CC BY
141
Н. Е. Шафажинская
ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ ЕЛИЗАВЕТА ФЕДОРОВНА РОМАНОВА И МАРФО-МАРИИНСКАЯ ОБИТЕЛЬ МИЛОСЕРДИЯ: ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЕ ЗНАЧЕНИЕ
В статье рассматриваются аспекты духовной и социокультурной деятельности Великой княгини Елизаветы Фёдоровны Романовой, прославленной в лики святых Новомуче-ников и Исповедников Российских XX века. Особое место автор уделяет раскрытию многогранной творческой деятельности Великой княгини, главным достижением которой явилось создание Марфо-Мариинской Обители Милосердия в Москве как феномена духовно-нравственного и благотворительного служения русского женского монашества. В статье подчёркивается историко-культурное значение нравственного облика Елизаветы Фёдоровны Романовой и её смыслообразующих ценностей в наднациональном характере культуры. Ключевые слова: теория культуры, Великая княгиня Елизавета Фёдоровна Романова, смыслообразующие ценности, нравственный облик, духовное и социокультурное служение, благотворительная деятельность, русское женское монашество, отечественная культура.
In article aspects spiritual and социокультурной activity of Grand duchess Elizabeth Fyodorovny Romanovoj glorified in faces of sacred New martyrs and Confessors Russian XX-th century are considered. The author gives a special place to disclosing of many-sided creative activity of the Grand duchess which main achievement was creation of the Marfo-Mariinsky Monastery of Mercy in Moscow as a phenomenon of spiritually-moral and charitable service of Russian female monkhood. In article historical and cultural value of moral shape of Elizabeth Fyodorovny Romanovoj and it смыслообразующих values in наднациональном character of culture is underlined. Keywords: theory of culture, Grand duchess Elizabeth Fyodorovna Romanov, смыслообразующие values, moral shape, spiritual and социокультурное service, charities, Russian female monkhood, domestic culture.
В русском женском монашестве личность и подвиг великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой занимает особое место. По словам Л.П. Миллер, «святая мученица великая княгиня Елизавета явилась на заре ХХ века и прошла по Русской земле как светлый луч добра и милосердия, оставив после себя неизгладимый след в истории русского подвижничества и мученичества» (4, с. 10).
Духовная и социокультурная деятельность Елизаветы Федоровны достигла своей вершины в трагический для России период, когда активизировались революционные идеи, слабела нравственность общества, разрушались устои государственности. Именно в это время с наибольшей силой и эффективностью был реализован творческий и личностный потенциал незаурядной натуры великой княгини Елизаветы, который формировался в условиях подлинно христианского воспитания, послу-
жившего надежной морально-этической основой ее дальнейшей жизни и созидательных трудов, составивших богатое наследие культуры святости женского монашества.
Как известно, княгиня Елизавета Федоровна, дочь великого герцога Гес-сен-Дармштадтского и принцессы Алисы, дочери английской королевы Виктории, родилась 20 октября (2 ноября по н.с.) 1864 года; она была старшей сестрой будущей Российской императрицы Александры Федоровны. В традиционной протестантской семье культивировались христианские ценности, благодаря которым дети росли в атмосфере любви и аскетических подвигов. Семья вела широкую благотворительную деятельность, обязательным условием которой являлось участие в ней детей, посещавших вместе с родителями больницы, приюты, дома для инвалидов. Принцесса Елизавета особенно отличалась
любовью к ближним, сострадательностью, религиозностью, глубоким интеллектом, сильным характером и, кроме того, обладала многими талантами — музыкальным, художественным. Она прекрасно рисовала, обладала красивым голосом — альтом, с раннего детства у нее проявилось богатое эстетическое чувство, любовь к природе, особенно к цветам, тонкое переживание красоты окружающего мира как дара Божиего. Портрет будущей русской великой княгини представлен в мемуарах князя Александра Михайловича Романова: «Редкая красота, замечательный ум, тонкий юмор, ангельское терпение, благородное сердце - таковы были добродетели этой удивительной женщины...» (2, с. 137).
