CC BY
0
УДК 347.152 ГРНТИ 10.27.25
EDN: YZLAEE
Цифровой образ гражданина: анализ понятийно-категориального аппарата
©СанниковДенис Витальевич Пермский государственный национальный исследовательский университет, г. Пермь, Российская Федерация
e-mail: [email protected]
Аннотация. Констатируется, что эволюция концепции права на цифровой образ является своеобразным частноправовым ответом на технологический вызов, сопряженный с цифровой трансформацией частной жизни гражданина. В условиях тотальной цифровизации гражданину становится сложнее сохранять в тайне сведения, относящиеся к его частной жизни, в том числе персональные данные, которые обретают новые (цифровые) формы выражения. Цель исследования. В статье рассматриваются основы цивилистического учения о персональном образе, об информационном образе и о цифровом образе гражданина. Целью исследования является анализ российской цивилистической доктрины о цифровом образе гражданина. Выводы. Результатом исследования стали следующие оригинальные выводы: цифровой образ гражданина является частью информационного образа, который в свою очередь представляет собой структурный элемент персонального образа. Кроме того, в статье дано авторское определение «цифрового образа гражданина»—это нематериальное благо, полученное в результате реализации права на неприкосновенность частной жизни, включающее цифровой след и цифровую тень, состоящие из идентификационной, тайной и коммуникационной информации.
Ключевые слова: цифровой образ гражданина, персональный образ гражданина, информационный образ гражданина, нематериальные блага, гражданское право, цифровая экономика.
Для цитирования: Санников Д. В. Цифровой образ гражданина: анализ понятийно-категориального аппарата//Проблемы экономики и юридической практики. 2023. Т. 19. № 5. С. 80-85. EDN: YZLAEE
Abstract. It is stated that the evolution of the concept of the right to a digital image is a kind of private law response to the technological challenge associated with the digital transformation of a citizen's private life. In the conditions of total digitalization, it becomes more difficult for a citizen to keep secret information related to his private life, including personal data, which acquire new (digital) forms of expression. The purpose of the study. The article discusses the basics of the civilistic doctrine of the personal image, the information image and the digital image of a citizen. The purpose of the study is to analyze the Russian civil doctrine about the digital image of a citizen. Conclusions. The research resulted in the following original conclusions: the digital image of a citizen is part of an informational image, which in turn is a structural element of a personal image. In addition, the author's definition of the «digital image of a citizen» is given in the article—it is an intangible benefit obtained as a result of the realization of the right to privacy, including a digital footprint and a digital shadow consisting of identification, secret and communication information.
Keywords: digital image of a citizen, personal image of a citizen, informational image of a citizen, intangible benefits, civil law, digital economy.
For citation: Sannikov D. V. Digital Image of a Citizen: Analysis of the Conceptual and Categorical Apparatus // ECONOMIC PROBLEMSAND LEGAL PRACTICE. 2023. Vol. 19. № 5. P. 80-85. (in Russ.) EDN: YZLAEE
Digital Image of a Citizen: Analysis of the Conceptual and Categorical Apparatus
©Denis V. Sannikov Perm State University, Perm, Russian Federation e-mail: [email protected]
80 ECONOMIC PROBLEMS AND LEGAL PRACTICE Vol. 19, № 5, 2023 ISSN 2541-8025(print)
ISSN 2712-7605(online)
ВВЕДЕНИЕ
Термин «цифровой образ» гражданина не относится к числу устоявшихся цивилистических категорий в понятийном аппарате частноправовой науки. Это детерминировано абсолютной новизной общественных отношений, возникающих в этой предметной сфере, и соответствующему этому явлению понятию—цифровой образ (или облик, что равнозначно).
