CC BY
205
УДК 316.728 JEL: A14
DO110.25513/1812-3988.2018.4.138-152
УДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ РАБОТОЙ И УДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ ЖИЗНЬЮ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: МОДЕЛИ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ
А.Л. Темницкийаь, Г.П. Бессокирнаяь
а Московский государственный институт международных отношений (университет)
МИД России (Москва, Россия) ь Институт социологии РАН (Москва, Россия)
Информация о статье
Дата поступления 10 сентября 2018 г.
Дата принятия в печать 25 сентября 2018 г.
Ключевые слова
Удовлетворенность работой, удовлетворенность жизнью, российская, германская, шведская модели взаимосвязи удовлетворенности работой и удовлетворенности жизнью, работающее население, рабочие
Аннотация. Обосновывается актуальность обращения к феномену взаимосвязи оценок работы и жизни в современной России. На основе анализа данных европейского социального исследования (ESS) 2006 и 2012 гг., российского мониторинга экономического положения и здоровья населения (RLMS-HSE) 2002-2016 гг. и опроса по целевым выборкам рабочих на промышленных предприятиях в российских областных центрах (2003, 2007, 2013 и 2014 гг.) выявлены и продиагностированы три модели взаимосвязей между удовлетворенностью работой и удовлетворенностью жизнью: с превышением удовлетворенности работой над удовлетворенностью жизнью («российская»), с их равенством («германская») и с превышением удовлетворенности жизнью над удовлетворенностью работой («шведская»). Результаты анализа не выявили устойчивых различий работников, соотносимых с диагностируемыми моделями, по объективным характеристикам, однако обнаруженные различия по субъективным оценкам позволили выявить ряд устойчивых тенденций. Наиболее явной и воспроизводимой во всех исследованиях особенностью «российской» модели являются оценки выполняемой работы как более интересной, «шведской» - более высокий уровень счастья. Социальные характеристики «германской» модели занимают, как правило, промежуточную позицию. Выявлен рост доли «германской» модели среди российских рабочих и рабочих на промышленных предприятиях, проживающих в областных центрах, таким образом, при равенстве оценок удовлетворенности работы и удовлетворенности жизни происходит сохранение и развитие человеческого потенциала.
WORK AND LIFE SATISFACTION IN MODERN RUSSIA: MODELS OF INTERRELATION
A.L. Temnitskiyab, G.P. Bessokirnayab
a Moscow State Institute of International Relations (MGIMO University) (Moscow, Russia) b Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia)
Article info
Received
September 10, 2018 Accepted
September 25, 2018
Keywords
Work satisfaction, life satisfaction, Russian, German, Swedish models of interrelation between job satisfaction and life satisfaction, working population, workers
Abstract. The article examines the significance of the interrelation between evaluations of work and life in modern Russia. It is based on analysis of data from the European Social Survey (ESS) 2006 and 2012, the Russian Longitudinal Monitoring Survey (RLMS-HSE) 20022016, and surveys of purposively sampled workers in industrial enterprises in Russian administrative centers (2003, 2007, 2013 and 2014) and presents and assesses three models of interrelation between job satisfaction and work satisfaction. The model characterized by an excess of work satisfaction over life satisfaction was named the Russian model, which can be equated with the German model. The model with an excess of life satisfaction over work satisfaction was named the Swedish model. The results of the analysis did not reveal any major differences between workers in relation to the diagnostic models of objective characteristics. However, the differences uncovered in terms of subjective evaluations allowed for the determination of a number of general trends. The most obvious and replicable of all the investigated characteristics of the Russian model is the evaluation of work performed as being more interesting. The Swedish model is characterized by a higher level of happiness. As a rule, the social characteristics of the German model occupy a position in between the other two models. A growth in the size of the German model is observed among Russian workers living in administrative centers, and those working in industrial enterprises. The trend uncovered may be viewed as being positive.
© А.Л. Темницкий, разделы 1-3, 6, 2018 © Г.П. Бессокирная, разделы 4-6, 2018
1. Введение. Феномен «удовлетворенность жизнью» (далее - УЖ), являвшийся ранее преимущественно объектом психологии, получает сегодня множество новых функциональных направлений анализа, выходящих за уровень индивидуального субъективного восприятия и обобщенной оценки жизненной ситуации. Помимо психологов к нему все чаще обращаются социологи, экономисты и политологи. Сами психологи утверждают, что мы вступаем в «экономику удовлетворенности жизнью», что успех бизнеса напрямую зависит от смысла жизни и межличностных отношений [1, с. 122]. Введенное в научный оборот понятие «экономика счастья» строится преимущественно на обращении к УЖ сквозь призму влияния на нее уровня доходов [2]. На понимании удовлетворения всего комплекса потребностей и интересов людей, проявляющихся в различных видах деятельности, прежде всего, трудовой, выстраивается концепция качества жизни [3; 4]. Нельзя обойтись без понятия УЖ при рассмотрении проблем социального благополучия и социального самочувствия людей. В этой связи становится сложным выделить отличительное содержание понятия УЖ от близких по смыслу понятий. Например, тратятся значительные усилия исследователей на попытки обоснованно различить понятия УЖ и «счастье» [5, с. 190-191; 6; 7]. Это вполне закономерно, поскольку между самооценками личного счастья и УЖ в целом наблюдается тесная взаимосвязь [8, с. 72]. При обращении к работающему населению, которое стало объектом нашего исследования, важно, прежде всего, выявлять характер и содержание связей между оценками жизни и выполняемой работы. При этом мы предполагаем, что внепроизводственная сфера жизни работника может как возвышаться по важности и удовлетворенности над трудовой сферой, так и уступать ей. Возможна также ситуация, при которой работник придает одинаковое значение и получает равное удовлетворение как от выполняемой работы, так и от жизни в целом.
2. Постановка проблемы. Удовлетворенность работой (УР) и удовлетворенность жизнью (УЖ) рассматриваются нами как две ведущие оценки социального самочувствия, указывающие, прежде всего, на уровни соответствия притязаний и результатов (либо реальных возможностей), их насыщения в данных (сложившихся) условиях труда и жизни для работающего населения.
Известно, что как по показателям УЖ, так и по показателям УР россияне занимают одно из последних мест по сравнению с населением других стран Европы. Об этом свидетельствуют, в частности, данные европейского социального исследования, в котором Россия участвует, начиная с 2006 г. [9, с. 77].
Резкое падение уровня УЖ произошло в начале либеральных реформ 1990-х гг. По данным исследования «Повседневная жизнедеятельность и трудовое поведение работающего населения России», в 1986 г. оценка своей жизни у работающих жителей Пскова была выше, чем в 1981 г., но в 1995 г. она существенно снизилась по сравнению как с 1986 г., так и с 1981 г. [10, с. 164]. В то же время, в отличие от уровня УЖ, уровень УР снизился не так сильно и в дальнейшем (в 1990-е гг.) продолжал оставаться примерно на одном и том же уровне при продолжающемся снижении оценок жизни в целом [11, с. 84].
