CC BY
0DOI 10.47576/2949-1878_2023_11_125 УДК 343:004
ЦИФРОВАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ: ПРОБЛЕМЫ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКИ
Кучинаев Рустам Рашидович,
преподаватель кафедры деятельности органов внутренних дел в особых условиях, Северо-Кавказский институт повышения квалификации (филиал Краснодарского университета МВД России), Нальчик, Россия, [email protected]
В статье анализируются проблемы криминалистического исследования и правоприменительной практики цифровой преступности. Отмечается, что в результате цифровизации определилась динамика трансформационных преобразований, благодаря которым образовался сегмент общества, у которого сформировалась цифровая компетентность посредством применения цифровых технологий, возможности которых обостряют уголовно-правовые проблемы обеспечения безопасного применения данных технологий гражданами. Именно универсальный характер применения цифровых технологий формирует значительный спектр уголовно-правовых рисков. Для криминологии и криминалистики серьезную проблему прикладного характера представляет установление субъекта цифрового преступления и его личностных особенностей.
Ключевые слова: цифровое преступление; цифровые технологии; безопасное применение цифровых технологий; субъект цифрового преступления; теневой рынок; нелегальный цифровой товар.
UDC 343:004
DIGITAL CRIME: PROBLEMS OF FORENSIC RESEARCH AND LAW
ENFORCEMENT PRACTICE
Kuchinaev Rustam R.,
Lecturer of the Department of Internal Affairs in Special Conditions, North Caucasus Institute of Advanced Training (Branch of Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia), Nalchik, Russia, [email protected]
The article analyzes the problems of forensic research and law enforcement practice of digital crime. It is noted that as a result of digitalization, the dynamics of transformational transformations have been determined, thanks to which a segment of society has been formed, which has developed digital competence through the use of digital technologies, the possibilities of which exacerbate the criminal-legal problems of ensuring the safe use of digital technologies by citizens. It is the universal nature of the use of digital technologies that forms a significant range of criminal law risks. For criminology and criminology, a serious problem of an applied nature is the identification of the subject of a digital crime and his personal characteristics.
Keywords: digital crime; digital technologies; safe use of digital technologies; subject of digital crime; shadow market; illegal digital goods.
На современном этапе развития цифрового общества, обусловленного наступлением четвертой технологической (промышленной) революции, которая определила появление новых технологических вызовов, большое значение придается вопросам взаимодействия и обмена информацией в цифровом пространстве. Широкое использование получили средства коммуникации, информационные технологии, программные средства и иные технические объекты. Таким образом, произошла адаптация информационного общества к повседневному применению в жизнедеятельности цифровых технологий [3].
В реальной жизни использование цифровых технологий уже стало обыденностью, без которой невозможно представить жизнь современного человека. С их помощью осуществляются повседневные необходимые действия: заказ продуктов питания, вещей, иных товаров, такси, межличностная коммуникация, а также обучение с использованием дистанционных средств, выполнение служебных обязанностей в онлайн-формате практически во всех направлениях развития общества. Только к началу 2023 г. количество интернет-пользователей в мире выросло до 4,74 млрд, что на 7,2 % больше значения 2020 г. Что же касается России, то, по данным Digital, количество интернет-пользователей за год увеличилось до 118 млн человек, это 81 % жителей страны.
В результате цифровизации информационного общества определилась динамика трансформационных преобразований, благодаря которым образовался сегмент общества, у которого сформировалась цифровая компетентность посредством применения цифровых технологий, возможности которых обостряют уголовно-правовые проблемы обеспечения безопасного применения цифровых технологий гражданами. Оценка возможностей и ограничений в использовании цифровых технологий в повседневной жизни позволяет сделать акцент на многофункциональном их назначении, вследствие чего их криминогенный потенциал значительно усиливается. Именно универсальный характер применения цифровых технологий во всех сферах жизни информационного общества формирует значительный спектр уголовно-правовых рисков. Ежегодно в России и в мире растет число совершенных цифровых
преступлений. Согласно официальным данным, в 2022 г. было совершено 596 тысяч цифровых преступлений, общая раскрываемость которых не превышает четверти. Размер причиненного ущерба в 2022 г. составил более160 млрд рублей [2].