Известно, что эволюция концепции права на цифровой образ является своеобразным частноправовым ответом на технологический вызов, сопряженный с цифровой трансформацией частной жизни гражданина. Применительно к частной жизни гражданина этот технологический вызов связан, прежде всего, с активным использованием в повседневной жизни различного рода гаджетов и, прежде всего, смартфонов. В некотором смысле человек и его персональный смартфон становятся неразлучными спутниками: действительно, в современном мире сложно найти человека, который бы не имел смартфона и не использовал бы его в своей повседневной жизни. Благодаря смартфонам, имеющим функцию геолокации, соответствующие технологии отслеживают местонахождение гражданина, что позволяет утверждать о тотальном контроле за передвижением человека в пространстве. Аналитика поисковых запросов, сделанных гражданином на соответствующих поисковых веб-сайтах, а также активность, которую гражданин демонстрирует в социальных сетях и мессендже-рах позволяют сформировать индивидуальный цифровой образ личности. Этой же цели могут служить и иные онлайн-платформы, существующие в виде приложений к смартфону, позволяющие выяснять действительные потребности личности и обусловленными ими интересы. Так, маркетплейсы отслеживают товары, приобретенные человеком, и даже информируют его спустя некоторое время после покупки о том, что они у него, вероятно, закончились и нужно бы приобрести их вновь. Приложения, специализирующиеся на доставке продуктов из магазина, анализируют наиболее популярные продукты, употребляемые человеком, и советуют их к покупке. Онлайн банки ведут аналитику расходов гражданина и обладают информацией
0 том, какая категория расходов гражданина является для него приоритетной. Все эти технологии, основанные на искусственном интеллекте, призванные, как это позиционируется, облегчить и улучить жизнь человека, помимо прочего осуществляют масштабное, порой неконтролируемое человеком вторжение в его частную жизнь. Очевидно, что эта этико-философская проблематика должна найти и соответствующее правовое обоснование.
Заметим, что в Распоряжении Правительства РФ от 28 июля 2017 г. № 1632-р «Об утверждении программы «Цифровая экономика Российской Федерации»«, ныне утратившим силу, отмечалось, что одним из вызовов развитию цифровой экономики России является «проблема обеспечения прав человека в цифровом мире, в том числе при идентификации (соотнесении человека с его цифровым образом), сохранности цифровых данных пользователя, а также проблема обеспечения доверия граждан к цифровой среде»1. Несмотря на то, что этот документ утратил силу,
1 Об утверждении программы «Цифровая экономика Российской
Федерации»: Распоряжение Правительства РФ от 28 июля 2017 г.
№ 1632-р// Официальный интернет-портал правовой информации:
http://www.pravo.gov.ru (дата опубликования: 03 августа 2017 г.) (до-
кументутратил силу).
употребление в нем термина «цифровой образ» в контексте вызовов цифровой экономике Российской Федерации свидетельствует об осознании исследуемой нами проблематики на правительственном уровне.
ОСНОВЫ ЦИВИЛИСТИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ О ПЕРСОНАЛЬНОМ ОБРАЗЕ ГРАЖДАНИНА
Цивилистическое учение о цифровом образе гражданина находится в зачаточном состоянии. Предшественником цифрового образа гражданина следует признать его персональный образ, эволюция права на который находится в увязке с развитием технологий фотографирования. Несмотря на то что первая в мире фотография была сделана в 1822 г., сам термин—«фотография»—вошел в обыденный и научный оборот значительно позднее—в 1839 г.2. Значение технологий фотографирования сложно переоценить: с появлением фотографии стала возможной дифференциация визуального изображения и самого объекта материального мира. Очевидно, что субъективное гражданское право на персональный образ является производным от самого персонального образа, ставшего результатом научно-технического прогресса [Polito, 2018], хотя этот вывод поддерживается не всеми учеными-юристами, отстаивающими независимость указанного субъективного гражданского права и его появление задолго до возникновения технологий фотографирования [Benatti, 2011]. Действительно, до изобретения указанных технологий персональный образ гражданина мог найти объективированное воплощение в живописи или скульптуре, однако потребность в правовой регламентации соответствующего этому образу субъективного гражданского права, скорее всего, отсутствовала по причине крайне редких юридических конфликтов на этот счет. Подчеркнем, что появление соответствующего правового регулирования в Германии было обусловлено широко известным делом наследников канцлера Отто фон Бисмарка против фотографов, запечатлевших труп канцлера [Polito, 2018]. Ранее и французский правоприменитель пришел к выводу об абсолютном характере защиты права на персональный образ, несмотря на отсутствие на этот счет на тот момент специального правового регулирования [Reiter, 2002].