Аналогичная тенденция зафиксирована и для рабочих, которые являлись и являются наиболее многочисленной группой среди работающих горожан [12]. Подобное рассогласование оценок УЖ и УР отмечалось и в исследованиях на успешных частных предприятиях, занятость на которых оценивалась в то время как надежный способ адаптации к нестабильным условиям жизни [13].
Сложившаяся ситуация, при которой большинство наемных работников не удовлетворены размером заработка, своим материальным положением и жизнью в целом, но при этом удовлетворены (в той или иной степени) работой на предприятии, рассматривалась как парадоксальная [14, с. 117].
Новая ситуация указывала на принципиальный разрыв с советским временем, когда, по оценкам исследователей, преобладали линейные связи: с ростом УР росла и УЖ [15, с. 21]. Несомненно, что для советского общества с господством трудоцентристской идеологии фиксируемые проявления «переноса» положительных результатов труда и его субъективного восприятия - сквозь призму оценок удовлетворенности элементами производственной ситуации - на оценки жизни в целом являлись желаемой нормой. Трудно рассчитывать и предполагать восстановление утраченных связей по мере выхода общества из кризиса. Время простых моделей ушло. Такого рода связей для сформированного в России к началу 2000-х гг.
общества потребления уже быть не могло. Но нельзя рассматривать как нормальную ситуацию потерю связи между оценками работы и жизни в целом, также как и положительно оценивать рост УЖ на фоне падения ценности работы или, как было зафиксировано в 1990-е гг., падение УЖ при сохранении на одном и том же уровне оценок работы.
Предполагается, что для работающего населения важно, чтобы между уровнями УЖ и УР существовала умеренная положительная взаимосвязь, чтобы наблюдалось их относительное равенство. То есть мы исходим из актуальности теории баланса жизни и труда (work-life balance, WLB), ставшей заметной на Западе еще в 1980-е гг. и получающей новые импульсы к развитию в условиях общества постмодерна.
Обращение к публикациям зарубежных авторов по анализу взаимосвязи УЖ и УР в международных социальных исследованиях, проводимых в рамках проекта европейского социального исследования (European Social Survey, ESS)1, показало, что, чаще всего в них затрагивается проблема баланса между работой и семьей (домом) [16-18]. К этой же теме сводится и обобщение концепции баланса жизни и труда у российских авторов [19]. Обзорные работы западных авторов по результатам исследования взаимосвязи УР и УЖ вне гендерного контекста, поиск характера взаимосвязей УР и УЖ в целом показывают, что УР или неудовлетворенность ею оказывает большее влияние на УЖ, чем наоборот [20].
Мы ведем анализ взаимосвязей УР и УЖ в другом ракурсе. Для нас важно выявить, что может скрываться за превышением УЖ над УР и наоборот, а что - за их равенством в оценках наемных работников. Мы предполагаем наличие устойчивых закономерностей в проявлениях такого рода связей при условии их воспроизводства в различных временных и пространственных срезах измерения.
Каковы особенности соотношения УР и УЖ в современной России по сравнению с другими странами Европы, каковы позитивные и негативные социальные последствия сложившихся моделей, какие модели взаимосвязи являются перспективными для развития общества и личности? Для ответа на эти вопросы воспользуемся данными ESS 2006 и 2012 гг., российского мониторинга экономического положения и здоровья населения (RLMS-HSE)2 2002-
2016 гг., опроса рабочих на промышленных предприятиях в областных центрах РФ по целевым выборкам (2003, 2007, 2013 и 2014 гг.).
3. Соотношение уровней удовлетворенности жизнью и работой в сопоставлении со странами Европы. В качестве эмпирического объекта исследования бралось работающее население 22 стран (те, кто на момент опроса имел оплачиваемую работу)3. Предварительный анализ связей между удовлетворенностью жизнью (УЖ) и работой (УР)4 показал, что во всех странах наблюдается устойчивая положительная корреляция в диапазоне от 0,25 до 0,505. Обнаруженные связи носят симметричный характер, т. е. утверждать, что удовлетворенность жизнью зависит от удовлетворенности работой, равно как и наоборот, нет оснований6.
Анализ соотношения уровня удовлетворенности работой и удовлетворенности жизнью по средним значениям показал, что население европейских стран по-разному соотносит оценки работы и жизни. Есть устойчивые группы стран7, работающее население которых: 1) выше оценивают удовлетворенность работой, чем жизнью (Болгария, Венгрия, Португалия, Россия, Эстония, Франция, Украина); 2) выше оценивают удовлетворенность жизнью, чем работой (Дания, Норвегия, Нидерланды, Швеция, Швейцария, Финляндия); 3) в примерно равной мере оценивают работу и жизнь (Бельгия, Германия, Словения). Для выявления значимых различий использовался метод парных сравнений (Г-критерий Стьюдента значим приp < 0,05).
Что скрывается за выявленными соотношениями в уровнях УР и УЖ работающего населения Европы, отражают ли они общий достигнутый уровень материального благополучия, качества жизни в целом (известно, что страны, где удовлетворенность жизнью выше, чем работой, характеризуются более высоким уровнем ВВП, прогрессивным налогом, перешли в стадию постиндустриального технологического уклада [12, с. 48])? Или такое превышение оценок жизни над оценками работы указывает на слабость трудового и мотиваци-онного потенциала работников, снижение интереса к работе и упование на социальную роль государства всеобщего благоденствия? Для ответа на эти вопросы были отобраны три страны, представляющие выделенные группы. В качестве основания для отбора использовались
средние значения УР и УЖ и их устойчивость по годам.
Исходя из этих предпосылок, в качестве представительницы группы стран с более высоким уровнем удовлетворенности работой,
чем жизнью, можно рассматривать Россию, с примерно равным соотношением - Германию, с превышением удовлетворенности жизнью над работой - Швецию (рис. 1).
6,14
15,34
2006
7,45 7,53
6,67
2012
Россия
6,9 6,85
2006 2012 Германия
7,93
7,4
2006
2012
Швеция
I Удовлетворенность работой
□ Удовлетворенность жизнью
8
Л 5
Я J
Рис. 1. Уровни удовлетворенности работой и жизнью в зависимости от принадлежности к стране и году опроса (выполнен на основе данных ESS)
Как отмечалось ранее, Россия отличается от других европейских стран меньшим уровнем как удовлетворенности работой, так и жизнью в целом. Однако цель нашего анализа состоит не в том, чтобы определить факторы роста показателей удовлетворенности работой и жизнью (это потребовало бы отдельного, весьма обширного по объему анализа), а раскрыть, что скрывается за их устойчивым соотношением. Назовем для краткости превышение удовлетворенности работой над удовлетворенностью жизнью российской моделью,
их равенство - германской моделью, а превышение удовлетворенности жизнью над удовлетворенностью работой - шведской моделью. Эти названия никак не претендуют на то, чтобы рассматривать их как национальные модели, имеющие историко-культурное и социальное значение. Названия моделей выполняют роль условных меток, раскрывающих устойчивость выявленных связей по результатам статистического анализа8. Их распределение по анализируемым странам выглядит следующим образом (табл. 1).
