CC BY
133
УДК 930
Д. А. Ляпин
УРБАНИЗАЦИЯ ЦЕНТРАЛЬНО-ЧЕРНОЗЕМНОГО РЕГИОНА В КОНЦЕ XVI - НАЧАЛЕ XVIII вв.1
Статья посвящена анализу процесса урбанизации Центрального Черноземья с конца XVI века по начало XVIII вв. Работа выполнена в рамках проекта по изучению процесса урбанизации Центральночерноземного региона России. Эта статья завершает серию работ в этом направлении. Изучив широкий спектр исторических источников, автор выделяет несколько этапов этого процесса. В работе рассматриваются основные событиях истории процесса урбанизации. В конце XVI в., стремясь защитить свои рубежи, Россия возводит на обширных пространствах южнорусского погра-ничья, около 10 военных крепостей. К 1615 г. вокруг них формируется уезды, и крепости начинают постепенно становиться полноценными городами. Этот процесс затянулся и, в силу различных фак-
торов, был окончен только в начале XVIII в., когда число посадского населения превысило служилое. Некоторые города стали торговыми и ремесленными центрами, а затем столицами губерний (Курск, Воронеж, Белгород, Тамбов). Изучение процесса урбанизации позволяет перейти на другой, качественно иной уровень понимания этого процесса. От данных социальной и демографической истории в дальнейшем следует перейти к изучению изменений в организации повседневной жизни, норм и ценностей. Иными словами, важно понять как служилые люди, стрельцы и казаки, становились купцами и мещанами.
Ключевые слова: урбанизация, Центральное Черноземья, посадское население, служилое население, демография.
D. A. Lyapin
URBANIZATION OF THE CENTRAL CHERNOZEM REGION IN THE LATE XVI - EARLY XVIII CENTURIES
The article is devoted to the analysis of the process of urbanization of the Central Chernozemny region from the late XVI century to the beginning of the XVIII centuries. The work was carried out in the framework of the project to study the urbanization process of the Central Chernozemny region of Russia. This article concludes a series of works in this direction. Having studied a wide range of historical sources, the author identifies several stages of this process. The main events of the history of the urbanization process are examined. At the end of the XVI century, in an effort to protect its borders, Russia erects on the vast expanses of the South Russian borderland, about 10 military fortresses. By 1615, around them formed counties, and the fortresses began to gradually become full-fledged cities. This pro-
cess was delayed and, due to various factors, was completed only at the beginning of the XVIII century, when the number of the population of the population exceeded the service level. Some cities became commercial and artisan centers, and then capitals of provinces (Kursk, Voronezh, Belgorod, Tambov). Studying the process of urbanization allows us to move to a different, qualitatively different level of understanding of this process. From the data of social and demographic history, in the future it is necessary to proceed to the study of changes in the organization of everyday life, norms and values. It is important to understand how servicemen became merchants and petty bourgeois.
Key words: urbanization, Central Chernozem region, urban population, military population, demography.
Во второй половине XVI в. Российское государство, обороняя южные рубежи от нападений крымских татар, начинает строительство военных крепостей на стратегически важных участках пограничной со степью территории. Для защиты тульских земель появляются крепости Дедилов (1554) и Крапивна (1561). За-
1 Статья выполнена при поддержке РФФИ (Отделение кой области, проект № 16-11-48001 0/Ц
тем, в 1563 г., на реке Зуше, правом притоке Оки, был построен Новосиль, в 1566 г. в этом районе русские возводят Орел, а в этом же году на Верхнем Дону - Епифань. В 1566 г. ниже Епифани по течению Дона, был построен Данков. Новые крепости позволили России организовать сторожевую службу, предотвращав-итарных и общественных наук) и администрации Липец-
шую внезапность татарских ударов, а также сократить число нападений на города за Окой.
В 1580-90-е гг. строительство крепостных сооружений было продолжено. В этот раз строительство проходило южнее первых крепостей, на северных территориях современного Центрального Черноземья. Здесь были построены Ливны (1585), Воронеж (1585), Елец (1592), Старый Оскол (1596), Курск (1596), Белгород (1596), Валуйки (1599). До нашего времени сохранились документы о строительстве и заселении Ельца и Воронежа [27]. Этот материал свидетельствует, что первые поселения были типичными военными крепостями. Местное население было представлено только служилыми людьми, крепость находилась на военном положении, и обеспечивалась всем необходимым государством. Благодаря строительству крепостей России удалось не только закрепиться на этих землях, но и продвинуться южнее, отодвинув границу до среднего течения Дона, начав хозяйственное освоение территории Центрального Черноземья. В начале XVIII в. крепости, построенные когда-то как форпосты России на степном пограничье, стали полноценными городами, важными экономическими, административными и культурно-религиозными центрами. Процесс перехода от крепостей к городам, урбанизация региона, находится в центре внимания нашей статьи.
Конечно, эта важная проблема имеет много аспектов, связанных с эволюцией политической культуры, динамикой социальной организации, формами поведенческих моделей и структурой повседневной жизни населения крепостей-городов. Однако все стороны жизни местного общества были объединены единым процессом - освоением лесостепных пространств южного пограничья, которое было тесно связано с развитием городов - экономических центров округи. В данной работе мы рассмотрим в общих чертах вопрос об урбанизации региона, обозначим этапы этого процесса и выделим его особенности.
