Уильям Хьюэлл и современная философия науки Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ние не по траекториям эпистемологии науки, а по траекториям научной рациональности. Поэтому вполне справедливыми были подозрения Лакатоса о том, что Кун попытался проектировать социологию науки, а не её философию. Что же качается «парадигмы» истории науки, он и вовсе не идёт дальше Pater historiae - Геродота. История науки по Куну это нарратив, рассказ о том, «как на самом деле было». Его же оппонент Лакатос претендовал на выработку научной исследовательской программы истории науки. Проблема соотношения вообще данных типов историографии до сих пор обсуждается в философии (методологии) историографии [Антипов, 2014]. Как справедливо отмечалось, аналогия с политической революцией служит в концепции Куна своего рода эвристикой при разработке понятия революции в науке [Традиции..., 1991, с. 4]. И в то же время эта революция трактуется как «смена понятийной сетки, через которую учёные рассматривают мир». Таким образом, «в одном флаконе» смешиваются два существенно разных подхода к анализу науки: институциональный и когнитивный. Существенно, что революция фигурирует не в качестве метафоры, а в виде полного аналога между конкурирующими политическими институтами: «Подобно выбору между конкурирующими политическими институтами, выбор меду конкурирующими парадигмами оказывается выбором между несовместимыми моделями жизни общества» [Традиции..., 1991, с. 4]. Изначально концепт научных революций получает не эпистемологическую, а аксиологическую смысловую определённость. В условиях констатированной Куном «нормальной науки» с её «задачами-головоломками» нарушение границ стандартов, восприятие таких нарушений должны были восприниматься как нечто экстраординарное. В культурной атмосфере двадцатого века метафора революции подходила на роль ценностного ориентира фундаментальной науки в наибольшей степени. Институт науки для своего воспроизводства требует, конечно, достаточно жёсткого следования образцам, но в то же время должна сохраняться альтернативная ориентация, оправдывающая выход за их круг. Но это уже область иррационального, веры.

Литература

1. Антипов, 2014 - Антипов Г.А. История как память и история как наука // Эпистемология и философия науки. 2014. Т. 42. №4. С. 124-142.

2. Кун, 2003 - Кун Т. Структура научных революций. М.: АСТ; Ермак, 2003. 365 с.

3. Кун, 2014 - Кун Т. После «Структуры научных революций». М.: АСТ, 2014. 443 с.

4. Лакатос, 2003 - Лакатос И. Методология исследовательских программ. М.: АСТ; Ермак, 2003. 380 с.

5. Традиции и революции в истории науки. М.: Наука, 1991. 264 с.

УДК 1.168.001

УИЛЬЯМ ХЬЮЭЛЛ И СОВРЕМЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ НАУКИ

Александр Леонидович Никифоров

Доктор философских наук, главный научный сотрудник Институт философии Российской академии наук

Шотландский философ и ученый Уильям Хьюэлл ввел термин «философия науки», определил предмет этой новой философской дисциплины и наметил пути и способы ее развития. Он создал представление о методах науки, структуре научного знания и о развитии науки, которое во многих отношениях предвосхитило концепции науки, созданные в ХХ в. логическим позитивизмом, К.Поппером, Т.Куном и другими представителями философии науки. Свой образ науки и ее развития Хьюэлл создавал на основе тщательного изучения истории практически всех развитых наук своего времени. Результаты своего исследования он представил в обширном труде «История индуктивных наук».

Ключевые слова: викторианская наука, философия науки, история науки, индуктивизм, эмпиризм, позитивизм.

Alexander L. Nikiforov

DSc in Philosophy, chief research fellow Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences

The Scottish philosopher and scientist William Whewell coined the notion "philosophy of science", defined the subject of that new philosophical discipline, and outlined the ways and means of its evolution. He introduced the idea of the methods of science, the structure of scientific knowledge and the development of science. All of those had significantly anticipated the 20th century views of science suggested by logical positivists, Karl Popper, Thomas Kuhn, and other philosophers of science. Whewell's image of science and its evolution relied on a thorough study of the history of practically all the established sciences of his time. He shared the results of his research in the extensive work 'History of the Inductive Sciences'.

Keywords: Victorian science, philosophy of science, history of science, inductivism, empiricism, positivism

Замечательный шотландский философ и ученый Уильям Хьюэлл ввел сам термин «философия науки», определил предмет этой новой философской дисциплины и наметил пути и способы ее развития. При этом он создал представление о методах науки, структуре научного знания и о развитии науки, которое во многих отношениях предвосхитило концепции науки, созданные в ХХ в. логическим позитивизмом, К.Поппером, Т.Куном и другими представителями философии науки.

