CC BY
41
© 2003 г. М.В. Братолюбова
В.А. ХАРЛАМОВ - КАЗАК, КАДЕТ, ДЕПУТАТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ (ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ)
На современном этапе развития исторической науки проблема роли личности в истории стала одной из приоритетных, особенно если речь идет об изучении жизни и творчества незаслуженно забытых деятелей. Возрос интерес к политической истории, истории русской культуры, к духовной жизни носителей этой культуры - историков-гуманитариев. Деятельность Василия Акимовича Харламова дает богатый материал для подобного рода исследований. В недалеком прошлом его жизнь и творчество были преданы забвению, до настоящего времени ему не посвящено ни одной научной работы.
Целью данной статьи является освещение общественно-политической, научной, культурной деятельности В.А. Харламова, что позволит глубже понять многие важные коллизии общественно-политического и идейного развития России в переломную эпоху конца XIX - начала XX в.
Не претендуя на полноту описания жизни и творчества В.А. Харламова, попытаемся хотя бы вкратце изложить основные вехи биографии этого замечательного ученого и человека.
Василий Акимович Харламов родился 1 января 1875 г. в хуторе Кременском, близ Усть-Быстрянской станицы, в семье казачьего офицера. В ученье был отдан в духовное училище в Новочеркасске, откуда поступил в Донскую семинарию. По окончании семинарии в 1895 г. в священники не пошел, а был отправлен войсковым стипендиатом в Московскую духовную академию [1]. По окончании академии в 1899 г. уже самостоятельно поступил на историко-филологический факультет Московского университета, который закончил в 1904 г. В университете был учеником профессора В.О. Ключевского. На основании своих изысканий в Главном архиве министерства иностранных дел в Москве он написал диссертацию «Церковное управление у Донских казаков в XVII и XVIII веках», которая была оценена высшим баллом и заслужила похвальный отзыв В.О. Ключевского [2].
Харламов живо интересовался историей Донского края, стремился осмыслить корни самобытности казачества, опыт местного самоуправления, традиции казачьей вольницы. Состоял членом Русского археологического общества и ежегодно летом занимался археологическими раскопками курганов на реке Миус, в Приазовье и Таганрогском округе. Углубленное познание прошлого стало основой для целого ряда научных и научно-популярных статей по археологии и этнографии-, опубликованных Харламовым в Вестнике Московского историко-археологического общества. Найденные предметы передавались в Войсковой музей в Новочеркасске и в Исторический музей в Москве.
Харламов занимался также этнографическими изысканиями: записывал былины, старинные песни, народные сказания, обряды. В качестве источников
он использовал анкетирование, опрос респондентов, а также визуальный метод.
В 1904 - 1906 гг. был преподавателем истории в Мариинской женской гимназии в Новочеркасске [3]. Занимал активную общественную позицию, состоял членом ряда общественных организаций.
Как педагога, историка, изучающего быт донского казачества, его интересовали проблемы культурного благосостояния казаков, повышения их общего образовательного уровня. Харламов был одним из основателей Общества содействия народного образования в Области войска Донского, которое занималось распространением образования на Дону [4], возглавлял Общество помощи бедным донским учащимся. По его инициативе были открыты отделы этого общества в различных округах Донской области, созданы бесплатные читальни, городские библиотеки, он сам в Новочеркасске регулярно устраивал лекции, народные чтения [5]. На Дону, где образовательный уровень населения был относительно низок, вклад этих обществ в дело развития образования и культуры был весьма значителен.
На протяжении многих лет Харламов был постоянным членом Областного статистического комитета, входил в Комитет по устройству Донского музея. В общественно-политических изданиях, периодической печати («Приазовский край», «Донская жизнь», «Южный телеграф» и др.) публиковал статьи по самым различным аспектам жизни казачества: реорганизации военно-административного устройства в казачьих областях, сохранению памятников культуры, хозяйственному праву казаков, созданию истории казачьих войск и многим другим вопросам, привлекая тем самым внимание общественности к проблемам донского казачества.
