CC BY
28
В чистом
ВЕРА КОЛЕРОВА
Рынок органических продуктов в России мал и законодательно не обустроен. На что рассчитывает предприниматель Сергей Бачин, вложивший за последние девять лет 1,5 млрд рублей в создание органического агрохолдинга «АгриВолга» и органического продовольственного бренда «Углече Поле», одного из первых в стране?
Органическое земледелие и животноводство вовсе не предполагает ведения хозяйства одними лишь дедовскими методами. Вольный выпас, электропастухи и передовые роботизированные доильные аппараты здесь вполне в ходу. Борьба с насекомыми-вредителями без использования химикатов требует изощренной агротехники — вплоть до разведения божьих коровок, которые затем в огромных количествах поедают тлю на посевах. Борьба с сорняками без гербицидов — особого севооборота и много-много ручного труда. Куда ни кинь — везде борьба, требующая больших затрат ресурсов, чем в классическом современном агропроме. И наградой за все это становятся меньшая урожайность и более высокая себестоимость продукции. Между тем на полках магазинов настоящие органические продукты легко теряются среди неорганических, на которых другие производители без особого зазрения совести пишут «био», «эко» и «органик».
В нынешних условиях органическое сельское хозяйство в нашей стране представляется уделом мелких фермеров и помешанных на экологии инвесторов. По оценкам отраслевых объединений, в России сегодня не более пятидесяти производителей органической продукции, сертифицированных по ме-
ждународным стандартам. При этом хозяйства, переросшие масштабы мелкого фермерства, наперечет. Компания «АгриВолга», ведущая бизнес в Ярославской области уже девять лет, — как раз одно из таких. Выручка компании в 2014 году, по данным информационного сервиса Kartoteka.ru, составила 247 млн рублей, а убыток до налогообложения — 299 млн. Означает это одно: спустя столько лет после основания «АгриВолга» все еще находится на инвестиционном этапе развития. Инвестиционные циклы и в обычном агробизнесе длинные, а в органическом — и того длиннее. Стоит ли результат усилий?
семь потов органики
Акционер «АгриВолги» Сергей Бачин вполне может претендовать в нашей стране на звание евангелиста «органик-фуд»: в прессе он не раз признавался в том, что побаивается есть мясо, произведенное в промышленных условиях. Бизнес-интерес к органическому сегменту во многом возник у него из личных пристрастий, не скрывают в компании. Бачин — успешный предприниматель, инвестор известных проектов — курортов «Завидово» в Тверской области и «Ярославское взморье» в Ярославской. Также он управляет горнолыжным курортом «Роза Хутор».
Формирование «АгриВолги» началось в 2007 году на землях сельхозназначения, которые, как объяснял Сергей Бачин, приходилось покупать, формируя портфель участков для деве-лопмента. Он аккумулировал более 40 тыс. га с 15 хозяйствами, которые в основном занимались молочным животноводством и овцеводством, и решил устроить там «органический анклав». Акционер дал проекту добро на бескомпромиссное следование органическим стандартам, говорят в «АгриВолге»: какое-то время можно было не беспокоиться о доходах и планировать окупаемость с горизонтом в 15 лет.
Команда в «АгриВолге» подобралась под стать акционеру. «С тех пор как я пришел в компанию, иной продукции, кроме органической, не употребляю, — признается Андрей Молев, президент «АгриВолги». — Приходится признать, что большинство людей (как и я когда-то) просто не знают вкуса настоящей колбасы и молока».
Подвижников органического сельского хозяйства в России очень греет тот факт, что у нас в стране 28 млн га земель сельхозназначения, которые не используются и не подвергаются обработке химикатами более 20 лет. Это внушительный земельный фонд, который может позволить нам стать орга-
нической супердержавой. Ведь во всем мире органических угодий 43,7 млн га, по данным исследовательского института органического сельского хозяйства ^ВЩ на 2015 год. Вселяет надежду и тяга европейских потребителей к органик-фуд. «Дания объявила о полном переходе на органическое сель-хозпроизводство в течение трех лет, — с энтузиазмом говорит Андрей Грачёв, член совета директоров «АгриВолги». — В Швейцарии в любом продовольственном магазине половина продукции — органическая, причем разница в цене — не более 10-15%. Так что имеет смысл думать о производстве не только на внутренний рынок, но и на экспорт».