Под «городом» в XVII в., с одной стороны, понимали крупное укрепленное поселение, а с другой стороны - систему укреплений, защищавших наиболее важные стратегические постройки. Понятию «город» сопутствовало понятие «острог», под которым понимали укрепления, возводившиеся вокруг слобод местных жителей. Приехав на место строительства Ельца в 1592 г. городовой мастер («горододелец»), осмотрев окрестности, докладывал в Москву: «Под город и под острог место занял» [27, л. 181]. В Сибири, русские крепости первое время назывались «острогами», вероятно по
причине того, что имели одну стену укреплений и были не большими по своим размерам.
Таким образом, в XVII в. «город» - это крупный «замкнутый» (относительно) населенный пункт, имеющий укрепления и являвшийся административным центром. Не обязательно, такой «город» был центром уезда. Уезды складывались постепенно, после того как формировались корпорации местных детей боярских, а «город» обычно строился за 1-2 года. В XVII в. город (в любом понимании термина) служил интересам государства, вся его деятельность была связана реализацией политики центральной власти в регионе. Неслучайно, Смутное время, когда многие города отказывались подчиняться распоряжением Москвы, в официальных летописях назвалось «изменой городов» [11, с. 142].
Хотя дефиниции «города» могут быть самыми различными по своему характеру, важнейшим его признаком сегодня считается наличие торгово-ремесленного населения. Именно преобладание этой социальной группы позволяет говорить о существовании города в современном понимании этого термина. Кроме того, о «городе» в экономическом смысле можно говорить лишь в том случае, если местное население удовлетворяет свои повседневные потребности за счет местных ресурсов, а также привезенных для продажи на местном рынке. Итак, при определении понятия «город» выделяют два важных фактора: экономическая самостоятельность и наличие торгово-ремеслен-ного населения.
Проблема заселения Центрального Черноземья, в состав которой входит и вопрос урбанизации, затрагивались в работах российских исследователей начиная с середины XIX в. Одним из первых эту проблему затронул И. Д. Беляев, сосредоточившись, в основном, на изучении военного аспекта колонизации [2]. Ученый описал и проанализировал систему охраны южных границ, собрал ценный фактический материал, связанные с освоением крепостей. Вопросы хозяйственного развития южных уездов в XVI-XVII вв. рассматривались в трудах Д. И. Ба-галея и И. Н. Миклашевского [1; 19]. Внимание И. Н. Миклашевского привлекало, прежде всего, хозяйственное развитие региона, однако, коснулся и вопроса о роли городов-крепостей [19]. Д. И. Багалей сосредоточил свое исследование на причинах колонизации степной окраины русскими людьми, выделив особые «психологические импульсы», которые толкали народное движение на юг [1, с. 17]. С. Ф. Платонов посвятил состоянию Юга России накануне Смуты отдельную главу в своих «Очерках по истории
Смуты», которая была выпущена позднее отдельной брошюрой [21, с. 43]. Историк не был удовлетворен работами И. Н. Миклашевского и Д. И. Багалея, отмечая, что они далеко не исчерпали потенциал этой темы и призывал к новым работам в этом направлении. В 1899 г. вышло исследование Н. А. Благовещенского о четвертном праве однодворцев, в котором автор затронул вопросы колонизации земель южной окраины в XVII в. [3]. Исследователь привел много ценных документов по истории южнорусских уездов, рассмотрел процесс формирования поселений и вопросы налогообложения в XVII в.
Процесс становления и развития городов-крепостей в XVI-XVII вв. тесно связан с проблемой колонизацией региона Центрального Черноземья и процессом вхождения его в состав Российского государства. Эта тема была в центре внимания А. А. Новосельского, который рассматривал ее в контексте противостояния России и Крымского ханства [20]. Ученый на широком круге архивных источников показал, что успехи русской колонизации сыграли решающую роль в конфликте и позволили России одержать победу в этом противостоянии.
Большой вклад в изучение этой темы внес В. П. Загоровский, автор серии монографий, посвященных военно-политической истории Центрального Черноземья в XVI-XVII вв. [8; 9]. Исследования В. П. Загоровского были частично продолжены В. Н. Глазьевым, посвятившим несколько работ социальным и административным проблемам [5]. Вопросы колонизации края рассмотрены также в работах тамбовских историков Д. С. Жукова, С. К. Лямина, В. В. Канище-ва, Ю. А. Мизиса [6; 7; 18]. Следует признать, что исследование колонизации Юга России в теоретических аспектах понятия «фронтир» остаются достаточно дискуссионными. Начальному этапу освоения южнорусского пограничья (конец XVI - начало XVII вв.) посвятил специальное исследование М. Ю. Зенченко. Ученый выделил два типа развития местных городов и уездов, и показал некоторые особенности их истории [10].