Харламов стоял у истоков образования донских кадетских организаций. Являлся одним из организаторов и активным членом донской областной группы конституционно-демократической партии, был избран в состав областного комитета кадетской партии [6]. Принадлежал к числу профессиональных партийных функционеров, которые не изменили принципам партийной программы даже после наступившей после 3 июня 1907 г. реакции и смогли сплотить местные группы в тяжелые для кадетской партии времена. Харламов неоднократно участвовал в общероссийских совещаниях и конференциях кадетской партии, поддерживал тесные связи с ее руководством [7].
Его по праву можно назвать либералом-«почвен-ником», так как он пытался одновременно сочетать в своей деятельности либерализм и почвенность, старался исходить не от желаемого, а от возможного, чем и отличался от общероссийских либералов, смог сформулировать не только общедемократические либеральные требования, но и сословные, казачьи.
Повышенное внимание Харламова к запросам казачьего сословия помогло добиться ему популярности среди казачества, его воспринимали как истинного выразителя казачьих интересов и чаяний.
Глубокая убежденность в своей политической правоте позволяла доказательно и популярно излагать партийную точку зрения в самых различных аудиториях, к тому же он был прекрасным оратором.
Обладая богатым знанием Донского края, политической честностью, Харламов принадлежал к числу таких политических деятелей, которых уважали и ценили их политические противники, официальные власти. Так, например, начальник Донского областного жандармского управления в своем отчете о положении оппозиционных партий на Дону, посланном в столицу, обращая внимание на колоссальный авторитет и влияние Харламова на донскую молодежь, особенно казачество, отмечал его порядочность и скромность [8].
Харламов одним из первых крупных общественных деятелей России от казаков стал лидером парламентского типа. Он был депутатом от Области войска Донского во всех четырех Государственных думах России начала XX в. Только 8 человек за время существования Думы являлись ее депутатами всех четырех созывов.
Во время своей депутатской деятельности входил во фракцию Партии народной свободы, был избран в комитет кадетской фракции [9], пользовался авторитетом среди членов партии. В кадетской фракции принимал активное участие в обсуждении разнообразных организационных, тактических, фракционных вопросов, занимался организацией и проведением конференций членов парламентской кадетской фракции с представителями местных групп.
Таким образом, Харламов был заметной фигурой не только регионального, но и общероссийского масштаба. В I Государственной думе входил параллельно в надпартийную парламентскую группу «автономистов», требовавшую децентрализации государственной власти на демократических началах, но на основе «нераздельности и неприкосновенности границ Российского государства как единого целого».
Анализируя деятельность Харламова в I Думе, можно сказать, что в этот период его политические взгляды были даже несколько левее кадетских (хотя официально он состоял в кадетской фракции), что подтверждают списки Департамента полиции, где Харламов фигурировал как член думской группы трудовиков [10], хотя официально список членов трудовой группы не был опубликован [11].
По всей вероятности, взгляды Харламова в дни работы I Думы претерпели эволюцию. Следует иметь в виду, что процессы партийного расслоения, внутренние миграции были присущи для Российского парламента в целом и шли непрерывно, так как это время было началом конституционного периода, когда политически неискушенные депутаты не имели достаточного практического опыта парламентаризма. Более того, когда самодержавие показывало неспо-
собность к адекватной оценке происходящих событий, политическое сознание всех, а тем более парламентариев, не могло быть неизменным.
После разгона I Думы, во время подписания Выборгского воззвания, Харламов отсутствовал в Выборге и прислал свою подпись по телефону [12]. За это он подвергся преследованию со стороны властей, вынужден был прервать свою педагогическую деятельность и на время покинуть Новочеркасск.
Понимая наличие общих проблем, волновавших российское казачество, необходимость защиты казачьих интересов, Харламов принимал деятельное участие по созданию в думах самостоятельной казачьей фракции без учета партийной принадлежности. В IV Думе даже был ее председателем [13], в другие созывы Думы возглавлял региональную внепартийную «группу донских депутатов» [14]. Работал в разнообразных комиссиях: аграрной, распорядительной, согласительной, по делам православной церкви, народному образованию, местному самоуправлению, являлся докладчиком ряда комиссий на общих собраниях Думы. Во II Думе был избран товарищем секретаря. Аргументированно отстаивал интересы российского казачества, донского края, например, выступал против мобилизации казаков для борьбы с освободительным движением, доказывал, что «полицейская служба несовместима со званием казака-воина, защитника Родины» [15]. Речи Харламова (и других либерально настроенных казачьих депутатов) имели очень сильный общественный резонанс. Вся пресса писала о «казачьем бенефисе» в Думе, журналисты заговорили о пробуждении свободного духа казачества, оживлении казачьей мысли, называли день выступлений казаков в Думе историческим днем [16].
