CC BY
121
Вестник ПСТГУ.
Серия IV: Педагогика. Психология.
2018. Вып. 48. С. 107-120
Антонов Константин Михайлович,
д-р философ. наук, профессор, зав. кафедрой философии религии и религиозных аспектов культуры
Богословского факультета ПСТГУ Российская Федерация, 127051, г. Москва, Лихов пер., д. 6, стр. 1
konstanturg@yandex.ru
ОЯСГО: 0000-0003-0982-2513
Колкунова Ксения Александровна, канд. философ. наук, старший преподаватель кафедры философии религии и религиозных аспектов культуры Богословского факультета ПСТГУ Российская Федерация, 127051, г. Москва, Лихов пер., д. 6, стр. 1 ksenia.kolkunova@gmail.com
ОЯСЮ: 0000-0003-4655-6488
Василий Васильевич Зеньковский:
РЕЛИГИОЗНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ КАК ОСНОВА ПСИХОЛОГИИ РЕЛИГИИ
*
И ИДЕИ РЕЛИГИОЗНОГО ВОСПИТАНИЯ К. М. Антонов, К. А. Колкунова
Василий Васильевич Зеньковский (1881—1962), известный философ, богослов, педагог, рассматривается в данной статье как создатель одной из первых в России систем психологического анализа религии. Его идеи оказываются связаны с важнейшими достижениями психологии религии начала прошлого века, с работами Уильяма Джеймса и Теодора Флурнуа. В полемике с ними и складывается особая система взглядов В. Зеньковского, на которую оказали влияние и феноменология Э. Гуссерля и идеи В. Дильтея. В статье описывается роль, которую в ее формировании сыграла интеллектуальная культура русской эмиграции, в частности характерная для нее рефлексия событий в России, критическое отношение к теории и практике воинствующего атеизма. Рассматриваются основные методологические принципы психологии религии (биологический, феноменологический, социально-психологический), предложенные Зеньковским, его понимание структуры религиозной жизни и места чувства и интеллекта в этой структуре, его понимание детской религиозности и основных факторов и проблем религиозного воспитания. В заключение делаются выводы о значении психолого-религиозных идей Зеньковского, их месте в развитии отечественной психологии религии.
Среди всего многообразия направлений, сложившихся в отечественной психологии религии до революции 1917 г., пережить это событие удалось только подходу, развивавшемуся в рамках светской религиозно-философской мысли, и только
* Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 16-0300799 «Психология религии в России: XIX — нач. XXI в.».
в эмиграции. Направления, сложившиеся в рамках психиатрии и общей психологии, были вынуждены исключить религию из сферы своего познавательного интереса, а развитие психологического подхода к религии на кафедрах духовных академий было прервано уничтожением этих последних.
Напротив, религиозно-философский подход вначале получил некоторые преимущества (в рамках университетской программы, инициированной Временным правительством), а затем — оказался в очень сложных условиях в контексте развязанной уже большевистским режимом антирелигиозной агитации и пропаганды. Многие представители светской религиозной мысли были вынуждены эмигрировать, пиком этого процесса стала массовая высылка критически относившихся к марксизму интеллектуалов, состоявшаяся в августе-сентябре 1922 г. на так называемых философских пароходах. Эмигрировавшие русские мыслители сохранили возможность свободного развития и гласного обсуждения своих идей, однако возможность их эмпирической апробации была по условиям времени для них закрыта. Следует особо отметить, что русские мыслители-эмигранты активно участвовали в европейских интеллектуальных дискуссиях, живо откликались на появление в этом поле новых идей и концепций. В том, что касается психологии религии, с этой точки зрения наибольшее значение имела осуществленная ими рецепция идей У. Джеймса (прежде всего его «Многообразия религиозного опыта») и психологической интерпретации религиозных представлений, предложенной классиками психоанализа — З. Фрейдом и К.-Г. Юнгом1.
Следует отметить, что трагические события, происходившие на родине, не переставали волновать мыслителей-эмигрантов. Их критика в адрес советского строя в целом, его идеологии и ее философских и мировоззренческих основ наследовала дореволюционным дискуссиям религиозно-метафизического и радикально-атеистического направлений. Следует признать, что она была во многом обоснованной и сыграла значительную роль в событиях распада Советского Союза, разрушении марксизма-ленинизма как целостной идеологической системы, включавшей ярко выраженный атеистический элемент. Большую роль здесь сыграли не только тексты, напрямую посвященные критике советской идеологии или марксизма как философской концепции, не только книжная серия «Христианство на безбожном фронте», непосредственно посвященная критике советского воинствующего атеизма, но и общефилософские работы этих авторов, их труды по философии религии и т. д. Сюда же можно отнести и освещение ими психолого-религиозной проблематики: не затрагивая советский атеизм напрямую, не выступая с назойливой апологетикой, их тексты предлагали настолько серьезное и вдумчивое отношение к феномену религиозной жизни, настолько ясно представляли значение религиозного переживания в духовной
1 См.: Джеймс В. Многообразие религиозного опыта / С. В. Лурье, ред. М., 1910; Фрейд З. Тотем и табу: Психология первобытной культуры и религии. М.; Пг., 1923; Юнг К.-Г. Избранные труды по аналитической психологии. Т. 1—4. Цюрих, 1929—1939. Подробнее см. статьи К. М. Антонова, посвященные рецепции психоанализа и идей Джеймса в русской религиозной мысли; Сербиненко В. В. Философско-психологический диалог: В. Зеньковский и З. Фрейд // Вестник МГТУ. Труды Мурманского государственного технического университета. 2013. Т. 16. № 2. С. 374-377.