Среди зарубежных работ мы можем отметить только две, наиболее близкие к нашей проблеме, принадлежащие американским историкам. Во-первых, это монография К. Белкин-Стивенс «Солдаты в Степи: армейские реформы и социальные изменения на Юге России в ранее Новое время», посвященная освоению южных пространств Российского государства в XVII в. [38]. Автор отмечает, что строительство городов-крепостей стало возможным благодаря постепенной «военной революции», изменившей
русскую армию. В рамках этой революции на Юге создавались «военные полицейские округа», защищавшие пограничье и медленно наступавшие на Степь [38, р. 9].
Втой работой является исследование Б. Де-виса о волнениях в городе-крепость Козлов (сегодня Мичуринск) в 1648 г. [37]. Б. Девис подробно рассмотрел историю строительства и заселения города Козлова, отмечая наличие в городах региона особого «гарнизонного режима», который стал причиной мятежа в городе в 1648 г. [37, р. 117]. Он также проанализировал процессы урбанизации региона на примере Козлова.
Демографическая ситуации в некоторых уездах Юга России в XVII в. была изучена нами в нескольких отдельных статьях. В этих работах были намечены основные направления в изучении процесса колонизации региона, в том числе поставлен вопрос об урбанизации отдельных участков южнорусского пограничья [15; 16; 17].
Изучение урбанизации Центрального Черноземья тесно связанно с пониманием тех целей и задач, которыми руководствовалось московское правительство, определяя направления своей политики в этом регионе. Уже появление крепостей, которое произошло в несколько этапов, было прямым образом связанно с инициативой Москвы, пытавшейся таким образом защитить центральную часть страны от нападений крымских татар. Маловероятно, чтобы нестабильные в 1560-е гг. (связанные с террором внутри страны и войной с внешними противниками), появилась идея о колонизации плодородного края лежащего за Окой. Участвуя в затянувшейся Ливонской войне на западе, и испытывая серьезные экономические трудности, Россия стремилась обезопасить свои границы от ударов крымских татар с юга, соорудив несколько крепостей - центров сторожевой службы.
Также и в дальнейшем, в XVII в., процесс урбанизации Центрального Черноземья направлялся политикой правительства, выступавшего главным инициатором скорейшего превращения крепостей в города. Содержание крепости требовало затрат, а город, в значительной степени, обеспечивал себя сам, и к тому же приносил доход казне в виде налогов. Определив политику государства, в качестве главного вектора влияния на процесс урбанизации (хотя и не единственного), мы можем условно выделить несколько этапов определивших процесс превращения крепостей в города.
Построенные во второй половине XVI в. крепости южного пограничья долгое время не
претерпевали никаких существенных социально-экономических изменений. Они выполняли свою главную цель - предотвращать нападения крымских татар на центральные уезды страны и по мере возможностей обеспечивать оборону своего региона. Первые шаги на пути серьезных изменений в их истории были сделаны в конце XVI - начале XVII в. правительством царя Бориса Годунова. В это время Москва начала увеличивать численность местного гарнизона помещиков-детей боярских, чтобы начать формирование вокруг крепостей экономической округи - уезда. Наличие уезда, тесно связанного с городом в хозяйственном отношении, -важная составляющая процесса урбанизации. Начало формирования уездов отражено в т.н. «верстальных десятнях» (документах, фиксирующих переводившихся на службу детей боярских) конца XVI - начала XVII [29; 30; 31]. Начавшись по инициативе правительства, этот процесс вскоре совпал с событиями Смутного времени 1604-1618 гг. Гражданская война способствовала консолидации местных корпораций помещиков, и тем самым ускорила процесс оформления уездов. Переписные книги 1615 г. уже фиксируют наличие уездов вокруг большинства крепостей рассматриваемого нами региона, хотя заселение их было слабым и подчинялось военному фактору [15; 17]. Однако формирование уездов было большим шагом вперед для развития региона.
На этом этапе, когда вокруг крепости шло формирование уезда, выделяются военные поселения, которые еще не смогли стать на путь урбанизации. Это, например, Старый Оскол и Валуйки, а отчасти Белгород. Здесь не было крестьян, а значительная часть служилых людей находилась на временной службе. Основой экономики в местных уездах было оброчное хозяйство (это было характерно, впрочем, и для обширного Воронежского уезда), связанное с эксплуатацией оброчных угодий («ухожаев») [10, с. 196]. Получив права на аренду части реки, озера или леса служилые люди не стремились к развитию региона, а пользовались местными ресурсами до их истощения и ограничивались тем, что продавали товар на местном рынке. Слабое развитие землевладения и сельского хозяйства в целом, тормозили и развитие ремесел. Оброчное хозяйство не могло полноценно обеспечить потребности жителей крепости, вынужденных жить за счет жалования и поставок хлеба из других регионов. Даже при наличии местного рынка, торгово-ремесленное население в этих крепостях не получило развитие в это время, в итоге первый этап развития урбанизации слабо затронул такие крепости как Валуйки,
Старый Оскол и Белгород [10, с. 195]. Сюда же можно добавить крепость Лебедянь, появившуюся в 1613 г. на правом берегу Дона к востоку от Елецкого уезда [4].