Харламов настаивал на введении широкого местного самоуправления в казачьих областях, земствах, доказывал необходимость выборов станичных атаманов. Выступал против всевластия Военного министерства в казачьих областях, за выделение из ведения военного управления гражданских, культурных, экономических вопросов казачьей жизни и передачу их органам местного самоуправления. В III Думе даже подготовил законопроект о введении самоуправления в казачьих областях [2, с. 21-26, 43, 45] Боролся за изменение условий и уменьшение сроков действительной военной службы казачества [17], настаивал на ее облегчении. Добивался того, чтобы казаки стали хозяевами войсковых капиталов, расходовали их на неотложные культурные и экономические нужды своих войск [18].
В составе казачьей группы совместно с другими депутатами выработал проект разрешения аграрного вопроса в Донской области, настаивал на том, чтобы земельным фондом в казачьих областях могли распоряжаться только казачьи органы самоуправления, а общинные земли, переданные ранее в качестве наград различным гражданским и военным чиновникам, должны были быть возвращены станицам путем принудительного отчуждения у прежних владельцев.
Харламова волновали и враждебные отношения казаков и иногородних. Он предлагал проект мирного
размежевания, сожительства и сотрудничества казаков и других сословий и национальностей, призывая с трибуны Думы к внимательному и доброму отношению к народам, живущим бок о бок с казаками. Харламов в составе донцов-депутатов III Думы, членов кадетской партии встречался в 1910 г. с премьер-министром П.А. Столыпиным [19]. Донские депутаты в беседе подняли вопрос о бедственном экономическом положении Дона, о проблеме взаимоотношений казаков с иногородними жителями области, не относящимися к казачьему сословию, с представителями «инородцев». Харламов, как и другие кадеты, отстаивал принцип равноправия национальностей, осуждал националистические тенденции.
Анализируя деятельность Харламова в Думе, можно сделать вывод, что он являлся истинным выразителем казачьих интересов, человеком, основательно ознакомленным с главнейшими и неотложными нуждами Донского края, проникнутым искренним желанием отдавать силы на благо Родины.
Таким образом, центральной идеей, которую проводил Харламов в парламенте в отношении казачества, была идея перехода от централизованного бюрократического правления к свободной демократии на основе самоуправления казачьих областей. Но ему, как и другим кадетским лидерам, не хватало масштабности и глубины в осмыслении освободительного движения. Он не смог преодолеть целый ряд устаревших политических стереотипов, абсолютизировал местный опыт организации политической власти. В его деятельности сочетались взаимоисключающие стремления: сохранить казачью самобытность и само казачество как сословно-этническую группу российского общества и одновременно ввести земское самоуправление на Дону, которое, вероятно, могло размыть политические традиции казачества. Харламов боролся за изменение службы казачества, что объективно было еще одним шагом к расказачиванию.
Во время первой мировой войны, с самого ее начала, он был основателем и председателем Доно-Кубанского комитета Всероссийского земского союза, который к концу войны содержал 18500 лазаретных коек на Дону и Кубани для раненых и больных воинов с Кавказского и Юго-Западного фронтов.
В марте 1916 г. выступал на Общеимперском съезде в Москве и на IV Всероссийском съезде Союза городов в Москве с резкой критикой властей, обвиняя их в борьбе с Государственной думой и общественными организациями «в то время как вся Россия должна объединяться для победы» [3, с. 663].
После февральской революции 1917 г. по единогласному решению всех депутатов Думы от Кавказа был назначен председателем Закавказского комитета Временного правительства в Тифлисе, где оставался на своем посту до конца октября 1917 г. Был также избран депутатом в Учредительное собрание от Донского войска.