За 9 месяцев 2023 г. в России зафиксировано около 500 тыс. преступлений с использованием информационных технологий. Впервые за несколько лет показатели кибер-преступности в целом остаются стабильными. Однако даже при этом их доля в целом немного увеличилась. С использованием высоких технологий совершается каждое четвертое преступление. Правоохранительная статистика отмечает, что в 2023 г. наметилась тенденция к снижению количества преступлений, совершенных с помощью информационно-телекоммуникационных технологий, в том числе пластиковых карт, мобильной связи, компьютерной техники (впервые с 2017 г.) Позитивную динамику эксперты связывают с повышением осведомленности людей о методах злоумышленников, а также спадом активности преступников на фоне специальной военной операции России на Украине [4].
Правоохранители отмечают, что в настоящее время цифровая преступность как самостоятельное направление в криминологии почти не изучается и не рассматривается. Есть различные подходы в определении понятийного аппарата, но нет четкого разграничения между такими схожими видами преступности, как киберпреступность, компьютерные преступления, преступления в информационной среде, информационные преступления. Различие, как мы можем наблюдать, происходит по способу, объекту, предмету посягательства и средствам совершения разных видов преступлений [4].
Для криминологии и криминалистики серьезную проблему прикладного характера представляет установление субъекта цифрового преступления и его личностных особенностей. Возможности цифровых технологий различных групп трансформируют формы, методы, потребности и мотивы совершаемых цифровых преступлений. Ученые и эксперты подтверждают закономерность, объясняющую высокую связь между сформированной цифровой компетентностью и изменением характера совершаемых преступлений. На
основе цифровых технологий формируются такие личностные особенности преступника, определяющие его цифровой психолого-криминологический портрет, что находит свое выражение на дистанционном, латентном и анонимном характере совершаемых цифровых преступлений. Характер совершения криминальных деяний данной группы в зависимости от конкретной группы цифровых технологий (а их очень много классификаций) отличается высокой степенью самобытности и оригинальных проявлений. Совершение цифровых преступлений не имеет никакой связи с общими тенденциями и закономерностями трансформации преступности. Растет значение криминологической и криминалистической методологий для задач установления субъектов цифровых преступлений. Возможности Интернета и цифровых технологий позволяют преодолевать границы, барьеры и расстояния, что детерминирует появление цифровых преступлений трансграничного характера. Отдельную группу преступлений представляют преступления, совершенные военнослужащими при помощи цифровых технологий. Практически ежедневно с момента начала специальной военной операции на Украине территории, вошедшие на основании референдума в состав России, подвергаются атаке беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), основу которых составляют до 25-30 видов технологий группы искусственного интеллекта.
Ввиду перечисленного повышается актуальность междисциплинарного взаимодействия между различными науками и межведомственного сотрудничества в процессе изучения психологического портрета цифрового преступника [1]. Высокую значимость в современных условиях приобретает поиск инновационных способов расширения научного мировоззрения в отношении единого образа личности цифрового преступника как объекта криминологического и криминалистического исследования, образующего чувство осознаваемой моральной ответственности за результат исследования и его последствия в деятельности ученых и практиков на основе должного объяснения исследуемого феномена. Сказанное повышает значение системно-междисциплинарного подхода как научного метода, позволяющего выделить и моделировать личность цифро-
вого преступника, которая, с одной стороны, является сложным объектом науки цифровой криминологии, а с другой - сложной многофакторной проблемой в образе единой междисциплинарной системы, позволяющей использовать их при решении прикладных задач цифровой криминологии на основе адекватной междисциплинарной методологии.
В указанном контексте целесообразно вести речь о взаимодействии криминологии с психологией, биологией, социологией, экономикой и психиатрией, новые знания которых можно применять как отправную точку для развития представлений о личности преступника в цифровой криминологии. В силу того что криминология не может включать в свой предмет исследования, имеющие криминогенное значение явления и процессы, но выходящие за границы этой науки, ее предмет и объект исследования не совпадают [1].
Правоохранительная статистика сообщает нам о росте количества сделок по незаконному приобретению информации о транзакциях граждан. Обычно подобные преступления квалифицируются по совокупности составов. Чаще всего подобные преступления совершаются при оплате товаров и услуг, во время дистанционного банковского обслуживания и в процессе совершения банковских операций с терминалами [5]. Правоохранители отмечают, что большое распространение получили следующие способы хищений [6]:
1) взаимодействие с потерпевшими на основе методов социальной инженерии;
2) без взаимодействия с потерпевшим посредством вмешательства в компьютерные системы;
3) в других случаях применяются смешанные способы: для этого с помощью манипулирования злоумышленник взаимодействует с потерпевшим, выясняя у него необходимые данные, и потом применяет эти данные дистанционно;
4) телефонные звонки и отправка электронных писем с фишинговыми сайтами, сайты-копии и псевдообъявления на агрегирующих сайтах;
5) дистанционное подписание фиктивных договоров (чаще гражданско-правовых договоров;
6) осуществление инвестиций в фейковые биржи;
7) рекламные псевдоакции и розыгрыши призов;
8) обманы на сайтах знакомств.