Смутное время нанесло большой урон местным уездам. В 1613 г. этот регион был охвачен войной войск верных избранному царю Михаилу Романову с казачьей армией атамана И. М. Заруцкого. В результате боевых действий пострадали Данков и Лебедянь, большому разорению подверглись Елецкий и Воронежский уезды. В 1618 г. в результате похода казаков гетмана П.К. Сагайдачного на Москву, были уничтожены Ливны, Елец, Данков и Лебедянь [26; 24]. Несмотря на существенные потери населения и хозяйственный ущерб, нанесенный этими событиями, города региона смоги продолжить свое развитие в дальнейшем.
В 1620-е г. начинается новый этап урбанизации региона, который продолжался приблизительно до 1645 г. В это время происходит дальнейшее хозяйственное развитие уездов, в большинстве из них растет численность крестьян и во всех - число помещиков. В 1620-е гг. происходит стремительный рост хозяйственного освоения местных земель, который способствовал развитию торговли и ремесел. Об этом свидетельствуют сохранившиеся оброчные и таможенные книги [30; 32]. Первые представители не служилого населения крепостей обслуживали казенные учреждения - кабак, мельницу, баню. Так, например, в Ельце в 16191622 гг. группа посадских людей поставляла вино в кабак, работала на мельнице, а предприимчивые представители местной слободы посадских людей «брали на откуп» кабак [32]. Зарождение первых посадских слобод в наиболее крупных крепостях относится к 1613-1620 гг. [5, с. 62; 13, с. 90-96; 14].
В таможенных книгах мы видим приезжавших с торговыми целями жителей различных городов региона, хотя половину из них составляли служилые люди, занимавшиеся торговлей, промыслами и ремеслами в свободное от службы время [26; 31]. На рынках своих городов они составляли представителям посадского населения еще более серьезную конкуренцию. Тем не менее, процесс развития посадского населения был уже устойчив. Особенно это характерно для таких городов как Елец, Курск, Воронеж [5, с. 62-63]. По-прежнему отставали в развитии Оскол и Белгород, а Валуйки все еще были типичной крепостью, находящейся на обеспечении государства.
На этом этапе в городах получили большое развитие частновладельческие дворы, освобожденные от уплаты налогов и податей («бе-
лые слободы»). Они составляли конкуренцию местному торгово-ремесленному населению, обязанному платить оброк и налоги [11; 12, с. 96-100; 13]. В данном случае политика государства была связана с большим влиянием на власть придворной аристократии, т.н. «сильных людей». Стремясь проникнуть на плодородные земли южного пограничья, они тормозили развитие региона, мешали процессу урбанизации и наносили убытки казне. Наличие частновладельческих дворов в 1620-1630-е гг. было обязательным почти для всех крепостей-городов региона, а в Лебедяни они даже преобладали по численности [24; 25; 28].
Серьезный урон процессу становления городов был нанесен в 1630-е гг. во время крупных нападений крымских и ногайских татар. В 1632 г. значительная часть служилого населения была отправлена на начавшуюся Смоленскую войну с Речью Посполитой. Если в 1629 г. общая численность гарнизонов здесь составляла 12 тысяч человек, то в 1632 г. уже 5 тысяч человек [2, с. 2]. Самым крупным городом на Верхнем Дону был Елец, военный гарнизон которого в 1631 г. составлял около 1710 человек. Однако в 1633 г. гарнизон Ельца уменьшился до 500 человек [36, с. 303-304]. Большой гарнизон находился в Курске - 1230 человек, который также был уменьшен, хотя и не столь значительно [36, с. 303]. Между тем, численность татарских войск, участвовавших в единовременном походе на эти земли, достигала обычно 10-15 тысяч человек [20, с. 205; 12, с. 36-42].
В результате военных действий региону был нанесен большой экономический ущерб, серьезному разорению подвергся город Ливны, были уничтожены десятки сел и деревень во всех уездах. Прекратились полноценные торговые связи, в упадок пришло оброчное хозяйство Воронежского, Белгородского и Осколь-ского уездов. Политика государства в это время характеризуется стремлением защитить регион, но использовать при этом минимум затрат. Население самостоятельно организовывало оборону своих уездов, строительство острогов, крепостей и валов было повинностью, и полноценно не оплачивалось. В 1630-е гг. были приняты некоторые меры по строительству укреплений, новых крепостей и острогов, но они не получили большого развития в силу отсутствия полноценного финансирования.
После прихода к власти в 1645 г. Алексея Михайловича и смены состава правительства начинается новый этап процесса урбанизации, который продолжался до конца XVII в. Начало этого этапа было связано с коренными изменениями в политике правительства, которое
возглавил Б. И. Морозов. Экономические реформы 1645-1648 г. были направлены на полную ликвидацию «белых слобод». Теперь все слободы частных владельцев, поселенные на посадской земле, (неважно законно купленной или захваченной), отходили государству («на государево имя») и приписывались в тягло к посадам безвозмездно. Даже вотчины и поместья, которые находились близко к городам, так что «сошлись с посадами дворы с дворами», тоже приписывались к посадам. Всех вольных людей, которые занимались торговлей или промыслами, но при этом государевых податей не несли и не служили, предписывалось взять в тягло. Эти меры были важным шагом на пути превращения посадского население в замкнутую сословную группу, с которой было удобно брать налоги. Несмотря на протесты со стороны «сильных людей» и даже на попытки избавиться от правительства Б. И. Морозова, эта реформа была доведена до конца и законодательно закреплена в Соборном Уложении 1649 г. [35, с.123].