1. Начать с того, что свой образ науки и ее развития Хьюэлл создавал на основе тщательного изучения истории практически всех развитых наук своего времени. Результаты своего исследования он представил в обширном труде «История индуктивных наук» [Уэвелл, 1967 - 1969]. Поэтому он с полным основанием мог писать: «Выводы относительно познания и открытия, сформулированные в данной работе, опираются на последовательный и систематический обзор всей области физических наук и их истории, в то время как до сих пор философы довольствовались анализом случайных примеров, извлеченных из той или иной области науки» [Хьюэлл, 2016, с. 35].

Итак, по мысли Хьюэлла философия науки в своих построениях должна опираться на изучение наиболее развитых наук и историю их прогрессивного развития, чтобы пытаться формулировать некоторые общие принципы научного исследования. Кажется удивительным, что в последующем развитии философии науки эта мысль была отброшена и забыта. В период господства логического позитивизма философы науки занимались, в основном, логическим анализом языка науки, описанием структуры и функций научных теорий, логическими схемами верификации научных предложений и т.п., совершенно не обращаясь к истории. Поэтому уже во второй половине ХХ в. так свежо прозвучали слова Т. Куна о значении истории для построения теорий науки: «История, если ее рассматривать не просто как хранилище анекдотов и фактов, расположенных в хронологическом порядке, могла бы стать основой для решительной перестройки тех представлений о науке, которые сложились у нас к настоящему времени» [Кун, 2001, с. 23].

2. Познание, полагает Хьюэлл, осуществляется в результате тесного взаимодействия органов чувств с разумом. Органы чувств воспринимают внешние воздействия, порождая в нашем сознании ощущения. На эти ощущения разум налагает идеи, создавая образы вещей, их движения и взаимодействия. - «Посредством зрения, - пишет он, - мы видим различные тени, цвета и формы, но очертания, благодаря которым они разделены на объекты определенных форм, являются работой самого ума... Когда мы видим, что тело движется, мы видим, что оно движется по определенной траектории или орбите, но сама эта орбита невидима; она конструируется нашим умом. Наблюдая движение иглы к магниту, мы не видим притяжение или силу, которая производит данный эффект; но мы выводим силу благодаря наличию в нашем уме идеи причины. Такие акты мысли, такие идеи присутствуют в нашем восприятии внешних вещей. Сознание в некоторой степени и пассивно, и активно: существуют объекты вне его и способности внутри него, а именно восприятия и акты мысли» [Хьюэлл, 2016, с. 45]. Таким образом, воспринимая окружающий мир и получая ощущения в результате воздействия внешних вещей на органы чувств, человек связывает эти ощущения с помощью фундаментальных идей и получает картину мира, состоящую из вещей, их взаимоотношений, движения и т.п. Это напоминает априорные формы чувственности И.Канта, которого Хьюэлл иногда сочувственно упоминает. Но если Кант полагал, что мы ограничены миром феноменов и никогда не сможем узнать, каковы вещи сами по себе, то Хьюэлл убежден в том, что познание дает нам истинную картину окружающего мира. Он говорит об истине, об истинах науки в классическом аристотелевском смысле.

3. Хьюэлл не принадлежал к числу тех эмпириков, которые полагали, что все наше знание имеет источником чувственный опыт. Основательное знакомство с наукой показало ему, что во всех науках имеются необходимые истины. Опыт не может обосновать необходимость истины. Необходимые и универсальные истины приобретают эти свойства, будучи выражением фундаментальных идей, скрыто присутствующих в нашем разуме. - «. Необходимость и универсальность тех истин, которые являются частью нашего знания, выводится из фундаментальных идей, включенных в эти истины. Эти идеи придают форму нашему знанию и задают его границы, они руководят операциями нашего мышления, без которых пассивные чувственные впечатления не стали бы знанием. Они управляют этими операциями согласно твердым и неизменным правилам, которые могут быть выражены в ясных и четких терминах. Будучи выраженными, эти правила становятся базисом демонстративных рассуждений, посредством которых отношения необходимости, вносимые в наше знание нашими идеями, можно проследить до их следствий в самых отдаленных ветвях научной истины. Формулировки необходимых и очевидных условий, налагаемых на познание фундаментальными идеями, называются аксиомами» [Хьюэлл, 2016, с. 71 - 72].

Идеи пространства, времени и числа лежат в основании геометрии и алгебры; высшая математика требует идеи предела. Идеи причинности, материи, силы, движения лежат в основе физики. На идеи среды и внешнего существования опираются оптика, акустика, учение о теплоте. Идея полярности находит выражение в учениях об электричестве и магнетизме. Идеи элемента и соединения, субстанции и сродства образуют исходный фундамент химии. На идею симметрии опирается кристаллография. Идея сходства лежит в основе наук о живой и неживой природе и выражается в искусственных и естественных классификациях, в подразделениях на роды и виды и т.п. Центральной для биологии является идея жизни. Наконец, учение о геологической и биологической эволюции Земли опирается на идею конечной причины.

