фюсиса как внутренней сущности, закона вещей переносится в мир сверхчувственного. Метафизика понимается как строй господства сверхчувственного10. В самом зарождении метафизики, констатирует здесь Хайдеггер, коренится и ее падение, извращение, выражением которого стала теория идей Платона и становление трансцендентных христианских ценностей, «когда христианское богословие овладело греческой философией»11. Началась эпоха "нигилизма" по отношению ко всем земным ценностям, которая продолжалась вплоть до Ницше, но и им не была полностью преодолена. Более того, как выяснено, Ницше оказывается «самым разнузданным платоником внутри истории западной метафизики»12.
Анализируя теорию идей Платона и понятие сущности, перводвигателя и теологии у Аристотеля, Хайдеггер квалифицирует отрыв идеи от вещи, сущности от явления, бытия от сущего как извращение метафизики и возникновение теологии. Хайдеггер упрекает как Платона, так и Аристотеля, что они назвали высшую и первую причину божеством: «После истолкования бытия как идеи мышление вокруг бытия сущего метафизично, а метафизика теологична. Теология означает здесь истолкование “причины” сущего как Бога и перенесение бытия на эту причину, которая содержит бытие в себе и испускает его из себя, будучи самым сущим из суще-
Хайдеггер М. Преодоление метафизики // Что такое метафизика? М.: Академический проект, 2007. С. 238.
2 Цит. Ницше по: Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв». С. 190-192.
3 Цит. Там же. С. 206.
4 Там же. С. 210.
5 Там же. С. 207, 210.
6 Там же. С. 214-215, 213.
7 Фюсис (физис, др.-греч. фшок;) - греческий теологический, философский и научный термин, обычно переводимый как «природа».
8 Алетейя (др.-греч. оЛ^беш) - истина - греческий теологический, философский и научный термин. Древнегреческие философы, в частности, Парменид, использовал данный термин для персонификации истины.
9 Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв». С. 184.
1° Там же. С. 187.
Хайдеггер М. Введение к: «Что такое метафизика?» // Что такое метафизика?... С. 59.
Хайдеггер М. Учение Платона об истине // Там же. С. 355.
го». Вопрос о бытии приобретает двойственный онто-тео-логический характер1.
Фактически Хайдеггер осуществляет феноменологическую критику платонизма. Вместе с тем он стремился осмыслить проблему метафизики с высоты XX столетия, а не просто возвратиться к досократовскому ее пониманию, чтобы устранить трагический разрыв между горним и дольним. Суть этого преобразования заключается в том, что Хайдеггер, пытаясь восстановить «истинное», досократовское понимание бытия и метафизики, синтезирует его с трансценденцией: «Метафизика - это вопрошание сверх сущего, за его пределы, так, что мы получаем после этого сущее для понимания как таковое и в целом»2. Хайдеггер также уделил особое внимание трансценденции. Удивление, с которого по Аристотелю начинается всякое философствование, Хайдеггер понимает как открытость Ничто, из которого возникает любое «почему?». Человеческое бытие у философа вообще означает выдвинутость в Ничто3, - это забвение всего сущего ради бытия. Ведь бытие, как «абсолютно другое для всего сущего, оно - несущее. Но это Ничто есть в своей сущности бытие». Так через символы предельных философских понятий, бытия и ничто, Хайдеггер показывает необходимость трансцен-дирования, в котором только и обретается сущность как человека, так и мироздания.
Но трансценденция у него уже не мыслится теологически, она трансцендирует в зияющую пустоту и мрак хаоса, где открывается не благодать и свет, а Ничто, способное вызвать у человека лишь «фундаментальное настроение ужаса» и тоски. Возможно, Хайдеггер здесь, с сохранением трансценденции, возвращается уже даже не к досократовской философии, а к еще более древней, хтонической мифологии, осмысляя ее на языке понятий и экзистенциалов. В результате, как и античные философы, он взыскует «неведомого Бога»4, его трансценденция открывает лишь Ничто, перед которым цепенеет от ужаса человеческое существо. По словам Мартина Бубера «человек Хайдеггера делает огромный и решительный шаг от Кьеркегора к бездне, обрывающейся в Ничто»5. «Чем-то непреодолимо пустым веет на меня от такого понятия бытия», - заявляет М. Бубер, развенчивая «экзистенциализм» Хайдеггера, показывая, что вместо действительного человека тот «исследовал метафизическую эссенцию и композицию, метафизического гомункула»6.