Став супругой Российского Великого князя Сергия Александровича Романова, пятого сына императора Александра II, Елизавета Федоровна глубоко погрузилась в изучение святоотеческой традиции, духовных основ русской культуры и постепенно пришла к твердому решению принять православие, о чем впоследствии писала своему отцу: «Эта перемена религии многих, я знаю, заставит поднять крик, но я чувствую, что это приблизит меня к Богу. Я перехожу из чистого убеждения; чувствую, что это самая высокая религия и что я делаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение» (1, с. 26).
После принятия православия в 1891 году все свое духовное и интеллектуальное богатство, творческую одаренность и энергию великая княгиня Елизавета Федоровна употребила на благотворительную деятельность. Как супруга генерал-губернатора Москвы, она обязана была участвовать во всех великосветских мероприятиях, однако не эта сторона жизни являлась для нее приоритетной, а дела милосердия и активной помощи нуждающимся, которым Елизавета Федоровна посвящала основную часть своего времени и трудов: она
постоянно снабжала бедные слои населения личными материальными средствами, одеждой, едой.
С началом Русско-японской войны княгиня, имеющая немалый опыт социальной работы, предприняла значительные усилия для оказания помощи фронту и русским солдатам. Фактически она стала главным организатором и одной из главных руководительниц труда патриотов не только в Москве, но и во всем обширном округе. Ее самоотверженный пример, личность и энтузиазм вдохновили множество женщин всех слоев общества на доблестный труд, который мог облегчить положение солдат и офицеров, защищающих интересы своей Родины. Во всех залах Кремлевского дворца, кроме Тронного, под руководством Елизаветы Федоровны были устроены специальные мастерские, где тысячи женщин трудились за швейными машинами и рабочими столами. Отсюда на фронт посылали продовольствие, обмундирование, медикаменты, подарки. На собственные средства великая княгиня сформировала несколько санитарных поездов, обустроила в Москве госпиталь для раненых, создала специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот погибших солдат и офицеров. Она также организовала отправление на фронт походных церквей со всем необходимым для совершения богослужения.
После убийства Сергея Александрович Романова, совершенного 5 (18) февраля 1905 года террористом Иваном Каляевым, дух и воля великой княгини не были сломлены, более того - взошли на высшую ступень христианской любви. Елизавета Федоровна приехала в тюрьму, где содержался убийца ее мужа, простила его и долго беседовала с ним, пытаясь добиться его раскаяния, в случае которого обещала ходатайствовать о помиловании преступника. Попытка, к сожалению, оказалась безуспешной, но, не теряя надежды и до конца сохраняя верность православным ценностям,
Елизавета Федоровна оставила святое Евангелие и икону в камере осужденного. Такой поступок, полный нравственной силы и величия духа, поразил всех: «Не поза или рисовка, а истинное милосердие побудило ее навестить убийцу ее мужа в его камере...» (2, с. 138). На месте гибели великого князя Сергея Александровича Романова Елизавета Федоровна воздвигла памятник-крест по проекту В.М. Васнецова, на котором были написаны великие евангельские слова Спасителя: «Отче, отпусти им, ибо не ведают, что творят». Этот крест был впоследствии разрушен большевиками.