Вернувшись на Дон из Закавказья в ноябре 1917 г., участвовал в составлении декларации от имени донского атамана генерала А.М. Каледина и Донского
Войскового правительства, в которой они не признавали власти Совета Народных Комиссаров и приняли на себя всю полноту государственной власти. От Донского войска он вошел также в состав кратковременного правительства Юго-Восточного союза в качестве его председателя. С августа 1918 г. и до конца вооруженной борьбы с Советской властью Харламов был председателем Донского Войскового круга, который принял Основные законы Всевеликого войска Донского. В 1919 г. был представителем войска Донского в работах Южно-Русской конференции с представителями Добровольческой армии генерала А.И. Деникина в Ростове-на-Дону и в Екатеринодаре.
Харламов вместе с донским атаманом Калединым, Войсковым правительством и Войсковым кругом в марте 1920 г. переехал из Новороссийска в Крым. Объединенный совет Дона, Кубани и Терека направил его в июле 1920 г. из Крыма в Париж и Лондон отстаивать (безуспешно) казачьи интересы на союзнической мирной конференции, а осенью того же года послал в Варшаву добиваться согласия польского правительства на формирование и переброску в Крым перешедших к полякам казаков, но окончание гражданской войны прекратило эту миссию.
В эмиграции Харламов стал председателем Донской исторической комиссии в Белграде и издателем книг «Донская летопись» и «Россия и Дон» С.Г. Сва-тикова. Переселившись в Прагу, он занимался публицистической деятельностью и долгие годы редактировал и издавал еженедельный журнал «Казачий путь». С 1924 по 1932 г. был председателем Казачьего сельскохозяйственного союза в Чехии [2, с. 7]. Был он также членом ученого совета Русского исторического архива при Чехословацком министерстве иностранных дел и членом правления Народного университета в Праге.
Перед самым концом второй мировой войны Харламов покинул с семьей Прагу и в течение трех лет проживал в Регенсбурге, в Баварии, откуда в 1948 г. эмигрировал в Аргентину. Несмотря на свой преклонный возраст, он принимал деятельное участие в организации Казачьего союза и Антикоммунистического центра в Буэнос-Айресе. 13 марта 1957 г. Харламов умер. Похоронен на Английском кладбище в Буэнос-Айресе.
Литература
1. Казачий словарь-справочник. Репринт. 1969. Т. 3. М., 1992. С. 237.
2. Харламов В А. Казачий депутат Государственной думы (1905 - 1917). М, 1995. С. 6.
3. Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX в. Энциклопедия. М., 1996. С. 663.
4. Государственный архив Российской Федерации (далее ГАРФ), ф. 102, д. 4; д. 45, ч. 9, л. 8.
5. Памятная книжка Области войска Донского на . 1908 г. Новочеркасск, 1908. С. 27,33.
6. ГАРФ, ф. 523, оп. 1, д. 27, ч. 6, л. 18; оп. 2, д. 32, л. 2; д. 12, л. 15.
7. Протоколы Центрального комитета конституционно-демократической партии. 1905 - 1911 гг. Т. 1. М., 1994. С. 214 - 215; ГАРФ, ф. 523, оп. 1, д. 28, л. 216 - 223.
8. Российский Государственный исторический архив (далее РГИА), ф. 1327, оп. 2, д. 143, ч. 1, л. 138,141.
9. Государственная Дума. Созыв 1. Указатель к стенографическим отчетам. 1906. Сессия 1. СПб., 1907.
10. Состав трудовой группы в I и II Государственных думах. Сводная таблица членов фракции: Сборник документов. М., 1988. С. 50.
11. Обнинский В. Члены Государственной думы первого, второго и третьего созывов // Приложение к Энциклопедическому словарю «Гранат». Т. 17: 12-е изд. С. 1 - 28. Б/м, Б/г.
Ростовский государственный университет__________________
© 2003 г. Л. Т. Тоценко
12. Бородин НА. В Выборге 9-11 июня 1906 г. / Выборгский процесс. СПб., 1908. С. 242.