Хайдеггер высказывает принципиальное несогласие с мощной теолого-метафизической традицией, конституирующей Высшее Бытие как сферу, неподвластную времени. Он истолковывает такое конституирование как бегство от собственной временности, полагая, что объективированная вера не помогает человеку вырваться за пределы времени. Но именно против такого понимания веры и выступил Рудольф Бультман, проводя ее демифологизацию, стремясь снять объективации, разрабатывая экзистенциально-герменевтическое понимание веры. Он воспринял элементы аналитики Da-sein М. Хайдеггера, своего коллеги по Марбургскому университету в 1922-1928 гг., которой его теология, по словам Рюдигера Сафрански, вдохновлялась: «То, что для Хайдеггера было критикой метафизики, для Бультмана стало «демифологизацией»7.
И действительно, философия Хайдеггера как и истинная вера «зовет человека вернуться к самому себе из затерянности в безличном». По мнению Бультмана, «Хайдеггер только потому может призывать человека к решимости существовать в качестве Я перед лицом смерти, что он проясняет ему его собственную ситуацию вброшенности в Ничто; человеку остается лишь решиться стать тем, что он уже есть». Бультман ввел в интерпретацию веры такие экзистенциалы, как подлинность, решимость, забота и др.
Духовное возрождение человека - это не воображаемое будущее, а событие, которое может произойти здесь и сейчас или никогда. Так как у Хайдеггера бытие рассматривается в аспекте временности, то ужас возникает естественно из осознания конечности человеческого существования. Так как Бультман, например, и другие теологи исходят из веры, то у них человеческая конечность рассматривается под знаком вечности, что рождает ра-дость8. Это же подчеркивает и П.П. Гайденко: «Ведь Хайдеггер как раз устраняет из метафизики именно божественное и неизменное, а потому для него страх и смерть - это последняя и высшая реальность»9.
Несмотря на возможность теологического истолкования своего творчества, Хайдеггер испытывал идиосинкразию по отношению к теологии. Вот что он пишет во «Введении к метафизике»: «Тот, например, для кого Библия есть Божественное Откровение и Истина, тот уже прежде всякого вопрошания вопроса “Почему вообще есть сущее, а не наоборот - ничто?” знает ответ: сущее, поскольку оно не сам Бог, сотворено Им. Бог сам, как несотворенный Творец, “есть”. Кто стоит на почве такой веры, тот хоть и может вслед за нами и с нами вместе задавать наш вопрос, но на самом деле он не смеет спрашивать, не отказавшись от себя как от верующего и приняв все последствия этого шага. Он может поступать только как если бы... Но, с другой стороны, оная вера, если она не подвергает себя постоянно возможности неверия, есть не вера, а удобная привычка и сделка с самим собой, состоящая в том, чтобы и впредь следовать учению как просто некой условности. Это уже не верование и не вопрошание, а равнодушие...»10. Именно такую уже все заранее знающую веру критиковал в свое время и Ф.М. Достоевский11. Экзистенциальный смысл веры также проясняется в отечественной мысли начала XX в. Кроме того, С.Н. Булгаков («Свет невечерний»), С.Л. Франк («Не-
2 Там же. С. 360, 364.
_ Хайдеггер М. Что такое метафизика?... С. 39.
Там же. С. 35.
4 Сафрански Р. Хайдеггер: германский мастер и его время. М.: Молодая гвардия, 2005. С. 411-414.
5 Бубер М. Проблема человека // Два образа веры. М.: АСТ, 1999. С. 273
6 Там же. С. 275.
7 Сафрански Р. Указ. соч. С. 191.
8 Особенно ярко данный экзистенциал проявился в творчестве известного английского писателя К.С. Льюиса: «Радость укоренена в истине, основана на подлинной реальности» (Цит. по: Монро Р. Настигнут радостью. Беседы с К.С. Льюисом. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2003. С. 14).