Таблица 1
Распределение моделей соотношения удовлетворенности работой и жизнью в зависимости от принадлежности к стране и году опроса, %
Модели соотношения УР и УЖ Россия Герм ания Швеция
2006 2012 2006 2012 2006 2012
(n = 1 235) (n = 1 396) (n = 1 505) (n = 1 603) (n = 1 241) (n = 1 022)
Превышение УР над УЖ 51 51 39 34 26 31
Равенство УР и УЖ8 22 21 26 30 27 32
Превышение УЖ над УР 27 28 35 36 47 37
Примечание. Составлено на основе массивов данных ESS. При вычислении германской модели учитывались ответы с полным, а не примерным (только лишь отсутствием статистических различий между средними значениями УР и УЖ) равенством значений по позициям на шкалах удовлетворенности работой и жизнью. Поэтому германская модель в Германии оказалась менее наполненной по сравнению с двумя другими странами, в том числе и в самой Германии.
Предполагается, что работники с определенным соотношением удовлетворенности работой и жизнью (соответствующие указанным моделям) будут похожи по объективным характеристикам и субъективным оценкам различных сторон повседневной жизни и труда вне зависимости от страны проживания. Обратная сторона данной гипотезы может быть построена на верховенстве странового контекста, т. е. вне зависимости от соответствия той или иной модели определяющее влияние на оценки повседневной жизни будут оказывать общестра-новые различия. Характеристики моделей в таком случае могут иметь только культурное, но не социальное значение. Модели не обладают воспроизводственной, регулятивной функцией, скорее имеют ценностное значение для отдельных социальных и профессиональных групп.
Прежде всего следует выявить, насколько существенно различаются данные модели по социально-демографическим характеристикам работников. Не удалось (по коэффициентам Крамера с учетом контрольного фактора -года опроса) выявить каких-либо устойчивых различий в принадлежности к указанным моделям в зависимости от пола, возраста и полученного образования (на уровне значимости р < 0,05). Можно лишь утверждать о большей распространенности германской модели среди работников-мужчин и шведской модели при наличии высшего образования у работников применительно к Германии. Вместе с тем были обнаружены более сильные и устойчивые связи анализируемых моделей с субъективными оценками уровня доходов. Чаще чувствуют себя комфортно при нынешнем доходе работники всех трех стран при равенстве уровней
удовлетворенности работой и жизнью (германская модель), реже - при соответствии условиям российской модели (УР превышает УЖ).
Раскроем последовательно проявления тестируемых моделей по содержательным признакам. Германская модель соотношения удовлетворенности работой и жизнью опускается из анализа как занимающая срединное значение по социальным характеристикам. Предполагается, что различия следует искать прежде всего по полярным позициям.
3.1. Что скрывается за превышением удовлетворенности работой над удовлетворенностью жизнью (российская модель)?
Предполагается, что ответы на поставленный вопрос следует искать прежде всего, обращаясь к сфере трудовой деятельности, контролируя при этом влияние основных социально-демографических характеристик респондентов. Позитивные гипотезы, связываемые с превышением УР над УЖ, могут иметь различные основания. Работа может приносить больше удовлетворения при условии, если она является интересной и оплата за нее соответствует трудовому вкладу, и работники не только сами больше ценят свою работу, но и испытывают уважение со стороны других людей. К этому можно добавить предположение, что работа не должна быть настолько напряженной, чтобы не хватало времени на другие виды повседневной деятельности. Из выдвинутых гипотез устойчивое, характерное для всех стран, подтверждение получили только две.
Группы работников, соответствующие российской модели, значительно чаще находят свою работу интересной, чем представители двух других моделей (табл. 2).
Таблица 2
Оценки выполняемой работы как интересной в зависимости от принадлежности к стране и преобладающей модели соотношения удовлетворенности работой и жизнью, 2006 г.
(средние значения, 0 - «никогда», 6 - «всегда»)
Модели соотношения УР и УЖ Россия (n = 1 224) Германия (n = 1 503) Швеция (n = 1 241)
Превышение УР над УЖ 4,4 4,9 5,0
Равенство УР и УЖ 4,0 4,7 4,9
Превышение УЖ над УР 3,2 4,0 4,2
В целом 4,0 4,5 4,6
F-статистика Фишера 80,5 71,3 74,1
Примечание. Составлено на основе массивов данных ESS. Использовались данные только по 2006 г., так как в исследовании 2012 г. вопроса об интересной работе не было. F-статистика Фишера, используемая в однофакторном дисперсионном анализе, служит для проверки нулевой гипотезы о равенстве средних. Как правило, при F > 4,0 нулевая гипотеза может быть опровергнута.
Вторая подтвердившаяся гипотеза указывает на более высокую степень сбалансированности между затратами времени на работу и
другие виды деятельности во всех странах у представителей российской модели (табл. 3).
Таблица 3
Степень удовлетворенности сбалансированностью между затратами времени на работу и на другие виды деятельности в зависимости от принадлежности к стране, года опроса и преобладающей модели соотношения удовлетворенности работой и жизнью (средние значения, минимум - 0, максимум - 10)
Модели соотношения УР и УЖ Россия Германия Швеция
2006 (n = 1 210) 2012 (n = 1 388) 2006 (n = 1 504) 2012 (n = 1 600) 2006 (n = 1 237) 2012 (n = 1 020)
Превышение УР над УЖ 5,9 6,8 6,1 6,7 6,5 7,0
Равенство УР и УЖ8 5,4 5,9 5,9 6,6 6,1 7,0
Превышение УЖ над УР 4,3 5,0 5,2 5,9 5,6 6,3
В целом 5,4 6,1 5,7 6,4 6,0 6,8
F-статистика Фишера 45,6 76,5 23,2 24,3 15,7 14,5
Примечание. Составлено на основе массивов данных ESS.
Посредством построения и анализа таблиц сопряженности выявлено, что зафиксированные связи не зависят от принадлежности к социально-демографическим и профессиональным группам.
Таким образом, выполнение интересной работы и высокий уровень сбалансированности между затратами времени на работу с затратами времени на другие виды деятельности являются, в первую очередь, отличительными и позитивными, на наш взгляд, характеристиками российской модели соотношения УР и УЖ.
3.2. Что скрывается за превышением удовлетворенности жизнью над оценками работы (шведская модель)?
Ответы на поставленный вопрос следует искать, на наш взгляд, прежде всего в сфере внепроизводственной деятельности, в оценках различных сторон повседневной жизни.
Можно предположить, что работников с более высоким уровнем УЖ, чем уровнем УР, будут отличать более высокий уровень дохода и социальной защищенности, меньшая загруженность работой. Они будут реже испытывать чувства одиночества, стресса, состояния депрессии и чаще - счастья, наслаждения жизнью, большую удовлетворенность состоянием демократии в стране, работой правительства; чаще утверждать, что жизнь складывается так, как хотелось бы.
Из всех выдвинутых гипотез наиболее явное и устойчивое подтверждение получило
предположение о связи между соотношением УР и УЖ и чувством счастья. При условии соответствия шведской модели работники всех трех стран отмечают его более высокий уровень, наиболее часто - шведы (табл. 4).