Создание Марфо-Мариинской обители милосердия стало главным делом всей дальнейшей жизни великой княгини, решившей основать монастырь, соединенный с институтом сестер милосердия. Елизавета Федоровна исходила из убеждения, что труд ради ближних является основой религиозной жизни, а моление — это отдохновение после трудов души и тела. Именно поэтому она стремилась сначала послужить людям, как заповедал Иисус Христос в святом Евангелии. Сама великая княгиня в книге, приуроченной к пятой годовщине создания обители и вышедшей в 1914 году, пишет: «Название "Марфо-Мариинс-кая" тесно связано с именами Марфы и Марии, небесных покровительниц сестер-тружениц юной Обители, а слово "Обитель" побуждает открыть свое сердце для принятия Милосердного Христа. Мы выбрали этих святых сестер, как покровительниц нашей обители, желая приобрести их дивные добродетели и отдать нашу жизнь Богу и ближнему, достигнуть веры и любви — в служении, молитвы — в смирении.» (3). Этому завету матушка Елизавета следовала неукоснительно вплоть до трагического и одновременно славного финала своего земного пути.
По воспоминаниям сестер обители, Елизавета Федоровна вела строгую аскетическую жизнь: тайно носила влася-
ницу и вериги, спала на деревянной лавке, держала пост на протяжении всего года, не ела даже рыбу. В двенадцать часов ночи, после дневных трудов, она вставала на молитву, потом обходила свою больницу, ухаживая за тяжело больными до утра; умирали все страдальцы только на ее руках. Псалтирь по усопшим ночи напролет она читала одна. «Молитвенница она была особенная — стояла на молитве, не шелохнувшись, как изваяние. Часто видели ее во время службы в слезах. Да, какая-то сила в ней необыкновенная. Какая-то светлость от нее исходила. Чувствовалось, что человек другой земли, другого мира. И так всегда чувствовалось в ее близости, что человек - не от мира сего» (5, с. 15-16). По этим воспоминаниям можно судить о несомненной харизма-тичности великой княгини.
Для устройства Марфо-Мариинс-кой обители на свои денежные средства Елизавета Федоровна купила усадьбу с четырьмя домами и садом на Большой Ордынке, где были оборудованы больница, амбулатория для обслуживания приходящих больных, расположились многочисленные хозяйственные помещения; там также были обустроены классы школы для девочек Марфо-Ма-риинского приюта, собрана обширная библиотека. Часть дома была перестроена под церковь, а вокруг зданий и храма Елизавета Федоровна устроила прекрасный сад. По словам игумена Серафима, «. можно сказать, что не было деревца, которое не было бы посажено по ее указанию, не было гвоздя, вбитого не по ее распоряжению.» (цит. по: 4, с. 141-142).
Следуя замыслу организации общежительного монастыря, великая княгиня долго и упорно трудилась над созданием устава обители и с этой целью посещала Зосимову пустынь, старцев Оп-тиной Пустыни и других монастырей; ее смирение, кротость и послушание старцам были удивительными. Строго соблюдая духовную традицию, без стар-
ческого благословения она ничего не предпринимала.
Больница Марфо-Мариинской обители милосердия считалась образцовой во всей Москве. Ею руководил доктор медицины А.И. Никитин; лучшие специалисты лечили больных и проводили операции бесплатно. Помимо приюта для девочек-сирот при обители действовала бесплатная столовая для бедных, а библиотекой мог воспользоваться каждый желающий. На содержание своей обители великая княгиня тратила огромные личные средства, но многие состоятельные жители Москвы также внесли свою немалую лепту в благоустройство Марфо-Мариинской обители для содержания ее на высочайшем уровне. Важно подчеркнуть, что идею создания и всю многостороннюю деятельность обители одобрил и всячески поддерживал Николай II, который своим высочайшим указом помог ускорить ее официальное признание Святейшим Синодом.
После утверждения монастырского общежительного устава и посвящения инокинь во главе с великой княгиней в звание крестовых сестер любви и милосердия, которое совершил епископ Трифон (князь Туркестанов) в обительской церкви святых Марфы и Марии 9 (22) апреля 1910 года, матушка Елизавета сказала своим духовным дочерям: «Я оставляю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир — в мир бедных и страдающих» (4, с. 157). Так просто и емко был сформулирован принцип восходящей духовной трансформации и социокультурного перевоплощения личности.