Гайденко П.П. Время. Длительность. Вечность. М.: Прогресс-Традиция, 2006. С. 406.
Хайдеггер М. Введение в метафизику. СПб.: Высшая религиозно-философская школа,, 1997. С. 92.
11 О влиянии Ф.М. Достоевского на теологию XX в. см.: Громадка Й.Л. Перелом в протестантской теологии. М.: Прогресс. Культура, 1993. С. 67.
постижимое») И.А. Ильин («Аксиомы религиозного опыта») и другие философы стремились вскрыть онтологические основания веры, так или иначе используя наследие трансцендентальной философии1.
Хайдеггер упрекает историческое христианство в том же смысле, в каком ап. Павел критиковал античную мысль: для «христианской веры философия есть безумие». По Хайдеггеру, философия становится безумием с точки зрения веры, когда вера догматизируется, формализуется и овнешняется. Тогда она уже не есть «безумие перед разумом». Так интерпретируя библейское высказывание «В начале сотворил Бог небо и землю» Хайдеггер отмечает, что оно не может быть ответом на метафизическое вопрошание, и даже не имеет к нему доступа. Хайдеггер подчеркивает, что то, о чем спрашивается в философском вопросе «Почему есть нечто, а не ничто?», «для веры есть безумие». Но «Вот в этом то безумии и состоит философия». В целом Хайдеггер характеризует понятие «христианская философия» как «круглый квадрат и сущее недоразумение»2. Он признает, что возможна «вопрошающая проработка христианского опыта мира, т.е. веры», но это называется богословием. То, что философия может оказать услугу богословию, он называет «вредным мнением» и третирует за это эпоху.
Однако Бультман не согласился в этом с Хайдеггером и стремился с успехом использовать в своем новом богословии разработки фундаментального экзистенциализма. Уже в самих текстах Хайдеггера обнаруживается такая возможность. Для Бультмана «анализ человеческого бытия у Мартина Хайдеггера представляется профанным философским изложением новозаветного взгляда на человеческое бытие в мире: человек исторически существует в заботе о самом себе на основании тревоги, постоянно переживая момент решения между прошлым и будущим: потерять ли себя в мире наличного и безличного («man») либо обрести свое подлинное существование в отречении от всякой надежности и в безоглядной открытости для будущего! Разве не таково же новозаветное понимание человека? Когда мои критики берутся оспаривать правомочность использования категорий хайдеггеровской экзистенциальной философии в моей интерпретации Нового Завета, то, боюсь, они закрывают глаза на реально существующую проблему. Мне кажется, следует скорее проявить озабоченность тем, что философия в результате собственных усилий смогла разглядеть действительное содержание Нового Завета»3.
Пауль Тиллих, в свою очередь отмечал, что «за онтологией Хайдеггера стоит мистическое понятие бы-тия»4. «Систематическую теологию» Тиллиха связывает с хайдеггеровским вопрошанием единство духовного измерения, проявляющегося в способности человеческого Я к самотрасцендированию5.
Между тем Хайдеггер разрывает онтологический и аксиологический аспекты метафизики друг от друга, признавая лишь первый из них. Он критикует Платона за то, что у него «идея добра» есть «причина всего правильного, равно как и всего прекрасного». Для Хайдеггера две части высказывания не равноправны и не параллельны. Правильному, считает он, соответствует алетейя, а прекрасному - восприятие6. Критикуя Платона, Хайдеггер пытался разрешить проблему метафизического дуализма бытия и сущего, идеи и вещи, выявляя онтологический статус мышления и переосмысливая категорию бытия. Тождество мышления и бытия, сущего и бытия постулировал уже Парменид, однако с него началось и разобщение этих понятий. Хайдеггер пытался преодолеть отчуждение мышления от бытия: оно есть согласие с бытием, или его вообще нет. Он предпринял попытку построения такой онтологии бытия, что в ней к явленности выходит само бытие сущего не на манер предшествующей метафизики как сверхчувственного, а как «двусложность бытия и сущего». «Само бытие, -пишет далее Хайдеггер, - это значит: присутствие присутствующего, т.е. двусложность обоих в их простой односложности» 7. Философ развивает монистический взгляд на бытие как трансценденцию и бытие как сущее и имманентное, которые совпадают в своей двусложности. Именно исходя из существа двусложности возможно развертывание ясности, т.е. просвета, внутри которого наличное как таковое и наличность, бытие и сущее становятся различными для человека, в результате чего возможно осуществление познания. В понятии бытия как двусложности Хайдеггер на свой манер повторяет диалектику одного и иного у Платона, бытия и ничто у Гегеля, стремясь наполнить ее экзистенциальным смыслом. Он пишет о необходимости «увидеть явленность как сущность наличия в его сущностном происхождении». Что именно «в истоках явленности на человека находит то, в чем таится двусложность присутствия и присутствующего»8. Хайдеггер призывает вернуться к самым истокам греческого мышления и пойти глубже его, выйти за установившийся горизонт, который объективировался в истории западно-европейской философии. Используя феноменологическую методологию, Хайдеггер мечтал о построении абсолютной онтологии человеческого бытия.