4. Таким образом, структуру знания в каждой отдельной науке Хьюэлл представляет в виде дедуктивной системы, в основе которой лежат понятия, аксиомы и определения, выражающие какое-то стороны фундаментальных идей, направляющих познание в данной области. Следствия основоположений науки соединяются с чувственным опытом, порождая новое знание. Поскольку всякое новое знание несет на себе отпечаток одних и тех же идей, оно вкладывается в уже существующую систему. Иногда новое знание заставляет нас исправить, изменить, уточнить исходные понятия и принципы, ввести новые понятия - так осуществляется процесс все более точного и полного выражения фундаментальных идей и одновременного приращения знания.

Сейчас мы говорим о гипотетико-дедуктивной теории, Хьюэлл приписывает такое строение каждой отдельной науке. Идея эмпирической проверяемости, в которой видят одну из отличительных особенностей научного знания, для Хьюэлла тривиальна: всякое знание получается лишь в результате обращения к чувственному опыту, поэтому всякое знание уже изначально эмпирически проверено. Понятия парадигмы и научного сообщества, введение которых ныне связывают с именем Т.Куна, уже присутствовали в концепции Хьюэлла, причем для него научное сообщество было не абстрактной группой людей, принимающих парадигму, а состояло из вполне конкретных личностей, с которыми он общался, работы которых знал и обсуждал.

Попперовский фаллибилизм - учение о том, что все наше знание недостоверно и содержит ошибки, -в какой-то мере уже содержался в концепции Хьюэлла. Истины естественных наук случайны, поэтому могут оказаться ошибочными. Только истины «чистых наук» - математики и логики - носят необходимый и универсальный характер. Но они являются тавтологиями или сводятся к тавтологиям. Вот так задолго до логических позитивистов Хьюэлл высказал мысль о тавтологичном характере математики и логики. Но если у логических позитивистов эти тавтологии были бессодержательными «правилами преобразования» научных высказываний, то у Хьюэлла они имеют содержание: они выражают важные особенности фундаментальных идей - пространства, времени, числа.

5. Логические позитивисты в свое время провозгласили, что существуют некие «чистые чувственные данные», и в течение нескольких лет вели дискуссии о том, можно ли выразить эти чистые данные в языке. Вот эта идея о существовании чистых, беспримесных чувственных данных в течение нескольких десятилетий в том или ином виде разделялась философами науки, поэтому работы Т.Куна и П.Фейерабенда, говорящие о «теоретической нагруженности» фактов науки, были восприняты как открывающие что-то новое.

У Хьюэлла всякое знание, всякий факт возникает в результате соединения идеи с показаниями органов чувств, поэтому у него всякий факт изначально теоретически нагружен, т.е. содержит в себе какую -то идею. Но если факт всегда содержит в себе какую-то идею, какой-то рациональный, теоретический компонент, то что мешает нам расширить понятие факта? И Хьюэлл понимает под фактом не только то, что непосредственно получено с помощью чувственного восприятия, но и просто то, что твердо установлено, что может служить базисом для последующих обобщений. «Человек, знакомый с фактом ежегодного движения Земли и отчетливо связывающий его с механической причиной, считает притяжение Солнца за факт, так же как он считает за факт действия ветра, вращающего крылья мельницы. Ни в одном из случаев он не может видеть силу; он берет ее из своих собственных идей. Таким образом, истинная теория - это факт, а факт -это знакомая теория. То, что является фактом в одном аспекте, теория в другом» [Хьюэлл, 2016, с. 56.].

Факты, так сказать, «первого» уровня устанавливаются в результате слияния чувственных впечатлений с фундаментальными идеями пространства, времени и числа. На эти факты налагаются новые понятия и принципы, дедуктивно выведенные из фундаментальных идей данной области познания. До тех пор пока эти принципы мыслятся отдельно от фактов, они рассматриваются как теории, которые могут оказаться и ложными. Но когда удается достигнуть полного согласования этих понятий и принципов с фактами, когда они входят в факты, тогда они сами становятся фактами для последующих поколений ученых.