Возможно, это обусловлено восприятием УЖ и счастья как весьма близких по содержанию феноменов, что отмечалось во введении к статье.
4. Соотношение удовлетворенности работой и удовлетворенности жизнью по данным RLMS-HSE. Анализ взаимосвязей между удовлетворенностью работой (УР) и удовлетворенностью жизнью (УЖ) работающего населения России, по данным Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ (RLMS-HSE), проведен за 2002-2016 гг. Использованы ответы респондентов на прямые вопросы: «Скажите, пожалуйста, насколько Вы удовлетворен или не удовлетворены Вашей работой в целом?» и «Насколько Вы удовлетворены своей жизнью в целом в настоящее время?» В целях корректного сопоставления данных ЯЪМ8-Н8Е с данными опросов на промышленных предприятиях осуществлено преобразование кодов вариантов ответа на оба вопроса в 5-балльные шкалы, по которым максимальному уровню удовлетворенности (5 баллов) соответствует код 1, минимальному (1 балл) - код 5. По ним рассчитывались индексы (средние значения) УР и УЖ.
Таблица 4
Уровень счастья в зависимости от принадлежности к стране, года опроса и преобладающей модели соотношения удовлетворенности работой и жизнью (средние значения, 0 - «никогда», 10 - «полностью счастливы»)
Модели соотношения УР и УЖ Россия Германия Швеция
2006 (n = 1 215) 2012 (n = 1 383) 2006 (n = 1 503) 2012 (n = 1 603) 2006 (n = 1 238) 2012 (n = 1 021)
Превышение УР над УЖ 5,8 6,0 6,8 7,2 7,2 7,3
Равенство УР и УЖ8 6,3 6,5 7,5 7,9 8,2 8,2
Превышение УЖ над УР 6,4 6,8 7,4 8,0 8,3 8,2
В целом 6,1 6,3 7,2 7,7 8,0 7,9
F-статистика Фишера 12,1 16,5 23,9 45,4 72,6 54,1
Примечание. Составлено на основе массивов данных ESS.
В табл. 5 представлены данные об УР и УЖ наиболее массовых социально-профессиональных групп работающего населения России, а также показатели их взаимосвязи. Для оценки взаимосвязей применены коэффициен-
ты ранговой корреляции d Сомерса: симметричный показатель (УР*УЖ) и показатели зависимости УР от УЖ (ЗУР) и зависимости УЖ от УР (УЖЗ).
Таблица 5
Удовлетворенность работой и удовлетворенность жизнью массовых социально-профессиональных групп работающего населения России и их взаимосвязи, 2014 г.
Социально-профессиональные группы по ISCO-08 (количество опрошенных) УР в целом (индекс) УЖ в целом (индекс) d Сомерса
УР*УЖ ЗУР ЗУЖ
Законодатели; крупные чиновники; руководители высшего и среднего звена (п = 322) 3,93 3,66 0,360 0,348 0,373
Специалисты высшего уровня квалификации (п = 1 098) 3,92 3,60 0,323 0,311 0,336
Специалисты среднего уровня квалификации; чиновники (п = 1 023) 3,80 3, 54 0,257 0,244 0,271
Служащие офисные и по обслуживанию клиентов (п = 288) 3,64 3,32 0,300 0,296 0,303
Работники сферы торговли и услуг (п = 1 033) 3,61 3,31 0,269 0,262 0,277
Квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом (п = 726) 3.63 3,38 0,279 0,267 0,293
Квалифицированные рабочие, использующие машины и механизмы (п = 774) 3,59 3,36 0,270 0,258 0,283
Неквалифицированные рабочие всех отраслей (п = 401) 3,27 3,00 0,240 0,235 0,244
Примечание. Все коэффициенты корреляции значимы на уровне р < 0,001. Составлено на основе объединенного массива данных RLMS-HSE.
Обращаем внимание на то обстоятельство, что УР превышает УЖ во всех массовых социально-профессиональных групп работающего российского населения. При этом соотношения уровней УР и УЖ примерно равные и находятся в пределах 0,25-0,32 балла. Симметричные коэффициенты d Сомерса (0,240-0,360) свидетельствуют о наличии статистически значимых связей между УР и УЖ во всех массовых социально-профессиональных группах работающе-
го населения. Однако, судя по двум несимметричным коэффициентам d Сомерса, зафиксированные связи имеют симметричный характер.
Из массовых социально-профессиональных групп работающего населения для дальнейшего анализа были отобраны три группы рабочих: квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом (7-я группа); квалифицированные рабочие, использующие машины и механизмы (8-я группа); неквалифицированные рабочие
всех отраслей (9-я группа). Обоснованием выбора рабочих в качестве объекта углубленного анализа могут служить данные ранее проведенных исследований, которые показывают, к примеру, что положение и настроение рабочих формируют определенную устойчивость и воспроизводимость структуры повседневной жизни большинства жителей в городах, поселениях, созданных в свое время при заводах и фабриках [21, с. 75-76]. В результате в современной России особенности производственной культуры рабочих наиболее близки к тем, которыми характеризуется население в целом [22, с. 57-58].
Анализ социальных характеристик российских рабочих, отличающихся моделями взаимосвязей между уровнями УР и УЖ, проведен по объединенному массиву данных ЯЬМ8-ШЕ. Из него были отобраны данные за 2002-2016 гг. о рабочих, проживающих в областных центрах Российской Федерации (п = 14 737 чел.). Огра-
ничение объекта анализа рабочими, проживающими в областных центрах Российской Федерации, дало нам возможность сравнить данные по российскому мониторингу и данные по целевым выборкам на промышленных предприятиях, которые проходили в населенных пунктах такого типа (см. далее).
Для анализа взаимосвязей использовались симметричные коэффициенты связи Крамера и несимметричные коэффициенты Гуд-мена-Краскала9.
У рабочих, проживающих в областных центрах, зафиксирована та же тенденция превышения УР над УЖ (рис. 2) и примерно одинаковая разница между индексами УР и УЖ (0,2-0,3 балла) в большинстве исследований.
Установлено, что в течение всего анализируемого периода ежегодно в группе рабочих фиксируются три модели взаимосвязей между УР и УЖ, которые мы обозначили ранее как российская, германская и шведская (см. рис. 3).
5,00 -|
4,50
4,00
3,50
3,00
2,50
2,00 -
1,50
J-jUU 2002 2003 2004 2005 2005 2007 200s 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016
---уж 2,91 2,93 3,01 3,1s 3,01 3,04 3,15 3,12 3,10 3,1 s 3,36 3,27 3,25 3,23 3,23
3,18 3,11 3,12 3,1s 3,26 3,31 3,44 3,41 3,41 3,48 3,52 3,6 3,54 3,46 3,56
Рис. 2. Динамика удовлетворенности работой и удовлетворенности жизнью рабочих, 2002-2016 гг. (выполнен на основе объединенного массива данных КЬМБ-ИБЕ)
Я >
« I
о i-
о &
£ р
s о
го .