Отечественный рынок органики пока совсем кроха — $160-170 млн, по данным отраслевых союзов. Мировой же, по оценкам ШОАМ, достиг в 2015 году объема в $80 млрд, а это ни много ни мало 8-10% мирового сельхозпроизводства.
Органика — трудный сельскохозяйственный «жанр». Даже сам переход на новые принципы хозяйствования чреват большими издержками, говорит Олег Мироненко, исполнительный директор Национального органического союза (НОС). В растениеводстве во время конверсионного периода теряется 30-40% продуктивности. Перестаешь колоть коро-
вам антибиотики и стимуляторы — и удойность падает на те же 30-40%. Этот период нужно как-то пережить, зато потом можно рассчитывать на ценовую премию за натуральность.
Нельзя получить органическое молоко от коров, которых кормят «неорганическими» комбикормами, да еще с добавлением импортной сои. Для органических фермеров это серьезная проблема: закупать сертифицированные органические корма в России дорого и особо негде. «АгриВолга» решила ее, создав собственную кормовую базу для животных и выстроив замкнутый цикл производства: сами заготавливают сено, выращивают овес, пшеницу, ячмень, построили комбикормовый завод. Органические семена тоже приходится выращивать самим.
Запуск овощного направления у «АгриВолги» также превратился в долгое и затратное мероприятие: с весны до конца лета возили навоз, культивировали почву, пропахивая трактором то так, то эдак. Это серьезные затраты: техника, ГСМ, человеческий труд. «И все это, — говорит Андрей Молев, — вместо того чтобы просто внести химические удобрения, протравить почву как следует, чтобы вредители сюда больше не пришли, как делают неорганические хозяйства».
По опыту «АгриВолги», органическое хозяйство в Ярославской области может получать неплохие урожаи пшеницы и овса, но некоторые культуры все-таки подводят. Так, ячменя здесь собирают лишь 12 центнеров с га (почвы в средней полосе бедноваты), в то время как в обычных хозяйствах, например, Ростовской области — все 60. Так что совсем уж обходиться всем своим невыгодно; стоит поискать партнеров, которые будут на заказ выращивать органический ячмень.
первое поколение безрогих
Есть кормовая база — можно заниматься животноводством. Но и здесь часто приходится следовать принципам самодостаточности. В «АгриВолге» серьезно занимаются племенным делом и даже рассчитывают со временем вывести новую породу коров — угличскую комолую, то есть безрогую.
«У нас практикуется беспривязное содержание, а корова — это стадное животное, — напоминает президент «АгриВолги». — Коровы активно взаимодействуют, и, чтобы они друг друга не поранили во время игры или борьбы за лучшее место, мы и хотим вывести комолых». Первое поколение комолых только начинает топтать землю, а остальным телятам в «АгриВолге» просто прижигают рога специальной пастой.
Органическая корова должна иметь возможность по желанию входить и выходить из коровника в любое время года. «Они и зимой отправляются на прогулку, если морозы не сильные, — делится наблюдениями Андрей Молев. — Видели бы вы, как весной, когда солнышко начинает пригревать, они вылетают из коровника — бегают, прыгают, скачут... Я раньше никогда не думал, что коровы умеют так скакать».
Помимо беспривязного содержания, в органическом молочном животноводстве есть множество других правил. Например, на каждую голову должен приходиться минимум гектар выпасной земли. Есть ограничения по масштабу: нельзя строить молочнотоварную ферму вместимостью более пятисот голов дойного стада.
Пожить органическим коровам обычно дают подольше, чем на обычных фермах. В классическом животноводстве корова живет, только пока находится на пике молочной продуктивности (3-5 лет), потом ее пускают на мясо. В органике —
7-9 лет и более. «В органических хозяйствах Швейцарии можно встретить даже 11-летних животных, — говорит Олег Мироненко из НОС. — Их ценят за высокую жирность молока. Знаменитый швейцарский сыр делают как раз из такого».