6. Хьюэлл был знаком с трудами О.Конта и Дж.С.Милля и подвергал критике их позитивистскую направленность. Особое раздражение вызывал у него Конт, который призывал ограничиваться описанием явлений, отвечать на вопрос «как?», но не искать их причин, не пытаться отвечать на вопрос «почему?». В этом ограничении, полагал Конт, выражается характер «позитивной» науки, каждая из которых в своем развитии проходит известные три стадии - теологическую, метафизическую и позитивную. Для Хьюэлла, у которого даже простой чувственный образ несет в себе идеи пространства, времени и числа, т.е. содержит в себе теоретический - «метафизический» - элемент, все это было неприемлемо. Он высмеивает закон трех стадий Конта, показывая, что на стадии теологического воззрения на мир еще нет науки. А метафизические идеи, с его точки зрения, неустранимы из науки, поэтому никакой позитивной стадии в развитии науки нет. «Нет ни одной науки, - писал он в своей последней статье, - в которой можно было бы указать такую последовательность смены метафизического этапа позитивным. Нет науки, в которой открытие законов явлений, раз оно началось, осуществлялось бы независимо от обсуждения идей, которые должны быть названы метафизическими, если уж их как-то надо называть. Нет науки, в которой выражение законов явлений можно было бы отделить от идей, занявших свое место в науке благодаря метафизическим соображениям. Нет науки, в которой самое активное исследование идей происходило бы до или после первого открытия законов явлений» [Хьюэлл, 2017, с. 211]. Особое неприятие вызывает у него враждебное отношение Конта и Милля к метафизике, которую он считал неустранимым элементом науки. Увы, именно такое отношение к метафи-

зике, к философии вообще постепенно стало господствующим, а Л.Витгенштейн и представители логического позитивизма вообще объявили метафизику бессмысленной и поставили задачу очистить от нее науку.

Итак, мы видим, что понимание науки У.Хьюэллом, ее структуры, ее развития, понимание им тесной связи философии науки с историей во многих отношениях превосходило те концепции науки, которые были созданы в ХХ веке.

Литература

1. Кун, 2001 - Кун Т. Структура научных революций. М., ООО «Издательство АСТ», 2001.

2. Уэвелл, 1967 - 1969 - Уэвелл У. История индуктивных наук от древнейшего до настоящего времени. В 3 т. М., 1967 - 1969.

3. Хьюэлл, 2017 - Хьюэлл У. Конт и позитивизм // Эпистемология и философия науки. 2017. № 4. С. 209224.

4. Хьюэлл, 2016 - Хьюэлл У. Философия индуктивных наук, основанная на их истории. М.: Кнорус, 2016.

УДК 168

ЛОГИКА И ФИЛОСОФИЯ НАУКИ: ИСТОРИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ3

Ирина Николаевна Грифцова

Доктор философских наук, заведующий кафедрой Московский педагогический государственный университет

Основной целью доклада является попытка посмотреть на сегодняшнюю ситуацию в философии науки и возможные дальнейшие пути ее развития с точки зрения логики: того места, которое она занимает в философии науки, и главное, изменений в ее собственной трактовке, или, говоря другими словами, принятии того или другого образа логики. Показано, что логика была неразрывно связана с философией науки с самого начала ее конституирования в качестве новой области исследования. Практически до конца ХХ века доминировал формалистский образ логики; он во многом определял и философию науки, ориентированную на дедуктивные модели научного знания. Изменение образа логики, постепенный отказ от сугубо формалистского взгляда на нее произошел, по крайней мере, в двух направлениях: появлении так называемой неформальной логики и различного рода аргументативных теорий, начиная с неориторики Х. Перельмана. Неформальная логика предоставляет новые возможности именно для философии науки, поскольку предлагает свой способ структурирования и анализа рассуждения, позволяющий учесть его системный многомерный характер, а не сводить только к отношению между посылками и заключением на основании логической формы (что делает формальная логика). Кроме того, именно неформально-логическая трактовка рассуждения позволяет понять, как логика аподиктическая может рассматриваться в качестве частного случая логики аргументации. Наконец, такое новое направление в философии науки, как риторика науки - это не просто учет коммуникативной природы научного знания, а его принципиальное переосмысление с позиций логики аргументации.

Ключевые слова: философия науки, логика, образ логики, неформальная логика, риторика науки, аргументация.

LOGIC AND PHILOSOPHY OF SCIENCE: HISTORY AND INTERACTION PROSPECTS

Irina Nikolaevna Griftsova

DSc in Philosophy, Head of Department Moscow Pedagogical State University

The paper aims to consider the current situation in the philosophy of science and possible further ways of its development from the perspective of logic. It is shown that logic was inextricably linked with the philosophy of science from the very beginning of its constitution as a new field of study. Almost until the end of the twentieth century, the formalist image of logic dominated, and in many respects it also determined the philosophy of science, focused on deductive models of scientific knowledge. The change in the image of logic, the gradual abandonment of a purely formalistic view of it occurred in at least two directions: the emergence of so-called informal logic and various kinds of argumentative theories. Informal logic provides new opportunities precisely for the philosophy of sci-

3 Публикация подготовлена в рамках проекта «Риторика науки: современный подход», № 17-33-00066, поддержанного РФФИ.