В российском гражданском законодательстве отсутствует нормативное упоминание персонального образа в перечневом описании нематериальных благ гражданина, однако открытость указанного перечня позволяет правоприменителю руководствоваться расширительным толкованием. Отечественная цивилистическая доктрина оперирует равнозначными по содержанию терминами «внешний облик» [Шебанова, 2017], «индивидуальный облик» [Малеина, 2019], «персональный образ».
В зарубежных правопорядках встречаются разные трактовки «персонального образа», однако в подавляющем большинстве и законодатель, и правоприменитель исходят из широкого представления о существе этого нематериального блага. Так, современная французская юридическая доктрина под «персональным образом» понимает не только
2 Считается, что первое закреплённое изображение было сделано в 1822 году французом Жозефом Нисефором Ньепсом (Nicephore Niepce), однако термин «фотография» связывают с именами Джона Хершеля и Иоганна фон Мадлера. URL: https://medium.eom/@ е1о1тагк/самые-первые-фотографии-в-истории-7^30Ь5ес01 (дата обращения: 07 февраля 2023 г.).
ISSN 2541-8025(print) Том 19, № 5,2023 Проблемы экономики и юридической практики 81 ISSN 2712-7605(online)
внешность человека, но и иные его идентификаторы, в том числе голос, стиль и др. [Logeais, Schroeder, 1998]. Из аналогичных представлений исходит и итальянский правоприменитель, признавший в одном из дел, что шерстяная шапочка и маленькие круглые очки, использованные в рекламе, есть уникальные черты, характеризующие индивидуальный образ известного итальянского певца [Polito, 2018].
Германский правоприменитель, вставая на защиту субъективного гражданского права на персональный образ гражданина, отмечает, что решающим фактором гражданско-правовой защиты такого образа выступает возможность идентификации по нему конкретного гражданина. Так, в известном судебном разбирательстве Верховный Суд ФРГ признал индивидуальным образом спину известного футболиста, поскольку она имела такие идентифицирующие признаки, как осанка, причёска, рост и т.д. [Bergmann, 1999].
В отечественной правоприменительной практике также встречаются споры, касающиеся защиты субъективного гражданского права на персональный образ, однако в отсутствие специального правового регулирования в отношении такого нематериального блага заявители прибегают к использованию смежных правовых норм и институтов. Так, истец обратился в суд с требованием о защите права на охрану изображения, мотивируя свою позицию следующим образом: ответчиком создан персонаж фильма— «Михаил Стасов», внешне максимально похожий на истца, скопирован с истца, создан с использованием наиболее характерных индивидуальных признаков внешности истца. Примечательно, что суд, согласившись с тем, что персональный образ истца использован для героя соответствующего фильма, отказал в удовлетворении иска о защите права на охрану изображения и возмещении морального вреда, так как истцом не сделано ни одного указания на использование в спорном фильме фотографий, видеозаписей или произведений изобразительного искусства с изображением истца3. Этот пример крайне показателен: он свидетельствует о том, что в условиях российской правовой действительности персональный образ не признается самостоятельным нематериальным благом, для его защиты используется смежные нормы права, которые, как представляется, создают дополнительные основания для отказа в иске. Представляется, что подобная «печальная» судьба ждет и цифровой образ, который, не будучи легализованным, не получитсоответствующей правовой защиты.
ЦИВИЛИСТИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ ОБ ИНФОРМАЦИОННОМ ОБРАЗЕ ГРАЖДАНИНА
Если признать, что персональный образ—это общее, а цифровой образ—это частное, то необходим еще один тер-мин—«информационный образ». При этом терминологический ряд должен быть представлен в следующем виде: персональный образ—информационный образ—цифровой образ. Интересное замечание на этот счет сделано Д.Е. Богдановым, отметившем, что право на персональный образ эволюционировало в право на цифровой образ, который в работе ученого раскрытчерез биопринтинг [Богданов, 2020: 685].
Термин «информационный образ» не популярен в правовой научной литературе, хотя наличие такого явления
3 Апелляционное определение Московского городского суда от 30 августа 2013 г. по делу № 11-27507 // [Электронный ресурс]. Доступ
из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 20 марта 2023 г.).