Правительство и в дальнейшем пыталось зафиксировать законодательные основы существования посадского населения, продолжить процесс его превращения в замкнутую сословную группу, занимающуюся торговлей и ремеслами. Эти мероприятия привели к формированию значительных посадских общин в ряде южнорусских городов, прежде всего, Курске, Воронеже, Ельце [3, с. 63]. В конечном итоге, условия, сложившиеся в городах, привели к появлению отдельных фамилий, успешно ведающих торговую деятельность, которые положили начало династиям местного купечества.
С 1645 г. начинается решительная политика по освоению южного пограничья. На правом берегу Дона возникают новые укрепления, а затем крепости и остроги. Получили большое развитие недавно основанные крепости Козлов (1635) и Тамбов (1636). В 1645 г. была построена Усмань, защищавшая Елецкий и, отчасти, Лебедянский уезды, в 1646 г. - Орлов, в 1647 г. - Коротояк, в 1648 г. - Урыв, защищавшие Воронежский уезд. Для обороны переправ через реку Воронеж были основаны города Со-кольск (1647) и Добрый (1648). Происходило укрепление степных границ в районе татарской дороги - Кальмиуского шляха, где были возведены Ольшанск (1644), Верхососенск и Новый Оскол (1647). На Муравском шляхе возникли 7 новых городов: Вольный и Хотомышск (1640), Лосицкий (1642), Карпов (1644), Валки (1646), Болховой (1648) и Обоянь (1649). Между городами возводились валы, надолбы, острожки и другие укрепления. Общая численность насе-
ления в новых городах составляла примерно 10 тысяч человек [20, с. 310]. Однако новые поселения оставались, по своей сути, типичными крепостями, в задачу которых входило обеспечение защиты стремительно развивавшихся уездов северной части Центрального Черноземья (Курского, Ливенского, Елецкого, Воронежского, Козловского, Тамбовского).
Таким образом, экономические реформы правительства Б. И. Морозова 1645-1648 гг. и политика по колонизации южнорусского региона стимулировали развитие посадского населения в крепостях. В 1650-1680 гг. государство продолжило эту политику, стремясь быстрыми темпами превратить крепости в полноценные города, особенно те из них, которые оказались в тылу степной войны, поскольку граница отодвинулась на юг. Последние набеги в район Верхнего Дона были совершено около 1680 г. и являлись небольшими разбойными нападениями калмыков [13, с. 163-170].
Несмотря на устойчивый рост числа посадских дворов, численность служилого населения еще в 1670-е гг. оставалась высокой, и превышала число посадского населения. Однако роль посада в эти годы была очень значительной, ведь именно посадские люди обеспечивали экономическое развитие уездов. В конце XVII в. число посадских людей превысило число служилого населения в наиболее крупных городах, хотя соотношение это везде было различным. На этом этапе можно говорит о формировании полноценных городов, которое завершилось окончательно в начале XVIII в. Только отдаленные степные поселения еще продолжали оставаться военными форпостами России, но их задача сводилась к борьбе с разбойничьими бандами.
В XVIII в. часть крепостей, ставших небольшими «городами», была официально лишена этого статуса (Добрый, Сокольск, Урыв, Коро-тояк, Орлов и проч.), они не смогли составить конкуренцию крупным соседям, которые стали на путь урбанизации раньше. Воронеж, Тамбов, Белгород, Курск стали центрами губерний. Дру-
гие города в результате урбанизации превратились в важные торговые и духовные центры (например, Елец, Данков, Лебедянь, Козлов).
Таким образом, полноценными городами крепости южного пограничья стали в конце XVII -начале XVIII вв., когда их военная функция уступила место торговой, что способствовало развитию ремесел и промыслов. Это стало возможным благодаря развитию уездов в первой половине XVII в. и поддержке правительством процесса урбанизации и колонизации края во второй половине столетия. Такая политика объяснялось конкретной практической необходимостью, стремлением создать в «диких землях» полноценный регион, способный не только к самостоятельной хозяйственной деятельности, но приносящий прибыль в виде различных налогов и сборов.
Подводя итоги, отметим, что понятие «город» тесным образом связано с деятельностью человека. Город это, прежде всего, разнообразное население и сумма устойчивых связей, возникающих между его постоянными жителями. Поэтому процесс урбанизации в XVII в. был связан не только с изменениями в социальной структуре (колебаниями соотношения посадских и служилых людей), но и с переменами в повседневной жизни. На место военной службе, как важнейшей структуре повседневности служилого человека, приходили иные принципы организации жизни, связанные с торговыми, хозяйственными и иными заботами. Вместе с переменами в повседневной жизни менялись и формы поведенческих моделей, а вслед за ними происходила постепенная эволюция политической культуры местного «мира». Все это, в конченом итоге, вылилось в единый процесс, который не только превратил крепости в города, но изменил принципы жизни населения. За несколько поколений на смену жителям крепости - стрельцам и казакам, пришли горожане - купцы, ремесленники, мелкие торговцы. Потомки первопоселенцев имели иной уклад жизни, иную систему ценностей и норм поведения.