т о
со О
чр
100% 90% 80% 70% 60% 50% 40% 30% 20% 10% 0%
2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016
■ УЖ больше УР ШУЖ равна УР □ УЖ меньше УР
Рис. 3. Распределение рабочих по моделям взаимосвязей удовлетворенности работой и удовлетворенности жизнью, 2002-2016 год, % (выполнен на основе объединенного массива данных КЬМБ-ИБЕ)
При этом прослеживается некоторый рост доли германской модели и снижение удельного веса российской и шведской моделей.
Выявлено, что у рабочих с разными моде-ями взаимосвязей существенно (судя по коэф-ициентам Крамера) различаются оценки трех основных элементов производственной ситуации (ЭПС): удовлетворенности условиями, оплатой труда и возможностями для профессионального роста. Наиболее высокие оценки ЭПС дают рабочие, у которых УР больше УЖ. У них оценки оплаты труда и возможностей для профессионального роста близки к удовлетворительной оценке (3 балла), а оценка условий труда равна 3,6 балла. Наиболее низкие оценки ЭПС дают рабочие, у которых УЖ больше УР. У них все три оценки меньше 3 баллов. Оценки ЭПС рабочих, у которых УР равна УЖ, занимают промежуточные позиции. По несимметричным коэффициентам Гудме-на-Краскала можно сделать вывод о влиянии всех трех оценок ЭПС на модель взаимосвязи между УР и УЖ.
Менее тесная связь обнаружена между моделями и оценками удовлетворенности материальным положением и уровня счастья. Однако и удовлетворенность материальным положением, и уровень счастья также оказывают влияние на модель взаимосвязей между УР и УЖ. Например, среди очень счастливых рабочих только четверть (24 %) составляют рабочие, у которых УР больше УЖ, а среди не очень счастливых рабочих таких большинство (60 %).
Таким образом, можно констатировать, что при российской модели (УР превышает
УЖ) рабочие больше удовлетворены своей работой и выше оценивают возможности для профессионального роста, но при этом они демонстрируют более низкую удовлетворенность материальным положением и наименьший уровень счастья в сравнении с представителями двух других моделей. Наиболее оптимальной для российских рабочих, по-видимому, является германская модель (УР равна УЖ), при которой наблюдается, в частности, относительно высокая, в сравнении с двумя другими моделями, удовлетворенность материальным положением.
5. Соотношение удовлетворенности работой и удовлетворенности жизнью по данным опросов на промышленных предприятиях в областных центрах РФ. Эмпирической базой для вторичного анализа служат данные исследований по целевым выборкам на акционерных промышленных предприятиях, проведенным в 2003 г. (Брянск, Киров, Псков), в 2007 г. (Брянск, Киров, Псков) и в 2014 г. (Брянск, Киров, Псков, Владимир, Омск), а также данные исследования, проведенного по целевым выборкам на двух частных промышленных предприятиях в Омске в 2013 г.10
Сразу же отметим, что в каждом из трех исследований на акционерных предприятиях индексы УЖ несколько превышали индексы УР. При этом разница между оценками УЖ и УР постепенно снижается. В исследовании в 2013 г. на частных предприятиях индексы УЖ и УР были примерно равными (табл. 6).
Год и место проведения исследования (количество опрошенных) УР в целом (индекс) УЖ в целом (индекс) d Сомерса
УР*УЖ
2003 г. (п = 383) 3,21 3,39 0,196***
Брянск (п = 126) 3,02 3,73 0,094
Киров (п = 127) 3,38 3,10 0,362***
Псков (п = 130) 3,21 3,36 0,220**
2007 г. (п = 388) 3,22 3,28 0,151***
Брянск (п = 128) 2,90 3,04 0, 182*
Киров(п =119) 3,63 3,06 0,313***
Псков (п = 141) 3,17 3,68 0,016
2013 г. (п = 192) 3,43 3,36 0,274***
Омск. Предприятие 1 (71) 3,36 3,10 0,193*
Омск. Предприятие 2 (121) 3,48 3,50 0,335***
Таблица 6
Удовлетворенность работой и удовлетворенность жизнью рабочих и их взаимосвязи на промышленных предприятиях, размещенных в областных центрах России, 2003-2014 гг.
Окончание табл. 6
Год и место проведения исследования (количество опрошенных) УР в целом (индекс) УЖ в целом (индекс) d Сомерса
УР*УЖ
2014 г. (п = 829) 3,25 3,37 0,248***
Брянск (п = 138) 2,92 3,41 0,310***
Владимир (п = 201) 3,21 3,29 0,263***
Киров(п =123) 3,17 3,25 0,241***
Омск (п = 123) 3,32 3,11 0,163**
Псков (п = 199) 3,50 3,77 0,294***
Примечание. * - коэффициенты связи, значимые на уровнер < 0,05; **-р < 0,01; *** -р < 0,001. Составлено на основе первичных данных исследований на промышленных предприятиях, проведенных сотрудниками Института социологии РАН (в настоящее время - ФНИСЦ РАН).
В то же время в мониторинговых исследованиях, проведенных на промышленных предприятиях в одном из регионов Поволжья, наблюдалась другая ситуация: в 2012 г. УР -0,45 балла, а УЖ - 0,39 баллов, в 2013 г. соответственно 0,43 и 0,36 балла, т. е. УР превышала УЖ [25, с.183; 26].
Несомненно, что на конкретных предприятиях соотношение между оценками УР и УЖ может быть и иным. Так, в Кирове и в 2003 г., и в 2007 г. УР существенно превышала УЖ, но в 2014 г. на этом же акционерном предприятии УЖ превысила УР. В 2013 г. в Омске на частном предприятии 1 УР превышала УЖ, а на частном предприятии 2 УЖ была примерно равной УР. В 2014 г. только в Омске УР была выше, чем УЖ.
Таким образом, результаты эмпирических исследований свидетельствуют о том, что у рабочих на конкретных промышленных предприятиях соотношение между индексами УР и УЖ, как и теснота взаимосвязи между ними, могут быть самыми разнообразными.
Каково же распределение рабочих промышленных предприятиях по моделям взаимосвязей между УР и УЖ в каждом из четырех исследований?
На акционерных промышленных предприятиях в современной России в рабочей среде растет доля модели, которую мы ранее обозначали германской (2003 г. - 35 %, в 2014 г. -39 %), т. е. такой, когда УР равна УЖ. На втором месте по распространенности модель, в которой УЖ превышает УР. Доля шведской модели снижается (с 39 до 35 %). Модель взаимосвязи, названная российской (УР больше УЖ), является наименее распространенной, но сохраняет свои позиции (27 и 26 %). На двух частных промышленных предприятиях рас-
пределение рабочих по моделям взаимосвязей более равномерное: 36, 33 и 30 %.
Далее рассмотрим социальные характеристики рабочих в трех моделях на примере данных исследования, проведенного на акционерных промышленных предприятиях в 2007 г., когда наблюдалась минимальная взаимосвязь между УР и УЖ (см. табл. 6).