вряд ли может быть поставлено под сомнение. Интересные замечания на этот счет сделаны Е.В. Богдановым, подробно изучившим роль информации как объекта гражданских правоотношений. Так, он отмечает, что совокупность многочисленных и весьма разнообразных сведений, характеризующих гражданина, создают его индивидуальный информационный образ. В числе таких сведений Е.В. Богданов упоминает и деловую репутацию, и происхождение человека, и его отношение к религии, и место жительства, и семейное положение, и наличие/отсутствие детей, а также иные сведения. Ключевой тезис, в контексте которого указанный автор обращается к проблематике информационного образа личности, может быть сформулирован следующим образом: информация, представленная в виде разнообразных сведений, является содержательной основой информационного образа, нуждающегося в эффективной правовой защите [Богданов, 2018: 31]. Он справедливо замечает недостаток гражданско-правовых средств, обеспечивающих эффективную защиту этого информационного образ: констатируется, что признание информации в качестве самостоятельного объекта гражданских прав могло бы существенно снять эту проблему [Богданов, 2018]. Действительно, отказ от этого некогда бывшего объектом гражданских прав объекта был преждевременен и непоследователен. Ясно, что законодатель руководствовался тем, что появился корпус норм, посвященный ноу-хау, однако это обстоятельство само по себе не означает утраты информацией статуса объекта гражданских прав.
ДОКТРИНАЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЦИФРОВОМ ОБРАЗЕ ГРАЖДАНИНА
Обратимся к некоторым доктринальным представлениям о цифровом образе гражданина.
Обстоятельное изучение цифрового образа субъекта гражданского права в цивилистической доктрине и судебной практике проведено В.О. Пучковым, который понимает под цифровым образом проекцию личности в цифровой среде, в том числе за счет аккаунтов в социальных сетях, профилях в мессенджерах, каналов на видеохостингах и т.д. [Пучков, 2020]. В своей работе он обращает внимание на уже упомянутый нами признак цифровой частной жизни—ее управляемость субъектом персональных данных. Речь идет о том, что цифровой образ, созданный и контролируемый конкретным физическим лицом, не всегда отражает объективную социальную реальность [Кавеева, 2018: 214]. Нетождественность цифровой и социальной реальности может быть обусловлена различными причинами. Одной из них является практика создания так называемых «фейковых» аккаунтов [Скворцов, 2015], которые, как известно, не обеспечены надлежащей нормативно-правовой базой в части привлечения к юридической ответственности.
Э.В. Талапина, рассуждая в рамках исследуемой нами проблематики, отмечает, что человек нередко использует вымышлено созданный им цифровой образ для маскировки, позиционируя себя несуществующей виртуальной личностью [Талапина, 2018: 6]. В контексте сделанного автором вывода представляет особый интерес решение Арбитражного суда города Москвы от 25 октября 2019 г. по делу № А40-169180/19-51-1466. Суть обозначенного спора была сведена к следующему: юридическое лицо обнаружило, что некий гражданин, обладающий профилем, именуемым
82 ECONOMIC PROBLEMS AND LEGAL PRACTICE
Vol. 19, № 5, 2023 ISSN 2541-8025(print)
ISSN 2712-7605(online)
его настоящим именем и фамилией, на своей персональной странице в социальной сети «РасеЬоок»4 изложил факты, отрицательно характеризующие предпринимательскую деятельность юридического лица-истца. Рассматривая это дело, Арбитражный суд города Москвы пришел к выводу о том, что истец не доказал факт принадлежности спорного аккаунта в указанной социальной сети конкретному гражданину, что послужило основанием для формулирования вывода об избрании ненадлежащего ответчика5.
Аналогичный правоприменительный подход отражен и в другом судебном акте. Так, заявителем предъявлено требование о признании сведений, размещенных в социальной сети и на интернет-сайте, не соответствующими действительности, порочащими деловую репутацию, обя-зании опровергнуть сведения путем публикации опровержений в аналогичной форме. Арбитражный суд Московского округа по данному делу вынес следующее решение: в удовлетворении требования отказано, поскольку статья, содержащая спорные сведения, является набором постов третьих лиц, при этом из данных постов не следует, что оспариваемые высказывания имеют отношение к истцам, кроме того, переписка с истцами не доведена до широкого круга лиц и не опубликована в СМИ6.