Источники и литература
1. Багалей Д. И. К истории заселения и хозяйственного быта Воронежского и Курского края. Отзыв об исследовании И. Н. Миклашевского «К истории хозяйственного быта Московского государства». СПб.: [б.и.], 1896. 72 с.
2. Беляев И. Д. О сторожевой, станичной и полевой службе на польской Украине Московского государства до царя Алексея Михайловича. М.: университетская типография, 1846. 151 с.
3. Благовещенский Н. А. Четвертное право. М.: Типолитография товарищества И. Н. Кушнерев и Ко, 1899. 546 с.
4. Гамаюнов А. И. Лебедянь в начале XVII века // Исторический квартал. Выпуск 3. М.: Древлехранилище, 2013. С. 55-60.
5. Глазьев В.Н. Власть и общество на юге России в XVII в. Воронеж: ВГУ, 2001. 430 с.
6. Жуков Д. С., Лямин С. К., Канищев В. В. Фронтир и фрактал: результаты компьютерного моделирования динамики южно-российского фронтира в середине XVII-XVШ вв. // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2013. №10 (126). С. 6-16.
7. Жуков Д. С., Лямин С. К., Канищев В. В. Эвристический потенциал фрактального моделирования процессов включения южнорусского фронтира в состав России в XVII - середине XIX вв. // Границы и пограничье в южнороссийской истории. Материалы Всероссийской научной конференции. Ростов-на-Дону: ЮФУ, 2014. С. 233-248.
8. Загоровский В. П. Белгородская черта. Воронеж: ВГУ, 1968. 272 с.
9. Загоровский В.П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI веке. Воронеж: ВГУ, 1989. 272 с.
10. Зенченко М.Ю. Южное российское порубежье в конце XVI - начале XVII в. М.: Памятники исторической мысли, 2008. 233 с.
11. Летопись о многих мятежах и о разорении Московского государства. СПб.: Типография Компании Типографической, 1771. 333 с.
12. Ляпин Д.А. «Большая война» 1631-1634 гг. на Верхнем Дону // Вестник ЛГТУ Серия: Гуманитарные науки. 2013. Вып. 1(8). С. 36-42.
13. Ляпин Д. А. На степном пограничье: Верхний Дон в XV-XVII веках. Тула: Гриф и Ко, 2013. 210 с.
14. Ляпин Д. А. Тяглые и частновладельческие дворы в городах России в середине XVII в. (по материалам городов-крепостей средней Оки и верхнего Дона) // Научные ведомости Белгородского государственного университета. История. Политология. 2016. №22 (243). Вып. 40. С. 94-100.
15. Ляпин Д. А., Жиров Н. А. Тяглое население городов Юга России (по материалам переписи 1646 г.) // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Вып. 4. Чтения памяти академика РАН Л. В. Милова. Материалы международной научной конференции. Москва, 26 октября - 1 ноября 2015 г. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 2014. С. 283-288.
16. Ляпин Д. А., Жиров Н. А. Численность и размещение населения Ливенского и Елецкого уездов в конце XVI -начале XVII веков // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Чтения памяти академика РАН Л. В. Милова: материалы международной научной конференции. Вып. 3. М.: мГу им. М. В. Ломоносова, 2013. С. 283-288.
17. Ляпин Д. А., Коршикова Е. А. Социально-экономическое развитие города Ельца и вотчинное землевладение Елецкого уезда в первой половине XVII в. // Новая наука: проблемы и перспективы. Ч. 3. Стерлитамак: АМИ, 2016. С. 162-164.
18. Мизис Ю. А., Кащенко С. Г. Проблема формирования русского фронтира на юге России в XVI - первой половине XVIII в. в отечественной историографии // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. 2011. №1. С. 9-16.
19. Миклашевский И.Н. К истории хозяйственного была Московского государства. М.: Типография Д. И. Иноземцева 1884. 318 с.
20. Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. М.-Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1948. 450 с.
21. Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. М.: Типография Н. И. Скоро-ходова, 1910. 535 с.
22. Ракитин А. С. Сторожевые казаки города Данков после черкасского разорения (1618-1650-е годы) // Война и оружие. Новые исследования и материалы. Труды Третьей международной научно-практической конференции. 16-18 мая 2012 года. Ч. 3. СПб.: ВИМАИВиВС, 2012. С. 88-97.
23. Российский государственный архив древних актов (далее - РГАДА). Ф. 1209. Оп. 1. Д. 135.
24. РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 136; Д. 13902. Оп. 1. Ч. 2.
25. РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 8982.
26. РГАДА. Ф. 123. Д. 3; Д. 4.
27. РГАДА. Ф. 141. Оп. 1. Д. 1, 2.
28. РГАДА. Ф. 210. Д. 230. Оп 1. Ч. 2.
29. РГАДА. Ф. 210. Оп. 20. Д. 8.
30. РГАДА. Ф. 210. Оп. 21. Д. 26.
31. РГАДА. Ф. 210. Оп. 21. Д. 7.
32. РГАДА. Ф. 210. Оп. 21. Д. 8.