Доятся органические коровы тоже не как обитатели классических ферм. Доение должно быть добровольным, говорит Олег Мироненко, а не как в традиционном животноводстве, где доярка приходит по расписанию три раза в день. В «АгриВолге» дойкой занимается «робот-дояр», практикующий индивидуальный подход к каждому животному. Он считывает данные с чипа, прикрепленного к уху коровы (там есть даже информация об особенностях расположения сосков на вымени), надевает доильные стаканы, моет и массирует вымя и ведет учет надоев и измерение жирности молока.
Переработка молока в «АгриВолге» тоже не совсем обычная. Цех находится прямо на территории фермы, молоко попадает туда по молокопроводу сразу после доения, не соприкасаясь с воздухом. В цеху оно пастеризуется, разливается и упаковывается. Санитарные службы далеко не сразу согласились выдать разрешение на то, чтобы перерабатывающие мощности расположились непосредственно на территории фермы: так у нас не принято.
С органическими коровами в целом больше мороки. Им нельзя колоть антибиотики, исключены гормональные добавки. Чтобы сохранить особей здоровыми, нужны уход, ласковое обращение и такое условие, как хорошая порода — генетика животных.
Вообще, как объясняет Андрей Молев, по стандартам органического производства можно использовать скот, выращенный в неорганических хозяйствах, но он должен пройти адаптационный период — жить и кормиться на органической ферме минимум год. После этого продукция, полученная от него, будет уже считаться органической. Хотя по строгим органическим стандартам для закупки скота в неорганических хозяйствах нужны обоснования: это допускается, если ты не можешь воспроизвести скот необходимого качества у себя или закупить его в других органических хозяйствах.
При формировании своего стада «АгриВолга» сделала ставку на местную породу — ярославку. «Нам она очень нравится, — говорит Андрей Грачев. — Как говорят старожилы региона, в свое время замгубернатора по АПК не позволил смешать эту породу с иностранными, и она осталась чистой». Ярославка хороша тем, что прекрасно адаптирована к региону, хорошо усваивает местные корма и живуча. Однако удои у нее ниже, чем у самых распространенных на российских фермах голштино-фризов. Но с коровами в компании экспериментируют: скрещивают ярославку с производительной молочной породой джерси. Удои в хозяйствах «АгриВолги» все равно гораздо ниже средних по отрасли: 4,5-5 тыс. литров в год, в то время как высокопроизводительная голштинка, сидящая на гормонах и пищевых добавках, может дать и 10 тысяч. Разница в содержании и удойности коров играет большую роль: по словам Олега Мироненко, себестоимость органического молока в среднем по России — 26-27 рублей против 18-19 рублей у обычного.
Экспериментируют в «АгриВолге» и с другими направлениями. Так, завели в холдинге органических свиней бер-кширской породы — тоже на вольном выпасе. Но свинина не совсем вписывается в концепцию бренда «Углече Поле». Это
мясо по природе своей масс-маркет, а не премиум, в котором закрепилась компания. Поэтому свинину холдинг выпускает в небольших объемах и отправляет в основном на производство колбас и сосисок (в «АгриВолге» есть мясоперерабатывающий завод «Ростовцево»). Еще здесь решили завести органических кур и уже определились с породой — мясо-яичная юбилейная кучинская; ее рыжие представители обитают на подворьях деревень средней полосы России. И никаких бройлеров. Бройлеры — «мертвая тема», уверены в «АгриВолге»: они даже не могут давать потомство.
самобытный сбыт
То, что «АгриВолга» старается всячески диверсифицировать производство, вполне правильно для сельхозрынка с его рисками. Линейка у «АгриВолги» получилась широкая — молоко, кисломолочные продукты, баранина и говядина, мясные деликатесы, колбасные изделия.
Компания работает на столичный рынок и Ярославскую область; амбиций продвигаться куда-то еще по стране у нее пока нет, ведь продукция дорогая. В некоторых московских сетях пол-литра ряженки «Углече Поле» стоит более 80 рублей, литр молока — обычно дороже 100 рублей, а в премиальных сетях вроде «Азбуки Вкуса» — и все 140.