Прямо противоположный подход избрал Арбитражный суд Республики Саха (Якутия). Так, в одном из дел, связанным с признанием сделки акционерного общества сделкой с заинтересованностью, суд принял во внимание в качестве доказательства родственной связи акционера и контрагента по оспариваемой сделки скриншот из социальной сети «ВКонтакте», подтверждающий, что мажоритарный акционер занесен в графу «Родственники» в персональном профиле контрагента по оспариваемой сделке. Примечательно, что в этом судебном разбирательстве суд не ставил под сомнение факт принадлежности страницы в социальной сети «ВКонтакте» конкретному человеку, руководствуясь сличением ФИО цифрового образа и реального человека, а также размещенной им в профиле фотографии7.
Приведенные примеры наглядно демонстрируют проблему соотношения индивидуальной личности с его предполагаемым цифровым образом. Признавая эту проблематику, ученые-юристы отдают приоритет технической стороне этого вопроса, полагая, что проблему идентификации стоит решать именно техническими средствами [Анисимова, 2019: 19;Голоскоков, 2006: 32;Жарова, 2009: 154;Наумов, 2016].
Добавим, что создание цифрового образа, соответствующего действительности, не является обязанностью гражданина, равно как и создание цифрового образа, не соответствующего действительности, не влечет негативных последствий для такого лица.
Ни Закон об информации, ни иные нормативно-правовые акты в этой сфере не предъявляют соответствующих требо-
4 Деятельность Meta Platforms Inc. по реализации продуктов—социальных сетей Facebook и Instagram на территории РФ запрещена по основаниям осуществления экстремистской деятельности.
5 Решение Арбитражного суда города Москвы от 25 октября 2019 г. по делу № А40-169180/19-51-1466 // [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 16 марта 2023 г.).
6 Постановление Арбитражного суда Московского округа от 03 июля 2018 г. № Ф05-9415/2018 по делу № А40-73666/2017 // [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 16 марта 2023 г.).
7 Решение Арбитражного суда Республики Саха (Якутия) от 27 декабря
2018 г. по делу № А58-5241/2014 // [Электронный ресурс]. Доступ
из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 16 марта 2023 г.).
ваний о достоверности информации, размещаемой о себе в сети «Интернет», к гражданину. Интересно, что подобное требование предъявляется к участникам краудфандинго-вых отношений: так, в п. 4 ст. 15 Федерального закона РФ от02 августа 2019 г. № 259-ФЗ «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»8 содержится перечень информации, которая в обязательном порядке должна быть раскрыта, если лицо привлекает инвестиции с использованием инвестиционных платформ (например, требуется сообщить имя, дату и место рождения, адрес места жительства физического лица — индивидуального предпринимателя) [Кузнецова, 2019].
Стоит поддержать В.О. Пучкова, который сформулировал общий вывод в рамках исследуемой проблемы: в отсутствие правового регулирования цифрового образа гражданина, правоприменительная практика исходит из опровержимой презумпции непринадлежности цифрового образа субъекту, данные которого отражены в этом цифровом образе [Пучков, 2020]. Действительно, такой вывод следует из анализа значительного объема судебно-арбитражной практики, имеющейся по этому поводу9.
A.A. Карцхия, обращаясь к проблематике цифрового образа гражданина, приходит к небезынтересному выводу о том, что такой образ выступает формой реализации праводееспособности лица в цифровом пространстве [Карцхия, 2019: 26]. Заметим, что исследователи, затрагивающие обозначенную проблематику, акцентируют внимание преимущественно на имущественной природе цифрового образа гражданина, оборотоспособности такого образа, возможности заключения гражданско-правовых сделок в отношении него, а также допустимости его участия в наследственной массе [Комиссарова, 2018: 21;Панарина, 2018: 27]. Однако малоизученными остаются вопросы, связанные с личными (неимущественными) правами, сопутствующими цифровому образу личности, в том числе связанные с цифровой частной жизнью гражданина.