Проведенный анализ показал, что социально-демографические и социально-профессиональные характеристики (пол, возраст, образование, квалификация) рабочих оказывают на модели взаимосвязей между УР и УЖ меньшее влияние, чем их оценки производственных условий труда (содержание и оплата труда) и внепроизводственных условий повседневной жизни (питание, одежда, жилищные условия, медицинское обслуживание)11. Среди производственных условий более тесная связь моделей с оценками содержания труда, чем с оценками оплаты труда. Среди внепроизводствен-ных условий повседневной жизни наиболее тесно связаны с моделями взаимосвязей оценки удовлетворенности питанием и удовлетворенности жилищными условиями.
Далее кратко охарактеризуем специфику социальных характеристик рабочих с разными моделями взаимосвязей между УР и УЖ.
Рабочие, у которых УР больше, чем УЖ (российская модель), чаще считают свою работу более интересной и выше других оценивают ее содержание. Однако оценки материального положения и всех внепроизводственных условий повседневной жизни у них самые низкие.
Рабочие, у которых УЖ больше УР (шведская модель), реже других характеризуют свою нынешнюю работу как интересную и меньше других удовлетворены содержанием труда. В то же время оценки внепроизводствен-
ных условий повседневной жизни (питание, одежда, жилищные условия, медицинское обслуживание) у них наиболее высокие. Лишь 1 из 5 таких рабочих выбрал труд на предприятии в качестве наиболее значимой ценности жизни, а 2 из 5 рабочих выбрали в качестве наиболее значимой ценности отдых, развлечения, общение с родственниками, знакомыми.
Социальные характеристики рабочих, у которых УР равна УЖ (германская модель), занимают, как правило, промежуточную позицию. Однако у рабочих с данной моделью взаимосвязи УР и УЖ обнаружен ряд преимуществ по сравнению с двумя другими моделями в основных сферах повседневной жизни. Они в большей степени, нежели рабочие с двумя другими моделями взаимосвязей, могут использовать на своей нынешней работе ранее полученные знания и умения. У большинства рабочих с такой моделью выполняемая работа соответствует их профессиональным знаниям и умениям. И в то же время среди них больше доля рабочих, которые повышали свою квалификацию в течение последнего года. Среди них также больше доля тех, кто оказывал помощь в работе своим коллегам. Такие рабочие не реже, чем рабочие с российской моделью, предпринимали действия для улучшения организации труда и использования рабочего времени в трудовом коллективе. Ответственность за свою работу у рабочих с германской моделью не меньшая, чем у рабочих с российской моделью. Для обеих моделей ответственная работа является более важным мотивов труда, чем для рабочих со шведской моделью. При этом рабочие, у которых УР равна УЖ, в большей мере ориентированы на то, чтобы затрачивать больше времени на повышение уровня образования, квалификации, самообразование; спорт и активный отдых; непрофессиональное творчество и любительские занятия; посещение учреждений культуры и отдыха, т. е. на сохранение и развитие своего человеческого потенциала. Отличительной чертой рабочих данной модели является ориентация на самодостаточное поведение. Они чаще других считают, что сами могут что-то изменить в своей жизни к лучшему.
6. Выводы. Таким образом, с достаточной основательностью можно утверждать о подтверждении основной гипотезы. Работники с определенным соотношением удовлетворенности работой (УР) и удовлетворенности жиз-
нью (УЖ) имеют общие отличительные черты в субъективных оценках различных сторон повседневной жизни и труда вне зависимости от страны проживания, года наблюдений и используемого типа выборки (территориальная или производственная).
Положительными характеристиками российской модели (превышение уровня УР над УЖ) являются более высокие оценки содержания работы, ее большая сбалансированность с другими видами повседневной деятельности по затратам времени. У российских рабочих с такой моделью взаимосвязи УР и УЖ наблюдаются более высокие оценки основных элементов производственной ситуации (ЭПС).
При превышении уровня УЖ над УР (шведская модель) заметен более высокий уровень оценок внепроизводственных условий их повседневной жизни. Наиболее явно позитивные отличия данной модели проявляются в оценках уровня счастья.
При сбалансированности в оценках работы и жизни в целом (германская модель) становятся более заметными признаки деятель-ностной активности работников, в частности, повышение профессиональной квалификации и вовлеченности в дела предприятия. По данным всероссийской выборки их оценки своего материального положения лучшие.
Выявленный рост доли германской модели среди российских рабочих и рабочих на промышленных предприятиях, проживающих в областных центрах, позволяет рассматривать обнаруженную тенденцию как позитивную.
Примечания
1 Данные ESS находятся в открытом доступе на официальном сайте (http:// www.europeansocial-survey.org/). В России данный проект реализуется Центром сравнительных социальных исследований (ЦЕССИ), национальный координатор - А.В. Анд-реенкова. Далее в статье при ссылке на данные ESS использовались материалы с сайта ЦЕССИ (http:// www.cessi.ru).
2 Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ (RLMS-HSE; http://www.hse.ru/rlms) проводится Национальным исследовательским университетом «Высшая школа экономики» и ООО «Демоскоп» при участии Центра народонаселения Университета Северной Каролины в Чапел Хилле и Института социологии РАН.
3 Отбирались страны, которые участвовали в опросах 200б и 2012 гг. Данные исследований ESS более поздних лет (2014 и 2016 гг.) не использовались, поскольку в них не было переменной «удовлетворенность работой».
4 Для измерения уровня УЖ и УР использовалась 11-балльная шкала, где 0 - «совсем не удовлетворены», 10 - «полностью удовлетворены».
Использовался метод парных корреляций (коэффициент Спирмана). Все корреляции значимы на уровне р < 0,01).
6 Для выявления направленности связей использовались коэффициенты б Сомерса.
7 Устойчивыми были названы страны, которые и в 2006, и в 2012 гг. попадали в одну групп по соотношению удовлетворенностей работой и жизнью.
8 Дополнительным аргументом в пользу устойчивости выявленных соотношений УР и УЖ являются данные £55-2010, в котором задавались вопросы по каждому из двух показателей удовлетворенности, и результаты анализа подтверждают воспроизводство полученных результатов по данным странам.
9 Конкретные значения коэффициентов связи не проводятся, чтобы не перегружать текст статьи. Выводы о наличии и характере связи опираются
на те коэффициенты, которые значимы на уровне р < 0,05.
10 Исследования в 2003, 2007 и 2014 гг. осуществлены сотрудниками сектора изучения бюджета времени и повседневной деятельности Института социологии РАН (ныне ФНИСЦ РАН). Опрос в Омске в 2013 году провели студенты экономического факультета Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского при непосредственном участии и руководстве Т.А. Лапиной и Т.Ю. Стукен. Инструментарий этого исследования см.: [23]. Программу и инструментарий повторного исследования в 2014 г. см.: [24]. На всех промышленных предприятиях опрос проходил в цехах основного производства, где заняты рабочие 7-й, 8-й и 9-й социально-профессиональных групп.
11 Для анализа использовались несимметричные показатели Гудмена-Краскала, значимые на уровне р < 0,05. Их конкретные значения не приведены, чтобы не перегружать текст статьи.
Литература
1. Селигман М. Путь к процветанию: новое понимание счастья и благополучия. - М. : Манн, Иванов и Фербер, 2013. - 440 с.