жизни человека, что неадекватность противоположного подхода делалась очевидной уже на уровне описания опыта, еще до начала дискуссии о «реакционной сущности» религии и ее «социальных» или «гносеологических» корнях. Эта скрытая тонкая полемичность несомненно окрашивает произведения эмигрантских авторов, придавая их текстам особую яркость и динамизм.
Эмиграция, однако, не способствовала выработке целостных и детализированных концепций, поэтому едва ли не единственным автором эмиграции, предложившим целостную психологическую концепцию религии, которую он развивал в ряде статей общего характера и в работах по психологии детства и педагогике, стал Василий Васильевич Зеньковский (1881—1962). Рассмотрению его концепции в контексте психологии религии первой половины XX в. и посвящена данная статья2.
К изучению проблем психологии религии Зеньковский обратился еще в дореволюционный период творчества в статье «Задачи религиозной психологии»3. В эмигрантский период им посвящен соответствующий раздел «Психологии детства», статья о религиозном опыте, написанная по-немецки4, рецензии. Если в дореволюционной статье речь идет об общих проблемах психологии религии как науки, то в работах эмигрантского периода — раскрываются существенные элементы конкретного психологического анализа религиозной жизни.
Основные задачи психологии религии
Как уже говорилось, «Задачи религиозной психологии» (1915) стали первым в отечественной науке текстом, в котором получила свое общее выражение идея психологии религии как особой научной дисциплины.
Основными теоретическими источниками и точками отсчета выступают здесь для Зеньковского, с одной стороны, работы Флурнуа5 и Джеймса, а с другой — феноменологическая модель науки, предложенная Гуссерлем, и идея «описательной психологии» как пути развития психологического знания, предложенная Дильтеем6.
2 Как свидетельствуют исследования, творчество Зеньковского с этой точки зрения до сих пор не становилось предметом анализа. См.: Летцев В. М. Изучение наследия В. В. Зеньковского в России и Украине: критический обзор источников. URL: http://lettsev.kiev.ua/personal/ data/ru/Lettsev_Izuchenie_nasledia_Zenkovskogo.pdf
3 Зеньковский В. В. Задачи религиозной психологии // Христианская мысль. 1917, январь. С. 24-42.
4 См.: Zenkovskiyj V. Die religiose Erfahrung // Бег Russische Gedanke. 1930. № 2.
5 Перевод «Принципов религиозной психологии» вышел в издании Киевского РФО в 1913 г. Имя переводчика на титуле не обозначено. С большой долей уверенности можно утверждать, однако, что Зеньковский, будучи в то время одним из руководителей РФО, если не осуществил сам этот перевод, то сыграл определяющую роль в его редактировании и издании. См.: Флурнуа Т. Принципы религиозной психологии // Religo: Альманах Московского религиоведческого общества. М., 2008. Вып. 1. Т. 1. C. 203-222.
6 Отдельно необходимо поставить вопрос о влиянии на психологию религии Зеньковско-го отечественных мыслителей. Известно, что на становление его общепсихологических идей наибольшее влияние оказали Г. И. Челпанов и Л. М. Лопатин. Ни один из них не оставил при этом специальных работ по психологии религии. Тем не менее последовательная критика Зеньковским материализма и психологизма, в том числе и в психологии религии, в значитель-
Указывая на сдержанное отношение большинства психологов к религиозной проблеме, особо подчеркивая роль, сыгранную Джеймсом, Зеньковский констатирует, что «самостоятельность и обособленность религиозной психологии как научной дисциплины, ее центральное значение для всех наук о религии сознается уже с полной определенностью»7. Новая дисциплина востребована и философами и историками религии, и богословами, и психиатрами и педагогами. Ее развитие связано с «постепенным перенесением центра тяжести на субъективную сторону религии, на переживания религиозного субъекта», тенденции, которая вступает в борьбу с ориентацией на чисто внешнее отношение к религиозной жизни, характерной для социологов, прежде всего дюркгейм-ского толка, и анализом религиозных фактов в перспективе психопатологии, характерном для французского «медицинского» подхода8. Человеческая субъективность, как предмет антропологически ориентированного подхода, занимает посредствующее место между «культом как внешним выражением религиозных переживаний и Божеством как трансцендентным объектом религиозных устремлений»9, в силу чего и психология религии становится посредником между историей религии как историей культов и организаций и философией религии и догматикой.
Однако процесс развития новой научной дисциплины имеет и свою негативную сторону — «психологизм», то есть подход, в рамках которого исключаются все другие постановки религиозной проблемы, кроме психологической. Тем не менее «психологизм» в этом смысле является детищем «дурной психологии» и может быть устранен путем развития более адекватных подходов в самой этой науке. В оппонировании как овнешняющим социологическим или медицинским подходам, так и «психологизму», Зеньковский строит свою программу психологии религии как «эмпирической» и вместе с тем «теоретической» науки.