При этом потерпевшие ненужные действия совершают чаще всего добровольно, что приводит к печальным итогам. При постоянстве ведущего принципа социальной инженерии - воздействие на слабости пользователей персональных цифровых устройств - непрерывно изменяются методы и схемы совершения цифровых преступлений.
Дистанционный и анонимный характер, сопровождаемый чувством уверенности в себе и безнаказанности, совершения преступлений оказывает сильное влияние на изменение мотивов, форм и методов совершения подобных преступлений [7]. В частности, дав -но уже в интернет-пространстве речь идет о сформировавшемся рынке услуг, основной товар на которых - совершение цифровых преступлений на заказ. То есть в контексте маркетинговых концепций в части информационного общества сформировалось представление о цифровых преступлениях как об услуге, которыми оно не брезгует пользоваться, что в корне должно менять мировоззрение криминологов о мотивах и способах совершения преступлений. Второй аспект этой проблемы выражается во взгляде на цифровое преступление как организованный бизнес, привлекающий к себе внимание платежеспособных клиентов. Специфика такого бизнеса характеризуется определенной философией поведения в цифровой среде и ценностным отношением к выполняемой деятельности, которые должны учитываться наукой криминологии: на основе установок формируется тип экономического поведения в пространстве нелегального теневого рынка, учитывающий затраты времени, сил и других ресурсов для получения желаемой криминальной выгоды. На подобных рынках растет ежегодно число криминальных специализаций и типов профессий (дропер, кардер, фишер, залившик, вирусописатель и др.), впрочем, как и новых видов цифровых преступлений [3; 4].
На таких цифровых рынках сформировался конкретный ассортимент нелегальных цифровых товаров (ботнеты для кражи учет-
ных данных, утилиты, трояны-вымогатели и др.) и услуг (взлом, взлом почты или сайта, контроль над сайтом, «пробив» и др.) для организации цифровых преступлений и соответствующих цен на них [7]. В России активно функционирует рынок «пробива данных» - утечка инсайдерской информации (личной, коммерческой), нелегальными цифровыми услугами которого пользуются как физические лица, так и корпоративные клиенты. Кроме того, в интернет-пространстве функционирует рынок заказных убийств.
Таким образом, ключевое значение для цифровой криминологии в вопросе изучения личности цифрового преступника имеет характер применения цифровых технологий, который раскрывается через потребности, мотивы, интересы и другие элементы, формирующие поведение и деятельность субъекта цифрового преступления.
Анализ мнений исследователей и экспертов позволил прийти к выводам о том, что для решения научных и прикладных задач цифровой криминологии изучение личности цифрового преступника должно связываться с анализом его цифровой квалификации (как признание его способностей) и цифровой компетентности (способности к совершению цифрового преступления), то есть «цифрового почерка». Предметом исследования цифровой криминологии следует считать не применяемую цифровым преступником систему цифровых инструментов, а именно следующие элементы: во-первых, совершенные им ошибки на этапе постэксплуатации (когда атакуемая инфраструктура скомпрометирована); во-вторых, специфика поведения (техники и тактики) и деятельности цифрового преступника во взломанной системе инфраструктуры.
Для цифровых преступников характерна шаблонная образная схема, объясняющая психологические закономерности криминального поведения (цифровые криминальные паттерны), которые полно себя проявляют на этапе постэксплуатации, когда можно установить признаки совершенного цифрового преступления. Однако нельзя сказать однозначно, что такая образная схема цифровых криминальных паттернов характерна для цифровых преступлений всех видов, типология которых значительная.
Сформировались профессиональные
специализации, профессиональные типологии цифровых преступников и номенклатура цифровых товаров и услуг на рынке цифровых преступлений. Цифровое преступление на современном этапе оформилось в услугу. Сформировался криминальный рынок подобных услуг.