33. РГАДА. Ф. 210. Оп. 4. Д. 86.
34. РГАДА. Ф. 210. Оп. 20. Д. 8.
35. Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. М.-Л.: АН СССР.1947. Т. II. 736 с.
36. Сташевский Е. Д. Смоленская война 1632-1634 гг. Организация и состояние Московской армии. Киев: [б.и.], 1919. 328 с.
37. Davies L.B. State power and community in Early Modern Russia. The Case of Kozlov, 1635-1649. N.Y.: Palgrave Macmillan 2004. 346 р.
38. Stevens Belkin C. Soldiers on the Steppe. Army reform and Social change in Early modern Russia. Northern Illinois University Press, 1995. 458 р.
References
1. Bagalei D. I. K istorii zaseleniya i khozyaistvennogo byta Voronezhskogo i Kurskogo kraya. Otzyv ob issledovanii I. N. Miklashevskogo «K istorii khozyaistvennogo byta Moskovskogo gosudarstva» (To the history of settling and economic life of the Voronezh and Kursk regions. Feedback on the research of I. N. Miklashevsky «On the history of economic life of the Moscow state»). St. Petersburg., 1896. 72 p. (In Russian).
2. Belyaev I. D. O storozhevoi, stanichnoi i polevoi sluzhbe na pol'skoi Ukraine Moskovskogo gosudarstva do tsarya Alekseya Mikhailovicha (Guard, «stanitsa» and field service in the Polish Ukraine of Moscow state before Tsar Alexei Mikhailovich). Moscow: University printing office, 1846. 151 p. (In Russian).
3. Blagoveshchenskii N. A. Chetvertnoe pravo (Quarterright). Moscow: I. N. Kushnerev i Ko printing office, 1899. 456 р. (In Russian).
4. Gamayunov A. I. Lebedyan' v nachale XVII veka (Lebedyan at the beginning of the XVII century) // Istoricheskii kvartal. Vol. 3. Moscow: Drevlekhranilishche, 2013. P. 55-60. (In Russian).
5. Glaz'ev V. N. Vlast' i obshchestvo na yuge Rossii v XVII v. (Power and society in the South of Russia in the XVII century). Voronezh: VGU publ., 2001. 430 p. (In Russian).
6. Zhukov D. S., Lyamin S. K., Kanishchev V. V. Frontir i fraktal: rezul'taty komp'yuternogo modelirovaniya dinamiki yuzhno-rossiiskogo frontira v seredine XVII-XVIII vv. (Frontier and the fractal: the results of computer simulation of the dynamics of South-Russian frontier in the middle of the XVII-XVIII centuries) // Vestnik Tambovskogo universiteta. Gumanitarnye nauki. 2013. No.10 (126). P. 6-16. (In Russian).
7. Zhukov D. S., Lyamin S. K., Kanishchev V. V. Evristicheskii potentsial fraktal'nogo modelirovaniya protsessov vklyucheniya yuzhnorusskogo frontira v sostav Rossii v XVII - seredine XIX vv. (The Heuristic potential of the fractal simulation of the inclusion of the southern Russian frontier into Russia in XVII - mid-XIX centuries) // Granitsy i pogranich'e v yuzhnorossiiskoi istorii Materialy Vserossiiskoi nauchnoi konferentsii. Rostov-on-Don: SFU publ., 2014. P. 233-248. (In Russian).
8. Zagorovskii V. P. Belgorodskaya cherta (Belgorodhell). Voronezh: VGU publ., 1968. 272 p. (In Russian).
9. Zagorovskii V. P. Istoriya vkhozhdeniya Tsentral'nogo Chernozem'ya v sostav Rossiiskogo gosudarstva v XVI veke (The History of occurrence of the Central Chernozem region in the Russian state in the XVI century). Voronezh: VGU publ., 1989. 272 p. (In Russian).
10. Zenchenko M. Yu. Yuzhnoe rossiiskoe porubezh'e v kontse XVI - nachale XVII v. (South Russian borderline in the end of XVI - early XVII century). Moscow: Pamyatniki istoricheskoi mysli, 2008. 233 p. (In Russian).
11. Letopis' o mnogikh myatezhakh i o razorenii Moskovskogo gosudarstva (Chronicle of many rebellions and the ruin of Moscow state). St. Petersburg: Company "Tipograficheskaya", 1771. 333 p. (In Russian).
12. Lyapin D. A. «Bol'shaya voina» 1631-1634 gg. na Verkhnem Donu («Great war» 1631-1634. on the Upper Don) // Vestnik LGTU Seriya: Gumanitarnye nauki. Vol. 1 (8), 2013. P. 36-42. (In Russian).
13. Lyapin D. A. Na stepnom pogranich'e: Verkhnii Don v XV-XVII vekakh (On the steppe frontier: the Upper Don, in the XV-XVII centuries). Tula: Grif i Ko 2013. 210 p. (In Russian).
14. Lyapin D. A. Tyaglye i chastnovladel'cheskie dvory v gorodakh Rossii v seredine XVII v. (po materialam gorodov-krepostei srednei Oki i verkhnego Dona) (Tax and privately owned yards in the cities of Russia in the middle of XVII century (on materials of the walled cities of the middle Oka and the upper Don) // Nauchnye vedomosti Belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya. Politologiya. 2016. No. 22 (243). Vol. 40. P. 94-100. (In Russian).