2. Чинакова Н. В. Экономика счастья: современные исследования и дискуссии // Мир экономики и управления. - 2016. - Т. 16, № 1. - С. 101-115.
3. Беляева Л. А. Уровень и качество жизни: проблемы измерения и интерпретации // Социологические исследования. - 2009. - № 1. - С. 33-42.
4. Буткалюк В. Качество трудовой жизни как составляющая качества жизни // Социология: теория, методы, маркетинг. - 2010. - № 4. - С. 138-151.
5. Андреенкова Н. В. Сравнительный анализ удовлетворенности жизнью и определяющих ее факторов // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2010.
- № 5. - С. 189-215.
6. Воронин Г. Л. Счастливые или удовлетворенные жизнью: эмпирическая интерпретация понятий // Трансформация человеческого потенциала в контексте столетия : материалы Между-нар. науч.-практ. конф. в рамках III Всероссийского научного форума «Наука будущего - наука молодых» : в 2 т. / под общ. ред. З. Х. Саралиевой. - Н. Новгород : Науч.-исслед. центр, 2017. -Т. 1. - С. 120-125.
7. Смолева Е. О., Морев М. В. Удовлетворенность жизнью и уровень счастья: взгляд социолога : моногр / под науч. рук. А. А. Шабуновой. - Вологда : ИСЭРТ РАН, 2016. - 164 с.
8. Козырева П. М., Смирнов А. И. Счастье осмысленное и спонтанное // Социологическая наука и социальная практика. - 2017. - № 4. - С. 65-91.
9. Монусова Г. А. Удовлетворенность трудом: межстрановые сопоставления // Мировая экономика и международные отношения. - 2008. - № 12. - С. 74-83.
10. Патрушев В. Д, Караханова Т. М., Темницкий А. Л. Жизнь горожанина десять лет спустя: панельное обследование псковитян в 1986 и 1995 гг. // Социологический журнал. - 1996. - № 1-2.
- С. 161-168.
11. Трудовые отношения на новом частном предприятии (социологический анализ данных трех исследований) : сб. / отв. ред. А. Л. Темницкий. - М. : Ин-т социологии РАН, 2000. - 117 с.
12. Бессокирная Г. П. Социальное самочувствие рабочих // Социологические исследования. -2008. - № 3. - С. 34-37.
13. Бессокирная Г. П., Темницкий А. Л. Рабочие на частном предприятии: удовлетворенность жизнью // Социологические исследования. - 2000. - № 7. - С. 33-37.
14. Бессокирная Г. П., Темницкий А. Л. Удовлетворенность работой на предприятии и удовлетворенность жизнью // Социологический журнал. - 1999. - № 1-2. - С. 111-116.
15. Советская социология : в 2 т. / отв. ред. Г. В. Осипов. - М. : Наука, 1982. - Т. 2 : Динамика социальных процессов в СССР. - 256 с.
16. Bari D., Robert P. Who Benefits More from a Balanced life? Gender Differences in Work-life Balance and Satisfaction with Life in Eight Post-communist Countries // Intersections: East European Journal of Society and Politics. - 2016. - Vol. 2. - P. 21-41.
17. Baslevent С., Kirmanoglu H. The Impact of Deviations from Desired Hours of Work on the Life Satisfaction of Employees // Social Indicators Research. - 2014. - Vol. 118. - P. 33-43.
18. Drobnic S., Guillén R., Ana M. Tensions Between Work and Home: Job Quality and Working Conditions in the Institutional Contexts of Germany and Spain // Social Politics: International Studies in Gender, State and Society. - 2011. - Vol. 2. - P. 232-268.
19. Рождественская Е. Ю. Концепция баланса жизни и труда: уроки европейской социальной политики и российские перспективы // Журнал исследований социальной политики. - 2011. -Т. 9, № 4. - С. 439-454.
20. Banerjee S. A. Study of the relationship between Job Satisfaction and Life Satisfaction // International Journal of Business Quantitative Economics and Applied Management Research. - 2015. -Vol. 1, Iss. 8. - P. 30-41.
21. Лейбович О. Л., Шушкова Н. В. Промышленные рабочие на уральском заводе // Социологические исследования. - 2005. - № 6. - С. 70-76.
22. Латова Н. В. Производственная культура рабочих современной России как элемент их человеческого капитала (этнометрический анализ на основе концепции Г. Хофстеда) // Мир России. - 2017. - Т. 26, № 3. - С. 36-63. - DOI: 10.17323/1811-038Х-2017-26-3-36-63.
23. Бессокирная Г. П., Татарова Г. Г. Идентификация с предприятием: концептуальная модель и инструментарий исследования // Спутник ежегодника «Россия реформирующаяся». - М. : Ин-т социологии РАН, 2014. - 1 CD ROM.
24. Караханова Т. М., Бессокирная Г. П., Большакова О. А. Труд и досуг рабочих (программа, инструментарий и некоторые предварительные результаты повторного исследования). - М. : Ин-т социологии РАН, 2014. - 162 с.
25. Бочаров В. Ю. Удовлетворенность работой на российских промышленных предприятиях // Труд и общество в реалиях XXI века : сб. науч. ст. / отв. ред. Р. В. Карапетян. - СПб. : Скифия принт, 2017. - С. 177-185.
26. Бочаров В., Васькина Ю. Социальное самочувствие молодых работников промышленных предприятий: индикаторы и факторы // Журнал исследований социальной политики. - 2017. -Т. 15, № 2. - С. 201-216. - DOI: 10.17323/727-0634-2017-15-2-201-216.
References
1. Seligman M. Flourish. A Visionary New Understanding of Happiness and Well-being, Moscow, Mann, Ivanov i Ferber publ., 2013, 440 p. (in Russian).
2. Chinakova N.V. Economics of happiness: current research and discussion. World of economics and management, 2016, Vol. 16, no. 1, pp. 101-115. (in Russian).
3. Beliaeva L.A. Level and quality of life. Measurement and interpretation issues. Sociological Studies, 2009, no. 1, pp. 33-42. (in Russian).
4. Butkalyuk V. Kachestvo trudovoi zhizni kak sostavlyayushchaya kachestva zhizni [Quality of working life as a component of quality of life]. Sotsiologiya: teoriya, metody, marketing, 2010, no. 4, pp. 138-151. (in Russian).
5. Andreenkova N.V. Comparative Analysis of Satisfaction with Life and Determining Factors. The Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes Journal, 2010, no. 5, pp. 189-215. (in Russian).
6. Voronin G.L. Happy or life satisfied: empirical interpretation of concepts, in: Saralieva Z.Kh. (Ed.) Transformatsiya chelovecheskogo potentsiala v kontekste stoletiya [Transformation of human potential in the context of the century], Materials of The international scientific-practical conference within the III all-Russian scientific forum "Science of the future-science of young", in 2 volumes, Nizhny Novgorod, Research sociological center publ., 2017, pp. 120-125. (in Russian).