В настоящее время уголовное законодательство содержит ряд уголовно-правовых норм, которые призваны охранять цифровые отношения от преступных посягательств. К ним относится группа уголовно-правовых норм, включенных законодателем в гл. 28 «Преступления в сфере компьютерной информации» Уголовного кодекса Российской Федерации (ст. 272, 273, 274, 274.1, а также девятнадцать статей, содержащих признаки «с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)».
Нельзя не отметить положительную тенденцию государственной уголовной политики, которая ужесточила ответственность за преступления в отношении цифровых технологий, связанных с критической инфраструк-
турой государства, введением в уголовное законодательство новой ст. 274.1 УК РФ.
Однако в связи с внедрением цифровых технологий изменилась не только преступность, но и появились новые предметы преступления, орудия и средства совершения преступлений. Среди них особое место заняла виртуальная валюта (криптовалюта), которая очень динамично развивается и, как свидетельствует практика, активно применяется в преступной деятельности.
В заключение еще раз обобщим основные проблемы, возникающие при противодействии цифровой преступности, такие как сложность получения необходимой информации и обмена ею как между государствами, так и в рамках одной страны, трудности в технической реализации запретительного аспекта государственной политики в цифровом мире, недостаточная цифровая грамотность населения и подготовленность сотрудников правоохранительных органов, а также неоднозначная трактовка отдельных норм уголовного законодательства при квалификации преступлений в названной сфере.
Список источников _
1. Гордеева Е. Н., Горбатенков Е. С. Цифровая преступность: понятие и особенности // Сибирский юридический форум: современные проблемы науки и практики в уголовном праве и криминологии : материалы международной научно-практической конференции / под ред. Ю. В. Анохина. Барнаул, 2023. С. 66-67.
2. Губенкова Е. В. Современные реалии цифровой преступности в Российской Федерации // Международная практика борьбы с преступностью и возможности ее применения в России : материалы всероссийской научно-практической конференции с международным участием / отв. ред. А. А. Ходусов, А. М. Смирнов. М., 2023. С. 24-27.
3. Поляков И. В. Цифровая преступность: проблемы понятийного аппарата, систематизации и правоприменительной практики // Проблемы правоохранительной деятельности. 2020. № 4. С. 21-25.
4. Сахабутдинова А. С., Корчагин А. Г Цифровая преступность: причины, виды, тенденции преступности, личность преступника, меры противодействия // Аграрное и земельное право. 2023. № 8 (224). С. 25-28.
5. Тхазеплов Т. М. Развитие цифрового пространства и киберпреступность // Журнал прикладных исследований. 2023. № 8. С. 115-118.
6. Хисамова З. И., Бегишев И. Р. Цифровая преступность в условиях пандемии: основные тренды // Всероссийский криминологический журнал. 2022. Т. 16. № 2. С. 185-198.
7. Шеленина О. В. Цифровая преступность // Перспективы развития институтов права и государства : сборник научных статей 5-й Международной научной конференции / отв. ред. А. Н. Пенькова. Курск, 2022. С. 239-241.
References _
1. Gordeeva E. N., Gorbatenkov E. S. Digital crime: concept and features. Siberian Legal Forum: Modern problems of science and practice in criminal law and criminology : materials of the International scientific and practical conference / edited by Yu. V. Anokhin. Barnaul, 2023. Рp. 66-67.
2. Gubenkova E. V. Modern realities of digital crime in the Russian Federation // International practice of combating crime and the possibilities of its application in Russia: materials of the All-Russian scientific and practical conference with international participation / ed. A. A. Khodusov, A.M. Smirnov. M., 2023. Рp. 24-27.
3. Polyakov I. V. Digital crime: problems of conceptual apparatus, systematization and law enforcement practice. Problems of law enforcement activities. 2020. No. 4. Рp. 21-25.
4. Sahabutdinova A. S., Korchagin A. G. Digital crime: causes, types, trends of crime, the identity of the criminal, counteraction measures. Agrarian and land law. 2023. No. 8 (224). Pp. 25-28.
5. Tkhazeplov T. M. Development of digital space and cybercrime. Journal of Applied Research. 2023. No. 8. Pp. 115-118.
6. Hisamova Z. I., Begishev I. R. Digital crime in a pandemic: the main trends. All-Russian Journal of Criminology. 2022. Vol. 16. No. 2. Pp. 185-198.
7. Shelenina O. V. Digital crime. Prospects for the development of institutions of law and the State: a collection of scientific articles of the 5th International Scientific Conference / ed. by A. N. Penkov. Kursk, 2022. Pp. 239-241.