15. Lyapin D. A., Zhirov N. A. Tyagloe naselenie gorodov Yuga Rossii (po materialam perepisi 1646 g.) (The tax population of cities in the South of Russia (based on the 1646 census) // Rus', Rossiya: Srednevekov'e i Novoe vremya. Issue. 4. Chteniya pamyati akademika RAN L. V. Milova. Materialy mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii. Moskva, 26 oktyabrya -1 noyabrya 2015 g. Moscow: MSU named after M.V. Lomonosov, 2014. P. 283-288. (In Russian).
16. Lyapin D. A., Zhirov N. A. Chislennost' i razmeshchenie naseleniya Livenskogo i Eletskogo uezdov v kontse XVI -nachale XVII vekov (The number and distribution of the population of Yelets and Livny districts in the late XVI - early XVII centuries) // Rus', Rossiya: Srednevekov'e i Novoe vremya. Chteniya pamyati akademika RAN L.V. Milova: materialy mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii). Vol. 3. Moscow: MSU named after M.V. Lomonosov, 2013. P. 283-288. (In Russian).
17. Lyapin D. A., Korshikova E. A. Sotsial'no-ekonomicheskoe razvitie goroda El'tsa i votchinnoe zemlevladenie Eletskogo uezda v pervoi polovine XVII v. (Socio-economic development of the city of Yelets and the patrimonial estates of the Yelets uyezd in the first half of the XVII century) // Novaya nauka: problemy i perspektivy. Part 3. Sterlitamak: AMI, 2016. P. 162-164. (In Russian).
18. Mizis Yu. A., Kashchenko S. G. Problema formirovaniya russkogo frontira na yuge Rossii v XVI - pervoi polovine XVIII v. v otechestvennoi istoriografii (The problem of the formation of the Russian frontier in the south of Russia in the XVI - first half of the XVIII century. in the domestic historiography) // Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Series 2. Istoriya. 2011. No.1. P. 9-16. (In Russian).
19. Miklashevskii I. N. K istorii khozyaistvennogo byla Moskovskogo gosudarstva (The history of the economic life of the Moscow state). Moscow: D.I. Inozemtsev's printing office 1884. 318 p. (In Russian).
20. Novosel'skii A. A. Bor'ba Moskovskogo gosudarstva s tatarami v pervoi polovine XVII v. (Fight of the Moscow state with the Tatars in the first half of the XVII century). Moscow-Leningrad: SA USSR, 1948. 450 p. (In Russian).
21. Platonov S. F. Ocherki po istorii Smuty v Moskovskom gosudarstve XVI-XVII vv. (Essays on the history of the Troubles in the Moscow State of the XVI-XVII centuries). Moscow: N. I. Skorokhodov's printing office, 1910. 535 p. (In Russian).
22. Rakitin A. S. Storozhevye kazaki goroda Dankov posle cherkasskogo razoreniya (1618-1650-e gody) (Guard Cossacks of the city of Dankov after Cherkasy ruin (1618-1650) // Voina i oruzhie. Novye issledovaniya i materialy. Trudy Tret'ei mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii. 16-18 maya 2012 goda. Part. 3. Saint Petersburg, 2012. P. 88-97. (In Russian).
23. Russian state archive of ancient acts (RGADA). F. 210. Inv. 20. D. 8. (In Russian).
24. RGADA. F. 210. D. 230. Op 1. Part. 2. (In Russian).
25. RGADA. F. 1209. Inv. 1. D. 135. (In Russian).
26. RGADA. F. 1209. Inv. 1. D. 136; D. 13902. Inv. 1. Part. 2. (In Russian).
27. RGADA. F. 1209. Inv. 1. D. 8982. (In Russian).
28. RGADA. F. 123. Inv. 1. D. 3; D. 4. (In Russian).
29. RGADA. F. 141. D. 1, 2. (In Russian).
30. RGADA. F. 210. Inv. 21. D. 26. (In Russian).
31. RGADA. F. 210. Inv. 21. D. 7. (In Russian).
32. RGADA. F. 210. Inv. 21. D. 8. (In Russian).
33. RGADA. F. 210. Inv. 4. D. 86. (In Russian).
34. RGADA. F. 210. Inv. D. 8. (In Russian).
35. Smirnov P. P. Posadskie lyudi i ikh klassovaya bor'ba do serediny XVII v. (Citizens and the class struggle until the middle of XVII century). Vol. II. Moscow-Leningrad: SA USSR. 1947. 736 p. (In Russian).
36. Stashevskii E. Smolenskaya voina 1632-1634 gg. Organizatsiya i sostoyanie Moskovskoi armii (Organization and status of the Moscow army). Kiev, 1919. 328 p. (In Russian).
37. Davies L. B. State power and community in Early Modern Russia. The Case of Kozlov, 1635-1649. N.Y.: Palgrave Macmillan 2004.
38. Stevens Belkin C. Soldiers on the Steppe. Army reform and Social change in Early modern Russia. Northern Illinois University Press, 1995.