Интересно, что представление Зеньковского о «психологизме» в науках о религии вполне параллельно тому представлению о психологизме в теории познания, с критикой которого выступал Э. Гуссерль в первом томе своих «Логических исследований». Здесь психологизм также заключается в сведении форм высшей духовной жизни: познания, морали, эстетики, религии к «элементам психики»10. Уже в общепсихологической работе «Проблемы психической причинности» Зеньковский противопоставляет такому подходу феноменологическое по своему происхождению различение акта переживания и идеального со-
ной степени восходит именно к ним. См.: Зеньковский. Памяти проф. Г. И. Челпанова // Путь. 1936. № 50. С. 53—56. О психологии религии Челпанова на основе архивных данных писал Д. С. Дамте. См.: Дамте Д. С. Г. И. Челпанов и проблемы психологии религии. URL: https:// istina.msu.ru/conferences/presentations/37974287/
7 Зеньковский. Задачи религиозной психологии... С. 25.
8 Там же. С. 26, 27. Интересно, что в общем совершенно верно улавливая борьбу тенденций в религиоведении своего времени, Зеньковский игнорирует марксистский социологизм, вскоре занявший, правда по совершенно вненаучным причинам, руководящее место в отечественной науке.
9 Там же. С. 26.
10 Там же. С. 34.
держания опыта11. В статье о религиозной психологии это различение проводится в сопоставлении научного познавательного процесса и религиозной жизни. Как в науке эмпирический процесс мышления вводит посредством опыта в сознание «идеальную сферу смыслов», существующую по своим собственным, не зависящим от человеческой субъективности законам, так и в религии: «Религиозные переживания в своем смысле... "прививают" имманентному психическому организму, "втягивают" в него трансцендентную сферу.»12. Такой подход позволяет Зеньковскому провести разграничение психологии и философии религии: первая концентрируется на индивидуально психической стороне, а вторая — на объективном «смысле» религиозного переживания13. Тем самым феноменологический подход ведет к тому, что в центре психологии религии (и науки о религии в целом) становится проблематика религиозного опыта.
Такая психология религии мыслится Зеньковским одновременно как теоретическая и как эмпирическая дисциплина. Как теоретическая дисциплина она изучает факты и закономерности религиозной жизни, но не имеет своей целью «оценку этих фактов с той или иной точки зрения». «Теоретическая», по Зеньковскому, значит, фактически «не прикладная» и «не утилитарная», не состоящая на службе той или иной позиции, но практикующая «объективное, теоретическое изучение религиозных переживаний»14. «Эмпиричность» религиозной психологии мыслится им в феноменологическом смысле. Подлинное эмпирическое изучение религии начинается, полагает Зеньковский, с Шлейермахера. «Строгий эмпиризм» подразумевает здесь «точное описание и феноменологический анализ фактов религиозной жизни», предшествующий постановке (и тем более решению) таких общих отвлеченных вопросов, как вопрос о «ее произ-водности или непроизводности»15, в связи с чем Зеньковский, опять-таки во вполне феноменологическом ключе, настаивает на необходимости разведения феноменологического и генетического метода исследования.
Этот вопрос оказывается тесно связан с проблемой соотношения субъекта и объекта исследования в психологии религии. Парадоксальным образом объективистский подход оказывается чреват крайним субъективизмом, а объективность достижима только для вовлеченного наблюдателя: «только живому религиозному сердцу может открыться живое в чужих религиозных переживаниях»16. Вместе с тем как отсутствие, так и наличие собственных религиозных переживаний создают для исследователя специфические трудности, поскольку в обоих случаях мерой восприятия чужих религиозных переживаний оказывается собственное
11 Сопоставление с идеями Гуссерля и Дильтея см.: Летцев. Киевский период творчества В. В. Зеньковского. Реформа метафизических оснований психологии // Вестник ПСТГУ I. Богословие. Философия. 2006. I: 16. С. 102.
12 Зеньковский. Задачи религиозной психологии... С. 38.
13 В этом отношении он вполне следует Гуссерлю, согласно которому: «... психология должна оперировать с эмпирическим сознанием, с сознанием в его опытной постановке». См.: Гуссерль Э. Философия как строгая наука // Логос. 1911. Кн. 1. C. 14.
14 Зеньковский. Задачи религиозной психологии. С. 30.
15 Там же. С. 33. Очевидное следование феноменологическому девизу «к самим вещам».
16 Зеньковский. Задачи религиозной психологии. С. 29.
сознание исследователя, которое никогда не является «чистым листом», но всегда обладает собственной мировоззренческой предрасположенностью к объекту.
С этим рассуждением связана и постановка вопроса об истинности религии в психологии религии. Как психология мышления вынуждена опираться на логику, которая дает ей различение истинного и неистинного в мышлении, без которого она не может вести свои исследования, так и психология религии должна апеллировать к философии религии, которая намечает различение истинного и неистинного в религии. Под «истинностью» понимается здесь не правильность тех или иных догматов той или иной веры, но «близость к непосредственному религиозному опыту». Исходным методологическим принципом с этой точки зрения становится правило, согласно которому «психологическое исследование не может вестись так, как если бы в какой-либо исследуемой религии не было ничего истинного» (курсив автора. — К. А.)17. Проблема заключается в том, что свое различение философия религии может проводить только на основе тех фактов, которые предоставляет ей психология религии, что естественным образом ведет к логическому кругу. Выход Зеньковский усматривает, опять-таки, в личной религиозности исследователя, которая, хотя и чревата своими опасностями, дает все же принципиальную возможность психологического исследования религии, поскольку предоставляет ему некоторое первичное различение истинного и ложного в религии. Возникающая здесь опасность субъективизма компенсируется стремлением к точности эмпирического описания конкретных переживаний и этосом «научной добросовестности», не позволяющим исследователю превращать теоретическую науку в религиозную пропаганду18.