Духовником обители стал священник Митрофан Сребрянский, человек высокой христианской жизни, прославленный уже в наши дни в лике святых Новомучеников и Исповедников российских. Все сестры, помимо духовного окормления, проходили курс основ медицины, и главной их заботой было по-
сещение больных и бедных, а также оказание помощи брошенным детям. В связи с этим необходимо выделить одно из направлений этой социальной благотворительной миссии — спасение детей и помощь нищим обитателям печально знаменитого в Москве Хитрова рынка, который, по определению В.А. Гиляровского, был настоящим разбойничьим логовом.
Бесстрашно Елизавета Федоровна заходила в притоны, из которых забирала сирот для воспитания в Марфо-Мариинской обители. Мальчики с Хит-ровки устраивались в общежития, в которых они обеспечивались всем необходимым, как в материальном отношении, так и в нравственном; из одной группы таких беспризорников образовалась артель исполнительных юношей-посыльных Москвы. Девочек устраивали в закрытые учебные заведения или приюты, где следили за их физическим здоровьем и заботились об их духовно-нравственном росте. Все население Хитрова рынка с уважением относилось к великой княгине. Не было ни одного случая, чтобы кто-либо из жителей Хитровки оскорбил или унизил ее. Княгиню там высоко почитали, называя сестрой Елизаветой или матушкой. Вне стен своей обители великая княгиня организовала специализированный дом для чахоточных женщин, который представлял собой благоустроенный дом-больницу, окруженный цветущим садом; в случае смерти женщины-матери из этой больницы ее дети продолжали воспитываться в обители под покровительством матушки Елизаветы. Значительным результатом административной и организаторской деятельности великой княгини стала так называемая «Детская лепта» — кружок для детей и взрослых, которые собирались по воскресеньям в Николаевском дворце с целью потрудиться для бедных детей. Благодаря работе этого кружка в течение 1913 года было одето свыше тысячи восьмисот детей: детская обувь покупалась на по-
жертвованные деньги, платья из пожертвованного материала были сшиты руками трудящихся кружка «Детская лепта», а верхняя одежда изготавливалась безработными женщинами по заказам нуждающихся. Вся продукция распространялась в бедные семьи, потребность которых исследовали сестры Марфо-Мариинской обители. В стремлении повысить уровень духовно-нравственного воспитания жителей Москвы, великая княгиня устраивала по воскресеньям беседы для народа с общим пением молитв, которые проводили архиепископы, епископы и другие духовные лица московской епархии. Великая подвижница Елизавета Федоровна заботилась и о повышении грамотности населения, в основном среди женщин. С этой целью она основала при обители Воскресную школу для полуграмотных и безграмотных женщин и девушек, работающих на фабриках. По воскресным дням они обучались в школе Марфо-Мариинской обители, уроки в которой проводили сестры под руководством священника о. Евгения Синадского. Учащимся обязательно предлагалась трапеза, а затем следовали уроки пения или же устраивались интересные доклады духовно-нравственного содержания. После этого все шли в храм, где проходило чтение акафиста, и все принимали участие в общем пении. Такое соединение светского и религиозного образования в сочетании с богослужебной практикой оказалось наиболее результативной формой психологической и социально-педагогической деятельности, нашедшей благодарный отклик представительниц женского населения из низших слоёв общества. Эта социокультурная миссия по-новому раскрыла педагогический талант великой княгини Елизаветы.