7. Smoleva E.O., Morev M.V. Udovletvorennost' zhizn'yu i uroven' schast'ya: vzglyad sotsiologa [Life satisfaction and happiness level: sociologist's view], Monograph, Vologda, Institute of socioeconomic development of territories of RAS publ., 2016, 164 p. (in Russian).
8. Kozyreva P.M., Smimov A.I. Conscious and Spontaneous Happiness. Sociological Science and Social Practice, 2017, no. 4, pp. 65-91. (in Russian).
9. Monusova G. Udovletvorennost' trudom: mezhstranovye sopostavleniya [Job satisfaction: crosscountry comparisons]. World Economy and International Relations, 2008, no. 12, pp. 74-83. (in Russian).
10. Patrushev V.D., Karakhanova T.M., Temnitsky A.L. Way of life of the citizens: the panel survey of Pskov''s residents in 1986 and 1995. Sociological Journal, 1996, no. 1-2, pp. 161-168. (in Russian).
11. Temnitskii A.L. (Ed.) Trudovye otnosheniya na novom chastnom predpriyatii (sotsiologicheskii analiz dannykh trekh issledovanii) [Labor relations at a new private enterprise (sociological analysis of three studies)], Moscow, Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences publ., 2000, 117 p. (in Russian).
12. Bessokirnaya G.P. Workers' social feelings. Sociological Studies, 2008, no. 3, pp. 34-37. (in Russian).
13. Bessokirnaya G.P., Temnitskii A.L. Rabochie na chastnom predpriyatii: udovletvorennost' zhizn'yu [Workers in a private enterprise: life satisfaction]. Sociological Studies, 2000, no. 7, pp. 33-37. (in Russian).
14. Bessokirnaya G.P., Temnitskii A.L. Udovletvorennost' rabotoi na predpriyatii i udovletvorennost' zhizn'yu [Job satisfaction at the enterprise and life satisfaction]. Sociological Journal, 1999, no. 1-2, pp. 111-116. (in Russian).
15. Osipov G.V. (Ed.) Soviet sociology, in 2 volumes, Moscow, Nauka publ., 1982, Vol. 2, 256 p. (in Russian).
16. Bari D., Robert P. Who Benefits More from a Balanced life? Gender Differences in Work-life Balance and Satisfaction with Life in Eight Post-communist Countries. Intersections: East European Journal of Society and Politics, 2016, Vol. 2, pp. 21-41.
17. Baslevent C., Kirmanoglu H. The Impact of Deviations from Desired Hours of Work on the Life Satisfaction of Employees. Social Indicators Research, 2014, Vol. 118, pp. 33-43.
18. Drobnic S., Guillén R., Ana M. Tensions Between Work and Home: Job Quality and Working Conditions in the Institutional Contexts of Germany and Spain. Social Politics: International Studies in Gender, State and Society, 2011, Vol. 2, pp. 232-268.
19. Rozhdestvenskaya E.Yu. The life and work balance concept: lessons from the European social policy and Russian perspectives. The Journal of Social Policy Studies, 2011, Vol. 9, no. 4, pp. 439-454. (in Russian).
20. Banerjee S.A. Study of the relationship between Job Satisfaction and Life Satisfaction. International Journal of Business Quantitative Economics and Applied Management Research, 2015, Vol. 1, iss. 8, pp. 30-41. (in Russian).
21. Lejbovich O.L., SHushkova N.V. Promyshlennye rabochie na ural'skom zavode [Industrial workers at the Ural plant]. Sociological Studies, 2005, no. 6, pp. 70-76. (in Russian).
22. Latova N.V. The Industrial Culture of Modern Russian Workers as an Element of Their Human Capital: an Ethnometric Analysis Using Hofstede's Model. Universe of Russia, 2017, Vol. 26, no. 3, pp. 36-63. DOI: 10.17323/1811-038X-2017-26-3-36-63. (in Russian).
23. Bessokirnaya G.P., Tatarova G.G. Identifikatsiya s predpriyatiem: kontseptual'naya model' i in-strumentarii issledovaniya [Identification with the enterprise: conceptual model and research tools], in: Sputnik ezhegodnika "Rossiya reformiruyushchayasya", Moscow, Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences publ., 2014, CD ROM. (in Russian).
24. Karakhanova T.M., Bessokirnaya G.P., Bol'shakova O.A. Trud i dosug rabochikh (programma, instrumentarii i nekotorye predvaritel'nye rezul'taty povtornogo issledovaniya) [Labor and leisure of workers (program, tools and some preliminary results of the re-study)], Moscow, Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences publ., 2014, 162 p. (in Russian).
25. Bocharov V. Udovletvorennost' rabotoi na rossiiskikh promyshlennykh predpriyatiyakh [Job satisfaction at Russian industrial enterprises], in: Karapetyan R.V. (Ed.) Trud i obshchestvo v realiyakh XXI veka [Labour and society in the 21st century], collection of scientific articles, St. Petersburg, Skifiya print publ., 2017, pp. 177-185. (in Russian).
26. Bocharov V., Vas'kina Yu. Young Workers' from the Industrial Enterprises Social Well-Being: Indicators and Factors. The Journal of Social Policy Studies, 2017, Vol. 15, no. 2, pp. 201-216. DOI: 10.17323/727-0634-2017-15-2-201-216. (in Russian).
Сведения об авторах
Темницкий Александр Лазаревич - канд. социол. наук, a доцент кафедры социологии, b старший научный сотрудник
a Адрес для корреспонденции: 119454, Россия, Москва, пр. Вернадского, 76
b Адрес для корреспонденции: 117218, Россия, Москва, ул. Кржижановского, 24/35, корп. 5 E-mail: a.temnitskiy@inno.mgimo.ru
Бессокирная Галина Петровна - канд. экон. наук,
доцент, старший научный сотрудник
Адрес для корреспонденции: Россия, 117218, Москва,
ул. Кржижановского, 24/35, корп. 5
E-mail: gala@isras.ru
Для цитирования
Темницкий А. Л., Бессокирная Г. П. Удовлетворенность работой и удовлетворенность жизнью в современной России: модели взаимосвязей // Вестн. Ом. ун-та. Сер. «Экономика». - 2018. - № 4 (64). - С. 138152. - DOI: 10.25513/1812-3988.2018.4.138-152.
About the authors
Temnitskiy Alexander Lazarevich - Candidate of Sociological sciences, a Associate Professorof the Sociological Department, b senior researcher a Postal address: 76, Vernadskogo pr., Moscow, 119454, Russia
b Postal address: 24/35, bl. 5, Krzhizhanovskogo ul., Moscow, 117218, Russia E-mail: a.temnitskiy@inno.mgimo.ru
Bessokirnaya Galina Petrovna - Candidate of Economical sciences, senior researcher Postal address: 24/35, bl. 5, Krzhizhanovskogo ul., Moscow, 117218, Russia E-mail: gala@isras.ru
For citations
Temnitskiy A.L., Bessokirnaya G.P. Work and life satisfaction in modern Russia: models of interrelation. Herald of Omsk University. Series "Economics", 2018, no. 4 (64), pp. 138-152. DOI: 10.25513/1812-3988.2018.4.138-152. (in Russian).