Несмотря на оговорки Зеньковского, очевидно, что такой подход вступает в сложные отношения с декларированным Флурнуа принципом исключения трансцендентности. «Религиозная психология», говорит швейцарский исследователь, «не утверждает, как и не отрицает трансцендентного существования объектов религии, она ограничивается тем, что игнорирует его и отстраняет проблему, которую она считает вне своего ведения»19. Эта методологическая установка, впрочем, не исключает религиозности исследователя: «Разумеется, ничто не мешает психологу, как и всякому человеку, иметь свое личное убеждение относительно этих выключенных проблем и отдавать предпочтение (тайное или явное) той или другой метафизической теории»20, но влиять на исследование эта позиция не должна.
Формально Зеньковский выполняет это условие, поскольку, как мы видели, он ограничивает предметную область психологии религии субъективным аспектом религиозного опыта. Тем не менее, вопреки объективистской установке Флурнуа, он вовлекает личную религиозность ученого в исследовательский про-
17 Зеньковский. Задачи религиозной психологии... С. 41.
18 С. 43. Нельзя сказать, что Зеньковский полностью отрицает возможность психологического изучения религии нерелигиозными людьми. На примере Джеймса он показывает, что подобные люди могут успешно работать в психологии религии настолько, насколько их душа может психически резонировать на психические движения чужой религиозности» (Там же. С. 44), то есть фактически утверждая принцип вчувствования.
19 Флурнуа. Указ. соч. С. 209.
20 Там же. С. 210.
цесс, постулируя эмпатию как условие точного описания религиозного опыта, а религиозность (хотя бы в самой общей форме) как условие эмпатии21.
Тем самым большая часть статьи Зеньковского посвящена вопросу об условиях возможности первого шага психологии религии — феноменологически точного описания религиозного переживания в его составе. За этим следуют две последующие задачи: «вопрос о связи религиозных переживаний с другими психическими сферами, вопрос о происхождении этих переживаний (как в индивидуальном, так и в историческом аспекте)»22 — которые не получили в статье достаточно развернутого рассмотрения.
Тем не менее эксплицитная постановка проблемы о предмете, методе и структуре психологии религии составляет несомненную заслугу автора. Однако Зеньковскому не удалось развить свою мысль в том теоретическом ключе, который он намечал. В дальнейшем элементы психологии религии присутствуют в его творчестве прикладным образом, в контексте проблематики развития человека и религиозного воспитания. Но и здесь мы найдем развернутую теоретическую тематизацию психологических аспектов религиозной жизни.
Религия в контексте «психологии детства»
В «Психологии детства» (1923) Зеньковский рассматривает религию как особую, наряду с моралью и эстетикой, сферу духовной жизни, «целостную, единую, определяемую особой установкой»23, более того, как особую, неустранимую «психическую функцию»24. Она, с его точки зрения, не может быть редуцирована к каким-то иным областям или функциям человеческой жизни, обладает собственным a priori. В этом отношении Зеньковский в статье о религиозном опыте вступает в полемику с редукционистскими подходами Фрейда и Дюркгейма и с
21 В поздней рецензии Зеньковский уточняет это соотношение, сравнивая «Многообразие религиозного опыта» Джеймса с работами французского психолога Делакруа. Не отрицая отдельных достижений последнего и более высокий в целом академический уровень его работы, Зеньковский тем не менее ставит книгу Джеймса на уровень выше: «Джеймс был глубоко религиозной натурой, ...при всем своем "прагматическом" релятивизме он все же глубоко ощущал ценность религиозного опыта, а для Delacroix, тоже релятивиста, все религиозные системы не подымаются до одной высоты, а опускаются до одинаковой бессмыслицы». Как следствие, «Джеймсу его прагматизм помог возвыситься до глубокого вчувствования в религиозный мир, а в Delacroix его релятивизм смял последние остатки религиозного отзвука на проявления веры». См.: Зеньковский. Delacroix. La religion et la foi и др. книги // Путь. 1926. № 2. С. 149. Здесь же Зеньковский оговаривается, что не отрицает «за людьми неверующими права и способности исследовать религиозную сферу», однако считает такой подход «бесплодным и безнадежным» (Там же. С. 150). Парадоксальным образом в начале рецензии Зеньковский специально оговаривает умение Делакруа «проникать в тайники религиозной души». Разрешение парадокса можно, предположительно, видеть в том, что неудача Делакруа и объективистского «психологизма» в целом как «неверующего» подхода заключается в том, что он, как полагает Зеньковский, не способен представить смысл и значимость своего предмета, не может раскрыть «ни общий смысл, ни живую полноту религиозного мира». Иными словами: удачно описывая детали, не дает ясного представления о целом.
22 Зеньковский. Задачи религиозной психологии. С. 44.