Весьма интересное исследование цифрового образа осуществлено Е.В. Богдановым, который рассматривает соответствующему указанному образу концепцию в контексте технологии биопринтинга. Как известно, указанная технология сводится к созданию трехмерного аналога тканей и органов человека посредством цифрового шаблона [Горбатов, Романов, 2017;Миронов, 2013;Хесуани, Сергеева, Миронов, Мустафин, Каприн, 2018]. Поскольку указанная технология использует исходные данные конкретного человека, в том числе результаты KT или МРТ его органов и тканей, постольку можно рассуждать о диджитализации тела человека. Так, Е.В. Богданов приходит к выводу о том, что аддитивные технологии, то есть технологии, позволяющие
3 О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: Федеральный закон РФ от 02 августа 2019 г. № 259-ФЗ (ред. от 14.07.2022) // Официальный интернет-портал правовой информации: http://pravo.gov.ru (дата опубликования: 14 июля 2022 г.)
9 См., например: Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 19 февраля 2020 г. по делу № А51-330/2019; Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 06 февраля 2020 г. по делу № А65-7151/2019; Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23 января 2020 г. по делу № А60-17074/2019; Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 27 января 2020 г. по делу № А76-40662/2018 // [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 16 марта 2023 г.).
ISSN 2541-8025(print) Том 19, № 5,2023 Проблемыэкономикииюридическойпрактики 83 ISSN 2712-7605(online)
создавать цифровую модель объекта материального мира, окончательно сотрут границу между физической и цифровой реальностью и обеспечат гражданско-правовое регулирование новыми пробелами [Богданов, 2020: 686].
По замечанию И.З. Аюшеевой, технология биопринтин-га—это серьезный этико-правовой вызов, прежде всего, нематериальным благам человека, поскольку благодаря аддитивным технологиям становится потенциально возможным посягательство на индивидуальность строения тела и его органов конкретного человека [Аюшеева, 2020]. Действительно, аддитивные технологии ставят под угрозу неприкосновенность персонального образа человека, его индивидуальности. Так, в случае незаконного посягательства на 30-модель лица человека, правонарушитель может использовать эту модель в пластической хирургии
с целью создания имплантатов органов этого лица и, как следствие, фактическому копированию внешнего образа такого человека.
ВЫВОДЫ
Цифровой образ гражданина является частью информационного образа, который в свою очередь представляет собой структурный элемент персонального образа.
Дано авторское определение «цифровой образ гражда-нина»—это нематериальное благо, полученное в результате реализации права на неприкосновенность частной жизни, включающее цифровой след и цифровую тень, состоящие из идентификационной, тайной и коммуникационной информации.
Список литературы:
1. Анисимова A.C. Механизм правового регулирования интернет-отношений: проблемы теории и практики: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2019. 222 с.
2. Аюшеева И.З. Осуществление личных неимущественных прав при создании биопринтных человеческих органов // Lex russica. 2020. № 7. С. 24-33.
3. Богданов Е.В. Информация как объект гражданских правоотношений // Гражданское право. 2018. № 5. С. 29-33.
4. Богданов Д.Е. Технодетерминизм в частном праве: влияние биопринтинга на развитие концепции защиты права на цифровой образ // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2020. № 4. С. 678-704.
5. Голоскоков Л.В. Теория сетевого права / Под ред. A.B. Малько. СПб.: Юридический центр Пресс, 2006. 188 с.
6. Горбатое P.O., Романов А.Д. Создание органов и тканей с помощью биопечати // Вестник Волгоградского государственного медицинского университета. 2017. № 3(63). С. 3-9.
7. Жарова А.К. Проблемы анонимности субъектов в сети Интернет// Труды Института государства и права Российской академии наук. 2009. № 5. С. 135-159.
8. Кавеева А.Д., Гурин К.Е. Искусственные профили «ВКонтакте» и их влияние на социальную сеть пользователей // Журнал социологии и социальной антропологии. 2018. T. XXI. № 2. С. 214-231.
9. Карцхия A.A. Цифровая трансформация права // Мониторинг правоприменения. 2019. № 1(30). С. 25-29.
10. Комиссарова O.P. Социальные сети и наследование персональных данных: этические и прагматические аспекты // Образование и наука в современном мире. Инновации. 2018. № 1(14). С. 21-26.