Хайдеггер как бы отбрасывает метафизику назад, однако форма этого отрицания в его творчестве несет в себе всю метафизическую проблематику в еще более обостренном виде. В хайдеггеровском понимании метафизики вступают во взаимодействие все ее эпохально-исторические концепции. Он работал, по сути, над проблемой синтезирования всего более чем двухтысячелетнего метафизического опыта европейской мысли. Насколько удалось ему разрешить данную задачу?
Хайдеггер, - поясняет Р. Сафрански, - «хочет повторить греческое начало философии, не соблазнившись идеей “созерцательной жизни” - платоновским солнцем. Он отметает эту идею, претендуя на то, что понимает греков лучше, чем они сами понимали себя. И утверждает, что “теория” в греческом смысле [“созерца-
1 Подробнее об этом см. работу автора «Метафизика веры в русской философии» (М.: ИНФРА-М, 2014).
2 Хайдеггер М. Введение в метафизику. С. 92.
3 Бультман Р. Новый Завет и мифология // Избранное: Вера и понимание. Том 1-11. М.: РОССПЭН, 2004. С. 25.
4 Тиллих П. Мужество быть // Тиллих П. Избранное. М.: Юрист, 1995. С. 105.
5 Зоткина О.Я. «И этому испытанию никогда не приходит конец...» // Тиллих П. Систематическая теология, Т. 3. М. - СПб.: Университетская книга, 2000. С. 393-394.
6 Бубер М. Затмение Бога // Два образа веры. С. 494, 358.
7 Хайдеггер М. Из разговора относительно языка между Японцем и вопрошающим // Время и бытие. С. 289.
8 Там же. С. 294.
ния”] выражается “исключительно в страстном желании оставаться вблизи сущего как такового, разделяя его бедственное положение”. Однако смысл платоновской притчи о пещере заключается как раз не в этом. В ней идет речь о спасении, об освобождении из бедственного положения, в котором находились узники пещеры. Цель Хайдеггера парадоксальна: он хочет платоновского экстаза без платоновского неба идей. Он хочет бегства из пещеры, но без веры в то, что существует какое-то место за пределами пещеры. И полагает, что присутствие должно быть захвачено бесконечной страстью, но не страстью к бесконечному»1. Там, где когда-то было небо, теперь лишь тьма скрывающего себя сущего. Вместе с тем понятно и стремление Хайдеггера, когда он пишет о «необходимости придать миру тот смысл, который не принижает его до роли проходного двора в некую потусторонность. Должен возникнуть мир, делающий возможным такого человека, который развертывал бы свое существо из полноты своей собственной ценности»2.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бубер М. Затмение Бога. Мысли по поводу взаимоотношений религии и философии // Два образа веры. М.: АСТ, 1999.
С. 440-540.
2. Бубер М. Проблема человека // Два образа веры. М.: АСТ, 1999. С. 202-300.
3. Бультман Р. Новый Завет и мифология. Проблема демифологизации новозаветного провозвестия // Из-бранное: Вера и
понимание. Том I-II. М: РОССПЭН, 2004. С. 7-41.
4. Гайденко П.П. Время. Длительность. Вечность. Проблема времени в европейской философии и науке. М.: Прогресс-
Традиция, 2006.