23 Он же. Психология детства. Лейпциг, 1924. С. 236.
24 Там же. С. 239.
трансценденталистским подходом Трельча. Последний, также выделяя религию в качестве особой сферы духовной жизни, ведет тем не менее к признанию религиозного объекта как только идеи. В противоположность этому Зеньковский настаивает на необходимости аффицирования религиозного a priori со стороны «вещи в себе», трансцендентного, реального объекта опыта25. Тем самым трансцендентализму он противопоставляет онтологический реализм, составляющий характерную черту его философской позиции. Тем не менее указанное выше различение психологии и философии религии позволяет ему развивать собственно психологическую концепцию религии на уровне основных достижений современной ему психологической мысли. В «Психологии детства» наиболее значимыми с этой точки зрения он признает «Многообразие.» Джеймса, «Психологии религии» Старбэка и Леуба, «Духовную жизнь» Ко, «Принципы религиозной психологии» Флурнуа, работы Вундта, Сабатье. Из отечественных — «Философию религии» прот. Н. Боголюбова26.
Мы рассмотрим три основных аспекта в психологии религии Зеньковско-го: его понимание главных принципов изучения религиозной психологии, его видение соотношения эмоциональной и интеллектуальной стороны религиозной жизни, его анализ основных факторов, формирующих религиозную жизнь ребенка.
1. Зеньковский указывает три основных методологических принципа, которые он кладет в основание своей концепции: биологический, феноменологический, социально-психологический.
Биологизм означает здесь не постулирование причинной зависимости духовных явлений от физиологических, но скорее понимание религиозности как жизненной психической силы, имеющей огромное влияние на жизнь личности, занимающей в ней центральное место. В своем понимании этого принципа Зеньковский, как и в случае принципа исключения трансцендентного, только отчасти следует Флурнуа, который также требует рассматривать религиозное «как проявление жизненного процесса», однако вместе с тем включает сюда и «его психофизиологическую природу»27. Флурнуа можно даже счесть физиоло-гистом: «Прежде всего их психологию можно назвать физиологической, под чем я разумею постоянную заботу отыскать все органические условия религиозных явлений, как более или менее отдаленные: возраст, пол, раса, темперамент, здоровье или болезни и т. п., так и условия непосредственные, то есть их мозговые коррелативы»28. По сравнению со швейцарским исследователем Зеньковский в своем понимании «биологизма» усиливает коннотации, связанные с применением в психологии религии определенных принципов философии жизни, и ослабляет мотивы, привязывающие этот «биологизм» к научной биологии.
Феноменологический принцип фактически означает применение в психологии религии принципа феноменологического эпохэ, воздержания от суждений «веры» и «неверия» при описании явлений религиозной жизни и близко
25 См.: Лосский Н. О. История русской философии. М., 2007. С. 522-523.
26 Зеньковский. Психология детства... С. 237.
27 Флурнуа. Указ. соч. С. 222.
28 Там же. С. 211-212.
соотносится с принципом «исключения трансцендентности» Флурнуа29. В то же время Зеньковский требует «чистого описания» состава религиозного опыта и полагает, что «диалектика религиозного развития в нас психологически не может быть описана иначе, как взаимодействие души с Богом, то это само по себе еще не утверждает бытия Бога как Трансцендентного Начала. С феноменологической точки зрения наша религиозная жизнь является не монологом, а живым диалогом — беседой, иногда и "борьбой" с Богом»30. Стоит уточнить, что «Бог» в данном случае мыслится не как самостоятельно существующая трансцендентная сущность (как мы помним, Зеньковский (как и Флурнуа) исключает вопрос об объективной стороне религиозного опыта из ведения психологии и относит его к компетенции философии религии), а как коррелятивное акту религиозного сознания его содержание.
Наконец, суть третьего принципа заключается в том, что религиозная жизнь требует, согласно Зеньковскому, «социально-психического выражения», никогда не может ограничиться сферой индивидуальной жизни, а потому требует выражения в Церкви (в смысле вообще религиозного сообщества) и культе. Продолжая сравнение с Флурнуа (а равно и с Джеймсом), следует отметить, что западных коллег в меньшей степени интересует коллектив и культ и в большей — «личная религия» человека (или пациента). Можно предположить, что это различие определяется, осознанно или нет, конфессиональными предпосылками акцентирующего сугубо личное отношение человека к Богу протестантизма и ориентированного на литургическое «общее делание» православия.
2. Основой религиозной жизни Зеньковский считает религиозное чувство; интеллектуальные и волевые аспекты религиозной жизни с его точки зрения вторичны по отношению к чувству. Зеньковский уходит от дискуссии о том, обладает ли религиозное чувство собственной спецификой или же это то же самое обычное чувство, направленное на специфический религиозный предмет, тем, что конкретизирует это чувство. С его точки зрения, «основным религиозным чувством является непосредственное чувство Бога, живое ощущение Его близости, переживание встречи души с Богом»31. Остальные религиозные переживания, в том числе «чувство зависимости», предлагаемое Шлейермахером, представляют собой только ситуативные вариации или частные аспекты этого базового переживания: «страх, любовь, надежда, ощущение греховности, смирение, восхищение — все это может быть уподоблено тем цветам, на которые разлагается, проходя сквозь призму, белый луч: так и религиозное чувство, проходя сквозь призму нашей психики, приобретает различный характер, различное содержание и направление»32. В то же время Зеньковский указывает на возможность ослабления религиозного чувства под воздействием рутины и непонимания со стороны окружающих: «В результате этого. на месте его возникают разные мелкие, поверхностные, суетные и суеверные переживания»33. Следует
29 Флурнуа. Указ. соч. С. 222.