Отдельно необходимо сказать о высочайшей духовно-эстетической, культурной составляющей художественного облика Обители милосердия. В сооружении и росписи храмов приняли учас-
тие выдающиеся деятели отечественной культуры, по личному приглашению великой княгини. Так, храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы Елизавета Федоровна построила в 1911 году по проекту академика А.В. Щусева, а расписан он был кистью художника М.В. -Нестерова, который позже вспоминал: «...Мы со Щусевым призваны были осуществить мечту столь же нашу, как и великой княгини. Создание обители и храма Покрова при ней производилось на ее личные средства. Жила она более чем скромно. Я не намерен был стилизовать всю свою роспись по образцам старых псковских, новгородских церквей (иконостас был исключением), о чем я заявил Великой княгине. Она не пожелала насиловать мою художественную природу, дав мне полную свободу действий. Щусев подчинился этому.» (6, с. 327-328). Обладая исключительным благородством и деликатностью, великая княгиня никогда не приходила в храм во время работ без предупреждения и всегда спрашивала, не помешает ли она. Позже в помощники Нестерову Елизавета Федоровна пригласила Павла Дмитриевича Корина, юного в ту пору художника, которого весьма высоко оценил Михаил Васильевич Нестеров. Когда в 1914 году был построена под храмом церковь-усыпальница во имя Сил Небесных и всех Святых, ее расписывал П.Д. Корин, супруга которого была воспитанницей Марфо-Мариинс-кой обители.
Во время Первой мировой войны 1914 года, когда патриотизм и героизм русского народа достиг своей вершины, Елизавета Федоровна с сестрами обители, императрицей Александрой Федоровной и другими дамами двора осуществляли поистине грандиозную общественную и медицинскую работу по формированию санитарных поездов, организации складов и отправке на фронт лекарств и снаряжения, походных церквей для богослужений. Пример самоотверженной любви к Богу, людям,
России, который сестры обители видели в повседневной жизни великой княгини, трудившийся наравне с ними, побуждал их подражать ее подвигу: ее милосердию к больным, раненым, к людям, потерявшим цель в жизни, ко всем страждущим. О духовном облике Елизаветы Федоровны свидетельствует митрополит Анастасий (Грибановский): «Она способна была не только плакать с плачущими, но и радоваться с радующимися, что обыкновенно труднее первого. Она лучше многих инокинь соблюдала великий завет святого Нила Синайского: «Блажен инок, который всякого человека почитает как бы богом после Бога». Судьба Елизаветы Федоровны и созданной ею Марфо-Мариинской обители, несмотря на драматизм событий, величественна в своей духовной сути. Великая княгиня остро переживала происходящие в России послеоктябрьские репрессии, но категорически отказалась от предложений выехать за границу, желая разделить участь своей страны, которую она глубоко любила и считала себя всей душой русской.
Представители новой власти арестовали Елизавету Федоровну и увезли ее из Москвы на третий день Святой Пасхи 1918 года, когда Русская православная церковь празднует день Иверс-кой иконы Божией Матери. В этот день Марфо-Мариинскую обитель посетил Святейший патриарх Тихон и служил здесь молебен. После службы патриарх долго беседовал с сестрами и матушкой Елизаветой, для которой это событие было очень важным и стало последним ободрением и напутствием со стороны главы Русской православной церкви перед ее крестным путем на Голгофу. Глубокой ночью 5 (18 июля) 1918 года, в день обретения мощей преподобного Сергия Радонежского, великую княгиню Елизавету Федоровну и верную ей инокиню Варвару (Яковлеву) вместе с другими членами Императорского Дома бросили в шахту старого рудника в г. Алапаевске, но и там, тяжело раненная,
она продолжала оказывать помощь ближним, перевязывая их раны лоскутами своей одежды. «Господи, прости им, не знают, что делают!» — была последняя молитва великой княгини Елизаветы перед тем, как черная бездна заброшенной шахты поглотила ее.
В 1992 году Архиерейским собором Русской православной церкви препо-добномученицы великая княгиня Елизавета и инокиня Варвара были причислены к лику святых. Память их празднуется в день их кончины — 5 (18) июля. Мар-фо-Мариинская обитель милосердия в этом же году, впервые после своего закрытия в 1926 году, возобновила социальную деятельность, однако ее нынешнее состояние связано со значительными административными и духовно-нравственными проблемами.