11. Кузнецова O.A. Экономика-социальная природа и правовая форма краудфандинговых отношений // Пермский юридический альманах. 2019. № 2. С. 473-483.
12. Малеина М.Н. Право обучающегося и преподавателя на индивидуальный облик // Lex russica. 2019. № 3. С. 24-33.
13. Миронов В.А. Вслед за создателем. Технологии биопринтинга // Наука из первых рук. 2013. № 4. С. 14-25.
14. Наумов В.Б. К вопросу о формировании института идентификации субъектов в системе российского информационного права Ц Новые вызовы и угрозы информационной безопасности: правовые проблемы: Сб. науч. работ / Отв. ред. Т.Д. Полякова, И.Л. Бачило, В.Б. Наумов. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2016. С. 151-152.
15. Панарина М.М. Наследование аккаунта в социальных сетях и вопросы цифрового наследования: правовое исследование Ц Наследственное право. 2018. № 3. С. 27-28.
16. Пучков В.О. Основные проблемы цифрового образа субъекта гражданского права в цивилистической доктрине и судебной практике // Арбитражные споры. 2020. № 3. С. 143-158.
Reference list:
1. Anisimova AS. The mechanism of legal regulation of Internet relations: problems of theory and practice: dis. ... cand. jurid. sciences'. Saratov, 2019. 222 p.
2. Ayusheeva I.Z. The exercise of personal non-property rights in the creation of bioprinted human organs // Lex russica. 2020. No. 7. pp. 24-33.
3. Bogdanov E.V. Information as an object of civil legal relations // Civil law. 2018. No. 5. pp. 29-33.
4. Bogdanov D.E. Technodeterminism in private law: the impact of bioprinting on the development of the concept of protecting the right to a digital image // Bulletin of Perm University. Legal sciences. 2020. No. 4. pp. 678-704.
5. Goloskokov L.V. Theory of network law / Edited by A.V. Malko. St. Petersburg: Law Center Press, 2006. 188 p.
6. Gorbatov R.O., Romanov A.D. Creation of organs and tissues using bioprinting // Bulletin of the Volgograd State Medical University.
2017. No. 3(63). pp. 3-9.
7. Zharova A.K. Problems of anonymity of subjects on the Internet // Proceedings of the Institute of State and Law of the Russian Academy ofSciences. 2009. No. 5. pp. 135-159.
8. Kaveeva A.D., Gurin K.E. Artificial profiles of VKontakte and their impact on the social network of users // Journal of Sociology and Social Anthropology. 2018. Vol. XXI. No. 2. pp. 214-231.
9. Kartskhiya A.A. Digital transformation of law//Monitoring of law enforcement. 2019. No. 1(30). pp. 25-29.
10. Komissarova O.R. Social networks and inheritance of personal data: ethical and pragmatic aspects // Education and science in the modern world. Innovation. 2018. No. 1(14). pp. 21-26.
11. Kuznetsova O.A. Economics-social nature and legal form of crowdfunding relations // Perm Legal Almanac. 2019. No. 2. pp. 473-483.
12. Maleina M.N. The right of a student and teacher to an individual appearance // Lex russica. 2019. no. 3. pp. 24-33.
13. Mironov V.A. Following the creator. Bioprinting technologies // Science at first hand. 2013. No. 4. pp. 14-25.
14. Naumov V.B. On the formation of the institute of identification of subjects in the system of Russian information law // New challenges and threats to information security: legal problems: Collection of scientific papers / Ed. T.A. Polyakov, I.L. Bachilo, V.B. Naumov. M.: «Canon+» ROOI «Rehabilitation», 2016. pp. 151-152.
15. Panarina M.M. Inheritance of an account in social networks and issues of digital inheritance: legal research // Inheritance law.
2018. No. 3. pp. 27-28.
16.Puchkov V.O. The main problems of the digital image of the subject of civil law in the civil doctrine and judicial practice // Arbitration disputes. 2020. No. 3. pp. 143-158.
84 ECONOMIC PROBLEMS AND LEGAL PRACTICE
Vol. 19, № 5, 2023 ISSN 2541-8025(print)
ISSN 2712-7605(online)
17. Скворцов А. Поддельные аккаунты: erat, est, fuit? // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. 2015. № 2. С. 25-34.