30 Зеньковский. Психология детства... С. 238.
31 Там же. С. 237.
32 Там же.
33 Там же. С. 241.
отметить, что в своем описании Зеньковский, хотя и полемизирует с Шлейер-махером, во многом сохраняет присущую языку последнего двусмысленность немецкого слова Gefühl которое может означать как просто чувство, в смысле эмоции (так интерпретировал Шлейермахера, например Булгаков), так и «переживание» (более точно передаваемое нем. Erlebnis) как более фундаментальное целостное состояние сознания (такова была интерпретация немецкого мыслителя у Франка).
К интеллектуальной сфере религиозной жизни принадлежат, по Зеньков-скому, религиозные представления и идеи. Несмотря на преимущественно эмоциональный характер религиозной жизни, она предоставляет интеллекту весьма значительное место. Интеллектуальный и эмоциональный момент соединяются в мире религиозных образов, в воображении, которое Зеньковский понимает как «эмоциональное мышление» и которое обладает большей жизненностью, чем мир идей: «всякая религия распространяется не благодаря своим идеям, а благодаря своим образам, привлекающим к себе сердца, а не ум людей»34. Сфера образов определяет и воспитательную роль религии, причем это, по Зеньковско-му, касается как детей, так и взрослых.
Эта концепция весьма близка идеям Вышеславцева, который в «Этике преображенного эроса» принял учение Зеньковского и Майера о воображении как эмоциональном мышлении, и усилил его, опираясь на идеи Юнга35. Однако учение Вышеславцева о сублимации вызвало у Зеньковского существенные возражения: с его точки зрения, концепция русского последователя психоанализа при всех достоинствах не учитывает: 1) необходимость различения сублимации и воображения как разных психических процессов, единство которых характерно только для искусства, как особой сферы духовной жизни, с чем связан 2) безобразный характер православной аскетики, подчеркивающий 3) «трудовой» элемент духовной жизни, необходимость «усилия», без которого невозможна никакая внутренняя работа. Концепция Вышеславцева, полагает Зеньковский, хорошо описывает один тип религиозной жизни («эстетический»), но не может быть признана универсальной36.
Тем не менее оба автора едины в том, что отдают преимущество эмоциям и воображению, вообще иррациональным и бессознательным факторам в религиозной жизни перед волевыми, моральными и интеллектуальными («жизнь», с их точки зрения, имеет преимущество перед «заповедью» и «догматом»). Это определяющим образом влияет на их понимание такого прикладного аспекта психологии религии, как религиозное воспитание.
3. К проблемам религиозного воспитания Зеньковский обращается и в «Психологии детства», и в других своих трудах, как академических, так и по-пулярных37. Не вдаваясь в подробности, укажем основные факторы, влияние
34 Зеньковский. Психология детства... С. 243.
35 Вышеславцев Б. П. Этика преображенного эроса. Париж, 1931. С. 62—64.
36 Зеньковский. О значении воображения в духовной жизни. (По поводу книги Б. П. Вышеславцева «Этика преображенного эроса». Париж, 1931.) // Путь. 1932. № 32. С. 90-102.
37 См.: Зеньковский. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. Париж, 1934; Он же. Религиозное движение среди русской молодежи за границей // Путь. 1925. № 1. С. 121-127; Он же. Факты и наблюдения (Психология современной молодежи) // Путь. 1926.
которых, с его точки зрения, необходимо учитывать при изучении религиозного развития ребенка и в ходе его религиозного воспитания. Сюда включаются:
1. Мифологический характер детского отношения к действительности, антропоцентризм и антропоморфизм детской мифологии. Отсюда своего рода «естественная религия ребенка» — инстинктивное искание «центра и средоточия мира», воспринимаемого как «Хозяин и Господин, Отец и Вседержитель»38. В частности, «прообразом простейших этических и религиозных концепций» ребенка является семья39. При этом «непосредственное чувство» осмысленности жизни предшествует оформлению «идеи Вседержителя» в сознании ребенка. Ребенок «естественно» скорее склонен к юридическому и утилитарному представлению о Боге как Судии, чем к христианскому представлению о Божьей Любви, развитие которого становится задачей христианского воспитания.
2. При этом «религиозная одаренность детской души» сталкивается с религиозной холодностью, обмирщенностью современной религиозной атмосферы, что ведет к ослаблению и вырождению религиозного чувства, развитию «ядовитого религиозного дуализма» в душе ребенка, ослаблению в нем творческой религиозной жизни, в частности молитвенной40.
3. В соответствии со своей концепцией Зеньковский возражает против ранней интеллектуализации религиозных переживаний ребенка, отстаивает предпочтительность их образного оформления перед идейным.
4. Существенным оказывается влияние на ребенка «тайного фонда былых, дохристианских верований»41.
5. «Схематизм» и «симплицизм» детских религиозных представлений на интеллектуальном уровне42.