Историко-культурное значение самой личности и подвига великой княгини Елизаветы Федоровны для всех последующих поколений огромно и жизненно непреходяще.
По словам протопресвитера Михаила Польского, она была редким сочетанием возвышенного христианского настроения, нравственного благородства, просвещенного ума, нежного сердца и изящного вкуса. Сам внешний облик ее отражал красоту и величие духа. На всей внешней обстановке Марфо-Мари-инской обители и на самом ее внутреннем быте, как и на всех вообще созданиях великой княгини, кроме духовности лежал отпечаток изящества и культурности, не потому что она придавала этому какое-либо самодавлеющее значение, но потому что таково было непроизвольное действие ее творческого духа (8).
Анализируя феномен великой княгини, митрополит Анастасий (Гриба-новский) пишет: «Не всякому поколению суждено встретить на своем пути такой благословенный дар неба, каким явилась для своего времени великая княгиня Елизавета Федоровна. Как чудесное видение прошла она по земле,
оставив после себя сияющий след. Вместе со всеми другими страдальцами за Русскую землю она явилась одновременно и искуплением прежней России, и основанием грядущей, которая воздвигается на костях новых мучеников. Такие образы имеют непреходящее значение: их удел - вечная память и на земле, и на небе. Не напрасно народный голос еще при жизни нарек ее святой. Как бы в награду за ее земной подвиг, и особенно за ее любовь к Святой Земле, ее мученическим останкам (найденным в шахте, по словам очевидцев, совершенно нетронутыми тлением) суждено почивать у самого места страданий и Воскресения Спасителя» (7, с. 204).
В нравственном облике и социальном служении подвижницы заключена преобразующая сила евангельского духа, которая, в соединении со свободной волей и ответственностью человека, возводит его на вершины святости и делает наследником вечности.
Полагаем, что личность великой
княгини Елизаветы Федоровны, ее многогранная творческая деятельность могут и должны служить эталоном русской женщины для многих поколений и всегда напоминать нам о том, что духовность, христианская любовь, подлинная красота - явление наднациональное и вневременное.
Великая княгиня Елизавета, аристократка, бывшая протестантка, принявшая православие на своей новой родине, в России, и возлюбившая Русскую православную церковь и Россию сильнее собственной жизни, своим личным примером и мученической кончиной засвидетельствовала истинность выбранных ею приоритетов и смыслообра-зующих жизненных ценностей. В одном из своих писем она признавалась: «Ни одной минуты я не думаю, что совершаю подвиг, - это радость, я не вижу и не чувствую своих крестов по безмерной милости Божией, которую я всегда к себе видела. Я жажду отблагодарить Его» (7, с. 59).
Примечания
1. Акафист святой преподобномученице Великой Княгине Российской Елисавете / Издательство имени святителя Игнатия Брянчанинова. - М., 2002.
2. Великий князь А.М. Романов. Книга воспоминаний. - М.: Изд-во «Современник», 2001.
3. Марфо-Мариинская Обитель милосердия / Синодальная типография. - М., 1914.
4. Миллер Л. П. Святая мученица российская Великая княгиня Елизавета Федоровна / Л. П. Миллер // Паломник. - М., 2006.
5. Неволина Е. В. Золотой святыни свет. Воспоминания матушки Надежды - последней монахини Марфо-Мариинской Обители Милосердия / Е. В. Неволина. - М.: Изд-во «Горлица», 2006.
6. Нестеров М. В. Воспоминания / М. В. Нестеров. - М.: Изд-во «Советский художник», 1989.
7. О преподобномученице Великой княгине Елисавете Феодоровне. Митрополит Анастасий (Грибановский). Заветы Новомучеников и Исповедников Российских. К 5-летию прославления Сретенский календарь 2005. Издательство Сретенского монастыря, 2004.
8. Протопресвитер Михаил Польский. Новые мученики российские. - Джорданвилль, 1948.