18.Талапина Э.В. Право и цифровизация: новые вызовы и перспективы // Журнал российского права. 2018. № 2. С. 5-17.
19. Хесуани Ю.Дж., Сергеева Н.С., Миронов В.А., Мустафин A.F., Каприн А.Д. Введение в Зй-биопринтинг: история формирования направления, принципы и этапы биопечати // Гены и клетки. 2018. № 3. С. 38-45.
20. Шебанова H.A. Современный внешний облик индивидуума: свободен ли выбор? // Труды Института государства и права РАН. 2017. № 4(62). С. 176-196.
21. BenattiF. Danno all'immagine, Digesto civile (Torino: UTET, 2011), VI. 275 p.
22. Bergmann S. Publicity Rights in the United States and Germany: A Comparative Analysis // Loyola of Los Angeles Entertainment Law Journal. 1999. Vol. 19. Pp. 479-480.
23. Logeais E. & Schroeder J.-B. The French Right of Image: An Ambiguous Concept Protecting the Human Persona // The Loyola of Los Angeles Entertainment Law Journal. 1998. Vol. 18. P. 551.
24. Polito P. The Protection of Our Image: Between the Right to One's Own Image and the Right of Publicity // The Italian Law Journal. 2018. Special Issue. Pp. 69-81.
25. Reiter E.H. Personality and Patrimony: Comparative Perspectives on the Right to One's Image (2001-2002) // Tulane Law Review. 2002. Vol. 76. Pp. 673-726.
17. Skvortsov A. Fake accounts: erat, est, fuit? // Intellectual property. Copyrightand related rights. 2015. No. 2. pp. 25-34.
18. Talapina E.V. Law and digitalization: new challenges and prospects //Journalof Russian Law. 2018. No. 2. pp. 5-17.
19.Hesuani Yu.J., Sergeeva N.S., Mironov V.A., Mustafin A.G., KaprinA.D. Introduction to 3D bioprinting: the history of the formation of the direction, principles and stages of bioprinting// Genes and Cells. 2018. No. 3. pp. 38-45.
20.Shebanova N.A. The modern appearance of the individual: is the choice free? // Proceedings of the Institute of State and Law of the Russian Academy ofSciences. 2017. No. 4(62). pp. 176-196.
21. Benatti F. Danno all'immagine, Digesto civile (Torino: UTET, 2011), VI. 275 p.
22. Bergmann S. Publicity Rights in the United States and Germany: A Comparative Analysis // Loyola of Los Angeles Entertainment Law Journal. 1999. Vol. 19. Pp. 479-480.
23.Logeais E. & Schroeder J.-B. The French Right of Image: An Ambiguous Concept Protecting the Human Persona // The Loyola of Los Angeles Entertainment Law Journal. 1998. Vol. 18. P. 551.
24. Polito P. The Protection of Our Image: Between the Right to One's Own Image and the Right of Publicity // The Italian Law Journal. 2018. Special Issue. Pp. 69-81.
25. Reiter E.H. Personality and Patrimony: Comparative Perspectives on the Right to One's Image (2001-2002) // Tulane Law Review. 2002. Vol. 76. Pp. 673-726.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 61,2%.
Рецензент: Кузнецова О. А., доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса; Пермский государственный национальный исследовательский университет.
Статья поступила в редакцию 28.09.2023, принята к публикации 18.10.2023 The article was received on 28.09.2023, accepted for publicaron 18.10.2023
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Санников Денис Витальевич, адвокат в адвокатском кабинете, соискатель ученой степени кандидата юридических наук кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса; Пермский государственный национальный исследовательский университет; г. Пермь, Российская Федерация, e-mail: [email protected]
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Denis V. Sannikov, lawyer in the lawyer's office, Candidate of the degree of Candidate of Legal Sciences of the Department of Business Law, Civil and Arbitration Process; Perm State University; Perm, Russian Federation, e-mail: [email protected]
ISSN 254l-S025(print) Том 19, № 5,2023 Проблемыэкономикииюридическойпрактики BS ISSN 27l2-7605(online)