5. Гегель Г.В.Ф. Вера и знание // Эстетика: В 4 т. Т. 4. Фрагменты из философских произведений. Статьи. Письма. М.: Ис-
кусство, 1973. С. 57-67
6. Громадка Й.Л. Перелом в протестантской теологии. М.: Прогресс, Культура, 1993.
7. Зоткина О.Я. «И этому испытанию никогда не приходит конец...» // Тиллих П. Систематическая теология, Т. 3. М. -
СПб.: Университетская книга, 2000. С. 381-398.
8. Монро Р. Настигнут радостью. Беседы с К.С. Льюисом. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2003.
9. Нижников С.А. Метафизика веры в русской философии. М.: ИНФРА-М, 2014.
10. Сафрански Р. Хайдеггер: германский мастер и его время. М.: Молодая гвардия, 2005.
11. Тиллих П. Мужество быть // Пауль Тиллих. Избранное. М.: Юрист, 1995. С. 7-131.
12. Тынянова О.Н. От незнания к несуществованию: об одной мировоззренческой установке в Новое время // Мир психоло-
гии. 2013. № 4. С. 223-230.
13. Хайдеггер М. Введение в метафизику. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1997.
14. Хайдеггер М. Введение к «Что такое метафизика?» // Что такое метафизика? М.: Академический проект, 2007. С. 46-65.
15. Хайдеггер М. Преодоление метафизики // Что такое метафизика? М.: Академический проект, 2007. С. 230-262.
16. Хайдеггер М. Что такое метафизика? // Что такое метафизика? М.: Академический проект, 2007. С. 24-45.
17. Хайдеггер М. Из диалога о языке. Между японцем и спрашивающим // Время и бытие. М., Республика, 1993. С. 273-301.
18. Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Время и бытие. М., Республика, 1993. С. 63-176.
19. Хайдеггер М. Учение Платона об истине // Время и бытие. М., Республика, 1993. С. 345-360.
20. Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв» // Работы и размышления разных лет. М.: Гнозис, 1993. С. 168-217.
21. Bambach C.R. Heidegger's Roots: Nietzsche, National Socialism and the Greeks. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 2003.
22. Caputo J.D. Heidegger and Aquinas: An Essay on Overcoming Metaphysics. New York: Fordham Univ. Press, 1982.
23. Conway D.W. "Heidegger, Nietzsche, and the Origins of Nihilism." Journal of Nietzsche Studies 3 (1992): 11-43.
24. Derrida J., Michelfelder D., Palmer R.E. "Interpreting signatures (Nietzsche/Heidegger): two questions." Philosophy and
Literature 10.2 (1986): 246-262.
25. Doyle J.P. "Heidegger and Scholastic Metaphysics." The Modern Schoolman 49.3 (1972): 201-220.
26. Koenker E.B. "Potentiality in God." Philosophy Today 15.1 (1971): 44-51.
27. Lampert L. "Heidegger's Nietzsche Interpretation." Man and World 7.4 (1974): 353-378.
28. Lowith K. Martin Heidegger and European Nihilism. New York: Columbia University Press, 1995.
29. Macquarrie J. Heidegger and Christianity: The Hensley Henson Lectures, 1993-94. New York : Continuum, 1994.
30. Rorty R. Essays on Heidegger and Others: Philosophical Papers. Cambridge: Cambridge University Press, 1991, vol. 2..
31. Safranski R. Martin Heidegger: Between Good and Evil. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1999.
32. Thomson I. "Ontotheology? Understanding Heidegger's destruktion of metaphysics." International Journal of Philosophical
Studies 8.3 (2000): 297-327.
33. Wild J. "The Philosophy of Martin Heidegger." The Journal of Philosophy 60.22(1963): 664-677.
Цитирование по ГОСТ Р 7.0.11—2011:
Нижников, С. А. Мертв ли Бог? М. Хайдеггер о нигилизме и метафизике / С.А. Нижников // Пространство и Время. — 2014. — № 2(16). — С. 57—62. Стационарный сетевой адрес: 2226-7271provr_st2-16.2014.21
2 Сафрански Р. Указ. соч. С. 336-337.
Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Время и бытие... С. 88.