Действие этих факторов способно провоцировать религиозные кризисы у детей, их отход от веры, оно нуждается в изучении и учете в ходе воспитательной работы.
Подводя итоги, скажем, что разработка проблем психологии религии у Зеньковского представляет собой наивысшее достижение эмигрантской мысли в этом отношении и наиболее предметное изложение этой проблематики в религиозно-философской традиции русской мысли в целом. Его анализ ясно показывает готовность представителей этого направления взаимодействовать с наиболее значимыми идеями современной западной мысли как в психологической, так и в религиоведческой и в философской областях. Зеньковский не просто использует достижения феноменологии или философии жизни, подходы Джеймса, Флурнуа или Юнга — он ведет с ними творческий диалог, всегда признавая достижения своих предшественников или оппонентов, но в то же время
№ 2. С. 149—152; Он же. На пороге зрелости. Париж, 1948; Он же. Беседы с юношеством о вопросах пола. Париж, 1929; Он же. Педагогика. М., 1996; Дети эмиграции / В. В. Зеньковский, ред. Прага, 1925.
38 Зеньковский. Психология детства. С. 239.
39 Там же. С. 241.
40 Там же. С. 241, 245-246.
41 Там же. С. 244.
42 Там же.
противостоит им в тех случаях, когда это кажется ему научно важным. Эксплицируя собственную религиозность, он хорошо понимает не только преимущества такого положения «инсайдера», но и связанные с ним опасности и стремится их компенсировать. Внутренне постоянно оппонируя набирающему силу советскому «воинствующему атеизму», он никогда не противопоставляет ему «воинствующий теизм», но стремится перевести мировоззренческую полемику в план научной дискуссии, опирающейся на «чистое описание». Систематическое развитие намеченного, но не завершенного Зеньковским проекта в настоящее время вряд ли возможно, тем не менее обращение к нему как к своеобразному варианту феноменологического подхода в психологии религии43, безусловно, может быть полезно современному исследователю.
Ключевые слова: Зеньковский, психология детства, психология религии, религиозный опыт, религиозное чувство, религиозное воспитание, Флурнуа.
Список литературы
Вульф Д. М. Феноменологическая психология и религиозный опыт // Современная западная психология религии. Хрестоматия. М., 2017. С. 311—335. Вышеславцев Б. П. Этика преображенного эроса. Париж, 1931. Гуссерль Э. Философия как строгая наука // Логос. 1911. Кн. 1. С. 1—56. Дамте Д. С. Г. И. Челпанов и проблемы психологии религии. URL: https://istina.msu.ru/
conferences/presentations/37974287/ Дети эмиграции / В. В. Зеньковский, ред. Прага, 1925. Джеймс В. Многообразие религиозного опыта / С. В. Лурье, ред. М., 1910. Зеньковский В. В. Беседы с юношеством о вопросах пола. Париж, 1929. Зеньковский В. В. Delacroix. La religion et la foi и др. книги // Путь. 1926. № 2. С. 149—152. Зеньковский В. В. Задачи религиозной психологии // Христианская мысль. 1917, январь. С. 24-42.
Зеньковский В. В. О значении воображения в духовной жизни. (По поводу книги Б. П. Вышеславцева «Этика преображенного эроса». Париж, 1931.) // Путь. 1932. № 32. С. 90-102. Зеньковский В. В. Психология детства. Лейпциг, 1924. Зеньковский В. В. На пороге зрелости. Париж, 1948.
Зеньковский В. В. Памяти проф. Г. И. Челпанова // Путь. 1936. № 50. С. 53-56. Зеньковский В. В. Педагогика. М., 1996.
Зеньковский В. В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. Париж, 1934.
Зеньковский В. В. Религиозное движение среди русской молодежи за границей // Путь.
1925. № 1. С. 121-127.
Зеньковский В. В. Факты и наблюдения (Психология современной молодежи) // Путь.
1926. № 2. С. 149-152.
Летцев В. М. Изучение наследия В. В. Зеньковского в России и Украине: критический обзор источников. URL: http://lettsev.kiev.ua/personal/data/ru/Lettsev_Izuchenie_nasledia_ Zenkovskogo.pdf
43 К примеру, он обнаруживает явные точки сходства с современным проектом такого рода, развитым Д. Вульфом. См.: Вульф Д. М. Феноменологическая психология и религиозный опыт // Современная западная психология религии. Хрестоматия. М., 2017. С. 311—335.
Летцев В. М. Киевский период творчества В. В. Зеньковского. Реформа метафизических оснований психологии // Вестник ПСТГУ I. Богословие. Философия. 2006. I: 16. С. 93-104.
Лосский Н. О. История русской философии. М., 2007.
Сербиненко В. В. Философско-психологический диалог: В. Зеньковский и З. Фрейд // Вестник МГТУ. Труды Мурманского государственного технического университета. 2013. Т. 16. № 2. С. 374-377. Флурнуа Т. Принципы религиозной психологии // Religo: Альманах Московского религиоведческого общества. М., 2008. Вып. 1. Т. 1. C. 203-222. Фрейд З. Тотем и табу: Психология первобытной культуры и религии. М.; Пг., 1923. ЮнгК.-Г. Избранные труды по аналитической психологии. Т. 1-4. Цюрих, 1929-1939. Zenkovskiyj V. Die religiose Erfahrung // Бег Russische Gedanke. 1930 № 2.