13. Государственная Дума. IV созыв. I сессия. Справочник. 1913 г. Выпуск шестой. СПб., 1913. С. 188.
14. Донская жизнь. 1913,23 ноября.
15. Государственная Дума. Созыв первый. Стенографический отчет. Т. II. СПб., 1906. С. 961 - 962. '
16. Цитрон А. 72 дня первого русского парламента. СПб., 1906. С.97; Крюков Ф.Д. О казаках // Русское богатство. 1907. № 4. С. 27.
17. РГИА, ф. 1278, оп. 2, д. 357.
18. Государственная Дума. Третий созыв. Сессия III. СПб., 1910. С. 1316-1323.
19. Государственный архив Ростовской области, ф. 55, on. 1, д. 98, л. 1-2.
____________________________________24 октября 2002 г.
СОЦИАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ БЕЖЕНЦАМ В ОБЛАСТИ ВОЙСКА ДОНСКОГО В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
В научных работах, посвященных истории Области войска Донского в годы первой мировой войны, внимание исследователей было обращено прежде всего на военные аспекты — формирование казачьих полков, мобилизацию, участие дончаков в военных операциях на различных фронтах.
В настоящей статье рассматривается деятельность войсковой администрации, органов городского самоуправления, разнообразных учреждений и обществ, направленная на оказание социальной помощи десяткам тысяч беженцев, оказавшихся в Области войска Донского в связи с оккупацией части территории Российской империи вражескими войсками.
Первые группы беженцев появились в Ростове-на-Дону и Таганроге в декабре 1914 - январе 1915 г. из Закавказья, среди них были люди разных национальностей - халдеи, айсоры, армяне и др. Заботу о них взяли на себя местные благотворительные общества: в Таганроге - городское попечительство о бедных и Армянский комитет; в Ростове - благотворительный комитет. Последний открыл в конце января 1915 г. два приюта более чем на 500 человек и наладил скромное питание, на которое было израсходовано 4089 рублей 9 копеек за полгода (с декабря 1914 по июль 1915 г.). Летом 1915 г. большая часть беженцев была отправлена на родину в связи с успехами русской армии на Кавказском фронте [1, с. 91].
Весной - летом 1915 г. русская армия на Западном фронте потерпела поражение и была вытеснена с территории Польши, большей части Галиции, Прибалтики и Белоруссии. Сотни тысяч беженцев двинулись на восток, не имея в большинстве своем никаких средств к существованию. Возникла явная необходимость решать проблему беженцев не только силами различных благотворительных обществ, но и государства. 30 августа 1915 г. был высочайше утвержден закон об
обеспечении нужд беженцев — выплате им правительственного пайка. Ответственность за исполнение закона возлагалась на министра внутренних дел, глав-ноуполномоченного по устройству беженцев, губернаторов, градоначальников, земские учреждения, городские общественные управления и комитеты о беженцах, создаваемые на местах. Закон приглашал общественные организации к совместной работе с правительством путем открытия бараков, питательных пунктов, столовых и т.п. В октябре того же года вышел циркуляр Татьянинского комитета (Комитета ее императорского высочества Великой княгини Татьяны Николаевны), на который в первые месяцы войны легла вся тяжесть обслуживания нужд пострадавших от военных действий. В нем указывалось, что «средства для осуществления всех этих мероприятий должны впредь испрашиваться указанными в законе 30 августа органами непосредственно у министра внутренних дел, а не у комитета Ее Высочества, как это практиковалось до 30 августа 1915 г. Что касается удовлетворения многих других нужд беженцев, то правительственная помощь отнюдь не исключает деятельности комитета Ее Высочества, его отделений и других общественных и благотворительных организаций, а лишь дополняет таковую» [2, л. 91 - 91 об.].
Область войска Донского стала одним из основных регионов страны, принимавших беженцев, чему способствовал ряд факторов: наличие железнодорожного сообщения с западными и центральными районами, большой экономический потенциал и развитая экономическая структура, благоприятные климатические особенности - теплая осень, позднее наступление зимних холодов и ранняя весна. В ходе работы по приему беженцев здесь формируется структура государственных и общественных организаций. Важное место среди последних занимали городские Татья-