Кроме того, все производители органики сильно ограничены в географии поставок короткими сроками годности продукции. Крупные ритейлеры в большинстве своем требуют, чтобы молоко со сроком годности в пять дней попадало на полки в первый же день, иначе просто отказываются брать. В России очень мало специализированных сетей и отдельных магазинов, торгующих экологически чистой продукцией. Многие
органики вынуждены открывать свои интернет-магазины или физические точки продаж.
Президент «АгриВолги» Андрей Молев не в восторге от работы с сетевым ритейлом: максимальную прибыль в органике можно получить, если все делаешь сам и продаешь на своей же полке. Собственные розничные магазины под брендом «Углече Поле» у холдинга есть. Первоначально их хватало для сбыта всей производимой продукции. Но с тех пор объемы сильно выросли, и теперь основной канал сбыта — сетевой ритейл. В Москве компания работает с одиннадцатью основными ритейлерами, охватывая все премиальные сети столицы.
Немаловажно, что «АгриВолга» далеко не ограничивается продажей дорогой органической продукции. Под другой своей маркой — «Из Углича» — компания производит «неорганическое» молоко (не все хозяйства в холдинге позиционируются как органические) и продает его в 13 сетях Ярославской области.
Когда все это диверсифицированное и сложно устроенное хозяйство выйдет на прибыльность? По мясному животноводству — к 2018 году, когда холдинг выйдет на максимальные мощности, обеспечивающие нужную маржинальность, говорят в «АгриВолге». По молочному — на год раньше, если ситуация в экономике не будет сильно ухудшаться и население перестанет нищать. Оптимизм внушает то, что в разгар прошлого кризиса продажи компании продолжали расти. А также то, что сетевой ритейл сейчас начинает демонстрировать явный интерес к органическим продуктам, отводя под них отдельные полки.
Однако главные ограничения в развитии органического рынка сейчас лежат не в экономической плоскости.
законное желание
Общая проблема российских производителей органики — в отсутствии национального законодательства, описывающего и регулирующего эту сферу. Без него любой производитель по собственному желанию может «маркировать» продукцию надписями «био» и «органика». «Что именно называть органическим продуктом, законодательно не определено, — говорит Илья Калеткин, основатель компании «Аривера». — Поэтому такого количества фальсифицированной биопродукции, как у нас в стране, больше нет нигде в мире».
Крупные производители органики предпочитают сертифицировать продукцию по международным стандартам, поскольку и потребитель, и сетевые ритейлеры все чаще требуют подтверждения, что продукт органический. Небольшие фермеры в основном работают без документов, но исключительно на своем локальном рынке, где потребитель верит им на слово.
Работа на доверии потребителя была характерна и для западных стран в 1970-е годы, когда рынок органических продуктов там только формировался. Собственно говоря, он и формировался-то «снизу», как движение активистов под лозунгом «Знай своего фермера». Органическое сообщество постепенно самоорганизовывалось, вводило механизмы внутреннего контроля. Соответствующее общеевропейское законодательство в Евросоюзе было принято только в 2007 году.
В России в сфере органики действуют только два ГОСТа: «Продукция органического производства. Правила производства, хранения, транспортирования» (ГОСТ Р 56508-2015, вступил в силу с 01.01.2016) и «Продукты пищевые органические. Термины и определения» (ГОСТ Р 56104-2014, действует с 10.09.2014). Еще один ГОСТ «Продукция органического производства. Порядок проведения добровольной сертификации» принят, но начнет действовать с 1 января 2017 года.
Добровольных систем сертификации, разработанных активистами экологического движения, тоже две — «Чистые росы» (стандарты разработаны компанией «Агрософия») и «Листок жизни» (НА «Экологический союз»). Но все это, разумеется, никого ни к чему не обязывает.
У органиков есть альтернатива: обратиться в сертификационные компании, аккредитованные при европейской комиссии на право выдачи сертификата европейского образца. Он дает право называть свои продукты био, эко или органическими и маркировать их знаком «евролисток».