St. Tikhon's University Review. Konstantin Antonov,
Series IV: Pedagogy. Psychology. Doctor of Sciences in Philosophy,
2018. Vol. 48. P. 107-120 Professor
Head of Department of Religious Studies, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities 6/1 Likhov Pereulok, Moscow 127051, Russian Federation konstanturg@yandex.ru
ORCID: 0000-0003-0982-2513
Ksenia Kolkunova, Candidate of Sciences in Philosophy, Senior Lecturer
St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities 6/1 Likhov Pereulok, Moscow 127051, Russian Federation ksenia.kolkunova@gmail.com
ORCID: 0000-0003-4655-6488
Vasiliy Zenkovsky: Religious Experience as Basis for Psychology of Religion and Religious Upbringing
К. Antonov, К. Kolkunova
Vasiliy Zenkovsky (1881—1962; Russ. Василий Зеньковский), the renowned philosopher, theologian and educationalist, was a founder of one of the earliest Russian systems for psychological analysis of religion. His ideas are associated with the most important achievements in the psychology of religion of the early 20th century, e.g. the works by William James and Theodore Flournoy. Zenkovsky's system was also influenced by Husserl's phenomenology, as well as by Dilthey's ideas. This paper addresses the role played by the culture of Russian émigrés, especially its perception of events in Russia, critical attitude to the theory and practice of militant atheism. The paper discusses methodological principles of psychology of religion (biological, phenomenological,
social psychological) proposed by Zenkovsky, his view of the structure of religious life and the place of emotion and intellect in this structure, his understanding of child's religiosity and main factors of religious upbringing. In the final section, the paper draws conclusions as to the significance of Zenkovsky's ideas about psychology of religion and its place in the history of psychology of religion in Russia.
Keywords: Zenkovsky, childhood psychology, psychology of religion, religious feeling, religious upbringing, Flournoy.
References
Damte D. S., G. I. Chelpanov iproblemypsihologii religii, available at: https:// istina.msu.ru/ conferences/presentations/37974287/
Flurnua T., "Principy religioznoj psihologii", in: Religo: Al'manah Moskovskogo religiovedcheskogo obshhestva, Moscow, 2008, 1, 1, 203-222.
Frejd Z., Totem i tabu: Psihologija pervobytnoj kul'tury i religii, Moscow-Praga, 1923.
Jung K.-G., Izbrannye trudy po analiticheskoj psihologii. Cjurih, 1929-1939, 1-4.
Letcev V. M., Izuchenie nasledja V. V. Zen kovskogo v Rossii i Ukraine: kriticheskij obzor istochnikov, available at http:// lettsev.kiev. ua/p ersonal/data/ru/Lettsev_ Izuchenie_nasledia_Zenkovskogo.pdf
Letcev V. M., "Kievskij period tvorchestva V. V. Zen'kovskogo. Reforma metafizicheskih osnovanij psihologii", in: Vestnik PSTGU. I. Bogoslovie. Filosofija, 2006, I: 16, 93-104.
Losskij N. O., Istorja russkoj filosofii, Moscow, 2007.
Serbinenko V. V., "Filosofsko-psihologicheskij dialog: V. Zen'kovskij i Z. Frejd", in: Vestnik MGTU. Trudy Murmanskogo gosudarstvennogo tehnicheskogo universiteta, 2013, 16, 2, 374-377.
Vul'f D. M., "Fenomenologicheskaja psihologii a i religioznyj opyt", in: Sovremen-naja zapadnaja psihologija religii. Hrestom-atija, Moscow, 2017, 311-335.
Vysheslavcev B. P., Jetika preobrazhennogo Jerosa. Parizh, 1931, 62-64.
Zen'kovskij V. V., "Delacroix. La religion et la foi i dr. knigi", in: Put', 1926, 2, 149-152.
Zen'kovskij V. V., "Fakty i nabljudenija (Psihologija sovremennoj molodezhi)", in: Put', 1926, 2, 149-152.
Zen'kovskij V. V., "O znachenii voobrazhenija v duhovnoj zhizni. (Po povodu knigi B. P. Vysheslavceva «Jetika preobrazhennogo jerosa». Parizh. 1931.)", in: Put', 1932, 32, 90-102.
Zen'kovskij V. V., "Pamjati prof. G. I. Chel-panova", in: Put', 1936, 50, 53-56.
Zen'kovskij V. V., "Religioznoe dvizhenie sredi russkoj molodezhi za granicej", in: Put', 1925, 1, 121-127.
Zen'kovskij V. V., Besedy s junoshestvom o vop-rosahpola, Parizh, 1929.
Zen'kovskij V. V., ed., Deti jemigracii, Praga, 1925.
Zen'kovskij V. V., Na poroge zrelosti, Parizh, 1948.
Zen'kovskij V. V., Pedagogika, Moscow, 1996.
Zen'kovskij V. V., Problemy vospitanij a v svete hristianskoj antropologii, Parizh, 1934.
Zen'kovskij V. V., Psihologija detstva, Leipzig, 1924, 236.
Zenkovskiyj V., "Die religiose Erfahrung", in: Der Russische Gedanke, 1930, II.