Российских аккредитационных агентств, имеющих европейскую аккредитацию, пока нет (хотя у некоторых отечественных компаний есть агентские договора с европейскими сертификаторами), поэтому приходится обращаться либо в европейские компании, либо в имеющие такую аккредитацию агентства из некоторых стран бывшего СССР (например, Армении или Украины).
Есть и другой путь, которым пошла «АгриВолга», — не получать сертификат, но соблюдать европейские нормы и дожидаться принятия национального законодательства. Сертификация всех органических направлений в рамках диверсифицированного холдинга плюс различных операций с продукцией (переработка, складирование, транспортировка) слишком хлопотна, чтобы проходить ее снова, когда госстандарты будут приняты. А может быть, у компании есть отступления от «органичности»? «Я был у них в хозяйстве, знаком с сотрудниками компании. То, что я видел и знаю про них, позволяет мне быть уверенным в качестве их продуктов. Они
закупают у меня в Мордовии выращенный и сертифицированный по европейским биостандартам фуражный ячмень, хотя могли бы брать обычный, не сертифицированный, гораздо ближе и дешевле».
Законопроект «О производстве органической сельскохозяйственной продукции» внесен в Госдуму в 2011 году, но вскоре был отправлен на доработку как слишком рамочный. Дальнейшие редакции неизменно вызывали отраслевые дискуссии и даже протесты. Участники рынка возражали, например, против передачи функции сертификатора государственному органу (за рубежом этим занимаются независимые сертификаторы, получившие госаккредитацию), опасаясь, что чиновники зарегулируют отрасль или затруднят доступ на рынок для мелких игроков в угоду крупным агропредприятиям.
Последние широкие дискуссии по закону прошли этим летом, рассказывает директор НП «Экологический союз», руководитель органа по сертификации «Листок жизни» Юлия Грачева. Обсуждалась прозрачность будущей системы сертификации, а также вопрос о «признании» европейских органических сертификатов после принятия национального законодательства. По словам Грачевой, обсуждается введение переходного периода для таких производителей и импортеров, чтобы они могли пройти отечественную сертификацию, а также возможность автоматического «признания» сертифицированной в Европе продукции как соответствующей ГОСТу В целом же эта ситуация вполне нормальная, считает она. Каждый защищает свой рынок как может: ведь, к примеру, если российская компания хочет поставить свой товар, имеющий европейский сертификат, на рынок Европы, ей придется получать новые сертификаты и разрешения.
Импортная органическая продукция, если после принятия закона ее придется сертифицировать еще и по российским стандартам, станет дороже, уверен Илья Калеткин. Его «Аривера» импортирует соки, бакалею, консервированную продукцию из Европы, кроме того что производит в России органические крупы, зерно и хлопья. Калеткин отмечает, что и без того после девальвации рубля импорт органики упал в физическом объеме в два раза.
Заинтересованных в том, чтобы правила игры наконец установились, много, но законопроект пока вязнет в ведомственных согласованиях по таким пунктам, как господдержка производителей органики (договорились, что отдельно их поддерживать не будут), соответствие регламентам Таможенного союза, системы штрафов за незаконное использование словосочетания «органический продукт», порядок ведения государственного реестра сертифицированных производителей.
От участников рынка, увы, зависит не так много. «Наша отрасль пока не слишком развита, участников рынка крайне мало и нет большой лоббистской мощи, которая позволила бы нам влиять на текст закона», — говорит Илья Калеткин. «Ситуация очень странная, — комментирует Андрей Грачев из «АгриВолги». — Есть поручение президента РФ по закону, есть поддержка председателя правительства и министра сельского хозяйства, профильных комитетов Совета Федерации и Госдумы, а закона нет!».
Эксперты ожидают, что в течение трех лет после принятия закона несколько тысяч российских хозяйств пройдет сертификацию, и рынок вырастет до 35 млрд рублей, то есть приблизительно в четыре раза. Тогда, возможно, и сыграет ставка на органику акционера «АгриВолги» Сергея Бачина, которую он сделал девять лет назад.
